Автор Анна Евкова
Преподаватель который помогает студентам и школьникам в учёбе.

Мошенничество и его виды (Виды мошенничества и правоприменительная практика)

Содержание:

Введение

Актуальность данной курсовой работы определяется тем, что мошенничество, будучи динамичным преступлением, достаточно быстро реагирует на все изменения в жизни общества, охватывает новые сферы, меняет формы, методы, способно к самодетерминации и саморазвитию, защищает себя всеми возможными способами, обладает большим материальным, техническим и ресурсным потенциалами. Анализ структуры и динамики мошенничества значительно усложняется высоким уровнем латентности этого преступления.

Учтенные правоохранительными органами случаи мошенничества не дают четкого представления о численности фактически совершенных преступлений.

Мошенничество – это преступление, которое издавна известно во всем мире. Мошенничество в истории любого общества является неотъемлемым спутником торговых отношений, рынка, поэтому в России его наиболее широкое распространение связано с периодом становления централизованного государства, развитием экономических и торговых связей, укреплением внутренних и международных рынков.

Объектом исследования данной курсовой работы являются общественные отношения, возникающие при совершении преступления, предусмотренного ст. 159 УК РФ (мошенничество).

Предмет исследования – уголовно-правовая характеристика мошенничества.

Целью курсовой работы является рассмотрение мошенничества и его видов.

Для достижения указанной цели поставлены следующие задачи:

Изучить объект и объективную сторону мошенничества;

Рассмотреть субъект и субъективную сторону мошенничества;

Изучить квалифицированные признаки мошенничества;

Изучить специальные виды мошенничества;

Провести анализ изменений Уголовного законодательства в сфере мошенничества;

Рассмотреть судебную практику по делам о мошенничестве и т.д.

Для достижения поставленных задач были использованы следующие методы: анализ литературы, анализ нормативно-правовой документации, изучение и обобщение отечественной и зарубежной практики, сравнение, моделирование, математический метод, синтез, теоретический анализ, абстрагирование, конкретизация, индукция и дедукция, классификация, обобщение, исторический метод, специально-юридический и сравнительно-правовой методы.

При написании настоящей работы была использована юридическая литература, федеральное законодательство, периодическая печать, монографии, материалы научно–практических конференций, справочных правовых систем и другие источники.

Современное понимание мошенничества было рассмотрено через призму работ научных деятелей и практических работников: Бойцова А. И., Волженкина Б. В., Гаухмана Л. Д., Ворошилина Е. В., Рарога А. И., Лебедева В. М., Кочои С. М., Кудрявцева В. Н., Лопашенко Н. А., Матышевского П. С., Наумова А. В., Коняхина В. П., Прохоровой М. Л., Огородниковой Н. В., Устинова В. С., Чучаева А. И. и других. Были проанализированы научные инициативы молодых ученых, таких как Зварыгин В. Е., Горобец К. В., Векленко С. В., Курников А. Г., Падалкин Н. А., Хилюта В. В.

Научная новизна курсовой работы заключается в том, что в ней проанализированы последние изменения уголовного законодательства и предложены собственные пути решения возникших противоречий в правоприменительной практике.

Структура работы обусловлена предметом, целью и задачами исследования. Работа состоит из введения, двух глав и заключения.

Глава 1. Уголовно-правовая характеристика мошенничества

1.1 Объект и объективная сторона мошенничества

Несмотря на то, что состав мошенничества формировался на протяжении многих лет, споры о толковании его признаков не угасают до сих пор. В системе Уголовного кодекса РФ статья 159 «Мошенничество» расположена в разделе VIII «Преступления в сфере экономики».[1] Название раздела подчеркивает, что экономика государства – важнейшая сфера государственного регулирования и ее защита является приоритетным направлением уголовной политики.[2]

В науке уголовного права сложился ряд мнений относительно родового объекта преступлений в сфере экономики. Его неоднозначно интерпретируют как:

1) общественные отношения в сфере реализации принципов осуществления экономической деятельности;

2) охраняемую государством систему общественных отношений, складывающихся в сфере экономической деятельности в обществе, ориентированном на развитие рыночной экономики;

3) интересы государства и отдельных субъектов в сфере их экономической деятельности;

4) общественные отношения, складывающиеся по поводу производства, распределения, обмена и потребления товаров, работ и услуг.

Название главы 21 УК «Преступления против собственности» указывает на видовой объект – общественные отношения, обеспечивающие право собственности.[3]

Предмет мошенничества шире чем в определении хищения и представляет собой «чужое имущество и право на него». Этот факт порождает дискуссии о непризнании мошенничества одной из форм хищения. Как отмечает Н. А. Лопашенко, уголовно-правовое понятие имущества далеко не полностью совпадает с гражданско-правовым.[4] В гражданском законодательстве понятие «имущество» толкуется неоднозначно. Ст. 301 ГК РФ определяет имущество как конкурентную индивидуализированную вещь, а в ст. 128 ГК РФ данный термин подразумевает объединение вещей и имущественных прав, имеющих денежную оценку.

В собственности граждан и юридических лиц может находиться любое имущество (ст. 213 ГК). Кроме того, гражданскому законодательству известно ещё одно значение термина «имущество» – это наследство, которое представляет собой все имущественные права и обязательства, которые переходят от наследодателя к наследнику.[5]

Объективная сторона мошенничества складывается из общественно-опасного деяния, преступных последствий и причинной связи между деянием и наступившим результатом.

Законодательная дефиниция указывает на две альтернативных формы мошенничества:

1) хищение чужого имущества;

2) приобретение права на чужое имущество.

В диспозиции статьи указаны факультативные признаки объективной стороны состава, выражающиеся в альтернативных способах совершения деяния:

1) путем обмана

2) путем злоупотребления доверием.

В литературе некоторые авторы также рассматривают обман и злоупотребление доверием как средство мошеннического получения имущества. Другие полагают, что обман и злоупотребление доверием выступают в качестве способа, средства или условия совершения преступления. Такое понимание в корне неверно и противоречит уголовно-правовой теории состава преступления.[6]

Средства есть вещи, документы, различные приспособления и механизмы, иначе говоря, материальные предметы, используемые преступником для совершения преступления. Именно поэтому в системе признаков состава преступления мы должны рассматривать обман и злоупотребление доверием как способы совершения мошенничества.

Обман и злоупотребление доверием «выступают в роли вспомогательного действия, обеспечивающего выполнение основного действия, и включаются в него».

Обман в языкознании понимается как сознательное введение кого-либо в заблуждение, неправда, ложь, лживые слова, поступки, действия, намеренно вводящие в заблуждение, ложь, выдаваемая за истину, ложное представление о чем-нибудь, заблуждение.

Преступный обман имеет свою специфику:

1) обязательно предполагает объект воздействия – лицо, вводимое в заблуждение;

2) с обманом обычно связывается представление об активном поведении – намеренном, умышленном.

Обман в тождестве – преступник выдает себя или своего участника за другого с целью присвоения себе правомочия другого лица, создания к себе особого доверия для последующего обмана. Например, преступник находит чужую сберкнижку и пытается получить по ней деньги.

Возможен также и словесный обман, особенно при посягательствах на частную собственность. Обман в личных качествах – преступник присваивает себе определенное должностное либо иное положение, дающее ему возможность совершить какие-либо действия либо воздержаться от них.

Обман в количестве обычно осуществляется посредством использования подложных документов и заключается в том, что субъект в результате приписок, подчисток и прочих действий получает большее количество того или иного имущества, чем то, на которое он имел право, и излишек обращает в свою пользу.[7]

При обмане в качестве потерпевшему передается другая, индивидуально определенная или разнящаяся от условленной родовыми признаками вещь: вместо оригинальной картины предоставляется ее копия. К категориям обманов в качестве относятся все обманы, имеющие своим предметом всякого рода недостатки имущества, значительно уменьшающие его цену или пригодность к обычному или предусмотренному договором употреблению и делающие имущество недоброкачественным (например, выдача позолоченных часов за золотые).[8]

Мошеннический обман может относиться также и к юридической характеристике предмета, а именно к принадлежности имущества, к объему прав на него у данного лица. Таким будет, например, случай, когда лицо продает не принадлежащее ему имущество, выдавая его за свое, либо продает заложенную квартиру или доверенность с правом продажи на владение автомобилем, принадлежащим его родственникам.

Поскольку обман и злоупотребление доверием разные по своей специфике способы деятельности, их неудачное, неправильное разграничение может привести к значительным недоразумениям в процессе исследования характера взаимного поведения преступника и потерпевшего.

Доверие – это вера в честность, добропорядочность, искренность, хорошие намерения другого человека. Мы считаем, в том случае, когда доверие было вызвано с помощью обмана преступником, тогда действительно злоупотребление доверием связано с обманом.

Так умысел на совершение преступления возникает до установления доверительных отношений с потерпевшим. Когда потерпевшая сторона проявляет доверие без применения обмана со стороны преступника, и он, злоупотребляя им, завладевает имуществом или правом на имущество, потерпевший не находится под влиянием заблуждения, он выходит из действительного понимания ситуации.[9] В этом случае умысел на преступление возникает позже момента возникновения доверительных отношений между потерпевшим и преступником, которые последний использует для совершения преступления.

Постановление Пленума ВС РФ однозначно устанавливает, что «цель завладения чужим имуществом при злоупотреблении доверием должна предшествовать заключению какого-либо обязательства и передачи виновному имущества потерпевшего» (п. 5). Данное положение разграничивает мошенничество посредством злоупотребления доверием без обмана с присвоением и растратой (ст. 160 УК), грань между которыми чрезвычайно тонка. С. Петров указывает, что злоупотребление доверием всегда было ближе к присвоению и растрате, нежели к обману. Как отмечает П. Мартышевский, при распространительной трактовке мошенничества его состав потеряет конкретность и сольется с присвоением и растратой1(ст. 160 УК).

1.2 Субъект и субъективная сторона мошенничества

Рассматривая вопрос субъективной стороны мошенничества, следует отметить, что лицо, принимающее решение совершить данное преступление, ведет себя аналогично человеку, который определяет модель своего поведения в обычной бытовой жизни. Решение о выборе преступного пути имеет сходную природу с решением о занятии бизнесом. Субъект анализирует различные направления деятельности, предполагаемые выгоды и вероятные затраты для каждого случая и, разумеется, после чего принимает решение. Однако между законопослушной и криминальной деятельностью есть достаточно принципиальное различие.[10] Поэтому, чтобы лучше его осмыслить, есть необходимость обратиться к анализу субъективной стороны мошенничества, представленной прямым умыслом и корыстной целью.

Содержание прямого умысла характеризуется осознанием виновным факта противоправного завладения чужим имуществом, предвидением неизбежности причинения материального ущерба и желанием обратить чужое имущество в свою пользу или в пользу других лиц.

Хищения чужого имущества совершаются чаще всего с заранее обдуманным умыслом. Особенно данная разновидность умысла характерна для маскированных хищений. Виновные заранее готовятся к хищению чужого имущества, используя всевозможные способы маскировки.

Корыстная цель в нормативном определении хищения названа в качестве его субъективного обязательного признака. Она предполагает собой идеальный образ желаемого будущего результата, к которому стремится субъект при совершении преступления, стремление обратить чужое имущество в свою собственность или собственность третьих лиц. Похищая чужое имущество, виновный намеревается фактически осуществить в отношении него правомочия собственника, т. е. владеть, пользоваться и распоряжаться им.

Для состава преступления не имеет значения, намеревалось ли лицо использовать похищенное имущество лично для себя или для своих близких (родственников, друзей, знакомых).

По этому поводу Н. А. Лопашенко отмечает, что корыстная цель в хищении очевидна, если преступник:

  • стремится собственному обогащению;
  • направлен к обогащению людей, с которыми он связан близкими отношениями;
  • желает обогащения соучастников хищения;
  • стремится к обогащению людей, с которыми он состоит в имущественных отношениях.

В. С. Устинов отмечал, что при передаче чужого имущества третьим лицам корыстная цель выражается в том, что путем такой передачи лицо намерено обрести для себя какую-то материальную или иную выгоду или сберечь свое имущество, или дать возможность обогатиться другим лицам, в определенных отношениях с которыми виновный заинтересован.[11]

При хищении корыстная цель всегда связана с изъятием чужого имущества и обращением его в пользу отдельных лиц. Вместе с тем Пленум Верховного суда РФ обращает внимание, что не образуют состава хищения противоправные действия, направленные на завладение чужим имуществом не с корыстной целью, а, например, с целью его временного использования с последующим возвращением собственнику либо в связи с предполагаемым правом на это имущество. В зависимости от обстоятельств дела такие действия, при наличии к тому оснований, подлежат квалификации по статье 330 УК РФ или другим статьям Уголовного кодекса Российской Федерации.

Заметим, что при хищении направление умысла определяется также корыстными мотивами. Суть корыстного мотива состоит в стремлении виновного удовлетворить свои материальные потребности за чужой счет путем изъятия чужого имущества.

Мотив – это сознательное побуждение, которым руководствовалось лицо, совершая преступное деяние, то есть, это очаг действия, его внутренняя побуждающая сила. Это обусловлено потребностями и интересами, которые вызывают у лица решимость совершить преступление.

Корыстные потребности побуждают человека совершать действия, т. е. становятся мотивами его поведения. В свою очередь, мотивы поведения предопределяют цель поведения, то есть то, к чему человек стремится. Таким образом, корыстный мотив – внутреннее, осознанное побуждение, которое выражается в стремлении удовлетворить материальные потребности преступным путем.[12]

По уголовному законодательству субъектом мошенничества является физическое вменяемое лицо, достигшее возраста уголовной ответственности – шестнадцати лет. Проблема субъекта преступления против собственности изучена достаточно полно. Вместе с тем в доктрине уголовного права имеются различные точки зрения о признаках субъектов совершаемых преступлений.

Вопрос о вменяемости применительно к мошенничеству не возникает практически никогда. Это объясняется наличием определенных интеллектуальных способностей у преступника, а также рядом целенаправленных действия для достижения преступного результата.

Также в доктрине уголовного права не заканчиваются научные обсуждения о возможности включения юридических лиц в число субъектов составов преступлений против собственности.

1.3 Квалифицированные признаки мошенничества

Квалифицирующими признаками мошенничества I степени являются:

  • группа лиц по предварительному сговору;
  • причинение значительного ущерба гражданину.

Как и применительно к другим формам хищения, законодатель в ст. 159 УК РФ предусмотрел ответственность за групповое преступление лишь при наличии предварительного сговора. В соответствии с ч. 2 ст. 35 УК РФ преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали заранее договорившиеся о совершении преступления лица. Объем его может быть различным: соглашение может отражать задуманное в общих чертах либо могут быть обговорены конкретные признаки мошенничества и поведения соучастников. [13]

Для квалификации мошенничества по данному признаку должен быть доказан предварительный сговор, иначе, в случае установления факта действия лиц, участвующих в преступлении, группой, но в отсутствие предварительного сговора, содеянное должно квалифицироваться по соответствующей части ст. 159 УК РФ при отягчающем обстоятельстве, указанном в ч. 1 ст. 63 УК РФ.

Квалифицирующими признаками мошенничества II степени являются:

  • использование лицом своего служебного положения;
  • крупный размер.

Субъектами, использующими свое служебное положение при совершении мошенничества, согласно постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. № 51, являются:

1) должностные лица, обладающие признаками, предусмотренными примечанием 1 к ст. 285 УК РФ;

2) государственные или муниципальные служащие, не являющиеся должностными лицами;

3) лица, отвечающие требованиям, предусмотренным примечанием 1 к ст. 201 УК РФ.

При установлении размера, в котором лицом совершены мошенничество, судам надлежит иметь в виду, что хищение имущества с одновременной заменой его менее ценным квалифицируется как хищение в размере стоимости изъятого имущества.

Квалифицирующими признаками мошенничества III степени являются:

  • организованная группа;
  • особо крупный размер;
  • лишение права гражданина на жилое помещение.

Организованной группа – это заранее сложившееся, устойчивое сообщество лиц, которое создано лишь для выполнения цели по совершению преступления или ряда преступлений. Группа лиц, имеющая предварительный сговор, отличается тем, что не обладает признаком устойчивости.[14]

Об устойчивости организованной группы может свидетельствовать не только большой временной промежуток ее существования, неоднократность совершения преступлений членами группы, но и их техническая оснащенность, длительность подготовки даже одного преступления, а также иные обстоятельства. При признании этих преступлений совершенными организованной группой действия всех соучастников независимо от их роли в содеянном подлежат квалификации как соисполнительство без ссылки на статью 33 УК РФ. Особо крупным размером мошенничества признается стоимость имущества, превышающая один миллион рублей (примечание 4 ст. 158 УК).

Глава 2. Виды мошенничества и правоприменительная практика

2.1 Специальные виды мошенничества

Мошенничество вслед за кражами уже на протяжении многих лет является одной из наиболее распространенных форм хищений чужого имущества. В условиях рыночной экономики и свободы предпринимательской деятельности число таких преступлений заметно увеличилось. Быстрые темпы развития экономики государства, развитие института собственности, увеличение количества договорных отношений, усиление роли информационных технологий в жизнедеятельности людей, особенно в сфере бизнеса и финансов, обусловили и совершенствование способов совершения мошенничества. В связи с этим ущерб, причиняемый в ­результате мошенничества, как правило, всегда более существенен, чем в результате других форм хищения.[15]

В целях противодействия данным преступлениям законодатель, исходя из того, что ст. 159 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее – УК РФ) не в полной мере учитывала особенности современных экономических отношений, а также не позволяла должным образом обеспечить защиту интересов граждан, пострадавших от мошеннических действий, Федеральным законом от 29 ноября 2012 г. № 207-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» дифференцировал ответственность за мошенничество в зависимости от сферы деяния: из общего состава мошенничества были выделены шесть специальных составов: ст.ст. 159.1–159.6 УК РФ.

В пояснительной записке к данному проекту федерального закона было указано, что с введением специальных норм мошенничества снизится число ошибок и злоупотреблений во время возбуждения уголовных дел, будет повышено качество работы по выявлению и расследованию таких преступлений, правильной квалификации содеянного органами предварительного расследования и судом, более четкому отграничению уголовно наказуемых деяний от гражданско-правовых отношений.

Однако, несмотря на благие намерения законодателя, необходимо отметить, что выделение новых видов мошенничества породило значительное число проблем как в науке уголовного права, так и в правоприменительной практике, связанных с их квалификацией, в частности, относительно отграничения простого мошенничества (ст. 159 УК РФ) от новых видов мошенничества в различных сферах (ст.ст. 159.1–159.6 УК РФ).[16]

В целях решения проблем квалификации новых видов мошенничества в науке уголовного права учеными подготовлено огромное число научных статей, учебных пособий, монографий, диссертаций, которые вплоть до сегодняшнего дня не теряют своей актуальности. При этом во многих научных трудах отмечается, что новые составы мошенничества не столько упростили, сколько усложнили жизнь правоприменителям. Так, А. В. Шеслер отмечает, что «уже сегодня можно констатировать проблемы реализации уголовно правовых норм о мошенничестве, обусловленные избыточностью криминализации этого деяния. Среди них следует выделить прежде всего проблемы конкуренции уголовно-правовых норм, предусматривающих различные виды мошенничества, отграничения мошенничества от смежных составов преступлений, квалификации мошенничества по совокупности с другими преступлениями, определения содержания новых терминов, раскрывающих признаки специальных видов мошенничества, а также проблему дифференциации уголовного наказания за различные виды мошенничества».

В правоприменительной деятельности правильная квалификация преступлений имеет особое значение, поскольку от нее во многом зависит справедливость приговора и назначенного виновному наказания, в то время как необоснованная, ошибочная квалификация может привести к серьезным судебным ошибкам, что не только существенно подрывает авторитет правоохранительных органов и суда, но и может повлечь нарушение прав и свобод граждан.

Между тем, как свидетельствует анализ официальных статистических данных Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации, суды вплоть до сегодняшнего дня продолжают сталкиваться с проблемами квалификации ст.ст. 159–159.6 УК РФ. Так, в 2011 г., до появления ст.ст. 159.1–159.6 УК РФ по делам о мошенничестве, судами первой инстанции было вынесено 31 797 приговоров. В 2013 г., сразу после появления новых видов мошенничества, число вынесенных судами приговоров практически не изменилось и составило 32 253 приговора. Таким образом, можно сделать вывод, что на динамике преступлений дифференциация мошенничества на виды особо не отразилась.[17] Несмотря на то что в УК РФ появилось 6 новых норм, эффективнее привлекать виновных лиц к уголовной ответственности за мошенничество не стали.

При этом необходимо отметить, что в 2011 г., до появления новых видов мошенничества, в апелляционном порядке было обжаловано всего 1 050 приговоров, в то время как в 2013 г., с появлением ст.ст. 159.1–159.6 УК РФ, количество обжалованных приговоров увеличилось практически в 6 раз (!) и составило 6 292 приговора. Причем значительная доля обжалованных приговоров была по вопросам квалификации. Если обратиться к более свежим статистическим данным, то мы увидим, что в 2016 г. По ст. ст. 159–159.6 УК РФ судами первой инстанции было вынесено 20 748 приговоров.

Однако, несмотря на общее снижение числа лиц, привлекаемых к уголовной ответственности за данные преступления, количество обжалуемых в апелляционном порядке приговоров продолжает оставаться достаточно высоким (6 900), несмотря на то что с момента введения в УК РФ ст. ст. 159.1–159.6 УК РФ прошло уже 6 лет. На основе анализа официальных статистических данных можно прийти к выводу, что до настоящего времени правоприменители, в частности суды, продолжают испытывать сложности при квалификации мошенничества, предусмотренного ст. ст. 159–159.6 УК РФ.

Тот факт, что проблема квалификации мошенничества продолжает оставаться актуальной, дополнительно подтверждается тем, что Верховным Судом Российской Федерации было вынесено новое постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30 ноября 2017 г. № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» взамен одноименного ранее действовавшего постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 декабря 2007 г. № 51.

Особенностью нового постановления, в отличие от ранее действовавшего, является то, что в нем Верховный Суд Российской Федерации уделил большое внимание особенностям квалификации каждой нормы о мошенничестве, достаточно подробно разъяснив особенности квалификации каждого состава мошенничества, предусмотренного ст.ст. 159–159.6 УК РФ.

Однако, несмотря на наличие нового постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, в котором теперь весьма детально рассмотрены вопросы квалификации мошенничества, полагаем, что все проблемы квалификации, особенно специальных видов мошенничества, предусмотренных ст. ст. 159.1–159.6 УК РФ, введением нового постановления решить не удастся.

Дело в том, что специальные виды мошенничества в отдельных сферах очень тесно связаны с иным отраслевым законодательством. Соответственно, для правильной квалификации ст. ст. 159.1–159.6 УК РФ необходимо учитывать специфику отраслевого законодательства в соответствующей сфере: страхование, компьютерная информация и т. д. Очень часто у сотрудников правоохранительных органов (следствия и суда) в силу различных причин просто не хватает достаточных знаний в той или иной области, что влечет ошибки в квалификации соответствующих видов мошенничества Более того, отраслевое законодательство в той или иной сфере нередко подвергается изменениям, зачастую очень существенным, что также усложняет квалификацию соответствующих преступлений.

Рассмотрим, например, ст. 159.5 УК РФ «Мошенничество в сфере страхования». В результате серьезных изменений в сфере страхового законодательства относительно ОСАГО правоприменители столкнулись с весьма серьезными трудностями квалификации.

Так, теперь собственники транспортных средств в случае наступления страхового случая по страховому полюсу ОСАГО не имеют права на получение денежных выплат, страховая компания будет компенсировать ущерб собственнику не путем выплаты денежных средств, а путем оказания услуги по ремонту автомобиля. Между тем не стоит забывать, что предметом мошенничества является имущество (или право на имущество), в то время как услуга не является предметом хищения. Уголовная ответственность за причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием в результате безвозмездного пользования услугой наступает по ст. 165 УК РФ. Соответственно, в новом постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации данная проблема не освещена. Также новое постановление обошло стороной актуальные на сегодняшний день вопросы квалификации мошенничества с использованием различных криптовалют.

Подводя общий итог всему сказанному ранее, необходимо отметить, что несмотря на то, что новые составы мошенничества, предусмотренные ст. ст. 159.1–159.6 УК РФ, существуют в уголовном законодательстве уже более 5 лет, правоприменители вплоть до настоящего времени продолжают сталкиваться с проблемами при их квалификации, в том числе относительно отграничения ст. 159 УК РФ от ст.ст. 159.1–159.6 УК РФ. Наличие данных проблем негативно отражается на эффективности борьбы с преступлениями в этой сфере, что подтверждается данными официальной судебной статистики.

В связи с этим представляется, что законопроект о дифференциации мошенничества на виды не оправдал заявленных целей. Он не облегчил правоприменительную деятельность, а, напротив, породил новые проблемы квалификации мошенничества, прежде всего преступлений, предусмотренных ст. ст. 159.1–159.6 УК РФ.[18]

2.2 Анализ изменений Уголовного законодательства в сфере мошенничества

С момента вступления в силу ныне действующего УК РФ нормы о мошенничестве корректировались семь раз. Наиболее знаковыми были изменения, внесенные Федеральным законом от 29 ноября 2012 г., которым увеличен арсенал специальных норм о мошенничестве.

До конца ноября 2012 г. в Уголовном Кодексе существовал всего один состав мошенничества, предусмотренный ст. 159 УК, и особых проблем, и сложностей, которые должны были быть разрешены путем дробления этого состава на специальные, ни в науке, ни на практике не отмечалось.

Многочисленные классические работы, посвященные мошенничеству или всем посягательствам на собственность, не выявляли такой необходимости. Конечно, существовали проблемы с доказательством мошенничества, прежде всего и в основном — с доказательством его субъективных признаков, которые влекли за собой ряд других, но вторичных по отношению к указанной проблем, в частности проблема отграничения мошенничества от гражданско-правового деликта и смежных составов преступлений.

Противники подобных новелл аргументировали свою точку зрения отказом от излишней репрессии уголовного законодательства и механизма уголовно-правового регулирования. В конечном итоге Верховный Суд РФ стал инициатором включения в УК РФ ряда специальных видов мошенничества. Это знаменательное событие повлекло бурю критики, которая была не беспочвенной: в результате реформы УК была существенно снижена ответственность мошенников-предпринимателей, был нарушен принцип справедливости и законности, когда амнистия за экономические преступления в 2013 году коснулась лишь обвиняемых и осужденных по специально составу. [19]

Также к уже имеющейся проблеме разграничения мошенничества со смежными составами преступлений добавилась дополнительная конкуренция как мошенничества простого со специальными его видами, так и последних с пограничными экономическими преступлениями со схожим объектом посягательства.

Законодатель, тем не менее, посчитал, что преодоление всех вышеперечисленных трудностей под силу правоприменителю и 29 ноября 2012 г. принял предложенный Верховным Судом РФ законопроект, благодаря которому современное уголовное законодательство стало предусматривать уже семь самостоятельных составов мошенничества. В пояснительной записке к законопроекту отмечалось, что в обществе назрела острая необходимость данных изменений, что подтверждает анализ действующего и зарубежного законодательства, позиции судов всех уровней, вступивших в 2011 г. в законную силу.

С развитием в стране экономических отношений, модернизацией банковского сектора, развитием отрасли страхования, инвестиционной деятельности, информационных и промышленных технологий и предоставлением новых видов услуг неизбежно появляются новые схемы, способы хищения чужого имущества или приобретения права на чужое имущество.

Совершение таких преступлений в современных условиях требует со стороны государства адекватных уголовно-правовых мер воздействия, в то время как закрепленный в Уголовном кодексе Российской Федерации состав мошенничества не в полной мере учитывает особенности тех или иных экономических отношений, а также не позволяет обеспечить на должном уровне защиту интересов граждан, пострадавших от мошеннических действий.[20]

В целом законопроект направлен на дифференциацию различных видов мошенничества. Это в первую очередь обусловлено тем, что указанные преступления совершаются в самых различных сферах общественных отношений, затрагивают интересы как отдельных граждан, так и больших групп граждан и причиняют общественным отношениям существенный вред».

Таким образом, основными причинами перемен явились:

1) необходимость учета в уголовной ответственности за мошенничество новых преступных схем обманного получения имущества;

2) дальнейшая дифференциация уголовной ответственности за мошенничество;

3) обеспечение на должном уровне защиты интересов пострадавших от мошенничества граждан.

Но прежде чем рассуждать о совершенстве предложенных конструкций и предлагать рекомендации относительно правил квалификации введенных специальных видов мошенничества, на наш взгляд, необходимо рассмотреть вопрос, который всегда возникает при внесении изменений в уголовное законодательство – насколько обоснованы принятые трансформации.

Любые изменения законодательства не могут носить хаотичный характер, а должны быть неразрывно связаны с основными правилами законодательной техники, которые разработаны наукой уголовного права.

Соответственно, для разрешения вопроса об обоснованности внесенных в УК РФ Федеральным законом от 29 ноября 2012 г. № 207-ФЗ изменений необходимо проанализировать данные правила относительно составов преступлений, предусмотренных ст. 1591 - 1596 УК РФ.

В научной литературе отмечается, что внесение изменений в закон должно соответствовать 3 основным критериям:

1) необходимость правовой регламентации (иначе говоря, наличие потребности в установлении запрета);

2) допустимость такой регламентации исходя из различного рода обстоятельств (политических, правовых, социальных и т.д.);

3) реальная возможность (практическая осуществимость) решения, которое предполагается принять.

Исследуем обозначенные критерии применительно к новым видам мошенничества. По нашему мнению, критерий необходимости введения специальных видов мошенничества отсутствует по следующим причинам: во-первых, существующая ст. 159 УК РФ, предусматривающая ответственность за мошенничество, полностью охватывала (и охватывает до сих пор) все разновидности мошенничества, в том числе и те, которые не выделены в от-дельные составы преступлений (например, мошенничество на рынке ценных бумаг, инвестиционное мошенничество, трастовое и т.д.); во-вторых, до введения новых разновидностей мошенничества отсутствовали проблемы квалификации таких его разновидностей, которые в настоящее время образуют самостоятельные составы преступлений. Иначе говоря, специальные мошенничества были и ранее в практической деятельности и без каких-либо трудностей квалифицировались по ст. 159 УК РФ.

По нашему мнению, допустимость введения данного законодательного запрета также вызывает сомнение в связи с возникшими негативными последствиями подобной новеллы, связанными с проблемами квалификации составов преступлений, предусмотренных ст. 1591 - 1596 УК РФ.

И только последний критерий, заключающийся в практической осуществимости предписания, имеет место при введении в УК РФ специальных видов мошенничества, поскольку при наличии определенных разъяснений правоприменительным органам нормы, предусмотренные ст. 1591 - 1596 УК РФ, будут применяться в практической деятельности.

Системный анализ появившихся норм, их сопоставление с «материнской» нормой в ст. 159 УК продемонстрировали недостатки их законодательной регламентации.[21]

В частности, в ст. 1591 УК «Мошенничество в сфере кредитования» оно определяется как хищение денежных средств заемщиком путем представления банку или иному кредитору заведомо ложных и (или) недостоверных сведений. Однако ложь в информации и (или) документах — традиционный и давно известный способ мошенничества классического, который в ряде случаев требует дополнительной квалификации, если подделываются документы или используются поддельные документы.

Статья 1592 УК устанавливает уголовную ответственность за мошенничество при получении выплат, т.е. за хищение денежных средств или иного имущества при получении пособий, компенсаций, субсидий и иных социальных выплат, установленных законами и иными нормативными правовыми актами, путем представления заведомо ложных и (или) недостоверных сведений, а равно путем умолчания о фактах, влекущих прекращение указанных выплат. Здесь мы встречаемся с двумя разновидностями традиционного обмана: кроме указанного в первой специальной норме документального (или информационного) обмана, еще и с обманом путем умолчания об истине.

Мошенничество с использованием платежных карт (ст. 159.3УК) есть хищение чужого имущества, совершенное с использованием поддельной или принадлежащей другому лицу кредитной, расчетной или иной платежной карты путем обмана уполномоченного работника кредитной, торговой или иной организации. Если не принимать во внимание средство совершения преступления (платежную карту), то ничего нового в схеме преступного обманного завладения чужим имуществом нет и в этой норме.

Не были конкретизированы новые преступные схемы состава мошенничества в сфере предпринимательской деятельности. Законодатель лишь отмечал, что оно сопряжено с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в указанной сфере.[22]

Отсутствует описание новых преступных схем и в составе мошенничества в сфере страхования, поскольку законодатель определяет его как хищение чужого имущества путем обмана относительно наступления страхового случая, а равно размера страхового возмещения, подлежащего выплате в соответствии с законом либо договором страхователю или иному лицу.

И только в составе мошенничества в сфере компьютерной информации, которое, по мнению законодателя, есть хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем ввода, удаления, блокирования, модификации компьютерной информации либо иного вмешательства в функционирование средств хранения, обработки или передачи компьютерной информации или информационно-телекоммуникационных сетей можно отыскать новую преступную схему неправомерного получения чужого имущества.

Но специфический способ причинения вреда чужой собственности, на наш взгляд, вообще оставляет за рамками мошенничества — это хищение. Любое мошенничество, коль скоро законодатель располагает специальные составы вслед за традиционной нормой об уголовной ответственности за мошенничество и использует именно этот термин для обозначения преступления, предполагает традиционные его способы — обман и (или) злоупотребление доверием. Общеизвестно, что преступник при совершении мошенничества получает имущество фактически из рук потерпевшего, который им введен в заблуждение и действует под его влиянием ввиду заблуждения.

В анализируемой же норме речь идет фактически о фальсификации компьютерной информации, как правило, не предполагающей участие в этой схеме конкретного собственника имущества. Безусловно есть исключения, но складывается ситуация из разряда «Париж не стоил мессы». Таким образом, кого обманывает здесь преступник? Представляется, что в описанной в законе ситуации правильнее говорить о тайном хищении. [23]

Повышается ли опасность таких хищений, если используются компьютерные и иные технологии? Да, несомненно, хотя бы в связи с тем, что выявление следообразования при таких хищениях требует обязательного участия специалиста, т.е. многократно повышается сложность и выявления, и расследования данных преступлений при одновременной легкости завладения громадными (и иными тоже) чужими деньгами, т.е. легкости причинения ущерба другим лицам.

Но это повышение общественной опасности вполне может быть заложено в квалифицированные составы кражи и других форм хищения, для которых такой способ возможен (для присвоения и растраты), с установлением повышенной уголовной ответственности.

Подводя итог сказанному в этой части, резюмируем: никакие новые схемы преступного получения чужого имущества путем обмана и злоупотребления доверием в новые составы мошеннических преступлений не попали, их попросту нет. Предложено лишь сужение предмета преступления (например, только денежные средства, а не более широкий — чужое имущество в ст. 1591 УК), или ограничение обманного способа (например, документально-информационные обманы в ст. 1591, 1592 УК), или отказ от второй разновидности мошенничества — приобретения права на имущество (в большинстве новых норм).

2.3 Судебная практика по делам о мошенничестве

В процессе следствия и вынесения приговора по делам о мошенничестве, нередко возникают проблемы и трудности, которые приводят к нарушениям прав как потерпевших, так и обвиняемых. Изучим материалы судебной практики, связанной с мошенничеством.

Руководителем СУ СК РФ в порядке ч.1 ст.448 УПК РФ возбуждено уголовное дело № в отношении адвоката коллегии адвокатов по признакам преступления, предусмотренного ч.3, чт.30, ч.3 ст.159 УК РФ, выразившегося в покушении совместно с ФИО9 на мошенничество, то есть хищении денежных средств в сумме 500000 рублей, в крупном размере, в отношении гр-на 12.03.2020г. по подозрению в совершении данного преступления в порядке ст. ст.91,92 УПК РФ задержан.

Заместитель руководителя СУ СО Следственного комитета РФ по обратился в Советский районный суд края с ходатайством об избрании в отношении ФИО1 меры пресечения в виде заключения под стражу.

Постановлением Советского районного суда края от ДД.ММ.ГГГГ в отношении ФИО1 избрана мера пресечения в виде заключения под стражу. Удовлетворяя ходатайство, суд указал, что с учетом тяжести преступления, относящегося к категории тяжких, в совершении которого подозревается ФИО1, которое исходя из выдвинутого подозрения совершено группой по предварительному сговору, оставаясь адвокатом коллегии адвокатов, последний может воспрепятствовать производству по делу, скрыться от суда с целью избежать наказания.

В апелляционной жалобе адвокат Венцель М.В. в интересах подозреваемого, полагает постановление вынесено с нарушением норм материального и процессуального права и подлежащим отмене. Указывает на то, что основания перечисленные следователем при избрании меры пресечения не основаны на требованиях действующего законодательства.

Органами следствия не приведены достоверные сведения, что ФИО1 может скрыться от следствия и суда, сфальсифицировать доказательства, вступить в сговор со свидетелями и иными участниками судопроизводства. Указал, что вину признает полностью, в содеянном раскаивается, социально адаптирован, имеет семью и несовершеннолетнего ребенка, постоянное место жительство и регистрацию. Потерпевший не возражал против избрания меры пресечения в виде домашнего ареста. Просил постановление отменить, избрать меру пресечения домашний арест.

Проверив представленные материалы, выслушав участвующих лиц, обсудив доводы апелляционной жалобы, суд апелляционной инстанции приходит к выводу, что постановление является законным и обоснованным.

Ходатайство заместителя руководителя СУ СО Следственного комитета РФ по об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении подозреваемого ФИО1 отвечает требованиям, предусмотренным УПК РФ. Согласно ст. 108 УПК РФ заключение под стражу в качестве меры пресечения применяется по судебному решению в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступлений, за которые уголовным законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше трех лет при невозможности применения иной, более мягкой, меры пресечения. При избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в постановлении судьи должны быть указаны конкретные, фактические обстоятельства, на основании которых судья принял такое решение.

Как следует из материалов дела задержание проведено в соответствие с требованиями УПК РФ, нарушений допущено не было. Представленными в суд первой инстанции материалами подтверждена достаточность данных об имевшем место событии преступления, в совершении которого подозревается ФИО1, а также причастность к совершению этого преступления последнего, которая следует из протоколов допросов подозреваемых, протоколов очных ставок между потерпевшим и подозреваемыми.

При решении вопроса об избрании меры пресечения в отношении подозреваемого судом приняты во внимание положения норм уголовно-процессуального законодательства, регулирующие разрешение вышеназванного ходатайства, и в постановлении приведены конкретные, фактические обстоятельства, на основании которых принято решение об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу.

При таких обстоятельствах, у суда первой инстанции на данной стадии предварительного следствия имелись все основания полагать, что избрание иной меры пресечения, не связанной с лишением свободы, может негативно сказаться на установлении всех обстоятельств совершенного преступления, установлении роли каждого из подозреваемых во время его совершения.

В связи с чем, имеется риск того, что на начальном этапе расследования, находясь на свободе, может скрыться от следствия и суда, сфальсифицировать доказательства, вступить в сговор с соучастником преступления, потерпевшим или свидетелями, оказать на последних давление, воспрепятствовать производству по делу.

Вопреки доводам жалобы в постановлении указаны конкретные, фактические обстоятельства, на основании которых суд пришел к выводу о необходимости избрания в отношении меры пресечения в виде заключения под стражу, данные доводы являются обоснованными и отвечающими требованиям закона, приняты с учетом тяжести предъявленного обвинения, данных о личности обвиняемого.

Суд апелляционной инстанции считает выводы суда первой инстанции верными, и не усматривает оснований для изменения обвиняемому меры пресечения на иную, не связанную с заключением под стражу.

Доводы автора жалобы о признании вины полностью, раскаянии в содеянном, социальной адаптации, семенном положении, наличия постоянного места жительства и регистрации, то таковые сведения не могут являться безусловными основаниями для суда в избрании иной, не связанной с лишением свободы, меры пресечения. В данном случае, суд должен учитывать не только сведениями о личности подозреваемого, но и тяжесть совершенного преступления.

У ФИО1 не имеется заболеваний, указанных в перечне, утвержденном Постановлением Правительства РФ от 14 января 2011г. № 3 «О медицинском освидетельствовании подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений», препятствующих содержанию его под стражей.

Постановление является обоснованным, в нем приведены мотивы принятого решения, то есть оно в полной мере соответствует требованиям ст. 7 ч.4 УПК РФ. Предусмотренная законом процедура рассмотрения вопроса об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу и вынесения по нему решения соблюдена.

Нарушений Конституционных прав и Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а также норм уголовно-процессуального закона, при рассмотрении заявленного органами следствия ходатайства в отношении ФИО1, которые могли бы послужить основанием отмены постановления суда, в том числе по доводам апелляционной жалобы, судом первой инстанции допущено не было. Таким образом, суд апелляционной инстанции приходит к выводу, что оснований для удовлетворения апелляционных жалоб, а также оснований для изменения меры пресечения на домашний арест или залог, не имеется.

Заключение

Мошенничество имеет длинную историю в своём развитии, в криминальной среде продолжает накапливаться опыт его совершения, формируется субкультура и оправдывающая её система взглядов. С мошенничеством связана деятельность профессионалов криминального мира, а также многие проявления организованной преступности.

Уголовное законодательство многих современных государств предусматривает в своих нормах ответственность за мошенничество как за одно из преступлений, направленных против собственности. Несмотря на определенную схожесть с российскими, зарубежные законы отражают и специфические черты, соответствующие социальным, экономическим, правовым и другим особенностям конкретной страны.

Исследуя во втором разделе спорные вопросы в рамках составов простого и квалифицированного мошенничества, мы пришли к следующим выводам:

Нами не поддержана критика теоретиков, которые ставят под сомнение установление понятия «собственность» объектом уголовно-правовой охраны. На наш взгляд, данная категория является наиболее удачной для выделения ее из всего спектра имущественных отношений и позволяет наиболее четко отграничить ее от смежных понятий. Объектом преступлений против собственности являются общественные отношения в сфере распределения материальных благ, предназначенных для индивидуального или коллективного потребления либо для осуществления производственной деятельности.

Предмет мошенничества шире предмета хищения и представляет собой «чужое имущество и право на него». Этот факт наводит ряд авторов на мысль о непризнании мошенничества одной из форм хищения, что неверно, так как в корне противоречит определению, данному в ст. 159 УК.

Гражданско-правовое содержание понятия «имущество» шире уголовно-правового, последнее, в свою очередь, обладает признаком наличности (физическим), а также экономическим и юридическим признаками.

В доктрине уголовного права в последние годы ведутся оживленные дискуссии о признании юридических лиц субъектами ряда преступлений, в том числе и мошенничества, что, по мнению сторонников этой концепции, положительно скажется на имущественном обороте нашей страны. Но, безусловно, подобное кардинальное изменение уголовного законодательства потребует разрушения ряда доктринальных основ, в частности, понятие вины.

Учитывая повышенную общественную опасность групповых форм совершения мошенничества, представляется целесообразным дополнение ст. 159 УК РФ квалифицирующим признаком «совершение мошенничества группой лиц», что позволит квалифицировать действия виновных, совершивших мошенничество группой, в случае недоказанности их сговора, как более тяжкое преступление, чем мошенничество, совершенное одним лицом. Нормы о мошенничестве имеют давнюю историю, а состав преступления и его признаки уже стабильно закрепились в уголовном законодательстве.

Юридическая общественность довольно остро воспринимает отдельные коррекции законодателя, ввиду недостаточной продуманности ряда уголовно-правовых новелл. На наш взгляд, законодателю следует более тщательно оттачивать признаки именно простого мошенничества и приспосабливать его описание к постоянно обновляющимся экономическим отношениям и гражданскому законодательству. В юридической литературе накоплена масса перспективных предложений, в том числе оставшихся за рамками данной курсовой работы, но их учет законодателем способен сделать наше уголовное законодательство более совершенным.

Список использованной литературы

Нормативно-правовые акты

  1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ, от 05.02.2014 N 2-ФКЗ, от 21.07.2014 N 11-ФКЗ)
  2. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 N 63-ФЗ (ред. от 07.04.2020) (с изм. и доп., вступ. в силу с 12.04.2020) "Собрание законодательства РФ", 17.06.1996, N 25, ст. 2954, "Российская газета", N 113, 18.06.1996, N 114, 19.06.1996, N 115, 20.06.1996, N 118, 25.06.1996.

Научная и учебная литература

  1. Айдамирова Л. Д. Уголовное право / Л.Д. Айдамирова // Молодой ученый. — 2017. — №34. — с. 454.
  2. Благодатин А.Б. Уголовное право РФ / А.Б. Благодатин // Современные научные исследования и разработки. 2017. № 6 (15). с. 327.
  3. Ермакова О.В. Проблемы определения стадий совершения преступления / О.В. Ермакова // Алтайский юридический вестник. 2017. № 20. С. 88-92.
  4. Зацепин А. М. Уголовное право России / А. М. Зацепин. - М.: Юрлитинформ, 2018. – с. 143
  5. Зыков Д.А. Уголовное право / Д.А. Зыков //Вестник Владимирского юридического института. 2018. № 1. С. 203.
  6. Дронова Т.Н. Уголовное право / Т.Н. Дронова // Актуальные проблемы борьбы с преступлениями и иными правонарушениями. 2017. № 15 С. 145.
  7. Иванчин А.В Уголовное право / А.В. Иванчин // Вестник Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова. Серия Гуманитарные науки. 2017. № 4. С. 236.
  8. Новоселов Г.П. Алгоритм уголовно – правовой квалификации преступления / Г.П. Новоселов // Вятский государственный университет. 2017. С. 221.
  9. Полиховская А.В. Уголовное право / А.В. Полиховская // Научный диалог: вопросы гуманитарных исследований – Чебоксары: ЦНС «Интерактив плюс». - 2018. - С. 321
  10. Рамазанов А.В. Уголовный процесс / А.В. Рамазанов // Инновационное развитие. 2017. № 1. С. 178.
  11. Решетников А.Ю. Уголовное право / А.Ю. Решетников // Актуальные проблемы российского права. 2017. № 8. С. 187.
  12. Саатова Б. А. Соучастие в преступлении / Б.А. Саатова // Молодой ученый. — 2018. — №16. — С. 238.
  13. Синяева М.И. Уголовное право / М.И. Синяева // В сборнике: Уголовное право в эволюционирующем обществе: проблемы и перспективы Сборник научных статей V Международной заочной научно-практической конференции. 2018. С. 232.
  14. Сиянова П.В. Уголовное право / П.В. Сиянова // Вестник современных исследований. 2017. № 3. С. 257.
  15. Солдаткина Р. Н. Уголовное право / Р.Н. Солдаткина // Бюллетень науки и практики. Электрон. журн. - 2017. - №9. - С. 169.
  16. Филатов А.Д. Уголовное право / А.Д. Филатов // Современные научные исследования и разработки. 2017. № 5. С. 394.
  17. Хорошилова О.С. Уголовное право РФ/ О.С. Хорошилова // Вестник Кемеровского государственного университета. Серия: Гуманитарные и общественные науки. 2017. № 3. С. 177.
  18. Хуторянский Ю.В. Проблемы стадий совершения преступлений / Ю.В. Хуторянский // Современные проблемы права, экономики и управления. 2016. № 2. С. 306.
  19. Шеслер А.В. Уголовное право / А.В. Шеслер // Вестник института: преступление, наказание, исправление. 2017. № 4. С. 436.
  20. Яценко С.Н. Уголовное право в схемах / С.Н. Яценко // Современные проблемы права, экономики и управления. 2018. № 2 С. 327.
  1. Айдамирова Л. Д. Уголовное право / Л.Д. Айдамирова // Молодой ученый. — 2017. — №34. — с. 454.

  2. Иванчин А.В Уголовное право / А.В. Иванчин // Вестник Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова. Серия Гуманитарные науки. 2017. № 4. С. 236.

  3. Яценко С.Н. Уголовное право в схемах / С.Н. Яценко // Современные проблемы права, экономики и управления. 2018. № 2 С. 327.

  4. Солдаткина Р. Н. Уголовное право / Р.Н. Солдаткина // Бюллетень науки и практики. Электрон. журн. - 2017. - №9. - С. 169.

  5. Новоселов Г.П. Алгоритм уголовно – правовой квалификации преступления / Г.П. Новоселов // Вятский государственный университет. 2017. С. 221.

  6. Зацепин А. М. Уголовное право России / А. М. Зацепин. - М.: Юрлитинформ, 2018. – с. 143.

  7. Благодатин А.Б. Уголовное право РФ / А.Б. Благодатин // Современные научные исследования и разработки. 2017. № 6 (15). с. 327.

  8. Полиховская А.В. Уголовное право / А.В. Полиховская // Научный диалог: вопросы гуманитарных исследований – Чебоксары: ЦНС «Интерактив плюс». - 2018. - С. 321

  9. Сиянова П.В. Уголовное право / П.В. Сиянова // Вестник современных исследований. 2017. № 3. С. 257.

  10. Хуторянский Ю.В. Проблемы стадий совершения преступлений / Ю.В. Хуторянский // Современные проблемы права, экономики и управления. 2016. № 2. С. 306.

  11. Ермакова О.В. Проблемы определения стадий совершения преступления / О.В. Ермакова // Алтайский юридический вестник. 2017. № 20. С. 88-92.

  12. Зыков Д.А. Уголовное право / Д.А. Зыков //Вестник Владимирского юридического института. 2018. № 1. С. 203.

  13. Дронова Т.Н. Уголовное право / Т.Н. Дронова // Актуальные проблемы борьбы с преступлениями и иными правонарушениями. 2017. № 15-2. С. 145.

  14. Рамазанов А.В. Уголовный процесс / А.В. Рамазанов // Инновационное развитие. 2017. № 1. С. 178.

  15. Решетников А.Ю. Уголовное право / А.Ю. Решетников // Актуальные проблемы российского права. 2017. № 8. С. 187.

  16. Шеслер А.В. Уголовное право / А.В. Шеслер // Вестник института: преступление, наказание, исправление. 2017. № 4. С. 436.

  17. Саатова Б. А. Соучастие в преступлении / Б.А. Саатова // Молодой ученый. — 2018. — №16. — С. 238.

  18. Синяева М.И. Уголовное право / М.И. Синяева // В сборнике: Уголовное право в эволюционирующем обществе: проблемы и перспективы Сборник научных статей V Международной заочной научно-практической конференции. 2018. С. 232.

  19. Филатов А.Д. Уголовное право / А.Д. Филатов // Современные научные исследования и разработки. 2017. № 5. С. 394.

  20. Хорошилова О.С. Уголовное право РФ/ О.С. Хорошилова // Вестник Кемеровского государственного университета. Серия: Гуманитарные и общественные науки. 2017. № 3. С. 177.

  21. Рамазанов А.В. Уголовный процесс / А.В. Рамазанов // Инновационное развитие. 2017. № 1. С. 178.

  22. Дронова Т.Н. Уголовное право / Т.Н. Дронова // Актуальные проблемы борьбы с преступлениями и иными правонарушениями. 2017. № 15-2. С. 145.

  23. Филатов А.Д. Уголовное право / А.Д. Филатов // Современные научные исследования и разработки. 2017. № 5. С. 394.