Понятие и признаки несостоятельности (банкротства) (Защита некоторых видов гражданских прав предпринимателей при банкротстве)

Содержание:

ВВЕДЕНИЕ

Банкротство - неизбежное следствие и необходимое условие развития современных

экономических отношений. Принимая это экономическое явление как объективную реальность, государство обязано упорядочить общественные отношения, складывающиеся по поводу несостоятельности (банкротства), создать правовой режим, способный обеспечить баланс частных и публичных интересов различных субъектов права, вовлеченных в процедуры банкротства.

Вполне понятно, что при неплатежеспособности должника и недостаточности его имущества для удовлетворения требований кредиторов гражданско-правовые и иные отношения не могут развиваться так, как в обычных условиях хозяйствования - решение задач банкротства требует изменения режима реализации субъективных прав.

В случае недостаточности имущества для удовлетворения требований всех его кредиторов наличие каждого обязательства оказывает действие в отношении других обязательств, уменьшая возможность их погашения. Этот тезис взят автором работы в качестве теоретической основы для исследования некоторых наиболее актуальных с его точки зрения вопросов осуществления и защиты гражданских прав при банкротстве.

Автор работы рассматривает реализацию многообразных в своих проявлениях гражданских прав в их взаимосвязи, в системе прав, вытекающих из других правоотношений. Особое внимание в работе уделенопроцессуальным аспектам обеспечения и защиты прав и интересов предпринимателей при банкротстве.

Объектом исследования в данной работе является общественные отношения, возникающие в сфере реализации института несостоятельности (банкротства).

Предметом исследования являются нормативно-правовые акты, регулирующие несостоятельность в Российской Федерации.

Целью данной работы является анализ особенностей института защиты прав предпринимателей при банкротстве в Российской Федерации и разработка направлений совершенствования правового регулирования данного института.

Для достижения данной цели необходимо решить следующие задачи:

1. Рассмотреть исторические аспекты развития института несостоятельности (банкротства) в России;

2. Дать характеристику понятия и признаков несостоятельности предпринимателей;

3. Провести параллели между понятиями «несостоятельность», «банкротство», «неплатежеспособность»;

4. Раскрыть правовые механизмы банкротства;

5. Охарактеризовать особенности правового регулирования процедуры несостоятельности;

6. Выявить проблемы и разработать пути совершенствования правового регулирования института защиты прав предпринимателей при рассмотрении дел о банкротстве.

Достижению названной цели и решению приведенных задач в работе служат исторический, сравнительно-правовой, системный, аналитический, формально-логический и другие методы исследования.

Структурно работа состоит из введения, основной части, состоящей из трех глав, в которых раскрывается основное содержание работы, заключения и списка использованной литературы.

ГЛАВА 1. Несостоятельность (банкротство) в законодательстве Российской Федерации

1.1 История развития института несостоятельности (банкротства) в России

Исторические корни института несостоятельности (банкротства) в России достаточно глубоки. Хотя само слово "банкротство" появилось в российском праве значительно позднее, положения, касающиеся несостоятельности, имеются уже в Русской правде (одном из первых русских законодательных актов, действовавшем в Древней Руси в XI - XII вв.).

Анализируя основные положения Русской правды, необходимо отметить, что при определении банкротства Русская правда не склоняется ни к одному из критериев несостоятельности (неоплатности или неплатежеспособности), а говорит лишь о невозможности погашения должником требований кредиторов.

Законодателем того времени выделяются два вида несостоятельности, а именно:

- несчастная (невиновная) несостоятельность, возникшая не по вине должника (имела место в случае наступления различного рода форс-мажорных обстоятельств: пожара, стихийного бедствия);

- злонамеренная (виновная) несостоятельность, которая могла наступить, к примеру, в случае легкомысленного поведения купца (растрата вверенных средств, потеря товара в результате пьянства и других предосудительных действий) [8].

При этом как виновная, так и невиновная несостоятельность были видами коммерческой несостоятельности.

Интересен тот факт, что уже тогда появились "наметки" установления очередности удовлетворения требований кредиторов.

Анализируя ст. 55 Русской правды, ряд ученых приходят к выводу о том, что требования князя удовлетворялись в первую очередь, затем удовлетворялись требования иностранных купцов и только после этого - требования соотечественников [8].

Но в то время этот вопрос мог быть решен и по-другому. Так, по договору Смоленска с Ригой (1229 г.) иностранные купцы имели право первоочередного удовлетворения своих требований из конкурсной массы.

Подход к несостоятельности, обозначенный в Русской правде, сохранился и в более позднем российском законодательстве. Так, в Вексельном уставе 1729 г. понятие несостоятельности связывалось с процедурой акцепта векселя. "Когда приниматель векселя по слухам в народе банкротом учинился (т.е. в неисправу и убожество впал) и за тем от биржи или публичного места, где торговые люди сходятся, отлучается, то может подаватель чрез публичного нотариуса, а где оного нет, то в таможенном суде просить и взять от него добрых порук, хотя срок того векселя и не пришел; а ежели в поруках откажет, то надлежит за тем протестовать в недаче порук..." [8].

После принятия Вексельного устава развитие института несостоятельности происходило путем появления прецедентов.

Так, в 1736 г. по делу одного должника оказалось, что в составе конкурсной массы имеются товары, сданные на комиссию иностранными купцами. При этом часть продукции находилась в нераспакованном после транспортировки виде. Решая данное дело, Коммерц-коллегия указала вернуть нераспакованные товары собственнику, а уже распакованные остались в составе конкурсной массы [8].

Заслуживает внимания казус 1738 г. Товар был куплен несостоятельным должником и сопроводительные документы уже отправлены, но продавец настаивал на возвращении ему товара и предпринял меры по задержке товара, опасаясь неполучения оплаты. По решению Коммерц-коллегии, принимая во внимание ярмарочное время, товар выгрузили и распродали, а вырученные средства поступили в конкурсную массу [8] для удовлетворения требований кредиторов.

Важной вехой в развитии института несостоятельности стало принятие 19 декабря 1800 г. Банкротского устава. Это была первая попытка комплексного регулирования несостоятельности путем принятия единого кодифицированного акта.

Данный устав ввел множество новелл в институт банкротства. В Банкротском уставе виден переход законодателя к более современным понятиям критериев несостоятельности, отказ от категории неоплатности, свойственной Русской правде. Банкротом законодатель того времени признавал лицо, которое не могло сполна заплатить своих долгов [6].

Под несостоятельностью понималось такое имущественное положение лица (физического или юридического), при котором последнее не в состоянии удовлетворить требования своих кредиторов. Оно явилось следствием или очевидной недостаточности имущества, или стечения таких обстоятельств временного расстройства дел, которые дают основание предполагать недостаточность у должника средств и невозможность полной расплаты с кредиторами.

В отличие от Русской правды Банкротский устав выделяет три вида несостоятельности:

- несостоятельность несчастная, которая может быть признана лишь при наличии непредвиденных обстоятельств, нисколько не зависящих от действий должника (пожар, наводнение и т.д.);

- несостоятельность неосторожная, происходившая от вины самого должника;

- несостоятельность злостная, иначе, злонамеренное банкротство (так, злостным банкротом мог быть признан в том числе должник, пришедший к такому положению в силу своей неопытности, но по открытии конкурсного производства предпринявший попытки к сокрытию части или всей конкурсной массы) [7].

Важной новеллой в законодательстве о банкротстве явилось введение мер по обеспечению иска в отношении предполагаемого банкрота. Эти меры применялись как по отношению к личности самого должника, так и по отношению к его имуществу (арест имущества должника, выражающийся в опечатывании не только имущества должника, но и документации, связанной с его деятельностью).

После объявления о несостоятельности все имущество должника составляло конкурсную массу, за исключением имущества, сданного должнику на хранение, находящегося у должника по договору комиссии, относящегося к личным вещам и находящегося в залоге [23].

В 1832 г. был принят новый Устав о несостоятельности. Однако он оказался менее удачным, чем Банкротский устав 1800 г. "По полноте постановлений, по ясности положений Банкротский устав (1800 г.) стоит выше Устава о несостоятельности 1832 г., особенно если принять во внимание позднейшее время издания последнего и существование такого образца, как французское Торговое уложение" [23].

Так, новый устав установил сложную систему родов и разрядов долгов, в частности, преимущественное положение имели церкви и монастыри. Во вторую очередь удовлетворялись требования по оплате труда рабочих и лишь затем требования казны и конкурсных кредиторов.

В уставе 1832 г. не указаны также точные сроки начала и окончания конкурсного производства.

Вместе с тем данный устав ввел ряд новелл по сравнению с ранее действовавшим законодательством. В частности, одним из способов наиболее эффективного удовлетворения интересов кредиторов стало выделение из общего числа кредиторов так называемых кураторов, руководивших работой общего собрания, а также выполнявших некоторые функции по управлению имуществом должника. За кураторами закреплялось право на признание недействительными сделок должника и отказ от исполнения текущих договоров.

Дальнейшая эволюция законодательства о банкротстве характеризуется выходом в свет ряда указов Сената. Так, Указом Сената 1806 г. устанавливался запрет выбора кураторов из посторонних лиц, т.е. лиц, не являющихся кредиторами должника. Указом Сената 1809 г. закреплялось положение, согласно которому конкурсное производство прекращалось при наличии у должника одного кредитора, но требования кредитора при этом удовлетворялись в порядке, предусмотренном Указом.

В 1846 г. действие норм о торговой несостоятельности было распространено на дворянство.

В связи с проведением судебной реформы и появлением нескольких разновидностей судов возникла потребность в регламентации вопросов подсудности дел о несостоятельности. Данные вопросы нашли решение в Указе Сената 1868 г.

Следует заметить, что на данном этапе развивались и другие категории института банкротства. В частности, достаточно четко были определены критерии разграничения торговой и неторговой несостоятельности, вытекающие из оснований их возникновения. В решении Сената 1899 г. было указано, что для признания несостоятельности торговой необходимо, чтобы хотя бы один долг происходил из торговли.

Происхождение долга из торговли подразумевало осуществление должником предпринимательской деятельности. В дальнейшем Сенат сам истолковал данную формулировку: торговая несостоятельность вызвана сделкой по торговле, а не единичной сделкой, каковой является, к примеру, перепродажа [8]. Иными словами, в основу торговой несостоятельности должны были быть положены не единичные действия, а систематические действия, совершаемые должником.

Помимо этого был конкретизирован правовой статус конкурсного управляющего, а также полномочия суда при его назначении. При назначении присяжного попечителя суд не был связан кругом лиц, представленных кредиторами. Это положение закреплялось решением Сената 1876 г. №119: "...суд останавливается в своем выборе на лице, указанном кредиторами, если оно представляется ему благонадежным: это же правило должно применяться и к случаям, когда прежний попечитель по просьбе должника или кредиторов будет оставлен в своей должности. Однако суд вправе его заменить по своему выбору и вопреки желанию кредиторов" [8].

Законодательство о банкротстве рассматриваемого периода было трудно не только создавать, но и применять. По свидетельству известного российского цивилиста Г.Ф. Шершеневича, "многие статьи были построены настолько сложно, что затрудняли не только торговых лиц, но и опытных юристов" [23].

Революция 1917 г. внесла коррективы в законотворческий процесс. Основные преобразования происходили в области государственного права. Тем не менее даже в реформировании правоотношений, регулируемых государственным правом, находили отражение вопросы несостоятельности. Так, например, в Положении о выборах в Учредительное собрание (2 октября 1917 г.) указывалось, что "права участия в выборах лишаются: ...3) несостоятельные должники, признанные на основании вступивших в законную силу судебных определений банкротами злонамеренными, - до истечения трех лет по таковом признании" [23].

Следующим этапом в развитии института несостоятельности (банкротства) было принятие в 1922 г. Гражданского кодекса РСФСР, в 1923 г. - Гражданского процессуального кодекса РСФСР (в 1927 г. в него были введены соответствующие главы, предназначенные для регулирования вопросов несостоятельности). Законодателем были детально регламентированы отдельные положения, в частности, касающиеся условий признания сделок недействительными, правил зачета взаимных требований, отказа управляющего от исполнения неисполненных договоров и т.д. [16].

С 1930-х гг. в России правоотношения, связанные с несостоятельностью предприятий, практически не регулировались. Официальная доктрина не признавала институт банкротства, поскольку при плановой социалистической экономике, как утверждалось, нет места несостоятельности. Более того, в начале 1960-х гг. нормы о банкротстве вообще были исключены из законодательства СССР.

В законодательстве Российской Федерации институт банкротства получил правовое закрепление в 1992 г. в Законе РФ от 19 ноября 1992 г. №3929-1 "О несостоятельности (банкротстве) предприятий" (далее - Закон о банкротстве 1992 г.), а затем в ст. ст. 61 и 65 ГК РФ.

Между тем следует отметить, что с принятием первой части ГК РФ многие положения Закона о банкротстве 1992 г. устарели, что не могло, в свою очередь, не сказаться на правоприменительной практике: в 1993 - 1994 гг. федеральное законодательство о несостоятельности (банкротстве) широко не применялось. Так, достаточно сказать, что в 1994 г. во всех арбитражных судах России было рассмотрено около 100 дел о признании предприятий несостоятельными [2].

Таким образом, главными причинами необходимости реформирования законодательства о банкротстве явилось отсутствие опыта его применения и нецелесообразность заимствования практики у иных, более развитых в экономическом и политическом плане стран без учета российской специфики. За шесть лет применения Закона о банкротстве 1992 г. в нашей стране выявился ряд объективных оснований, способствовавших принятию в 1998 г. нового Закона о банкротстве, учитывающего как опыт ведущих зарубежных стран, так и специфику российской действительности. В результате этого была создана российская правовая система регулирования несостоятельности (банкротства), не уступающая мировым аналогам. Вместе с тем следует заметить, что данный Закон не смог в полной мере обеспечить эффективную правовую защиту интересов субъектов гражданского оборота в области несостоятельности. Федеральный закон от 8 января 1998 г. №6-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве 1998 г.) был в большей степени направлен на защиту интересов кредиторов. В результате он из средства оздоровления экономики превратился в источник конфликтов, привел к разорению многих платежеспособных предприятий. Нередко кредиторы были заинтересованы не в осуществлении мер по финансовому оздоровлению предприятий, а в их банкротстве и овладении их имуществом.

Эти и многие другие обстоятельства вызвали необходимость разработки и принятия нового Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" 2002 г.

1.2. Современное российское законодательство о несостоятельности (банкротстве): основные черты и тенденции развития

Существующие государственные системы правового регулирования несостоятельности отличаются друг от друга теми конкретными целями, которые ставят перед собой законодатели тех или иных государств. Эти цели могут быть самыми разнообразными, к примеру:

- увеличение возврата средств, полученных в ходе реабилитационных мероприятий или ликвидации должника, в интересах всех сторон;

- спасение бизнеса жизнеспособного предприятия (и (или) юридического лица);

- справедливое распределение средств между сторонами;

- осуществление мер по реструктуризации предприятия в период до банкротства и т.д.

В результате приоритетной задачей для одних является повышение возврата средств кредиторам (модель (концепция) Манфреда Бальца), для других - спасение бизнеса и сохранение рабочих мест, что вызывает повышение цены кредита в ущерб интересам кредиторов (английская концепция). Третья модель (американская, французская, российская системы) ставит в качестве основной задачи эффективное распределение имущества и выполнение макроэкономических функций [14]. С этой точки зрения необходим такой механизм правового регулирования несостоятельности (банкротства), который позволил бы найти компромисс между сохранением жизнеспособных предприятий и недопустимостью ущемления прав кредиторов.

С этой точки зрения необходим такой механизм правового регулирования несостоятельности (банкротства), который позволил бы найти компромисс между сохранением жизнеспособных предприятий и недопустимостью ущемления прав кредиторов.

Действующее российское законодательство о несостоятельности (банкротстве) представляет собой сложную систему правовых норм, основанием которой, безусловно, являются положения ГК РФ. Данные положения можно разделить на три группы:

- нормы ГК РФ, непосредственно регулирующие несостоятельность (банкротство) индивидуальных предпринимателей (ст. 25) и юридических лиц (ст. 65);

- нормы ГК РФ, содержащие специальные указания по применению положений о несостоятельности (банкротстве) - ст. ст. 64 (об очередности удовлетворения требований кредиторов), 56, 105 (о субсидиарной ответственности лиц, которые имеют право давать обязательные для должника - юридического лица указания либо иным образом определять его действия, за доведение должника до банкротства) и др.;

- нормы ГК РФ, непосредственно не затрагивающие отношения несостоятельности (банкротства), но имеющие определяющее значение для решения вопросов, возникающих в связи с несостоятельностью (банкротством) юридических лиц (например, положения, регулирующие организационно-правовые формы юридических лиц, вопросы ответственности за нарушение обязательств и т.д.).

Центральное место в системе правового регулирования несостоятельности (банкротства) занимает Федеральный закон от 26 октября 2002 г. №127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)", задачами которого являются, с одной стороны, исключение из гражданского оборота неплатежеспособных субъектов, а с другой - предоставление возможности добросовестным предпринимателям улучшить свои дела под контролем арбитражного суда и кредиторов и вновь достичь финансовой стабильности. В этом смысле институт банкротства служит гарантией социальной справедливости в условиях рынка, одним из основных элементов которого является конкуренция.

Кроме того, в систему законодательства, регулирующего несостоятельность (банкротство), входят: Федеральный закон от 25 февраля 1999 г. №40-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций" (с изменениями и дополнениями), Федеральный закон от 24 июня 1999 г. №122-ФЗ "Об особенностях несостоятельности (банкротства) субъектов естественных монополий топливно-энергетического комплекса", а также иные нормативные акты. К числу последних, в частности, следует отнести Постановление Правительства РФ от 3 февраля 2005 г. №52 "О регулирующем органе, осуществляющем контроль за деятельностью саморегулируемых организаций арбитражных управляющих", Постановление Правительства РФ от 29 мая 2004 г. №257 "Об обеспечении интересов Российской Федерации как кредитора в делах о банкротстве и в процедурах банкротства" (с изменениями и дополнениями), Постановление Правительства РФ от 19 сентября 2003 г. №586 "О требованиях к кандидатуре арбитражного управляющего в деле о банкротстве стратегического предприятия или организации" и др. Вопросам несостоятельности посвящены также и некоторые судебные акты - информационное письмо Президиума ВАС РФ от 15 августа 2003 г. №74 "Об отдельных особенностях рассмотрения дел о несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций", Постановление Пленума ВАС РФ от 8 апреля 2003 г. №4 "О некоторых вопросах, связанных с введением в действие Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)", Постановление Пленума ВАС РФ от 15 декабря 2004 г. №29 "О некоторых вопросах практики применения Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" и др.

Анализ действующего законодательства о банкротстве позволил сформулировать следующие принципиальные положения:

1) институт банкротства не может быть отнесен только к одной отрасли права, поскольку является комплексным институтом права, сочетающим нормы различных его отраслей. В рамках гражданско-правового регулирования банкротство служит лишь одним из оснований ликвидации юридического лица, остальные же отношения (например, судебный и внесудебный порядок) урегулированы нормами других отраслей права.

Таким образом, законодательство о несостоятельности, носящее комплексный характер, находится на стыке публичного и частного права. Поэтому не случаен тот факт, что Закон о банкротстве 2002 г., как и Закон о банкротстве 1998 г., наряду с материально-правовыми нормами содержит достаточно большое количество норм процессуального характера (основная часть таких норм, регламентирующих порядок разрешения дел о банкротстве, содержится в гл. III Закона о банкротстве 2002 г.; кроме этого, часть норм процессуального характера включена в главы, касающиеся особенностей применения процедур банкротства в отношении отдельных участников имущественного оборота);

2) основной тенденцией законодательства о несостоятельности (банкротстве) является развитие его по схеме: общий закон - специальный закон - другие нормативные акты.

К числу общих законов прежде всего следует отнести ГК РФ и Арбитражный процессуальный кодекс РФ (далее - АПК РФ). В соответствии со ст. 223 АПК РФ дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным АПК РФ, с особенностями, установленными федеральными законами, регулирующими вопросы несостоятельности (банкротства). Это означает, что во всех случаях, если иное не установлено специальными законами о банкротстве, применяются положения АПК РФ.

Специальные законы - это Закон о банкротстве 2002 г., Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций", Федеральный закон "Об особенностях несостоятельности (банкротстве) субъектов естественных монополий топливно-энергетического комплекса".

Необходимо отметить, что законодательство о несостоятельности (банкротстве) должно включать в себя не только акты федерального уровня, но и акты субъектов РФ, принимаемые по отдельным вопросам с учетом особенностей экономического развития отдельных субъектов РФ, специфики государственного управления в регионах;

3) одним из направлений реформирования современного законодательства о несостоятельности (банкротстве) является внесение в него изменений и дополнений (порой лишь механическое). Такой путь зачастую сопровождается поспешными выводами, облекаемыми в форму различных законопроектов. Между тем в настоящее время важен концептуальный подход. В связи с этим в литературе обоснованно отмечается, что "наиболее актуальной задачей в деле совершенствования законодательства о несостоятельности (банкротстве) является выработка единой концепции его реформирования, предполагающей поиск основных направлений изменения указанного законодательства с ясным представлением о целях, которые должны быть достигнуты, а также о системных последствиях внесения соответствующих изменений" [22].

1.3. Соотношение понятий "несостоятельность" и "банкротство"

Анализ имеющихся в доктрине позиций оставляет широкое поле для дискуссий относительно соотношения понятий несостоятельности и банкротства. Научная доктрина не выработала единого ответа на данный вопрос. Анализ юридической литературы позволяет условно выделить несколько подходов.

Первая группа авторов поддерживает позицию законодателя, который отождествляет понятия "несостоятельность" и "банкротство".

Так, П.Д. Баренбойм считает, что "законодатель поступил правильно, подкрепив новый термин "несостоятельность" распространенным и достаточно энергичным термином "банкротство" [7].

Вторая группа ученых настаивает на необходимости дифференциации рассматриваемых нами понятий. В основе деления предлагается использовать критерий противоправности должника и причинение вреда кредиторам. Так, М.В. Телюкина предлагает понятие "банкротство" применять только "в случаях неправомерного поведения должника, причинившего ущерб кредиторам, поскольку это будет способствовать более точной юридической классификации обозначенных понятий" [5].

М.И. Кулагин по этому поводу писал: "Институт несостоятельности нередко в экономической и юридической литературе смешивают с банкротством. В строгом юридическом значении банкротство есть лишь одно из возможных последствий, проявлений несостоятельности. Банкротство рассматривается как уголовно наказуемое деяние, в то время как несостоятельность считается институтом частного права" [12]. По словам В.Ф. Попондопуло, "банкротство рассматривается как частный, наиболее серьезный случай несостоятельности, когда несостоятельный должник совершает уголовно наказуемые деяния, наносящие ущерб кредиторам" [12].

Е.А. Васильев также считает, что "термин "банкротство" имеет узкое, строго специальное значение, описывающее частный случай несостоятельности, когда неплатежеспособный должник виновно совершает уголовно наказуемые деяния, наносящие ущерб кредиторам. Термин же "несостоятельность" имеет более широкое значение и обозначает удостоверенную решением соответствующего судебного органа неспособность лица погасить свои долговые обязательства" [12]. Такое положение, по сути, является общемировой тенденцией.

Так, в США лицо, в отношении которого возбуждены процедуры банкротства, во время производства считается несостоятельным, а после судебного решения может быть признано банкротом.

Третья группа ученых дифференцирует вышеуказанные понятия по иным основаниям. С их точки зрения, не является целесообразным относить понятие "банкротство" к уголовному аспекту правоотношений несостоятельности, а посредством вышеуказанных понятий конкретизируется статус должника. Несостоятельность понимается как весь комплекс правоотношений, возникающих в связи с недостаточностью имущества должника (или невыполнением денежных обязательств).

Банкротство лишь связывается с введением процедуры конкурсного производства и является последней стадией нарастающего процесса несостоятельности должника [11].

По нашему мнению, следует признать обоснованной позицию тех авторов, которые высказываются за необходимость дифференциации рассматриваемых понятий. Такая дифференциация, основанная на практической необходимости и закрепленная законодательно, позволит применять различные правовые последствия для лиц, являющихся несостоятельными, и лиц, признанных в установленном законом порядке банкротами. В рыночных условиях большое значение имеют вопросы деловой репутации, поэтому для должника будет очень важно называться именно несостоятельным, а не банкротом. В ряде случаев должник, находившийся в процессе производства по делу о банкротстве, будет продолжать свою деятельность. В такой ситуации квалификация положения должника как несостоятельность либо как банкротство будет иметь принципиальное значение не только для самого должника, но и для его контрагентов (как реальных, так и потенциальных).

Юридический смысл и значение приведенной дифференциации, по нашему мнению, будут заключаться в том, что несостоятельный должник при определенных условиях может расплатиться с долгами и вернуться к нормальной хозяйственной деятельности. Для должника, признанного банкротом, такой возможности уже не существует: с момента вынесения решения о признании должника банкротом фиксируется не только его фактическая несостоятельность, но и отсутствие возможности (даже потенциальной) восстановить свою платежеспособность в будущем. Поэтому с точки зрения прежде всего цели правового регулирования отношений, связанных с несостоятельностью, градация указанных понятий именно на таком основании является более целесообразной. Вместе с тем следует признать, что такая дифференциация потребует четкого разграничения признаков несостоятельности и признаков банкротства.

Кроме того, с учетом изложенного логичнее было бы и сам закон именовать "О банкротстве" или "О финансовом оздоровлении и банкротстве", поскольку употребление в названии закона иных терминов представляется излишним. Данное предложение основывается на мировых традициях (к примеру, французский Закон о восстановлении предприятий и ликвидации их имущества в судебном порядке 1985 г.), а также на традициях развития отечественного законодательства о банкротстве (к примеру, Устав о банкротах 1740 г., Банкротский устав 1753 г., Устав о банкротах 1763 г., 1800 г. и т.д.).

В российском законодательстве указанные категории употребляются как синонимы. Это положение отражает российскую специфику и, как указывалось, не в полной мере отвечает мировой практике. В тексте Закона о несостоятельности 2002 г. дублирование терминов "несостоятельность" и "банкротство" имеет место только в ст. 1 и 2, тогда как в дальнейшем употребляется термин "банкротство". Справедливости ради следует заметить, что стремление оперировать преимущественно понятием "банкротство" является характерной тенденцией не только законодательного процесса, но и доктрины.

1.4. Понятие, критерии и признаки несостоятельности (банкротства)

Рассматривая понятие несостоятельности (банкротства) в действующем законодательстве России, следует признать, что, оно, с одной стороны, дано достаточно традиционно, а с другой - обладает определенной спецификой.

В настоящее время законодательство о несостоятельности является одной из наиболее дискуссионных областей права, поэтому анализ правового регулирования несостоятельности, изучение тенденций в данной области, а также основных категорий несостоятельности являются весьма актуальными.

В современном российском законодательстве понятие несостоятельности (банкротства) вводится положениями Закона о банкротстве 2002 г., где указывается, что несостоятельность (банкротство) есть признанная арбитражным судом неспособность должника в полном объеме удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей (ст. 2).

При этом гражданин считается неспособным удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей, если соответствующие обязательства и (или) обязанности не исполнены им в течение трех месяцев с момента наступления даты их исполнения и если сумма его обязательств превышает стоимость принадлежащего ему имущества, а юридическое лицо - если соответствующие обязательства и (или) обязанности не исполнены им в течение трех месяцев с момента наступления даты их исполнения. Таким образом, в основе несостоятельности (банкротства) лежит положение, согласно которому участник имущественного оборота, не оплачивающий товары, услуги, работы, налоги и другие обязательные платежи в течение трех месяцев, считается неспособным исполнить свои обязательства перед кредиторами. Для того чтобы избежать несостоятельности (банкротства), должник должен либо погасить свои обязательства, либо представить суду доказательства необоснованности требований кредиторов.

Закон о банкротстве 2002 г. в качестве одного из признаков банкротства устанавливает минимальный размер задолженности субъекта, в отношении которого инициируется дело о несостоятельности. Так, дело о банкротстве может быть возбуждено арбитражным судом, если требования к должнику - юридическому лицу в совокупности составляют не менее 100 тыс. руб., а к должнику-гражданину - не менее 10 тыс. руб.

Законодательное закрепление минимального размера требований кредиторов означает, что права кредиторов могут быть защищены лишь при наличии определенного минимума требований, при отсутствии которого данный механизм защиты прав кредиторов неприменим.

Вместе с тем из этого не следует, что в ходе осуществления процедур банкротства не могут быть защищены и учтены права тех кредиторов, размер требований которых является меньшим, чем установленный законом минимум, необходимый для признания субъекта банкротом.

Во-первых, данный минимум требований кредиторов может быть достигнут не только за счет учета прав отдельного кредитора, но и за счет совокупного требования кредиторов, размер требований каждого из которых существенно меньше установленной законом нормы [43.

Во-вторых, установленное Законом о банкротстве 2002 г. ограничение минимального размера требований касается только требования кредитора-заявителя, необходимого для инициации процедуры банкротства, тогда как после начала осуществления процедуры банкротства механизм банкротства может быть использован и для защиты прав иных кредиторов, требования которых менее установленного законодательством минимального размера.

Следует заметить, что законодательством предусматриваются исключения из общего правила, касающегося минимального размера требований кредиторов. Так, для ликвидируемого предприятия основанием для признания его несостоятельным (банкротом) служит недостаточность стоимости его имущества для удовлетворения требований кредиторов, а заявление о признании банкротом отсутствующего должника может быть подано независимо от размера его кредиторской задолженности.

В правовой литературе высказывается точка зрения о наличии еще одного признака несостоятельности (банкротства), носящего не столько содержательный, сколько формальный характер, а именно: для того, чтобы неплатежеспособность трансформировалась в несостоятельность, необходимо официальное признание ее судом.

В соответствии со ст. ст. 25 и 65 ГК РФ банкротство должника может быть осуществлено принудительно или добровольно. В ст. 65 ГК РФ содержится положение, согласно которому юридическое лицо, являющееся коммерческой организацией, а также юридическое лицо, действующее в форме потребительского кооператива, благотворительного или иного фонда, может совместно с кредиторами принять решение об объявлении о своем банкротстве и о добровольной ликвидации. Однако в соответствии с положениями Закона о банкротстве 2002 г. принятие такого решения возможно только при наличии признаков банкротства и отсутствии возражений кредиторов. Основанием для объявления руководителем должника о банкротстве и его добровольной ликвидации является соответствующее решение органа юридического лица, уполномоченного в соответствии с учредительными документами на принятие решения о ликвидации должника, а в отношении должника - унитарного предприятия - решение его органа, уполномоченного собственником его имущества.

Следует заметить, что при определении наличия признаков несостоятельности (банкротства) и объема прав требований каждого из кредиторов юридическое значение придается лишь денежным долговым обязательствам, т.е. принимается во внимание собственно задолженность за переданные товары, выполненные работы, оказанные услуги, суммы полученного и невозвращенного займа с причитающимися на него процентами, задолженность, возникшая вследствие неосновательного обогащения, а также вследствие причинения вреда имуществу кредиторов (ст. 4 Закона о банкротстве 2002 г.).

Размер обязательных платежей, принимаемых во внимание при определении наличия признаков банкротства должника, исчисляется без учета установленных законодательством штрафов (пени) и иных финансовых (экономических) санкций.

Состав и размер денежных обязательств и обязательных платежей, как правило, определяется на момент подачи в арбитражный суд заявления о признании должника банкротом. Данное обстоятельство имеет принципиальное значение, например, для определения количества голосов кредиторов на собраниях кредиторов, которое признается пропорциональным сумме их требований к должнику.

Применительно к отдельным процедурам банкротства состав и размер денежных обязательств определяется не датой подачи заявления, а датой принятия арбитражным судом соответствующего решения или определения о введении той или иной процедуры. В частности, при введении конкурсного производства срок исполнения всех денежных обязательств должника, а также отсроченных обязательных платежей считается наступившим с момента принятия арбитражным судом решения о признании должника банкротом и об открытии конкурсного производства (ст. 126 Закона о банкротстве 2002 г.).

По общему правилу размер денежных обязательств по требованиям кредиторов считается установленным, если он подтвержден вступившим в силу решением суда или документами, свидетельствующими о признании должником этих требований (к примеру, ответ на претензию, акт сверки расчетов и т.д.).

К числу установленных относятся также требования кредиторов, по которым должником не представлены возражения в определенный срок.

Таким образом, действующее законодательство расценивает как бесспорный факт установление размера денежного обязательства до обращения в арбитражный суд с заявлением о возбуждении производства по делу о банкротстве. Однако если должник по каким-либо причинам оспаривает требования кредиторов, то данное обстоятельство не является препятствием для обращения в арбитражный суд. В этом случае обоснованность требований, равно как и размер денежных обязательств и обязательных платежей, определяет сам арбитражный суд в порядке подготовки дела к судебному разбирательству.

Итак, анализ действующего российского законодательства о банкротстве позволяет выделить следующие признаки несостоятельности субъекта предпринимательской деятельности:

- наличие денежного обязательств должника долгового характера;

- неспособность гражданина или юридического лица удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей в течение трех месяцев с момента наступления даты их исполнения:

- наличие задолженности гражданина на сумму не менее 10 тыс. руб., а юридического лица - не менее 100 тыс. руб.;

- официальное признание несостоятельности арбитражным судом.

Для отдельных категорий должников Закон о банкротстве 2002 г. устанавливает несколько иные признаки несостоятельности (банкротства). Так, стратегическое предприятие и организация считаются неспособными удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей, если соответствующие обязательства и (или) обязанности не исполнены в течение шести месяцев с даты, когда они должны были быть исполнены, и сумма требований должна составлять не менее 500 тыс. руб. (ст. 190 Закона о банкротстве 2002 г.).

В соответствии с Федеральным законом "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций" для возбуждения производства по делу о банкротстве кредитной организации необходимо, чтобы сумма требований к ней в совокупности составляла не менее 1000 минимальных размеров оплаты труда и эти требования не были исполнены в течение 14 дней со дня наступления даты их исполнения. Либо необходимо, чтобы после отзыва у нее лицензии на осуществление банковских операций стоимость ее имущества (активов) была недостаточна для исполнения обязательств перед кредиторами и уплаты обязательных платежей.

ГЛАВА 2. Защита некоторых видов гражданских прав предпринимателей при банкротстве

2.1 Защита вещных прав предпринимателей

Банкротство, если рассматривать его как юридическую категорию, есть событие, с которым закон связывает наступление определенных гражданско-правовых последствий. Последствия банкротства впервую очередь затрагивают обязательственные отношения, которые, в отличие от иных гражданско-правовых отношений, являются наиболее динамичными и в силу этого в большей степени подвержены влиянию внешних факторов.

В законах о банкротстве 1992 и 1998 гг. мы не найдем положений по регулированию вещно-правовых отношений. Более того, прежнее банкротное законодательство вообще не разграничивало имущественные обязательства гражданско-правового характера. Долгое время оставались неясными вопросы защиты прав кредиторов по обязательствам, не являющимся денежными. Положения п. 4 ст. 11 и п. 1 ст. 57 Закона о банкротстве 1998 г. о том, что с момента принятия арбитражным судом к производству заявления о признании должника банкротом кредиторы не вправе обращаться к должнику в целях удовлетворения своих требований в индивидуальном порядке, а имеют право предъявить имущественные требования к должнику только с соблюдением порядка предъявления требований, установленного рассматриваемым законом о банкротстве, вызвали совершенно справедливый вопрос: относятся ли эти правила ко всем имущественным требованиям или только к денежным?

Президиум ВАС РФ в Информационном письме №64 от 14 июня 2001 г. (п. 2 и 3) "О некоторых вопросах применения в судебной практике Федерального закона "О несостоятельности(банкротстве)"[45]дал некоторые разъяснения по данному вопросу. Исходя из содержания абзацев второго, четвертого, пятого ст. 2, а также ст. 4 Закона о банкротстве 1998 г., Президиум ВАС РФ делает вывод о том, что имущественным требованием является денежное обязательство - обязанность должника уплатить кредитору определенную денежную сумму по гражданско-правовому договору и по иным основаниям, предусмотренным ГК РФ. На этом выводе основывается утверждение, что требование кредитора о возврате имущества из чужого незаконного владения должником, к которому применены процедуры банкротства, должно рассматриваться в общем порядке вне рамок процесса о банкротстве. Представляется, что данное разъяснение содержит правовую неточность. Субъективное право истребовать имущество из чужого незаконного владения (ст. 301 ГК РФ) вытекает не из обязательственного правоотношения, а из права собственности. Поэтому собственника имущества ни как нельзя рассматривать кредитором несостоятельного должника. Именно на этом основании, а не потому, что рассматриваемый закон о банкротстве под имущественными требованиями понимает только денежные обязательства, виндикационный иск собственника, не посягающий на конкурсную массу должника, должен рассматриваться в общем порядке, установленном процессуальном законодательством. Несмотря на определенные неточности юридико-технического характера, позиция Президиума ВАС имеет значительную практическую ценность для защиты вещных прав. После ее обнародования стало совершенно очевидно, что правовой режим банкротства затрагивает обязательственные и вещные правоотношения в разной степени.

Следуя рекомендациям практики, в Законе о банкротстве 2002 г. денежные и не денежные обязательства разграничены. В отличие от денежных обязательств требования кредиторов по обязательствам, не являющимся денежными, могут быть предъявлены в суд и рассматриваются судом, арбитражным судом в порядке, предусмотренном процессуальным законодательством. Вполне понятно, что правила п. 5 ст. 4 указанного закона не должны распространяться навиндикационные и негаторные иски, которыми защищаются право собственности и другие вещные права, поскольку в абсолютных правоотношениях нет ни кредитора, ни должника. Поскольку действующий ныне закон о банкротстве не содержит специальных положений о применении виндикационного иска при несостоятельности должника, следует исходить из общих принципов виндикации: истец должен быть собственником истребуемого имущества; вещь должна находиться во владении должника; предметом требования должна быть вещь, определенная индивидуальными признаками, а не родовыми. Передача вещей заменимых, как правильно отмечает Г.Ф. Шершеневич, создает право собственности на стороне несостоятельного, а на другой стороне -только личное требование, исключающее возможность выдела [9].

Право собственности, помимо способов, предусмотренных гл. 20 ГК РФ, может защищаться при помощи иска о признании права собственности. Позиция законодателя в регулировании порядка использования при банкротстве такого способа защиты, как признание права собственности, не является последовательной. В наблюдении, финансовом оздоровлении и внешнем управлении отсутствуют правовые нормы, предусматривающие специальные правила предъявления требований о признании права собственности. В конкурсном производстве содержится специальная норма, предусматривающая исключение из общего правила, и согласно этой норме предъявление требования о признании права собственности допускается вне рамок конкурсного производства (ст. 126).

Представляется, что включение указанной нормы в Закон о банкротстве 2002 г. Является совершенно излишним, поскольку банкротство никак не влияет на возможность использования такого способа защиты, как предъявление требования о признании права собственности. Несмотря на то, что предметом иска о признании права собственности является лишь констатация факта принадлежности истцу права собственности на имущество [15], установленный судом собственник имущества, опираясь на судебное решение, вправе, в частности, истребовать имущество из конкурсной массы несостоятельного должника. Поэтому иск о признании права собственности, как правило, сопровождается дополнительным требованием об истребовании имущества из чужого незаконного владения и заявлением о принятии обеспечительных мер в виде наложения ареста на спорное имущество.

Таким образом, все положения рассматриваемого закона, определяющие уровень правовых гарантий защиты вещных прав при предъявлении виндикационного и негаторного требований, в определенной мере применимы и при использовании иска о признании права собственности.

Закон о банкротстве 2002 г. не содержит прямых норм о регулировании порядка защиты вещных прав во всех процедурах банкротства, за исключением конкурсного производства. Однако наличие норм, определяющих порядок исполнительного производства при банкротстве, позволяет судить об уровне гарантий защиты вещных прав в условиях несостоятельности.

Правовой режим исполнительного производства в наблюдении, финансовом оздоровлении и внешнем управлении почти одинаков: приостанавливается исполнение исполнительных документов поимущественным взысканиям, в том числе снимаются аресты на имущество должника и иные ограничения в части распоряжения имуществом должника, наложенные в ходе исполнительного производства, за исключением исполнительных документов, выданных на основании вступивших в законную силу до даты введения соответствующих процедур банкротства судебных актов, в том числе об истребовании имущества из чужого незаконного владения (абз. 4 п. 1 ст. 63, абз. 5 п. 1 ст. 81 и абз. 2п. 2 ст. 95).

Как видим, из числа имущественных требований гражданско-правового характера законодатель особо выделяет наряду с другими требованиями требования об истребовании имущества из чужого незаконного владения. Поскольку приведенная норма права касается вопросов исполнительного производства по имущественным взысканиям [45], она не распространяется на исполнение исполнительных документов по требованиям собственника или иного владельца об устранении нарушений прав, не связанных с лишением владения (ст. 304 и 305 ГК РФ).

Рассуждая от противного, можно сделать вывод о том, что, раз в указанных процедурах банкротства в отношении требований об истребовании имущества из чужого незаконного владения и требований собственника или иного владельца об устранении нарушений прав, не связанных с лишением владения, в полной мере действует механизм исполнительного производства, то нет и ни каких препятствий в предъявлении виндикационного и негаторного требований в порядке искового производства.

Эффективным средством защиты субъективных прав является применение по заявлению заинтересованного лица обеспечительных мер. Обеспечительные меры могут быть приняты и в рамках дела о банкротстве. Однако предусмотренные ст. 46 Закона о банкротстве 2002 г. Обеспечительные меры, принимаемые арбитражным судом по заявлению лиц, участвующих в деле о банкротстве, призваны обеспечить только требования кредиторов, вытекающие из обязательственных правоотношений. Поскольку собственника имущества никак нельзя рассматривать в качестве лица, участвующего в деле о банкротстве, его требования об устранении нарушений прав, не связанных с лишением владения, и об истребовании имущества из чужого незаконного владения не могут обеспечиваться по правилам ст. 46 рассматриваемого закона и должны обеспечиваться напрямую по нормам гл. 8 АПК РФ и гл. 13 ГПК РФ.

2.2 Защита права залога

Сущность залога как способа обеспечения обязательства заключается в предоставлении кредитору-залогодержателю права на приоритетное удовлетворение своего требования за счет заложенного имущества. Абсолютизировать права залоговых кредиторов в конкурсных отношениях, которые характеризуются конфликтом прав и интересов, было бы совершенно не верно, если принять во внимание, что даже нормы общегражданского законодательства не рассматривают право залогодержателя безусловным, так как предусматривают привилегии для отдельных видов кредиторов при удовлетворении их требований за счет предмета залога (ст. 334 ГК РФ).

Правовое положение залоговых кредиторов по российскому законодательству о несостоятельности (банкротстве) является крайне неопределенным. Нормы Закона о банкротстве2002 г. фактически нейтрализуют их право на преимущественное удовлетворение своих требований за счет средств, полученных от реализации предмета залога, поскольку допускают преимущественное удовлетворение требований из заложенного имущества для кредиторов первой и второй очереди [36].

В соответствии со ст. 335 ГК РФ залогодателем может быть как сам должник, так и третье лицо. Реализация права залога в обычных условиях хозяйствования не вызывает каких-либо принципиальных различий как в том, так и в другом случае. Напротив, при банкротстве различие в субъектах договора о залоге приобретает принципиальное значение. Обусловлено это тем, что нормы действующего ныне закона о банкротстве регулируют лишь ситуацию, когда должник одновременно является и залогодателем. Здесь все достаточно ясно: залогодержатель является кредитором в обязательстве, а залогодатель - его должником. Это типичный случай. Для защиты своих прав кредитор-залогодержатель обращается в арбитражный суд с заявлением, в котором просит включить его требование в реестр должника-залогодателя как обеспеченное залогом его имущества. Требования кредиторов по обязательствам, обеспеченным залогом имущества должника, учитываются в составе требований кредиторов третьей очереди, а удовлетворяются, как правило, за счет средств, полученных от продажи предмета залога, преимущественно перед иными кредиторами.

Более сложная ситуация возникает в случае, когда залогодержатель не является кредитором несостоятельного должника-залогодателя. Такая ситуация требует ответа на ряд вопросов, первый из которых состоит в следующем: может ли такой залогодержатель в процедурах банкротства контролировать предмет залога в той мере, как это может делать кредитор-залогодержатель?

В поисках ответа на этот вопрос прежде всего нужно определить степень контроля над предметом залога со стороны кредитора-залогодержателя в ходе проведения процедур банкротства.

Об уровне контроля обеспеченного кредитора за предметом залога по Закону о банкротстве2002 г. можно судить на основе положений, определяющих порядок управления имуществом должника и его отчуждения в ходе процедур банкротства. Так, в соответствии с п. 6 ст. 82 рассматриваемого закона должник вправе отчуждать имущество, являющееся предметом залога, передавать его в аренду или в безвозмездное пользование другому лицу либо иным образом распоряжаться им, либо обременять предмет залога правами и притязаниями третьих лиц только с согласия кредитора, требования которого обеспечены залогом такого имущества, если иное не предусмотрено федеральным законом или договором залога и не вытекает из существа залога. Другой гарантией защиты прав залогодержателя является положение о том, что имущество, являющееся предметом залога, продается только на торгах и только с согласия кредитора, требования которого обеспечены залогом такого имущества (п. 5 ст. 101). Помимо этого, во внешнем управлении возможность замещения активов должника может быть включена в план внешнего управления при условии, что за принятие такого решения проголосовали все кредиторы, обязательства которых обеспечены залогом имущества должника (п. 2 ст. 115).

Таким образом, в финансовом оздоровлении и во внешнем управлении залогодержатель почти полностью контролирует предмет залога, и никакие действия по его отчуждению не могут быть совершены помимо воли залогодержателя. Заметим, однако, что обеспеченный кредитор не может воспрепятствовать решению кредиторов о продаже предприятия должника как имущественного комплекса, в составе которого может находиться и заложенное имущество. Статья 110 Закона о банкротстве 2002 г. не содержит положений о необходимости получения от залогового кредитора согласия на использование во внешнем управлении указанного способа восстановления платежеспособности должника.

Вполне очевидно, что в наблюдении, несмотря на отсутствие норм, регулирующих режим залога в этой процедуре банкротства, залоговые отношения продолжаются, что, безусловно, позволяет кредитору в полной мере контролировать предмет залога.

Из такого построения правовых норм на основе законов формальной логики возможно сделать вывод - залогодержатель, который не является по отношению к несостоятельному залогодателю кредитором, не обладает всеми вышеперечисленными правами обеспеченного кредитора, так как он не является участником конкурсных отношений. Далее можно сказать, что такой "неполноценный"залогодержатель никак не может воспрепятствовать решению кредиторов об отчуждении предмета залога в наблюдении, финансовом оздоровлении и внешнем управлении. Вместе с тем мы не можем сказать, что с введением указанных процедур банкротства залоговые отношения прекращаются. Не прекращаются эти отношения и в конкурсном производстве. Общегражданское законодательство и Закон о банкротстве 2002 г. не содержат правовой нормы о прекращении залоговых отношений в случае признания должника-залогодателя банкротом и открытии в его отношении конкурсного производства, как это, например, имеет место в отношении договора доверительного управления (ст. 1024 ГК РФ).

Приведенные положения закона являются достаточным свидетельством того, что признание должника банкротом и открытие в его отношении конкурсного производства само по себе не служит основанием для прекращения отношений по залогу имущества должника.

Высший Арбитражный Суд РФ в постановлении Пленума №29 от 15 декабря 2004 г. Обратил внимание арбитражных судов на целый ряд обстоятельств в связи с тем, что действующий закон о банкротстве изменил правовое положение залоговых кредиторов при несостоятельности должника, необходимо принимать во внимание следующий момент. Возбуждение производства по делу о банкротстве не влечет прекращения залоговых правоотношений и трансформации требований залогового кредитора в необеспеченное денежное обязательство. Сделки с заложенным имуществом в ходе финансового оздоровления и внешнего управления могут быть совершены лишь с согласия залогового кредитора в порядке, предусмотренном п. 6 ст. 82 и п. 5 ст. 101 Закона о банкротстве 2002 г. При реализации предмета залога в указанных процедурах с согласия залогового кредитора его требования удовлетворяются за счет средств, вырученных от реализации предмета залога, и на эту сумму уменьшается требование такого кредитора в реестре требований кредиторов.

Второе разъяснение касается того, что если заложенное имущество не было реализовано в ходе финансового оздоровления или внешнего управления, в том числе, когда оно не выставлялось на продажу и денежных средств достаточно для расчетов со всеми кредиторами, требования залогодержателя удовлетворяются в общем порядке, предусмотренном для кредиторов третьей очереди. С момента удовлетворения требования залогового кредитора залог прекращается (пп. 1 п. 1ст. 352 ГК РФ).

Таким образом, с одной стороны, мы признаем продолжение залоговых отношений в конкурсном процессе, с другой стороны - залогодержатель, не являющийся кредитором несостоятельного должника, не имеет прописанных в законе о банкротстве правил, предусматривающих его права по отношению к предмету залога.

Если придерживаться такой крайней позиции, то права рассматриваемой нами категории залогодержателей при банкротстве будут выглядеть никак не обеспеченными. Здесь вполне уместно сказать следующее. В случае, когда залогодержатель не является кредитором по отношению к должнику-залогодателю, не имеет никакого правового значения механизм обособленного учета и обязательной оценки предмета залога для целей удовлетворения требований таких кредиторов, а также определенной группы кредиторов первых двух очередей.

Какова в таком случае цена залоговых отношений? Видимо, очень низкая. Такое положение вещей не согласуется с задачами правового регулирования отношений в сфере предпринимательской деятельности, главной из которых является обеспечение устойчивости гражданского оборота.

Но есть и другая точка зрения, основанная на приоритете норм общегражданского законодательства над нормами законодательства о несостоятельности (банкротстве).В этом отношении примечательно постановление ФАС Московского округа от 4 ноября 2004 г. По делу №КГ-А40/10019-04, которое автор для полноты восприятия приводит в виде достаточно объемного извлечения.

ОАО "Акционерный коммерческий Сберегательный банк Российской Федерации" (далее -Сбербанк России) обратилось в Арбитражный суд города Москвы с иском к Обществу с ограниченной ответственностью "Производственно-техническая фирма "Промэк" (ООО "ПТФ "Промэк") об обращении взыскания на заложенное имущество ответчика по договору ипотеки от 29 июля 1999 г. №З/У-284 с дополнительным соглашением к нему в связи с неисполнением ООО "Торговый дом "Подмосковье"обязательств по договору об открытии не возобновляемой кредитной линии от 26 июля 1999 г., долги по которому приняты на себя этим лицом на основании договора перевода долга от 26 апреля 2004 г. №1/251.Определением Арбитражного суда города Москвы от 27 апреля 2004 г., оставленным без изменения постановлением апелляционной инстанции от 9 августа 2004 г., требования Сбербанка России к ООО "ПТФ "Промэк" оставлены без рассмотрения. Суд первой инстанции установил, что в отношении ответчика определением Арбитражного суда Московской области от 13 октября 2003 г. По делу №А41-К2-13929/03 введена процедура наблюдения, в связи с чем суд пришел к выводу о том, что требования Сбербанка России к ООО "ПТФ "Промэк" об обращении взыскания на заложенное имущество в счет удовлетворения требований залогодержателя по договору об открытии не возобновляемой кредитной линии от 26 июля 1999 г. №251 являются денежными требованиями, в силу чего иск подлежит оставлению без рассмотрения, поскольку такое требование должно быть рассмотрено в деле о банкротстве. В кассационной жалобе заявитель указал, что, по его мнению, требования к должнику об обращении взыскания на заложенное имущество не относятся к денежным обязательствам и не подлежат рассмотрению в деле о банкротстве в связи с тем, что ответчик не является должником истца по основному (обеспеченному залогом) обязательству, вытекающему из кредитного договора, он несет лишь риск обращения взыскания на принадлежащее ему имущество, являющееся предметом залога при наступлении указанных в законе случаев.

Как видно из материалов дела, 26 июля 1999 г. между Сбербанком России и ЗАО "Уникон" был заключен договор №251 об открытии невозобновляемой кредитной линии, согласно которому Сбербанк России предоставил ЗАО "Уникон" кредит в сумме 2000000 долл. США на срок по 23 июля 2000 г.включительно под 13% годовых. Дополнительным соглашением №1 от 21 июля 2000 г. к кредитному договору изменена валюта кредита, срок пользования кредитом установлен по 20 июля 2001 г. 26апреля 2001 г. между Сбербанком России, ЗАО "Уникон" и ООО "Торговый дом "Подмосковье" (далее -заемщик) был заключен договор №1/251 перевода долга, в соответствии с которым ЗАО "Уникон"перевело на ООО "Торговый дом "Подмосковье", а последний принял на себя долговые обязательства перед Сбербанком России по кредитному договору и дополнительному соглашению к нему. Дополнительным соглашением №2 от 26 апреля 2001 г. к кредитному договору установлен новый график погашения задолженности. Решением Арбитражного суда города Москвы от 2 февраля 2004 г. по делу №А40-50994/03-46-521 с ООО "Торговый дом "Подмосковье" взыскана задолженность по процентам в размере 7851737,72 руб. Данная задолженность, а также плановый платеж по основному долгу за январь 2004 г. в размере 1024879 руб. заемщиком не погашены.Согласно договору ипотеки №3/У-284 от 29 июля 1999 г. ООО "ПТФ "Промэк" передало Сбербанку России в обеспечение исполнения заемщиком обязательств по кредитному договору в залог недвижимое имущество - одноэтажное здание общей площадью 1772,90 кв. м, расположенное по адресу: Московская область, г. Железнодорожный, ул. Советская, д. 81.В связи с тем, что требование Сбербанка России о досрочном погашении всей суммы кредита осталось без удовлетворения, истец обратился в суд с иском к ООО "ПТФ "Промэк" об обращении взыскания на заложенное имущество.

В соответствии со статьей 2 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)"конкурсными являются кредиторы по денежным обязательствам, под которыми понимается обязанность должника уплатить определенную денежную сумму по гражданско-правовой сделке и (или) иному предусмотренному Гражданским кодексом Российской Федерации основанию. Судом первой и апелляционной инстанций сделан неправильный вывод о том, что требования истца к ответчику об обращении взыскания на заложенное имущество являются денежными требованиями, поскольку данный вывод противоречит статьям 334, 336 Гражданского кодекса Российской Федерации, в соответствии с которыми залогодатель отвечает строго определенным имуществом - предметом залога. Залогодержатель имеет право получить из стоимости заложенного имущества удовлетворение своих требований. Залогодатель не имеет солидарной и субсидиарной ответственности по основному обязательству.

Согласно части 1 статьи 349 Гражданского кодекса Российской Федерации требования залогодержателя удовлетворяются из стоимости заложенного недвижимого имущества по решению суда. Ответчик - ООО "ПТФ "Промэк" - не является должником Сбербанка России по обеспеченному залогом недвижимого имущества обязательству из кредитного договора, в связи с чем требование к залогодателю об обращении взыскания на предмет залога не может рассматриваться в деле о банкротстве и статья 63 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" от 26 октября 2002 г. №127-ФЗ на эти требования не распространяется. Поскольку требование Сбербанка России не носит денежный характер, суд первой инстанции сделал неправильный вывод об оставлении иска без рассмотрения на основании пункта 4 части 1статьи 148 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Главный вывод, который можно почерпнуть из приведенного судебного акта, пожалуй, состоит в том, что залогодержатель, не являющийся кредитором несостоятельного должника, имеет право в общеустановленном порядке, т.е. вне конкурса, требовать обращения взыскания на предмет залога.

С точки зрения приведенной аргументации данное постановление можно считать, если небезупречным, то вполне обоснованным. Доводы суда базируются в основном на общегражданских нормах и дополнительно на ряде дефинитивных норм Закона о банкротстве 2002 г. Эту позицию для удобства изложения материала условно можно назвать позицией общегражданского подхода.

Однако насколько такой подход согласуется с правовыми нормами действующего закона о банкротстве, определяющими правовые последствия введения процедур банкротства? На это обстоятельство обратил внимание ФАС Западно-Сибирского округа в постановлении от 20 декабря2004 г. по делу по делу №Ф04-8906/2004(7152-А67-38).

Судебный пристав-исполнитель межрайонного подразделения службы судебных приставов Управления Министерства юстиции Российской Федерации по Томской области Е.П. Рачкова обратилась с заявлениями о снятии ареста по исполнительным производствам №3-1974/04 и №3-1975/05,возбужденным на основании исполнительных листов №01 9914 от 31.03.2004 г. и №020444 от 18.04.2004 г., ио приостановлении указанных исполнительных производств об обращении взыскания на заложенное имущество, принадлежащее ОАО "Томсктрансстрой" на праве собственности, в связи с введением в отношении ОАО "Томсктрансстрой" процедуры банкротства - наблюдения.

Определением от 25.05.2004 г., оставленным в силе постановлением апелляционной инстанции от22.07.2004 г., заявления судебного пристава-исполнителя удовлетворены в части приостановления исполнительных производств до рассмотрения по существу дела о банкротстве.

Не согласившись с судебными актами, ОАО "Банк "МЕНАТЕП СПб" подало кассационную жалобу, в которой просит отменить определение от 25.05.2004 г. в части приостановления исполнительных производств №3-1974/04 и №3-1975/05 от 20.04.2004 г. об обращении взыскания на заложенное имущество, принадлежащее ОАО "Томсктрансстрой", до рассмотрения дела А67-1077/04 посуществу, в остальной части определение просит оставить без изменения.

Заявитель жалобы указывает, что взыскатель не может являться конкурсным кредитором и соответственно лицом, участвующим в деле о банкротстве ОАО "Томсктрансстрой", поскольку требование, предъявленное к должнику, носит не денежный характер. Заложенным имуществом, принадлежащим должнику, погашаются долги ЗАО "Завод ЖБИ ТТС". Проведение процедуры банкротства, в ходе которого удовлетворяются требования конкурсных кредиторов, в том числе за счет заложенного взыскателю имущества, нарушает права ОАО "Банк "МЕНАТЕП СПб", который в соответствии с пунктом 1 статьи 334 Гражданского кодекса Российской Федерации пользуется преимущественным правом обращения взыскания на заложенное имущество.

Рассмотрев доводы кассационной жалобы, проверив в соответствии со статьями 274, 284, 286Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации законность принятых по делу судебных актов, суд кассационной инстанции не находит оснований для их отмены.

Как следует из материалов дела, решением от 20.02.2004 г. Арбитражного суда Томской области по делу №11177/03 с закрытого акционерного общества "Завод ЖБИ ТТС" в пользу открытого акционерного общества "Банк "Менатеп СПб" 8000000 руб. основного долга, 123441 руб. процентов за пользование чужими денежными средствами с последующим начислением их в размере 15,4% годовых на сумму 8000000 руб. с 01.11.2003 г. по день уплаты кредита. Взыскание обращено на заложенное имущество, принадлежащее ОАО "Томсктрансстрой" на праве собственности согласно договору залога имущества (автомобилей КАМАЗ) от 25.07.2001 г.

Определением Арбитражного суда Томской области от 18.02.2004 г. по делу №А67-1077/04 в отношении ОАО "Томсктрансстрой" введена процедура банкротства - наблюдение. В связи с чем определением суда первой инстанции от 25.05.2004 г. было удовлетворено заявление судебного пристава-исполнителя Е.П. Рачковой о приостановлении исполнительных производств №3-1974/04 и №3-1975/05. Указанные исполнительные производства возбуждены на основании исполнительных листов №01 9914 от 31.03.2004 г. и №020444 от 18.04.2004 г. об обращении взыскания на заложенное имущество ОАО "Томсктрансстрой".

В соответствии с пунктом 1 статьи 20 Федерального закона "Об исполнительном производстве" в случае возбуждения арбитражным судом производства по делу о несостоятельности (банкротстве)должника исполнительное производство подлежит обязательному приостановлению. Вывод суда первой инстанции об обязательном приостановлении исполнительных производств по данному делу является правильным.

Поддерживая вынесенное судом определение от 25.05.2004 г., суд апелляционной инстанции обоснованно сослался на статью 63 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)", в соответствии с которой с даты вынесения арбитражным судом определения о введении наблюдения в числе иных последствий приостанавливается исполнение исполнительных документов поимущественным взысканиям. При этом апелляционная инстанция правильно указала, что требования ОАО "Банк "Менатеп СПб" являются имущественным взысканием.

В данном случае, как делает вывод суд кассационной инстанции, права истца как залогодержателя не нарушены. Введение процедуры наблюдения в отношении ОАО "Томсктрансстрой" не прекращает залоговые правоотношения между залогодержателем и залогодателем.

Сравнительный анализ двух судебных актов показал, что при решении одинаковых правовых ситуаций суды высказали противоположные позиции, которые имеют достаточную правовую аргументацию, и в силу этого ни одна из них не имеет явного превосходства.

Итак, есть ли в этом вопросе золотая середина?

Решение проблемы представляется простым - залогодержателю, не являющемуся кредитором несостоятельного должника, необходимо предоставить право контролировать предмет залога в конкурсном процессе. По существу, таким правом он уже обладает в силу договора о залоге. Тогдавозникает извечный вопрос гражданского права - как реализовать имеющиеся субъективные права? В конкурсном процессе реализуют и защищают свои субъективные права участники конкурсных отношений, к числу которых по чисто формальным основаниям не относится рассматриваемый вид залогодержателей.

Но это, на наш взгляд, не является непреодолимым препятствием. Если мы придем к окончательному решению, что предмет залога входит в конкурсную массу, то это предполагает, что все залогодержатели вне зависимости от вида договора о залоге должны реализовывать свои права в рамках дела о банкротстве. Но в каком качестве, если залогодержателя не связывают с должником обязательственные отношения и с точки зрения обязательственного права он не является кредитором?

Вместе с тем, несмотря на такое правовое препятствие, кажущееся непреодолимым,

представляется правильным рассматривать залогодержателей, не состоящих с должником в обязательственных отношениях, кредиторами с суммой требования в объеме обеспечиваемого обязательства. Такое решение вопроса вполне юридически допустимо, если мы согласимся с тем, что интересы обеспечения концептуального единства положений закона о банкротстве и обеспечения юридического равенства кредиторов выше, чем соображения формального порядка.

Далее хотелось бы затронуть проблему реализации права залога, обусловленную сроком предъявления требования в конкурсном производстве.

Одной из особенностей конкурсного производства, заключительной стадии конкурсного процесса, является то, что она предусматривает достаточно негативные правовые последствия для кредиторов, заявивших свои требования после закрытия реестра требований кредиторов. Эти последствия состоят в том, что требования таких кредиторов удовлетворяются за счет имущества должника, оставшегося после удовлетворения требований кредиторов, включенных в реестр (п. 4ст. 142). Для отдельных групп кредиторов, оказавшихся в такой ситуации, законодатель допускает определенные послабления, направленные на сглаживание негативных последствий пропуска срока, установленного для предъявления требований. Это кредиторы первой и второй очереди (п. 5 ст. 142).

Для кредиторов третьей очереди, в том числе с требованиями, обеспеченными залогом имущества должника, не предусмотрено никаких исключений из общего правила.

Что означает такое законодательное решение с точки зрения обеспечения прав залоговых кредиторов? Очевидно, что требования кредиторов, не заявленные в двухмесячный срок с момента публикации сообщения о признании должника банкротом и открытии в его отношении конкурсного производства, не подлежат включению в реестр и, соответственно, не дают кредитору права голоса на собрании кредиторов [45].

Это в свою очередь означает, что в рассматриваемой ситуации после закрытия реестра требований кредиторов решение вопроса о замещении активов должника в ходе конкурсного производства может быть принято без учета мнения кредиторов, обязательства которых обеспечены залогом имущества должника, как это предусмотрено ст. 141.

Также, видимо, решение собрания кредиторов о заключении мирового соглашения может быть принято без учета позиции кредиторов по обязательствам, обеспеченным залогом имущества должника(п. 2 ст. 150). Однако, несмотря на такие негативные правовые последствия для кредитора-залогодержателя, ни Закон о банкротстве 2002 г., ни ГК РФ не содержат норм о прекращении залога в связи с возбуждением дела о банкротстве и введением в отношении должника-залогодателя процедур банкротства, в том числе конкурсного производства. Закон о банкротстве лишь определяет специальный порядок распоряжения предметом залога в условиях банкротства и порядок распределения денежных средств, полученных от его реализации. Поэтому утрата отдельных преимуществ в распределении конкурсной массы не должна повлечь за собой потерю всех прав, которыми обладает залогодержатель в конкурсном процессе. В частности, это касается правила о сохранении залога имущества должника, в случае, если иное не предусмотреномировым соглашением (ст. 156), а также положения, что при расчетах с кредиторами в ходе конкурсного производства в качестве отступного может быть предоставлено только имущество должника, не обремененное залогом (п. 8 ст. 142).

Сохранение отдельных элементов правового режима залога при банкротстве в ситуации, когда залогодержатель опоздал с предъявлением требования в конкурсном производстве, важно не только для обеспечения его прав. Напомним, что из стоимости предмета залога получает удовлетворение определенная группа кредиторов первых двух очередей. Если залогодержатель утратил преимущественное право на удовлетворение требования из стоимости предмета залога, то это недолжно повлечь за собой утрату преимущественных прав для кредиторов первой и второй очереди.

Пожалуй, практически невозможно подвергнуть детальному правовому регулированию общественные отношения, складывающиеся в сфере несостоятельности (банкротства), которые бесконечно многообразны. Хотя, безусловно, задача совершенствования законодательства в этой области отношений является чрезвычайно актуальной. Но в данном случае, как представляется, необходимо обеспечить единообразие судебно-арбитражной практики.

ГЛАВА 3. Некоторые проблемы и процессуальные гарантии обеспечения и защиты прав и интересов предпринимателей в конкурсных правоотношениях

3.1 Право предпринимателей на судебную защиту

Идеи и принципы нового арбитражного процессуального законодательства не могли не отразиться в процессуальных нормах законодательства о банкротстве, что, безусловно, необходимо для обеспечения согласованности и развития гармоничной системы законодательства. Широкое развитие в Законе о банкротстве 2002 г. нашли процессуальные нормы, предусматривающие правовые возможности для пересмотра ошибочных судебных актов, что является реальным наполнением одного из основных правовых принципов - права на судебную защиту. Это правовое явление также является отражением позиции Конституционного Суда, изложенной в Постановлении от 12 марта 2001 г. №4-П.

Конституционный Суд, раскрывая конституционное содержание права на судебную защиту, сформулировал правовую позицию, согласно которой оно (право) предполагает и конкретные гарантии, которые позволяли бы реализовать его в полном объеме и обеспечить эффективное восстановление в правах посредством правосудия, отвечающего требованиям справедливости (Постановление Конституционного Суда РФ от 16 марта 1998 г. №9-П "По делу о проверке конституционности статьи 44Уголовно-процессуального кодекса РСФСР и статьи 123 Гражданского процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами ряда граждан"[34]); отсутствие же возможности пересмотреть ошибочный судебный акт умаляет и ограничивает право каждого на судебную защиту (Постановление Конституционного Суда РФ от 3 февраля 1998 г. №5-П "По делу о проверке конституционности статей 180, 181, пункта 3 части 1статьи 187 и статьи 192 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации").

Изложенная правовая позиция, как имеющая общий характер, Постановлением Конституционного Суда РФ от 28 мая 1999 г. "По делу о проверке конституционности части 2 статьи 266и пункта 3 части 1 статьи 267 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях в связи с жалобами граждан Е.А. Арбузовой, О.Б. Колегова, А.Д. Кутырева, Р.Т. Насибулина и В.И. Ткачука"была распространена на все виды судопроизводства.

Обобщая приведенные выше доводы, Конституционный Суд в Постановлении от 12 марта2001 г. №4-П высказал позицию о применении их (доводов) и при рассмотрении арбитражными судами дел о банкротстве.

Закон о банкротстве 1998 г. не предусматривал возможности обжалования целого ряда определений суда, затрагивающих субъективные права кредиторов. Разрешение арбитражными судами дел о банкротстве фактически осуществлялось в упрощенном процессуальном порядке: выносимые по ним определения, не предусмотренные АПК РФ, не могли быть обжалованы, кроме случаев, когда это прямо предусмотрено указанным законом о банкротстве (п. 3 ст. 55).

Из такого понимания исходила и сложившаяся правоприменительная практика, согласно которой не подлежали обжалованию следующие определения арбитражного суда: об установлении размера денежных обязательств (ст. 46, 63, 75, 114 и 160); вынесенные по результатам рассмотрения заявлений арбитражных управляющих и жалоб кредиторов, а также по разногласиям между арбитражным управляющим и представителем работников должника (п.п. 1 и 2 ст. 55); о сокращении или продлении срока внешнего управления на шесть месяцев (п. 5 ст. 68); о продлении конкурсного производства в пределах шести месяцев (п. 2 ст. 97; о завершении конкурсного производства (п. 1 ст. 119) (письмо Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 6 августа 1999 г. №43 "Вопросы применения Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" в судебной практике").Считая такое положение недопустимым, Конституционный Суд высказал позицию о том, что для обеспечения права на судебную защиту по делам о несостоятельности (банкротстве) до внесения федеральным законодателем необходимых изменений и дополнений в законодательство арбитражным судам и иным правоприменительным органам надлежит применять непосредственно ст. 46 Закона о банкротстве 1998 г. РФ. При этом арбитражные суды в соответствии с правовой позицией Конституционного Суда, содержащейся в Постановлении от 3 февраля 1998 г. по делу о проверке конституционности ст. 180, 181, п. 3 ч. 1 ст. 187 и ст. 192 АПК РФ, вправе по заявлениям заинтересованных лиц воспользоваться процедурами апелляционного пересмотра судебных актов, пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам в связи с обнаруженной судебной ошибкой либо пересмотра в порядке надзора определений, препятствующих движению дела.

Однако обеспечение права на судебную защиту входит в определенное противоречие с задачами конкурсного процесса, реализация которых требует своевременных и активных действий, обеспечивающих эффективное развитие процедур банкротства.

Кредиторы, злоупотребляя процессуальными правами, могут полностью парализовать поступательное движение дела о банкротстве. Озабоченность по этому поводу была высказана В.В. Витрянским, который отмечал: "Надо понимать, что безграничное расширение круга определений арбитражного суда, выносимых в рамках дела о банкротстве, которые подлежат обжалованию, недопустимо, поскольку это может привести к ущемлению прав всех лиц, участвующих в деле, и в конце концов - к невозможности завершения разбирательства по делу"[18].

Понимая эту проблему, законодатель предусмотрел специальный процессуальный порядок, устанавливающий более короткие процессуальные сроки рассмотрения и обжалования судебных актов, принимаемых в деле о банкротстве, а также меньшее количество судебных инстанций по их пересмотру.

Многие судебные акты, принимаемые в деле о банкротстве, подлежат немедленному исполнению, что способствует динамичному развитию конкурсного процесса. Кроме того, в постановлении Пленума ВАСРФ №4 от 8 апреля 2003 г. "О некоторых вопросах, связанных с введением в действие Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" содержатся разъяснения, также направленные на обеспечение непрерывности движения дела о банкротстве.

Они состоят в следующем.

По смыслу п. 2 ст. 61 Закона о банкротстве 2002 г. при обжаловании определений, устанавливающих размер требований кредиторов, арбитражный суд, вынесший определение, направляет в вышестоящие судебные инстанции в порядке, предусмотренном АПК РФ, только те материалы дела о банкротстве, которые непосредственно относятся к спору должника и кредитора(кредиторов) об установлении обоснованности, размера и очередности требований.

Этой же цели служат и разъяснения Президиума ВАС РФ, содержащиеся в информационном письме от 14 июня 2001 г. №64 "О некоторых вопросах применения в судебной практике Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)".

Рассматривая общие и специальные основания для приостановления производства по делу о банкротстве и его процессуальные последствия, ВАС РФ обращает внимание судов на следующее.

Приостановление производства по делу о банкротстве означает лишь то, что по делу, по которому производство приостановлено, арбитражным судом не могут быть вынесены решения или определения, предусмотренные ст. 48 Закона о банкротстве 2002 г.

Примененные арбитражным судом процедуры банкротства осуществляются и тогда, когда

производство по делу приостановлено.

Статья 48 Закона о банкротстве 1998 г., которую затрагивают данные разъяснения ВАС РФ, определяет полномочия арбитражного суда в деле о банкротстве, касающиеся его права, в частности, ввести внешнее управление или открыть конкурсное производство.

Таким образом, до тех пор, пока производство по делу о банкротстве не будет возобновлено, судне может ввести одну из названных процедур банкротства. Это означает, что процедура наблюдения, которая предшествует финансовому оздоровлению, внешнему управлению или конкурсному производству, может длиться неопределенно долго. Как показывает судебно-арбитражная практика, приостановленных производств в деле о банкротстве на стадии наблюдения не так уж и мало.

Наблюдение нельзя считать основной процедурой банкротства, так как оно не преследует конечных целей конкурсного процесса, а является лишь его промежуточной стадией. Назначение процедуры наблюдения позволяет выделить в ней две функции: обеспечительную и подготовительную.

Первая функция состоит в том, что она позволяет создать условия для сохранения имущества должника, вторая - в содействии организации подготовки дела к судебному разбирательству.

В том случае, когда наблюдение выполнило свое предназначение, необходимо как можно быстрее перейти к следующей процедуре банкротства, будь это финансовое оздоровление, внешнее управление или конкурсное производство. В ином случае эффективность конкурсного процесса, безусловно, снижается: если предприятие имело шансы на восстановление платежеспособности, при условии принятия срочных и безотлагательных мер, то такие возможности будут утрачены или будут минимальны в том случае, когда должник длительное время находился в наблюдении в связи с приостановлением производства по делу; если кредиторы имели реальные шансы на удовлетворение своих требований при немедленной ликвидации, то процент удовлетворения требований кредиторов в конкурсном производстве, открытом с большим опозданием, снизится в связи с увеличением издержек по реализации процедур банкротства.

При существующей концепции построения процедур банкротства достаточно трудно решить две необходимые, но конфликтующие между собой задачи - обеспечить полноценное право на судебную защиту и достичь целей конкурсного процесса.

Представляется, что такая проблема является менее острой в Германии, где всегда первоначально открывается конкурсное производство, при проведении которого на основе отчета конкурсного управляющего принимается решение о возможности продолжения деятельности предприятия или о его окончательной ликвидации.

Вряд ли в скором времени российский законодатель откажется от принятой им модели банкротства, в которой отличительной особенностью российской системы несостоятельности (подобно французской) является наличие процедуры наблюдения. Поэтому важной задачей должно стать совершенствование этого института, отдельные положения которого заслуживают критической оценки.

Помимо того, что с момента возбуждения дела о банкротстве до выбора активной процедуры установленный законом срок составляет до 7 месяцев и даже может быть продлен сверх этого, а по рассмотренным выше причинам процессуального характера этот срок становится неопределенно длительным, в дополнение к этому другие нормы права, образующие в своей совокупности правовой режим процедуры наблюдения, в значительной мере"обесценивают" данный институт банкротства, делая его малоэффективным.

Проявляется это, в частности, в следующем.

Непосредственной задачей процедуры наблюдения является обеспечение сохранности мущества должника. Обеспечение сохранности имущества должника предусматривает целый комплекс правовых мер, предусмотренных ст. 63 и 64 Закона о банкротстве 2002 г.Реальной гарантией обеспечения прав кредиторов при проведении процедур банкротства является правовой режим ограничений должника в части распоряжения имуществом. Однако такой режим в полном объеме применяется только после введения соответствующих процедур банкротства.

Так, например, в соответствии с п. 1 ст. 63 Закона о банкротстве 2002 г. органы управления должника могут совершать сделки или несколько взаимосвязанных между собой сделок исключительно с согласия временного управляющего, выраженного в письменной форме, за исключением случаев, прямо предусмотренных Законом о банкротстве. Это могут быть сделки:

- связанные с приобретением, отчуждением или возможностью отчуждения прямо либо косвенно имущества должника, балансовая стоимость которого составляет более 5% балансовой стоимости активов должника на дату введения наблюдения;

- связанные с получением и выдачей займов (кредитов), выдачей поручительств и гарантий, уступкой прав требования, переводом долга, а также с учреждением доверительного управления имуществом должника.

Указанный правовой режим не охватывает промежуток времени от момента принятия заявления о признании должника банкротом и до введения наблюдения. Заметим, что по Закону о банкротстве1998 г. такая ситуация исключалась, так как наблюдение вводилось одновременно с принятием заявления о признании должника банкротом, да и к тому же частично режим ограничений наступал непосредственно с возбуждением дела о банкротстве (ст. 56 и 57). Упущение законодателя, на наш взгляд, состоит в том, что он, следуя правовой позиции Конституционного Суда, выраженной в постановлении №4-П от 12 марта 2001 г., о необходимости введения наблюдения только после проверки обоснованности требований кредитора, не нашел эффективного способа обеспечить права кредиторов в период от момента принятия заявления о признании должника банкротом и до введения наблюдения. Не может восполнить отмеченный недостаток правового регулирования основанное наст. 46 ныне действующего закона право кредитора просить суд принять меры по обеспечению заявленных требований по правилам АПК РФ, поскольку принимаемые на этой стадии рассмотрения дела о банкротстве обеспечительные меры не могут включать в себя весь комплекс ограничений,

предусмотренных ст. 63 и 64 закона, в силу их специфичности как правовых последствий введения процедуры наблюдения. При таком регулировании конкурсных отношений вполне вероятно желание органов управления должника в указанный промежуток времени совершить действия, направленные в ущерб интересам кредиторов.

По Закону о банкротстве 1998 г. арбитражный суд в качестве обеспечительной меры имел право, в случае воспрепятствования руководителем должника деятельности арбитражного управляющего, отстранить руководителя от должности, а исполнение его обязанностей возложить на временного управляющего (п. 4 ст. 58). Новый законодательный акт содержит очень сложный и практически неприемлемый порядок отстранения руководителя должника от должности, который утратил все черты обеспечительной меры. На практике указанная норма права, в силу вышеизложенных причин, не находит широкого применения - неэффективно идти по пути отстранения руководителя должника от должности, поскольку этот путь неопределенно долог по времени и не имеет реальных перспектив.

Какой путь остается у арбитражных управляющих? Истребование документов по суду? Но это не менее долгий путь. Все это не придает динамичности наблюдению и не увеличивает его эффективности - оно может длиться бесконечно долго или завершиться неэффективно.

3.2 Проблема исковой давности в делах о банкротстве

Ответ на вопрос о праве применить исковую давность в отношении требования кредитора требует некоторого теоретического обоснования.

По классификации В.П. Грибанова, сроки в гражданском праве делятся на сроки осуществления гражданских прав и сроки защиты гражданских прав. Под сроками осуществления гражданских прав ученый понимал сроки, в течение которых управомоченный субъект вправе сам реализовать принадлежащее ему право либо потребовать совершения определенных действий по реализации своего права непосредственно от обязанного лица.

К срокам защиты гражданских прав В.П. Грибанов относил сроки, предоставленные управомоченному лицу для обращения к компетентным государственным и общественным органам с требованием о принудительном осуществлении и защите своего права. Таковыми он считал сроки исковой давности [33].

Под исковой давностью в ГК понимается срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено (ст. 195 ГК РФ).

Правильно ли считать действием по защите субъективных гражданских прав предъявление кредитором арбитражному суду требования для включения его в реестр?

На этот вопрос следует ответить положительно. Обращение кредитора в суд с заявлением о включении его требования в реестр вызвано ненадлежащим исполнением должником денежного обязательства. Поэтому предъявление суду денежного требования, составляющего сумму основного долга, убытки или неустойку есть все основания рассматривать в качестве действий кредитора по защите своих субъективных прав.

Предъявление не подтвержденных судебным актом требований кредиторов, как указал ВАС РФ в п. 13 Постановления Пленума №29 от 15 декабря 2004 г., - один из способов судебной защиты гражданских прав (п. 1 ст. 11 ГК РФ). Поэтому предъявление должнику требования в деле о банкротстве в установленном законом порядке служит основанием для перерыва течения срока исковой давности(ст. 203 ГК РФ).

В связи с открытием конкурсного производства срок исполнения всех денежных обязательств должника считается наступившим (п. 1 ст. 126 Закона о банкротстве 2002 г.). Это обстоятельство как бы предполагает, что право кредитора на предъявление требования суду по не просроченному денежному обязательству не вызвано нарушением его субъективных прав.

Представляется, что особый режим денежных обязательств в конкурсном производстве нисколько не опровергает позицию о том, что предъявление требований в процедурах банкротства является средством защиты субъективного права кредитора. Наступление срока исполнения денежного обязательства в силу закона дает основание рассматривать его (обязательство) просроченным с момента открытия конкурсного производства.

Исковая давность применяется судом только по заявлению стороны в споре (п. 2 ст. 199 ГК РФ).В конкурсном процессе должник и кредитор именуются не сторонами, а лицами, участвующими в деле о банкротстве.

В связи с этим возникает вопрос о том, можно ли положения п. 2 ст. 199 ГК толковать расширительно и кто вправе при рассмотрении требования кредитора заявить о применении исковой давности?

В этом отношении заслуживают внимания положения постановления Пленума ВС РФ от 12ноября 2001 г. №15 и постановления Пленума ВАС РФ от 15 ноября 2001 г. №18 "О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского Кодекса Российской Федерации об исковой давности" (п. 15).

Высшие судебные инстанции рассматривают подачу кредитором заявления о выдаче судебного приказа в порядке, предусмотренном ст. 125.2-125.5 ГПК РСФСР, средством судебной защиты права кредитора и основанием для перерыва течения срока исковой давности. Иначе говоря, положения о сроках исковой давности могут применяться в делах упрощенного производства, стороны которого -должник и взыскатель.

Поскольку правоприменительная практика исходит из расширительного толкования п. 2 ст. 199ГК РФ, пожалуй, нет никаких препятствий для применения исковой давности и в делах о банкротстве.

Как представляется, заявить о применении исковой давности при рассмотрении требований кредиторов могут те лица, которые в силу закона о банкротстве имеют право представлять возражения по требованиям кредиторов.

Согласно позиции ВАС РФ, содержащейся в п. 14 упомянутого постановления Пленума, возражения на требования конкурсных кредиторов, основанные на пропуске сроков исковой давности, являются средством защиты заинтересованных лиц и могут заявляться: до введения наблюдения -должником; в период наблюдения - должником, представителями учредителей (участников) должника или собственника имущества должника - унитарного предприятия; в течение финансового оздоровления- должником, представителями учредителей (участников) должника или собственника имущества должника - унитарного предприятия; в ходе внешнего управления - внешним управляющим, представителями учредителей (участников) должника или собственника имущества должника -унитарного предприятия; в период конкурсного производства - конкурсным управляющим, представителями учредителей (участников) должника или собственника имущества должника -унитарного предприятия.

Если обстоятельства, на которые ссылаются указанные лица, подтверждаются в судебном заседании, арбитражный суд выносит определение об отказе во включении требования данного кредитора в реестр требований кредиторов в связи с пропуском срока исковой давности (п. 2 ст. 199 ГКРФ).

Доводы, приведенные в обоснование применения судом исковой давности при рассмотрении требований кредиторов, вполне применимы при разрешении вопросов, связанных с правом суда уменьшить неустойку, поскольку взыскание неустойки как способ защиты гражданских прав представляет собой меру ответственности, применяемую к нарушителю субъективных прав.

Установление требований кредиторов осуществляется не только для целей голосования на собрании кредиторов, но и одновременно для целей удовлетворения требований кредиторов. Поэтому в условиях недостаточности имущества должника для удовлетворения требований всех кредиторов право суда на уменьшение неустойки будет способствовать не только обеспечению интересов должника, но и его кредиторов.

3.3 Судейское усмотрение в делах о банкротстве

Наличие у суда определенных дискреционных полномочий является необходимым условием справедливого правосудия.

Каким должно быть судейское усмотрение при рассмотрении дел о банкротстве?

Судебно-арбитражная практика свидетельствует о том, что дела о несостоятельности(банкротстве) - наиболее сложная категория дел, рассматриваемая в арбитражных судах, требующая от судей не только высокой юридической квалификации, но и знаний в области финансового анализа.

Кроме того, такого рода дела отличаются широким составом лиц, участвующих в деле, длительными сроками судебного производства, высоким уровнем конфликтности.

Все эти обстоятельства не могут не влиять на положение арбитражного суда в деле о банкротстве и не определять его особенностей.

Особенностями правового положения арбитражного суда в деле о банкротстве является выполнение им не только полномочий по организации судебного процесса, как это имеет место в делах искового производства, но и осуществление не свойственных ему функций по проведению процедур банкротства. Так, арбитражный суд утверждает арбитражных управляющих и отстраняет их от должности, назначает лиц, исполняющих обязанности руководителя должника, рассматривает отчеты арбитражных управляющих о результатах проведения процедур банкротства и получает от них все сведения, касающиеся дела о банкротстве. Осуществляя общее руководство конкурсным процессом,

арбитражный суд одновременно выполняет чисто судебные функции. Он устанавливает признаки банкротства, обоснованность и размер требований кредиторов, рассматривает заявления, жалобы и ходатайства лиц, участвующих в деле о банкротстве.

Задачами арбитражного суда при проведении процедур банкротства являются обеспечение правомерности, эффективности и оперативности проведения процедур банкротства, а также решение основных задач арбитражного судопроизводства: защита прав и интересов участников дела о банкротстве, содействие укреплению законности и предупреждение правонарушений в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности[19].

Сколько существует право, столько существует и проблема судейского усмотрения. Она не нова и в делах о банкротстве. Еще российские дореволюционные юристы понимали значимость судейского усмотрения в конкурсном процессе. Однако, как представляется, на современном этапе правового регулирования несостоятельности (банкротства) судейскому усмотрению не уделяется должного внимания. Как справедливо замечено, законодательство о банкротстве не содержит достаточного количества норм, допускающих применение судейского усмотрения при решении тех или иных вопросов конкурсного процесса.

Необходимость более широкого судейского усмотрения в делах о банкротстве Г.Ф. Шершеневич обосновывал, в частности, тем, что состязательное начало в конкурсном процессе имеет, несомненно, более узкие границы применения, нежели в исковом процессе[11[. Объяснимо это, в частности, тем, что несостоятельность затрагивает общественный интерес, а потому не может быть предоставлена свободному усмотрению кредиторов.

Настоятельную необходимость судейского усмотрения в делах о банкротстве можно объяснить прежде всего особым характером конкурсных отношений. При банкротстве не может быть не только единого мнения различных участников, но и единого мнения кредиторов, составляющих один или разные классы. Поэтому необходимо понимать, что права кредитора или должника в условиях несостоятельности находятся в системе прав других участников конкурсных отношений и в состоянии конфликта интересов.

Следует полностью согласиться с позицией о том, что каждое дело о банкротстве требует индивидуального подхода к его разрешению, учета огромного количества обстоятельств, влияющих на его исход, что не позволяет законодателю полно и детально урегулировать конкурсные отношения.

Поэтому, действительно, правовое регулирование несостоятельности (банкротства) должно обеспечиваться предоставлением арбитражному суду широких возможностей для применения судейского усмотрения. Но в то же время необходимо понимать, что судейское усмотрение не может являться панацеей и заменить собой работу законодателя по совершенствованию механизма правового регулирования конкурсных отношений. Вопросы относительно компетенции суда, рассматривающего дела о несостоятельности, и путей реализации этой компетенции могут возникнуть там, где закон неясен или имеет пробелы, или его буквальное толкование ведет к несправедливости. В этом случае судья должен решить, может ли он разрешать неясности, заполнять пробелы и конструктивно толковать закон для осуществления намерения законодателя создать эффективную и справедливую систему.

Необходимость в судейском усмотрении при разрешении дел о банкротстве в большей степени обусловлена несовершенством российского законодательства о несостоятельности (банкротстве): его пробелами, неопределенностью правовых норм и их внутренней несогласованностью. Суды вынуждены искать опору для своих решений чаще всего не в прямых нормах закона, а исходя из его начал, а иногда и из правил целесообразности. Последнее недопустимо. "Только из закона, из его прямых постановлений или из его общего духа суд должен черпать нормы для своих приговоров, а отнюдь не из какого-нибудь естественного права или из общих представлений о справедливости, целесообразности и тому подобных, вне закона лежащих инстанций".

Необходимо помнить, что "критическое отношение к действующему праву, необходимое законодателю, должно быть чуждо суду, который не призван изменять право, а только применять его"[44].

3.4 Реализация принципа диспозитивности в делах о несостоятельности (банкротстве)

Диспозитивность как принцип права предоставляет гражданам и юридическим лицам возможность по собственному усмотрению распоряжаться своими материальными или процессуальными правами. Принцип диспозитивности присущ отраслям права, регулирующим частно-правовые отношения. Достаточно полно он проявляет себя и в арбитражно-процессуальном праве.

Профессор В.М. Шерстюк понимает под принципом диспозитивности в арбитражном процессе"закрепленное в нормах арбитражного процессуального права основное положение арбитражного судопроизводства, в соответствии с которым лица, заинтересованные в исходе дела, имеют возможность оказывать влияние на движение арбитражного процесса путем распоряжения предметом спора и свободного осуществления предоставленных им законом процессуальных прав...."[36].

Рассматривая содержание и развитие принципа диспозитивности в арбитражном процессе, ученый также отмечает, что свобода действий "сочетается с обязанностью арбитражного суда осуществлять контроль за распорядительными действиями сторон и других участвующих в деле лиц" и зависит от "публично-правовых институтов, прямо связанных с реализацией сторонами своих прав, составляющих содержание рассматриваемого принципа"[36].

Сказанное в полной мере относится к делам о банкротстве, в которых достаточно определенно выражено публичное начало, а судейское усмотрение является более широким, чем в делах искового производства.

Рассмотрим реализацию в деле о банкротстве отдельных процессуальных прав, составляющих содержание принципа диспозитивности.

Несмотря на различия внешнего порядка, заявление требования в процедурах банкротства по сути сходно с предъявлением иска, поскольку оба института представляют собой средства защиты субъективного права кредитора.

В исковом производстве истцы широко используют положения ст. 49 АПК РФ, согласно которой истец вправе при рассмотрении дела в арбитражном суде первой инстанции до принятия судебного акта, которым заканчивается рассмотрение дела по существу, изменить основание или предмет иска, увеличить или уменьшить размер исковых требований.

К такому процессуальному праву нередко прибегают и кредиторы при установлении размера их требований в процедурах банкротства. Так, например, кредитор, имея судебное решение о взыскании долга, в судебном заседании по установлению его требования увеличил размер требования на сумму присужденной госпошлины.

Не входит ли это в противоречие с нормами Закона о банкротстве 2002 г., предусматривающими порядок установления требований кредиторов?

Представляется, что кредитор не может быть ограничен в осуществлении принадлежащих ему процессуальных прав, предусмотренных ст. 49 АПК РФ, и он вправе, в частности, увеличить размер заявленных требований. Последствия подачи заявления об увеличении размера требования кредитора могут быть различными в зависимости от процедуры банкротства и момента совершения процессуального действия.

В наблюдении и финансовом оздоровлении порядок установления размера требований кредиторов определен ст. 71 Закона о банкротстве 2002 г. В соответствии с указанной нормой права для целей участия в первом собрании кредиторов кредиторы вправе предъявить свои требования к должнику в течение тридцати дней с даты опубликования сообщения о введении наблюдения. Требования направляются в арбитражный суд, должнику и временному управляющему с приложением судебного акта или иных документов, подтверждающих обоснованность этих требований. Несмотря на то, что кредитор может заявить свои требования сразу же после опубликования сообщения о введении наблюдения, арбитражный суд вправе их рассмотреть только по истечении срока на подачу заинтересованными лицами возражений, которые могут быть заявлены не позднее чем через15 дней со дня истечения срока для предъявления требований, определенного в 30 дней с даты публикации сообщения о введении наблюдения.

Таким образом, вне зависимости от времени предъявления требования оно будет рассмотрено судом за пределами срока на его подачу. Поэтому, если кредитор заявит об увеличении размера требования в судебном заседании, представляется правильным в этом случае руководствоваться положениями п. 7 ст. 71 закона и рассматривать требование кредитора в части его увеличенного размера после введения процедуры, следующей за процедурой наблюдения.

Во внешнем управлении и конкурсном производстве требования устанавливаются по правилам ст. 100 Закона о банкротстве 2002 г. В указанных процедурах банкротства кредиторы вправе в любой момент предъявить свои требования к должнику. Однако кредиторы будут претерпевать неблагоприятные последствия в случае задержки заявления своих требований, поскольку требования конкурсных кредиторов и (или) уполномоченных органов, заявленные после закрытия реестра требований кредиторов, удовлетворяются за счет имущества должника, оставшегося после удовлетворения требований кредиторов, включенных в реестр требований кредиторов (п. 4 ст. 142закона о банкротстве 2002 г.).

Применительно к вопросу о праве кредитора увеличить размер требований после закрытия реестра кредиторов можно высказать мнение, что требование кредитора в части его увеличенного размера, несмотря на то, что первоначальное заявление было подано в установленный срок, подлежит удовлетворению по правилам п. 4 ст. 142 закона о банкротстве.

Предложенные подходы по установлению требований кредиторов в рассмотренных выше случаях могут вызвать определенные возражения. Ведь, в случае, если, например, в наблюдении кредитор заявит об увеличении размера требования после истечения установленного срока, суд должен рассмотреть требование, заявленное в срок, и принять по нему судебный акт; при этом требование кредитора в части его увеличенного размера суд должен будет рассмотреть после введения процедуры, следующей за процедурой наблюдения, и принять по нему отдельный судебный акт. Все это, как видим, создает определенные процессуальные неудобства для суда и участников конкурсного процесса. Но, как представляется, для обеспечения равенства всех кредиторов и справедливого распределения конкурсной массы кредиторы, заявившие об увеличении размера своих требований после истечения сроков на их предъявление, не должны иметь преимуществ перед кредиторами, которые прямо подпадают под действие п. 7 ст. 71 и п. 4 ст. 142 Закона о банкротстве 2002 г."В настоящее время, - отмечал Г.Ф. Шершеневич, - совершенно ясно, с теоретической точки зрения, что кредитор свободен в предъявлении своих требований конкурсу, что он заинтересован в участии в конкурсном процессе, но он не может быть принуждаем к такому участию....". Но, как далее пишет автор, "кредиторы, заявившие свои требования по истечении срока, могут получить удовлетворение только в том случае, если по удовлетворении остальных, своевременно заявленных требований окажется остаток - случай довольно редкий. Допущение к удовлетворению из остатка опоздавших кредиторов совершенно правильно, потому что остаток принадлежит самому должнику".

Статья 57 закона о банкротстве 2002 г. содержит несколько оснований для прекращения производства по делу, среди которых прямое отношение к исследуемому вопросу имеют отказ всех кредиторов от заявленных требований или требования о признании должника банкротом и заключение мирового соглашения.

Отказ всех кредиторов от заявленных требований или требования о признании должника банкротом не был ранее известен российскому законодательству о банкротстве. Закон о банкротстве1992 г. не содержал положений, допускающих такой отказ. Также он не нашел применения в арбитражной практике того периода. Арбитражный суд должен был рассматривать дело о несостоятельности (банкротстве) организации (предпринимателя) по существу и в том случае, если надень рассмотрения дела должник полностью или частично погасил задолженность кредитору -заявителю и при этом заявитель отказывался от поддержания своих требований о признании должника банкротом.

Практика применения Закона о банкротстве 1998 г., не содержавшего норм, предусматривающих отказ от требований о признании должника банкротом, имела отдельные примеры принятия такого отказа арбитражным судом.

Вводя в правовое регулирование несостоятельности (банкротства) такой элемент, как отказ от требований, законодатель тем самым подчеркнул более частный характер дел о банкротстве, чем публичный - дело возбуждается по воле кредиторов и их волей прекращается.

Но допустимо ли такое свободное усмотрение кредиторов или должника в делах о банкротстве?

Одной из особенностей конкурсного процесса является то, что он, как правило, возбуждается по инициативе отдельного лица, а продолжается вне зависимости от его воли. Кредитор-заявитель совершенно не имеет перед другими кредиторами преимуществ ни материального, ни процессуального характера. Кредиторы могут реализовывать свои права в деле о банкротстве единолично. Но наиболее значимые вопросы решаются коллегиальными органами кредиторов (собрание и комитет кредиторов).Это существенно ограничивает свободу усмотрения отдельных кредиторов. Суд при выборе процедур банкротства никак не связан с мнением кредитора-заявителя, а вот дельных случаях и с волей большинства кредиторов. В отличие от искового производства в деле о банкротстве суд не выясняет у кредитора-заявителя его отношения к заявленному требованию: поддерживает ли он свое требование или нет? В этом нет необходимости, так как решение по делу о банкротстве принимается по другому принципу, чаще всего никак не основанному на позиции одного кредитора.

Нельзя не заметить наличие принципиальной разницы между отказом от требования в исковом производстве и в деле о банкротстве. Отказываясь от иска, истец отказывается от материально-правового притязания к ответчику, обоснованность и правомерность которого еще предстояло проверить суду. В деле о банкротстве кредитор отказывается от требования, установленного судом, т.к. в силу ст.16 п. 6 Закона о банкротстве 2002 г. в реестр кредиторов требования включаются, как правило, на основании вступивших в силу судебных актов, устанавливающих состав и размер требований.

Приведенные доводы касаются безусловного отказа. Однако на практике за отказом чаще всего кроется какая-либо частная сделка должника с кредитором, предусматривающая, как правило, отсрочку(рассрочку) платежей, новацию обязательства, отступное либо зачет. Отдельные из таких способов изменения и прекращения обязательств прямо запрещены в конкурсном процессе. Свобода усмотрения уполномоченного органа должна отвечать публичным интересам. Требуя признания должника банкротом в связи с неисполнением последним обязанности по уплате налогов исборов, уполномоченный орган выполняет публичную функцию, поэтому его отказ от требования или от заявления о признании должника банкротом не будет отвечать государственным и общественным интересам.

Публичный интерес в исходе дела о банкротстве отсутствующего должника, в случае, когда у налогового органа отсутствует материально-правовое притязание к должнику, заключается в обеспечении стабильности гражданского оборота. Поэтому отказ уполномоченного органа от требования о признании отсутствующего должника банкротом, также не допустим.

Должник вправе подать в арбитражный суд заявление о своем банкротстве в его предвидении при наличии обстоятельств, очевидно свидетельствующих о невозможности им исполнить денежные обязательства перед кредиторами в установленный срок. В других случаях он это сделать обязан. Обязанность по подаче заявления возникает у должника, в частности, в случае, если удовлетворение требований одного или нескольких кредиторов приводит к невозможности исполнения должником денежных обязательств в полном объеме перед другими кредиторами, а также если обращение взыскания на имущество должника существенно осложнит или сделает невозможной хозяйственную деятельность. Помимо этого должник обязан обратиться в суд с заявлением должника, если при проведении ликвидации юридического лица установлена невозможность удовлетворения требований кредиторов в полном объеме (ст. 8 и 9).

Как видим, обязанность должника по подаче заявления о своем банкротстве направлена в первую очередь на защиту интересов кредиторов, и поэтому должник не вправе отказаться от такого заявления. Если отказ будет заявлен, суд не должен его принимать на основании ст. 49 п. 5 АПК РФ, поскольку это будет противоречить закону и повлечет нарушение прав третьих лиц.

Несколько иная правовая ситуация возникает, когда должник реализует свое право на подачу заявления о признании себя банкротом. Представляется, что и в таком случае суд, обеспечивая публичный интерес, не должен принять отказ от заявления. Правовые последствия введения процедур банкротства столь существенны, что они не могут быть обратимы вспять без причинения вреда кредиторам и другим участникам конкурсного процесса.

Обращает внимание изложение правовой нормы, предусматривающей отказ от материально-правовых требований к должнику. Юридико-технический прием с использованием разделительного союза "или" позволяет считать правомерным отказ кредиторов только от заявленных требований при поддержании требования о признании должника банкротом, и наоборот. То есть законодатель рассматривает указанные основания для прекращения производства по делу как самодостаточные и независящие друг от друга.

Следуя такой логике, можно считать допустимой ситуацию, при которой кредитор-заявитель может отказаться от материального требования к должнику, но в то же время поддерживать свое заявление о признании должника банкротом, основанное на этом требовании. Г.Ф. Шершеневич указывал: "Предъявление кредитора суду о признании должника несостоятельным представляет одну из форм осуществления принадлежащих ему прав, путем взыскания обращаемое на имущество должника" [103].

Такое отношение к заявлению кредитора о признании должника банкротом, которое отвечает современным понятиям института несостоятельности(банкротства), позволяет прийти к выводу о его (заявления) обусловленности и подчинении собственно материальному интересу кредитора, заключающемуся в удовлетворении его требования. Поэтому отказ кредитора-заявителя от материального притязания к должнику равнозначен

отказу от требования о признании должника банкротом.

Вообще, уместен вопрос о том, с какой целью законодатель включил в закон норму, предусматривающую право на отказ от заявления о признании должника банкротом? В чьих она интересах? Для добросовестного должника своевременно "войти" в процедуры банкротства – всегда благо. Это дает ему возможность либо восстановить свою платежеспособность, либо освободиться от долгов. Интерес всех кредиторов - в справедливом распределении конкурсной массы, что и составляет главную задачу конкурсного процесса.

Не менее спорным является отказ кредитора-заявителя от требования о признании должника банкротом, когда другие кредиторы активно участвуют в конкурсном процессе. Поскольку отказ от требования о признании должника банкротом допустим до принятия судом решения по делу о банкротстве, он (отказ) возможен в трех процедурах банкротства: в наблюдении, в финансовом оздоровлении и во внешнем управлении.

Насколько это будет соответствовать закону, и отвечать интересам кредиторов и должника?

В наблюдении, учитывая его нейтральный характер, если не принимать во внимание наличие в деле публичного интереса, отказ от требования о признании должника банкротом можно допустить. Но даже и в рассматриваемой процедуре банкротства реализация права на отказ представляется достаточно спорной, учитывая, что действующий закон существенно изменил порядок установления требований кредиторов. Теперь арбитражный суд не только проверяет обоснованность требований кредитора-заявителя до введения наблюдения, но и в самой в процедуре устанавливает состав и размер требований других кредиторов. Это значительно углубляет правовые последствия введения наблюдения и придает ему публичный характер. В других же процедурах банкротства, проведение которых подчинено определенным правилам ив положительном результате которых заинтересовано множество лиц, отказ от требования о признании должника банкротом не будет отвечать как интересам кредиторов и должника, так и третьих лиц, обеспечивающих или инициирующих указанные процедуры.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В сфере отношений, возникающих по поводу несостоятельности (банкротства) субъектов предпринимательской деятельности, активно идет процесс реформирования, что проявилось в принятии трех законов о несостоятельности в период с 1992 по 2002 гг.

Определяя государственную политику в сфере регулирования несостоятельности (банкротства),государство исходит из существующих экономических и политических реалий. В современной Россииинститут банкротства развивался в условиях зарождения рыночной экономики и формирования демократических институтов. Поэтому в значительной мере правовое регулирование конкурсны хотношений определяется этими обстоятельствами. Однако несмотря на эти факторы, которые представляются не столь благоприятными для нормотворчества, можно констатировать, что российскому законодателю удалось за относительно короткий промежуток времени создать достаточно

совершенную и эффективную по международным стандартам национальную систему регулирования процедуры несостоятельности (банкротства). Нельзя не заметить устойчивую положительную тенденцию в регулировании конкурсных отношений. Правовые нормы, образующие институт несостоятельности (банкротства), несомненно, стали более совершенными, способными по большей части обеспечить достаточно эффективное регулирование рассматриваемого вида отношений.

Однако эффективность правого регулирования определяется не только юридико-техническим совершенством правовых норм, образующих какой-либо правовой институт. Действительную оценку содержательной стороны института банкротства можно дать лишь на основании анализа судебной практики, поскольку совершенство правовых норм во всей полноте познается только в процессе правоприменения.

В значительной степени, не говоря об экономических и политических факторах, изменение и совершенствование правового регулирования конкурсных отношений происходило под влиянием судебной практики, нашедшей отражение в ряде постановлений и определений Конституционного Суда РФ, принятых при проверке конституционности некоторых положений федеральных законов, регулирующих вопросы банкротства, а также некоторых постановлений Пленума и информационных писем Высшего Арбитражного Суда РФ по вопросам применения норм конкурсного права.

Под влиянием судебной практики, а также критических оценок действовавшего ранее законодательства о несостоятельности (банкротстве) со стороны ученых, специалистов в области банкротства, правовое регулирование рассматриваемого вида отношений приобрело новое качество, позволяющее в целом положительно оценивать действующую систему несостоятельности.

Однако, несмотря на это, правовое регулирование отношений в сфере несостоятельности не лишено существенных недостатков, что вызывает справедливую критику. Наиболее критическое мнение о действующих законодательных актах о несостоятельности (банкротстве) состоит в том, что они являются ничем иным, как средством передела собственности и "ухода" от долгов.

В этой крайне негативной оценке законодательства о банкротстве есть немалая доля истины.

Вместе с тем, как представляется, эта критика по большей части не относится собственно к проблеме правового регулирования конкурсных отношений. Это скорее не правовая, а политико-экономическая оценка нормативного акта. По своим целям и задачам, порядку возбуждения дела о банкротстве, ведению процедур банкротства и их реализации современный институт несостоятельности (банкротства)никак нельзя назвать инструментом передела собственности.

Подобная критика была уместна в отношении отдельных положений Федерального закона от 8января 1998 г. №6-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)",позволяющих кредиторам легко, даже по непроверенным требованиям возбудить конкурсный процесс и

злоупотребить процедурами банкротства. Острота проблемы была снята с принятием Федерального закона от 26 октября 2002 г. №127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)", нормы которого содержат положения о возможности обращения кредитора в суд только по истечении 30 дней с даты направления предъявления к исполнению исполнительного листа в службу судебных приставов и его копии должнику, что является серьезным правовым барьером для различного рода злоупотреблений.Поэтому сейчас есть все основания считать, что проблема злоупотребления правом кредитора на подачу заявления о признании должника банкротом утратила свою актуальность.

Если же институт банкротства сам по себе не является средством, позволяющим отнять собственность у одного и передать ее другому, а на самом деле, по результату его применения это выглядит именно так, то причины использования столь нужного для государства правового института в корыстных целях состоят в чем-то другом. Пожалуй, в ряду множества факторов, негативно влияющих на применение законодательства о банкротстве, не последнюю роль играет субъективный фактор. Это может быть объяснено тем, что, как нигде, в механизме реализации процедур банкротства задействован не только целый комплекс правовых средств, но и множество субъектов конкурсных отношений.

Поэтому исполнение Закона о банкротстве 2002 г. зависит не только от его юридической состоятельности, но и от добросовестности действий лиц, наделенных полномочиями проводить в жизнь нормы конкурсного права. В делах о банкротстве, где происходит столкновение прав и интересов различных субъектов права, вовлеченных в процедуры банкротства, неправомерные действия кредиторов, должника и арбитражных управляющих не являются редким явлением. Более того, можно сказать, что они обусловлены самой природой конкурсных отношений.

Неправомерные действия при банкротстве столь многообразны в своих формах и проявлениях, что вряд ли можно привести их исчерпывающий перечень. Такая правовая действительность есть результат невысокого уровня правосознания, одного из элементов, характеризующих уровень развития правовой системы государства. Отрицание закона, а также безнаказанность, которая позволяет незаконопослушным гражданам проводить в жизнь "серые" схемы по так называемому переделу собственности, используя институт банкротства, свидетельствуют о том, что еще, видимо, рано говорить о создании в России подлинно правового государства. Что же касается непосредственно правового регулирования конкурсных отношений, то, безусловно, ясно только одно - оно не обеспечивает ожидаемого результата. Поэтому данную проблему, как представляется, целесообразно рассматривать, в первую очередь, с позиции эффективности правового регулирования общественных отношений.

Главным показателем эффективности правового регулирования отношений в сфере

предпринимательской деятельности является обеспечение устойчивости экономического роста.

Правовое регулирование в области несостоятельности есть неотъемлемая часть общего процесса упорядочения рыночных отношений, поэтому оно, несомненно, определяет конечный результат правового воздействия на общественные отношения. Непосредственный результат правового воздействия на отношения по поводу несостоятельности должника выражается главным образом в показателях сохранения бизнеса (и, соответственно, рабочих мест) и в возврате долгов кредиторам.

Главенствующей в правовых системах несостоятельности является цель сохранить действующие предприятия, а не просто распродать имущество несостоятельного должника по частям.

При такой направленности правового регулирования защита интересов кредиторов отходит на второй план, обеспечение их прав является лишь одной из задач в процессе сохранения хозяйствующего субъекта. Наиболее желаемый результат правового регулирования конкурсных отношений видится в решении обеих обозначенных задач. Такое регулирование было бы оптимальным.

Наличие в российской системе несостоятельности нейтральной процедуры банкротства -наблюдения, реабилитационных процедур - внешнего управления, финансового оздоровления и мирового соглашения, возможности перехода к внешнему управлению в конкурсном производстве, - все это говорит о намерении законодателя всеми возможными правовыми средствами сохранить предпринимательские структуры.

Безусловно, для государства наиболее важно восстановить платежеспособность должника и сохранить действующие предприятия и рабочие места. Однако, как представляется, важно, чтобы конкурсный процесс строился на основе равнозначности процессов ликвидации и реабилитации.

Следуя разумно обоснованному подходу при введении процедур банкротства, законодатель всегда должен сохранять возможность выбора между ликвидационной либо реабилитационной направленностью процедур банкротства. Реабилитационная процедура, вводимая лишь при наличии формальных оснований, не способна привести к восстановлению платежеспособности должника.

Эффективное внешнее управление способно полностью удовлетворить требования кредиторов и в тоже время сохранить бизнес и рабочие места. Но процедура внешнего управления, вводимая на основании формальных критериев, которые содержатся в Законе о банкротстве 2002 г., без учета перспектив реального восстановления платежеспособности должника, вопреки анализу финансового состояния, не способна достичь целей внешнего управления и обеспечить защиту кредиторов, которые в результате неэффективного управления не получат того, на что они имели право рассчитывать при немедленной ликвидации.

Как показывает практика рассмотрения дел о банкротстве, бесперспективное внешнее управление, с неизбежностью переходящее в конкурсное производство, не оставляет шансов конкурсным кредиторам на удовлетворение их требований, т.к. расходы внешнего управления, возникновение требований текущего характера значительно уменьшают конкурсную массу. По своей сути такое внешнее управление есть не что иное, как скрытая форма ликвидации, осложненная негативными правовыми последствиями.

Специфика института несостоятельности (банкротства) состоит и в том, что он воплощает в себе не только главенствующие идеи гражданского права, но также и сплав идей других отраслей права. В нем, в частности, находят отражение концептуальные положения арбитражного процессуального и налогового законодательства. Поэтому, чем совершеннее арбитражно-процессуальное или налоговое законодательство в плане концептуальных подходов и юридической техники изложения правовых норм, тем совершеннее в целом институт банкротства. И наоборот, существенные недостатки правовых норм других отраслей права, образующих в своей совокупности с нормами гражданского права институт банкротства, делают этот институт недостаточно пригодным для решения свойственных ему задач. То есть, насколько в целом совершенно российское законодательство, настолько совершенен и институт банкротства.

Однако, как представляется, совершенство института банкротства определяется не только этим обстоятельством, и даже не столько им. По оценке многих ведущих специалистов в области банкротства, во Франции, где высок уровень развития законодательства, система несостоятельности(банкротства) недостаточно эффективна.

В чем же причина такого парадокса? Возможно, отчасти это объясняется тем, что, видимо, не следует чисто механически переносить на почву конкурсных отношений положения норм других отраслей права, равно как и норм общегражданских, - специфика конкурсных отношений требует корректировки правовых норм и институтов.

Поэтому было бы правильным при регулировании отношений в сфере несостоятельности(банкротства) учитывать, что нормы других отраслей права, искусственно вживленные в ткань правового регулирования конкурсных отношений, не только не могут придать ему эффективность, но и способны парализовать его отдельные институты. Инородным телом в законодательстве о банкротстве, например, является комплекс правовых норм, регулирующих порядок заключения мирового соглашения с участием уполномоченного органа. Требование законодателя соблюсти при заключении мирового соглашения положения налогового законодательства, как показала практика, фактически нейтрализовало институт мирового соглашения.

В завершение краткого анализа отдельных проблем правового регулирования института защиты прав предпринимателей при рассмотрении судами дел о банкротстве, позволю обратить внимание на выступление Председателя Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации А.А. Иванова на заседании ученого совета Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации 16 марта 2005 г., которое, безусловно, не могло остаться незамеченным для юридической общественности. В выступлении, касающемся вопросов повышения качества законов и деятельности арбитражных судов, в частности, обращается внимание на необходимость разрешения проблем по обеспечению доктринальной выдержанности и концептуального единства законопроектов. В этом контексте необходимо отметить, что исследуемые в данной книге отдельные нормы, образующие институт банкротства, не только не корректны, но и не вписываются в концепцию этого правового института, если не сказать более, что они разрушают его основы. Поэтому данную проблему нормотворчества, имеющую общий характер, необходимо как можно скорее решать, ибо в противном случае некачественное законодательство будет порождать глубокие негативные последствия.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Научная литература

1. Абаева Н.Э. Теоретические основы антикризисного управления // Антикризисное и внешнее управление. 2010. №2.

2. Авдеев С.С. Особенности банкротства отдельных категорий - юридических лиц в России // Вопросы ответственности и наказания в современном российском законодательстве. Рязань, 2011.

3. Агеев Ш.Р., Васильев Н.М., Катырин С.Н. Страхование: теория, практика и зарубежный опыт. М., 1998.

4. Албаков А.И. Несостоятельность кредитных организаций: понятие, признаки, условия // Право и образование. 2007. №6.

5. Андреев А.В. Обжалование определений, принятых по делам о банкротстве // Арбитражный и гражданский процесс. 2011. №5.

6. Афонькин В.Н., Сабинина Е.А. Законодательство о банкротстве: теоретические и практические аспекты. М., 2010.

7. Бадаев Н. Эффективность внесудебных процедур по профилактике банкротства // Вестник ФСНД России. 2010. № 2.

8. Бай Н.И., Мелихов Н.В. О проблемах, возникающих при определении арбитражными судами признаков банкротства // Вестник ВАС РФ. 2002. №3.

9. Баландин Б.А. Вопросы теории и практики применения законодательства о банкротстве // Арбитражная практика. 2012. №2.

10. Балашева Л.И. О несостоятельности (банкротстве) // Арбитражная практика. 2011. №1.

11. Барашян М.М. Актуальные вопросы о несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций // Юридический вестник Ростовского государственного экономического университета. 2003. №3.

12. Бардзкий А.Э. Законы несостоятельности торговой и неторговой. Одесса, 1914.

13. Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Договоры о передаче имущества. М., 2010.

14. Викторов И., Сапожников Н. Надзор за исполнением законодательства о несостоятельности (банкротстве) // Законность. 2009. №6.

15. Витрянский В.В. Банкротство: ожидания и реальность // Экономика и жизнь. 1994. №49.

16. Гончаров А.И. Правовые механизмы предупреждения банкротства коммерческой организации. М., 2006.

17. Дедов Д. Признаки несостоятельности как критерий эффективности нового законодательства о банкротстве // Хозяйство и право. 1999. №8.

18. Долинская В.В. Новый этап развития законодательства о несостоятельности (банкротстве) // Закон. 2003. №8.

19. Зыкова И.В. Новое в законодательстве о несостоятельности (банкротстве) // Законодательство и экономика. 2011. №3.

20. Карелина С.А. Категория интереса и институт несостоятельности (банкротства) как средство разрешения конфликта интересов // Законодательство. 2007. №3.

21. Колиниченко Е.А. Признаки банкротства в Великобритании, США, Германии, Франции и России (сравнительный анализ) // Вестник ВАС РФ. 2000. №8.

22. Крутиков Р.Н. Развитие института банкротства в России: правовое регулирование и ответственность // Юрист. 2004. №7.

23. Михайленко И.С. Правовые проблемы предупреждения банкротства кредитных организаций // "Черные дыры" в Российском законодательстве. 2002. №3.

24. Монич Ю. Законы о банкротстве в странах Восточной Европы: начальный опыт применения // Проблемы теории и практики управления. 1994. №1.

25. Оленин А.Е. Правовые основы и особенности наблюдения как процедуры процесса о банкротстве // Законодательство. 2010. №2.

26. Плешанова О. Банкротство: инструмент рынка или злоупотребление правом? // ЭЖ-Юрист. 2010. №45.

27. Синякина А. Понятие и признаки несостоятельности (банкротства) в российском праве // Право и жизнь. 2003. №58.

28. Телюкина М.В. Банкротство отсутствующего должника // Юридический мир. 2011. №9.

29. Ткачев В.Н. Некоторые аспекты внешнего управления имуществом должника, находящегося в процессе производства по делу о несостоятельности - банкротстве // Закон и право. 2010. №6.

30. Химичев В.А. Правовые положения участников должника в деле о банкротстве // Вестник ВАС РФ. 2002. №1.

31. Яценко Ю. Антикризисное управление и пути восстановления платежеспособности предприятий // Вестник ФСФО России. 2011. №12.

Нормативные правовые акты

32. Конституция Российской Федерации от 12 декабря 1993 г. (с изм. от 21 июля 2007 г.) // Российская газета. 1993. 25 дек.; СЗ РФ. 1996. №3. Ст. 152; №7. Ст. 676; 2001. №24. Ст. 2421; 2003. №30. Ст. 3051; 2004. №13. Ст. 1110; 2005. №42. Ст. 4212; №29. Ст. 3119; 2007. №1 (ч. 1). Ст. 1; №30. Ст. 3745.

33. Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации от 24 июля 2002 г. №95-ФЗ (в ред. от 2 марта 2006 г.) // СЗ РФ. 2002. №30. Ст. 3012.

34. Гражданский кодекс Российской Федерации. Ч. I от 30 ноября 1994 г. №51-ФЗ (в ред. от 19 июля 2007 г.) // СЗ РФ. 1994. №32. Ст. 3301.

35. Гражданский кодекс Российской Федерации. Ч. II от 26 января 1996 г. №14-ФЗ (в ред. от 24 июля 2007 г.) // СЗ РФ. 1996. №5. Ст. 410.

36. Гражданский процессуальный кодекс от 14 ноября 2002 г. №138-ФЗ (в ред. от 24 июля 2006 г.) // СЗ РФ. 2002. №46. Ст. 4532.

37. Основы законодательства Российской Федерации "О нотариате" от 11 февраля 1993 г. № 4462-1 (в ред. от 26 июня 2007 г.) // ВСНД и ВС РФ. 1993. №10. Ст. 357.

38. Федеральный конституционный закон от 21 июля 1994 г. №1-ФКЗ (в ред. от 5 февраля 2007 г.) "О Конституционном Суде Российской Федерации" // СЗ РФ. 1994. №13. Ст. 1447.

39. Федеральный конституционный закон от 28 апреля 1995 г. №1-ФКЗ (в ред. от 12 июля 2006 г.) "Об арбитражных судах в Российской Федерации" // СЗ РФ. 1995. №18. Ст. 1589.

40. Федеральный конституционный закон от 31 декабря 1996 г. №1-ФКЗ (в ред. от 5 апреля 2005 г.) "О судебной системе Российской Федерации" // СЗ РФ. 1997. №1. Ст. 1.

41. Федеральный конституционный закон от 17 декабря 1997 г. №2-ФКЗ (в ред. от 2 марта 2007 г.) "О Правительстве Российской Федерации" // СЗ РФ. 1997. №51. Ст. 5712.

42. Федеральный закон от 2 декабря 1990 г. №395-1 (в ред. от 24 июля 2007 г.) "О банках и банковской деятельности" // ВСНД и ВС РСФСР. 1990. №27. Ст. 357.

43. Федеральный закон от 14 апреля 1995 г. №41-ФЗ (в ред. от 31 декабря 2005 г.) "О государственном регулировании тарифов на электрическую и тепловую энергию в Российской Федерации" // СЗ РФ. 1995. №16. Ст. 1316.

44. Федеральный закон от 21 июля 1997 г. №119-ФЗ (в ред. от 26 июня 2006 г.) "Об исполнительном производстве" // СЗ РФ. 1997. №30. Ст. 3591; 2003. №2. Ст. 160; №50. Ст. 4847; 2004. №10. Ст. 837; №27. Ст. 2711; №35. Ст. 3607; 2005. №42. Ст. 4213; 2006. №1. Ст. 8; №45. Ст. 4627.

45. Федеральный закон от 8 января 1998 г. №6-ФЗ (в ред. от 21 марта 2002 г., с изм. от 1 октября 2002 г.) "О несостоятельности (банкротстве)" // СЗ РФ. 1998. №2. Ст. 222 (утратил силу).

46. Федеральный закон от 25 февраля 1999 г. № 40-ФЗ (в ред. от 29 декабря 2006 г.) "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций" // СЗ РФ. 1999. №9. Ст. 1097.

47. Федеральный закон от 24 июня 1999 г. №122-ФЗ (в ред. от 18 июля 2005 г.) "Об особенностях несостоятельности (банкротства) субъектов естественных монополий топливно-энергетического комплекса" // СЗ РФ. 1999. N 26. Ст. 3179.

48. Федеральный закон от 26 октября 2002 г. №127-ФЗ (в ред. от 19 июля 2007 г.) "О несостоятельности (банкротстве)" // СЗ РФ. 2002. №43. Ст. 4190.

49. Федеральный закон от 20 августа 2004 г. №121-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций" и признании утратившими силу некоторых законодательных актов (положений законодательных актов) Российской Федерации" // СЗ РФ. 2004. №34. Ст. 3536.

50. Указ Президента Российской Федерации от 14 февраля 1996 г. N 199 (в ред. от 25 июля 2000 г.) "О некоторых мерах по реализации решений об обращении взыскания на имущество организаций" // СЗ РФ. 1996. №8. Ст. 741 (утратил силу).

51. Постановление Правительства РФ от 25 декабря 1998 г. №1544 (с изм. от 7 сентября 2001 г.) "О лицензировании деятельности физических лиц в качестве арбитражных управляющих" // СЗ РФ. 1999. №1. Ст. 194 (утратило силу).

52. Постановление Правительства РФ от 30 ноября 2002 г. №855 "Об уполномоченном и регулирующем органе в делах о банкротстве и процедурах банкротства" // СЗ РФ. 2002. №49. Ст. 4886.

Судебная практика

53. Постановление Пленума Верховного Суда РФ и Пленума ВАС РФ от 1 июля 1996 г. №6/8 "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой ГК РФ" // Вестник ВАС РФ. 1996. №9.

54. Постановление ВАС РФ от 8 апреля 2003 г. №4 "О некоторых вопросах, связанных с введением в действие Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" // Вестник ВАС РФ. 2003. №6.

55. Постановление Пленума ВАС РФ от 15 декабря 2004 г. №29 "О некоторых вопросах практики применения Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" // Специальное приложение к Вестнику ВАС РФ. 2005. №12.

56. Постановление Пленума ВАС РФ от 22 июня 2006 г. №22 "О порядке погашения расходов по делу о банкротстве" // Вестник ВАС РФ. 2006. №8.

57. Информационное письмо ВАС РФ от 25 апреля 1995 г. №С1-7/ОП-237 "Обзор практики применения арбитражными судами законодательства о несостоятельности (банкротстве)" // Вестник ВАС РФ. 1995. №7.

58. Информационное письмо ВАС РФ от 7 августа 1997 г. №20 "Обзор практики применения арбитражными судами законодательства о несостоятельности (банкротстве)" // Вестник ВАС РФ. 1997. №10.

59. Информационное письмо ВАС РФ от 6 августа 1999 г. №43 "Вопросы применения Федерального закона Российской Федерации "О несостоятельности (банкротстве)" в судебной практике" // Вестник ВАС РФ. 1999. №10.

60. Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 26 июля 2005 г. №93 "О некоторых вопросах, связанных с исчислением отдельных сроков по делам о банкротстве" // Вестник ВАС РФ. 2005. №10.

61. Постановление Конституционного Суда РФ от 6 июня 2000 г. №9-П "По делу о проверке конституционности положения абзаца 3 пункта 2 статьи 77 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" в связи с жалобой открытого акционерного общества "Тверская прядильная фабрика" // Российская газета. 2000. 15 июня.

62. Постановление Конституционного Суда РФ от 19 декабря 2005 г. №12-П "По делу о проверке конституционности абзаца 8 пункта 1 статьи 20 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" в связи с жалобой гражданина А.Г. Меженцева" // Российская газета. 2005. 28 дек.

63. Определение Конституционного Суда РФ от 16 ноября 2006 г. №489-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Мальцева Андрея Александровича на нарушение его конституционных прав статьей 34, пунктом 2 статьи 126, статьей 129 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" и статьями 42, 257, 273 и 292 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации" // СПС "КонсультантПлюс".