Понятие оперативно-розыскной деятельности (Понятие оперативно-розыскной деятельности и ее оперативно-технического обеспечения)

Содержание:

Введение

Актуальность темы «Понятие оперативно-розыскной деятельности» определяется необходимостью совершенствования оперативно-розыскных органов в ходе проведения оперативно-розыскной деятельности и правового регулирования их деятельности. Необходимость и достаточность правового регулирования оперативно-розыскной деятельности объективно подтверждается стабильностью обеспечиваемого правопорядка.

С уровнем правового регулирования оперативно-розыскной деятельности прямо связана ее результативность. Недостаточная урегулированность открывает простор для воздействия субъективного фактора, причем это воздействие имеет и позитивный, и негативный характер. 

Одним из негативных последствий проведения оперативно-розыскных мероприятий является возможность использования полученных сведений в личных целях. Ведь развитие оперативно-розыскной деятельности предполагает все более глубокое погружение в частную жизнь различных лиц, извлечение множества сведений, в том числе и таких, которые их обладатели не хотели бы оглашать. Логика развития системы обеспечения государственной безопасности и правопорядка такова, что эти вторжения с развитием государства будут все более глубокими и всеобъемлющими. Уже сейчас технические средства наблюдения провожают нас до дверей наших домов. Законодателю необходимо представлять себе пределы сбора информации.

Не менее важный результат - оценка возможности реализации сведений самими оперативно-розыскными органами: наиболее эффективно правовое регулирование оперативно-розыскной деятельности в том случае, когда, ограничивая возможности злоупотребления полномочиями, оно все же не сковывает инициативу исполнителей.

Цель исследования: рассмотреть понятие оперативно-розыскной деятельности.

В соответствии с целью в работе поставлены задачи:

1. Рассмотреть понятие оперативно-розыскной деятельности и ее оперативно-технического обеспечения.

2. Охарактеризовать правовое регулирование оперативно-розыскной деятельности и ее результатов.

3. Обозначить проблемы обеспечения прав личности в процессе осуществления оперативно-розыскной деятельности.

4. Предложить возможности и формы использования в доказывании по уголовным делам сведений, полученных в ходе оперативно-розыскных мероприятий и направления разрешения проблем в ходе оперативно-розыскной деятельности.

Объектом исследования выступают общественные отношения, складывавшиеся в процессе выполнения гласных и негласных мероприятий по добыванию, проверке и реализации информации о противоправных и опасных для государства деяниях и лицах, совершавших эти деяния.

Предмет исследования включает в себя нормативно-правовые акты, другие документальные материалы, характеризующие организацию, формы и методы деятельности розыскных органов.

Источниками исследования являются: Конституция Российской Федерации, Кодексы (УК РФ, УПК РФ), Федеральный закон от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности», а также научные труды отечественных авторов по конституционному праву и отраслевым юридическим наукам, материалы судебной практики и СМИ.

Практическая и теоретическая значимость результатов исследования: выводы и предложения, сформулированные в работе, могут быть использованы законодателями в правотворческом процессе, при совершенствовании правового регулирования оперативно-розыскной деятельности.

Структура исследования включает введение, две главы, заключение, список использованных источников.

Глава 1. Теоретические аспекты исследования оперативно-розыскной деятельности

1.1. Понятие оперативно-розыскной деятельности и ее оперативно-технического обеспечения

Оперативно-розыскная деятельность – вид деятельности, осуществляемой гласно и негласно оперативными подразделениями государственных органов, уполномоченных на то Федеральным законом от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности»^[1], в пределах их полномочий посредством проведения оперативно-розыскных мероприятий в целях защиты жизни, здоровья, прав и свобод человека и гражданина, собственности, обеспечения безопасности общества и государства от преступных посягательств (ст. 1).

Также, оперативно-розыскная деятельность не только направлена на борьбу с преступностью, но в некоторых случаях и на проверку лиц, поведение которых не связано с преступной деятельностью.

В соответствии с ч. 2 ст. 7 Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности», органы, осуществляющие оперативно-розыскную деятельность в пределах своих полномочий также вправе собирать данные, необходимые для принятия решений: о допуске к сведениям, составляющим государственную тайну; о допуске к работам, связанным с эксплуатацией объектов, представляющих повышенную опасность для жизни и здоровья людей, а также окружающей среды; о допуске к участию в оперативно-розыскной деятельности или доступе к материалам, полученным в результате ее осуществления; об установлении или поддержании лицом отношений сотрудничества при подготовке и проведении оперативно-розыскных мероприятий (ОРМ); об обеспечении безопасности органов, осуществляющих ОРД; о выдаче разрешения на частную детективную и охранную деятельность. Таким образом, Законом урегулированы правоотношения, объектами которых являются любые, в том числе и законопослушные, граждане (ч. 2 ст. 7). Эта норма указывает на то, что объектами ОРД могут быть любые лица, в том числе и проверяемые.

Согласно ст. 3 Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности»^[2] ОРД основывается на конституционных принципах законности, уважения и соблюдения прав и свобод человека и гражданина, а также на специальных принципах конспирации, сочетания гласных и негласных методов и средств. Наличие специальных принципов является отличительным признаком всей ОРД, выделяя её в особый вид государственной правоохранительной деятельности. Одновременно они обусловливают и определённую специфику в реализации конституционного принципа уважения и соблюдения прав и свобод человека и гражданина при осуществлении ОРД.

Формирование оперативной готовности оперативных подразделений к применению оперативно-технических средств предполагает овладение оперативными сотрудниками определенной суммой знаний, навыками и умениями их использования, а также признание их значимости в своей профессиональной деятельности при решении задач ОРД.

Современные возможности ОТС, в том числе разработанных или конструктивно приспособленных в целях достижения эффективного выявления и фиксации оперативно значимой информации, требуют наличия у оперативных сотрудников специализированных углубленных знаний о тактико-технических характеристиках соответствующих видов средств оперативной техники и навыков по их применению.

Профессиональная деятельность сотрудников протекает в специфических условиях, преимущественно не гласно, которые нельзя не учитывать при проведении оперативно-розыскных мероприятий с использованием ОТС.

В.Н. Омелин считает, что понятие оперативно-технического обеспечения ОРД можно рассматривать в широком и узком смысле^[3].

В широком смысле оперативно-техническое обеспечение ОРД предполагает:

- формирование комплекса законодательных, подзаконных, в том числе ведомственных, нормативных правовых актов, регламентирующих применение технических средств в ОРД;

- повышение уровня оперативно-технической подготовки сотрудников оперативных подразделений, применяющих ОТС при решении возложенных на них оперативно-служебных задач;

- модернизацию имеющихся и создание новых образцов ОТС, используемых в ОРД;

- улучшение технического оснащения оперативных подразделений.

Основываясь на этих положениях, оперативно-техническое обеспечение ОРД в широком смысле можно сформулировать как систему правовых, научных, организационных и иных мер по созданию необходимых условий для разработки, внедрения и практического использования оперативно-технических средств, применяемых для решения возложенных на оперативные подразделения оперативно-служебных задач.

Соответственно, субъектами такого обеспечения являются соответствующие структурные подразделения государственных органов, осуществляющие ОРД (МВД, ФСБ, ФСИН России и др.), учебные, научные учреждения и территориальные подразделения указанных органов.

Оперативно-техническое обеспечение ОРД в узком смысле характеризуется следующими признаками:

- осуществляется только в рамках и способами, указанными в законах и подзаконных, в том числе ведомственных, нормативных актах органов, осуществляющих ОРД;

- субъектами этой деятельности могут быть только оперативные сотрудники, а также лица, оказывающие им конфиденциальное содействие;

- практическое применение ОТС осуществляется в зависимости от конкретной оперативно-розыскной ситуации.

Решение оперативного сотрудника об использовании ОТС зависит, прежде всего, от уяснения следующих вопросов: можно ли получить фактические данные, представляющие оперативный интерес, без применения ОТС и будут ли при этом обеспечены полнота и точность фиксации указанных сведений.

Рассмотрим типичные оперативно-розыскные ситуации, которые требуют применения средств оперативной техники при проведении оперативно-розыскных мероприятий:

- невозможность или крайняя затруднительность получения оперативно значимой информации иным путем;

- быстрота и эффективность, которые сопутствуют поставленной цели;

- возможность зашифровать оперативно-розыскные силы, средства и методы работы;

- возможность искусственного создания условий для наиболее вероятного оставления следов преступления.

Основываясь на этих положениях, оперативно-техническое обеспечение ОРД в узком смысле может быть определено следующим образом.

Это предусмотренное законами и подзаконными, в том числе ведомственными, нормативными актами органов, осуществляющих ОРД, практическое применение оперативными сотрудниками, а также лицами, оказывающие им конфиденциальное содействие, оперативно-технических средств при проведении оперативно-розыскных мероприятий, обеспечивающих получение фиксированной информации о действиях объектов оперативной заинтересованности, а также фактах и событиях в целях выявления, предупреждения, пресечения и раскрытия преступлений, а также выявления и установления лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших, и решения других задач, возложенных на оперативные подразделения.

Выделим лишь наиболее значимые стороны основных признаков (элементов) оперативно-технического обеспечения ОРД (техническую оснащенность оперативных подразделений, оперативную готовность оперативных сотрудников к использованию оперативно-технических средств и постоянную и ситуационную оперативную готовность оперативных сотрудников к использованию оперативно-технических средств).

Техническая оснащенность оперативных подразделений.

Этот элемент наиболее значимый в представленной нами системе. Техническая оснащенность оперативных подразделений выражена в степени оснащенности ОТС обнаружения и фиксации оперативно значимой информации. Степень технической оснащенности, как в качественном, так и в количественном отношении, отражает возможности оперативных подразделений успешно решать поставленные перед ними оперативно-служебные задачи.

Оперативная готовность оперативных сотрудников к использованию оперативно-технических средств.

Акцентируя внимание на этом аспекте, следует подчеркнуть, что можно иметь в достаточном количестве любую технику и не получить желаемого эффекта, так как техника сама по себе, без специалистов, в совершенстве владеющих ею, ничего решить не способна. Самый современный и совершенный компьютер без надлежащего программного обеспечения и грамотного пользователя — это не более чем дорогостоящие «счеты» или, в крайнем случае, пишущая машинка.

Поэтому подход к оперативно-техническому обеспечению ОРД только как к проблеме снабжения оперативных подразделений средствами оперативной техники не верен по существу. Обеспечение оперативных подразделений оперативно-техническими средствами — это только один из элементов системы оперативно-технического обеспечения ОРД, никоим образом не исчерпывающий его содержания.

По общему правилу, для применения оперативно-розыскных сил, средств и методов требуется, чтобы оперативный состав действовал быстро, тактически грамотно, был подготовлен к решению возникающих оперативно-тактических задач.

С нашей точки зрения, оперативная готовность сотрудников оперативных подразделений к применению ОТС представляет собой адекватную требованиям ОРД профессионально-техническую подготовку оперативных сотрудников, включающую специальные знания, умения, навыки по применению ОТС при выполнении возложенных на них оперативно-служебных задач.

Наряду с постоянной оперативной готовностью оперативных сотрудников к использованию ОТС существует состояние ситуационной оперативной готовности, отражающее особенности складывающейся оперативно-розыскной ситуации при проведении оперативно-розыскных мероприятий. Ситуационная оперативная готовность — это актуализация приобретенных ранее знаний, умений, навыков, имеющегося опыта для решения конкретных оперативно-тактических задач, возникающих в ходе ОРД; состояние мобилизованности оперативного сотрудника на целенаправленное тактически грамотное применение ОТС в конкретных условиях.

Постоянная и ситуационная оперативная готовность оперативных сотрудников к использованию оперативно-технических средств находится в сложном взаимодействии. Будучи реализованным, состояние ситуационной оперативной готовности оказывает обратное управляющее воздействие на компоненты постоянной оперативной готовности к применению оперативно-технических средств.

1.2. Правовое регулирование оперативно-розыскной деятельности и ее результатов

Под правовой основой оперативно-розыскной деятельности следует понимать совокупность законодательных и иных нормативных актов, регламентирующих отношения, возникающие в сфере этой деятельности.

Правовая основа ОРД закреплена в ст. 4 Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности»^[4]. Часть 1 указанной статьи относит к правовой основе ОРД, прежде всего, Конституцию Российской Федерации^[5], которая закладывает важнейшие принципы отношений между правоохранительными органами и гражданами в сфере борьбы с преступностью.

К таким принципам относятся: признание государством высшей ценностью прав и свобод человека (ст. 2), равенства граждан перед законом (ст. 19), соблюдение норм международного права в области обеспечения прав человека (ст. 17), обеспечение права на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну (ст. 23), на неприкосновенность жилища (ст. 25), гарантии судебной защиты прав и свобод граждан (ст. 46), презумпция невиновности (ст. 49), установление законодательного порядка ограничения основных конституционных прав для достижения общественно значимых целей (ст. 55) и некоторые другие. Ряд этих принципов дополнительно закреплен в ст. 3 Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности».

В Конституции РФ закреплены полномочия органов государственной власти по принятию законодательных актов, регламентирующих деятельность правоохранительных органов по борьбе с преступностью (статьи 76, 90, 104, 105, 115).

Ряд норм Конституции РФ напрямую регламентирует условия проведения оперативно-розыскных мероприятий, ограничивающих конституционные права граждан. В частности, ч. 2 ст. 23 и ст. 25 предписывают обязательность получения судебного решения в случае необходимости ограничения права граждан на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, а также на неприкосновенность жилища. Эти нормы Конституции РФ конкретизированы в ч. 2 ст. 8 Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности».

После Конституции РФ главная роль в правовом регулировании ОРД по праву принадлежит указанному закону. Этот законодательный акт пришел на смену Федеральному закону Российской Федерации «Об оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации» от 13 марта 1992 г., который был первым в истории российского права законом, регламентирующим ОРД. До этого оперативно-розыскная деятельность регулировалась ведомственными нормативными правовыми актами.

Таким образом, Федеральный закон от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности» находится в состоянии постоянного совершенствования, а наиболее радикальные предложения специалистов сводятся к необходимости разработки и принятия новой редакции этого Закона.

Правовую основу ОРД, кроме указанного Закона, составляет довольно значительное число других законодательных актов, которые можно разделить на три основные группы:

- устанавливающие общие положения осуществления ОРД;

- регламентирующие деятельность отдельных субъектов ОРД;

- регулирующие отношения, возникающие при решении частных задач ОРД.

К законодательным актам, устанавливающим общие положения осуществления ОРД, следует отнести Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 02.08.2019)^[6] и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 02.08.2019) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.09.2019)^[7].

Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 02.08.2019) определяет материальные признаки преступлений, на выявление, предупреждение и раскрытие которых нацелена ОРД. Установление наличия этих признаков является согласно ст. 7 Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности» основанием для проведения оперативно-розыскных мероприятий, а при их отсутствии ОРД осуществляться не может.

В УК РФ содержится ряд правовых институтов и норм, имеющих важное значение для осуществления ОРД. Так, ст. 15 УК РФ раскрывает понятие тяжкого преступления, признаки которого, согласно ст. 8 Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности», являются одним из основных условий проведения некоторых оперативно-розыскных мероприятий (ОРМ).

Уголовно-правовые институты крайней необходимости (ст. 39 УК РФ) и обоснованного риска (ст. 41 УК РФ) используются при проведении таких оперативно-розыскных мероприятий, как проверочная закупка, оперативный эксперимент, оперативное внедрение и контролируемая поставка.

Институт деятельного раскаяния (ст. 75 УК РФ) лежит в основе реализации одной из важных норм Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности», предусматривающей освобождение от уголовной ответственности лиц, привлеченных к сотрудничеству с оперативными аппаратами. Установление целого ряда уголовно-правовых запретов (ст. 137-139, 283, 286, 293, 330 УК РФ и др.) является одной из гарантий соблюдения законности и прав граждан при осуществлении оперативно-розыскных мероприятий.

К законодательным актам, устанавливающим общие положения ОРД, необходимо отнести и уголовно-процессуальное законодательство, которое придало органам исполнительной власти, наделенным полномочиями по осуществлению ОРД, статус органов дознания (ч. 1 ст. 40 УПК РФ).

Определяя полномочия органа дознания, новый Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 02.08.2019) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.09.2019) запретил проведение дознания лицом, которое проводило или проводит по данному уголовному делу оперативно-розыскные мероприятия (ч. 2 ст. 41).

УПК РФ определяет порядок взаимодействия следователя и оперативного работника при расследовании преступлений (ч. 4 ст. 157, ч. 2 ст. 163, ч. 7 ст. 164); устанавливает перечень преступлений, по которым обязательно предварительное следствие (ст. 150), что, согласно ст. 8 Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности», является обязательным условием осуществления ОРМ, ограничивающих конституционные права граждан.

Определяя обстоятельства, подлежащие доказыванию по уголовному делу (ст. 73 УПК), виды доказательств (статьи 74-81 УПК РФ), способы их собирания, проверки и оценки (статьи 86-88 УПК РФ), понятие результатов ОРД (п. 36 (прим) ст. 5) и их использование в доказывании (ст. 89 УПК РФ), уголовно-процессуальный закон служит основой для определения приемов получения оперативно-розыскной информации и процедур ее использования в уголовном процессе.

Одним из составных элементов правовой основы оперативно-розыскной деятельности являются законодательные акты, регламентирующие деятельность отдельных субъектов ОРД, которые закладывают основы разграничения полномочий оперативных подразделений, определяют их задачи, устанавливают права и обязанности.

К правовой основе ОРД, согласно ч. 1 ст. 3 Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности», относятся также иные нормативные правовые акты федеральных органов государственной власти. Их можно разделить на три группы:

- указы Президента Российской Федерации;

- постановления Правительства Российской Федерации;

- акты Конституционного Суда и Пленума Верховного Суда Российской Федерации, содержащие разъяснения и толкование норм оперативно-розыскного законодательства с точки зрения их конституционности.

Не менее важную роль в правовом регулировании ОРД играют международные правовые акты. Однако законодатель не включил их в ст. 4 Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности», хотя ч. 4 ст. 15 Конституции РФ рассматривает нормы международного права и международные договоры Российской Федерации в качестве составной части ее правовой системы.

Анализ содержания Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности» позволяет заключить, что международные правовые акты являются самостоятельными источниками правового регулирования ОРД. В частности, п. 6 ч. 1 ст. 7 указанного закона рассматривает запросы международных правоохранительных организаций в качестве самостоятельного основания проведения ОРМ, а п. 3 ст. 14 закрепляет в числе обязанностей оперативных служб необходимость выполнения запросов правоохранительных органов иностранных государств.

Таким образом, можно сделать вывод, что правовую основу оперативно-розыскной деятельности составляет весьма обширный перечень законодательных и иных нормативных правовых актов, знание и соблюдение которых является необходимым условием успешного ее осуществления.

В правоприменительной практике следует учитывать, что правовая основа оперативно-розыскной деятельности находится в состоянии динамичного развития и постоянного совершенствования.

Н.А. Кирюшева обращает внимание на ряд причин, которые связаны с проблемами правового регулирования^[8]:

- законодательно не определены исходные понятия, составляющих содержание ОРД;

- не соответствие норм оперативно-розыскного и смежных отраслей законодательства;

- отсутствие детализации порядка и условий обеспечения конституционного принципа законности в сфере ОРД в отношении объектов и субъектов (участников) этой деятельности.

Острые противоречия возникают при проведении оперативно-розыскных мероприятий, которые ограничивают конституционные права граждан. В Федеральном законе от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности»^[9] установлено, что проведение оперативно-розыскных мероприятий, ограничивающих перечисленные в нем конституционные права, допускается на основании судебного решения. В то же время часть таких мероприятий согласно указанному закону - осуществляется в порядке, определяемом межведомственными нормативными актами или соглашениями между органами-субъектами ОРД (ч. 4 ст. 6). При этом неясно, кто в этих случаях должен получать судебное решение на проведение ОРМ. В ряде случаев соблюдение законодательно предусмотренных сроков уведомления суда (судьи) о начатых неотложных ОРМ объективно невозможно, поскольку при совпадении выходных и праздничных дней общая продолжительность нерабочего времени может составить от трех до четырех суток. С учетом этого уведомление суда о проведении неотложных мероприятий в указанных случаях целесообразно законодательно продлить до первого после выходных рабочего дня.

Достаточно много сложностей возникает при использовании результатов ОРД в уголовном процессе. К сожалению, они не разрешены и новым Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 02.08.2019) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.09.2019)^[10]. В ст. 89 УПК РФ, специально посвященной этому вопросу, содержится лишь общая норма, запрещающая использование результатов ОРД, если они не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам в уголовном судопроизводстве.

В главах 10 и 11 УПК РФ, излагающих требования к доказательствам и закрепляющих порядок доказывания, результаты ОРД даже не упоминаются.

Отсутствие в УПК РФ норм, прямо определяющих возможные способы и субъектов получения процессуально значимой оперативно-розыскной информации, ставит под вопрос законность добытых в процессе ОРД сведений, используемых в уголовном процессе. Поэтому четко закрепленный в УПК статус оперативно-розыскных данных как источников доказательственной информации позволил бы, по мнению многих практических работников, вводить ее в уголовный процесс непосредственно «из первых рук».

Таким образом, процедура использования результатов оперативно-розыскной деятельности в уголовном процессе с принятием нового УПК нисколько не упростилась. Возникающие при этом вопросы по-прежнему связаны с разрешением сложной двуединой проблемы - максимально полной трансформации оперативно-розыскных данных в доказательства и эффективной защиты негласных участников ОРД. Сложность процессуального закрепления результатов ОРД нередко является причиной приостановления уголовных дел за неустановлением лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых, хотя фактически они бывают при этом установленными.

Нерешенной остается проблема защиты штатных негласных сотрудников оперативных подразделений и лиц, оказывающих им конфиденциальную помощь. Федеральный закон от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности»^[11] по существу лишь декларирует ее, т.к. всесторонне разработанный и отработанный механизм их защиты в российском законодательстве отсутствует. Дополнив перечень оперативно-розыскных мероприятий такими рискованными, как оперативное внедрение, оперативный эксперимент и контролируемая поставка, законодатель не обеспечил надежными правовыми гарантиями их участников, подлежащих государственной защите.

Таким образом, на основе вышеизложенного, а также на основе обобщения практики органов, осуществляющих ОРД, следует приступить к разработке новой редакции Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности» и другие законодательные акты. Это могут быть Уголовный, Уголовно-процессуальный и Уголовно-исполнительный кодексы РФ, федеральные законы «О связи», «О почтовой связи», «О банках и банковской деятельности», «О наркотических средствах и психотропных веществах», «О борьбе с терроризмом».

Применение различных оперативно-розыскных мер дает возможность в процессе проникновения в преступную среду отслеживать и в определенной мере контролировать деятельность как отдельных лиц, так и организованных преступных формирований, получить информацию об их планах и подготовительных действиях. Это позволяет собрать оперативную информацию, которая уже к началу официального расследования обеспечивает эффективное использование данных ориентирующего характера и возможность ввода в уголовно-процессуальную деятельность надлежащим образом оформленные результаты ОРД в качестве источников доказательств.

Подводя итог, необходимо отметить, что результаты оперативно-розыскной деятельности являются предметом двойного законодательного регулирования: с одной стороны - оперативно-розыскного, а с другой - уголовно-процессуального. При этом отдельные новеллы имеют явно противоречивый характер. Так, в соответствии со ст. 89 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 02.08.2019) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.09.2019) «запрещается использовать в доказывании результаты оперативно-розыскной деятельности, если они не соответствуют требованиям, предъявляемым к доказательствам настоящим Кодексом»^[12].

В среде практиков уголовного судопроизводства и оперативно-розыскной деятельности эта норма получает преимущественно негативные оценки^[13], так как если результат ОРД отвечает всем требованиям, предъявляемым к доказательствам, то он перестает быть собственно результатом оперативно-розыскной деятельности, а становится полноценным доказательством. А раз так, то никакой специальный режим его использования не нужен, следовательно, нет необходимости и в соответствующей статье УПК РФ в нынешней ее редакции. Кроме того, на практике указанные положения закона толкуются по-разному.

Подводя итог отметим, что указанные проблемы могли быть решены при условии регламентирования в Федеральном законе от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности» порядка осуществления оперативно-розыскных мероприятий и их оформления.

Глава 2. Направления обеспечения оперативно-розыскной деятельности

2.1. Проблемы обеспечения прав личности в процессе осуществления оперативно-розыскной деятельности

Согласно ст. 3 Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности»^[14] основывается на конституционных принципах законности, уважения и соблюдения прав и свобод человека и гражданина, а также на специальных принципах конспирации, сочетания гласных и негласных методов и средств. Наличие специальных принципов является отличительным признаком всей ОРД, выделяя её в особый вид государственной правоохранительной деятельности. Одновременно они обусловливают и определённую специфику в реализации конституционного принципа уважения и соблюдения прав и свобод человека и гражданина при осуществлении оперативно-розыскной деятельности.

О наличии такой специфики свидетельствуют результаты изучения материалов более чем двух сотен жалоб в Конституционный Суд Российской Федерации на нарушение прав личности нормами законодательства. Анализ документов о результатах оперативно-розыскных мероприятий, включая постановления об их проведении и акты (справки), фиксирующие ход их осуществления, отражающие механизм их приобщения к уголовному делу и использования в доказывании, а также их судебная оценка в приговорах и решениях вышестоящих инстанций вплоть до Верховного Суда Российской Федерации позволяет проследить всю траекторию появления результатов ОРД и их использования в уголовном судопроизводстве, а также выявить наиболее острые проблемы реализации принципа уважения и соблюдения прав и свобод человека и гражданина в ОРД.

Анализируя сведения о том, какие конституционные права чаще всего авторы обращений в Конституционный Суд посчитали нарушенными в процессе ОРД, следует отметить, что к числу таковых прежде всего следует отнести гарантированное ч. 1 ст. 23 Конституции РФ право на неприкосновенность частной жизни, о чем говорилось в 18% жалоб^[15]. Обязанность соблюдения этого конституционного права субъектами ОРД прямо закреплена в ч. 1 ст. 5 Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности». Однако в процессе выполнения этой обязанности возникает проблема определения границ и пределов права на неприкосновенность частной жизни, поскольку законодатель не раскрывает содержание понятия «частная жизнь».

Столкнувшись с необходимостью определения этого понятия, Конституционный Суд в ряде своих решений («Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Усенко Дмитрия Николаевича на нарушение его конституционных прав положениями статьи 8 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»»^[16]; «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Богородицкого Сергея Николаевича на нарушение его конституционных прав статьей 5 Закона Российской Федерации «О милиции»»^[17]) установил, что в понятие «частная жизнь» включается та область жизнедеятельности человека, которая относится к отдельному лицу, касается только его и не подлежит контролю со стороны общества и государства, если носит непротивоправный характер. Из этой правовой позиции следуют два важных вывода: во-первых, лишь сам индивид вправе определить, какие именно сведения, имеющие отношение к его частной жизни, должны оставаться в тайне, а потому сбор, хранение, использование и распространение информации, не доверенной никому, не допускается без согласия данного лица, как того требует Конституция РФ. Во-вторых, действия и поступки лица, связанные с противоправной деятельностью, не относятся к сфере частной жизни, находящейся под конституционной защитой. Иными словами, субъекты оперативно-розыскной деятельности вправе собирать о лицах информацию, которая свидетельствует о наличии признаков подготавливаемых, совершаемых или совершенных ими преступлений.

В то же время нельзя отрицать того, что при проведении большинства ОРМ, направленных на выявление сведений о причастности конкретных лиц к преступной деятельности, правоохранительные органы в той или иной степени вторгаются в сферу жизни граждан, которая напрямую не относится к противоправной сфере. Так, например, начиная наблюдение за лицом, в отношении которого имеются сведения о его участии в подготовке или совершении преступлений, оперативные сотрудники не знают, чем он будет заниматься в период осуществления данного ОРМ, а потому в поле их зрения невольно попадают не только те действия, которые связаны с его преступной деятельностью, но и обусловленные профессиональными, социальными функциями, а также относящиеся сугубо к его интимной, личной жизни. Такая же особенность характерна и для прослушивания телефонных переговоров, в содержании которых сведения о преступной деятельности могут занимать весьма незначительную долю, но чтобы их выявить, необходимо проанализировать все его телефонные разговоры, большую часть которых собеседники вправе относить к своей личной или семейной тайне. Таким образом, нельзя не признавать, что ОРД объективно ограничивает право на неприкосновенность частной жизни.

В связи с этим закономерно рассмотрим, наделяет ли Федеральный закон от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности» оперативные службы полномочиями на ограничение этого права. Парадокс заключается в том, что напрямую указанным законом, в частности, положениями его ст. 15, такого полномочия не предусмотрено. В то же время в ч. 8 ст. 5 Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности»^[18] установлен запрет на разглашение сведений, затрагивающих неприкосновенность частной жизни, ставших известными в процессе ОРМ. Отсюда можно сделать вывод, что законодателем признается допустимым получение таких сведений оперативно-розыскными службами для решения задач ОРД.

Хрестоматийным примером нарушения права на неприкосновенность частной жизни является дело журналистки Ч., по жалобе которой Конституционный Суд вынес Определение от 14 июля 1998 г. № 86-О2^[19]. Заявительница по этому делу стала объектом оперативной разработки, начатой лишь при наличии формального основания для этого, но фактически направленной на получение сведений компрометирующего характера о её личной жизни, которые использовались для её шантажа с целью отказа от подготовки разоблачительных публикаций о злоупотреблениях руководства областного управления МВД. В решении Конституционного Суда по этой жалобе был сформулирован целый ряд правовых позиций, направленных на обеспечение, в том числе, права на неприкосновенность частной жизни граждан в процессе осуществления оперативно-розыскной деятельности, которыми должны руководствоваться все правоприменители.

Нарушение права на неприкосновенность частной жизни в конституционных жалобах последних лет, как правило, связывается с применением специальных технических средств (СТС), предназначенных для негласной аудио- и видеозаписи в процессе наблюдения, проверочных закупок наркотиков и оперативных экспериментов без получения на то судебного разрешения. В решениях Конституционного Суда по таким жалобам сформулирована правовая позиция о том, что само по себе применение СТС не требует судебного решения, если при этом не ограничивается право на неприкосновенность жилища^[20].

Однако Европейский Суд по правам человека (ЕСПЧ) в целом ряде своих решений сформулировал по этому вопросу другую позицию. Так, в Постановлении по делу «Быков против России»^[21] он признал нарушение права заявителя на уважение его личной жизни в результате использования без предварительного получения судебного разрешения полицейским информатором радиомикрофона для записи разговора, происходившего в гостевом домике на территории его земельного участка. В Постановлении по делу «Ахлюстин против России» ЕСПЧ также признал нарушение права на частную жизнь при использовании без судебного разрешения аппаратуры негласной аудиозаписи в служебном помещении заявителя^[22].

Таким образом, нельзя не видеть принципиального расхождения позиций Конституционного Суда и ЕСПЧ по весьма важному для практики ОРД вопросу об условиях проведения негласного аудио- и видеоконтроля (электронного наблюдения) в помещениях, которые российским законодательством не относятся к жилищу.

Наличие такого расхождения по мнению специалистов^[23], обусловлено двумя основными причинами. Во-первых, особенностью конституционного регулирования защиты права на неприкосновенность частной жизни, состоящей в том, что возможность его ограничения, согласно ч. 1 ст. 23 Конституции РФ^[24], не связана с обязательностью получения для этого судебного решения, как это предусмотрено в ч. 2 этой же статьи, для ограничения права на тайну телефонных переговоров и почтовых отправлений. Во-вторых, отсутствием в Федеральном законе от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности»^[25] иных, помимо судебного разрешения, гарантий обеспечения права на неприкосновенность частной жизни граждан при осуществлении электронного наблюдения в нежилых помещениях. По мнению исследователей^[26], что для устранения разногласий в позициях Конституционного Суда и ЕСПЧ российскому законодателю следовало бы более детально урегулировать в Федеральном законе от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности» основания и порядок применения электронного наблюдения, усилив гарантии предупреждения возможных злоупотреблений. В условиях же действующего правового регулирования можно порекомендовать сотрудникам оперативно-розыскных служб получать предварительное судебное разрешение на проведение электронного наблюдения даже в нежилых помещениях, обосновывая это возможностью непроизвольной фиксации телефонных разговоров проверяемого лица в процессе оперативно-розыскного мероприятия.

С правом на неприкосновенность частной жизни достаточно тесно соприкасается гарантированное ч. 2 ст. 24 Конституции РФ право на ознакомление с документами, непосредственно затрагивающими права личности, о нарушении которого ставился вопрос в 11% конституционных жалоб на нормы законодательства. Механизм реализации этого права в сфере ОРД закреплен в ч. 4 ст. 5 Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности», предусматривающей возможность ознакомления со сведениями о полученной информации для лиц, виновность которых не доказана в установленном законом порядке. Однако действие указанной нормы обусловлено двумя условиями: в случае вынесения постановления об отказе в возбуждении уголовного дела либо постановления о его прекращении по реабилитирующим основаниям. Такая законодательная формулировка в ее буквальном толковании привела на практике к отказу в реализации указанного права лицам, ставшим объектами оперативно-розыскных мероприятий, по результатам которых никакого процессуального решения в отношении них не выносилось. Однако с подобным толкованием не согласился КС РФ, который в ряде своих решений отметил, что право на ознакомление с документами, непосредственно затрагивающими права личности, распространяется на любых лиц, чья виновность в совершении преступлении не доказана, независимо от того, выносились либо не выносились в отношении них процессуальные решения (например, по жалобе гражданки И.Г. Черновой^[27] и гражданина Чудова С. В.^[28]).

Отсюда следует, что если, к примеру, лицо, проходящее свидетелем по уголовному делу, узнало о прослушивании своих телефонных переговоров, оно вправе потребовать ознакомления с судебным решением на это ОРМ с целью оспаривания его законности.

Проблема обеспечения права на ознакомление с документами, непосредственно затрагивающими права личности, нередко возникает в случаях использования результатов негласных оперативно-розыскных мероприятий в уголовном судопроизводстве. Так, бывшему оперативному сотруднику было отказано в ознакомлении с постановлением об отказе в возбуждении уголовного дела и материалами, послужившими основанием для его вынесения, по его заявлению о подделке его подписей в делах оперативного учета, за нарушения при производстве которых он был уволен из органов внутренних дел. Этот отказ был мотивирован тем, что постановлению и материалам проверки был присвоен гриф секретности, поскольку в них содержались результаты ОРД. Рассмотрев жалобу на нормы законодательства, послужившие препятствием для отказа заявителю в ознакомлении с документами, непосредственно затрагивающими права личности, Конституционный Суд установил, что использование результатов ОРД не может служить препятствием для ознакомления заявителя с постановлением об отказе в возбуждении уголовного дела и материалами, дающими основание для его вынесения^[29]. Таким образом, засекречивание материалов проверки сообщения о совершенном преступлении не должно использоваться в качестве основания для отказа в реализации конституционного права на ознакомление с документами, непосредственно затрагивающими права личности.

Нельзя не отметить актуальность обеспечения в процессе ОРД права на свободу и личную неприкосновенность, гарантированного ст. 22 Конституции РФ, о нарушении которого ставился вопрос в 17,1% конституционных жалоб на нормы Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности». Поводом для таких жалоб становятся, как правило, задержание заявителей при проведении ОРМ, их принудительное доставление и удержание в служебных помещениях без соответствующего процессуального оформления, производство личного досмотра, отождествление личности, получение образцов для сравнительного исследования путем дактилоскопирования, фотографирования и т.д. В своих решениях по таким жалобам Конституционный Суд неоднократно указывал на отсутствие в Федеральном законе от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности» правомочий на применение принудительных мер при проведении ОРМ, в том числе задержания и досмотра^[30]. В то же время, как справедливо отмечается многими исследователями, оперативно-розыскная практика немыслима без применения принудительных мер в процессе пресечения преступлений и задержания причастных к ним лиц путём применения такого тактического приёма, как задержание с поличным (Гусев В. А.^[31]; Чумаров С.А.^[32] и др.). В связи с этим необходимость обеспечения гарантий права на личную неприкосновенность и достоинство личности при использовании указанного тактического приёма в сфере ОРД обусловливает потребность в его правовом регулировании в Федеральном законе от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности»^[33]. До разрешения же этого вопроса законодателем задержание с поличным должно, на наш взгляд, осуществляться на основе норм уголовно-процессуального закона, в частности, путём использования потенциала положений ст. 157 УПК РФ^[34], наделяющей органы, осуществляющие ОРД, правом на возбуждение уголовных дел и проведение неотложных следственных действий, включая задержания и личные обыски.

Одним из наиболее часто подвергаемых ограничению в процессе ОРД является право на тайну телефонных переговоров, о нарушении которого утверждалось в 16% жалоб в Конституционный Суд на нормы Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности». По мнению исследователей^[35], о масштабах ограничения этого права свидетельствует статистика Судебного департамента, по данным которого в 2017 году российскими судами выдано более 586 тыс. разрешений на прослушивание телефонных переговоров (ПТП), а в 2016 г. их было ещё больше - 607 тыс.

Негативную оценку ситуации с обеспечением права на тайну телефонных переговоров в России дал ЕСПЧ в Постановлении по делу «Роман Захаров против России», в котором был сделан вывод, что российское законодательство в части регулирования прослушивания телефонных переговоров не отвечает критериям «качества закона»^[36]. Отсюда следует, что если условия и порядок проведения ПТП не будут более детально урегулированы в законодательстве, то любые жалобы в ЕСПЧ на его применение будут признаваться обоснованными, а права заявителей - нарушенными властями Российской Федерации.

Недостатки Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности»^[37] в части регулирования механизма ограничения права на тайну телефонных переговоров усиливаются и низким уровнем правосознания оперативных сотрудников, предпринимающих попытки обойти установленные им ограничения. Так, в ряде жалоб в Конституционный Суд оспаривались положения ч. 3 ст. 8 указанного Закона, согласно которой в случаях, не терпящих отлагательства, допускается проведение ПТП на основании постановления руководителя органа, осуществляющего ОРД, с обязательным уведомлением суда в течение 24 часов. При этом данная норма обязывает субъектов ОРД в течение 48 часов «получить судебное решение о проведении такого ОРМ либо прекратить его проведение». Это положение оперативно-розыскные службы некоторых регионов России истолковали как возможность осуществления ПТП без судебного решения, если его продолжительность не превышает 48 часов. Об этом свидетельствует, в том числе, факт появления в практике специфического термина «сорокавосьмичасовка», означающего постановление руководителя органа, осуществляющего ОРД, на проведение ПТП в течение 48 часов без получения судебного решения. Однако Конституционный Суд не согласился с таким толкованием указанной нормы, указав в своих решениях на недопустимость отступления от требований ч. 2 ст. 23 Конституции РФ и обязательность получения судебного решения на ПТП любой продолжительности (от 28 марта 2017 г. № 568-О^[38] и от 27 июня 2017 г. № 1421-О^[39]). На основании этих решений практика применения ПТП продолжительностью менее 48 часов без получения судебного решения должна признаваться незаконной.

Нарушение права на тайну телефонных переговоров обусловливается и недостаточной регламентацией порядка продления сроков ПТП, поскольку ст. 9 Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности», допуская возможность продления судебных разрешений на проведение ПТП, не устанавливает оснований для этого, не ограничивает их количество и предельные сроки. В отличие от нее ст. 186 УПК РФ^[40] не только ограничивает продолжительность контроля телефонных переговоров сроками расследования, но и не предусматривает возможности их продления. Отсутствие же законодательных ограничений в этой части в сфере ОРД создает условия для злоупотреблений и нарушений прав личности. Так, в одной конституционной жалобе приводился факт семикратного продления ПТП в отношении одного и того же лица, в результате чего общая продолжительность ПТП составила три с половиной года. По результатам же столь длительного прослушивания переговоров удалось задокументировать и впоследствии доказать лишь пособничество в совершении преступления средней тяжести, совершенного за пределами срока давности. Анализ материалов этой жалобы позволяет сделать вывод о явно несоразмерном тяжести содеянного столь длительном ограничении права на тайну телефонных переговоров.

В последние годы в практике ОРД возникла проблема обеспечения права на тайну электронной переписки, обусловленная массовым использованием в преступной деятельности разнообразных средств связи, в памяти которых сохраняется большой объем представляющей оперативный интерес информации, необходимой для раскрытия и расследования преступлений. Оперативное ознакомление с этой информацией позволяет своевременно выявлять криминально активных лиц и пресекать опасные преступления. Так, например, изучение переписки в мессенджере Telegram, содержащейся в памяти мобильного телефона, изъятого у задержанного лица, позволило сотрудникам Московского уголовного розыска установить его причастность к подготовке террористического акта на футбольном чемпионате 2017 г., своевременно пресечь его совершение и тем самым сберечь жизни и здоровье многих людей^[41].

Вопрос о нарушении права на тайну электронной переписки уже ставился в ряде жалоб в Конституционный Суд. В частности, один из заявителей, осуждённый за незаконный сбыт наркотиков через нелегальный интернет-магазин, настаивал на недопустимости доказательств, полученных в результате использования оперативными сотрудниками изъятого у него планшета для ведения от его имени переписки в мессенджере с соучастниками преступной деятельности. Нарушение своих прав он связал с тем, что, ведя такую переписку под видом оперативного внедрения, оперативные сотрудники не имели на то согласия владельца или судебного решения, как это предусмотрено ч. 2 ст. 23 Конституции РФ. В своём определении по данной жалобе Конституционный Суд отметил, что использование абонентских устройств, изъятых в установленном законом порядке в ходе ОРМ или следственных действий при проведении предусмотренных Законом об ОРД оперативно-розыскных мероприятий для передачи и получения информации в целях решения задач ОРД, не нарушает тайну переписки и телефонных переговоров и не требует в этой связи вынесения судебного решения^[42]. Это определение было принято с учётом ранее сформулированной Конституционным Судом правовой позиции о том, что проведение осмотра и экспертизы с целью получения имеющей значение для уголовного дела информации, находящейся в электронной памяти абонентских устройств, изъятых при производстве следственных действий в установленном законом порядке, не предполагает вынесения об этом специального судебного решения14.

Приведённые решения Конституционного Суда по конкретным жалобам дают определённый ориентир правоприменителям в ситуациях, схожих с обстоятельствами дел заявителей. Однако они не могут в полной мере разрешить проблему обеспечения права на тайну электронной переписки при осуществлении ОРМ, а потому юридическая наука и законодатель должны установить границы, пределы и условия ограничения этого права в сфере ОРД в отношении лиц, обоснованно подозреваемых в подготовке и совершении преступлений.

Одним из элементов права на неприкосновенность частной жизни, исходя из содержания ч. 1 ст. 23 Конституции РФ, выступает закреплённая в ней гарантия защиты чести и доброго имени каждого человека. Необходимость защиты этих конституционных ценностей возникает, как правило, в случаях безосновательного проведения ОРМ либо следственных действий, основанных исключительно на результатах ОРД. Так, в одной из жалоб в Конституционный Суд был поставлен вопрос о нарушении права на защиту чести и доброго имени заявителя, который в судебном постановлении о прослушивании его телефонных переговоров был назван соучастником преступной деятельности, хотя в ходе расследования уголовного дела он получил лишь статус свидетеля. Содержание этого постановления после рассекречивания было процитировано в средствах массовой информации, и утверждение о причастности заявителя к преступной деятельности стало достоянием общественности^[43]. Впоследствии ему удалось добиться пересмотра этого судебного решения, из содержания которого были исключены слова об участии заявителя в совершении преступлений.

Автор другой жалобы в Конституционный Суд посчитал нарушенным своё право на защиту чести и доброго имени тем, что в его жилище был проведён безрезультатный обыск, фактическим основанием для которого послужили данные о хранении им похищенного имущества, полученные сотрудником уголовного розыска от лица, оказывающего конфиденциальное содействие. Поскольку фактом обыска он был скомпрометирован в глазах окружающих, а его результат не подтвердил оперативную информацию, заявитель сделал вывод, что его преднамеренно оклеветали, и потребовал привлечь клеветника к уголовной ответственности. Однако в этом ему было отказано со ссылкой на положение ст. 18 Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности»^[44] о том, что лица, содействующие органам, осуществляющим ОРД, находятся под защитой государства. Анализ материалов данной жалобы даёт определённые основания для вывода о том, что поводом для неё послужили непрофессиональные действия должностных лиц, принимавших решения в деле заявителя. Во-первых, согласно ч. 1 ст. 182 УПК, основанием для обыска является наличие «достаточных данных полагать...», а потому получение непроверенной информации от конфиденциального источника вряд ли можно признать достаточным для обоснования решения о производстве обыска. Во-вторых, по заявлению о признаках преступления, в данном случае - клеветы, должна проводиться проверка и приниматься решение в порядке ст. 144-145 УПК РФ, чего сделано не было. При этом в деле заявителя следовало руководствоваться также правовой позицией Конституционного Суда, согласно которой орган, осуществляющий ОРД, должен проверить поступающую к нему информацию и в случае, если она является заведомо ложной, принять соответствующие законные меры к участнику оперативно-розыскных действий^[45]. Однако это отнюдь не означает обязательности возбуждения уголовного дела по признакам ст. 128.1 УК РФ^[46], поскольку для принятия такого решения требуется установление наличия всех признаков состава данного преступления. Сообщение же недостоверной информации о причастности к совершению преступлений конкретного лица далеко не всегда может обусловливаться умыслом на причинение вреда его чести и достоинству.

Одним из распространенных поводов обращений в Конституционный Суд на нормы Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности»^[47] является нарушение права на неприкосновенность жилища, о чем говорилось в 7,4 % жалоб. О масштабах использования ОРМ, ограничивающих это право, свидетельствует статистика Судебного департамента при Верховном Суде, согласно которой в 2017 г. оперативным службам выдано 36,6 тыс. разрешений на проникновение в жилище^[48].

Нарушение права на неприкосновенность жилища связывается заявителями, как правило, с проведением гласных обследований жилых помещений, которые по своему содержанию зачастую превращаются в фактический обыск. При этом проводятся они как при наличии судебного решения, так и без такового, на основании формально полученного согласия домовладельцев, которое фактически не являлось добровольным. Проблема обеспечения этого права обусловлена тем, что в Федеральном законе от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности» возможность проведения принудительного гласного обследования жилых помещений напрямую не предусмотрена, и порядок его проведения, в отличие от гласного обследования нежилых помещений, в подзаконных нормативных актах не регламентирован, а потому сама законность такого рода действий в ряде случаев вызывает серьезные сомнения.

Из-за неопределенности законодательного регулирования весьма противоречива по этому вопросу и судебная практика. Так, в одном известном среди специалистов кассационном определении Верховный Суд признал незаконным проведенное на основании судебного решения гласное обследование жилого помещения, мотивировав это тем, что оперативно-розыскное обследование должно осуществляться негласно и не может быть направлено на обнаружение доказательств по уголовному делу, а гласная форма фактически превратила его в обыск до возбуждения уголовного дела^[49]. Из такого судебного толкования вытекает недопустимость любого гласного обследования, с чем вряд ли можно согласиться, поскольку в целом ряде других случаев суды признают законным гласное обследование жилых помещений, если оно проводилось на основании судебного решения (Кассационное определение ВС РФ от 23 сентября 2009 г. по делу № 4-О10-117^[50]; Апелляционное определение Московского городского суда от 21 октября 2013 г. по делу № 10-9113/13^[51]).

В свою очередь, Конституционный Суд в одном из своих определений по жалобе, в которой оспаривалась возможность проведения под видом оперативно-розыскного обследования жилого помещения фактического обыска, отмечал, что положения Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности»^[52] не допускают подмену следственных действий оперативно-розыскными мероприятиями^[53]. Отсюда следует вывод, что само по себе гласное обследование жилища при наличии судебного решения не может расцениваться как нарушение конституционного права, но при этом по своему содержанию оно должно отличаться от обыска. Такое отличие, на наш взгляд, должно заключаться прежде всего в меньшем объеме ограничений права на неприкосновенность жилища, поскольку оперативно-розыскное обследование не обеспечивает тех процессуальных гарантий защиты личности от необоснованного ограничения прав, которые предусмотрены уголовно-процессуальным законом. Сущность обследования, в отличие от обыска, состоит в том, что это ОРМ ограничивается визуальным осмотром помещения и находящихся в нём предметов без активных поисковых действий, включающих вскрытие хранилищ и перемещение вещей. Утверждения же отдельных исследователей о том, что гласное обследование по своему содержанию шире понятия «оперативный осмотр»^[54], противоречит нормативно закреплённому понятию рассматриваемого ОРМ, а потому с ним нельзя согласиться.

Поэтому разрешение проблемы обеспечения права на неприкосновенность жилища при проведении гласных обследований требует прежде всего вмешательства законодателя, который, исходя из положений ст. 25 Конституции РФ^[55], вправе установить в Федеральном законе от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности»^[56] исключительные случаи, допускающие возможность принудительного гласного обследования жилых помещений в процессе ОРД, в том числе и выходящего за рамки визуального осмотра, с целью обнаружения и изъятия из нелегального оборота оружия, крупных партий наркотиков, взрывчатых, отравляющих и иных веществ и предметов, представляющих потенциальную опасность для окружающих. При этом порядок реализации общего законодательного дозволения на такого рода действия должен быть детализирован в подзаконном нормативном акте. В рамках же действующего правового регулирования принудительное гласное обследование жилых помещений при наличии на то судебного разрешения представляется допустимым ограничивать лишь визуальным осмотром.

Вышеизложенное не исчерпывает всего круга проблем обеспечения прав личности в процессе оперативно-розыскной деятельности, многие из которых нуждаются в самостоятельном и более глубоком рассмотрении. Разрешение этих проблем требует принятия комплексных мер, включающих прежде всего совершенствование правовых норм, регулирующих основания, условия и порядок проведения оперативно-розыскных мероприятий, ограничивающих конституционные права личности, уделяя при этом особое внимание установлению пределов такого ограничения в соответствии с конституционным принципом соразмерности. При этом, чтобы нормы закона правильно применялись, необходимо повышать качество профессиональной подготовки сотрудников оперативных подразделений правоохранительных органов, вооружать их знанием правовых позиций Конституционного Суда по вопросам оперативно-розыскной деятельности, целенаправленно формировать у них конституционное правосознание, заключающееся в уважительном отношении к правам человека и безусловном их соблюдении в любой ситуации независимо от того, какое бы тяжкое преступление он ни совершил.

2.2. Проблема возможности и форм использования в доказывании по уголовным делам сведений, полученных в ходе оперативно-розыскных мероприятий и направления ее разрешения

Рассмотрим вопрос о возможности и допустимых пределах использования в доказывании результатов оперативно-розыскной деятельности (ОРД).

Значимость познавательных ресурсов, полученных непроцессуальным, главным образом оперативно-розыскным путем, признается большинством авторов, посвятивших свои работы данному сегменту уголовно-процессуальной науки. По мнению исследователей^[57], без использования технологий получения информации о преступлении, и в первую очередь средств и методов ОРД, уголовному судопроизводству сегодня не под силу противостоять напору преступности. Обращает на себя внимание на объективный характер потребности в расширении потенциала результатов ОРД в доказывании по уголовным делам. Мотивируют это невозможностью успешного раскрытия, расследования и разрешения уголовных дел о тяжких и особо тяжких преступлениях исключительно уголовно-процессуальными средствами. Об объективной необходимости использования в доказывании результатов ОРД высказываются и многие другие специалисты.

Вместе с тем, несмотря на подобные позитивные оценки результатов ОРД для потребностей следственно-судебной практики, максимально полного установления обстоятельств, входящих в предмет доказывания, в уголовно-процессуальной доктрине доминирует позиция о невозможности их прямого, непосредственного использования в качестве полноценных средств познания по уголовному делу. Причем основными аргументами в пользу данной точки зрения выступают тезисы о процессуальной недоброкачественности таких сведений, об их определенной ущербности по сравнению с предусмотренными Уголовно-процессуальным кодексом РФ^[58] видами (источниками) доказательств, обусловленной их получением в режиме, не обремененном достаточными процессуальными гарантиями. В научной литературе результаты ОРД традиционно относятся к так называемой непроцессуальной информации, чем и объясняется невозможность их использования в качестве полноценных доказательств по уголовному делу.

Вполне очевидно, что противоречия устоявшихся теоретических постулатов с реальными потребностями правоприменительной практики и привели к некоторой нерешительности, непоследовательности законодателя при формировании соответствующей нормативной базы, обусловили возникновение коллизии, выраженной в отсутствии системного единства между положениями УПК РФ и законодательства об оперативно-розыскной деятельности. С одной стороны, Федеральный закон от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности»^[59] и изданная в соответствии с ним Инструкция «О порядке представления результатов ОРД» предусматривают право оперативных работников на передачу в распоряжение дознавателя, следователя или суда материалов, фиксирующих ход и результаты ОРМ. Однако ст. 89 УПК РФ полностью блокирует возможность их использования в процессе доказывания по причине несоответствия требованиям уголовно-процессуальной формы, ввиду изначальной дифференциации правовых режимов оперативно-розыскной и уголовно-процессуальной деятельности, необремененности оперативно-розыскных мероприятий гарантиями доброкачественности. Специалисты отмечают, что в существующем виде ст. 89 УПК РФ для эффективного использования непригодна^[60].

В этой связи в уголовно-процессуальной науке предпринимаются постоянные попытки выработать некий правовой механизм, направленный на легализацию сведений, полученных в результате ОРМ для возможности их использования в доказывании по уголовному делу. Причем большинство авторов, посвятивших свои исследования данной проблематике, обычно позиционируют эти сведения в качестве некоего информационного фундамента, на котором в дальнейшем могут быть сформированы полноценные доказательства. Эта же идея находит поддержку в практике КС РФ, неоднократно отмечавшего, что результаты оперативно-розыскных мероприятий являются не доказательствами, а лишь сведениями об источниках тех фактов, которые, будучи полученными с соблюдением требований Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности», могут стать доказательствами только после закрепления их надлежащим процессуальным путем, а именно на основе соответствующих норм УПК РФ^[61].

Вместе с тем несостоятельность подобных позиций обуславливается следующими обстоятельствами.

Во-первых, уголовно-процессуальный закон не устанавливает никаких правовых механизмов, направленных на возможность приобщения материалов ОРД в качестве доказательств, то есть придания им подобия процессуальной формы (законодательство об ОРД разрешает использование ее результатов в уголовном процессе, а сам УПК РФ такой процедуры не содержит). Ни органы предварительного расследования, ни суды формально не имеют ни малейшей правовой возможности ввести такие материалы в уголовный процесс посредством каких-либо следственных или иных процессуальных действий: подобных действий УПК РФ просто не предусматривает.

А во-вторых, даже если бы УПК РФ и устанавливал подобные механизмы (аналогично тому, как это предусмотрено для представления вещественных доказательств или документов подозреваемым, обвиняемым, защитником, потерпевшим и иными заинтересованными участниками), это все равно не повлияло бы на разрешение существующих проблем. Такие механизмы позволили бы лишь формально приобщать материалы ОРД к уголовному делу, при этом не изменяя их правовой природы, не придавая им никакой мнимой уголовно-процессуальной формы.

Сведения о нахождении той или иной вещи в определенном месте (у определенного лица) либо об определенном взаиморасположении двух или нескольких предметов предполагают формирование иных доказательств - результатов (протоколов) «невербальных» следственных (судебных) действий, подпадающих под диспозицию ст. 83 УПК РФ. Такие результаты (протоколы) обуславливают как само появление в уголовном деле вещественных доказательств, так и логическую возможность их использования в процессе доказывания.

Дознаватель, следователь или даже суд решает эти вопросы путем производства предусмотренных уголовно-процессуальным законодательством следственных (судебных) действий, например осмотра или обыска, проводимых посредством использования активных и пассивных механизмов наглядно-образного восприятия материальных фрагментов объективной реальности. Сам факт обнаружения и изъятия сотрудниками правоохранительных органов неких материальных объектов, имеющих значение для последующего уголовного дела, полностью «выкинуть» из объективной реальности просто нельзя. Здесь, как и во многих других случаях, законы (закономерности) гносеологии берут верх над созданными человеческим разумом и поэтому далеко не безгрешными законами юридическими, над нестабильной процессуальной формой.

Поэтому, несмотря на установленные ст. 89 УПК РФ^[62] правовые ограничения, практика использования в доказывании сведений, полученных в результате ОРД, имеет повсеместное применение. А сотрудники правоохранительных органов относятся к ней как к само собой разумеющейся. Причем выработанные на сегодняшний день прикладные технологии «формирования» доказательств на основе этих результатов сводятся все к тому же простому представлению соответствующих материалов для приобщения к уголовному делу исключительно на основании норм оперативно-розыскного права (вышеуказанных положений Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности» и Инструкции «О порядке представления результатов ОРД»). Иными словами, правоприменитель изобретает некие «обходные пути», а фактически просто игнорирует установленные запреты. Дознаватели, следователи и судьи в своих приговорах, постановлениях или определениях прямо ссылаются на материалы ОРД как на полноценные доказательства. С.Б. Россинский приводит несколько примеров^[63].

Так, в приговоре одного из районных судов г. Москвы было указано, что вина подсудимого в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 290 УК РФ, помимо всего прочего подтверждается материалами ОРМ «оперативный эксперимент», полученными с соблюдением требований УПК РФ. В другом случае судьи Московского областного суда в ходе апелляционного рассмотрения уголовного дела оставили приговор суда первой инстанции по ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 4 ст. 228.1 УК РФ без изменения. Свое решение они мотивировали тем, что вина подсудимого в совершении инкриминируемого ему преступления доказана в полном объеме и, помимо прочего, подтверждается материалами ОРМ «проверочная закупка», полученными с соблюдением требований УПК РФ.

Возможность прямого использования результатов оперативно-розыскной деятельности в качестве доказательств по уголовным делам фактически подтверждает и Пленум ВС РФ. В одном из своих постановлений он разъясняет, что результаты ОРМ, связанных с ограничением конституционного права граждан на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, а также с проникновением в жилище против воли проживающих в нем лиц (кроме случаев, установленных федеральным законом), могут быть использованы в качестве доказательств по делам, лишь когда они получены по разрешению суда на проведение таких мероприятий и проверены следственными органами в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством.

Подобным формулировкам судебных актов можно найти вполне логичное объяснение. Они четко согласуются с положениями ст. 89 УПК РФ. Позиционируя «на бумаге» результаты ОРД как соответствующие требованиям уголовно-процессуального законодательства, правоприменитель, таким образом, создает некую видимость их допустимости и, следовательно, законности выносимого юрисдикционного решения. Однако в реальности органы предварительного расследования и суды связывают процессуальную доброкачественность результатов ОРД исключительно с соблюдением требований Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности»^[64].

Материалы ОРД формируются за пределами сферы уголовно-процессуальных отношений; в уголовное дело они представляются уже в готовом, окончательном виде. Практика признания полноценными доказательствами материалов, полученных в ходе оперативно-розыскной деятельности, фактически осуществляется в режиме правовой аналогии к механизму процессуальной легализации «иных» документов (механизм сводится лишь к некоему процессуальному решению об их приобщении к уголовному делу, и если для судебного производства порядок принятия такого решения кратко определен в ст. 286 УПК РФ, то для досудебного производства - вообще не установлен). Именно по этой причине некоторые авторы находят выход из рассматриваемой ситуации посредством введения результатов оперативно-розыскной деятельности в уголовный процесс в качестве «иных» документов, каковыми могут быть признаны любые объекты документального характера, имеющие отношение к уголовному делу, в частности материалы ОРМ. Данная позиция находит поддержку и в решениях КС РФ, неоднократно отказывавшего в принятии к рассмотрению жалоб отдельных граждан, пытавшихся оспорить конституционность ст. 84 УПК РФ как допускающей возможность использования по уголовному делу в качестве «иных» документов результатов ОРД.

Однако с подобными суждениями и основанными на них практическими рекомендациями согласиться достаточно сложно. Ведь «иные» документы выражают сведения, сообщенные не специально уполномоченными субъектами правоохранительной деятельности, а какими-то «третьими» лицами: различными предприятиями, учреждениями, их работниками и т.д. В теории уголовного процесса их иногда называют «свободными» доказательствами. Тогда как документальные материалы ОРМ формируют сотрудники правоохранительных органов, пусть в рамках непроцессуальных, но достаточно близких к уголовному судопроизводству познавательных процедур. С.Б. Россинский отмечает, что «оперативные сотрудники не являются полноценными субъектами процессуального познания; эта прерогатива принадлежит исключительно суду, дознавателю или следователю. Тем не менее указанные лица в силу своих профессиональных функций не могут быть полностью лишены возможности установления отдельных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела»^[65]. Иными словами, в контексте уголовно-процессуального познания их нельзя отождествлять с составителями «иных» документов, не имеющими к данному уголовному делу никакого отношения.

Досудебный познавательный ресурс, особенно полученный на первоначальном этапе, содержит информацию, полученную «в чистом виде», «по горячим следам», например данные о материальных фрагментах объективной реальности, лично воспринятых оперативным сотрудником в момент осуществления ОРМ. Такой порядок обуславливает достаточно высокую степень достоверности и адекватности сведений. Тогда как при последующем допросе свидетель (бывший субъект познания) описывает возникшие ранее мысленные образы по прошествии определенного времени. Поэтому степень достоверности и адекватности подобных сведений намного ниже. Человек вполне может забыть или неправильно запомнить какие-то фрагменты объективной реальности; мысленные образы, сформированные в ходе различных познавательных мероприятий, могут в его сознании наложиться один на другой и т.д.

Иными словами, последующий допрос оперативного сотрудника в качестве свидетеля не может подменять собой результатов ОРД, так как направлен на формирование нового, отдельного доказательства - показаний свидетеля, предметом которых будут не фрагменты объективной реальности, являющиеся отражением познаваемого события, а обстоятельства участия оперативного сотрудника в проведении соответствующих мероприятий. Следовательно, допрос в данном случае - это всего лишь дополнительное следственное или судебное действие, направленное на проверку или оценку доброкачественности полученных ранее непроцессуальных результатов с целью решения вопроса об их использовании в процессе доказывания.

Если же использовать практику простого переписывания оперативно-розыскных материалов в протокол допроса свидетеля, то данные сведения можно считать показаниями лишь сугубо формально. Поэтому все подобные случаи следует расценивать как исключительно незаконные приемы.

Таким образом, предлагаемые процессуальной доктриной и нередко используемые на практике технологии «формирования» доказательств на основании результатов ОРД фактически являются лишь «прикрытием» оперативно-розыскной информации наиболее удобным видом доказательств, причем без разбора их гносеологической природы и сущности. Подобная практика неизбежно приводит к размыванию граней между различными видами доказательств в уголовном процессе, способствует подмене одних доказательств другими или появлению доказательств, не свойственных для восприятия определенных сведений.

Все вышеизложенные доводы приводят к выводу: единственно возможный вариант решения проблемы использования в доказывании результатов ОРД заключается в легализации механизмов их прямого, непосредственного введения в уголовный процесс без необходимости какого-либо мнимого процессуального оформления. Прямое использование в процессе доказывания по уголовному делу результатов ОРМ возможно лишь в совокупности с иными доказательствами, собранными (сформированными) посредством правового арсенала, находящегося в ведении органов предварительного расследования и суда.

Заключение

Исследование понятия оперативно-розыскной деятельности позволяет отметить, что оперативно-розыскная деятельность – вид деятельности, осуществляемой гласно и негласно оперативными подразделениями государственных органов, уполномоченных на то Федеральным законом от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности», в пределах их полномочий посредством проведения оперативно-розыскных мероприятий в целях защиты жизни, здоровья, прав и свобод человека и гражданина, собственности, обеспечения безопасности общества и государства от преступных посягательств (ст. 1) не только направлена на борьбу с преступностью, но в некоторых случаях и на проверку лиц, поведение которых не связано с преступной деятельностью.

Применение различных оперативно-розыскных мер дает возможность в процессе проникновения в преступную среду отслеживать и в определенной мере контролировать деятельность как отдельных лиц, так и организованных преступных формирований, получить информацию об их планах и подготовительных действиях. Это позволяет собрать оперативную информацию, которая уже к началу официального расследования обеспечивает эффективное использование данных ориентирующего характера и возможность ввода в уголовно-процессуальную деятельность надлежащим образом оформленные результаты ОРД в качестве источников доказательств.

Согласно ст. 3 Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности» ОРД основывается на конституционных принципах законности, уважения и соблюдения прав и свобод человека и гражданина, а также на специальных принципах конспирации, сочетания гласных и негласных методов и средств. Наличие специальных принципов является отличительным признаком всей ОРД, выделяя её в особый вид государственной правоохранительной деятельности. Одновременно они обусловливают и определённую специфику в реализации конституционного принципа уважения и соблюдения прав и свобод человека и гражданина при осуществлении ОРД.

Формирование оперативной готовности оперативных подразделений к применению оперативно-технических средств предполагает овладение оперативными сотрудниками определенной суммой знаний, навыками и умениями их использования, а также признание их значимости в своей профессиональной деятельности при решении задач ОРД.

Под правовой основой оперативно-розыскной деятельности следует понимать совокупность законодательных и иных нормативных актов, регламентирующих отношения, возникающие в сфере этой деятельности.

Правовую основу ОРД, кроме Конституции РФ и Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности», составляет довольно значительное число других законодательных актов, которые можно разделить на три основные группы: устанавливающие общие положения осуществления ОРД; регламентирующие деятельность отдельных субъектов ОРД; регулирующие отношения, возникающие при решении частных задач ОРД.

К законодательным актам, устанавливающим общие положения осуществления ОРД, следует отнести Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 02.08.2019) и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 02.08.2019) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.09.2019).

Подводя итог, необходимо отметить, что результаты оперативно-розыскной деятельности являются предметом двойного законодательного регулирования: с одной стороны - оперативно-розыскного, а с другой - уголовно-процессуального. При этом отдельные новеллы имеют явно противоречивый характер. Таким образом, становится очевидным, что разрешение этих проблем требует принятия комплексных мер, включающих прежде всего совершенствование правовых норм.

Список использованных источников

Нормативно-правовые акты
органов законодательной и исполнительной власти

1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 № 11-ФКЗ) // Собрание законодательства РФ, 04.08.2014, № 31, ст. 4398.
2. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 02.08.2019) // Собрание законодательства РФ, 17.06.1996, № 25, ст. 2954.
3. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 02.08.2019) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.09.2019) // Собрание законодательства РФ, 24.12.2001, № 52 (ч. I), ст. 4921.
4. Федеральный закон от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности» // Собрание законодательства РФ, 14.08.1995, № 33, ст. 3349.

Учебники и учебные пособия

1. Лапин Е. С. Оперативно-розыскная деятельность. Правовые и теоретические основы: учебник и практикум для вузов. – 4-е изд., перераб. и доп. – М. : Юрайт, 2019. – 343 с.
2. Маркушин А. Г. Оперативно-розыскная деятельность: учебник для СПО. – 2-е изд., перераб. и доп. – М. : Юрайт, 2016. – 399 с.

Монографии

1. Бакланов Л. А. Гласное обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств в оперативно-розыскной деятельности органов внутренних дел: монография. – Тюмень: Тюменский институт повышения квалификации сотрудников МВД России, 2015. – 126 с.

Периодические издания

1. Баев М. О., Щукин В. И. Проблемные вопросы установления оснований для избрания меры пресечения // Проблемы правоохранительной деятельности. – 2017. – № 3. – С. 6-10.
2. Гусев В. А. «Параллельная реальность» принуждения в оперативно-розыскной деятельности // Оперативник (сыщик). – 2015. –
   № 3. – С. 39-44.
3. Кирюшева Н.А. Проблемы правового регулирования результатов оперативно-розыскной деятельности // Инновационная наука. – 2018. – № 4. – С. 132-135.
4. Омелин В.Н. Понятие оперативно-технического обеспечения оперативно-розыскной деятельности // Закон и право. – 2018. – № 10. –
   С. 115-118.
5. Петров И. Мама вовремя позвонила / Российская газета. – 2018. – 26 нояб.
6. Россинский С.Б. Проблема использования в уголовном процессе результатов оперативно-розыскной деятельности требует окончательного разрешения // Lex Russica. – 2018. – № 10. – С. 70-74.
7. Ходанов А.И., Мокров Г.В. Некоторые вопросы правового регулирования оперативно-розыскной деятельности органов внутренних дел // Закон и право. – 2019. – № 3. – С. 99-101.
8. Чечетин А.Е., Шатохин И.Д. Права личности и оперативно-розыскная деятельность // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. – 2019. – № 1. – С. 171-174.
9. Чумаров С. А. О правовой форме принудительных процедур, применяемых при осуществлении оперативно-розыскной деятельности // Оперативник (сыщик). – 2015. – № 3. – С. 44-46.

Материалы судебной практики

1. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 года № 158-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Усенко Дмитрия Николаевича на нарушение его конституционных прав положениями статьи 8 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»» [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс».
2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 27 мая 2010 года № 644-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Богородицкого Сергея Николаевича на нарушение его конституционных прав статьей 5 Закона Российской Федерации «О милиции»» [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс».
3. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 14 июля 1998 г. № 86-О по делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» по жалобе гражданки И.Г. Черновой [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс».
4. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2017 года № 2810-О об отказе в принятии к рассмотрению жалоб гражданина Давлетова Андрея Юрьевича на нарушение его конституционных прав статьей 89 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс».
5. Постановление ЕСПЧ по делу «Быков против России» от 10 марта 2009 г. [Электронный ресурс] // Официальный сайт РосЕвроСуда. – Режим доступа: https://roseurosud.org/
6. Постановление ЕСПЧ по делу «Ахлюстин против России» от 7 ноября 2017 г. - § 39 [Электронный ресурс] // Официальный сайт Следственного комитета Российской Федерации. - Режим доступа: https:// sledcom.ru/
7. Постановление ЕСПЧ по делу «Роман Захаров против России» от 4 декабря 2015 г. - § 304 [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс». - Режим доступа: http://www.consultant.ru/
8. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 14 июля 1998 г. № 86-О по делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» по жалобе гражданки И.Г. Черновой [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс».
9. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 22 ноября 2012 г. № 2046-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Чудова Сергея Васильевича на нарушение его конституционных прав частью четвертой статьи 5 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс».
10. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 23 ноября 2017 г. № 32-П по делу о проверке конституционности статей 21 и 21.1 Закона Российской Федерации «О государственной тайне» в связи с жалобой гражданина Е.Ю.Горовенко [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс».
11. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 28 марта 2017 г. № 568-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Побединской Александры Юрьевны на нарушение ее конституционных прав частью третьей статьи 8 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс».
12. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 27 июня 2017 г. № 1421-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Шаловой Надежды Михайловны на нарушение ее конституционных прав пунктом 13 части четвертой статьи 47, статьей 283 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и статьей 8 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс».
13. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 25 октября 2018 г. № 2792-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Ярошенко Александра Викторовича на нарушение его конституционных прав статьей 8 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс».
14. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 23 сентября 2010 г. № 1197-О-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Литвяка Максима Михайловича на нарушение его конституционных прав рядом положений Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс».
15. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 8 апреля 2010 года № 433-О-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Тарасова Николая Алексеевича на нарушение его конституционных прав частью первой статьи 176 и частью первой статьи 285 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс».
16. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 14 июля 1998 г. № 86-О по делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» по жалобе гражданки И.Г. Черновой [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс».
17. Кассационное определение Верховного Суда Российской Федерации от 9 января 2013 года № 45-О12-77 [Электронный ресурс] // СПС «Консультант-Плюс».
18. Кассационное определение Верховного Суда Российской Федерации от 23 сентября 2009 г. по делу № 4-О10-117 [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс».
19. Апелляционное определение Московского городского суда от 21 октября 2013 г. по делу № 10-9113/13 [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс».
20. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 27 февраля 2018 г. № 328-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Рачкова Станислава Евгеньевича на нарушение его конституционных прав статьями 6, 7 и 8, пунктом 1 части первой статьи 15 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс».

Ресурсы Интернет

1. Отчет о работе судов общей юрисдикции по рассмотрению уголовных дел по первой инстанции за 12 месяцев 2017 года. Форма № 1. Раздел 4 [Электронный ресурс] // Официальный сайт Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации. - Режим доступа: http://www.cdep.ru/ (Дата обращения: 18.09.2019).

1. Федеральный закон от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности» // Собрание законодательства РФ, 14.08.1995, № 33, ст. 3349. ↑

2. Федеральный закон от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности» // Собрание законодательства РФ, 14.08.1995, № 33, ст. 3349. ↑

3. Омелин В.Н. Понятие оперативно-технического обеспечения оперативно-розыскной деятельности // Закон и право. – 2018. – № 10. – С. 116. ↑

4. Федеральный закон от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности» // Собрание законодательства РФ, 14.08.1995, № 33, ст. 3349. ↑

5. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 № 11-ФКЗ) // Собрание законодательства РФ, 04.08.2014, № 31, ст. 4398. ↑

6. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 02.08.2019) // Собрание законодательства РФ, 17.06.1996, № 25, ст. 2954. ↑

7. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 02.08.2019) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.09.2019) // Собрание законодательства РФ, 24.12.2001, № 52 (ч. I), ст. 4921. ↑

8. Кирюшева Н.А. Проблемы правового регулирования результатов оперативно-розыскной деятельности // Инновационная наука. – 2018. – № 4. – С. 134. ↑

9. Федеральный закон от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности» // Собрание законодательства РФ, 14.08.1995, № 33, ст. 3349. ↑

10. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 02.08.2019) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.09.2019) // Собрание законодательства РФ, 24.12.2001, № 52 (ч. I), ст. 4921. ↑

11. Федеральный закон от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности» // Собрание законодательства РФ, 14.08.1995, № 33, ст. 3349. ↑

12. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 02.08.2019) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.09.2019) // Собрание законодательства РФ, 24.12.2001, № 52 (ч. I), ст. 4921. ↑

13. Кирюшева Н.А. Проблемы правового регулирования результатов оперативно-розыскной деятельности // Инновационная наука. – 2018. – № 4. – С. 135. ↑

14. Федеральный закон от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности» // Собрание законодательства РФ, 14.08.1995, № 33, ст. 3349. ↑

15. Чечетин А.Е., Шатохин И.Д. Права личности и оперативно-розыскная деятельность // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. – 2019. – № 1. – С. 172. ↑

16. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 года № 158-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Усенко Дмитрия Николаевича на нарушение его конституционных прав положениями статьи 8 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»» // Эл. ресурс: СПС «КонсультантПлюс». ↑

17. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 27 мая 2010 года № 644-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Богородицкого Сергея Николаевича на нарушение его конституционных прав статьей 5 Закона Российской Федерации «О милиции» [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс». ↑

18. Федеральный закон от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности» // Собрание законодательства РФ, 14.08.1995, № 33, ст. 3349. ↑

19. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 14 июля 1998 г. № 86-О по делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» по жалобе гражданки И.Г. Черновой [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс». ↑

20. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2017 года № 2810-О об отказе в принятии к рассмотрению жалоб гражданина Давлетова Андрея Юрьевича на нарушение его конституционных прав статьей 89 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс». ↑

21. Постановление ЕСПЧ по делу «Быков против России» от 10 марта 2009 г. [Электронный ресурс] // Официальный сайт РосЕвроСуда. – Режим доступа: https://roseurosud.org/ ↑

22. Постановление ЕСПЧ по делу «Ахлюстин против России» от 7 ноября 2017 г. - § 39 [Электронный ресурс] // Официальный сайт Следственного комитета Российской Федерации. - Режим доступа: https:// sledcom.ru/ ↑

23. Чечетин А.Е., Шатохин И.Д. Права личности и оперативно-розыскная деятельность // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. – 2019. – № 1. – С. 173. ↑

24. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 № 11-ФКЗ) // Собрание законодательства РФ, 04.08.2014, № 31, ст. 4398. ↑

25. Федеральный закон от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности» // Собрание законодательства РФ, 14.08.1995, № 33, ст. 3349. ↑

26. Чечетин А.Е., Шатохин И.Д. Права личности и оперативно-розыскная деятельность // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. – 2019. – № 1. – С. 174. ↑

27. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 14 июля 1998 г. № 86-О по делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» по жалобе гражданки И.Г. Черновой [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс». ↑

28. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 22 ноября 2012 г. № 2046-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Чудова Сергея Васильевича на нарушение его конституционных прав частью четвертой статьи 5 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс». ↑

29. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 23 ноября 2017 г. № 32-П по делу о проверке конституционности статей 21 и 21.1 Закона Российской Федерации «О государственной тайне» в связи с жалобой гражданина Е.Ю.Горовенко [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс». ↑

30. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 23 сентября 2010 г. № 1197-О-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Литвяка Максима Михайловича на нарушение его конституционных прав рядом положений Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс». ↑

31. Гусев В. А. «Параллельная реальность» принуждения в оперативно-розыскной деятельности // Оперативник (сыщик). – 2015. – № 3. – С. 39. ↑

32. Чумаров С. А. О правовой форме принудительных процедур, применяемых при осуществлении оперативно-розыскной деятельности // Оперативник (сыщик). – 2015. – № 3. – С. 44. ↑

33. Федеральный закон от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности» // Собрание законодательства РФ, 14.08.1995, № 33, ст. 3349. ↑

34. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 02.08.2019) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.09.2019) // Собрание законодательства РФ, 24.12.2001, № 52 (ч. I), ст. 4921. ↑

35. Баев М. О., Щукин В. И. Проблемные вопросы установления оснований для избрания меры пресечения // Проблемы правоохранительной деятельности. – 2017. – № 3. – С. 7. ↑

36. Постановление ЕСПЧ по делу «Роман Захаров против России» от 4 декабря 2015 г. - § 304 [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс». - Режим доступа: http://www.consultant.ru/ ↑

37. Федеральный закон от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности» // Собрание законодательства РФ, 14.08.1995, № 33, ст. 3349. ↑

38. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 28 марта 2017 г. № 568-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Побединской Александры Юрьевны на нарушение ее конституционных прав частью третьей статьи 8 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс». ↑

39. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 27 июня 2017 г. № 1421-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Шаловой Надежды Михайловны на нарушение ее конституционных прав пунктом 13 части четвертой статьи 47, статьей 283 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и статьей 8 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс». ↑

40. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 02.08.2019) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.09.2019) // Собрание законодательства РФ, 24.12.2001, № 52 (ч. I), ст. 4921. ↑

41. Петров И. Мама вовремя позвонила / Российская газета. - 2018. - 26 нояб. ↑

42. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 25 октября 2018 г. № 2792-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Ярошенко Александра Викторовича на нарушение его конституционных прав статьей 8 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс». ↑

43. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 8 апреля 2010 года № 433-О-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Тарасова Николая Алексеевича на нарушение его конституционных прав частью первой статьи 176 и частью первой статьи 285 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс». ↑

44. Федеральный закон от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности» // Собрание законодательства РФ, 14.08.1995, № 33, ст. 3349. ↑

45. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 14 июля 1998 г. № 86-О по делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» по жалобе гражданки И.Г. Черновой [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс». ↑

46. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 02.08.2019) // Собрание законодательства РФ, 17.06.1996, № 25, ст. 2954. ↑

47. Федеральный закон от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности» // Собрание законодательства РФ, 14.08.1995, № 33, ст. 3349. ↑

48. Отчет о работе судов общей юрисдикции по рассмотрению уголовных дел по первой инстанции за 12 месяцев 2017 года. Форма № 1. Раздел 4 [Электронный ресурс] // Официальный сайт Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации. - Режим доступа: http://www.cdep.ru/ (Дата обращения: 18.09.2019). ↑

49. Кассационное определение Верховного Суда Российской Федерации от 9 января 2013 года № 45-О12-77 [Электронный ресурс] // СПС «Консультант-Плюс». ↑

50. Кассационное определение Верховного Суда Российской Федерации от 23 сентября 2009 г. по делу № 4-О10-117 [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс». ↑

51. Апелляционное определение Московского городского суда от 21 октября 2013 г. по делу № 10-9113/13 [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс». ↑

52. Федеральный закон от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности» // Собрание законодательства РФ, 14.08.1995, № 33, ст. 3349. ↑

53. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 27 февраля 2018 г. № 328-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Рачкова Станислава Евгеньевича на нарушение его конституционных прав статьями 6, 7 и 8, пунктом 1 части первой статьи 15 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс». ↑

54. Бакланов Л. А. Гласное обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств в оперативно-розыскной деятельности органов внутренних дел : монография. – Тюмень: Тюменский институт повышения квалификации сотрудников МВД России, 2015. – С. 26. ↑

55. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 № 11-ФКЗ) // Собрание законодательства РФ, 04.08.2014, № 31, ст. 4398. ↑

56. Федеральный закон от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности» // Собрание законодательства РФ, 14.08.1995, № 33, ст. 3349. ↑

57. Россинский С.Б. Проблема использования в уголовном процессе результатов оперативно-розыскной деятельности требует окончательного разрешения // Lex Russica. – 2018. – № 10. – С. 71. ↑

58. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 02.08.2019) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.09.2019) // Собрание законодательства РФ, 24.12.2001, № 52 (ч. I), ст. 4921. ↑

59. Федеральный закон от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности» // Собрание законодательства РФ, 14.08.1995, № 33, ст. 3349. ↑

60. Россинский С.Б. Проблема использования в уголовном процессе результатов оперативно-розыскной деятельности требует окончательного разрешения // Lex Russica. – 2018. – № 10. – С. 72. ↑

61. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 02.08.2019) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.09.2019) // Собрание законодательства РФ, 24.12.2001, № 52 (ч. I), ст. 4921. ↑

62. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 02.08.2019) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.09.2019) // Собрание законодательства РФ, 24.12.2001, № 52 (ч. I), ст. 4921. ↑

63. Россинский С.Б. Проблема использования в уголовном процессе результатов оперативно-розыскной деятельности требует окончательного разрешения // Lex Russica. – 2018. – № 10. – С. 73. ↑

64. Федеральный закон от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности» // Собрание законодательства РФ, 14.08.1995, № 33, ст. 3349. ↑

65. Россинский С.Б. Проблема использования в уголовном процессе результатов оперативно-розыскной деятельности требует окончательного разрешения // Lex Russica. – 2018. – № 10. – С. 74. ↑