Понятие системы права и ее структурные характеристики (Особенности современного правового регулирования через систему преимуществ)

Содержание:

ВВЕДЕНИЕ

В современном обществе, связанном с глобальными процессами и вызовами времени, все больше требуются научные усилия по созданию категорий, отражающих данные процессы и вызовы и способных объяснить возникающие социальные реалии, предложить решения новых экономических, политических, нравственных и иных проблем.

Вместе с тем в юриспруденции складывается ситуация, в рамках которой обостряется соперничество таких конкурентоспособных категорий, как «правовая система» и «правовая жизнь». Каждая из названных категорий претендует на то, чтобы быть предельно широкой, охватывающей все юридические явления и процессы, всю юридическую сферу.

Если под правовой системой преимущественно понимают право, господствующую правовую идеологию и юридическую практику, то под правовой жизнью предлагаем понимать форму социальной жизни, выражающуюся в основном в правовых актах и правоотношениях, характеризующую специфику и уровень правового развития общества, отношение субъектов к праву и степень удовлетворения их интересов 

Актуальность темы. Изучение особенностей правовых систем современности позволяет более детально изучить социально-экономическое, политическое развитие и уровень культуры определенного народа, позволяет восстановить понятие об общественных отношениях, понять механизм общества. Изучая правовые системы других государств можно рассмотреть и оценить правовую систему, существующую на сегодняшний день в России.

Вопросы изучения правовых систем мира, их особенностей довольно хорошо рассмотрены в юридической литературе, им посвящен ряд научных статей, монографий.

Цель курсовой работы изучить правовую систему общества в РФ.

Рассмотреть понятие и элементы правой системы общества;

Изучить развитие и особенности правовой системы общества в РФ.

Объектом исследования данной работы развитие, структура, характерные черты правовой системы Российской Федерации, которая рассматривается как совокупность всех нормативно-правовых актов, часть национальной правовой семьи, а также международные связи Российской Федерации,

Предметом исследования – международно-правовые акты, их понятие, признаки виды, а также их соотношение современной Российской правовой системой.

Методологическую основу исследования составили труды отечественных ученых относительно идей, общих представлений о правовом, демократическом, социальном государстве.

В ходе исследования применялись общие, частно–научные и специальные методы познания

ГЛАВА 1. ПОНЯТИЕ И ЭЛЕМЕНТ ПРАВОВОЙ СИСТЕМЫ

1.1 Характеристика правовой системы

Понятие правовой системы раскрывает универсальную форму системности права, но это не повод смешивать систему и структуру. Понятие «структура» тесно связано с понятием «система», однако между ними существует различие.

Структура как бы «представляет» систему, конституирует ее, выражает способ существования и связи элементов системы. Понятие «структура», таким образом, помогает вскрыть более глубокое содержание материи. Оно позволяет уяснить, почему качество системы в целом отличается от суммы качеств составляющих ее элементов. Существенным признаком структуры является ее целостный характер.

Структура – это то, что охватывает все элементы системы закономерной связью. Структура как бы пронизывает все элементы системы единой нитью, представляя собой целостную характеристику системы^[1]

Следовательно, выявление структуры связано с установлением целостного и в то же время дифференцированного характера объекта. Выделение структуры правовой системы не может происходить произвольно, так как любая структура носит объективный характер. В изучении структуры правовой системы исследователь вынужден ориентироваться на структуру правовой жизни общества.

Следовательно, можно заключить, что структура правовой системы представляет собой определенную часть реально существующей структуры правовой сферы общественной жизни. В этой связи трудно согласиться с мнением Л.Б. Тиуновой о том, что «понятие правовой системы возникло в теории права в результате интеграции знания, т.е. не анализа единого сложившегося явления, а синтеза разноплановых и разнохарактерных явлений, при взаимодействии обеспечивающих определенный общесоциальный эффект, единую цель (правовое регулирование общественных отношений) и поэтому рассматриваемых наукой как системное целое^[2]».

Может сложиться впечатление, что применительно к правовой системе мы имеем дело с суммативным образованием, системность которого может признаваться лишь в теории и только в той степени, в какой различные юридические средства достигают общую цель.

Однако достаточно представить, сколь ценны в переходное время иерархические и координационные отношения между реально функционирующими компонентами правовой действительности, чтобы признать объективный и закономерный характер существования правовой системы в обществе. Попутно заметим, что вопрос о том, для чего, для какой цели конструируется система, действительно важен. От ответа на него во многом зависит и структура, и другие параметры правовой системы. В.Г. Афанасьев по этому поводу писал: «Ведь главным в чисто функциональном подходе к исследованию систем являются не вопросы, из чего состоит система, как связаны, взаимодействуют ее компоненты, а вопрос, для чего, ради какой цели создается и действует система^[3]».

В применении к правовой системе структура выступает как внутренняя организация права или его отдельных частей. Структура в праве одинаково выражает как устойчивость (инвариантный аспект правовой действительности), так и его развитие.

Такой подход к структуре правовой системы позволяет получить не только статичную, но и динамичную характеристику объекта познания. С одной стороны, структура есть устойчивое единство элементов, закон связи элементов, выражающий упорядоченность, устойчивость отношений; она обеспечивает сохранение целостности, единства явления как системы. Устойчивость сложившейся правовой системы возможна благодаря качественной определенности правовой действительности – свойства, обеспечиваемого структурой^[4].

Целостное интегративное правовое качество задается структурой юридической реальности. Структура выступает главным стабилизирующим фактором правовой системы, позволяющим ей сохранять положительный опыт достижения стоящих перед ней целей. С другой стороны, структура, демонстрируя взаимодействие элементов между собой и внешней средой, отчасти отвечает на вопрос, при каких условиях одна качественно определенная правовая система сменятся другой.

Многими авторами отмечается тесная связь между структурой и качеством объекта. Существенное изменение структуры непременно влечет за собой изменение качества правовой системы, переход ее в другое качественное состояние.

Не в последнюю очередь это происходит от того, что один типичный способ связи между элементами в структуре системы сменяется другим. Поэтому признание структурности объекта является одним из условий понимания источника его самодвижения. Система характеризуется своими элементами, компонентами, подсистемами, состояниями^[5].

Традиционно в правовой литературе не проводят различия между элементами и компонентами систем. Между тем это не тождественные категории. Элементами в философской литературе называют такие составные части системы, которые представляют собой предел ее членения.

В целях изучения правовой системы переходного периода важно заметить, что компоненты, образующие систему, могут быть как однородными, так и неоднородными, как организованными, так и неорганизованными. Однородными назовем качественно тождественные компоненты системы. Соответственно неоднородными будут качественно различные правовые явления.

Организованный же компонент отличается упорядоченностью элементов, внутренним единством, недостаточной оформленностью. Неорганизованный компонент системы малоэффективен, он слабо справляется с выполнением своей функции. Обилие неоднородных и неорганизованных компонентов в переходной правовой системе тормозит ее поступательное развитие и затрудняет ее функционирование^[6].

Словом, организационная оформленность и однородность компонента, его соответствие целям построения системы выступают существенными факторами целостности системы. Когда мы говорим о строении какого-либо объекта, то выделяем перечень его элементов, из которых он состоит, их расположение, характер их связи. Выше обосновывалось утверждение о том, что «правовая система» не является категорией, охватывающей всю сферу бытия права. В ее объем входят те явления правовой действительности, которые предназначены для правового воздействия на общественные отношения, характеризуют процесс и результат такого воздействия.

С учетом изложенных соображений можно предложить в качестве самостоятельных компонентов правовой системы следующие: а) позитивное право как совокупность всех источников права, санкционированных государством;

б) правообразование как процесс формирования источников права;

в) реализацию права как процесс осуществления правовых установлений,

г) правосознание как совокупность представлений и чувств, выражающих отношение людей к праву.

Среди однопорядковых компонентов правовой системы не нашлось места юридической практике, потому что этим понятием достигается довольно широкий уровень обобщения за счет включения в его объем нескольких из указанных выше компонентов – в частности, правообразования и реализации права^[7].

Есть основания не считать отдельным компонентом правовой системы и правовую культуру как качественное состояние правовой действительности, выражающееся в достигнутом уровне развития правовых явлений и процессов. Такое состояние характеризует всю правовую систему и каждый ее компонент в отдельности, выступая атрибутом (свойством) всей системы. Отдельно в этом ряду нецелесообразно выделять и юридическую технику как совокупность правил и средств разработки, оформления и систематизации правовых актов. Юридическая техника поглощается понятием «правотворчество», которое в свою очередь охватывается правообразованием.

Исходя из охарактеризованных выше категорий, можно дать следующее определение правовой системы: правовая система есть целостный комплекс правовых явлений и процессов (позитивное право, правообразование, реализация права, правосознание), складывающийся в результате их взаимосвязи и взаимодействия и характеризующий юридическое воздействие на общественную жизнь

1.2. Соотношение понятий правовая жизнь и правовая система общества

Активная дискуссия вокруг научного статуса правовой жизни общества возникла потому, что данное понятие стало претендовать на то, на что, на наш взгляд, необоснованно претендовало до недавнего времени понятие «правовая система», а именно на то, чтобы стать предельно широкой категорией, охватывающей собой все юридические явления. Так, Н.И. Матузов в связи с этим отмечает: «...в последнее время некоторые правоведы предлагают наряду с устоявшейся и общепринятой у нас и за рубежом категорией «правовая система» (предельно широкой, собирательной, многоэлементной) ввести в юридический лексикон как бы параллельное, но еще более объемное, по их мнению, понятие правовая жизнь^[8].

Во-первых, вводимое понятие правовой жизни не выступает ни в коем случае параллельным понятию правовой системы. Как и в иных гуманитарных науках, где уже традиционно исследуются «три кита», которых можно в принципиальном плане схематично обозначить следующим образом: «экономика» «экономическая система» «экономическая жизнь»; «политика» «политическая система» «политическая жизнь»; «нравственность» «нравственная система» «нравственная жизнь» и т.п., так и в юриспруденции следует двигаться от отдельного явления («право») к более сложному целостной системе («правовая система») и от нее к самому сложному совокупной разнообразной жизнедеятельности («правовая жизнь»).

Это закономерный ход развития юридической мысли, с чем просто необходимо считаться как с данностью.

Кроме того, для более полного анализа общественного развития важно досконально исследовать связи правовой жизни с экономической, политической, нравственной, религиозной и иной жизнью. Однако нет другой такой категории, с помощью которой можно было бы это сделать. Что касается рассмотрения связей правовой системы с вышеназванными разновидностями жизнедеятельности, а также с экономической, политической, нравственной и иными системами, то это второй уровень исследования, который (в силу нетождественности правовой жизни и правовой системы) не может заменить уровень первый^[9].

Полноценный анализ взаимодействия различных видов жизнедеятельности общества возможен лишь при том условии, что объекты исследования будут одного уровня, примерно одного класса и статуса («правовая жизнь экономическая жизнь политическая жизнь нравственная жизнь» и соответственно «правовая система экономическая система политическая система нравственная система»).

В рецензии на коллективную монографию «Правовая жизнь в современной России: теоретико-методологический аспект» Н.Н. Вопленко и В.А. Рудковский совершенно обоснованно отмечают: «Н.И. Матузову, на наш взгляд, не удалось убедительно доказать, что научное понятие правовой жизни является ненужным, поскольку в науке уже имеется столь же широкая категория «правовая система^[10]». С таким утверждением можно было бы согласиться, если бы речь шла об однопорядковых явлениях. Но ведь автор пытается доказать нечто обратное. Он отмечает, в частности, что правовая система и правовая жизнь соотносятся как отражатель и отражаемое, и подчеркивает, что рассматривать данные понятия как более узкое или широкое некорректно.

Речь может идти лишь об адекватности или неадекватности отражения, опосредования. Иными словами, правовая жизнь и правовая система это все же разные явления. Правовая система всего лишь отражение правовой жизни. Из этого следует, что подлинной реальностью и первичностью обладает именно правовая жизнь, в то время как правовая система имеет вторичное, производное значение и представляет ценность, лишь будучи адекватным отражением правовой жизни. Но может ли в таком случае понятие правовой системы служить надежным и достаточным источником наших знаний о правовой жизни? А если отражатель искажает действительность?»

Во-вторых, понятие правовой жизни, включая понятие правовой системы, олицетворяет не только статические, но прежде всего динамические процессы, осуществляемые в юридической сфере, содержит не только системные, но и несистемные сегменты. Верно подмечено, что «правовая жизнь является процессом, действительностью в ее динамике, всегда завершающейся, рано или поздно, кристаллизацией правоотношений или их разрушением... в противоположность понятию правовой жизни понятие правовой системы характеризует общество с точки зрения одной из его структур как продукта кристаллизации общественных процессов».

В-третьих, по объему понятие «правовая жизнь» действительно значительно богаче и шире понятия «правовая система». При всем их внешнем первоначальном сходстве у данных категорий несовпадающие структуры. Никакая система не может включать в себя все то, что есть в жизни. В этом смысле они не конкуренты. Жизнь богаче любых систем, что, бесспорно, относится и к юридической сфере.

Следует отметить тот факт, что до конца 90-х гг. XX столетия под правовой системой понимали в основном упорядоченную совокупность лишь позитивных юридических явлений. О негативных (но не противоправных) элементах стали писать относительно недавно и то во многом «под давлением» вводимой категории «правовая жизнь», которая как раз и содержит негативные (в том числе и противоправные) начала как свою неизбежную составную часть.
Более того, специалисты, исследующие правовую систему, практически не уделяют должного внимания, ее негативным моментам, считая, что достаточно говорить лишь о некоторых, «которые неотъемлемо характеризуют элемент правовой системы как необходимую, функциональную единицу системы и составляют ее непосредственное содержание.

К негативным явлениям... можно отнести пробельность права, правовой нигилизм, множественность и противоречивость источников права и т.д.». Другие же «негативные правовые явления (правонарушения и т.п.) на роль необходимых, функциональных единиц правовой системы явно не подходят^[11]»

Итак, понятие правовой системы не в состоянии включать все юридические явления, оно явно не справляется с этой задачей и не способно без ущерба для себя содержать вышеназванный объем элементов. Поэтому повисает в воздухе и следующий тезис: «Довод, согласно которому правовая система якобы оставляет за своими рамками негативные процессы и поэтому нужна более широкая категория, которая отражала бы не только положительное, но и отрицательное начало, также несостоятелен, поскольку и правовая система воспринимается наукой, общественным мнением, гражданами, другими субъектами не иначе как со всеми ее недостатками и изъянами, плюсами и минусами, положительными и отрицательными началами, а вовсе не в рафинированном виде»

1.3 Правовая культура с системе права

Правовая культура есть правосистемное образование. Ее элементы, образуя собой единство, тесно взаимодействуют со всей правой системой общества в целом и ее элементами в отдельности. Можно проследить тесную взаимосвязь правовой культуры и правового сознания. Правосознание составляет основу для формирования правовой культуры личности, система которой, в свою очередь, и предопределяет развитие и функционирование правовой системы общества в целом. Адекватно и слаженно сформированная правовая культура общества является основой эффективного осуществления права.

Уровень правовой культуры граждан, отвечающий потребностям современного общества и государства, является качественным индикатором общего уровня функционирования правовой системы. При несоответствии одного явления другому сложно достичь и гармоничного взаимодействия всех частей общества и государства. В контексте рассматриваемых вопросов нельзя не уделить внимание такому явлению, как правотворчество. Под правотворчеством следует понимать «деятельность, прежде всего, государственных органов по принятию, изменению и отмене юридических норм^[12]».

Правотворчество является неотъемлемой частью правовой политики. Именно посредством правотворческой деятельности возможно осуществление эффективной политики, направленной на обеспечение стабильности, законности и правопорядка. В свою очередь, степень осуществления и эффективность правотворчества являются результатом действия правовой культуры общества. Так, при создании и принятии законов и подзаконных актов законодатель должен руководствоваться как базовыми принципами права (законность, демократизм), так и собственным правовым сознанием и правовой культурой, чтобы наиболее полно обеспечить научность и профессионализм издаваемого акта. Правовая культура тесно взаимодействует с правоотношениями, от общего уровня правовой культуры и правового сознания зависит и уровень развития и осуществления правоотношений в обществе. Взаимодействие данных категорий прослеживается на всех этапах: возникновение, развитие, прекращение правоотношений. Правоотношения возникают, изменяются и прекращаются в зависимости от определенных жизненных обстоятельств – юридических фактов, которые в свою очередь можно классифицировать по различным основаниям. Одной из основ классификации правовых отношений является правомерность и неправомерность юридических фактов, лежащих в основе возникновения, изменения или прекращения правоотношения.

Так, на этапе возникновения правового отношения играет важную роль правомерность юридического факта: правоотношения, возникшие из неправомерного юридического факта, будут вступать в противоречие как с правовой культурой, так и с общепризнанными нормами морали, приводят к деструктивным явлениям в правовой действительности.

Правоотношения и правовая культура наиболее ярко раскрываются в контексте их рассмотрения через призму доктрины индивидуального права (конкретного права). Это позволяет уловить ту мысль, что от уровня развитости правовой культуры зависит и наполнение индивидуального права. Под индивидуальным правом мы понимаем «стадию перехода объективного права в действительность, позволяющую ему как всеобщему приобрести единичную форму и на уровне сознания индивида, чтобы затем успешно воплотиться в конкретных правоотношениях, стать правовой практикой^[13]».

Это позволяет нам говорить о том, что правоотношения и правовая культура (определенной личности) на уровне конкретного права приобретают весьма органичное взаимодействие. Учет такого взаимодействия прежде всего необходим при осуществлении правотворческой деятельности. Правовая культура является определяющим фактором содержания и структурного наполнения правоотношений. Сама по себе правовая культура является основанием для дальнейшего развития права. На основе правовой культуры формируется выработка балансов интересов в обществе посредством правовых механизмов.

Правоотношения, в свою очередь, тесно связаны с правореализацией. Высокий уровень правового сознания граждан способствует наиболее полному осуществлению прав и свобод человека в процессе воплощения права в жизнь. Взаимодействуя между собой, эти правовые явления составляют платформу для эффективной правовой политики, которая является динамическим фактором системы права, влияет на сами системные правовые связи. В теории различают четыре основные формы правореализации.

1. Соблюдение. Роль правовой культуры в данной форме реализации права одна из самых высоких.

При соблюдении норм права субъекты правореализационной деятельности воздерживаются от совершения правонарушений, то есть их поведение соответствуют общепринятым правилам и нормам правомерного поведения. Отличительной чертой указанной формы реализации права является то, что это пассивная форма реализации, то есть воздержание от совершения противоправных деяний, и осуществляется вне конкретных правоотношений;

2. Исполнение. В процессе исполнения, субъекты выполняют различные обязанности и предписания, возложенные на них.

Предполагает под собой активные действия по исполнению правовых норм (в отличие от исполнения). Характеризуется высокой степенью осознанности поведения и, соответственно, значительностью роли правового сознания, так как только при его достаточности человек сможет выбирать верную модель поведения.

3. Использование – это такая форма реализации права, при которой субъекты по собственному усмотрению используют свои права и законные интересы, в полной мере реализуют свои естественные и позитивные права, закрепленные как в Конституции РФ^[14] и иных источниках права, так и в международных актах.

Данная форма реализации отличается добровольностью исполнения: человек не может быть принужден к реализации своих прав. В повседневной жизни люди часто совершают различные бытовые сделки, заключают договоры, вступают в административные правоотношения. На совершение данных действий не требуется разрешения каких-либо специализированных органов и учреждений, однако в ряде случаев требуется их содействие и вмешательство (Например, в процессе социального страхования, обращения в суд, выдача паспорта и иных).

4. Особой формой реализации права является применение. Оно осуществляется органами государственной власти и должностными лицами путем исполнения возложенных на них задач и функций. Немаловажна роль правовой культуры в процессе правоприменительной деятельности. Для достижения наибольшей эффективности правоприменение должно быть разумным, обоснованным и законным^[15].

В процессе применения правовых норм важную роль играет правовое сознание судьи, так как именно от его решения зависит то, какая правовая норма будет применена при разрешении дела в ходе судебного производства. Здесь особенно важна объективная и независимая судебная оценка. Особенно четко это прослеживается при разрешении уголовных дел, где материалы дела должны быть оценены максимально объективно, так как ошибка в квалификации деяния может существенным образом сказаться на судьбе обвиняемого (подсудимого).

Внешним выражением реализации права выступают правоотношения. Ни одна из форм реализации права не проходит вне правовых отношений в силу того, что большинство правовых норм реализуется именно внутри правоотношений. Так, совершая бытовые сделки в повседневной жизни, человек вступает в правоотношения, становясь покупателем, и одномоментно он реализует свои потребительские права, регламентируемые в статье 18 закона РФ «О защите прав потребителей^[16]» на качество, на информацию об изготовителе и о товарах и иные.

Здесь существенную роль играет правовая культура. В первую очередь, достаточно высокий уровень правовой культуры и правового сознания личности будет служить своеобразной защитой от злоупотребления правом. Этот подход вполне можно развивать при опоре на достаточно свежие представления о конкретном праве, вырабатываемые сегодня в юридической науке.

Исходя из вышесказанного, степень осуществления как правоотношений, так и правореализации всецело зависит от уровня правовой культуры общества. Именно высокий уровень правовой культуры граждан будет являться базой для слаженного функционирования компонентов в целом. В этом случае правовая культура будет индикатором эффективности осуществления рассматриваемых категорий, взаимосвязь всех этих элементов в свою очередь обеспечивает достижение высокого уровня развития современного общества, поддержание в нем законности и правопорядка.

ГЛАВА 2. РАЗВИТИЕ И ОСОБЕННОСТИ СИСТЕМЫ ПРАВА В РФ

2.1 Становление института злоупотребления правом в России и современных правовых системах

Советская правовая доктрина рассматривала злоупотребление правом как использование субъективного права в противоречии с его социальным назначением, влекущее за собой нарушение охраняемых законом общественных и государственных интересов или интересов другого лица. При этом вместо термина «злоупотребление правом» использовалось «осуществление права в противоречии с его назначением» (ст. 5 Основ гражданского законодательства СССР и союзных республик 1961 г., ст. 5 ГК РСФСР 1964 г.).

Социальное назначение устанавливалось методом толкования данной нормы путем соотнесения ее с общими принципами права. В общем виде запрет злоупотребления правом устанавливала ст. 39 Конституции СССР 1977 г., согласно которой использование гражданами прав и свобод не должно наносить ущерб интересам общества и государства, правам других граждан. При этом, как отмечается в научной литературе, к злоупотреблению субъективными гражданскими правами закон относил заключение фиктивного брака с целью уклонения от выполнения обязанностей молодого специалиста. Однако юридическая ответственность за регистрацию фиктивного брака не наступала, а закон лишь предусматривал признание такого брака недействительным^[17].

В различных отраслях действующего российского законодательства, а также в юридической практике, сложная проблема злоупотребления правом (полномочиями) находит свое законодательное и правоприменительное воплощение.

Это основано на постулате: «моя свобода заканчивается там, где начинается свобода другого», а выражаясь юридическим языком, свобода осуществления субъективных прав (должностных полномочий) не может быть безграничной и ограничивается интересами других лиц и общества в целом. В п. 3 ст. 17 Конституции РФ закреплено, что осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц. В связи с тем, что большинство гражданско-правовых норм носит диспозитивный характер, запрет злоупотребления субъективными правами получил правовое закрепление, прежде всего в отрасли гражданского права. В частности, ст. 10 ГК РФ^[18] закрепляет недопущение действий граждан и юридических лиц, осуществляемых исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах. Не допускается использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции, а также злоупотребление доминирующим положением на рынке.

В случае несоблюдения указанных требований, суд может отказать лицу в защите принадлежащего ему права. Данная норма, определяющая пределы осуществления гражданских прав, введена в российское гражданское право впервые^[19].

Таким образом, при осуществлении любых гражданских прав запрещаются: действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, т. е. шикана; злоупотребление правом в любой иной форме, не относящейся к шикане; использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции; злоупотребление доминирующим положением на рынке. Однако в данном случае законодатель не дал четкого определения понятия «злоупотребление гражданскими правами».

В судебной практике (в актах официального нормативного толкования высших судебных органов) данная дефиниция также пока не сформулирована (как, например, определение понятия «злоупотребление родительскими правами»). Исходя из этого, суды весьма осторожно подходят к применению данной нормы. Тем не менее, арбитражная практика (в отличие от судов общей юрисдикции по гражданским делам) уже пошла по пути применения ст. 10 ГК РФ, хотя, как отмечается в цивилистике, отдельной статистики по делам этой категории, к сожалению, не ведется.

Проблема злоупотребления правом известна также англосаксонскому правовому семейству и регулируется такими источниками права, как судебные прецеденты, законодательные акты и др.

В сфере права собственности злоупотребление правом называется «зловредностью» и определено в ст. 857 Свода английского гражданского права: «Зловредностью считается действие или бездействие, в силу которого для лица незаконно создается надоедание, помеха или беспокойство при пользовании недвижимостью путем причинения последней физического ущерба либо иного вмешательства в пользование недвижимостью, угодьями, выгодами или иными подобными правами, либо путем воздействия на здоровье лица, его комфорт и удобства. Если такое надоедание, помеха или беспокойство создают нарушения владения, то это не препятствует иску о зловредности». Как частные случаи подобной зловредности в указанном Своде приводятся: распространение вредных газов, чрезмерный и необычный шум, создание затруднений в пользовании угодьями или сервитутами, направление воды на участок истца.

Таким образом, учитывая вышеизложенное, следует отметить, что как иностранный, так и российский законодатель не дают четкого определения термину «злоупотребление правом» в формулировках закона. Содержание этого понятия определяется в судебной практике (которая весьма обширна за рубежом и только начинает формироваться в современной России) и правовой доктрине, которые тесно взаимоувязанны между собой и основываются на оценке подобных действий с позиций добрых нравов, разумности и справедливости.

Анализируя данную проблематику, следует отметить, что в юриспруденции под злом (в зависимости от отрасли права и правовой системы страны) понимаются вред (ущерб) или убытки.

Вредом называется уничтожение или умаление материальных и нематериальных благ. Под убытками следует понимать реальный ущерб, а также упущенную выгоду. Высшее предназначение права – минимизировать возможность причинения вреда (ущерба, убытков) одним субъектом другому посредством защиты интересов личности, общества, государства, установления равной для всех людей меры свободы, возведения в закон справедливости. Злоупотребление правом всегда приводит к умалению чьих-либо интересов, а в конечном счете – к торжеству несправедливости

2.2 Особенности современного правового регулирования через систему преимуществ

Правовое преимущество на сегодняшний день представляет собой юридическое средство, заключающееся в правомерной возможности субъекта удовлетворить свои интересы наиболее полно и всесторонне и выражающееся как в предоставлении особых дополнительных прав, так и в неподверженности определенным нормам, обязанностям, запретам и ограничениям. С одной стороны, факт присутствия в законодательстве таких основных видов преимуществ, как иммунитеты, льготы, привилегии, предполагает поощрение субъектов, занимающихся важной государственной и общественной деятельностью^[20].

С другой – правовое преимущество как юридическое средство побуждает субъекта, им обладающего, к совершению определенных действий, необходимость выполнения которых и обусловила потребность наделения его данным «сверхправом».

Изложенное предопределяет актуальность рассмотрения вопроса о теоретических и практических аспектах реализации преимуществ в праве, осуществляемой в контексте современных средств и методов правового регулирования. Объясняется это еще и тем, что для современного доктринального аппарата наиболее характерно рассмотрение правового преимущества именно как специального юридического средства: поощрительного, стимулирующего либо исключительного.

К сожалению, ряд авторов вовсе не останавливаются на различии таких средств правового регулирования, как стимул, исключение, преимущество. К примеру, О.В. Левин при исследовании таких видов, как иммунитет, привилегия и льгота, не разделяет их: «иммунитет как разновидность привилегий, а следовательно, и как особая льгота».

Ученый причисляет такой комплексной, межотраслевой категории, как иммунитет, все из вышеперечисленных качеств: «иммунитет как льгота оказывает стимулирующее воздействие», «иммунитет – это те преимущества, которые обусловлены характером деятельности человека», и наконец, «иммунитет – это исключения из общих правил».

Не поддерживая подобные взгляды, а также принимая во внимание, что в настоящей статье мы отталкиваемся от соотнесения преимуществ со схожими по своим свойствам, признакам общеправовыми категориями, попробуем выявить их сущностные моменты, абстрагируясь от специфики каждого конкретного вида преимуществ, выделим среди этого лишь то общее, что свойственно всей их системе.

Во-первых, регулятивный характер. Правовые преимущества выступают способом регулирования общественных отношений. При этом для тех их участников, кто не обладает особыми правами и дозволениями, но осознает значимость предоставления обоснованных, рациональных преимуществ и готов руководствоваться данной информацией добровольно, преимущества также несут положительный результат, способны обеспечить их безопасность, защиту и пр.

Например, ряд участников дорожного движения обладают преимуществами не только в силу своего специального правого статуса (сотрудники государственных правоохранительных органов, скорая медицинская помощь и др.), но и по причине требований общей безопасности – движение в подъем или по узкому участку дороги. Средством визуализации преимуществ и правового информирования участников движения о необходимости его предоставления выступают соответствующие знаки приоритета.

Выполняя их требования и соглашаясь с имеющимися у других участников движения преимуществами, лица обеспечивают и свою безопасность. Во-вторых, стимулирующий характер.

Так, правовые преимущества являются средством достижения обществом и государством поставленных задач, позволяют субъекту, ими обладающему, удовлетворить собственные интересы.

Близким по своему содержанию к стимулированию будет элемент поддержки в содержании правовых преимуществ, направленной на помощь в реализации своих прав и законных интересов таким незащищенным группам населения, как инвалиды, сироты, малообеспеченные семьи, или таким социально активным представителям общества, как, например, отдельные секторы предпринимательства. В-третьих, поощрительный характер.

Поощрение, выступая самостоятельной юридической категорией, близко соприкасается с процессом стимулирования и отчасти ввиду этого также находит свое отражение и в правовых преимуществах. Важно, что если поощрение в целом представляется в виде мер за одобряемый государством и обществом полезный вариант поведения субъекта, заключающийся в добросовестном выполнении своих юридических и общественных обязанностей, то правовые преимущества являются результатом этих мер.

Характерно, что из всего многообразия оснований применения поощрения для правовых преимуществ наиболее характерен такой элемент, как заслуга^[21].

В частности, ряд привилегий в виде поощрительных выплат и надбавок устанавливается отдельным категориям лиц ввиду достижения ими результатов профессиональной деятельности, превосходящих по своей значимости стандартные результаты и признанные, как правило, профессиональным сообществом. В нашей стране поощрение за достижение полезного для государства и общества результата, вызванного ответственным отношением к своему делу, чаще всего оформляется присвоением почетных званий с приставкой «заслуженный», «почетный» и установлением соответствующих надбавок к должностному окладу^[22].

Актом применения преимуществ будет издание приказа об установлении дополнительной выплаты. Заслуга в этом отношении выступает как одно из оснований наделения правовыми преимуществами, а последнее, в свою очередь, – высшей формой поощрения. Изложенное выше позволило нам сделать следующий вывод: исследование правовых преимуществ показало связь с такими категориями материалистической диалектики, как абстрактное и конкретное. Вначале, не имея целостного представления о системе юридических дозволений так называемого высшего порядка, неподверженности одних людей общим запретам и обязательствам, ученые стремились разделить этот процесс познания на составные части, упростить его, познать отдельные элементы преимуществ в обособленном виде.

Следствием этому процессу стали теоретико-правовые и отраслевые исследования таких форм преимуществ, как иммунитеты, патенты, привилегии, льготы, прерогативы и т.д.

На сегодняшний день закономерности государственно-правового развития требуют от нас воссоединить разорванные связи этих явлений, придать им целостность, единство. Вся эта мыслительная деятельность привела к обоснованному, как нам представляется, тезису о присутствии в праве и законодательстве системы правовых преимуществ, органично включающей в себя отдельные виды и формы отступлений от равенства, наличие между ними связей, взаимодействия, единства и противоположностей.

На уровне правоприменения преимущества в праве всегда связаны с увеличением конкретных возможностей субъекта отношений, выступая дополнительным средством стимулирования и поощрения в механизме правового регулирования. Наряду с этим преимущество может выступать как норма права: либо самостоятельная, либо часть управомачивающей, обязывающей или запрещающей, в зависимости от целей правового регулирования^[23].

Завершая рассмотрение вопроса о правовом преимуществе в ракурсе соотнесения с такими приемами правового регулирования, как стимулирование и поощрение, мы не могли не коснуться его нормативного выражения. Используя конструкцию «правовое преимущество» свыше раз в различных сочетаниях, таких как «преимущество», «преимущественное право», «приоритетное право», законодатель тем не менее не предпринял попытки сформулировать ее понятие. Видимо, здесь следует говорить о пока не состоявшемся переходе научного понятия «правовое преимущество» в легитимную, нормативно закрепленную дефиницию.

О тех практических и научных последствиях сложившейся ситуации, будь то неквалифицированное правоприменение, неграмотное и малоэффективное совершение юридически значимых поступков или же обеднение доктринальной терминологии, отсутствие процесса взаимообогащения теории и практики и пр., говорить не приходится.

2.3 Права и свободы человека и гражданина в системе политико-правовых ценностей российского общества

Политика всякого государства строится на основе определенной системы ценностей, которые не только определяют некие идеалы, консолидирующие все общество, но и конкретные действия по их достижению, формы и методы осуществления государственной политики, отношение к личности, ее правам и обязанностям. В обществоведческой литературе, как отечественной, так и зарубежной, это признается практически всеми исследователями, хотя разные исследователи используют разные термины для их маркирования.

Например, в резонансной работе А. М. Величко, посвященной сопоставлению правовых культур России и Запада, они называются государственными идеалами, под ними понимаются духовные основы государственности.

Другие исследователи называют это «правовыми ценностями», подчеркивая, что они в явной или скрытой форме присутствуют в политических декларациях, влияют на правотворческий процесс, составляют основу политического и правового воспитания, воздействуют на выбор способов разрешения общественных, межгрупповых и межличностных конфликтов2 . Представляется, что деятельность государства осуществляется всегда на основе более широкого круга ценностей, чем сугубо правовых. Здесь субъектами политической власти учитывается и ментальность населения, традиции, в том числе религиозные, представления о нравственности, уровень развития политической культуры и т. д.

Поэтому, думается, более точно будет говорить именно о политико-правовых ценностях, лежащих в основе реализуемой государственной политики, как внутренней, так и внешней. Политико-правовые ценности могут не в полной мере совпадать с нормами права и даже правовыми ценностями данного государства^[24].

Система декларируемых государством национальных правовых ценностей может быть в значительной мере реципиирована из норм международного права, других правовых систем, может быть результатом насильственного присоединения к другому государству. Реальная же политика государства может отличаться, порой и весьма существенно, от правовых ценностей, общепринятых и воспринятых данным государством в качестве некоего следования стандартам хорошего тона. Не случайно в практике политической жизни целого ряда государств, особенно переходного типа, существует расхождение между провозглашенными политическими декларациями и реально осуществляемой политикой. В пример можно привести современную Украину, где декларируемая приверженность общепризнанным европейским ценностям, отображенная в правовой системе государства, существенно противоречит политической практике, в том числе и правоприменительной деятельности органов государственной власти. Поэтому можно утверждать, что именно политико-правовые ценности, более широкие, чем сугубо правовая система ценностей, определяют действительную политику государства во всех ее направлениях, характер взаимодействия государства и общества, систему приоритетов и выбор форм осуществления поставленных задач^[25].

Политико-правовые ценности могут быть более архаичными, или напротив, более прогрессивными, выдвигать иные, чем правовые ценности, приоритеты и базовые основы общественной жизни, но именно они лежат в основе реально осуществляемой государственной политики. Политико-правовые ценности имеют определяющее значение для политики государства, систематически реализуются в процессе осуществления государственной политики, как внешней, так и внутренней.

Поэтому, хотя в Конституциях советского периода, начиная с 1936 года, также декларировались права и свободы человека, на деле же приоритет отдавался государственным интересам, и большинство принимаемых тогда решений диктовались исключительно интересами государственной политики. Нередко они прямо нарушали права и свободы, гарантируемые гражданам советскими Конституциями.

Таким образом, на протяжении десятилетий в советской политической системе существовало явное противоречие между реальными политико-правовыми ценностями, существующими в практике государственного управления, и правовыми ценностями, декларируемыми государством, отображенными в Конституции СССР. А. Зиновьев, анализируя советский период истории, пишет о том, что при всех несомненных достижениях и победах происходило закрепощение всего населения страны, в том числе закрепощение духовное.

Более того, согласно советской концепции права сфера прав человека и гражданина считалась сугубо внутригосударственным делом. Не допускалось вмешательство международных организаций в положение дел с правами человека в социалистическом государстве. Не допускались какие-либо действия, связанные с проверкой на территории СССР применения норм международного права, реализацией права обращения граждан в международные организации за защитой прав человека, создание каких-либо общественных формирований, ставящих целью защиту этих прав.

Следствием этого была декларативность положений о правах и свободах человека, явный этатизм всей системы социалистических политико-правовых ценностей. Современное Российское государство в своей внешней и внутренней политике исходит из принципа международного права, согласно которому универсальность прав и свобод носит бесспорный характер, а их защита является обязанностью всех государств. Российская Федерация – участница большинства международных соглашений по правам человека, что обязывает ее строго выполнять все взятые на себя обязательства. Происходящие в современном мире глобализационные процессы, помимо прочего, предполагают универсализацию тех человеческих ценностей, которые признаны в качестве базовых подавляющим большинством стран, вхождение их в систему государственных идеалов^[26].

В частности, универсальный, общечеловеческий смысл приобретают те политические ценности, которые определяют демократизацию, либерализацию общества. Это ценности прав и свобод человека, равенства, справедливости, гражданской активности, толерантности. Глобализация прав человека подтверждает универсализм прав человека, проявлением которого стали развитие международных стандартов по правам человека и их имплементация во внутреннем законодательстве большинства стран мира при сохранении их культурного и национального многообразия.

В то же время практика вмешательства во внутреннюю жизнь государства на основании того, что якобы нарушаются общепризнанные права и свободы, является недопустимой. Можно вспомнить, в частности, реакцию иностранных государств, и прежде всего США, на принятый в Российской Федерации закон об «иностранных агентах», который выдвигал дополнительные требования к финансируемым иностранными государствами НКО, в том числе правозащитным организациям.

Президент Российской Федерации В. В. Путин неоднократно высказывался о том, что этот закон никоим образом не нарушает права и свободы человека и гражданина в России, является сугубо внутренним делом нашего государства и не может быть поводом для давления на внутреннюю политику государства.

Несомненно, что соблюдение и защита прав и свобод личности занимает приоритетное место в системе правовых ценностей и в системе государственно-правовых ценностей современного Российского государства. Несмотря на традиционный для дореформенной России этатизм, существовавшее веками пренебрежение интересами личности во имя государственных задач, бытовавшее прагматичное отношение к правам и свободам граждан со стороны государства, можно констатировать, что в общественной жизни и в практике государственного управления уже сформировано, и последовательно реализуется новое отношение к правам и свободам личности^[27].

Статья 2 Конституции Российской Федерации, провозглашающая человека, его права и свободы высшей ценностью и возлагающая на государство обязанность признавать, соблюдать и защищать права и свободы человека и гражданина, стала не только стержневой идеей Российской Конституции, но и вошла в систему политико-правовых ценностей современного российского государства. Несомненно, это является следствием достижения более высокого уровня цивилизационного развития, показателем исторического прогресса, социокультурного развития, изменений в политической жизни страны. Если первоначально ряд положений второй главы Конституции Российской Федерации был скорее декларацией о намерениях, носил спящий характер, то постепенно они становились правовой реальностью, стали обеспечиваться нормативными актами Российской Федерации и ее субъектов, деятельностью созданной инфраструктуры их реализации.

Более того, если значительная часть россиян в начале 90-х годов прошлого века достаточно скептично относились к декларируемым правам и свободам, то по мере роста политической культуры российского общества произошла своего рода имплантация их в сознание и поведение значительного большинства российских граждан. Один из индикаторов итого – постоянно возрастающий рост числа обращений граждан в суд, к депутатам различных уровней, в органы внутренних дел, иные инстанции, когда побуждающим фактором выступает именно осознание того, что нарушены какие-либо права и свободы человека и гражданина.

Так, по данным Уполномоченного по правам человека в Республике Башкортостан, в 2015 году к нему поступило 1098 письменных обращений, что на 26 % больше по сравнению с предыдущим годом 1 . Еще И. Кант писал о том, что именно государство способно обеспечить интерес права, совпадающий с интересом личности в его высшем измерении. Даже сама потребность личности в государстве выводится Кантом из необходимости обеспечить для гражданского общества свободы каждого его члена как человека; равенство его с каждым другим как подданного; самостоятельность каждого члена общества как гражданина^[28].

Таким образом, потребность в государстве и выводится им из анализа всеобщих постулатов практического разума и идеального принципа свободы человека. Кантовская аксиология ограничивает права государства во имя идеи свободы личности и во имя нравственного характера права. Признание волей народа, выраженной на референдуме в декабре 1993 года, необходимости соблюдения и защиты прав человека стало конституционной обязанностью Российского государства, одной из основных целей осуществляемых в обществе преобразований, признанных изменить положение индивида, создать достойные условия его жизни, гарантировать свободу, неприкосновенность личной жизни, активное участие в политике и управлении, социальную защищенность, реализацию его культурного и творческого потенциала.

Права и свободы человека и гражданина выражают согласованные и жизненно необходимые интересы каждого индивида, всех социальных, этнических, конфессиональных групп и слоев российского общества.

Их защита и обеспечение являются одним из ключевых факторов решения всего комплекса сложных задач, стоящих перед современной Россией, реализация стратегии ее устойчивого развития, создания гарантий против возврата общества к прошлому и вошли в систему наиболее приоритетных политико-правовых ценностей современного Российского государства.

Соблюдение и защита государством прав и свобод человека и гражданина, создание специального государственно-правового механизма обеспечения прав и свобод, его активное сотрудничество с институтами гражданского общества в этой сфере свидетельствуют о новом этапе в истории российской государственности, формировании в системе его политико-правовых ценностей нового компонента, новой ценности, нового приоритета и принципа осуществляемой современным Российским государством политики.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Правовая система является совокупностью норм права отдельной страны, а также используемые в этом государстве механизмы правотворчества, правореализации и государственного принуждения, призванные обеспечить надлежащее функционирование и совершен­ствование действующих норм права.

Современную правовую систему России относят к романо-германской семье. Правовая система Российской Федерации делится на федеральное законодательство и законодательство субъектов Российской Федерации. К ведению правовой системы РФ относятся гражданские, уголовные, политические, финансовые, медицинские, образовательные и другие вопросы. Все эти вопросы тесно связанны с правом и свободой граждан.

В последние годы с быстрым развитием современного общества и интенсивным изменением социальных отношений реформа правовой системы России ускорилась. В настоящее время правовая система России наследовала законодательство советское и теперь находится в стабильной состоянии, но из-за исторических и других причин в правовой системе России имеются еще многие проблемы.

Совершенная правовая система ведет к процветанию общества и государства. Рассматривая перспективы правовой системы России, следует отметить, что она обеспечивается верховенством закона и права, равенства юридических и физических лиц перед законом, свободу и законные права, политический и идеологический плюрализм, стабильность порядка в обществе.

Во-первых, в массовом идеализме надо преодолеть правовой нигилизм. В настоящее время на земном шаре насчитывается более двух сот правовых систем. Одной из важных задач для юристов является поиск сущности и природы права. Поскольку все они являются субъектами правоприменительной и правотворческой деятельности.

Во-вторых, помимо регулирования деятельности граждан, физических лиц и исполнительных органов одной из важных ролей правовых систем является прогнозирование. Правовым нормам следует развиваться с изменением социальных отношений и появлением новых общественных отраслей. Поэтому качественное прогнозирование позволит сформули­ровать эффективное законодательство.

Правовая система России совокупность национальной системы права и международно-правовых обязательств Российской Федерации, правовой культуры российского общества, и сложившейся правовой практики. Современная правовая система Российской Федерации является результатом тысячелетнего развития российского права. Его источником является первый письменный правовой акт русского права «Русская Правда» и процесс продолжается до настоящего времени. В этот период правовая система России завершила процесс перехода от советского законодательства к постсоветскому.

Одновременно с изменением характера общества появились новое государственное устройство, общественный строй и режим. Состояние переходного периода является не стабильным. Граждане, юридические лица и государственные органы, все они являются субъектами правовой системы. Правосознание, правоотношение, правоприменительная практика и механизм правового регулирования являются элементами правовой системы. Правовая система носит ещё некоторые проблемы, как недостаточный опыт, невысокое правовое правосознание, остаток советского законодательства и так далее.

Для того, чтобы успешно осуществлять переход и в дальнейшем совершенствовать правовую систему, следует запланировать такие мероприятия: совершенствование законодательства и закрепление правового статуса компонентов полити­ческой системы; принятие действенных мер по повышению правовой и политической культуры и сознания населения; расширение социальной базы политических партий и общественных объединений и повышение их роли в делах государства; укрепление законности в деятельности всех компонентов политической системы.

В настоящее время правовая система России находится в стадии глубоких реформ. Правовая система представляет собой результат долговременного развития. Она сама является сложным и многогранным явлением и обеспечивает законные права и свободы субъектов во всех сферах общества.

 

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Нормативные акты

1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 № 11-ФКЗ) // Российская газета. – 2015. – № 620
2. Закон РФ от 07.02.1992 N 2300-1 (ред. от 18.04.2018) "О защите прав потребителей"//"Российская газета", N 8, 16.01.1996.

Литература

1. Афанасьев В. Г. Системность и общество. М., 1980. С. 148.
2. Вопленко Н.Н., Рудковский В.А. Рецензия на монографию "Правовая жизнь в современной России: теоретико-методологический аспект" / Под ред. Н.И. Матузова, А.В. Малько. Саратов, 2005. С. 250
3. Войтович, В.Ю. Теория права и государства: учебное пособие / В. Ю. Войтович. – Ижевск: Удмуртия, 2014. – 287 с.
4. Курбатов А. Недопустимость злоупотребления правом как способ установления пределов реализации (удовлетворения) интересов // Хоз-во и право. – 2000. – № 12. – С. 37.
5. Марченко, М. Н. Теория государства и права: учебник / М. Н. Марченко. – Москва: Проспект, 2013. – 636 с.
6. Марченко, М. Н. Теория государства и права в вопросах и ответах: учебное пособие / М. Н. Марченко. – Москва: Проспект, 2015. – 239 с.
7. Матузов Н.И. Правовая жизнь как объект научного исследования // Правовая жизнь в современной России: теоретико-методологический аспект / Под ред. Н.И. Матузова, А.В. Малько. Саратов, 2005. С. 11.
8. Морозова, Л. А. Теория государства и права: учебник / Л. А. Морозова. – Москва: Норма: Инфра–М, 2015. – 463 с.
9. Общая теория государства и права: учебник / А. Ф. Вишневский, Н. А. Горбаток, В. А. Кучинский. – Минск: Академия МВД, 2013. – 478 с.
10. Перевалов, В. Д. Теория государства и права: учебник / В. Д. Перевалов. – Москва: Юрайт, 2015. – 428 с
11. Репьев А.Г. Преимущества, ограничения и исключения как средства административно-правового регулирования // Административное право и процесс. 2017. № 2. С. 64-67
12. Суменков С.Ю. Исключения в праве: теоретико-инструментальный анализ: монография / под ред. докт. юрид. наук, проф., засл. деятеля науки РФ А.В. Малько. М.: Юрлитинформ, 2016. 376 с
13. Прозванченков А.В., Шахбазов Р.А. Понятие и правовая природа злоупотреблением правом // Вестн. С.-Петерб. юрид. акад.: периодический науч.-практ. журн. – 2014. – № 4 (25). – С. 75–78.
14. Правовое пространство и человек: монография / Н. В. Власова [и др.]; отв. ред. Ю. А. Тихомиров [и др.]. М.: Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ; ИД «Юриспруденция», 2012. С. 219
15. Синюков В.Н., Синюкова Т.В. К обновлению методологии юридической науки // Современные методы исследования в правоведении / Под ред. Н.И. Матузова, А.В. Малько. Саратов, 2007. С. 38.
16. Теория государства и права: учебник / М. Н. Марченко, Е. М. Дерябина. – Москва: Проспект, 2013. – 432 с.
17. Теория государства и права: учебное пособие / В. И. Власов, Г. Б. Власова. – Ростов–на–Дону: Феникс, 2012. – 331 с.
18. Теория государства и права: учебник / О. В. Старков, И. В. Упоров. – Москва: Дашков и Кº, 2012. – 370 с.
19. Теория государства и права: учебник / А. В. Малько, В. В. Нырков, К. В. Шундиков. – Москва: Норма, 2012. – 431 с.
20. Теория государства и права: элементарный курс: учебное пособие / А. В. Малько, В. В. Нырков, К. В. Шундиков. – Москва: КноРус, 2012. – 239 с.
21. Теория государства и права: схемы с комментариями: учебное пособие / М. Н. Марченко, Е. М. Дерябина. – Москва: Проспект, 2012. – 198 с.

1. Теория государства и права: схемы с комментариями: учебное пособие / М. Н. Марченко, Е. М. Дерябина. – Москва: Проспект, 2012. – С.56 ↑

2. Тиунова Л. Б. О понятии правовой системы // Правоведение. 1985. № 1. С. 26 ↑

3. Афанасьев В. Г. Системность и общество. М., 1980. С. 148. ↑

4. Теория государства и права: элементарный курс: учебное пособие / А. В. Малько, В. В. Нырков, К. В. Шундиков. – Москва: КноРус, 2012. –С.67 ↑

5. Теория государства и права: учебник / А. В. Малько, В. В. Нырков, К. В. Шундиков. – Москва: Норма, 2012. – С.34 ↑

6. Теория государства и права: учебник / О. В. Старков, И. В. Упоров. – Москва: Дашков и Кº, 2012. – С.56 ↑

7. Теория государства и права: учебное пособие / В. И. Власов, Г. Б. Власова. – Ростов–на–Дону: Феникс, 2012. – С.34 ↑

8. Матузов Н.И. Правовая жизнь как объект научного исследования // Правовая жизнь в современной России: теоретико-методологический аспект / Под ред. Н.И. Матузова, А.В. Малько. Саратов, 2005. С. 11. ↑

9. Теория государства и права: учебник / М. Н. Марченко, Е. М. Дерябина. – Москва: Проспект, 2013. –С.44 ↑

10. Вопленко Н.Н., Рудковский В.А. Рецензия на монографию "Правовая жизнь в современной России: теоретико-методологический аспект" / Под ред. Н.И. Матузова, А.В. Малько. Саратов, 2005. С. 250 ↑

11. Теория государства и права: учебник / М. Н. Марченко, Е. М. Дерябина. – Москва: Проспект, 2013. – С.45 ↑

12. Синюков В.Н., Синюкова Т.В. К обновлению методологии юридической науки // Современные методы исследования в правоведении / Под ред. Н.И. Матузова, А.В. Малько. Саратов, 2007. С. 38. ↑

13. Правовое пространство и человек: монография / Н. В. Власова [и др.]; отв. ред. Ю. А. Тихомиров [и др.]. М.: Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ; ИД «Юриспруденция», 2012. С. 219 ↑

14. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 № 11-ФКЗ) // Российская газета. – 2015. – № 620 ↑

15. Прозванченков А.В., Шахбазов Р.А. Понятие и правовая природа злоупотреблением правом // Вестн. С.-Петерб. юрид. акад.: периодический науч.-практ. журн. – 2014. – № 4 (25). – С. 75–78. ↑

16. Закон РФ от 07.02.1992 N 2300-1 (ред. от 18.04.2018) "О защите прав потребителей"//"Российская газета", N 8, 16.01.1996. ↑

17. Суменков С.Ю. Исключения в праве: теоретико-инструментальный анализ: монография / под ред. докт. юрид. наук, проф., засл. деятеля науки РФ А.В. Малько. М.: Юрлитинформ, 2016. С.56 ↑

18. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 №51-ФЗ (ред. от 01.01.2018) // Российская газета. – 2017. – № 975. ↑

19. Репьев А.Г. Преимущества, ограничения и исключения как средства административно-правового регулирования // Административное право и процесс. 2017. № 2. С. 64-67 ↑

20. Перевалов, В. Д. Теория государства и права: учебник / В. Д. Перевалов. – Москва: Юрайт, 2015. – С.56 ↑

21. Войтович, В.Ю. Теория права и государства: учебное пособие / В. Ю. Войтович. – Ижевск: Удмуртия, 2014. – 287 с. ↑

22. Репьев А.Г. Преимущества, ограничения и исключения как средства административно-правового регулирования // Административное право и процесс. 2017. № 2. С. 64-67 ↑

23. Войтович, В.Ю. Теория права и государства: учебное пособие / В. Ю. Войтович. – Ижевск: Удмуртия, 2014. – С.88 ↑

24. Марченко, М. Н. Теория государства и права: учебник / М. Н. Марченко. – Москва: Проспект, 2013. – С.54 ↑

25. Курбатов А. Недопустимость злоупотребления правом как способ установления пределов реализации (удовлетворения) интересов // Хоз-во и право. – 2000. – № 12. – С. 37. ↑

26. Марченко, М. Н. Теория государства и права в вопросах и ответах: учебное пособие / М. Н. Марченко. – Москва: Проспект, 2015. – С.65 ↑

27. Морозова, Л. А. Теория государства и права: учебник / Л. А. Морозова. – Москва: Норма: Инфра–М, 2015. – С.43 ↑

28. Общая теория государства и права: учебник / А. Ф. Вишневский, Н. А. Горбаток, В. А. Кучинский. – Минск: Академия МВД, 2013. –С.43 ↑