Преподаватель который помогает студентам и школьникам в учёбе.

Практика реализации бизнес-тренингов в системе профессионального обучения специалистов по продажам

Содержание:

Введение

В ходе развития юриспруденции создан специфический категориальный аппарат. Одно из первых мест в нём занимает категория «источники права». Это обусловлено тем, что посредством указанного понятия выявляются формы бытия юридических норм, без изучения которых немыслима научная организация правового регулирования в государстве. Вот почему к исследованию источников права проявляют большой интерес многочисленные юристы — как теоретики, так и практики.

В частности, это относится к специалистам в области юриспруденции в современной России. В последние годы наблюдается активизация правотворчества в разнообразных формах, что порождает немало предложений по обновлению системы источников отечественного права. Однако соответствующие программы преобразований нередко противоречат друг другу по ряду причин. Сюда можно отнести и различия в понимании разными авторами самого права, а также его источников, и своеобразие предпринятых этими исследователями попыток объяснить, в каких формах юридические нормы воплощаются в государстве в результате правотворчества.

Чтобы верно оценить упомянутые расхождения во мнениях специалистов, требуется самостоятельный анализ этой проблематики.

Необходимость теоретического рассмотрения и анализа проблем практики применения права, связанных с учением об источниках права, обуславливает актуальность темы работы.

Цель выполнения курсовой работы состоит в исследовании теоретических положений об источниках права и их основных видах.

Для достижения поставленной цели необходимо поставить и решить следующие задачи:

1. Исследовать понятие, признаки и классификацию источников права.

2. Рассмотреть основные виды источников права, такие как правовой обычай, нормативный акт и судебный прецедент.

Объектом исследования выступают источники права, которые понимаются как неотъемлемая часть правовой действительности.

Предметом исследования являются характеристика источников права и их видов, формирующейся в каждом государстве системы источников права и факторов, ее обусловливающих, системы источников российского права

Методологическую основу исследования составляет способы и приемы познания, разработанные философией, равно как и другими науками, особенно общественными. Так, при написании работы применялись анализ, синтез, сравнение, аналогия, дедукция, индукция, абстрагирование как методы достижения нового знания. Кроме того, для решения сформулированных задач широко использовались конкретно-исторический, структурно-функциональный и системный подходы к изучаемому материалу.

Теоретическую основу исследования составили труды таких российских правоведов, как: В.О. Миронов, Н.В. Зин, Е.И. Вилкова и др.

Структурно работа состоит из введения, основной части, включающей в себя 2 главы, делящиеся на 6 параграфов, заключения и библиографии.

Глава 1. Понятие и классификация источников права

1.1. Категория «источник права» в понятийном аппарате юриспруденции

В современной теории государства и права источники последнего изучаются основательно и систематически. И это имеет чрезвычайно важное значение потому, что от их особенностей зависят многие факторы правовой жизни: общеобязательность, нормативность, степень юридической силы правовых актов, методы и способы правового регулирования общественных отношений.

Вместе с тем вопрос о понятии источника права продолжает оставаться одним из наиболее дискуссионных. Это обусловлено рядом причин. Прежде всего, речь идет о нескольких значениях термина «источник права». Затем имеются в виду неоднократно предпринимавшиеся попытки объяснить, где действительно находятся со всеми присущими им характеристиками правила поведения, которые составляют содержание права. Однако главная причина расхождений между специалистами в трактовке природы источника права таится в различном правопонимании^[1].

Безусловно, разработка проблем, касающихся источников права, зависит от решения вопросов, непосредственно связанных с представлением о праве как таковом, т.е. с его определением.

Итак, источниками права в независимом политическом обществе выступают лишь материалы, где есть нормы позитивного права^[2]. В число последних входят и естественно-правовые предписания, формулируемые концепциями естественного права, которые не относятся к так называемым «истинным» естественно-правовым доктринам. Материалы же, содержащие нормы «истинного» естественного права, источниками права никогда не являются. Равным образом указанными источниками нельзя признать материалы еще двух видов, где юристами право зачастую обнаруживается. Прежде всего, речь идет о формах выражения, не установленных в качестве приказов суверена, правил многообразных социальных организаций в независимом политическом обществе. Далее имеются в виду материалы, содержащие правосознание, правоотношения и другие юридические феномены в рамках «широкого» понимания права в отечественной юриспруденции. Правда, в юридической литературе термин «источник права» трактуется еще в нескольких смыслах^[3].

Так, во-первых, существует понимание источников права в качестве «материалов, положенных в основу того или иного законодательства». Например, говорят, что римское право послужило источником для германского Гражданского кодекса, труды ученого Потье — для французского Кодекса Наполеона, Литовский статут — для Соборного уложения царя Алексея Михайловича.

Во-вторых, под источниками права подразумевают исторические памятники, «которые когда-то имели значение действующего права». Это, в частности, Законы Ману, Законы Хаммурапи, Русская Правда.

В-третьих, существует понимание источников права как необходимой посылки для познания права, объяснения его происхождения. Здесь подразумевается все то, что содержит данные, позволяющие узнать характер и содержание права различных государств в конкретные периоды их истории. Сюда относятся, скажем, археологические памятники, летописи, исторические хроники, различные правовые теории и доктрины, характеризующие право, как определенное социальное явление со своими специфическими чертами; судебные речи известных юристов, составленные ими юридические документы, действующие правовые акты, судебная практика, договоры, комментарии законодательства.

Такая трактовка источников права вполне оправданна, поскольку она соответствует принятому в русском языке пониманию слова «источник» как «письменный памятник, документ, на основе которого строится научное исследование». Например, представления о праве Древнего Рима складываются на основе изучения текстов законов, решений преторов по конкретным делам, речей Цицерона, работ Гая, Папиниана, Ульпиана, других римских юристов. Для правильного понимания права царской России большое значение имеет изучение Свода законов Российской империи, решений Сената, иных подобных материалов.

В-четвертых, источник права рассматривается в философском смысле. Здесь основное внимание обращается на характер идей (либеральных, консервативных и проч.), положенных в основу той или иной правовой системы, на мыслительные конструкции, обусловившие создание юридических правил. В-пятых, под источником права понимается фактор, который влияет на формулирование правовых норм. Его именуют источником права в материальном смысле.

Необходимо отметить, что в правовой теории предпринимались попытки определить условия, способные оказывать подобный эффект^[4]. Так, в рамках марксистско-ленинского учения источником права считались материальные условия жизни общества. При таком подходе в результате разделения всех социальных феноменов между определяющим их базисом (производственными отношениями, образующими экономический строй общества) и определяемой надстройкой (идеологическими общественными отношениями, преломленными через сознание и волю людей) право было отнесено к надстройке. Предполагалось, что базис диктует характер надстройки. Иными словами, вопрос об источнике права сводился к проблеме соотношения базиса и надстройки. Например, при этом подразумевалось, что в древности на Востоке организация ирригационных работ в масштабах всей страны диктовала централизацию государства для обеспечения мобилизации свободных общинников на выполнение разнообразных работ по орошению пустыни. Аналогичным образом буржуазные производственные отношения, появившиеся на базе машинной индустрии и предполагавшие формально свободного рабочего, рассматривались обусловливающими демократическую форму государственного строя и функционирование норм капиталистического права с его свободой и формальным равенством субъектов.

Конечно, нельзя отрицать факт, что тип производственных отношений, существующих в обществе, накладывает свой отпечаток на право. Однако характер юридических норм определяется и многими другими обстоятельствами. Причем именно требования многообразных экономических, политических, социальных отношений, складывающийся на этой основе опыт решения жизненных ситуаций, религиозные и моральные соображения, а также географический, климатический, биологический и иные факторы выступают в качестве составных частей «диктата бытия» применительно к праву, т.е. определяют его содержание и развитие.

1.2. Соотношение понятий «источник права» и «форма права»

Очень часто в работах правоведов понятие «источник права» соотносится с понятием «форма права». Проблемой связи смыслов, вкладываемых в приведенные термины, занимаются представители как общей теории государства и права, так и отраслевых юридических наук. Притом уже много десятилетий оба выделенных понятия широко используются в научной и учебной литературе^[5].

Смысл термина «форма права» прямо следует из значения, которое подразумевается в философской категории «форма». Она обозначает способ существования и выражения содержания, его организацию и проявления свойств. В юридической теории принято различать внутреннюю и внешнюю формы права. При этом под внутренней формой одни ученые понимают правовую норму, другие — систему таких правил, подразделяемых в зависимости от выработанных в юриспруденции критериев на правовые институты, подотрасли и отрасли права.

При анализе представленных теоретических позиций следует отдать предпочтение второй. В самом деле, если согласиться с утверждением, что юридическая норма — форма права, то, логически рассуждая, нужно признать, что право по отношению к норме выполняет функции содержания. Но право есть совокупность норм. Тем самым выходит, что целое выступает как содержание по отношению к своей части^[6].

Под внешней формой права принято понимать выражение вовне внутренне организованного его содержания. Это есть способ (прием, средство) внешнего выражения права, а точнее — выражения содержащихся здесь правил поведения.

В юридической литературе по вопросу о соотношении понятий «источник права» и «внешняя форма права» сформулированы две идеи. Первая сводится к полному разделению их объемов даже без частичного совпадения в связи с наличием собственного специфического смысла у каждого из рассматриваемых терминов. С этой точки зрения источник права представляет собой деятельность по формулированию правовых норм (законотворчество, создание судебных прецедентов, санкционирование обычаев в целях придания им правовой силы и т.д.). Сами же способы выражения или закрепления правовых норм являются различными внешними формами права.

При этом отмечается, что разграничение внешней формы и источника права может иметь практическое значение применительно к некоторым правовым системам развивающихся стран. Скажем, указанным образом обстоят дела в обычном праве ряда африканских племен, где в качестве его формы выступают, как правило, устные обычаи, ставшие правовыми нормами в результате санкционирующей деятельности государства, которая, таким образом, служит источником права.

Вторая идея о соотношении понятий «источник права» и «внешняя форма права» — это отождествление подразумеваемого ими содержания. Согласно ей названные термины применяются «для определения одного и того же явления», а именно для обозначения способов выражения и закрепления действующих правовых норм, вследствие чего им придаются свойства общеобязательности и гарантированности^[7].

Но одновременное существование двух терминов для обозначения одного явления, по мнению ряда ученых, препятствует плодотворному развитию правовой науки.

В качестве решения возникшей проблемы предложено для обозначения способов выражения и закрепления правовых норм применять термин «внешняя форма права». И хотя с этой точки зрения в использовании словосочетания «источник права» нет чего-либо ненаучного или порочного, его применение при описании соответствующих правовых явлений менее оправданно.

1.3. Признаки источников права

Для более точного определения источников права в независимом политическом обществе до и после наступления цивилизации необходимо установить их основные признаки. В юридической литературе имеются успешные попытки решения этой задачи применительно к государству.

При применении их результатов к любому независимому политическому обществу оказывается, что один из искомых признаков — это создание источников права в результате специальной правотворческой деятельности либо иным путем.

В первом случае источники права проходят особую процедуру разработки и принятия, наделяются при этом официальной юридической силой, производной от компетенции субъектов правотворчества. Правотворческая работа осуществляется специальными органами. Она ведется целенаправленно и в особом порядке, с использованием приемов и средств юридической техники, обеспечивающей разработку и формулирование норм права. Во втором же случае происходит санкционирование сувереном правил, созданных субъектами, которые не обладают правотворческими полномочиями. Именно этим путем производится наделение указанных норм юридической силой. Как известно, в науке выделяется несколько способов такого рода санкционирования социальных правил. Например, к ним относятся законодательный, правоприменительный и ведомственный; прямой и опосредованный, «молчаливый»^[8].

Второй признак источника права — официальная форма выражения и закрепления воли суверена. Эта форма имеет социальное и юридическое значение. Речь идет о том, что в выделенной форме представлены, во-первых, юридически выраженные и защищенные интересы общественных групп в основных сферах их жизнедеятельности, а также, во-вторых, нормативные предписания общего характера как юридический способ бытия воли суверена.

Имеется и третий признак источника права. Он представляет собой юридический акт, обладающий свойством общеобязательности и служащий основанием в случае его неисполнения для применения мер принуждения со стороны органов суверенной власти. Выражаясь иначе, здесь подразумевается гарантированная сувереном обязательность.

Наконец, четвертый признак источника права — установление основ правового регулирования в определенных сферах общественной жизни. Это означает, что, определяя начала правового регулирования, источники права «концентрируют и распределяют энергию правовой материи по основным институтам и отраслям права».

Исходя из приведенных признаков, возможно дать следующее определение источников права. Это есть официально принятые в данном независимом политическом обществе особые формы выражения и закрепления действующих правовых норм как приказов суверена, придающие указанным правилам свойства общеобязательности и гарантированности^[9].

Причем нужно отметить, что так определяемые источники права фиксируются на самых различных носителях информации: бумажных, магнитных, цифровых и др. Например, в Германии имеется законодательно установленное правило, предусматривающее обязательность формализации акта, принятого государственным органом в качестве источника права. В частности, предписываются формат, расположение частей текста. Это позволяет обрабатывать его на ЭВМ: хранить, выдавать, копировать и т. п. При несоблюдении упомянутого требования запрещается регистрация акта, и он оказывается юридически ничтожным.

По итогам главы можно сделать следующие выводы.

Источниками права в независимом политическом обществе выступают лишь материалы, содержащие нормы позитивного права. В число последних входят и естественно-правовые предписания, формулируемые концепциями естественного права, которые не относятся к так называемым истинным естественно-правовым доктринам. Материалы же, содержащие нормы «истинного» естественного права, источниками права никогда не являются.

Источники права существуют в любом независимом политическом обществе — как цивилизованном, так и нецивилизованном. Это объясняется тем, что само право в указанных обществах функционирует с момента возникновения человечества. При таком понимании источниками права являются официально принятые в конкретном независимом политическом обществе особые формы выражения и закрепления действующих правовых норм как приказов суверена, придающие этим правилам свойства общеобязательности и гарантированности.

Суверенная власть обладает рядом возможностей для определения источников права. Так, она способна создавать специальные органы независимого политического общества как целостности, деятельность которых направлена именно на создание правовых норм. Кроме того, суверен может признавать наличие юридических правил в актах исполнительных, судебных органов независимого политического общества, разнообразных иных организаций, в этом обществе функционирующих; в договорах, заключаемых субъектами права; в обычаях; в идеях конкретных лиц.

В цивилизованных независимых политических обществах реализуются все указанные выше возможности, которыми располагает суверенная власть при создании источников права.

Глава 2. Виды источников права

2.1. Правовой обычай

Правоведы высказывают разные суждения о правовом обычае. В частности, его роль в системе существующих источников права, механизм и сферу действия трактуют неоднозначно.

Как известно, правовой обычай является видом обычая как родового понятия. Следовательно, для выявления правового обычая необходимо, прежде всего, охарактеризовать всякий обычай. Ведь общие черты любого обычая присутствуют и в правовом. После этого необходимо установить специфику правового обычая^[10].

В юридической литературе есть случаи, когда правовой обычай именуют просто обычаем. Так как рассматриваемые два понятия являются разными по содержанию, терминологическое отождествление правового обычая и обычая недопустимо, ибо порождает дезорганизацию в юридической науке и практике. Поэтому в последующем изложении термины «обычай» и «правовой (или юридический) обычай» употребляются как обозначающие исключительно родовое и видовое понятия.

Обычай представляет собой вошедшее в привычку в результате многократного повторения общее правило поведения, действующее в пределах данного сообщества в отношении всех, кто по своему поведению подпадает под содержание правила.

Для складывания обычая, прежде всего, необходим промежуток времени. В течение этого периода в сходных ситуациях большинство членов сообщества демонстрируют единообразное поведение. В организации, где обычай функционирует, он признается социальной нормой. Это означает, что при отклонении от обычая органы управления ассоциации применяют к нарушителям меры воздействия, дабы побудить их следовать обычной практике.

Для признания обычая правовым необходимо его санкционирование сувереном. Это означает придание обычаю качества установления, обязательного для всего независимого политического общества. При этом такая обязательность гарантируется применением к отступникам от обычая мер принуждения со стороны суверенной власти.

Санкционирование может производиться двумя способами. Один из них — явный приказ суверена, скажем, посредством издания нормативного правового акта, содержащего отсылочную норму. Она упоминает об обычае. Это «абстрактное санкционирование, имеющее в виду могущие возникнуть ситуации». Второй способ — молчаливый приказ суверена, который присутствует при ссылке на обычай в судебном решении. Таким образом проводится «конкретное санкционирование, имеющее в виду данную... ситуацию».

В том случае, когда содержание норм правового обычая формулируется в нормативном правовом акте, первый прекращает существовать. Такое явление довольно часто встречается в правотворческой практике.

Выделяют следующие виды юридического обычая^[11].

Во-первых, это правовые обычаи secundum legem (в дополнение к закону). Они служат для конкретизации положений, содержащихся в нормативных правовых актах. Например, ст. 134 Кодекса торгового мореплавания РФ устанавливает, что срок, в течение которого груз должен быть погружен на судно, определяется соглашением сторон, а при отсутствии такого соглашения — сроками, обычно применяемыми в порту погрузки. Здесь сделана ссылка на правовой обычай, существующий в конкретном порту. Это позволяет узнать юридическую норму, которая действует при отсутствии соглашения сторон.

Во-вторых, существуют правовые обычаи praeter legem (кроме закона), применяющиеся при пробелах в законодательстве. Рассматриваемые юридические обычаи регулируют те общественные отношения, которые не получили своего отражения в нормативных правовых актах. Данное положение в ряде стран закрепляется законодательно. Так, в ст. 1 Гражданского кодекса Швейцарии предусмотрено, что «в отсутствие соответствующих законодательно установленных положений (норм), регулирующих вызвавшие спор общественные отношения, судья решает его на основе норм обычного права».

В-третьих, встречаются правовые обычаи adversus legem (против закона). Скажем, в рамках одного государства нормы законодательства, направленные на регулирование какой-либо сферы общественных отношений, действуют наравне с правилами обычного права, которые упорядочивают ту же область социального взаимодействия, но иначе. Функционирование правовых обычаев этого рода позволило некоторым ученым говорить, что в указанных ситуациях имеют место «биюридические системы».

Юридический обычай подтвердил свою устойчивость в ходе исторического развития и продолжает оставаться «мощным регулятивным средством, которое сохраняет свое значение и в современных социальных условиях во многих странах»^[12]. При этом сторонники данной точки зрения ссылаются на функционирующие в ряде стран многочисленные правовые обычаи. Например, речь идет о левирате и сорорате, предусматривающих соответственно обязанность мужчины поддерживать вдову умершего брата и даже жениться на ней, а также обязанность сестры умершей жены заменить ее.

В соответствии с этой теоретической позицией, хотя роль правового обычая в регулировании различных областей жизни людей неодинакова, все же в ряде отмеченных сфер эффективность его норм, определяемая как соответствие поведения указанным правилам, остается достаточно высокой. Причем даже есть основания утверждать, что правовые обычаи нередко характеризуются большей степенью их фактической реализации конкретными адресатами права, чем законодательство, действующее в тех же областях правового регулирования^[13].

Из приведенных двух теоретических позиций относительно закономерностей эволюции правового обычая, по-видимому, верной является вторая. В пользу этого можно выдвинуть следующие аргументы.

Прежде всего, изложенные сторонниками первой точки зрения недостатки правового обычая, за исключением несоответствия его функционирования интересам прогрессивного социального развития, действительно имеют место. Однако на всем протяжении истории правового регулирования суверены независимых политических обществ, использовавшие юридический обычай, принимали решения о применении его в качестве источника права, зная об этих недостатках, поскольку видели в правовом обычае достоинства, затмевающие его отрицательные черты. Причем из всех существовавших когда-либо независимых политических обществ едва ли можно привести даже одно такое социальное образование, в котором суверенная власть совершенно бы исключала правовой обычай из системы источников права^[14]. И нужно помнить, что история указанных коллективов в целом явилась прогрессивным развитием.

Более того, неизвестно, имела бы она это качество, если бы юридический обычай не использовался как источник права. Скорее всего, упомянутым свойством история не обладала бы. Ведь правовой обычай имеет громадную ценность для прогрессивного общественного развития. Он обеспечивает сохранение полезных нововведений и в политико-правовой сфере, и во всех остальных областях социальной жизни. Отсюда любой разумно мыслящий человек должен сделать вывод: столь ценный источник права необходимо применять и в будущем при регулировании общественных отношений.

Приведенная аргументация позволяет утверждать: без функционирования в независимом политическом обществе правового обычая история человечества не состоялась бы как прогрессивное социальное развитие^[15]. Отсюда можно заключить, что и в будущем такого рода эволюция немыслима без обращения структур суверенной власти к юридическому обычаю как источнику права.

В противовес распространенным представлениям об обычном праве как о примитивном, архаичном и исторически преходящем явлении есть достаточные основания рассматривать юридический обычай в качестве источника права, который будет существовать и в грядущие времена.

2.2. Нормативный правовой акт

Этот источник права присутствует во всех независимых политических обществах прошлого и настоящего. Правда, в одних таких социальных образованиях ему придается большая роль в правовом регулировании, а в других — меньшая.

Рассматриваемая внешняя форма права повсюду представляет собой, прежде всего, акт. Таковой здесь понимается в качестве текста, содержащего информацию о поведении людей. При наличии письменности он фиксируется в документе, т.е. на бумаге или в компьютерной программе. В нецивилизованном независимом политическом обществе речь идет об устном тексте.

Вместе с тем в научной литературе акт понимается и иначе, а именно как сами фрагменты упомянутого поведения людей, а не как способ фиксации информации о таких фрагментах. Эта трактовка не относится к источникам права.

Поскольку обсуждаемый акт как способ фиксации информации о человеческом поведении содержит юридические нормы, его именуют нормативным правовым актом. И, разумеется, существуют акты, включающие не юридические, а другие социальные нормы. Иными словами, нормативный правовой акт является одним из видов родового понятия нормативного акта. В последнюю категорию входят, например, некоторые документально оформленные правила обращения потребителей с бытовыми приборами.

Специалисты выделяют следующие признаки так понимаемого нормативного правового акта^[16]. Во-первых, к ним относится издание его уполномоченными субъектами. Данное правомочие их устанавливается конституцией, законами, иными документами. Причем к числу этих субъектов относится не только государство, принимающее нормативные правовые акты в результате деятельности его правотворческих органов, но и народ (при проведении референдума), органы местного самоуправления, общественные объединения и предприятия. Каждому субъекту предоставлена определенная форма акта, в которой он воплощает свои предписания. Во-вторых, нормативный правовой акт издается субъектами правотворчества при соблюдении предусмотренной процедуры и в пределах их компетенции, которая установлена в соответствующих юридических нормах. Так, компетенция Правительства РФ определена Федеральным конституционным законом от 17 декабря 1997 г. № 2-ФКЗ «О Правительстве Российской Федерации». В-третьих, в нормативном правовом акте закрепляются цели и задачи, на решение которых этот текст направлен. В нем выражаются социальные интересы. В-четвертых, в любом государстве неизменно существует система нормативных правовых актов. С их помощью осуществляется правовое регулирование путем запретов, обязываний и дозволений. В-пятых, в юридической литературе называют и нормативность как признак анализируемого источника права. Эта его черта выражается во «всеобщности содержания и действия акта, который закрепляет порядок отношений, действующий как угодно долго во времени». В-шестых, в качестве еще одного признака нормативного правового акта большинство правоведов указывают на его письменную форму. Последняя предполагает наличие внутренней структуры, соответствующей правилам законодательной техники, использование специальных терминов, наличие установленных реквизитов и т.п.

В качестве специфической черты нормативного правового акта надлежит выделить и особую процедуру принятия обсуждаемого источника права конкретным правотворческим органом. При этом последний действует в пределах своих полномочий^[17].

И наконец, в нормативном правовом акте зачастую, как уже отмечено, имеет место изложение целей и задач, на решение которых он направлен. Этого, как правило, нельзя наблюдать в иных источниках права. Изложенное позволяет дать следующее определение нормативного правового акта. Он представляет собой письменный или устный текст как способ закрепления правовых норм, принятый правотворческим органом в пределах своей компетенции в установленном порядке.

Роль нормативного правового акта в правовом регулировании велика. Это есть источник права, выступающий в независимом политическом обществе в качестве основного средства создания общеобязательных моделей будущего поведения людей. К тому же без нормативного правового акта невозможно решить необходимую задачу, стоящую перед каждым таким социальным организмом. Здесь имеется в виду модификация общественных отношений в соответствии с волей суверена в массовом масштабе.

Эти суждения подтверждаются многими фактами. Как известно, нет ни одного независимого политического общества, в котором суверен не формулировал бы юридические нормы в нормативных правовых актах. Более того, именно в форме последних в подобных объединениях существует основная масса юридических норм во всех сферах правового регулирования. Так обстояли дела и в нецивилизованных социальных организмах, и в условиях цивилизации. Причем даже в независимых политических обществах, где господствовала идеология о необходимости руководить народом главным образом посредством примера должного поведения власть имущих, суверены адресовали своим подданным нормативные правовые акты. Между прочим, это имело место в Китае эпохи «воюющих царств».

Не случайно наиболее существенные изменения жизни людей на протяжении их истории программировались в нормативных правовых актах. В частности, это можно наблюдать, изучая кодификации римского частного права, нормативные правовые акты периодов революционных преобразований в Англии и Франции XVII и XVIII вв., Декларацию независимости и Конституцию Соединенных Штатов Америки, Германское гражданское уложение 1896 г., советские конституции и кодексы, нормативные правовые акты современной России.

Закон представляет собой вид анализируемого источника права, имеющий высшую юридическую силу. Среди других нормативных правовых актов закон, кроме высшей юридической силы, выделяется и иными признаками. К их числу специалисты относят, во-первых, принятие представительными органами государства или непосредственно самим народом в порядке референдума; во-вторых, специальную процедуру законодательной деятельности; в-третьих, направленность закона на регулирование наиболее важных, т.е. социально значимых, общественных отношений^[18].

Некоторые обычные законы независимо от наличия или отсутствия факта подверженности их указанному судебному контролю именуются кодексами. Первоначально это слово обозначало сборник, в котором объединялись самые разные законы. Кодексы Феодосия и Юстиниана были именно такими. Однако в условиях современности слово «кодекс» широко используется для другой цели. Обычно так именуется сборник законов, где группируются и излагаются в систематизированном виде нормы права, относящиеся к одной определенной области. При этом кодексы характеризуются целостностью, внутренней согласованностью изложенного в них материала, а также регулированием широкого круга общественных отношений.

В текст такого рода источника права часто вносятся нормы, предусматривающие применение правил кодекса в случае, если иными законодательными актами установлены другие правила.

В отечественной юридической литературе существует точка зрения, что кодексы фактически приравниваются по юридической силе к федеральным конституционным законам, так как занимают главенствующее положение среди правовых актов отрасли. Российский суверен пока ее не поддержал.

В федеративных государствах имеет место еще одно деление анализируемых нормативных правовых актов по юридической силе. Здесь в конституциях обычно разграничена исключительная компетенция в законодательной деятельности федерации и ее субъектов. При этом действует общее правило, согласно которому федеральный закон имеет большую силу по сравнению с одноименными актами субъектов федерации^[19].

По своему содержанию обычные законы в странах, как с федеративным, так и с унитарным государственным устройством делятся на общие и специальные. Действие первых распространяется на всех членов соответствующего независимого политического общества. Вторые обязательны для части указанных лиц.

В независимом политическом обществе, где действуют законы, положения их в ходе правового регулирования должны конкретизироваться. Эту функцию во многих случаях выполняют нормативные правовые акты меньшей юридической силы, которые именуются подзаконными. Они издаются органами всего независимого политического общества, не являющимися законодательными, а также руководящими структурами разнообразных зависимых политических обществ, которым суверен предоставляет соответствующие полномочия.

Подзаконные нормативные правовые акты обладают рядом характерных черт. Прежде всего, они направлены на конкретизацию воли суверена, выраженной в законах, издаются строго определенными органами в точно установленной юридической форме. Вдобавок эти акты подлежат официальному опубликованию. И наконец, их реализация гарантируется руководящими структурами всего независимого политического общества.

Виды подзаконных нормативных правовых актов в разных странах схожи. Поэтому представляется оправданным рассмотреть их систему на примере Российской Федерации.

Здесь налицо четыре уровня этих документов: федеральный, субъектов Федерации, органов местного самоуправления и локальный.

На первом уровне существует несколько видов рассматриваемой внешней формы права. Из них наибольшей юридической силой обладает нормативный указ Президента РФ. Согласно ч. 1 ст. 90 Конституции РФ это должностное лицо издает указы, обязательные на всей территории Российской Федерации. Они «не должны противоречить Конституции Российской Федерации и федеральным законам».

Самой большой юридической силой после рассмотренного указа на федеральном уровне подзаконных нормативных правовых актов обладает постановление Правительства РФ^[20]. Оно издается по вопросам, отнесенным к компетенции этого органа. В постановлениях Правительства РФ формулируются правовые нормы относительно финансов, кредитной и денежной политики, отношений с зарубежными странами, обороны, государственной безопасности, науки, культуры, образования, социального обеспечения, здравоохранения, управления федеральной собственностью, экологии. Анализируемая внешняя форма права имеет межведомственный характер. Она способствует обеспечению единой государственной политики в указанных сферах. Постановление Правительства РФ конкретизируют федеральные ведомственные подзаконные нормативные правовые акты. Без таких документов немыслима отраслевая управленческая деятельность. Сюда относятся, скажем, акты министерств, комитетов, служб, агентств, департаментов, органов контроля и надзора.

Исследователи отмечают множественность видов подобных документов в современной России. Это затрудняет правильный выбор их формы для решения конкретных вопросов^[21]. Его сделать непросто и по иным причинам. Так, разные государственные органы один вид актов используют для достижения неодинаковых целей и наоборот. Более того, сравнительно часто решения нормативного и ненормативного характера облекаются в одноименную форму, наряду с предусмотренными правом видами подзаконных нормативных правовых актов издаются юридически непредусмотренные документы, называемые методическими письмами, указаниями, директивами, разъяснениями и т.д., правовая природа которых четко не определена. Отсюда ясно, что отчасти имеет место беспорядочное, хаотичное использование существующего набора обсуждаемых ведомственных внешних форм права. Это, безусловно, снижает их регулятивный потенциал.

В России начала XXI в. широко используется несколько видов ведомственных нормативных правовых актов. Во-первых, речь идет о приказе, т.е. о документе структуры исполнительной власти, посредством которого утверждаются или вводятся в действие подобные внешние формы права данного органа, а также устанавливаются предписания по отдельным вопросам его компетенции. Во-вторых, имеется в виду постановление. Единственная специфическая черта, отличающая постановление от предыдущего акта, — то, что оно характерно для органов, функционирующих на принципах коллегиальности. В-третьих, в анализируемый перечень входит положение — нормативный правовой акт, определяющий порядок образования и деятельности учреждения, его функции и полномочия. В-четвертых, обсуждаемая совокупность включает инструкцию, которая представляет собой нормативный правовой акт, издаваемый в целях установления конкретных предписаний для исполнителей общих правил. Он определяет порядок осуществления какой-либо деятельности или применения положений законов и иных нормативных правовых актов. Наконец, в-пятых, здесь присутствуют правила. Отмеченной внешней формой права определяется конкретная процедура или устанавливаются обязательные для исполнения требования^[22].

Данный перечень не является исчерпывающим. В Российской Федерации используются и иные виды ведомственных нормативных правовых актов. Однако они менее распространены.

Подзаконные нормативные правовые акты субъектов РФ издаются согласно конституциям или уставам последних соответствующими губернаторами, правительствами и администрациями, а также иными органами исполнительной власти. Система этих документов, по существу, повторяет ту, которая характерна для центральных государственных органов Российской Федерации.

Следующий уровень отечественных подзаконных нормативных правовых актов связан с деятельностью структур местного самоуправления. Здесь следует выделить, прежде всего, устав муниципального образования. Он представляет собой нормативный правовой акт, определяющий статус этой административно-территориальной единицы. Содержащиеся в упомянутом документе юридические нормы конкретизируются посредством издания постановлений, положений, распоряжений, приказов и инструкций.

Нормативные правовые акты рассматриваемого уровня создаются по-разному. В частности, они могут быть сформулированы населением на местном референдуме, на собраниях или сходах граждан, представительным органом местного самоуправления, а также на основе единоначалия главой муниципального образования.

Как уже отмечено, в Российской Федерации существует еще и локальный уровень подзаконных нормативных правовых актов. Его образуют внешние формы права, которые создаются в конкретных организациях и на предприятиях для определенного круга лиц, там работающих^[23]. Эти документы обладают внутриорганизационным характером, рассчитаны на многократное применение и могут обеспечиваться государственным принуждением. Естественно, они не должны противоречить по содержанию внешним формам права, существующим на остальных уровнях системы нормативных правовых актов Российской Федерации.

Разумеется, не все государства мира являются федерациями, подобными России. В унитарных странах система нормативных правовых актов, безусловно, не включает подобные документы субъектов федеративных отношений. В остальном же она принципиально не отличается от существующей в Российской Федерации.

2.3. Правовой прецедент

Такое название происходит от латинского praecedens, praecedentis — идущий вперед, предшествующий. Правовой прецедент означает постановление государственного органа по конкретному случаю, которое обязательно при разрешении аналогичных ситуаций в последующем этой же структурой либо учреждениями, равными или нижестоящими по отношению к ней. Иными словами, речь идет об акте, аккумулирующем итоги рассмотрения отдельного дела. Причем он содержит норму, обязательную для реализации в последующих подобных случаях^[24].

Судебный прецедент наиболее распространен в англо-американском общем праве. Поэтому целесообразно исследовать этот источник права на примере правовых систем Великобритании и США.

Прежде всего, следует преодолеть упрощенное понимание прецедентного права, когда его существо сводится лишь к тому, что какое-либо решение суда выступает «обязательным образцом» при рассмотрении аналогичных дел и потому приобретает качество юридической нормы. На самом деле «обязательным образцом» является не само по себе состоявшееся судебное решение, а заложенное в нем ratio decidendi, понимаемое как принцип, идея, мотивы решения, его юридическая суть. Именно сформулированный в ratio decidendi принцип составляет правило, которое включается в состав английского права. Поэтому указанного принципа следует придерживаться в дальнейшем.

Другой составной частью анализируемого решения суда является obiter dicta («попутно сказанное»). Оно представляет собой мнение судьи, не ставшее основанием резолютивной части этого постановления. Obiter dicta либо базируется на факте, существование которого не было предметом рассмотрения суда, либо, хотя и основано на установленных по делу обстоятельствах, не составляет сути решения. Отсюда, как уже отмечено выше, «попутно сказанное» не выступает основанием резолютивной части данного постановления. Для английского права характерно деление прецедентов на обязательные или связывающие и убедительные. Если ratio decidendi неизменно является обязательным или связывающим, то obiter dicta может приобрести такую силу лишь вследствие своей убедительности. Для их отграничения друг от друга в конкретном судебном постановлении зачастую составляют силлогизм^[25]. В нем первой посылкой выступает предполагаемое ratio decidendi, второй — фактические обстоятельства дела. Выводом служит резолютивная часть судебного постановления. Принцип здесь таков: если предполагаемое ratio decidendi действительно им является, то при его изменении должна модифицироваться и резолютивная часть решения. В противном же случае предполагаемое ratio decidendi таковым не оказывается, а представляет собой obiter dicta. Сам судья, принявший решение, не определяет, что в постановлении есть ratio decidendi, а что — obiter dicta. Это делает другой судья, устанавливая, является ли данное решение прецедентом для дела, которое он рассматривает. Второе должностное лицо из отмеченных отыскивает и раскрывает правовую суть исследуемой им ситуации: содержащееся в ранее принятом решении ratio decidendi, которое, с его точки зрения, может быть применено к анализируемому им случаю.

В процессе развития общего права сами принципы решения конкретных дел, выступающие ratio decidendi, не остаются неизменными. Такие нормы постепенно совершенствуются судьями, работающими над их отысканием и раскрытием. Иными словами, специфика характерной для общего права судебной техники изучения материалов и выявления в них ratio decidendi и obiter dicta проявляется как логика «обоснования от прецедента к прецеденту (reasoning from case to case)».

В качестве примера можно привести дело «Квашнок против Фростов» (Quashnock v. Frost) 1982 г. Здесь покупатели дома обратились с иском к продавцам, требуя взыскать издержки на уничтожение термитов и возместить убытки, причиненные указанными насекомыми данному строению. Продавцы дома знали о наличии в нем термитов, но не сообщили об этой проблеме покупателям. Приобретатели не спросили, есть ли в доме термиты. Перед судом встал вопрос: обязаны ли продавцы сообщать о наличии термитов покупателям?

Прецедентное дело возникло в результате рассмотрения иска «Глански против Эрвинов» (Glanski v. Ervine) 1979 г. и касалось продажи усадьбы. В данном случае и продавец, и его агент по недвижимости знали, что в доме есть термиты. Покупатели непосредственно с продавцом не общались, но спросили у агента о наличии в строении термитов. Его ответ был вполне определенным: этих насекомых в доме нет, строение находится в пригодном для проживания состоянии. Суд решил: продавец и его агент должны были сообщить о наличии термитов в доме.

При применении прецедента к рассматриваемому делу трибунал постановил следующее. Хотя покупатели не спросили, есть ли в доме термиты, продавцы обязаны были сообщить о наличии в нем этих насекомых.

Из приведенных примеров видно: фактические обстоятельства обсуждаемых ситуаций различались. В прецедентном деле участвовал агент по недвижимости, а не сам продавец, как в рассматриваемом. Кроме того, в последнем случае был не обман (положительное утверждение об отсутствии термитов), как в прецедентном, а умолчание. Но суд, основываясь на ratio decidendi прецедентного дела, иными словами, на заложенном в нем принципе (в указанных обстоятельствах речь идет об обязанности продавцов и их агентов сообщать о наличии термитов в доме), изменил правило, насколько это было необходимо, и вынес аналогичное решение^[26].

Обязанность судов придерживаться норм, уже содержащихся в их решениях, т.е. уважать прецеденты, принято именовать stare decisis. Она вполне логична для права, созданного судебной практикой. Данный принцип не имеет закрепления в нормативных правовых актах. Однако без его существования функционирование прецедентов немыслимо. Другое дело, что в истории Великобритании и США продемонстрированы различные формы проявления этого правила в деятельности судов.

При анализе англо-американского общего права по вопросу об уважении прецедентов необходимо иметь в виду два обстоятельства: во-первых, связанность суда своим же прежним решением по аналогичному делу и, во- вторых, обязательность постановления вышестоящего трибунала для нижестоящего.

Относительно первого из них справедливо высказывание Дж. Грэя. Как он заметил, «прецеденты в английском праве имеют большой вес, но они не обладают непреодолимой силой... подчас изменяются или им можно не следовать»^[27]. В США же ни один трибунал не считает себя абсолютно связанным своими предыдущими решениями.

Что же касается связанности нижестоящего суда решением вышестоящего, то в системе англо-американского общего права действует строгая норма. Согласно ей предыдущие постановления второго трибунала обязательны для первого. Так, в Великобритании решения, вынесенные Палатой лордов, составляют связывающие прецеденты для всех судов.

Изложенное позволяет утверждать о гибкости прецедентного права применительно к социальным потребностям там и тогда, где и когда его нормы формулируются. Не случайно член Верховного суда США Р. Джексон дал следующую характеристику этой системы норм. В рамках общего права каждое поколение людей «может и будет решать свои собственные судебные тяжбы по-своему».

Однако гибкость прецедентного права не означает игнорирования им разумного юридического опыта предыдущих поколений. Ведь судьи и лица, участвующие в деле, для выработки и обоснования своей позиции имеют возможность обращаться к достижениям правовой мысли, содержащимся в постановлениях трибуналов прошлого. Притом «наличие большого числа прецедентов по каждому из большинства правовых вопросов дает судьям возможность подбирать со значительной степенью свободы прецеденты, которые они считают относящимися к рассматриваемому делу»^[28].

В рамках анализируемой системы юридических норм у указанных должностных лиц имеется возможность при формулировании постановлений по конкретным делам использовать высокие духовные и нравственные критерии, требования «здравого смысла» и в силу этого непосредственно, порой спонтанно, отвечать на требования развивающегося общества. Так что судебные прецеденты — это «чуткий барометр, отражающий внесение корректив» в право «соответственно потребностям и интересам»^[29].

Правда, прецедентное право имеет и недостатки. Один из них — огромный объем нормативного материала. Так, в США ежегодно издается в среднем 350 томов собраний судебных решений. Вдобавок в англо-американском общем праве существует возможность фактически по каждому вопросу найти разные по содержанию постановления трибуналов. Это обстоятельство подчас препятствует стабильности судебной практики.

Однако указанные недостатки являются продолжением достоинств прецедентного права. И весомость вторых до сих пор побуждала англо-американских юристов в известной мере мириться с первыми, максимально ограничивая их посредством специальных технических приемов. Скажем, к таковым относится практика, согласно которой, по его словам, в Великобритании в высшей степени неуместно для адвоката обращаться к суду, ссылаясь на прецеденты, возраст которых превышает сто — сто пятьдесят лет.

По мнению учёных, судебный прецедент как источник права с давних времен также активно используется в странах романо-германской правовой семьи. Да и некоторые современные юристы утверждают, что здесь все чаще судебная практика признается самостоятельным источником права, приравниваемым по своему правотворческому характеру к закону. Однако такие взгляды, скорее всего, выдают желаемое за действительное. До сих пор роль судов в странах романо-германской правовой семьи сводится к толкованию и применению законодательства, а не к созданию новых норм права, выраженных в судебных прецедентах^[30].

Подводя итог изложенному в главе, можно сделать следующие выводы. Без функционирования в независимом политическом обществе правового обычая история человечества не состоялась бы как прогрессивное социальное развитие. Отсюда можно заключить, что и в будущем такого рода эволюция немыслима без обращения структур суверенной власти к юридическому обычаю как источнику права.

Нормативный правовой акт выступает явным приказом суверена, который прежде всего представляет собой текст, содержащий информацию о поведении людей. При наличии письменности он фиксируется в документе, в наше время в большинстве случаев на бумаге или в компьютерной программе. В нецивилизованном независимом политическом обществе это устный текст. Иными словами, нормативный правовой акт в качестве источника права есть письменный или устный текст как способ закрепления правовых норм, принятый правотворческим органом в пределах своей компетенции в установленном порядке.

Правовой прецедент может быть только судебным, а не административным. Это связано с тем, что суверен независимого политического общества неодинаково регулирует деятельность создаваемых им органов. Когда судебные учреждения считают недостаточными для решения своих задач действующие юридические нормы, они вынуждены прибегать к аналогии права или закона, расширительному либо ограничительному толкованию существующих правовых предписаний, а также формулированию и использованию прецедентов.

Заключение

Подводя итог исследованию, можно сделать следующие выводы.

Без функционирования в независимом политическом обществе правового обычая история человечества не состоялась бы как прогрессивное социальное развитие. Отсюда можно заключить, что и в будущем такого рода эволюция немыслима без обращения структур суверенной власти к юридическому обычаю как источнику права.

Библиография

I. Нормативно-правовые акты

Конституция Российской Федерации: официальный текст: принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 года. — М.: Омега-Л, 2019. — 39 с.

II. Учебная и научная литература

Вилкова Е.И. Правовой обычай: общая характеристика и значение как источника права / Е.И. Вилкова // Студенческий. — 2018. — № 23-5 (43). — С. 36-38.
Гемонова Е.А. Соотношение понятий «форма права» и «источник права» на примере правового договора / Е.А. Гемонова // История государства и права. — 2019. — № 2. — С. 9-15.
Гицу М.А. Судебный прецедент как источник права в свете современных тенденций в России / М.А. Гицу // Государство и право. — 2017. — № 6. — С. 5-16.
Головастова Ю.А. Нормативные правовые акты отраслевого и межотраслевого характера как источники права / Ю.А. Головастова // Пробелы в российском законодательстве. — 2016. — № 7. — С. 149-151.
Данькова Л.И. Проблема судебного прецедента как источника права в условиях взаимовлияния правовых семей / Л.И. Данькова // Образование и право. — 2016. — № 11. — С. 87-90.
Другов Я.А. Нормативный правовой акт как источник права / Я.А. Другов // Вопросы современной юриспруденции. — 2016. — № 58. — С. 127-136.
Елецкий И.Ю. Правовой обычай как исторически устойчивый источник права / И.Ю. Елецкий // Интеграция наук. — 2018. — № 5 (20). — С. 43-44.
Ельчанинова О.Ю. Дореволюционная правовая доктрина о критериях универсальности понятия "источник права" / О.Ю. Ельчанинова // Вестник Самарского юридического института. — 2016. — № 3 (21). — С. 27-34.
Ельчанинова О.Ю. Ретроспектиный анализ сущностных характеристик понятия "источник права": проблемы универсальности / О.Ю. Ельчанинова // Очерки новейшей камералистики. — 2016. — № 2. — С. 105-108.
Желдыбина Т.А. Судебная практика и судебный прецедент: приемлемость в качестве источника права в свете модернизации законотворчества в России / Т.А. Желдыбина // Право и политика. — 2016. — № 8. — С. 1060-1067.
Жукова Н.И., Кузнецов В.А. Источники права - теоретические подходы к определению понятия и классификации / Н.И. Жукова, В.А. Кузнецов // Университет Наук. — 2019. — № 32. — С. 960-964.
Иванов С.А. Иерархические связи нормативных актов с иными источниками российского права / С.А. Иванов // Вестник экономической безопасности. — 2016. — № 5. — С. 199-201.
Качарава Б.Р. Нормативные правовые акты как источники права / Б.Р. Качарава // Образование и право. — 2017. — № 9. — С. 18-21.
Кодан С.В. "Форма права", "источник права" и "источник познания права" как базовые понятия юридического источниковедения / С.В. Кодан // Личность, право, государство. — 2018. — № 4. — С. 42-56.
Кочесоков Р.Х. Судебный прецедент как источник права в российской правовой системе / Р.Х. Кочесоков // Современные научные исследования и разработки. — 2018. — № 9 (26). — С. 184-188.
Кузнецов А.О., Слеженков В.В. Юридический прецедент как источник права / А.О. Кузнецов, В.В. Слеженков // Поиск (Волгоград). — 2017. — № 2 (7). — С. 33-43.
Мамичев В.Н. Судебный прецедент как разновидность источников права в правовых системах / В.Н. Мамичев // Вестник СевКавГТИ. — 2017. — № 3 (30). — С. 77-79.
Миронов В.О., Зин Н.В. О нормативном акте как источнике права / В.О. Миронов, Н.В. Зин // Вестник международного Института управления. — 2018. — № 1 (146). — С. 30-35.
Миронов В.О., Зин Н.В. О понятиях "источник права", "форма права" и их соотношении / В.О. Миронов, Н.В. Зин // Актуальные вопросы образования и науки. — 2017. — № 4 (62). — С. 41-45.
Миронов В.О., Зин Н.В. Обычай как источник права / В.О. Миронов, Н.В. Зин // Аграрное и земельное право. — 2018. — № 1 (157). — С. 52-57.
Никифоров М.В. Нормативные правовые акты и методические материалы Администрации Президента Российской Федерации и аппарата Правительства Российской Федерации как источники административного права / М.В. Никифоров // Государственная власть и местное самоуправление. — 2017. — № 11. — С. 3-7.
Пархоменко И.К., Лясович Т.Г. Обычай как источник права и его роль в регулировании общественных отношений / И.К. Пархоменко, Т.Г. Лясович // Вестник Санкт-Петербургской юридической академии. — 2018. — № 2 (39). — С. 22-28.
Пронин С.В. Понятие и особенности источников гражданского права / С.В. Пронин // Экономика и социум. — 2017. — № 8 (39). — С. 503-505.
Саргсян К.А. Понятие нетрадиционных источников права / К.А. Саргсян // Развитие и актуальные вопросы современной науки. — 2018. — № 5 (12). — С. 184-187.
Сохань Д.В. Правовой обычай в системе источников российского права / Д.В. Сохань // Юридический факт. — 2017. — № 14. — С. 3-8.
Хмелева Л.У. Судебный прецедент как источник права / Л.У. Хмелева // Вестник научных конференций. — 2016. — № 7-1 (11). — С. 119-121.
Хорошко И.В. Общетеоретические и отраслевые аспекты разграничения понятий "источник права" и "форма права" / И.В. Хорошко // Евразийский юридический журнал. — 2016. — № 11 (102). — С. 74-76.
Ярмонова Е.Н. Правовой обычай как источник права / Е.Н. Ярмонова // Международный журнал гуманитарных и естественных наук. — 2019. — № 2-2. — С. 180-182.

Хорошко И.В. Общетеоретические и отраслевые аспекты разграничения понятий "источник права" и "форма права" / И.В. Хорошко // Евразийский юридический журнал. — 2016. — № 11 (102). — С. 74-76. ↑
Жукова Н.И., Кузнецов В.А. Источники права - теоретические подходы к определению понятия и классификации / Н.И. Жукова, В.А. Кузнецов // Университет Наук. — 2019. — № 32. — С. 960-964. ↑
Миронов В.О., Зин Н.В. О понятиях "источник права", "форма права" и их соотношении / В.О. Миронов, Н.В. Зин // Актуальные вопросы образования и науки. — 2017. — № 4 (62). — С. 41-45. ↑
Ельчанинова О.Ю. Ретроспективный анализ сущностных характеристик понятия "источник права": проблемы универсальности / О.Ю. Ельчанинова // Очерки новейшей камералистики. — 2016. — № 2. — С. 105-108. ↑
Гемонова Е.А. Соотношение понятий «форма права» и «источник права» на примере правового договора / Е.А. Гемонова // История государства и права. — 2019. — № 2. — С. 9-15. ↑
Кодан С.В. "Форма права", "источник права" и "источник познания права" как базовые понятия юридического источниковедения / С.В. Кодан // Личность, право, государство. — 2018. — № 4. — С. 42-56. ↑
Ельчанинова О.Ю. Дореволюционная правовая доктрина о критериях универсальности понятия "источник права" / О.Ю. Ельчанинова // Вестник Самарского юридического института. — 2016. — № 3 (21). — С. 27-34. ↑
Пронин С.В. Понятие и особенности источников гражданского права / С.В. Пронин // Экономика и социум. — 2017. — № 8 (39). — С. 503-505. ↑
Саргсян К.А. Понятие нетрадиционных источников права / К.А. Саргсян // Развитие и актуальные вопросы современной науки. — 2018. — № 5 (12). — С. 184-187. ↑
Ярмонова Е.Н. Правовой обычай как источник права / Е.Н. Ярмонова // Международный журнал гуманитарных и естественных наук. — 2019. — № 2-2. — С. 180-182. ↑
Елецкий И.Ю. Правовой обычай как исторически устойчивый источник права / И.Ю. Елецкий // Интеграция наук. — 2018. — № 5 (20). — С. 43-44. ↑
Сохань Д.В. Правовой обычай в системе источников российского права / Д.В. Сохань // Юридический факт. — 2017. — № 14. — С. 3-8. ↑
Пархоменко И.К., Лясович Т.Г. Обычай как источник права и его роль в регулировании общественных отношений / И.К. Пархоменко, Т.Г. Лясович // Вестник Санкт-Петербургской юридической академии. — 2018. — № 2 (39). — С. 22-28. ↑
Миронов В.О., Зин Н.В. Обычай как источник права / В.О. Миронов, Н.В. Зин // Аграрное и земельное право. — 2018. — № 1 (157). — С. 52-57. ↑
Вилкова Е.И. Правовой обычай: общая характеристика и значение как источника права / Е.И. Вилкова // Студенческий. — 2018. — № 23-5 (43). — С. 36-38. ↑
Миронов В.О., Зин Н.В. О нормативном акте как источнике права / В.О. Миронов, Н.В. Зин // Вестник международного Института управления. — 2018. — № 1 (146). — С. 30-35. ↑
Качарава Б.Р. Нормативные правовые акты как источники права / Б.Р. Качарава // Образование и право. — 2017. — № 9. — С. 18-21. ↑
Головастова Ю.А. Нормативные правовые акты отраслевого и межотраслевого характера как источники права / Ю.А. Головастова // Пробелы в российском законодательстве. — 2016. — № 7. — С. 149-151. ↑
Иванов С.А. Иерархические связи нормативных актов с иными источниками российского права / С.А. Иванов // Вестник экономической безопасности. — 2016. — № 5. — С. 199-201. ↑
Никифоров М.В. Нормативные правовые акты и методические материалы Администрации Президента Российской Федерации и аппарата Правительства Российской Федерации как источники административного права / М.В. Никифоров // Государственная власть и местное самоуправление. — 2017. — № 11. — С. 3-7. ↑
Другов Я.А. Нормативный правовой акт как источник права / Я.А. Другов // Вопросы современной юриспруденции. — 2016. — № 58. — С. 127-136. ↑
Миронов В.О., Зин Н.В. О нормативном акте как источнике права / В.О. Миронов, Н.В. Зин // Вестник международного Института управления. — 2018. — № 1 (146). — С. 30-35. ↑
Иванов С.А. Иерархические связи нормативных актов с иными источниками российского права / С.А. Иванов // Вестник экономической безопасности. — 2016. — № 5. — С. 199-201. ↑
Кочесоков Р.Х. Судебный прецедент как источник права в российской правовой системе / Р.Х. Кочесоков // Современные научные исследования и разработки. — 2018. — № 9 (26). — С. 184-188. ↑
Мамичев В.Н. Судебный прецедент как разновидность источников права в правовых системах / В.Н. Мамичев // Вестник СевКавГТИ. — 2017. — № 3 (30). — С. 77-79. ↑
Кузнецов А.О., Слеженков В.В. Юридический прецедент как источник права / А.О. Кузнецов, В.В. Слеженков // Поиск (Волгоград). — 2017. — № 2 (7). — С. 33-43. ↑
Данькова Л.И. Проблема судебного прецедента как источника права в условиях взаимовлияния правовых семей / Л.И. Данькова // Образование и право. — 2016. — № 11. — С. 87-90. ↑
Гицу М.А. Судебный прецедент как источник права в свете современных тенденций в России / М.А. Гицу // Государство и право. — 2017. — № 6. — С. 5-16. ↑
Хмелева Л.У. Судебный прецедент как источник права / Л.У. Хмелева // Вестник научных конференций. — 2016. — № 7-1 (11). — С. 119-121. ↑
Желдыбина Т.А. Судебная практика и судебный прецедент: приемлемость в качестве источника права в свете модернизации законотворчества в России / Т.А. Желдыбина // Право и политика. — 2016. — № 8. — С. 1060-1067. ↑