Преступления в сфере компьютерной информации.
Содержание:
Введение
Актуальность темы курсовой работы обусловлена тем, что поступательно развивающийся научно-технический прогресс ставит важность компьютерных информационных технологий на первый план. Порой законодатель не успевает за все увеличивающимися темпами технократического и информационного развития общества. Изменения, происходящие в экономической жизни России – формирование и развитие частно-собственнических отношений, создание финансово-кредитной системы, предприятий различных форм собственности и т.п. - оказывают существенное влияние на вопросы правовой защиты информации, включая информацию компьютерную.
Обеспечение правовой защиты компьютерной информации выступает на первый план деятельности любой фирмы, учреждения, госслужбы и т.п. Следует подчеркнуть, что отдельные сферы государственной деятельности (банковские и финансовые институты, промышленные национальные информационные сети, системы государственного управления, оборонные и специальные структуры) требуют специальных мер правовой защиты и безопасности данных и предъявляют повышенные требования к надежности функционирования компьютерных информационных систем в соответствии с характером и важностью решаемых ими задач. Каждое противоправное посягательство в сфере компьютерной информации это не только сбой работы компьютерной сети и “моральный” ущерб для работников предприятия и сетевых администраторов. По мере развития технологий платежей электронных, “безбумажного” документооборота и других, серьезный сбой локальных сетей может парализовать работу целых корпораций и банков, что может привести к значительному материальному ущербу и колоссальным убыткам. Не случайно защита данных в компьютерных сетях, борьба с компьютерной преступностью становится одной из актуальных проблем российского уголовного законодательства.
Термин “компьютерная преступность” возник в США в начале 70-х годов. В настоящее время под компьютерными преступлениями подразумеваются: неправомерный доступ к компьютерной информации (статья 272 УК РФ); создание, использование и распространение вредоносных программ для ЭВМ (статья 273 УК РФ); нарушение правил эксплуатации ЭВМ, системы ЭВМ или их сети (статья 274 УК РФ); хищение, подделка, уничтожение компьютерной информации и др. Характерной чертой преступлений в сфере компьютерной информации является то, что компьютер может выступать и как предмет преступных посягательств, и как инструмент преступления.
Уровень разработанности правовых способов регулирования компьютерной преступности коррелирует с научно-техническим прогрессом в обществе. При этом среди наиболее эффективным способов, направленных на предупреждение преступлений в сфере компьютерной информации выделяют технические, организационные и правовые.
К техническим мерам можно отнести защиту от несанкционированного доступа к системе, резервирование особо важных компьютерных подсистем, организацию вычислительных сетей с возможностью перераспределения и т.п.
К организационным мерам относится охрана вычислительного центра, тщательный подбор персонала, исключение случаев ведения особо важных работ только одним человеком, наличие плана восстановления работоспособности центра после выхода его из строя и т.п.
К правовым мерам следует отнести разработку правовых норм, устанавливающих уголовную ответственность за компьютерные преступления, защиту авторских прав программистов, совершенствование уголовного и гражданского законодательства, а также судопроизводства.
На сегодняшний день сформулировано три базовых правовых принципа информационной безопасности, которая должна обеспечивать:
- целостность данных - защиту от сбоев, ведущих к потере информации, а также неавторизованного, несанкционированного, противоправного создания или уничтожения данных;
- конфиденциальность (законность) информации;
- доступность информации для всех авторизованных зарегистрированных пользователей;
- защита компьютерной информации от противоправного посягательства (копирование, хищение, распространение, подделка).
Таким образом, проблема компьютерной преступности составляет важную часть российского уголовного права. Разработка и совершенствование эффективной правовой основы, которая обеспечила бы нормальное функционирование механизма защиты компьютерной информации, представляет собой задачу на будущее. Но уже сегодня можно говорить о необходимости разработки нескольких правовых проблем в качестве составных частей правового механизма защиты компьютерной информации:
- установление контроля над несанкционированным, противоправным доступом к компьютерным информационным данным системы.
- ответственность за выполнение надлежащих технологических операций, связанных с защитой компьютерной информации.
Целью исследования является изучение сущности, видов, субъектов, объектов компьютерных преступлений.
Для достижения указанной цели поставлены следующие задачи:
- рассмотреть возникновение и развитие информационных отношений, остановившись подробно на понятии, функциях информационных отношений, их значимости и последствиях информатизации общества;
- дать характеристику компьютерных преступлений;
- изучить конкретные виды компьютерных преступлений;
- описать основные способы защиты компьютерной информации от преступных посягательств.
В качестве предмета исследования выступили компьютерные преступления.
Методологической основой работы служит диалектический метод познания и анализ рассматриваемых явлений. При написании курсовой работы были изучены учебные материалы, монографии, публикации.
Глава 1. Понятие преступлений в сфере компьютерной информации
1.1 Понятие компьютерной информации, развитие информационных отношений, понятие информатизации
В связи с бурным процессом развития научно-технической революции сформировался новый вид общественных отношений - информационные. Данные общественные отношения образовались в связи с появлением информационных ресурсов, имеющих свои отличительные особенности:
1) они непотребляемы и подвержены не физическому, а моральному износу;
2) их использование позволяет резко сократить потребление остальных видов ресурсов, что в конечном итоге приводит к колоссальной экономии средств;
3) процесс их создания и использования осуществляется с помощью компьютерной техники.
Как следует из Особенной части УК РФ[1], информационные правоотношения в целом получили в нём широкую уголовно-правовую защиту. Из этого следует, что информационные отношения стали новым объектом, а информация - новым предметом преступного посягательства. Неизбежным следствием появления новых общественных отношений стали правонарушения в сфере компьютерной информации, в том числе и в форме преступлений, которые представляют реальную угрозу для нормального развития и течения общественной жизни.
Информационные отношения возникают и развиваются в процессе сбора, обработки, накопления, поиска, получения, передачи и распространения информации. Объектами данных отношений могут выступать: информация, информационные процессы, информационные системы и ресурсы, информационная сфера (среда) и продукты; информационная безопасность, средства обеспечения автоматизированных информационных систем и их технологий; словари, тезаурусы и классификаторы; инструкции и методики, программы для ЭВМ; базы и банки данных; топологии интегральных микросхем и сами интегральные микросхемы; средства международного информационного обмена.[2]
В настоящее время в соответствии с Федеральным законом от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации»[3] под информацией понимаются сведения (сообщения, данные) независимо от формы их представления. Правовому регулированию подлежит преимущественно количественно ограниченная совокупность информации, а именно, документ или документированная информация. При этом документированная информация в качестве организационной формы выступает как зафиксированная на материальном носителе путём документирования информация с реквизитами, позволяющими определить такую информацию или в установленных законодательством Российской Федерации случаях её материальный носитель.
В правовом смысле документом может быть признан не каждый носитель, содержащий информацию, а лишь тот, который имеет реквизиты, позволяющие его идентифицировать по отношении к собственнику, владельцу и пользователю информации. При этом одним из пробелов действующего законодательства является то, что конкретные признаки, позволяющие идентифицировать тот или иной документ, законом не установлены. Представляется, что свойства реквизитов и порядок идентификации документа должны определяться в каждом случае отдельно в зависимости от физических свойств носителя информации.
Одним из особых видов информации, подпадающих под правовое регулирование и уже закреплённых в российском уголовном законодательстве в качестве предмета неправомерного доступа, является компьютерная или машинная информация. Информационное законодательство содержит определение информации, соответствующее современному уровню законодательного регулирования информационных отношений, однако существенным недостатком при этом выступает отсутствие общих законодательных критериев определения реквизитов документированной информации, в первую очередь, подпадающей под правовое регулирование, а также отсутствие легального толкования таких понятий, как «машинный носитель», «ЭВМ», «система ЭВМ», «сеть ЭВМ», порождающее неоднозначные трактовки данных понятий в научной литературе и правоприменительной практике.
Информация должна обладать определённой ценностью, а также наличием статуса ограниченного доступа. Несмотря на то, что собственнику информации предоставлено право самостоятельно устанавливать режим доступа к ней, в данном случае он ограничен законом и может получить уголовно-правовую защиту лишь в отношении той информации, отнесение которой к конфиденциальной прямо предусмотрено правовыми актами. В противном случае произошло бы неоправданное расширение предмета уголовно-правового регулирования защиты информации. Та информация, которая имеет определённую ценность для собственника, но законодательными актами не определена как конфиденциальная, может быть защищена собственником правовыми средствами в гражданско-правовом или ином порядке.
Несмотря на значимость информации, как объекта уголовно-правовой защиты, в современном российском уголовном законодательстве, а также в теории уголовного права не существует системного подхода к данной проблеме. В уголовном законодательстве самостоятельно обозначены лишь преступления в сфере компьютерной информации, хотя в современных условиях правомернее говорить о более широком понятии, а именно, о преступлениях в сфере информационно-коммуникационных (телекоммуникационных) отношений, включающих в себя все общественно опасные деяния, совершённые в информационно-коммуникационной сфере, а не только в сфере компьютерной информации. Введение в УК РФ главы 28 «Преступления в сфере компьютерной информации» не решает всех проблем обеспечения информационной безопасности уголовно-правовыми мерами, однако обозначает вектор развития уголовного законодательства в информационном обществе.[4]
На наш взгляд необходимо конкретизировать ряд понятий и определений, используемых в данной главе УК РФ. Необходимый уровень проработки и разъяснения данных понятий дан известным специалистом в этой области Карелиной М.М.[5]
Компьютерная информация - информация, зафиксированная на машинном носителе или передаваемая по телекоммуникационным каналам в форме, доступной восприятию ЭВМ.
В дополнение к определению, необходимо заметить, что под компьютерной информацией понимаются не только сами сведения (информация), а также форма их представления в машинном (компьютерном) виде, т.е. совокупность символов, зафиксированная в памяти компьютера, либо на машинном носителе (дискете, оптическом, магнитооптическом диске, либо ином материальном носителе). При рассмотрении дел следует учитывать, что при определённых условиях и физические поля могут являться носителями информации.
Программа для ЭВМ (компьютера) - объективная форма представления совокупности данных и команд, предназначенных для функционирования ЭВМ и других компьютерных устройств с целью получения определённого результата, включая подготовительные материалы, полученные в ходе разработки программы для ЭВМ, и порождаемые ею аудиовизуальные отображения.
База данных - это объективная форма представления и организации совокупности данных (например: статей, расчётов), систематизированных таким образом, чтобы эти данные могли быть найдены и обработаны с помощью ЭВМ.
Особенно удачным видится определение компьютерной информации, которое даётся д.ю.н., професором кафедры криминалистики МГУ им. М.В. Ломоносова В.В. Крыловым, предлагающим следующее криминалистическое определение компьютерной информации как специального объекта преступного посягательства. Компьютерная информация есть сведения, знания или набор команд (программа), предназначенные для использования в ЭВМ или управления ею, находящиеся в ЭВМ или на машинных носителях – идентифицируемый элемент информационной системы, имеющей собственника, установившего правила её использования[6].
Но представляется правильным и следующее - при использовании компьютерной информации в качестве средства совершения другого преступления отношения по её охране страдают неизбежно, т.е. она сама становится предметом общественно опасного деяния.
Негативным последствием информатизации общества является появление так называемой компьютерной преступности. Сложность решения вопроса заключается в том, что диапазон противоправных действий, совершаемых с использованием средств компьютерной техники, чрезвычайно широк. К разряду компьютерных следует отнести те преступления, у которых объектом преступного посягательства является информация, обрабатываемая и хранящаяся в компьютерных системах, а орудием посягательства служит компьютер. По этому пути пошло и российское законодательство.[7]
Понятие «компьютерные преступления» изначально возникло как определение традиционных преступлений (например, кражи и мошенничества), совершаемых с помощью компьютерной техники (только как критерий определения способа совершения преступления). Позднее, основываясь на исследованиях криминалистов, к компьютерным преступлениям стали относить также преступления, совершённые в отношении компьютерной информации, т.е. компьютерная информация была признана объектом преступлений. С одной стороны, появление угрозы неправомерного доступа к информации с помощью компьютерной техники, а также специфика данного способа совершения преступления, привели к осознанию социальной ценности информации с ограниченным доступом и необходимости её уголовно-правовой защиты. С другой стороны, ныне существующее признание предметом неправомерного доступа лишь компьютерной информации, позволяет говорить лишь о частичности или «однобокости» уголовно-правовой защиты информации с ограниченным доступом, поэтому уголовному праву на современном этапе необходимо перейти от «частных» случаев защиты информации от неправомерного доступа к более общему подходу и не ставить пределы данной защиты в зависимость от вида носителей информации.[8]
Ряд авторов предлагает ввести ещё одно понимание компьютерных преступлений, не содержащиеся в уголовно-правовом законодательстве России. Под компьютерными преступлениями понимаются преступления, в которых компьютеры и другие средства компьютерной техники используются преступниками как средство совершения корыстного преступления, их умысел направлен на завладение чужим имуществом путём внесения изменений в программы и базы данных. Одной из главных проблем проявившегося в последние годы так называемого компьютерного права является определение компьютерных преступлений. Наиболее распространённое определение, понимающее под компьютерным преступлением - преступление, совершённое с использованием компьютерной техники или направленное против безопасности компьютерной информации, не отвечает потребностям науки и практики сегодняшнего дня и нуждается в уточнении. Можно выделить три подхода. Первый заключается в отнесении к преступлениям несанкционированного доступа в защищенные компьютерные системы, заражения вирусами, противоправного использования компьютерных систем и информации. Он характерен для таких стран, как Норвегия, Сингапур, Словакия, Филиппины, Южная Корея. Второй подход заключается в признании компьютерными преступлениями лишь тех деяний, которые связаны с причинением ущерба имуществу и электронной обработке информации (Дания, Швеция, Швейцария, Япония). Третий подход характерен для стран с высоким уровнем компьютеризации, значительной компьютерной преступностью (США, Великобритания, Франция, Германия, Нидерланды) и развитой правовой базой. Он состоит в криминализации деяний, связанных не только с имущественным ущербом, но и с нарушением прав личности, с угрозой национальной безопасности и т.д. Данный подход в основном принят и в России, поскольку существует достаточно развитая нормативная база по информационной безопасности.
На основе проведённого анализа существующих в научной литературе в настоящее время классификаций компьютерных преступлений, а также УК РФ и УК зарубежных стран, предлагается следующая классификация компьютерных преступлений. Согласно данной классификации компьютерные преступления первоначально подразделяются на две большие группы:
1) собственно компьютерные преступления и
2) преступления смежные с компьютерными преступлениями. Внутри первой группы выделяем:
- компьютерный саботаж;
- компьютерное мошенничество;
- несанкционированный доступ к компьютерной информации;
- неправомерное завладение компьютерной информацией;
- модификация компьютерной информации;
- изготовление и сбыт специальных средств для получения несанкционированного доступа к компьютерной системе или сети;
- создание, использование и распространение вредоносных программ для ЭВМ;
- нарушение правил эксплуатации ЭВМ, системы ЭВМ или их сети.
До настоящего времени наукой не выработано чёткого единого определения компьютерного преступления. Это объясняется целым рядом причин:
1) сравнительно небольшой срок законодательной регламентации данного вида общественных отношений и уголовно-правовой оценки компьютерных преступлений;
2) при попытках сформировать искомое понятие учёные-юристы используют различные подходы к данной проблеме (в зависимости от отраслей науки);
3) относительно слабо развитое международное сотрудничество и недостаточный международный обмен опытом по решению данной проблемы.[9]
Из-за своей специфической природы и повышенной социальной опасности компьютерные преступления практически с момента своего появления анализировались криминологами, криминалистами и специалистами в области компьютеров с различных точек зрения, однако до сих пор не выработано единого взгляда на данный вид преступлений. Условно точки зрения специалистов в данной области можно разделить на три группы:
1. Компьютерные преступления представляют собой самостоятельный вид преступной деятельности, который представляет собой самостоятельные составы преступлений.
2. Компьютерных преступлений как самостоятельного вида не существует, их следует рассматривать лишь как квалифицирующий признак обычных, «традиционных» преступлений. При этом компьютер при совершении преступления выступает в качестве объекта преступления, орудия преступления, средства, на котором подготавливается преступление или среды, в которой оно совершается.
3. Предлагается также весьма расширительное толкование понятия компьютерных преступлений, в соответствии с которым к ним относятся любые посягательства на связи и отношения людей, опосредующих применение и использование компьютерной техники. Третий подход, на наш взгляд, является излишне расширительным, по существу, безграничным. Первый же - совершенно очевиден, общедоступен и, именно из-за этого, широко применяется в мировой практике.
Информационные ресурсы в современном обществе объективно обладают значительной ценностью, действующее уголовное законодательство не содержит комплексного подхода к проблеме обеспечения информационной безопасности уголовно-правовыми мерами.
Сегодня, уголовное законодательство ограничивается лишь фрагментарными мерами защиты охраняемой законом информации в зависимости от её содержания или типа носителя. На современном этапе развития процесса информатизации в России возникла необходимость разработки в уголовном законодательстве системы преступлений в сфере информационных отношений, составной частью которых должны выступить уже закрепленные в УК РФ преступления в сфере компьютерной информации, которые определили направления развития уголовной науки. Разработка категории преступлений в сфере информационных отношений применительно к неправомерному доступу также обусловлена особенностями системы современного российского информационного законодательства. Данная система основана на единственном критерии классификации информации как объекта правового регулирования: разделении информации по содержанию на общедоступную и с режимом ограниченного доступа.
Признавая теоретическую значимость подобного рода исследовании, отметим, что они пока ещё не привели к формированию целостного научного представления о социально-юридической природе составов незаконного использования компьютерной информации, не содержат ответов на сложные вопросы квалификации данного вида преступного посягательства, практически не затрагивают проблем эффективности действия норм, содержащихся в статьях 272, 273 и 274 УК РФ.
Представители правоохранительных органов испытывают затруднения при квалификации преступлений в сфере компьютерной информации. Это объясняется рядом причин:
1) это недостаточная проработка действующего законодательства, а также следственной и судебной практики привлечения к уголовной ответственности за компьютерные преступления;
2) трудности доказывания и судебных исследований, связанных с использованием нетрадиционных носителей информации, недостаточная изученность и практика этого объекта права;
3) криминалистические проблемы, состоящие и том, что технико-криминалистические, тактические и методические приёмы, методы и средства раскрытия и расследования подобного рода преступлений в полной мере не отработаны как на теоретическом, так и на практическом уровнях;
4) сложности организационного характера, состоящие в том, что при относительном насыщении аппаратными и техническими средствами правоохранительные органы до сих пор не имеют развитой системы локальных сетей, достаточного количества квалифицированных специалистов по использованию таких средств для целей расследования.[10]
Российское уголовное законодательство включает в себя ряд неизвестных ранее составов преступлений, среди которых есть нормы, направленные на защиту компьютерной информации. Необходимость установления уголовной ответственности за причинение вреда в связи с использованием компьютерной информации вызвана возрастающим значением и широким применением ЭВМ во многих сферах деятельности[11].
Таким образом, необходимость установления уголовно-правовой защиты компьютерной информации вызвана возрастающим значением и широким применением ЭВМ во многих сферах деятельности и наряду с этим повышенной уязвимостью компьютерной информации.
1.2 Понятие и характеристика преступлений в сфере компьютерной информации
Динамичные условия современного развития общества нередко наталкиваются на проблемы, которые являются зеркальным отражением его стремления к созданию более совершенных эффективных моделей существования. Одной из таких проблем являются злоупотребления при использовании средств ЭВМ, информационных технологий.
Общественная опасность противоправных действий в области электронной техники и информационных технологий выражается в том, что несанкционированные вмешательства в деятельность автоматизированных систем управления и контроля различных объектов способны вызвать тяжкие и необратимые последствия, связанные не только с имущественным ущербом, но и с физическим вредом людям.
В современной литературе широко описываются разные случаи проникновения хакеров не только в финансовые струю; но и в суперсекретные базы данных военных ведомств и ядер объектов. Введение в Уголовный кодекс ст. 272-274 свидетельствует о стремлении законодателя не только обеспечить уголовно-правовое регулирование новой сферы общественных отношений, но и путем угрозы уголовным наказанием максимально снизить негативные издержки неправомерного или недобросовестного обращения с ЭВМ и компьютерной информацией.
Представляется, что использовать термин «компьютерные преступления» в отношении деяний, предусмотренных гл. 28 УК, не совсем корректно.
Термин «компьютерные преступления» означает совершение деяний, в которых компьютер выступает в качестве предмета посягательства, а также когда он является техническим средством совершения преступления. Как предмет посягательства компьютер является предметом преступлений против собственности, и его хищение, уничтожение или повреждение квалифицируются по ст. 158-168 УК.
Информационная структура (программа, информация), которая содержится в компьютере, не может являться предметом преступлений против собственности, так как машинная информация не отвечает одному из основных критериев предмета этих преступлений - она не обладает физическим признаком (не объективирована в конкретно осязаемой форме). Поэтому ее нельзя похитить, повредить или уничтожить как другое имущество. Единственно, она может выступать в качестве объекта авторского права, и в этом случае ответственность наступает по ст. 146 УК (нарушение авторских и смежных прав).
Компьютер как техническое средство совершения преступления рассматривается в одном ряду с такими средствами, как оружие, автомобиль либо любое иное техническое приспособление.[12]
В этом смысле его использование имеет прикладное значение, например, для облегчения хищения, сокрытия налогов и т.д. Такие действия в настоящее время по УК РФ не рассматриваются в качестве самостоятельных преступлений, а являются способом совершения иных преступлений, квалифицируемых по другим статьям УК РФ.
Особенность деяний, предусмотренных гл. 28 УК, заключается в том, что предметом этих посягательств являются информация, содержащаяся в компьютере, и компьютер как носитель информации. Ущерб в этих случаях причиняется отношениям, обеспечивающим безопасное производство, хранение, использование или распространение информации и информационных ресурсов либо их защиту. Причинение такого ущерба осуществляется с помощью компьютера как средства (инструмента) совершения преступления. Поэтому более точным является наименование преступлений, предусмотренных в гл. 28 УК, в соответствии с ее названием «Преступления в сфере компьютерной информации».[13]
Видовым объектом данных преступлений выступают отношения по безопасному производству, хранению, использованию или распространению информации и информационных ресурсов либо их защиты.
Предмет соответствующих преступлений компьютерная информация. В праве под информацией понимаются сведения о лицах, предметах, фактах, событиях, явлениях и процессах, содержащиеся в информационных системах. Однако при этом необходимо одно уточнение. УК говорит не о любой, а именно о компьютерной информации, и поэтому речь идет только о той информации, которая неотделима от ЭВМ. ЭВМ представляет собой совокупность аппаратно-технических средств и средств программирования, позволяющую производить операции над символьной и образной информацией. Система ЭВМ это упорядоченная совокупность взаимосвязанных и взаимодействующих как единое целое ЭВМ, обеспечивающих выполнение определенной функции. Сеть ЭВМ представляет собой совокупность двух или более соединенных каналом связи и имеющих программное обеспечение, позволяющее осуществлять эту связь. Она может быть локальной (в пределах одного учреждения), региональной или международной (например, Internet). Компьютерная информация может находиться или на машинном носителе (магнитном диске, являющемся либо составной частью ЭВМ, либо принадлежностью её периферийного устройства, магнитной ленте, перфокарте, дискете (компактные переносные магнитные диски), магнитно-оптическом диске (CD-ROMe) или непосредственно в ЭВМ (в постоянном и оперативном запоминающих устройствах), либо в системе ЭВМ или их сети.
Как предмет преступления информация может быть двух видов. В ст. 272 и 274 УК речь идет об охраняемой законом компьютерной информации.
В ст. 273 УК предметом является общедоступная информация.[14]
Охраняемая законом информация это информация ограниченного доступа, специальный правовой статус которой устанавливается законами или иными нормативными актами. Степень и уровень защиты информации такого рода устанавливаются ни основании федеральных законов уполномоченными органами в отношении персональных данных либо собственником информационных ресурсов или уполномоченным лицом в отношении конфиденциальной документированной информации. Перечень сведений конфиденциального характера утвержден Указом Президента РФ «Об утверждении перечня сведений конфиденциального характера» от 6 марта 1997 г[15]. В этот перечень входят:
- сведения о фактах, событиях и обстоятельствах частной жизни гражданина, позволяющие идентифицировать его личность (персональные данные), за исключением сведений, подлежащих к распространению в средствах массовой информации в установленных федеральными законами случаях;
- сведения, составляющие тайну следствия и судопроизводства, служебные сведения, доступ к которым ограничен органами государственной власти в соответствии с ГК РФ и федеральными законами (служебная тайна);
- сведения, связанные с профессиональной деятельностью, доступ к которым ограничен в соответствии с Конституцией РФ и федеральными законами (врачебная, нотариальная, адвокатская тайна, тайна переписки, телефонных переговоров, почтовых отправлений, телеграфных или иных сообщений и т.д.);
- сведения, связанные с коммерческой деятельностью, доступ к которым ограничен в соответствии с ГК РФ и федеральными законами (коммерческая тайна);
- сведения о сущности изобретения, полезной модели или промышленного образца до официальной публикации информации о них.
Вместе с тем это не означает абсолютную закрытость перечисленных данных. В некоторых случаях законодательством устанавливаются исключения. Так, перечень сведений, которые не могут и признаваться коммерческой тайной, установлен постановлением «жительства РСФСР «О перечне сведений, которые не могут составлять коммерческую тайну» от 5 декабря 1991 г. № 35. Второй вид информации это информация общего пользования, предназначенная для пользования неограниченным кругом лиц. Для преступления, предусмотренного ст. 273 УК, предметом является информация как первого, так и второго вида. По характеристике объективной стороны неправомерный доступ к компьютерной информации (ст. 272 УК), а также создание, использование и распространение вредоносных программ для ЭВМ (ст. 273 УК) совершаются только путем активных действий, время как нарушение правил эксплуатации ЭВМ, системы или их сети (ст. 274 УК) как путем активных действий, и бездействием. При этом преступления, предусмотренные ст. 272 и 274 УК, предполагают не только совершение общественно опасного деяния, но и наступление общественно опасны следствий, а также установление причинной связи между деянием и последствием. Отсутствие реальных последствий в таких случаях обусловливает квалификацию содеянного как покушение и преступление. Однако покушение на преступления, предусмотренные ч. 2 ст. 273 и 274 УК, невозможно. Способ, место, время и обстановка как дополнительные признаки на квалификацию не влияют, но могут учитываться при назначении наказания.
Характер субъективного отношения к содеянному в ст. 272 УК по большей части законодателем не определяется. Однако не означает, что преступления в сфере компьютерной информации могут совершаться и с неосторожной, и с умышленной формами вины. За исключением ч. 2 ст. 273 и 274 УК, где прямо оговаривается неосторожное отношение к наступившим тяжким ни следствиям, в остальных случаях эти преступления совершаю и только умышленно. Мотивы и цели, которыми руководствуются виновные лица, могут быть различными и для квалификации преступления не имеют. Это могут быть хулиганские или корыстные побуждения, месть и т.п.
Специальные признаки субъекта описываются законодательством лишь в ч. 2 ст. 272 УК и ч. 1 ст. 274 УК. В остальных случаях это может быть любое вменяемое лицо, достигшее 16-лет возраста.
Таким образом, преступления в сфере компьютерной информации можно определить как умышленные общественно опасные деяния (действие или бездействие), причиняющие вред либо создающие угрозу причинения вреда общественным отношениям, регламентирующим безопасное производственное хранение, использование или распространение информации и информационных ресурсов либо их защиту.[16]
Глава 2. Преступления в сфере компьютерной информации и их трактовка в рамках уголовного права
2.1 Характеристика преступления
В условиях стремительной информатизации, захватившей практически все стороны жизни нашего общества, роста количества ЭВМ. карманных персональных компьютеров (КПК), мобильных телефонов, смартфонов и др. устройств, используемых в России, недостаточного уровня защищенности информации от противоправных посягательств, не исключено, что в скором времени проблема уголовно-правового регулирования информационной безопасности станет в один ряд с такими глобальными проблемами современности, как экологический кризис, организованная преступность, коррупция, отсталость развивающихся стран и др. Таким образом, защита информации нуждается в ещё более эффективной правовой (в том числе и уголовно-правовой) охране.
Признавая теоретическую значимость подобного рода исследований, отметим, что они пока ещё не привели к формированию целостного научного представления о социально-юридической природе составов незаконного посягательства и не затрагивают проблем эффективности действия норм, содержащихся в статьях 272, 273 и 274 УК РФ.
Важнейшей проблемой уголовно-правовых мер обеспечения информационной безопасности является проблема защиты информации от неправомерного доступа. Наличие данной проблемы заключается в том, что защите от неправомерного доступа подлежит наиболее ценная охраняемая законом информация, а также в том, что неправомерный доступ к охраняемой законом информации влечёт, как правило, значительные общественно опасные последствия, в частности, нарушение её конфиденциальности, целостности и доступности. Вместе с тем, современные уголовно-правовые меры защиты информации от неправомерного доступа основаны на приоритетности защиты информации, находящейся на определённых носителях (компьютерной информации), что, в силу несоответствия данного подхода положениям информационного законодательства, влечёт отсутствие чёткой системы уголовно-правовой защиты информации от неправомерного доступа.[17]
Вышеуказанные обстоятельства выступают причиной необходимости разработки системы противодействия преступлениям в сфере компьютерной информации, одной из составляющих которой должен выступить неправомерный доступ к охраняемой законом информации. При этом степень уголовно-правовой защиты информации должна определяться её содержанием, а не свойствами носителя.
Уголовно-правовая защита компьютерной информации привлекала внимание многих исследователей, в частности, таких как: Ю.М. Батурин, Н.Н. Безруков, СВ. Бородин, Т.А. Бушуева, В.В. Вехов, А.Г. Волеводз, и др. Однако большинство данных исследований носят преимущественно криминалистическую или криминологическую направленность. Уголовно-правовые исследования, как правило, заключаются в рассмотрении основных элементов состава преступления, предусмотренного статьями 272-274 Уголовного кодекса Российской Федерации. Изложенное позволяет говорить о том, что в настоящий момент проблема комплексного уголовно-правового подхода к защите компьютерной информации, независимо от типа носителя, требует детального изучения и возможно внесение соответствующих изменений в действующее законодательство.
Российское уголовное законодательство включает в себя ряд неизвестных ранее составов преступлений, среди которых есть нормы, направленные на защиту компьютерной информации. Такие нормы появились в российском законодательстве впервые. К уголовно-наказуемым отнесены:
1) неправомерный доступ к компьютерной информации (ст. 272 УК РФ);
2) создание, использование и распространение вредоносных программ для ЭВМ (ст. 273 УК РФ);
3) нарушение правил эксплуатации ЭВМ, систем ЭВМ или их сети (ст. 274 УК РФ).
Видовым объектом преступлений в сфере компьютерной информации являются информационные отношения, т. е. отношения, возникающие при формировании и использовании информационных ресурсов на основе создания, сбора, обработки, накопления, хранения, поиска, распространения и предоставления потребителю документированной информации; создании и использовании информационных технологий и средств их обеспечения; защите информации, прав субъектов, участвующих в информационных процессах и информатизации.
Из этого определения следует, что и информационные отношения стали новым объектом преступления. Конкретно эти преступления направлены против той части установленного порядка общественных отношений, который регулирует изготовление, использование, распространение и защиту компьютерной информации. Необходимость установления уголовной ответственности за причинение вреда в связи с использованием именно компьютерной информации вызвана возрастающим значением и широким применением ЭВМ во многих сферах деятельности и наряду с этим повышенной уязвимостью компьютерной информации по сравнению, скажем, с информацией, зафиксированной на бумаге и хранящейся в сейфе.
Таким образом, необходимость установления уголовно-правовой защиты компьютерной информации вызвана возрастающим значением и широким применением ЭВМ во многих сферах деятельности и наряду с этим повышенной уязвимостью компьютерной информации. Уголовный кодекс РФ в главе 28 впервые в отечественном законодательстве предусмотрел ответственность за совершение преступлений в сфере компьютерной информации. Появление в уголовном законе данной главы - несомненный шаг вперёд не только в борьбе с компьютерной преступностью, но и вообще в сфере борьбы с преступностью в области высоких технологий.[18]
2.2 Неправомерный доступ к компьютерной информации (Статья 272)
Объектом преступления являются отношения в сфере охраны компьютерной информации.
Объективную сторону преступления образует неправомерный доступ к охраняемой законом компьютерной информации, т. е. информации на машинном носителе, в ЭВМ, системе ЭВМ или их сети, если это повлекло уничтожение, блокирование, модификацию либо копирование информации, нарушение работы ЭВМ, системы ЭВМ или их сети. Под неправомерным доступом к охраняемой законом компьютерной информации следует понимать самовольное получение информации без разрешения ее собственника или владельца. В связи с тем, что речь идет об охраняемой законом информации, неправомерность доступа к ней потребителя характеризуется еще и нарушением установленного порядка доступа к этой информации. Если нарушен установленный порядок доступа к охраняемой законом информации, согласие ее собственника или владельца не исключает неправомерности доступа к ней. Собственником информационных ресурсов, информационных систем, технологии и средств их обеспечения является субъект, в полном объеме реализующий права владения, пользования распоряжения указанными объектами. Владельцем информационных ресурсов, информационных систем, технологий и средств их обеспечения является субъект, осуществляющий владение и пользование указанными объектами и реализующий права распоряжения в пределах, установленных законом. Пользователем (потребителем) информации является субъект, обращающийся к информации.
Информация (сведения различного характера) содержится в базе данных, которая является объективной формой представления и организации совокупности данных, систематизированных таким образом, чтобы они могли быть найдены и обработаны с помощью ЭВМ. Гибкие диски (дискеты), жесткие диски и компакт-диски позволяют переносить документы и программы с одного компьютера на другой, хранить информацию, не используемую постоянно на компьютере, делать архивные копии информации, содержащейся на жестком диске. [19]
Доступ к информации на машинном носителе имеют законные пользователи, т. е. лица, имеющие разрешение пользоваться компьютерными системами. Такое разрешение может быть дано, например, администратором базы данных.
Неправомерным следует признать доступ в закрытую информационную систему лица, не являющегося законным пользователем либо не имеющего разрешения для работы с данной информацией. Способы такого доступа: использование чужого имени, модификация программного и информационного обеспечения, изменение физических адресов технических устройств в результате системной поломки компьютера, установка аппаратуры записи, подключаемой к каналам передачи данных, и т. п.
Обязательный элемент объективной стороны данного состава - последствия. [20]
Уничтожение информации заключается в удалении файла (поименованной области на диске или другом машинном носителе) без технической возможности восстановления.
Модификация - внесение любых изменений, за исключением необходимых для функционирования программы или базы. данных на конкретных технических средствах пользователя или под управлением его конкретных программ.
Блокирование информации - это создание препятствий к свободному доступу; при этом информация не подвергается уничтожению.
Копирование информации - создание копий файлов и системных областей дисков.
Нарушение работы ЭВМ (систем ЭВМ, их сети) выражается в снижении работоспособности отдельных звеньев ЭВМ, отключении элементов компьютерной сети.
Преступление окончено с момента осуществления неправомерного доступа к информации, повлекшего ее уничтожение, модификацию, блокирование, копирование либо нарушение работы ЭВМ (систем ЭВМ, их сети).
С субъективной стороны преступление характеризуется только умышленной формой, вины. При этом по отношению к действию умысел может быть только прямым, о чем свидетельствует и использование законодателем термина "неправомерный", а к факту наступления последствий - как прямым, так и косвенным.
Субъектом преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 272 УК, могут быть лица, достигшие 16 лет, в том числе и законный пользователь, который не имеет разрешения для работы с информацией определенной категории.
Частью 2 ст. 272 УК предусмотрена уголовная ответственность за данное преступление, совершенное группой лиц по предварительному сговору или организованной группой либо лицом с использованием своего служебного положения, а равно имеющим доступ к ЭВМ, системе ЭВМ или их сети.
Совершение преступления группой лиц по предварительному сговору будет иметь место, когда неправомерный доступ осуществили два лица, заранее договорившиеся о совместном его совершении.[21]
Признак организованной группы вменяется при совершении преступления двумя или более лицами, вне зависимости от формы соучастия - простое (соисполнительство) или сложное (с функциональным распределением ролей); причем действия виновных квалифицируются без ссылки на ст. 33 УК.
Лицо, использующее свое служебное положение или имеющее доступ к ЭВМ, системе ЭВМ, их сети, - это законный пользователь, обладающий правом доступа и обработки определенного рода информации в связи с выполнением своих служебных обязанностей, вытекающих из трудовых отношений (заключенного контракта).
2.3 Создание, использование и распространение вредоносных программ для ЭВМ (Статья 273)
Объектом преступления являются отношения в сфере обеспечения компьютерной безопасности.
Обьективная сторона преступления выражается в: создании программ для ЭВМ или внесении изменений в существующие программы, заведомо приводящих к несанкционированному уничтожению, блокированию, модификации либо копированию информации, нарушению работы ЭВМ, системы ЭВМ или их сети; использовании таких программ; распространении таких программ или машинных носителей с такими программами.
В данной статье речь идет о разработке, распространении компьютерных вирусов путем создание программ для ЭВМ или внесения изменений в существующие программы. Опасность компьютерного вируса состоит в том, что он может привести к полной дезорганизации системы компьютерной информации и при этом, по мнению специалистов в данной области, может бездействовать достаточно длительное время, затем неожиданно «проснуться» и привести к катастрофе. Вирус может оказаться причиной катастрофы в таких областях использования компьютерной информации, как оборона, космонавтика, государственная безопасность, борьба с преступностью и т. д. К тяжким последствиям, наступившим по неосторожности, могут быть отнесены, например, гибель людей, причинение вреда их здоровью, дезорганизация производства на предприятии или отрасли промышленности, осложнение дипломатических отношений с другим государством, возникновение вооруженного конфликта.
Программа для ЭВМ - это объективная форма представления совокупности данных и команд, предназначенных для функционирования ЭВМ и других компьютерных устройств с целью получения определенного результата. Под программой подразумеваются также подготовительные материалы, полученные в ходе ее разработки, и порождаемые ею аудиовизуальные отображения.
Под созданием и распространением вредоносных программ для ЭВМ следует понимать воздействие вирусов, т. е. программ, преднамеренно и без санкции соответствующих лиц изменяющих хранящиеся в компьютере данные или программы.
Под использованием программы понимается воспроизведение, распространение (предоставление экземпляров программы неопределенному кругу лиц) и иные действия по ее введению в оборот.
Распространением программы признается предоставление доступа к воспроизведенной в любой материальной форме программе, в том числе сетевым и иным способами, а также путем продажи, проката, сдачи внаем, предоставления взаймы, включая импорт для любой из этих целей.
Окончено это преступление с момента совершения действий, указанных в диспозиции статьи.
С субъективной стороны преступление может быть совершенно как по неосторожности в виде легкомыслия, так и с косвенным умыслом в виде безразличного отношения к возможным последствиям. При установлении прямого умысла в действиях виновного преступление подлежит квалификации в зависимости от цели, которую перед собой ставил виновный, а когда наступили последствия, к достижению которых он стремился, - и зависимости от наступивших последствий. Лицо сознает, что создает программу, зараженную "вирусом", либо внедряет "вирус" в чужую программу или распространяет и использует его, и желает совершить эти действия. В этом случае действия, предусмотренные ст. 273 УК, оказываются лишь способом достижения поставленной цели. Совершенное деяние подлежит квалификации по совокупности совершенных преступлений.
Субъект преступления - лицо, достигшее 16 лет. Квалифицирующим обстоятельством данного преступления является наступление тяжких последствий (ч. 2 ст. 273 УК). При фиксации последствий в данном составе преступления законодатель использует оценочное понятие. Следовательно, их тяжесть должна определяться с учетом конкретных обстоятельств дела: имущественный ущерб, сопряженный с восстановлением информации; упущенная выгода при срыве заключения крупного контракта или соглашения; дезорганизация работы предприятий или учреждений и т. п. Форма вины по отношению к тяжким последствиям может быть только неосторожной.
2.4 Нарушение правил эксплуатации ЭВМ, системы ЭВМ или их сети (Статья 274)
Объектом преступления являются отношения в сфере обеспечения безопасности. Объективную сторону преступления образует нарушение правил эксплуатации ЭВМ, системы ЭВМ или их сети, повлекшее уничтожение, блокирование или модификацию охраняемой законом информации ЭВМ, если это причинило существенный вред.
К такого вида нарушениям можно отнести несоблюдение общих средств защиты информации, а также нарушение режима эксплуатации ЭВМ. Выделяют два основных средства защиты: копирование информации и ограничение доступа к информации. Нарушение режима эксплуатации ЭВМ образуют, например, несанкционированные изменение, уничтожение или передача информации. Нарушение правил эксплуатации ЭВМ, системы ЭВМ или их сети состоит в несоблюдении правил режима их работы, предусмотренных инструкциями, исходящими из технических характеристик, правил внутреннего распорядка, а также правил обращения с компьютерной информацией, установленных собственником или владельцем информации либо законом или иным нормативным актом. Под охраняемой законом информацией следует понимать информацию, изъятую из публичного оборота на основании закона, других нормативных актов, а также правил внутреннего распорядка, основанных на упомянутых нормативных документах. По общему правилу такая информация имеет гриф ограниченного пользования. Представляется, что частные фирмы, включая коммерческие банки, вправе устанавливать ограничительные грифы в целях сохранения коммерческой или банковской тайны. [22]
Под существенным вредом (оценочное понятие) следует понимать причинение как материального, так и нематериального вреда.
Обязательным признаком объективной стороны преступления является наличие прямой (непосредственнной) причинной связи между уничтожением, модификацией или блокированием охраняемой законом информации и наступлением последствий в виде причинения существенного вреда.
С субъективной стороны преступление может быть совершено как умышленно, так и по неосторожности в виде как небрежности, так и легкомыслия. При установлении умысла на нарушение правил эксплуатации ЭВМ, системы ЭВМ и сети деяние, предусмотренное ст. 274 УК, становится лишь способом совершения преступления. Преступление в этом случае подлежит квалификации по наступившим последствиям, которые предвидел виновный, по совокупности с преступлением, предусмотренным данной статьей УК.
Субъект преступления специальный - лицо, имеющее законный доступ к эксплуатации упомянутых технических средств, достигший 16 лет. Это могут быть программисты, операторы ЭВМ, техники-наладчики и другие лица, имеющие к ним доступ по работе. О тяжких последствиях, наступивших по неосторожности, сказано выше в ст. 273
Квалифицирующим признаком ч. 2 ст. 274 УК является наступление тяжких последствий, а субъективная сторона характеризуется неосторожной формой вины по отношению к этим последствиям.[23]
Заключение
В связи с бурным процессом развития научно-технической революции сформировался новый вид общественных отношений - информационные. Информационные отношения стали новым объектом, а информация - новым предметом преступного посягательства. Неизбежным следствием появления новых общественных отношений стали правонарушения в сфере компьютерной информации, в том числе и в форме преступлений, которые представляют реальную угрозу для нормального развития и течения общественной жизни.
Преступления в сфере компьютерной информации можно определить как умышленные общественно опасные деяния (действие или бездействие), причиняющие вред либо создающие угрозу причинения вреда общественным отношениям, регламентирующим безопасное производственное хранение, использование или распространение информации и информационных ресурсов либо их защиту.
Уголовный Кодекс Российской Федерации установил нормы, объявляющие общественно опасными деяниями конкретные действия в сфере компьютерной информации и устанавливающие уголовную ответственность за их совершение. Такие нормы появились в российском законодательстве впервые. К уголовно-наказуемым отнесены 1) неправомерный доступ к компьютерной информации (ст. 272 УК РФ), 2) создание, использование и распространение вредоносных программ для ЭВМ (ст. 273 УК РФ) и 3) нарушение правил эксплуатации ЭВМ, систем ЭВМ или их сети (ст. 274 УК РФ).
Видовым объектом преступлений в сфере компьютерной информации являются информационные отношения, т. е. отношения, возникающие при формировании и использовании информационных ресурсов на основе создания, сбора, обработки, накопления, хранения, поиска, распространения и предоставления потребителю документированной информации; создании и использовании информационных технологий и средств их обеспечения; защите информации, прав субъектов, участвующих в информационных процессах и информатизации.
Вышеуказанные обстоятельства выступают причиной необходимости разработки системы противодействия преступлениям в сфере компьютерной информации, одной из составляющих которой должен выступить неправомерный доступ к охраняемой законом информации. При этом степень уголовно-правовой защиты информации должна определяться её содержанием, а не свойствами носителя.
Концентрация информации в машинной памяти компьютеров - аналогично концентрации наличных денег в банках - заставляет все более усиливать контроль в целях защиты информации. Юридические вопросы, частная тайна, национальная безопасность - все эти положения требуют усиления внутреннего контроля в коммерческих и правительственных организациях. Исследования в этом направлении привели к появлению новой дисциплины: безопасность информации. Специалист в области безопасности информации отвечает за разработку, реализацию и эксплуатацию системы обеспечения информационной безопасности, направленной на поддержание целостности, пригодности и конфиденциальности накопленной в организации информации. В его функции входит обеспечение физической (технические средства, линии связи и удаленные компьютеры) и логической (данные, прикладные программы, операционная система) защиты информационных ресурсов.
При рассмотрении проблем защиты данных в сети возникает вопрос о классификации сбоев и нарушений прав доступа, которые могут привести к уничтожению или нежелательной модификации данных. Среди таких потенциальных “угроз” можно выделить:
1. Сбои оборудования:
- сбои кабельной системы;
- перебои электропитания;
- сбои дисковых систем;
- сбои систем архивации данных;
- сбои работы серверов, рабочих станций, сетевых карт и т.д.
2. Потери информации из-за некорректной работы оборудования:
- потеря или изменение данных при ошибках оборудования;
- потери при заражении системы компьютерными вирусами;
3. Потери, связанные с несанкционированным доступом:
- несанкционированное копирование, уничтожение или
подделка информации;
- ознакомление с конфиденциальной информацией,
составляющей тайну, посторонних лиц;
4. Потери информации, связанные с неправильным хранением архивных данных.
5. Ошибки обслуживающего персонала и пользователей:
- случайное уничтожение или изменение данных;
-некорректное использование программного и аппаратного обеспечения, ведущее к уничтожению или изменению данных;
В зависимости от возможных видов нарушений работы сети (под нарушением работы подразумевается и противоправный несанкционированный доступ) многочисленные виды защиты информации объединяются в три основных класса :
- средства физической защиты, включающие средства защиты кабельной системы, систем электропитания, средства архивации, дисковые массивы и т.д.
-средства защиты от стихийных бедствий - пожаров, землетрясений, наводнений и т.д. - состоит в хранении архивных копий информации или в размещении некоторых сетевых устройств, например, серверов баз данных, в специальных защищенных помещениях, расположенных, как правило, в других зданиях или, реже, даже в другом районе города или в другом городе.
- программные средства защиты, в том числе: антивирусные программы, системы разграничения полномочий, программные средства контроля доступа.
- административные меры защиты, включающие контроль доступа в помещения, разработку стратегии безопасности фирмы, планов действий в чрезвычайных ситуациях и т.д.
Следует отметить, что подобное деление достаточно условно, поскольку современные технологии развиваются в направлении сочетания программных и аппаратных средств защиты. Наибольшее распространение такие программно-аппаратные средства получили, в частности, в области контроля доступа, защиты от вирусов и т.д.
Проблема защиты информации от противоправного несанкционированного доступа особо обострилась с широким распространением локальных и, особенно, глобальных компьютерных сетей. Необходимо также отметить, что зачастую ущерб наносится не из-за “злого умысла”, а из-за элементарных ошибок пользователей, которые случайно портят или удаляют жизненно важные данные. В связи с этим, помимо контроля доступа, необходимым элементом защиты информации в компьютерных сетях является разграничение полномочий пользователей.
Таким образом, можно сделать вывод, что существует необходимость совершенствования уголовно-правовой защиты компьютерной информации в связи с постоянно возрастающим значением и широким применением ЭВМ во многих сферах деятельности и наряду с этим повышенной уязвимостью компьютерной информации.
Список использованных источников
- Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 N 63-ФЗ (принят ГД ФС РФ 24.05.1996) (ред. от 09.11.2013) (с изм. и доп., вступающими в силу с 17.11.2013)// СЗ РФ.- 1996.- № 25.- Ст. 2954.
- Указ Президента РФ от 06.03.1997 N 188 (ред. от 23.09.2005) "Об утверждении Перечня сведений конфиденциального характера" // СЗ РФ.- 1997.-№ 10.- Ст. 1127.
- Федеральный закон от 27.07.2006 N 149-ФЗ "Об информации, информационных технологиях и о защите информации" (принят ГД ФС РФ 08.07.2006) // СЗ РФ.- 2006.- №31 (1 ч.)- Ст. 3448.
Городов О.А. Информационное право: Учебник / О.А. Городов.- Москва: Проспект, 2012.
- Иванов В.Д. Уголовное право: Общая часть: Учебник / В.Д. Иванов.- Ростов-на-Дону: Феникс, 2010.
Клепицкий, И.А. Уголовное право. Особенная часть: Учеб. пособие для вузов.- М.: ИНФРА-М, 2004.
Копылов В.А. Информационное право. - М.: Юристъ, 2010.
Крылов В.В. Современная криминалистика Правовая информатика и кибернетика - М.: Леке, 2011.
Лапина М.А. Информационное право: Учеб. пособие для вузов / Под ред. И.Ш. Килясханова.- М.: ЮНИТИ-Дана: Закон и право, 2004.
Мельниченко А.Б., С.Н. Радачинский. Уголовное право. Особенная часть.- Ростов-на-Дону, 2010.
Российское уголовное право. Особенная часть / Под ред. Л.В. Иногамовой-Хегай, B.C. Комиссарова, А.И. Рарога. - М.: ИНФРА-М, 2003.
Сверчков В.В. Уголовное право. Особенная часть: Конспект лекций. - М.: Юрайт-Издат, 2011.
Сизов А.В. Причины и условия совершения преступлений в сфере компьютерной информации // Информационное право.- 2012 .- № 2 .- С. 38-41.
Талимончик В.П. Информационная безопасность в контексте всеобъемлющей системы международной безопасности // Правоведение.- 2012.- №2.- С. 103-110.
- Хилюта В. «Компьютерные хищения» // Законность.- 2013.- №1.- С. 36-38.
Ястребов Д. А. Вопросы отграничения неправомерного доступа к компьютерной информации от смежных составов преступлений // Российский следователь .- 2012.- №17 .- С. 25.
Ястребов Д.А. Причины роста компьютерной преступности // Человек и закон.- 2012.- №8.- С. 122-126.
Кочои С.М. Уголовное право. Общая и Особенная части. Краткий курс.
2010, 416с.
19. Наумов А.В. Российское уголовное право: курс лекций: в 3 т.
Т.3: Особенная часть. 5-изд, перераб и доп.- М.: Волтерс Клувер, 2011 г. С-301-311.
Введение
Актуальность темы диссертационного исследования. Суверенитет, как сущностный признак государства, выражающий его верховенство и независимость, постоянно находится в центре внимания российских и зарубежных ученых-правоведов. В современный период теория суверенитета переживает новый этап развития, связанный с постановкой ряда сложных, требующих своего решения проблем.
В условиях усиления межгосударственной интеграции, роста влияния международных организаций (Организация Объединенных Наций, Совет европы, Европейский Союз) и конвенционных органов (Международный уд ООН, Европейский Суд по правам человека, Суд Европейского Союза) для каждого из государств все более значимой является задача сохранения и юридической защиты своего суверенитета, поиска его правовых гарантий, которые позволят, с одной стороны, использовать возможности и преимущества глобализации, а с другой – предотвратить такое влияние на собственные экономическую, политическую, правовую системы и традиции, которое может привести к умалению и ущемлению суверенитета страны.
Признание в ХХ веке суверенного равенства и уважения суверенитета каждого государства в качестве правовых принципов, выступает, безусловно, базовой гарантией суверенитета, однако одновременно ставит для многих государств проблему наличия лишь формально-юридического суверенитета, не всегда подкрепленного реальным политическим содержанием и надлежащими средствами обеспечения, что делает государство уязвимым. Так, на заседании совета Безопасности Российской Федерации по вопросам обеспечения суверенитета и территориальной целостности России Президент РФ В.В. Путин отмечал, что «Сегодня в мире все чаще звучит язык ультиматумов и санкций.
Само понятие государственного суверенитета размывается. Неугодные режимы, страны, которые проводят независимую политику или просто стоят на пути чьих-то интересов, дестабилизируются…». В последнее время также приобретает особую остроту проблема исполнения решений Европейского Суда по правам человека по вопросам, затрагивающим основы правовой системы государства и его суверенные полномочия – правотворческую компетенцию в области регулирования и защиты прав человека, самостоятельность определения порядка исполнения решений Суда, высшую юридическую силу конституции государства.
В связи с этим, современный этап развития теории суверенитета связан, прежде всего, с переосмыслением сущности суверенитета, разнообразием правовых форм его закрепления и юридических средств обеспечения. Выбор наиболее приемлемых вариантов правового выражения государственного суверенитета, установления его юридических гарантий, реализации народовластия как одного из важнейших факторов внутренней устойчивости государства представляется исключительно актуальным для юридической науки и практики государственного строительства.
Вместе с тем, в настоящее время теоретические работы в основном ограничиваются рассмотрением правовых проблем суверенитета на примере отдельных государств Европы. Отсутствие обобщенных результатов отражения научных концепций и положений о суверенитете в конституциях и законодательстве многих стран существенно ограничивает возможности учета положительного опыта в правовой действительности.
Объектом исследования являются общественные отношения, складывающиеся в сфере правового закрепления и реализации государственного суверенитета в России и странах Европы.
Предметом исследования являются нормы конституционного права государств Европы и Российской Федерации, нормы международного права, регулирующие отношения по осуществлению и защите государственного суверенитета; степень разработанности в юридической науке вопросов сущности, состояния, осуществления суверенитета, исторической изменчивости форм суверенитета в условиях европейской интеграции.
Целью исследования является теоретико-правовой и сравнительный конституционно-правовой анализ государственного суверенитета через изучение последовательного изменения его содержания и особенностей правового закрепления в государствах Европы и Российской Федерации, который позволит выявить достоинства и недостатки существующего в настоящее время правового регулирования вопросов государственного суверенитета и практики их реализации.
Методологической основой научного исследования послужили всеобщие принципы научного познания (объективность и полнота исследования, системность, методологический плюрализм), общенаучные методы познания (диалектический метод познания в качестве способа объективного и всестороннего познания действительности, анализ и синтез, дедукция и индукция), специально-юридические методы (формально юридический, сравнительно-правовой, метод толкования норм права).
С позиций конкретно-исторического подхода проведено исследование явления суверенитета на разных этапах исторического развития в условиях наличествующей объективной реальности, существенно влияющей на исследуемый объект (политические и экономические условия развития общества и государства, основные потребности и господствующие политические взгляды в конкретный исторический период).
Глава 1. Государственный суверенитет: теоретико-правовые основы
1.1 Подходы к пониманию понятия и сущности государственного суверенитета
История государства насчитывает несколько тысячелетий, в течение которых человечеством был накоплен богатый эмпирический и теоретический материал, описывающий признаки, формы, особенности функционирования различных государств.
Между тем, из всего массива имеющихся трудов по данному вопросу однозначно можно сделать лишь один вывод: государство – это сложное, исторически меняющееся явление, затрагивающее как интересы личности, так и больших групп людей (этносов, наций, народов), каждая из которых имеет собственные представления о наилучшей организации своей жизни, обусловленные объективными условиями проживания и уровнем развития, существенно отличающимися в различных частях планеты. Отсюда и большое разнообразие государств, число которых в настоящее время доходит до двухсот, и каждое по-своему уникально.
Перечисленные выше обстоятельства вызывают определенную сложность в познании государства: по поводу таких важных вопросов, как происхождение данного явления и его сущность до сих пор нет точных и бесспорных ответов.
Объективные трудности для юридической науки создает также изобилие взглядов, идей и установок, политических оценок государства, которые были и остаются весьма противоречивыми на всех этапах его развития.
Однако всё это вовсе не означает, что пытаться проникнуть в существо государства и выявить его основные признаки, отличающие его от всех других внешне схожих явлений, не нужно и бессмысленно. Наоборот, государство было и остаётся самой распространенной и наиболее успешной организацией жизни людей, а поэтому его изучение с целью получения достоверных знаний о сущности и возможностях дальнейшего развития, представляется необходимым и востребованным в любом обществе2.
За прошедшие века философами и правоведами было произведено много ценных наблюдений, касающихся функционирования государства, высказано немало идей, направленных на совершенствование внутригосударственной жизни людей и взаимоотношений между государствами, отдельные из которых находили своё закрепление в праве, тем самым становясь юридической основой государственности. Помимо этого, на базе существующих практик учёные проводили необходимые для выявления сущности любого государства обобщения, результатом одного из которых стала концепция государственного суверенитета, призванная объяснить сущностные особенности государства и многообразие их проявлений, в последующем выраженные в праве в качестве одних из исходных, принципиальных его норм.
Государство представляет собой территориальный коллектив людей, объединенных под началом публичной власти. Однако таких территориальных коллективов можно выделить множество. В частности, помимо государства, В.Е. Чиркин к их числу относит международное сообщество, международные организации, конфедерации, субъекты федерации, автономии, муниципальные образования. Государство же от них отличается особым характером верховенства и независимости своей власти, который свойственен всем государствам безотносительно к их формам правления, государственного устройства и политического режима. Этот отличительный признак, характеризующий сущность государства, носит название суверенитета.
Родилась идея суверенитета в Средние века на европейском континенте, что было обусловлено не одним только научным интересом – почвой для её появления стали соответствующие политические события в Европе, которая разрывалась между различными религиозными течениями и нарождающимися вместе с Новым временем представлениями о светском характере государственной власти, борьбой феодальных, имперских и национальных взглядов в государственном строительстве. Обоснование безусловного государственного суверенитета, принадлежащего каждому монарху, способствовало формированию сильного централизованного государства, независимого от других государств.
Между тем, несмотря на политическую подоплеку и первоначальную «привязанность» к абсолютистско-монархической форме правления в противовес существовавшей феодальной раздробленности, идея суверенитета оказалась применима к обоснованию сущности самых различных государств, в том числе существовавших задолго до Средневековья.
Необходимо обратить внимание на тот факт, что понятие «суверенитет» используют не все исследователи. Этимологически французское слово «souverainite» (верховная власть) произошло от латинского «superus» (высший), поэтому с момента введения в XVI в. в научный оборот Ж. Боденом понятия суверенитета, он зачастую определяется через верховенство государства и власти. В связи с этим, для более полного дальнейшего исследования суверенитета представляют интерес работы не только авторов, непосредственно оперировавших данным понятием, но и тех, кто писал о верховенстве государства, его соотношении с иными публичными институтами, принадлежности верховной власти в обществе.
Как известно, о государстве, его происхождении, идеальном устройстве и формах рассуждали ещё древнегреческие и древнеримские философы, однако непосредственно правовых вопросов суверенитета они не касались.
Юридическая наука как самостоятельная ветвь знаний ещё не сформировалась, и, соответственно, отсутствовал её категориальный аппарат. Философов больше занимали вопросы наилучшего устройства совместной жизни людей, соединенных общими интересами. Высшей формой их объединения они видели государство, созданное ради достижения «общего блага» (Платон), «блага граждан» (Аристотель) и являющееся ценностью, «достоянием народа» (Цицерон).
По словам выдающегося теоретика права начала ХХ века Н.И. Палиенко, «само государство для греков было, прежде всего, высшим нравственным союзом. Идея о верховенстве и независимости государственной власти если и существовала в зачатках у древних в качестве этико-политической идеи самодовления, автаркии, требования, предъявляемого ими к идеальному, истинному, в духе Аристотеля, государству, то не была юридически формулирована. … У греков не было и воззрения на государство как на самостоятельного носителя, субъекта властвования. Они смотрели на государство как на совокупность граждан».
Анализируя данное Цицероном в I в. до н. э. определение государства как «группы людей, объединенных для достижения жизненного блага, которое и является высшей целью», спустя шестнадцать веков Ж. Боден справедливо указал, что это определение применимо ко многим другим объединениям людей и не позволяет отграничить от них государство9. Впрочем, такое положение вещей представляется закономерным, поскольку практика государственного строительства только начала развиваться, что не позволяло производить обобщения существующих явлений с детальным анализом их признаков. Кроме того, время жизни Цицерона пришлось на период кризиса
Римской республики, когда важнее было найти дальнейшие приемлемые варианты её развития, а в принадлежности Римской республики к числу государств вряд ли кто-то сомневался. Что касается внешней стороны вопроса, международные отношения и международное право оставались неразвитыми, и взаимное положение государств правовой оценке не подвергалось. Захватнические войны считались естественным правом государства, и никаких правовых барьеров к их ведению не существовало. Насильственное присоединение территорий вело к образованию империй и зависимому положению завоеванных стран и народов, что не было правонарушением и расценивалось как само собой разумеющееся право сильного. Например, у римских мыслителей не существовало надобности вырабатывать и обосновывать категорию суверенитета: превосходство Рима было настолько очевидным, что его не нужно было подчёркивать в полемике о верховенстве и независимости.
Вышесказанное не означает, что в Древней Греции и Древнем Риме государства вовсе не обладали суверенитетом: просто в силу вышеуказанных причин концептуального оформления идея суверенитета, как важного неотъемлемого признака государства, не получила.
Древневосточные мыслители, также не развивая учение о суверенитете, тем не менее, внесли значимый вклад в становление теории функционирования государственной власти, ее носителей и пределов действия. В частности, древнекитайская школа моизма исходила из принадлежности народу верховной власти, легисты отстаивали концепцию абсолютистского правления, а конфуцианцы обосновывали необходимость соблюдения государственной властью определенных границ, коими выступают, прежде всего, добродетель и нравственность.
Необходимость развития философско-правовых учений о сильной государственной власти, независимости и верховенстве государства стала ощущаться в период позднего Средневековья и была продиктована сложившимся порядком политических отношений в странах Европы.
Подходя ближе к анализу сущности суверенитета, отметим, что ее определение через характеристику верховенства власти, её самостоятельности и независимости является традиционным в юридической науке. Автор термина «суверенитет» Ж. Боден раскрывал это понятие через государственную власть, обладающую особыми характеристиками постоянства, непроизводности, неподотчетности суверена кому бы то ни было, выражающими, по существу, верховенство этой власти. Голландские мыслители Г. Гроций и Б. Спиноза рассуждают о верховной власти в том же ключе, что и Ж. Боден, меняя лишь ее носителя или условия осуществления. Представители теории общественного договора Т. Гоббс, Дж. Локк и Ж.-Ж. Руссо также говорят о суверене, как о носителе верховной власти.
Отечественная доктрина XIX - нач. XX вв. была далеко не единодушна в употреблении понятия «суверенитет», однако же, такие государствоведы, как Л.А. Тихомиров, Е.Н. Трубецкой, Б.Н. Чичерин, рассуждая о государстве, неизменно касались вопроса о его власти, которую наделяли свойствами верховенства, независимости, самостоятельности.
Особое внимание теме суверенитета уделили Н.И. Палиенко, Г.Ф. Шершеневич, А.С. Ященко. Н.И. Палиенко определял суверенитет как «характер, свойство власти, в силу которого она является высшею, независимою правовою властью», которая «может принадлежать только государству». Следуя данной позиции, Г.Ф. Шершеневич писал, что «суверенитет есть необходимое свойство государственной власти», выражающее её независимость извне и верховенство внутри. А.С. Ященко утверждал, что «из ряда других политических союзов государство выделяется издавна суверенитетом объединяющей его власти»; суверенная власть выступает как высшая, которая «имеет право над пределами своей компетенции», «юридически-самоопределяющаяся».
Позднее советские ученые, в частности, И.Д. Левин и В.С. Шевцов, определяли суверенитет как «состояние полновластия государства на своей территории и его независимости от других государств», органически присущие государственной власти свойства верховенства и независимости.
Данный подход к пониманию суверенитета сохраняется в трудах правоведов и в настоящее время.
Зарубежная правовая мысль, отойдя в XIX в. от теории общественного договора и в целом рассмотрения суверенитета в связи с причинами происхождения государства, анализирует его как факт, пытаясь выяснить его сущностные стороны, раскрываемые опять-таки как характеристики государственной власти.
Немецкий ученый Г. Еллинек видел в суверенитете отрицание подчинения или ограничения государства другой властью. Отсюда суверенной государственной властью он называл независимую и верховную власть, не знающую над собою никакой высшей власти52. Французский правовед Л. Дюги сосредоточил свое внимание на «анализе внутренней природы суверенитета, наблюдаемого в своих различных проявлениях»53. По его мнению, существо суверенитета составляет «повелевающая власть государства», которая складывается из власти хотеть (выражать свою волю) и независимой власти повелевать.
Таким образом, сущность государственного суверенитета следует искать в характеристиках верховенства и независимости присущей государству власти.
При этом суверенитет не сводится к самой власти, властеотношениям или сумме государственно-властных полномочий. Говоря словами Г. Еллинека, мы не должны путать отрицательное понятие суверенитета (отрицание подчинения, зависимости государственной власти) с положительным содержанием самой власти, которое включает в себя исторически изменчивую компетенцию или функции государства.
Ввиду изложенного, мы не можем согласиться с позицией тех авторов, кто искусственно отделяет суверенитет от власти, которые в совокупности составляют единую сущность государства. В частности, обосновывается подход о том, что государственная власть «не обладает суверенитетом, а наделяется в лице органов, ее осуществляющих, лишь определенными полномочиями. Суверенитет же принадлежит всему государству. Утверждение о том, что суверенитет – это признак или свойство государственной власти, а не__ государства в целом, … практически означает признание «верховенства» власти незначительной части общества – властвующих слоев, групп, кланов, клик и т.п. над всем обществом».
Безусловно, суверенитет – это признак государства в целом. Однако власть – также неотъемлемый атрибут государства. Поскольку в существующем государстве находят выражение все его признаки, необходимо отметить, что они состоят между собой в неразрывной взаимосвязи: суверенитет внешне проявляется через функционирование власти и воплощается в её полномочиях и деятельности. В свою очередь, власть в государстве суверенна, что позволяет ей устанавливать обязательные на всей территории государства правила поведения, монопольно применять принуждение и пресекать недозволенные проявления любой другой публичной власти. Именно такой признак государства, как суверенитет, делает власть государственной, а потому государственная власть не может быть несуверенной. И это ни сколько не ведет к признанию верховенства за какими-то отдельными правящими группами: нужно отличать носителя суверенитета и, соответственно, суверенной государственной власти, коим является в современных государствах в основном народ, от тех представителей государства (его органов и должностных лиц), которые эту власть осуществляют. Следовательно, не стоит противопоставлять суверенитет и власть, поскольку эти признаки совместно составляют существо государства. Согласимся с С.А. Авакьяном в том, что суверенитет государства предполагает суверенитет государственной власти, а их искусственное разделение представляется «надуманным». В завершение несколько слов необходимо сказать о политико-правовом характере суверенитета. Суверенитет государства, прежде всего, выступает категорией политической – реальным признаком государства, существующим с момента его образования. Между тем, конституционное право государства, регулирующее базовые общественные отношения в сфере определения формы государства, его основных характеристик и полномочий, взаимодействия с иными властвующими и невластвующими субъектами, закрепляет свойство суверенитета или отдельные его аспекты, если государство считает это необходимым. Таким образом, можно сделать вывод, что суверенитет государства представляет собой признак государства, характеризующий верховенство и независимость государственной власти, обладающей способностью к самоопределению в выборе путей развития государства посредством установления своей компетенции, изменения состава государственно-властных полномочий и порядка их осуществления. Суверенитет возникает с появлением государства, при этом наличие суверенитета не зависит от наличия или отсутствия его закрепления в нормах права и выбранного способа такого закрепления.
1.2 Правовой характер и территориальные пределы государственного суверенитета
Традиционно в юридической науке суверенитет рассматривается как сущностный признак государства. Между тем, особое внимание права к суверенитету и государству в целом все чаще побуждает законодателей и ученых обращаться к рассмотрению данной категории как к одному из принципов права. Конституционные принципы, к числу которых относится принцип суверенитета, представляют собой «базовые мировоззренческие юридические предписания», «общие исходные идеи», «руководящие начала права», в которых выражается учредительная природа конституции, закрепляются основы организации власти государства. При этом в литературе содержание принципа суверенитета не получает, на наш взгляд, должной конкретизации.
Для того чтобы разобраться в вопросе о разграничении подходов к суверенитету как к признаку государства и как к принципу права, проанализируем логические приемы построения описаний и оценок. Описательные высказывания говорят о том, что имеет или не имеет место; оценочные – устанавливают ценность какого-либо объекта. Нормативные высказывания, как частный случай оценок, выражают то, что должно, может или не должно быть.
Поскольку государство в полноте всех своих признаков является реально существующим явлением вне зависимости от каких-либо оценок, то высказывания о его сущности относятся к логической категории описаний, утверждений о сущем. Здесь проблема заключается в том, чтобы правильно (т.е., с точки зрения логики, истинно) дать описание познаваемому предмету. Описывая суверенитет, мы исходим, прежде всего, из объективности того факта, что власть государства отличается от власти любого другого территориального сообщества людей свойством верховенства. Даже противники категории суверенитета не могут обойти это обстоятельство. Так, говоря о существовании несуверенных государств, Г. Еллинек все же описывает их власть как самостоятельную и господствующую, обладающую возможностью нормировать свою компетенцию. Ж. Маритен, критикуя понятие суверенитета, предлагает признавать полную внешнюю и внутреннюю автономию политического сообщества. Однако замена терминов вовсе не свидетельствуют в пользу указанных теорий, а скорее, наоборот, подтверждает невозможность обойти реальное наличие у государственной власти особых характеристик верховенства, самостоятельности, независимости, каким бы термином они не назывались.
Итак, рассматривая суверенитет, как признак государства, мы делаем описание того, что есть в жизни людей на самом деле. Однако функционирует суверенная власть в государствах по-разному, вокруг нее всегда существует множество оценок, идей, установок, направленных на определение того, кто должен быть носителем суверенитета и как должна осуществляться верховная власть. Признанные наиболее целесообразными, справедливыми и нужными, данные оценки закрепляются в праве и приобретают форму правовых норм-принципов – основополагающих правовых идей о должном. Суверенитет может быть выражен в правовых системах государствах различным образом, в зависимости от возобладавших в конкретный период времени в обществе правовых взглядов и оценок. Например, народный суверенитет есть принцип принадлежности верховной власти народу, имеющий в своей основе ценностною идею естественных прав человека, прежде всего, права народа на самоопределение и на участие человека в управлении государством, которая начала формироваться в XVII-XVIII вв. под влиянием взглядов философов-просветителей. В отличие от суверенитета как признака государства, суверенитет как принцип права мы рассматриваем не с точки зрения истинности или ложности предложенного описания его сущности, а с точки зрения необходимости, целесообразности, справедливости установленных правовых норм. По словам И.Д. Левина, «принцип суверенитета воплощает морально-политические требования современной демократии».
Далеко не всегда законодательство фиксирует то обстоятельство, что государство суверенно и обладает верховной властью, поскольку эти свойства являются для него само собой разумеющимися и не зависящими от их отражения в правовых текстах. Конституционные акты ряда государств, в частности, Австрии, Бельгии, Германии, Дании, Исландии, Лихтенштейна, Мальты, Швеции не содержат термина «суверенитет» или норм, устанавливающих, что государство суверенно и независимо, что не свидетельствует об отсутствии у них этих свойств. Тем временем, вопросы организации верховной власти, гарантии целостности и неприкосновенности государства, его верховенства и независимости получают всесторонне освещение. Собственно, для людей, населяющих государство, не так важен сам факт наличия в текстах законодательных актов норм о его суверенности, как определение должного порядка осуществления верховной власти, принадлежности ее определенному субъекту, а также необходимых гарантий суверенитета. Эти вопросы получают сперва идейную, а затем и правовую оценку и детально прописываются в нормах права, отражающих важные общественные ценности и идеалы. Другими словами, право не устанавливает наличие в том или ином политико-территориальном коллективе суверенитета и верховной власти, но оно закрепляет должное их осуществление и гарантии существования. Именно в этих нормах следует искать понимание суверенитета как принципа права. Связующим звеном между суверенитетом – признаком государства и суверенитетом – принципом права является рассмотрение государства не просто как данности, но и как ценности, как устоявшейся и наиболее приемлемой и необходимой организации жизни людей. Это приводит к осознанию необходимости закрепления в нормах права гарантий суверенитета – основы сохранения и защиты государства, в виде принципов суверенности, независимости, самостоятельности государства, целостности его территории, верховенства конституции, единства правовой и судебной систем.
Дело в том, что из утверждения о суверенитете как о признаке государства вовсе не следует тот факт, что государство должно оставаться стабильным и защищенным от возможных посягательств со стороны других государств и иных субъектов (как из любого описательного суждения о сущем не следует суждение нормативное и оценочное о должном).
Например, относительно внешнего аспекта, признание Вестфальским мирным договором 1648 г. государственного суверенитета автоматически не привело к установлению режима уважения суверенитета других государств, суверенного равенства, территориальной целостности, невмешательства во внутренние дела. Потребовалось ещё несколько столетий серьезных военных конфликтов и гуманитарных катастроф, для того чтобы наряду с фактом признания за государством суверенитета вызрела идея всеобщего равенства, уважения и неприменения силы друг к другу. Другими словами, необходимость защиты суверенитета обеспечивается не самим его наличием, а нормальным желанием людей жить в мире и спокойствии, без революционных потрясений и внешней агрессии. Эта идея была воплощена как в международном (принципы суверенного равенства, нерушимости территориальных границ, невмешательства во внутренние дела, запрет агрессии), так и во внутригосударственном праве, и развилась в системе гарантий сохранения суверенитета государства и установленного в нем порядка. Несмотря на множество общих моментов для государств Европы в подходе к таким гарантиям, каждое государство оценивает необходимость их конкретной проработки по-своему.
Рассмотрение суверенитета, фундаментальных основ государственности, народовластия в качестве ценностей, нуждающихся в особом правовом обеспечении и защите, свойственно для современных отечественных исследователей. В проекте Конституции России под общей редакцией С.С. Сулакшина единство, неделимость, территориальная целостность и государственный суверенитет России названы в числе наивысших ценностей.
При этом государственный суверенитет и народный суверенитет рассматриваются учеными в неразрывном единстве. По словам В.Е. Чиркина, к числу базовых ценностей, получивших свое юридическое воплощение, относятся суверенная демократическая государственность России, государственное единство. Б.С. Эбзеев главными ценностями «современной российской конституционной бытийности в их синтетическом единстве» называет свободного человека, суверенный народ, сильное, единое и гарантированное в своей целостности демократическое социальное правовое государство; В.Д. Зорькин в числе конституционных ценностей выделяет народовластие и суверенитет. Конституционный Суд РФ относит суверенитет России, целостность и неприкосновенность ее территории, обеспечение обороны страны и безопасности государства к числу конституционно значимых ценностей.
Таким образом, суверенитет является не только фактической категорией – признаком государства, но и правовым явлением – принципом права, основанным на его ценностном восприятии, обладающим «нормативным характером и ценностным содержанием». Однако этим представления о суверенитете с точки зрения права не исчерпываются, поскольку, для того чтобы государство могло воспользоваться юридическими гарантиями, реализовать ценностные правовые идеи о порядке осуществления своей власти, оно должно быть субъектом права. Право устанавливает данные гарантии и порядок в виде определенных прав, обязанностей и полномочий государства, и, по существу, рассматривает образование государства во всей полноте признаков, определяющее место среди которых занимает суверенитет, как юридический факт, основу правосубъектности государства. По словам К.В. Арановского, «государство правосубъектно, поскольку оно суверенно и является таковым в силу самого своего существования.
Суверенитет – есть правовая основа бытия государства как юридически значимой единицы». Действительно, нормы права начинают действовать в отношении государства с момента его образования во всей полноте признаков, а такой признак государства, как суверенитет, позволяет признать за государством правосубъектность, объем которой у государства шире, чем у других властвующих субъектов. Проблема состоит в том, что четкого порядка установления и фиксации данного юридического факта в случае образования нового государства не выработано. По словам В.Б. Исакова, установление и доказывание юридических фактов – одна из традиционных проблем юридической науки, а в данном случае она осложняется большой политизированностью вопроса. Конечно, общепризнанно, что государство становится субъектом права с момента его фактического образования и появления в нем суверенной государственной власти, однако возможность реализовать свою правосубъектность зависит от политических предпочтений других государств и их мнения по данному поводу, которое выражается в признании или непризнании нового государства и решении вопроса о принятии в члены Организации Объединенных Наций. По словам В.В. Иванова, «именно принятие в ООН окончательно конституирует формальный государственный статус, формальный суверенитет». При этом известны случаи, когда территориальные образования фактически приобретают признак суверенитета и на деле становятся самостоятельными государствами, но по определенным политическим мотивам не признаются рядом других государств и не допускаются в ООН (Абхазия, Приднестровье и пр.).
Правовое закрепление общих гарантий суверенитета. Для начала отметим, что вопрос о понятии гарантий суверенитета получил освещение в ряде диссертационных исследований и в целом не вызывает больших споров у авторов. Традиционно под гарантиями суверенитета понимаются средства его обеспечения, которые могут быть правовыми (юридическими), политическими, экономическими, духовными. Правовые гарантии предполагают закрепление в источниках права положений о государственном суверенитете и норм, направленных на его реализацию и охрану.
Обобщая проведенный нами анализ конституционных актов государств Европы, отметим, что в качестве правовых гарантий суверенности власти все государства предусматривают общий запрет на захват и присвоение власти, верховенство своих конституций и основных законов и изданных на их основе текущих законов, распространение их в равной степени на всю территорию государства и обязательность их соблюдения всеми лицами, находящимися на территории государства.
Установленный правопорядок государство охраняет с помощью единой государственной судебной системы и вооруженных сил, направленных на обеспечение внешнего аспекта суверенитета. Помимо этого, большая часть государств прямо провозглашает принципы неотчуждаемости и неделимости своей территории (Азербайджан, Албания, Белоруссия, Болгария, Германия, Грузия, Италия, Литва, Молдавия, Монако, Россия, Румыния, Сербия, Словакия, Словения, Турция, Украина, Финляндия, Франция, Хорватия, Чехия, Эстония), допуская при этом изменение границ только путем принятия закона, как правило, квалифицированным числом депутатов парламента. Конституции Азербайджана, Франции требуют для решения данного вопроса проведения всенародного референдума.
Для европейских государств, в особенности это актуально для государств с федеративной формой правления, в целом не свойственно предоставление права сецессии (отделения) внутригосударственным территориальным единицам. Федеральный конституционный закон Австрии предусматривает необходимость принятия в этом случае конституционного закона совместно федерацией и ее субъектом. Границы Бельгии и ее субъектов также могут быть изменены только в силу закона. В Германии прямо запрещены любые изменения, ведущие к разделению федерации на отдельные земли или пересмотру принципов их участия в законодательном процессе страны.
Унитарная Испания запрещает преобразование формы государственного устройства в федерацию автономий. Швейцария, до сих пор сохранившая историческое наименование конфедерации, предусматривает, что изменения в составе ее кантонов нуждаются в одобрении всех кантонов и всего швейцарского народа. Территориальные изменения между кантонами должны быть одобрены парламентом государства. Пожалуй, единственным исключением на настоящий день является Княжество Лихтенштейн, Конституция которого предоставила право сецессии территориальным образованиям по итогам референдума, проведенного в отделяющейся территории. Следует отметить, что предоставление правовой возможности территориальным единицам отделиться не свидетельствует о наличии у них суверенитета – это лишь предпосылка обретения статуса самостоятельного государства. Необходимо отметить, что в европейских государствах с федеративной формой устройства значительную роль в обеспечении суверенитета федерации играют конституционные суды, которые, с одной стороны, толкуют конституционный акт государства, обосновывая наличие суверенитета у федерации в целом, с другой – имеют полномочие по рассмотрению законодательства субъектов федерации на предмет его соответствия федеральной конституции (Федеративная Республика Германия, Швейцарская Конфедерация). В случае обнаружения противоречий высшую юридическую силу имеет конституция государства, а несоответствующий ей нормативный Анализируя комплекс норм о государственном суверенитете, следует отметить, что закрепляемый в праве принцип суверенитета создает юридическую возможность для государства быть целостным, самостоятельным и независимым, устанавливает определенный правовой режим, в рамках которого государство функционирует и поддерживает себя и который стремится реализовать. Проводя сопоставление содержания правовых гарантий суверенитета с их осуществлением на практике, приходится констатировать, что не во всех случаях возможно их воплощение в жизнь и реальное обеспечение государственного суверенитета.
Глава 2. Конституционное и международно-правовое регулирование государственного суверенитета
2.1 Проблемы суверенитета в Российской Федерации
Проблема суверенитета в федеративном государстве состоит как в его признании (непризнании) за определенными субъектами, так и в сочетании различных подходов к нему.
Согласно конституциям республик в составе Российской Федерации, а также названию и преамбуле Федеративного договора – Договор о разграничении предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти Российской Федерации и органами власти суверенных республик в составе Российской Федерации от 31 марта 1992 года (с протоколом к нему) – эти республики являются суверенными государствами.
Не существует фрагментарного, сокращенного, ограниченного, относительного, раздельного суверенитета. Надо признать справедливым высказывание К. Маркса о том, что “две суверенные власти не могут одновременно, бок о бок, функционировать в одном государстве; это – нелепость вроде квадратуры круга”. Объективно невозможно действие двух верховных и при этом независимых властей в пределах одной и той же территории. В федеративном государстве носителем суверенитета является сама Федерация.
Кстати говоря, проблема суверенитета в федеративном государстве в истории человечества возникала неоднократно. Так, еще при создании американской федерации возник вопрос о том, могут ли составляющие ее штаты оставаться государствами, если над ними стоит внешняя союзная власть, либо они низводятся тем самым до положения обычных подчиненных провинций унитарного государства, а само союзное государство в этом случае неизбежно превращается в унитарное государство, складывающиеся из подчиненных провинций.
Составители американской конституции думали вначале решить эту проблему с помощью учения о делимости суверенитета. По их мнению, суверенную власть осуществляют в равной мере и штаты, и федерация в целом. Правда, в таком случае в пределах одной и той же федеральной территории оказывалось несколько верховных суверенных властей. Но в этом не видели ничего невероятного, поскольку если власти не были разграничены территориально, то разграничивались по предметам ведения. В результате и федеральная власть, и власти штатов действовали на одной и той же территории, но каждая делала свои дела и в сфере своего ведения была одинаково суверенна. Оценивая эту теорию, выдающийся русский государствовед Н.М. Коркунов писал: “Теория делимости суверенитета основывается на предположении, что действие суверенных властей допускает двоякое разграничение: территориальное и по предметам ведения. Предполагается безразличным, как именно будут разграничены суверенные власти. Невозможно только совмещение их. А раз данные власти будут разграничены по территориям, или по предметам ведения – все равно, каждая из них может быть вполне суверенна в своей сфере. Но при этом выпускают из внимания, что территориальная граница внешняя, материальная, вполне наглядная; а разграничение по предметам ведения есть граница идеальная, граница более или менее отвлеченных понятий. Невозможно перечислить все отдельные конкретные случаи, относящиеся к ведению той или другой власти. Можно определить только вопросы, относящиеся к их компетенции. А при применении этих общих определений к частным случаям не только возможны, но и неизбежны сомнения и споры. Кто-нибудь один должен получить право решать их бесповоротно. Та власть, которая получит это право, неизбежно подчинит себе другую власть. Если это будет власть союзная, то она и только она одна окажется верховною, так как она получит право отдельным государствам предписывать границы и их власти. Если же, напротив, решателями таких споров сделать отдельные государства, тогда они подчинят себе союзную власть, которая потеряет свое верховенство, и вместо союзного государства получится просто союз государств. Таким образом, отстоять понятие союзного государства можно лишь при одном условии, допустив, что суверенитет, верховенство власти не составляют необходимую принадлежность государства. Тогда суверенной будет признана одна союзная власть, а входящие в состав союзного государства отдельные государства должны быть признаны не суверенными государствами».
Много позже, при создании Союза ССР, его субъекты – союзные республики тоже были провозглашены суверенными государствами, и вновь возникли проблемы сочетания суверенитета Союза ССР и суверенитета его субъектов – союзных республик. В этот период господствующей была точка зрения, согласно которой возможно сочетание суверенитета СССР и суверенитета союзных республик. Главным фактором, обуславливающим возможность такого сочетания, объявлялась единая социалистическая природа как Союза ССР, так и составляющих его союзных республик. На практике союзные республики, разумеется, никаким суверенитетом не обладали, а когда они попробовали им реально воспользоваться, союзное государство распалось на отдельные суверенные государства. Таким образом, в действительности суверенитет союзных республик в лучшем случае носил лишь потенциальный характер и реализовать его субъекты Союза ССР, могли, только воспользовавшись принадлежащем им правом свободного выхода из состава Союза ССР.
Республики в составе Российской Федерации правом свободного выхода из состава этой Федерации не пользуются. Вот почему даже теоретически они не могут рассматриваться в качестве суверенных. Следовательно объявление этих республик суверенными государствами – не констатация действительного положения вещей, а дань времени, получившему название “парад суверенитетов”, и разного рода политическим играм, ведущимся как на федеральном так и региональным уровнях.
2.2 Конституционно-правовые гарантии суверенитета Российской Федерации
Анализ конституционного опыта федеративных государств позволяет заключить, что всякое федеративное государство, хотя и состоит из отдельных субъектов (земель, штатов, кантонов и т.д.), все же представляет собой единое и целостное образование. Федерация - не есть форма образования отдельных независимых государств. В отличие от конфедерации, федеративному государству присущи все свойства, характерные для унитарного государства, т.е. единая территория, население, проживающее на этой территории, и власть, действующая на всей территории государства. Вместе с тем, федеративное государство - это сложное образование, своеобразная система, которая в целях самосохранения и развития должна следовать, прежде всего, двум важнейшим принципам (аксиомам): а) никакая часть целого не может превалировать над целым; б) чем сильнее взаимосвязь и взаимодействие элементов системы, тем выше степень целостности этой системы. Следовательно, если быть действительно заинтересованным в единстве и целостности России как федеративного государства, то исключительно важно позаботиться о том, чтобы были надежные и эффективные гарантии этого. Каковы же они?
Прежде всего, необходимо указать на гарантии территориальной целостности Федерации.
В Конституции РФ (ст. 4) прямо указано, что "суверенитет Российской Федерации распространяется на всю ее территорию", и приведен состав этой территории. Согласно ст. 67 Конституции РФ:
1. Территория Российской Федерации включает в себя территории ее субъектов, внутренние воды и территориальное море, воздушное пространство над ними.
2. Российская Федерация обладает суверенными правами и осуществляет юрисдикцию на континентальном шельфе и в исключительной экономической зоне Российской Федерации в порядке, определяемом федеральным законом и нормами международного права.
3. Границы между субъектами Российской Федерации могут быть изменены с их взаимного согласия".
Российская Федерация, согласно части третьей статьи 4 Конституции, "обеспечивает целостность и неприкосновенность своей территории". При этом ст. 80 Конституции РФ реализацию этого принципиального положения возлагает на Президента РФ. Принятие мер по охране суверенитета России, ее независимости и территориальной целостности - прерогатива Президента РФ.
В ст. 65 Конституции РФ приведен перечень субъектов РФ (их 89). При этом предусмотрена возможность принятия в Российскую
ИЗ
Федерацию и образование в ее составе нового субъекта, но в порядке, установленном федеральным конституционным законом. Согласно части пятой ст. 66, "статус субъекта Российской Федерации может быть изменен по взаимному согласию Российской Федерации и субъекта Российской Федерации в соответствии с федеральным конституционным законом". В Конституции РФ отсутствует упоминание о возможности выхода субъекта Российской Федерации из ее состава (право сецессии). И это вполне оправдано, ибо право сецессии находится в полном противоречии с сущностью федерации: федерация - это не союз отдельных государств, а единое и целостное государство, т.е. одно государство, хотя и сложное.
Исключительно эффективной гарантией территориальной целостности федерации является провозглашение федеральной конституцией верховенства федерального законодательства над законодательством субъектов федерации.
Согласно части второй ст. 4 Конституции РФ, "Конституция Российской Федерации и федеральные законы имеют верховенство на всей территории Российской Федерации". А в частях первой и второй статьи 15 Конституции РФ этот конституционно-правовой принцип усилен указанием на то, что:
1. Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. Законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации.
2. Органы государственной власти, органы местного самоуправления, должностные лица, граждане и их объединения обязаны соблюдать Конституцию Российской Федерации и законы".
Совершенно особую роль в ряду конституционных гарантий территориальной целостности федерации играют те из них, которые обеспечивают единство населения (общества), проживающего на ее территории. Такими гарантиями являются единство и равенство гражданства, равенство перед законом, государственный язык.
Согласно ст.6 Конституции РФ:
1. Гражданство Российской Федерации приобретается и прекращается в соответствии с федеральным законом, является единым и равным независимо от оснований приобретения.
2. Каждый гражданин Российской Федерации обладает на ее территории всеми правами и свободами и несет равные обязанности, предусмотренные Конституцией Российской Федерации.
3. Гражданин Российской Федерации не может быть лишен своего гражданства или права изменить его".
Часть первая ст. 19 Конституции РФ гласит: "Все равны перед законом и судом".
В соответствии с частью первой статьи 68 Конституции РФ, "государственным языком Российской Федерации на всей ее территории является русский язык".
Наконец, с точки зрения рассматриваемого вопроса важное значение имеют гарантии выполнения решений федеральных органов государственной власти на всей территории федерации.
Конституция РФ (ст. 15) возлагает на всех должностных лиц обязанность соблюдения Конституции РФ и федеральных законов. Довольно широкими полномочиями, обеспечивающими исполнение решений федеральных органов на всей территории России, наделен Президент РФ, федеральное правительство и федеральные суды.
Существенное значение имеет то, что при обстоятельствах и в порядке, предусмотренных федеральным конституционным законом, Президент Российской Федерации вводит на территории Российской федерации или в отдельных ее местностях чрезвычайное положение с незамедлительным сообщением об этом Совету Федерации и Государственной Думе (ст. 88 Конституции РФ).
Заключение
Суверенитет – свойство верховенства и независимости власти – является сущностным признаком государства, и развитие теории суверенитета на протяжении веков и по настоящее время напрямую влияет на статус государства, его положение по отношению к населению, личности, международному сообществу. Суверенитет также представляет собой правовую категорию, современный конституционно-правовой принцип, обусловленный осознанием ценности государственного суверенитета и необходимости его юридического обеспечения.
Суверенитет – явление многогранное, имеющее внутреннюю и внешнюю стороны, неизменную сущность и подвижные формы воплощения. Данные важнейшие аспекты развивались параллельно, испытывая влияние господствующих политико-правовых идей той или иной эпохи и получая на каждом этапе исторического становления различное выражение в праве. Основа теории суверенитета – верховенство государственной власти внутри территории государства, изначально не мыслилось как абстрактное свойство государства, а рассматривалось в качестве признака его правителя (короля, монарха, самодержца), который реализовывал прикладные задачи объединения государства путем возвышения над феодалами и церковью.
Суверенитет государств, их независимость и суверенное равенство, правовой и народный характер суверенитета в настоящее время являются устоявшимися правовыми принципами, основой построения международной и внутригосударственных правовых систем.
Конституционное право современных государств Европы характеризуется развитием системы юридических гарантий суверенитета, в которую, в частности, входят:
- общие гарантии верховенства и независимости государства: (единые территория, гражданство, правовая система; распространение юрисдикции государства на всю его территорию; целостность и неприкосновенность территории; верховенство конституции; организация государственного принуждения – армии, правоохранительных органов, судебной системы; уголовный запрет на присвоение власти; особые правила оборота земли и иных природных ресурсов, вплоть до установления исключительной государственной собственности на некоторые из них и ограничений для иностранных лиц в их приобретении);
- обеспечение народного суверенитета (установление способов реализации прямой и представительной форм народовластия, а также соотношения между двумя формами народовластия);
- закрепление юридических гарантий внешнего аспекта суверенитета (соотношение международного и внутригосударственного права с установлением в большинстве государств высшей юридической силы конституции и невозможности ратификации противоречащих ей международных договоров; установление условий и особого порядка передачи отдельных полномочий государства международным объединениям).
Последний блок норм приобретает особую важность в связи с усиленной интеграцией на европейском континенте, представленной Европейским Союзом, а также тесным сотрудничеством государств в сфере защиты прав человека с применением механизма Европейского Суда по правам человека.
Представляется, что в этих условиях государственный суверенитет является тем основанием, которое позволяет каждому государству самостоятельно искать пути своего развития и взаимодействия с другими государствами, решать вопрос о необходимости участия в интеграционных объединениях, согласовывая при этом свое конституционно-правовое регулирование с международным правом, определяя соотношение различных источников права в правовой системе государства, варьируя уровень правовых гарантий суверенитета.
В заключение следует сказать о том, что суверенитет, верховная и независимая политическая власть определяют существование государства, являются его важнейшими признаками безотносительно того, кому конкретно они принадлежат и в каком порядке осуществляются. Вместе с тем, право задает общие условия и рамки функционирования государственной власти, распределяет ее необходимую принадлежность тем или иным субъектам в государстве, порядок взаимодействия множества суверенных властей, отвечая тем самым на запросы общественного развития и обеспечивая благоприятные условия для жизнедеятельности государств и населяющих их лиц.
Список использованных источников
1.Авакьян С.А. Конституционное право Росси. Учебный курс: учеб.
пособие в 2 т. Т. 1. / С.А. Авакьян. – 5-е изд., перераб. и доп. – М.: Норма: ИНФРА-М, 2014. – 864 с.
2. Бирюков М.М. Европейское право: до и после Лиссабонского договора: учеб. пособ. / М.М. Бирюков. – М.: Статут, 2013. – 240 с.
3. Болтенкова Л.Ф. Суверенитет в истории российской государственности (к вопросу о дискуссии по проблемам суверенитета): Лекция / Л.Ф. Болтенкова. – М.: Изд-во РАГС, 2007. – 82 с.
4. Большой этимологический словарь русского языка / сост. Климова М.В. - М.: ООО «Дом Славянской книги», 2012. – 960 с.
5. Дворецкий И.Х. Латинско-русский словарь. – 7-е изд. – М.: Рус. яз., 2002. – 846 с.
6. Европейский Союз: Основополагающие акты в редакции Лиссабонского договора с комментариями / под ред. С.Ю. Кашкина. – М.: ИНФРА-М, 2013. – 698 с.
7. Ивин А.А. Логика: учеб. пособ. / А.А. Ивин. – М.: Издательство Юрайт, 2012. – 387 с.
8. История политических и правовых учений: учеб. / под общ. ред. О.В. Мартышина. – М.: Норма, 2010. – 912 с.
9. История политических и правовых учений: учеб. для вузов / под общ. ред. В.С. Нерсесянца. – 4-е изд., перераб. и доп. – М.: Норма, 2004. – 944 с.
10. Комаров С.А. Общая теория государства и права: Учебник / С.А. Комаров. – 8-е изд., испр. и доп. – СПб: Издательство Юридического института, 2012. – 608 с.
11. Конституции государств Европы: В 3 т. / Под общей редакцией и со вступительной статьей директора Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации Л.А. Окунькова. – М.: Издательство НОРМА, 2001.
12. Конституции зарубежных государств: Великобритания, Франция, Германия, Италия, Европейский Союз, Соедин. Штаты Америки, Япония, Индия: учеб. пособ. / сост. В.В. Маклаков. – 5-е изд., перераб. и доп. – М.: Волтерс Клувер, 2006. – 608 с.
13. Масленникова С.В. Народное представительство и права граждан в Российской Федерации: учеб. пособие / С.В. Масленникова. – М.: ООО «Городец-издат», 2001. – 176 с.
14. Новая философская энциклопедия: в 4 т. Т. 3 / Ин-т философии РАН, Нац. общ.-науч. фонд; Науч.-ред совет: предс. В.С. Степин, заместители предс.: А.А. Гусейнов, Г.Ю. Семигин, уч. секр. А.П. Огурцов. – М.: Мысль, 2001. –692 с.
15. Общая теория государства и права. Академический курс в трех томах / отв. Ред. М.Н. Марченко. – 3-е изд., перераб. и доп. – М.: Норма, 2010.
16. Советский энциклопедический словарь / Гл. ред. А.М. Прохоров. - Изд. 4-е. – М.: Сов. энциклопедия, 1987. – 1600 с.
17. Философская энциклопедия: в 5 т. Т. 5 / под ред. В.Ф. Константинова. – М.: Советская энциклопедия, 1970. – 740 с.
18. Философский энциклопедический словарь / под ред. С.С. Аверинцева, Э.А. Араб-оглы, Л.Ф. Ильичева и др. – 2-е изд. – М.: Советская энциклопедия, 1989. – 815 с.
19. Хрестоматия памятников феодального государства и права стран Европы / под ред. В.М. Корецкого. – М.: Госюриздат, 1961. – 960 с.
20. Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран: в 2 т. / под ред. К.И. Батыра и Е.В. Поликарповой. – М.: Проспект, 2013.
21. Хрестоматия по истории государства и права России / сост. Ю.П. Титов. – М.: Проспект, 2004. – 472 с.
22. Чиркин В.Е. Конституционное право: курс для преподавателей, аспирантов и магистрантов / Е.В. Чиркин. – М.: Норма: ИНФРА-М, 2013. – 688 с.
23. Ященко А.С. Теория федерализма: Опыт синтетической теории права и государства / А.С. Ященко. – Т. 1. – Изд. 2-е. – М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2012. – 408 с.
Введение
Актуальность темы диссертационного исследования. Суверенитет, как сущностный признак государства, выражающий его верховенство и независимость, постоянно находится в центре внимания российских и зарубежных ученых-правоведов. В современный период теория суверенитета переживает новый этап развития, связанный с постановкой ряда сложных, требующих своего решения проблем.
В условиях усиления межгосударственной интеграции, роста влияния международных организаций (Организация Объединенных Наций, Совет европы, Европейский Союз) и конвенционных органов (Международный уд ООН, Европейский Суд по правам человека, Суд Европейского Союза) для каждого из государств все более значимой является задача сохранения и юридической защиты своего суверенитета, поиска его правовых гарантий, которые позволят, с одной стороны, использовать возможности и преимущества глобализации, а с другой – предотвратить такое влияние на собственные экономическую, политическую, правовую системы и традиции, которое может привести к умалению и ущемлению суверенитета страны.
Признание в ХХ веке суверенного равенства и уважения суверенитета каждого государства в качестве правовых принципов, выступает, безусловно, базовой гарантией суверенитета, однако одновременно ставит для многих государств проблему наличия лишь формально-юридического суверенитета, не всегда подкрепленного реальным политическим содержанием и надлежащими средствами обеспечения, что делает государство уязвимым. Так, на заседании совета Безопасности Российской Федерации по вопросам обеспечения суверенитета и территориальной целостности России Президент РФ В.В. Путин отмечал, что «Сегодня в мире все чаще звучит язык ультиматумов и санкций.
Само понятие государственного суверенитета размывается. Неугодные режимы, страны, которые проводят независимую политику или просто стоят на пути чьих-то интересов, дестабилизируются…». В последнее время также приобретает особую остроту проблема исполнения решений Европейского Суда по правам человека по вопросам, затрагивающим основы правовой системы государства и его суверенные полномочия – правотворческую компетенцию в области регулирования и защиты прав человека, самостоятельность определения порядка исполнения решений Суда, высшую юридическую силу конституции государства.
В связи с этим, современный этап развития теории суверенитета связан, прежде всего, с переосмыслением сущности суверенитета, разнообразием правовых форм его закрепления и юридических средств обеспечения. Выбор наиболее приемлемых вариантов правового выражения государственного суверенитета, установления его юридических гарантий, реализации народовластия как одного из важнейших факторов внутренней устойчивости государства представляется исключительно актуальным для юридической науки и практики государственного строительства.
Вместе с тем, в настоящее время теоретические работы в основном ограничиваются рассмотрением правовых проблем суверенитета на примере отдельных государств Европы. Отсутствие обобщенных результатов отражения научных концепций и положений о суверенитете в конституциях и законодательстве многих стран существенно ограничивает возможности учета положительного опыта в правовой действительности.
Объектом исследования являются общественные отношения, складывающиеся в сфере правового закрепления и реализации государственного суверенитета в России и странах Европы.
Предметом исследования являются нормы конституционного права государств Европы и Российской Федерации, нормы международного права, регулирующие отношения по осуществлению и защите государственного суверенитета; степень разработанности в юридической науке вопросов сущности, состояния, осуществления суверенитета, исторической изменчивости форм суверенитета в условиях европейской интеграции.
Целью исследования является теоретико-правовой и сравнительный конституционно-правовой анализ государственного суверенитета через изучение последовательного изменения его содержания и особенностей правового закрепления в государствах Европы и Российской Федерации, который позволит выявить достоинства и недостатки существующего в настоящее время правового регулирования вопросов государственного суверенитета и практики их реализации.
Методологической основой научного исследования послужили всеобщие принципы научного познания (объективность и полнота исследования, системность, методологический плюрализм), общенаучные методы познания (диалектический метод познания в качестве способа объективного и всестороннего познания действительности, анализ и синтез, дедукция и индукция), специально-юридические методы (формально юридический, сравнительно-правовой, метод толкования норм права).
С позиций конкретно-исторического подхода проведено исследование явления суверенитета на разных этапах исторического развития в условиях наличествующей объективной реальности, существенно влияющей на исследуемый объект (политические и экономические условия развития общества и государства, основные потребности и господствующие политические взгляды в конкретный исторический период).
Глава 1. Государственный суверенитет: теоретико-правовые основы
1.1 Подходы к пониманию понятия и сущности государственного суверенитета
История государства насчитывает несколько тысячелетий, в течение которых человечеством был накоплен богатый эмпирический и теоретический материал, описывающий признаки, формы, особенности функционирования различных государств.
Между тем, из всего массива имеющихся трудов по данному вопросу однозначно можно сделать лишь один вывод: государство – это сложное, исторически меняющееся явление, затрагивающее как интересы личности, так и больших групп людей (этносов, наций, народов), каждая из которых имеет собственные представления о наилучшей организации своей жизни, обусловленные объективными условиями проживания и уровнем развития, существенно отличающимися в различных частях планеты. Отсюда и большое разнообразие государств, число которых в настоящее время доходит до двухсот, и каждое по-своему уникально.
Перечисленные выше обстоятельства вызывают определенную сложность в познании государства: по поводу таких важных вопросов, как происхождение данного явления и его сущность до сих пор нет точных и бесспорных ответов.
Объективные трудности для юридической науки создает также изобилие взглядов, идей и установок, политических оценок государства, которые были и остаются весьма противоречивыми на всех этапах его развития.
Однако всё это вовсе не означает, что пытаться проникнуть в существо государства и выявить его основные признаки, отличающие его от всех других внешне схожих явлений, не нужно и бессмысленно. Наоборот, государство было и остаётся самой распространенной и наиболее успешной организацией жизни людей, а поэтому его изучение с целью получения достоверных знаний о сущности и возможностях дальнейшего развития, представляется необходимым и востребованным в любом обществе2.
За прошедшие века философами и правоведами было произведено много ценных наблюдений, касающихся функционирования государства, высказано немало идей, направленных на совершенствование внутригосударственной жизни людей и взаимоотношений между государствами, отдельные из которых находили своё закрепление в праве, тем самым становясь юридической основой государственности. Помимо этого, на базе существующих практик учёные проводили необходимые для выявления сущности любого государства обобщения, результатом одного из которых стала концепция государственного суверенитета, призванная объяснить сущностные особенности государства и многообразие их проявлений, в последующем выраженные в праве в качестве одних из исходных, принципиальных его норм.
Государство представляет собой территориальный коллектив людей, объединенных под началом публичной власти. Однако таких территориальных коллективов можно выделить множество. В частности, помимо государства, В.Е. Чиркин к их числу относит международное сообщество, международные организации, конфедерации, субъекты федерации, автономии, муниципальные образования. Государство же от них отличается особым характером верховенства и независимости своей власти, который свойственен всем государствам безотносительно к их формам правления, государственного устройства и политического режима. Этот отличительный признак, характеризующий сущность государства, носит название суверенитета.
Родилась идея суверенитета в Средние века на европейском континенте, что было обусловлено не одним только научным интересом – почвой для её появления стали соответствующие политические события в Европе, которая разрывалась между различными религиозными течениями и нарождающимися вместе с Новым временем представлениями о светском характере государственной власти, борьбой феодальных, имперских и национальных взглядов в государственном строительстве. Обоснование безусловного государственного суверенитета, принадлежащего каждому монарху, способствовало формированию сильного централизованного государства, независимого от других государств.
Между тем, несмотря на политическую подоплеку и первоначальную «привязанность» к абсолютистско-монархической форме правления в противовес существовавшей феодальной раздробленности, идея суверенитета оказалась применима к обоснованию сущности самых различных государств, в том числе существовавших задолго до Средневековья.
Необходимо обратить внимание на тот факт, что понятие «суверенитет» используют не все исследователи. Этимологически французское слово «souverainite» (верховная власть) произошло от латинского «superus» (высший), поэтому с момента введения в XVI в. в научный оборот Ж. Боденом понятия суверенитета, он зачастую определяется через верховенство государства и власти. В связи с этим, для более полного дальнейшего исследования суверенитета представляют интерес работы не только авторов, непосредственно оперировавших данным понятием, но и тех, кто писал о верховенстве государства, его соотношении с иными публичными институтами, принадлежности верховной власти в обществе.
Как известно, о государстве, его происхождении, идеальном устройстве и формах рассуждали ещё древнегреческие и древнеримские философы, однако непосредственно правовых вопросов суверенитета они не касались.
Юридическая наука как самостоятельная ветвь знаний ещё не сформировалась, и, соответственно, отсутствовал её категориальный аппарат. Философов больше занимали вопросы наилучшего устройства совместной жизни людей, соединенных общими интересами. Высшей формой их объединения они видели государство, созданное ради достижения «общего блага» (Платон), «блага граждан» (Аристотель) и являющееся ценностью, «достоянием народа» (Цицерон).
По словам выдающегося теоретика права начала ХХ века Н.И. Палиенко, «само государство для греков было, прежде всего, высшим нравственным союзом. Идея о верховенстве и независимости государственной власти если и существовала в зачатках у древних в качестве этико-политической идеи самодовления, автаркии, требования, предъявляемого ими к идеальному, истинному, в духе Аристотеля, государству, то не была юридически формулирована. … У греков не было и воззрения на государство как на самостоятельного носителя, субъекта властвования. Они смотрели на государство как на совокупность граждан».
Анализируя данное Цицероном в I в. до н. э. определение государства как «группы людей, объединенных для достижения жизненного блага, которое и является высшей целью», спустя шестнадцать веков Ж. Боден справедливо указал, что это определение применимо ко многим другим объединениям людей и не позволяет отграничить от них государство9. Впрочем, такое положение вещей представляется закономерным, поскольку практика государственного строительства только начала развиваться, что не позволяло производить обобщения существующих явлений с детальным анализом их признаков. Кроме того, время жизни Цицерона пришлось на период кризиса
Римской республики, когда важнее было найти дальнейшие приемлемые варианты её развития, а в принадлежности Римской республики к числу государств вряд ли кто-то сомневался. Что касается внешней стороны вопроса, международные отношения и международное право оставались неразвитыми, и взаимное положение государств правовой оценке не подвергалось. Захватнические войны считались естественным правом государства, и никаких правовых барьеров к их ведению не существовало. Насильственное присоединение территорий вело к образованию империй и зависимому положению завоеванных стран и народов, что не было правонарушением и расценивалось как само собой разумеющееся право сильного. Например, у римских мыслителей не существовало надобности вырабатывать и обосновывать категорию суверенитета: превосходство Рима было настолько очевидным, что его не нужно было подчёркивать в полемике о верховенстве и независимости.
Вышесказанное не означает, что в Древней Греции и Древнем Риме государства вовсе не обладали суверенитетом: просто в силу вышеуказанных причин концептуального оформления идея суверенитета, как важного неотъемлемого признака государства, не получила.
Древневосточные мыслители, также не развивая учение о суверенитете, тем не менее, внесли значимый вклад в становление теории функционирования государственной власти, ее носителей и пределов действия. В частности, древнекитайская школа моизма исходила из принадлежности народу верховной власти, легисты отстаивали концепцию абсолютистского правления, а конфуцианцы обосновывали необходимость соблюдения государственной властью определенных границ, коими выступают, прежде всего, добродетель и нравственность.
Необходимость развития философско-правовых учений о сильной государственной власти, независимости и верховенстве государства стала ощущаться в период позднего Средневековья и была продиктована сложившимся порядком политических отношений в странах Европы.
Подходя ближе к анализу сущности суверенитета, отметим, что ее определение через характеристику верховенства власти, её самостоятельности и независимости является традиционным в юридической науке. Автор термина «суверенитет» Ж. Боден раскрывал это понятие через государственную власть, обладающую особыми характеристиками постоянства, непроизводности, неподотчетности суверена кому бы то ни было, выражающими, по существу, верховенство этой власти. Голландские мыслители Г. Гроций и Б. Спиноза рассуждают о верховной власти в том же ключе, что и Ж. Боден, меняя лишь ее носителя или условия осуществления. Представители теории общественного договора Т. Гоббс, Дж. Локк и Ж.-Ж. Руссо также говорят о суверене, как о носителе верховной власти.
Отечественная доктрина XIX - нач. XX вв. была далеко не единодушна в употреблении понятия «суверенитет», однако же, такие государствоведы, как Л.А. Тихомиров, Е.Н. Трубецкой, Б.Н. Чичерин, рассуждая о государстве, неизменно касались вопроса о его власти, которую наделяли свойствами верховенства, независимости, самостоятельности.
Особое внимание теме суверенитета уделили Н.И. Палиенко, Г.Ф. Шершеневич, А.С. Ященко. Н.И. Палиенко определял суверенитет как «характер, свойство власти, в силу которого она является высшею, независимою правовою властью», которая «может принадлежать только государству». Следуя данной позиции, Г.Ф. Шершеневич писал, что «суверенитет есть необходимое свойство государственной власти», выражающее её независимость извне и верховенство внутри. А.С. Ященко утверждал, что «из ряда других политических союзов государство выделяется издавна суверенитетом объединяющей его власти»; суверенная власть выступает как высшая, которая «имеет право над пределами своей компетенции», «юридически-самоопределяющаяся».
Позднее советские ученые, в частности, И.Д. Левин и В.С. Шевцов, определяли суверенитет как «состояние полновластия государства на своей территории и его независимости от других государств», органически присущие государственной власти свойства верховенства и независимости.
Данный подход к пониманию суверенитета сохраняется в трудах правоведов и в настоящее время.
Зарубежная правовая мысль, отойдя в XIX в. от теории общественного договора и в целом рассмотрения суверенитета в связи с причинами происхождения государства, анализирует его как факт, пытаясь выяснить его сущностные стороны, раскрываемые опять-таки как характеристики государственной власти.
Немецкий ученый Г. Еллинек видел в суверенитете отрицание подчинения или ограничения государства другой властью. Отсюда суверенной государственной властью он называл независимую и верховную власть, не знающую над собою никакой высшей власти52. Французский правовед Л. Дюги сосредоточил свое внимание на «анализе внутренней природы суверенитета, наблюдаемого в своих различных проявлениях»53. По его мнению, существо суверенитета составляет «повелевающая власть государства», которая складывается из власти хотеть (выражать свою волю) и независимой власти повелевать.
Таким образом, сущность государственного суверенитета следует искать в характеристиках верховенства и независимости присущей государству власти.
При этом суверенитет не сводится к самой власти, властеотношениям или сумме государственно-властных полномочий. Говоря словами Г. Еллинека, мы не должны путать отрицательное понятие суверенитета (отрицание подчинения, зависимости государственной власти) с положительным содержанием самой власти, которое включает в себя исторически изменчивую компетенцию или функции государства.
Ввиду изложенного, мы не можем согласиться с позицией тех авторов, кто искусственно отделяет суверенитет от власти, которые в совокупности составляют единую сущность государства. В частности, обосновывается подход о том, что государственная власть «не обладает суверенитетом, а наделяется в лице органов, ее осуществляющих, лишь определенными полномочиями. Суверенитет же принадлежит всему государству. Утверждение о том, что суверенитет – это признак или свойство государственной власти, а не__ государства в целом, … практически означает признание «верховенства» власти незначительной части общества – властвующих слоев, групп, кланов, клик и т.п. над всем обществом».
Безусловно, суверенитет – это признак государства в целом. Однако власть – также неотъемлемый атрибут государства. Поскольку в существующем государстве находят выражение все его признаки, необходимо отметить, что они состоят между собой в неразрывной взаимосвязи: суверенитет внешне проявляется через функционирование власти и воплощается в её полномочиях и деятельности. В свою очередь, власть в государстве суверенна, что позволяет ей устанавливать обязательные на всей территории государства правила поведения, монопольно применять принуждение и пресекать недозволенные проявления любой другой публичной власти. Именно такой признак государства, как суверенитет, делает власть государственной, а потому государственная власть не может быть несуверенной. И это ни сколько не ведет к признанию верховенства за какими-то отдельными правящими группами: нужно отличать носителя суверенитета и, соответственно, суверенной государственной власти, коим является в современных государствах в основном народ, от тех представителей государства (его органов и должностных лиц), которые эту власть осуществляют. Следовательно, не стоит противопоставлять суверенитет и власть, поскольку эти признаки совместно составляют существо государства. Согласимся с С.А. Авакьяном в том, что суверенитет государства предполагает суверенитет государственной власти, а их искусственное разделение представляется «надуманным». В завершение несколько слов необходимо сказать о политико-правовом характере суверенитета. Суверенитет государства, прежде всего, выступает категорией политической – реальным признаком государства, существующим с момента его образования. Между тем, конституционное право государства, регулирующее базовые общественные отношения в сфере определения формы государства, его основных характеристик и полномочий, взаимодействия с иными властвующими и невластвующими субъектами, закрепляет свойство суверенитета или отдельные его аспекты, если государство считает это необходимым. Таким образом, можно сделать вывод, что суверенитет государства представляет собой признак государства, характеризующий верховенство и независимость государственной власти, обладающей способностью к самоопределению в выборе путей развития государства посредством установления своей компетенции, изменения состава государственно-властных полномочий и порядка их осуществления. Суверенитет возникает с появлением государства, при этом наличие суверенитета не зависит от наличия или отсутствия его закрепления в нормах права и выбранного способа такого закрепления.
1.2 Правовой характер и территориальные пределы государственного суверенитета
Традиционно в юридической науке суверенитет рассматривается как сущностный признак государства. Между тем, особое внимание права к суверенитету и государству в целом все чаще побуждает законодателей и ученых обращаться к рассмотрению данной категории как к одному из принципов права. Конституционные принципы, к числу которых относится принцип суверенитета, представляют собой «базовые мировоззренческие юридические предписания», «общие исходные идеи», «руководящие начала права», в которых выражается учредительная природа конституции, закрепляются основы организации власти государства. При этом в литературе содержание принципа суверенитета не получает, на наш взгляд, должной конкретизации.
Для того чтобы разобраться в вопросе о разграничении подходов к суверенитету как к признаку государства и как к принципу права, проанализируем логические приемы построения описаний и оценок. Описательные высказывания говорят о том, что имеет или не имеет место; оценочные – устанавливают ценность какого-либо объекта. Нормативные высказывания, как частный случай оценок, выражают то, что должно, может или не должно быть.
Поскольку государство в полноте всех своих признаков является реально существующим явлением вне зависимости от каких-либо оценок, то высказывания о его сущности относятся к логической категории описаний, утверждений о сущем. Здесь проблема заключается в том, чтобы правильно (т.е., с точки зрения логики, истинно) дать описание познаваемому предмету. Описывая суверенитет, мы исходим, прежде всего, из объективности того факта, что власть государства отличается от власти любого другого территориального сообщества людей свойством верховенства. Даже противники категории суверенитета не могут обойти это обстоятельство. Так, говоря о существовании несуверенных государств, Г. Еллинек все же описывает их власть как самостоятельную и господствующую, обладающую возможностью нормировать свою компетенцию. Ж. Маритен, критикуя понятие суверенитета, предлагает признавать полную внешнюю и внутреннюю автономию политического сообщества. Однако замена терминов вовсе не свидетельствуют в пользу указанных теорий, а скорее, наоборот, подтверждает невозможность обойти реальное наличие у государственной власти особых характеристик верховенства, самостоятельности, независимости, каким бы термином они не назывались.
Итак, рассматривая суверенитет, как признак государства, мы делаем описание того, что есть в жизни людей на самом деле. Однако функционирует суверенная власть в государствах по-разному, вокруг нее всегда существует множество оценок, идей, установок, направленных на определение того, кто должен быть носителем суверенитета и как должна осуществляться верховная власть. Признанные наиболее целесообразными, справедливыми и нужными, данные оценки закрепляются в праве и приобретают форму правовых норм-принципов – основополагающих правовых идей о должном. Суверенитет может быть выражен в правовых системах государствах различным образом, в зависимости от возобладавших в конкретный период времени в обществе правовых взглядов и оценок. Например, народный суверенитет есть принцип принадлежности верховной власти народу, имеющий в своей основе ценностною идею естественных прав человека, прежде всего, права народа на самоопределение и на участие человека в управлении государством, которая начала формироваться в XVII-XVIII вв. под влиянием взглядов философов-просветителей. В отличие от суверенитета как признака государства, суверенитет как принцип права мы рассматриваем не с точки зрения истинности или ложности предложенного описания его сущности, а с точки зрения необходимости, целесообразности, справедливости установленных правовых норм. По словам И.Д. Левина, «принцип суверенитета воплощает морально-политические требования современной демократии».
Далеко не всегда законодательство фиксирует то обстоятельство, что государство суверенно и обладает верховной властью, поскольку эти свойства являются для него само собой разумеющимися и не зависящими от их отражения в правовых текстах. Конституционные акты ряда государств, в частности, Австрии, Бельгии, Германии, Дании, Исландии, Лихтенштейна, Мальты, Швеции не содержат термина «суверенитет» или норм, устанавливающих, что государство суверенно и независимо, что не свидетельствует об отсутствии у них этих свойств. Тем временем, вопросы организации верховной власти, гарантии целостности и неприкосновенности государства, его верховенства и независимости получают всесторонне освещение. Собственно, для людей, населяющих государство, не так важен сам факт наличия в текстах законодательных актов норм о его суверенности, как определение должного порядка осуществления верховной власти, принадлежности ее определенному субъекту, а также необходимых гарантий суверенитета. Эти вопросы получают сперва идейную, а затем и правовую оценку и детально прописываются в нормах права, отражающих важные общественные ценности и идеалы. Другими словами, право не устанавливает наличие в том или ином политико-территориальном коллективе суверенитета и верховной власти, но оно закрепляет должное их осуществление и гарантии существования. Именно в этих нормах следует искать понимание суверенитета как принципа права. Связующим звеном между суверенитетом – признаком государства и суверенитетом – принципом права является рассмотрение государства не просто как данности, но и как ценности, как устоявшейся и наиболее приемлемой и необходимой организации жизни людей. Это приводит к осознанию необходимости закрепления в нормах права гарантий суверенитета – основы сохранения и защиты государства, в виде принципов суверенности, независимости, самостоятельности государства, целостности его территории, верховенства конституции, единства правовой и судебной систем.
Дело в том, что из утверждения о суверенитете как о признаке государства вовсе не следует тот факт, что государство должно оставаться стабильным и защищенным от возможных посягательств со стороны других государств и иных субъектов (как из любого описательного суждения о сущем не следует суждение нормативное и оценочное о должном).
Например, относительно внешнего аспекта, признание Вестфальским мирным договором 1648 г. государственного суверенитета автоматически не привело к установлению режима уважения суверенитета других государств, суверенного равенства, территориальной целостности, невмешательства во внутренние дела. Потребовалось ещё несколько столетий серьезных военных конфликтов и гуманитарных катастроф, для того чтобы наряду с фактом признания за государством суверенитета вызрела идея всеобщего равенства, уважения и неприменения силы друг к другу. Другими словами, необходимость защиты суверенитета обеспечивается не самим его наличием, а нормальным желанием людей жить в мире и спокойствии, без революционных потрясений и внешней агрессии. Эта идея была воплощена как в международном (принципы суверенного равенства, нерушимости территориальных границ, невмешательства во внутренние дела, запрет агрессии), так и во внутригосударственном праве, и развилась в системе гарантий сохранения суверенитета государства и установленного в нем порядка. Несмотря на множество общих моментов для государств Европы в подходе к таким гарантиям, каждое государство оценивает необходимость их конкретной проработки по-своему.
Рассмотрение суверенитета, фундаментальных основ государственности, народовластия в качестве ценностей, нуждающихся в особом правовом обеспечении и защите, свойственно для современных отечественных исследователей. В проекте Конституции России под общей редакцией С.С. Сулакшина единство, неделимость, территориальная целостность и государственный суверенитет России названы в числе наивысших ценностей.
При этом государственный суверенитет и народный суверенитет рассматриваются учеными в неразрывном единстве. По словам В.Е. Чиркина, к числу базовых ценностей, получивших свое юридическое воплощение, относятся суверенная демократическая государственность России, государственное единство. Б.С. Эбзеев главными ценностями «современной российской конституционной бытийности в их синтетическом единстве» называет свободного человека, суверенный народ, сильное, единое и гарантированное в своей целостности демократическое социальное правовое государство; В.Д. Зорькин в числе конституционных ценностей выделяет народовластие и суверенитет. Конституционный Суд РФ относит суверенитет России, целостность и неприкосновенность ее территории, обеспечение обороны страны и безопасности государства к числу конституционно значимых ценностей.
Таким образом, суверенитет является не только фактической категорией – признаком государства, но и правовым явлением – принципом права, основанным на его ценностном восприятии, обладающим «нормативным характером и ценностным содержанием». Однако этим представления о суверенитете с точки зрения права не исчерпываются, поскольку, для того чтобы государство могло воспользоваться юридическими гарантиями, реализовать ценностные правовые идеи о порядке осуществления своей власти, оно должно быть субъектом права. Право устанавливает данные гарантии и порядок в виде определенных прав, обязанностей и полномочий государства, и, по существу, рассматривает образование государства во всей полноте признаков, определяющее место среди которых занимает суверенитет, как юридический факт, основу правосубъектности государства. По словам К.В. Арановского, «государство правосубъектно, поскольку оно суверенно и является таковым в силу самого своего существования.
Суверенитет – есть правовая основа бытия государства как юридически значимой единицы». Действительно, нормы права начинают действовать в отношении государства с момента его образования во всей полноте признаков, а такой признак государства, как суверенитет, позволяет признать за государством правосубъектность, объем которой у государства шире, чем у других властвующих субъектов. Проблема состоит в том, что четкого порядка установления и фиксации данного юридического факта в случае образования нового государства не выработано. По словам В.Б. Исакова, установление и доказывание юридических фактов – одна из традиционных проблем юридической науки, а в данном случае она осложняется большой политизированностью вопроса. Конечно, общепризнанно, что государство становится субъектом права с момента его фактического образования и появления в нем суверенной государственной власти, однако возможность реализовать свою правосубъектность зависит от политических предпочтений других государств и их мнения по данному поводу, которое выражается в признании или непризнании нового государства и решении вопроса о принятии в члены Организации Объединенных Наций. По словам В.В. Иванова, «именно принятие в ООН окончательно конституирует формальный государственный статус, формальный суверенитет». При этом известны случаи, когда территориальные образования фактически приобретают признак суверенитета и на деле становятся самостоятельными государствами, но по определенным политическим мотивам не признаются рядом других государств и не допускаются в ООН (Абхазия, Приднестровье и пр.).
Правовое закрепление общих гарантий суверенитета. Для начала отметим, что вопрос о понятии гарантий суверенитета получил освещение в ряде диссертационных исследований и в целом не вызывает больших споров у авторов. Традиционно под гарантиями суверенитета понимаются средства его обеспечения, которые могут быть правовыми (юридическими), политическими, экономическими, духовными. Правовые гарантии предполагают закрепление в источниках права положений о государственном суверенитете и норм, направленных на его реализацию и охрану.
Обобщая проведенный нами анализ конституционных актов государств Европы, отметим, что в качестве правовых гарантий суверенности власти все государства предусматривают общий запрет на захват и присвоение власти, верховенство своих конституций и основных законов и изданных на их основе текущих законов, распространение их в равной степени на всю территорию государства и обязательность их соблюдения всеми лицами, находящимися на территории государства.
Установленный правопорядок государство охраняет с помощью единой государственной судебной системы и вооруженных сил, направленных на обеспечение внешнего аспекта суверенитета. Помимо этого, большая часть государств прямо провозглашает принципы неотчуждаемости и неделимости своей территории (Азербайджан, Албания, Белоруссия, Болгария, Германия, Грузия, Италия, Литва, Молдавия, Монако, Россия, Румыния, Сербия, Словакия, Словения, Турция, Украина, Финляндия, Франция, Хорватия, Чехия, Эстония), допуская при этом изменение границ только путем принятия закона, как правило, квалифицированным числом депутатов парламента. Конституции Азербайджана, Франции требуют для решения данного вопроса проведения всенародного референдума.
Для европейских государств, в особенности это актуально для государств с федеративной формой правления, в целом не свойственно предоставление права сецессии (отделения) внутригосударственным территориальным единицам. Федеральный конституционный закон Австрии предусматривает необходимость принятия в этом случае конституционного закона совместно федерацией и ее субъектом. Границы Бельгии и ее субъектов также могут быть изменены только в силу закона. В Германии прямо запрещены любые изменения, ведущие к разделению федерации на отдельные земли или пересмотру принципов их участия в законодательном процессе страны.
Унитарная Испания запрещает преобразование формы государственного устройства в федерацию автономий. Швейцария, до сих пор сохранившая историческое наименование конфедерации, предусматривает, что изменения в составе ее кантонов нуждаются в одобрении всех кантонов и всего швейцарского народа. Территориальные изменения между кантонами должны быть одобрены парламентом государства. Пожалуй, единственным исключением на настоящий день является Княжество Лихтенштейн, Конституция которого предоставила право сецессии территориальным образованиям по итогам референдума, проведенного в отделяющейся территории. Следует отметить, что предоставление правовой возможности территориальным единицам отделиться не свидетельствует о наличии у них суверенитета – это лишь предпосылка обретения статуса самостоятельного государства. Необходимо отметить, что в европейских государствах с федеративной формой устройства значительную роль в обеспечении суверенитета федерации играют конституционные суды, которые, с одной стороны, толкуют конституционный акт государства, обосновывая наличие суверенитета у федерации в целом, с другой – имеют полномочие по рассмотрению законодательства субъектов федерации на предмет его соответствия федеральной конституции (Федеративная Республика Германия, Швейцарская Конфедерация). В случае обнаружения противоречий высшую юридическую силу имеет конституция государства, а несоответствующий ей нормативный Анализируя комплекс норм о государственном суверенитете, следует отметить, что закрепляемый в праве принцип суверенитета создает юридическую возможность для государства быть целостным, самостоятельным и независимым, устанавливает определенный правовой режим, в рамках которого государство функционирует и поддерживает себя и который стремится реализовать. Проводя сопоставление содержания правовых гарантий суверенитета с их осуществлением на практике, приходится констатировать, что не во всех случаях возможно их воплощение в жизнь и реальное обеспечение государственного суверенитета.
Глава 2. Конституционное и международно-правовое регулирование государственного суверенитета
2.1 Проблемы суверенитета в Российской Федерации
Проблема суверенитета в федеративном государстве состоит как в его признании (непризнании) за определенными субъектами, так и в сочетании различных подходов к нему.
Согласно конституциям республик в составе Российской Федерации, а также названию и преамбуле Федеративного договора – Договор о разграничении предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти Российской Федерации и органами власти суверенных республик в составе Российской Федерации от 31 марта 1992 года (с протоколом к нему) – эти республики являются суверенными государствами.
Не существует фрагментарного, сокращенного, ограниченного, относительного, раздельного суверенитета. Надо признать справедливым высказывание К. Маркса о том, что “две суверенные власти не могут одновременно, бок о бок, функционировать в одном государстве; это – нелепость вроде квадратуры круга”. Объективно невозможно действие двух верховных и при этом независимых властей в пределах одной и той же территории. В федеративном государстве носителем суверенитета является сама Федерация.
Кстати говоря, проблема суверенитета в федеративном государстве в истории человечества возникала неоднократно. Так, еще при создании американской федерации возник вопрос о том, могут ли составляющие ее штаты оставаться государствами, если над ними стоит внешняя союзная власть, либо они низводятся тем самым до положения обычных подчиненных провинций унитарного государства, а само союзное государство в этом случае неизбежно превращается в унитарное государство, складывающиеся из подчиненных провинций.
Составители американской конституции думали вначале решить эту проблему с помощью учения о делимости суверенитета. По их мнению, суверенную власть осуществляют в равной мере и штаты, и федерация в целом. Правда, в таком случае в пределах одной и той же федеральной территории оказывалось несколько верховных суверенных властей. Но в этом не видели ничего невероятного, поскольку если власти не были разграничены территориально, то разграничивались по предметам ведения. В результате и федеральная власть, и власти штатов действовали на одной и той же территории, но каждая делала свои дела и в сфере своего ведения была одинаково суверенна. Оценивая эту теорию, выдающийся русский государствовед Н.М. Коркунов писал: “Теория делимости суверенитета основывается на предположении, что действие суверенных властей допускает двоякое разграничение: территориальное и по предметам ведения. Предполагается безразличным, как именно будут разграничены суверенные власти. Невозможно только совмещение их. А раз данные власти будут разграничены по территориям, или по предметам ведения – все равно, каждая из них может быть вполне суверенна в своей сфере. Но при этом выпускают из внимания, что территориальная граница внешняя, материальная, вполне наглядная; а разграничение по предметам ведения есть граница идеальная, граница более или менее отвлеченных понятий. Невозможно перечислить все отдельные конкретные случаи, относящиеся к ведению той или другой власти. Можно определить только вопросы, относящиеся к их компетенции. А при применении этих общих определений к частным случаям не только возможны, но и неизбежны сомнения и споры. Кто-нибудь один должен получить право решать их бесповоротно. Та власть, которая получит это право, неизбежно подчинит себе другую власть. Если это будет власть союзная, то она и только она одна окажется верховною, так как она получит право отдельным государствам предписывать границы и их власти. Если же, напротив, решателями таких споров сделать отдельные государства, тогда они подчинят себе союзную власть, которая потеряет свое верховенство, и вместо союзного государства получится просто союз государств. Таким образом, отстоять понятие союзного государства можно лишь при одном условии, допустив, что суверенитет, верховенство власти не составляют необходимую принадлежность государства. Тогда суверенной будет признана одна союзная власть, а входящие в состав союзного государства отдельные государства должны быть признаны не суверенными государствами».
Много позже, при создании Союза ССР, его субъекты – союзные республики тоже были провозглашены суверенными государствами, и вновь возникли проблемы сочетания суверенитета Союза ССР и суверенитета его субъектов – союзных республик. В этот период господствующей была точка зрения, согласно которой возможно сочетание суверенитета СССР и суверенитета союзных республик. Главным фактором, обуславливающим возможность такого сочетания, объявлялась единая социалистическая природа как Союза ССР, так и составляющих его союзных республик. На практике союзные республики, разумеется, никаким суверенитетом не обладали, а когда они попробовали им реально воспользоваться, союзное государство распалось на отдельные суверенные государства. Таким образом, в действительности суверенитет союзных республик в лучшем случае носил лишь потенциальный характер и реализовать его субъекты Союза ССР, могли, только воспользовавшись принадлежащем им правом свободного выхода из состава Союза ССР.
Республики в составе Российской Федерации правом свободного выхода из состава этой Федерации не пользуются. Вот почему даже теоретически они не могут рассматриваться в качестве суверенных. Следовательно объявление этих республик суверенными государствами – не констатация действительного положения вещей, а дань времени, получившему название “парад суверенитетов”, и разного рода политическим играм, ведущимся как на федеральном так и региональным уровнях.
2.2 Конституционно-правовые гарантии суверенитета Российской Федерации
Анализ конституционного опыта федеративных государств позволяет заключить, что всякое федеративное государство, хотя и состоит из отдельных субъектов (земель, штатов, кантонов и т.д.), все же представляет собой единое и целостное образование. Федерация - не есть форма образования отдельных независимых государств. В отличие от конфедерации, федеративному государству присущи все свойства, характерные для унитарного государства, т.е. единая территория, население, проживающее на этой территории, и власть, действующая на всей территории государства. Вместе с тем, федеративное государство - это сложное образование, своеобразная система, которая в целях самосохранения и развития должна следовать, прежде всего, двум важнейшим принципам (аксиомам): а) никакая часть целого не может превалировать над целым; б) чем сильнее взаимосвязь и взаимодействие элементов системы, тем выше степень целостности этой системы. Следовательно, если быть действительно заинтересованным в единстве и целостности России как федеративного государства, то исключительно важно позаботиться о том, чтобы были надежные и эффективные гарантии этого. Каковы же они?
Прежде всего, необходимо указать на гарантии территориальной целостности Федерации.
В Конституции РФ (ст. 4) прямо указано, что "суверенитет Российской Федерации распространяется на всю ее территорию", и приведен состав этой территории. Согласно ст. 67 Конституции РФ:
1. Территория Российской Федерации включает в себя территории ее субъектов, внутренние воды и территориальное море, воздушное пространство над ними.
2. Российская Федерация обладает суверенными правами и осуществляет юрисдикцию на континентальном шельфе и в исключительной экономической зоне Российской Федерации в порядке, определяемом федеральным законом и нормами международного права.
3. Границы между субъектами Российской Федерации могут быть изменены с их взаимного согласия".
Российская Федерация, согласно части третьей статьи 4 Конституции, "обеспечивает целостность и неприкосновенность своей территории". При этом ст. 80 Конституции РФ реализацию этого принципиального положения возлагает на Президента РФ. Принятие мер по охране суверенитета России, ее независимости и территориальной целостности - прерогатива Президента РФ.
В ст. 65 Конституции РФ приведен перечень субъектов РФ (их 89). При этом предусмотрена возможность принятия в Российскую
ИЗ
Федерацию и образование в ее составе нового субъекта, но в порядке, установленном федеральным конституционным законом. Согласно части пятой ст. 66, "статус субъекта Российской Федерации может быть изменен по взаимному согласию Российской Федерации и субъекта Российской Федерации в соответствии с федеральным конституционным законом". В Конституции РФ отсутствует упоминание о возможности выхода субъекта Российской Федерации из ее состава (право сецессии). И это вполне оправдано, ибо право сецессии находится в полном противоречии с сущностью федерации: федерация - это не союз отдельных государств, а единое и целостное государство, т.е. одно государство, хотя и сложное.
Исключительно эффективной гарантией территориальной целостности федерации является провозглашение федеральной конституцией верховенства федерального законодательства над законодательством субъектов федерации.
Согласно части второй ст. 4 Конституции РФ, "Конституция Российской Федерации и федеральные законы имеют верховенство на всей территории Российской Федерации". А в частях первой и второй статьи 15 Конституции РФ этот конституционно-правовой принцип усилен указанием на то, что:
1. Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. Законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации.
2. Органы государственной власти, органы местного самоуправления, должностные лица, граждане и их объединения обязаны соблюдать Конституцию Российской Федерации и законы".
Совершенно особую роль в ряду конституционных гарантий территориальной целостности федерации играют те из них, которые обеспечивают единство населения (общества), проживающего на ее территории. Такими гарантиями являются единство и равенство гражданства, равенство перед законом, государственный язык.
Согласно ст.6 Конституции РФ:
1. Гражданство Российской Федерации приобретается и прекращается в соответствии с федеральным законом, является единым и равным независимо от оснований приобретения.
2. Каждый гражданин Российской Федерации обладает на ее территории всеми правами и свободами и несет равные обязанности, предусмотренные Конституцией Российской Федерации.
3. Гражданин Российской Федерации не может быть лишен своего гражданства или права изменить его".
Часть первая ст. 19 Конституции РФ гласит: "Все равны перед законом и судом".
В соответствии с частью первой статьи 68 Конституции РФ, "государственным языком Российской Федерации на всей ее территории является русский язык".
Наконец, с точки зрения рассматриваемого вопроса важное значение имеют гарантии выполнения решений федеральных органов государственной власти на всей территории федерации.
Конституция РФ (ст. 15) возлагает на всех должностных лиц обязанность соблюдения Конституции РФ и федеральных законов. Довольно широкими полномочиями, обеспечивающими исполнение решений федеральных органов на всей территории России, наделен Президент РФ, федеральное правительство и федеральные суды.
Существенное значение имеет то, что при обстоятельствах и в порядке, предусмотренных федеральным конституционным законом, Президент Российской Федерации вводит на территории Российской федерации или в отдельных ее местностях чрезвычайное положение с незамедлительным сообщением об этом Совету Федерации и Государственной Думе (ст. 88 Конституции РФ).
Заключение
Суверенитет – свойство верховенства и независимости власти – является сущностным признаком государства, и развитие теории суверенитета на протяжении веков и по настоящее время напрямую влияет на статус государства, его положение по отношению к населению, личности, международному сообществу. Суверенитет также представляет собой правовую категорию, современный конституционно-правовой принцип, обусловленный осознанием ценности государственного суверенитета и необходимости его юридического обеспечения.
Суверенитет – явление многогранное, имеющее внутреннюю и внешнюю стороны, неизменную сущность и подвижные формы воплощения. Данные важнейшие аспекты развивались параллельно, испытывая влияние господствующих политико-правовых идей той или иной эпохи и получая на каждом этапе исторического становления различное выражение в праве. Основа теории суверенитета – верховенство государственной власти внутри территории государства, изначально не мыслилось как абстрактное свойство государства, а рассматривалось в качестве признака его правителя (короля, монарха, самодержца), который реализовывал прикладные задачи объединения государства путем возвышения над феодалами и церковью.
Суверенитет государств, их независимость и суверенное равенство, правовой и народный характер суверенитета в настоящее время являются устоявшимися правовыми принципами, основой построения международной и внутригосударственных правовых систем.
Конституционное право современных государств Европы характеризуется развитием системы юридических гарантий суверенитета, в которую, в частности, входят:
- общие гарантии верховенства и независимости государства: (единые территория, гражданство, правовая система; распространение юрисдикции государства на всю его территорию; целостность и неприкосновенность территории; верховенство конституции; организация государственного принуждения – армии, правоохранительных органов, судебной системы; уголовный запрет на присвоение власти; особые правила оборота земли и иных природных ресурсов, вплоть до установления исключительной государственной собственности на некоторые из них и ограничений для иностранных лиц в их приобретении);
- обеспечение народного суверенитета (установление способов реализации прямой и представительной форм народовластия, а также соотношения между двумя формами народовластия);
- закрепление юридических гарантий внешнего аспекта суверенитета (соотношение международного и внутригосударственного права с установлением в большинстве государств высшей юридической силы конституции и невозможности ратификации противоречащих ей международных договоров; установление условий и особого порядка передачи отдельных полномочий государства международным объединениям).
Последний блок норм приобретает особую важность в связи с усиленной интеграцией на европейском континенте, представленной Европейским Союзом, а также тесным сотрудничеством государств в сфере защиты прав человека с применением механизма Европейского Суда по правам человека.
Представляется, что в этих условиях государственный суверенитет является тем основанием, которое позволяет каждому государству самостоятельно искать пути своего развития и взаимодействия с другими государствами, решать вопрос о необходимости участия в интеграционных объединениях, согласовывая при этом свое конституционно-правовое регулирование с международным правом, определяя соотношение различных источников права в правовой системе государства, варьируя уровень правовых гарантий суверенитета.
В заключение следует сказать о том, что суверенитет, верховная и независимая политическая власть определяют существование государства, являются его важнейшими признаками безотносительно того, кому конкретно они принадлежат и в каком порядке осуществляются. Вместе с тем, право задает общие условия и рамки функционирования государственной власти, распределяет ее необходимую принадлежность тем или иным субъектам в государстве, порядок взаимодействия множества суверенных властей, отвечая тем самым на запросы общественного развития и обеспечивая благоприятные условия для жизнедеятельности государств и населяющих их лиц.
Список использованных источников
1.Авакьян С.А. Конституционное право Росси. Учебный курс: учеб.
пособие в 2 т. Т. 1. / С.А. Авакьян. – 5-е изд., перераб. и доп. – М.: Норма: ИНФРА-М, 2014. – 864 с.
2. Бирюков М.М. Европейское право: до и после Лиссабонского договора: учеб. пособ. / М.М. Бирюков. – М.: Статут, 2013. – 240 с.
3. Болтенкова Л.Ф. Суверенитет в истории российской государственности (к вопросу о дискуссии по проблемам суверенитета): Лекция / Л.Ф. Болтенкова. – М.: Изд-во РАГС, 2007. – 82 с.
4. Большой этимологический словарь русского языка / сост. Климова М.В. - М.: ООО «Дом Славянской книги», 2012. – 960 с.
5. Дворецкий И.Х. Латинско-русский словарь. – 7-е изд. – М.: Рус. яз., 2002. – 846 с.
6. Европейский Союз: Основополагающие акты в редакции Лиссабонского договора с комментариями / под ред. С.Ю. Кашкина. – М.: ИНФРА-М, 2013. – 698 с.
7. Ивин А.А. Логика: учеб. пособ. / А.А. Ивин. – М.: Издательство Юрайт, 2012. – 387 с.
8. История политических и правовых учений: учеб. / под общ. ред. О.В. Мартышина. – М.: Норма, 2010. – 912 с.
9. История политических и правовых учений: учеб. для вузов / под общ. ред. В.С. Нерсесянца. – 4-е изд., перераб. и доп. – М.: Норма, 2004. – 944 с.
10. Комаров С.А. Общая теория государства и права: Учебник / С.А. Комаров. – 8-е изд., испр. и доп. – СПб: Издательство Юридического института, 2012. – 608 с.
11. Конституции государств Европы: В 3 т. / Под общей редакцией и со вступительной статьей директора Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации Л.А. Окунькова. – М.: Издательство НОРМА, 2001.
12. Конституции зарубежных государств: Великобритания, Франция, Германия, Италия, Европейский Союз, Соедин. Штаты Америки, Япония, Индия: учеб. пособ. / сост. В.В. Маклаков. – 5-е изд., перераб. и доп. – М.: Волтерс Клувер, 2006. – 608 с.
13. Масленникова С.В. Народное представительство и права граждан в Российской Федерации: учеб. пособие / С.В. Масленникова. – М.: ООО «Городец-издат», 2001. – 176 с.
14. Новая философская энциклопедия: в 4 т. Т. 3 / Ин-т философии РАН, Нац. общ.-науч. фонд; Науч.-ред совет: предс. В.С. Степин, заместители предс.: А.А. Гусейнов, Г.Ю. Семигин, уч. секр. А.П. Огурцов. – М.: Мысль, 2001. –692 с.
15. Общая теория государства и права. Академический курс в трех томах / отв. Ред. М.Н. Марченко. – 3-е изд., перераб. и доп. – М.: Норма, 2010.
16. Советский энциклопедический словарь / Гл. ред. А.М. Прохоров. - Изд. 4-е. – М.: Сов. энциклопедия, 1987. – 1600 с.
17. Философская энциклопедия: в 5 т. Т. 5 / под ред. В.Ф. Константинова. – М.: Советская энциклопедия, 1970. – 740 с.
18. Философский энциклопедический словарь / под ред. С.С. Аверинцева, Э.А. Араб-оглы, Л.Ф. Ильичева и др. – 2-е изд. – М.: Советская энциклопедия, 1989. – 815 с.
19. Хрестоматия памятников феодального государства и права стран Европы / под ред. В.М. Корецкого. – М.: Госюриздат, 1961. – 960 с.
20. Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран: в 2 т. / под ред. К.И. Батыра и Е.В. Поликарповой. – М.: Проспект, 2013.
21. Хрестоматия по истории государства и права России / сост. Ю.П. Титов. – М.: Проспект, 2004. – 472 с.
22. Чиркин В.Е. Конституционное право: курс для преподавателей, аспирантов и магистрантов / Е.В. Чиркин. – М.: Норма: ИНФРА-М, 2013. – 688 с.
23. Ященко А.С. Теория федерализма: Опыт синтетической теории права и государства / А.С. Ященко. – Т. 1. – Изд. 2-е. – М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2012. – 408 с.
Введение
Актуальность темы диссертационного исследования. Суверенитет, как сущностный признак государства, выражающий его верховенство и независимость, постоянно находится в центре внимания российских и зарубежных ученых-правоведов. В современный период теория суверенитета переживает новый этап развития, связанный с постановкой ряда сложных, требующих своего решения проблем.
В условиях усиления межгосударственной интеграции, роста влияния международных организаций (Организация Объединенных Наций, Совет европы, Европейский Союз) и конвенционных органов (Международный уд ООН, Европейский Суд по правам человека, Суд Европейского Союза) для каждого из государств все более значимой является задача сохранения и юридической защиты своего суверенитета, поиска его правовых гарантий, которые позволят, с одной стороны, использовать возможности и преимущества глобализации, а с другой – предотвратить такое влияние на собственные экономическую, политическую, правовую системы и традиции, которое может привести к умалению и ущемлению суверенитета страны.
Признание в ХХ веке суверенного равенства и уважения суверенитета каждого государства в качестве правовых принципов, выступает, безусловно, базовой гарантией суверенитета, однако одновременно ставит для многих государств проблему наличия лишь формально-юридического суверенитета, не всегда подкрепленного реальным политическим содержанием и надлежащими средствами обеспечения, что делает государство уязвимым. Так, на заседании совета Безопасности Российской Федерации по вопросам обеспечения суверенитета и территориальной целостности России Президент РФ В.В. Путин отмечал, что «Сегодня в мире все чаще звучит язык ультиматумов и санкций.
Само понятие государственного суверенитета размывается. Неугодные режимы, страны, которые проводят независимую политику или просто стоят на пути чьих-то интересов, дестабилизируются…». В последнее время также приобретает особую остроту проблема исполнения решений Европейского Суда по правам человека по вопросам, затрагивающим основы правовой системы государства и его суверенные полномочия – правотворческую компетенцию в области регулирования и защиты прав человека, самостоятельность определения порядка исполнения решений Суда, высшую юридическую силу конституции государства.
В связи с этим, современный этап развития теории суверенитета связан, прежде всего, с переосмыслением сущности суверенитета, разнообразием правовых форм его закрепления и юридических средств обеспечения. Выбор наиболее приемлемых вариантов правового выражения государственного суверенитета, установления его юридических гарантий, реализации народовластия как одного из важнейших факторов внутренней устойчивости государства представляется исключительно актуальным для юридической науки и практики государственного строительства.
Вместе с тем, в настоящее время теоретические работы в основном ограничиваются рассмотрением правовых проблем суверенитета на примере отдельных государств Европы. Отсутствие обобщенных результатов отражения научных концепций и положений о суверенитете в конституциях и законодательстве многих стран существенно ограничивает возможности учета положительного опыта в правовой действительности.
Объектом исследования являются общественные отношения, складывающиеся в сфере правового закрепления и реализации государственного суверенитета в России и странах Европы.
Предметом исследования являются нормы конституционного права государств Европы и Российской Федерации, нормы международного права, регулирующие отношения по осуществлению и защите государственного суверенитета; степень разработанности в юридической науке вопросов сущности, состояния, осуществления суверенитета, исторической изменчивости форм суверенитета в условиях европейской интеграции.
Целью исследования является теоретико-правовой и сравнительный конституционно-правовой анализ государственного суверенитета через изучение последовательного изменения его содержания и особенностей правового закрепления в государствах Европы и Российской Федерации, который позволит выявить достоинства и недостатки существующего в настоящее время правового регулирования вопросов государственного суверенитета и практики их реализации.
Методологической основой научного исследования послужили всеобщие принципы научного познания (объективность и полнота исследования, системность, методологический плюрализм), общенаучные методы познания (диалектический метод познания в качестве способа объективного и всестороннего познания действительности, анализ и синтез, дедукция и индукция), специально-юридические методы (формально юридический, сравнительно-правовой, метод толкования норм права).
С позиций конкретно-исторического подхода проведено исследование явления суверенитета на разных этапах исторического развития в условиях наличествующей объективной реальности, существенно влияющей на исследуемый объект (политические и экономические условия развития общества и государства, основные потребности и господствующие политические взгляды в конкретный исторический период).
Глава 1. Государственный суверенитет: теоретико-правовые основы
1.1 Подходы к пониманию понятия и сущности государственного суверенитета
История государства насчитывает несколько тысячелетий, в течение которых человечеством был накоплен богатый эмпирический и теоретический материал, описывающий признаки, формы, особенности функционирования различных государств.
Между тем, из всего массива имеющихся трудов по данному вопросу однозначно можно сделать лишь один вывод: государство – это сложное, исторически меняющееся явление, затрагивающее как интересы личности, так и больших групп людей (этносов, наций, народов), каждая из которых имеет собственные представления о наилучшей организации своей жизни, обусловленные объективными условиями проживания и уровнем развития, существенно отличающимися в различных частях планеты. Отсюда и большое разнообразие государств, число которых в настоящее время доходит до двухсот, и каждое по-своему уникально.
Перечисленные выше обстоятельства вызывают определенную сложность в познании государства: по поводу таких важных вопросов, как происхождение данного явления и его сущность до сих пор нет точных и бесспорных ответов.
Объективные трудности для юридической науки создает также изобилие взглядов, идей и установок, политических оценок государства, которые были и остаются весьма противоречивыми на всех этапах его развития.
Однако всё это вовсе не означает, что пытаться проникнуть в существо государства и выявить его основные признаки, отличающие его от всех других внешне схожих явлений, не нужно и бессмысленно. Наоборот, государство было и остаётся самой распространенной и наиболее успешной организацией жизни людей, а поэтому его изучение с целью получения достоверных знаний о сущности и возможностях дальнейшего развития, представляется необходимым и востребованным в любом обществе2.
За прошедшие века философами и правоведами было произведено много ценных наблюдений, касающихся функционирования государства, высказано немало идей, направленных на совершенствование внутригосударственной жизни людей и взаимоотношений между государствами, отдельные из которых находили своё закрепление в праве, тем самым становясь юридической основой государственности. Помимо этого, на базе существующих практик учёные проводили необходимые для выявления сущности любого государства обобщения, результатом одного из которых стала концепция государственного суверенитета, призванная объяснить сущностные особенности государства и многообразие их проявлений, в последующем выраженные в праве в качестве одних из исходных, принципиальных его норм.
Государство представляет собой территориальный коллектив людей, объединенных под началом публичной власти. Однако таких территориальных коллективов можно выделить множество. В частности, помимо государства, В.Е. Чиркин к их числу относит международное сообщество, международные организации, конфедерации, субъекты федерации, автономии, муниципальные образования. Государство же от них отличается особым характером верховенства и независимости своей власти, который свойственен всем государствам безотносительно к их формам правления, государственного устройства и политического режима. Этот отличительный признак, характеризующий сущность государства, носит название суверенитета.
Родилась идея суверенитета в Средние века на европейском континенте, что было обусловлено не одним только научным интересом – почвой для её появления стали соответствующие политические события в Европе, которая разрывалась между различными религиозными течениями и нарождающимися вместе с Новым временем представлениями о светском характере государственной власти, борьбой феодальных, имперских и национальных взглядов в государственном строительстве. Обоснование безусловного государственного суверенитета, принадлежащего каждому монарху, способствовало формированию сильного централизованного государства, независимого от других государств.
Между тем, несмотря на политическую подоплеку и первоначальную «привязанность» к абсолютистско-монархической форме правления в противовес существовавшей феодальной раздробленности, идея суверенитета оказалась применима к обоснованию сущности самых различных государств, в том числе существовавших задолго до Средневековья.
Необходимо обратить внимание на тот факт, что понятие «суверенитет» используют не все исследователи. Этимологически французское слово «souverainite» (верховная власть) произошло от латинского «superus» (высший), поэтому с момента введения в XVI в. в научный оборот Ж. Боденом понятия суверенитета, он зачастую определяется через верховенство государства и власти. В связи с этим, для более полного дальнейшего исследования суверенитета представляют интерес работы не только авторов, непосредственно оперировавших данным понятием, но и тех, кто писал о верховенстве государства, его соотношении с иными публичными институтами, принадлежности верховной власти в обществе.
Как известно, о государстве, его происхождении, идеальном устройстве и формах рассуждали ещё древнегреческие и древнеримские философы, однако непосредственно правовых вопросов суверенитета они не касались.
Юридическая наука как самостоятельная ветвь знаний ещё не сформировалась, и, соответственно, отсутствовал её категориальный аппарат. Философов больше занимали вопросы наилучшего устройства совместной жизни людей, соединенных общими интересами. Высшей формой их объединения они видели государство, созданное ради достижения «общего блага» (Платон), «блага граждан» (Аристотель) и являющееся ценностью, «достоянием народа» (Цицерон).
По словам выдающегося теоретика права начала ХХ века Н.И. Палиенко, «само государство для греков было, прежде всего, высшим нравственным союзом. Идея о верховенстве и независимости государственной власти если и существовала в зачатках у древних в качестве этико-политической идеи самодовления, автаркии, требования, предъявляемого ими к идеальному, истинному, в духе Аристотеля, государству, то не была юридически формулирована. … У греков не было и воззрения на государство как на самостоятельного носителя, субъекта властвования. Они смотрели на государство как на совокупность граждан».
Анализируя данное Цицероном в I в. до н. э. определение государства как «группы людей, объединенных для достижения жизненного блага, которое и является высшей целью», спустя шестнадцать веков Ж. Боден справедливо указал, что это определение применимо ко многим другим объединениям людей и не позволяет отграничить от них государство9. Впрочем, такое положение вещей представляется закономерным, поскольку практика государственного строительства только начала развиваться, что не позволяло производить обобщения существующих явлений с детальным анализом их признаков. Кроме того, время жизни Цицерона пришлось на период кризиса
Римской республики, когда важнее было найти дальнейшие приемлемые варианты её развития, а в принадлежности Римской республики к числу государств вряд ли кто-то сомневался. Что касается внешней стороны вопроса, международные отношения и международное право оставались неразвитыми, и взаимное положение государств правовой оценке не подвергалось. Захватнические войны считались естественным правом государства, и никаких правовых барьеров к их ведению не существовало. Насильственное присоединение территорий вело к образованию империй и зависимому положению завоеванных стран и народов, что не было правонарушением и расценивалось как само собой разумеющееся право сильного. Например, у римских мыслителей не существовало надобности вырабатывать и обосновывать категорию суверенитета: превосходство Рима было настолько очевидным, что его не нужно было подчёркивать в полемике о верховенстве и независимости.
Вышесказанное не означает, что в Древней Греции и Древнем Риме государства вовсе не обладали суверенитетом: просто в силу вышеуказанных причин концептуального оформления идея суверенитета, как важного неотъемлемого признака государства, не получила.
Древневосточные мыслители, также не развивая учение о суверенитете, тем не менее, внесли значимый вклад в становление теории функционирования государственной власти, ее носителей и пределов действия. В частности, древнекитайская школа моизма исходила из принадлежности народу верховной власти, легисты отстаивали концепцию абсолютистского правления, а конфуцианцы обосновывали необходимость соблюдения государственной властью определенных границ, коими выступают, прежде всего, добродетель и нравственность.
Необходимость развития философско-правовых учений о сильной государственной власти, независимости и верховенстве государства стала ощущаться в период позднего Средневековья и была продиктована сложившимся порядком политических отношений в странах Европы.
Подходя ближе к анализу сущности суверенитета, отметим, что ее определение через характеристику верховенства власти, её самостоятельности и независимости является традиционным в юридической науке. Автор термина «суверенитет» Ж. Боден раскрывал это понятие через государственную власть, обладающую особыми характеристиками постоянства, непроизводности, неподотчетности суверена кому бы то ни было, выражающими, по существу, верховенство этой власти. Голландские мыслители Г. Гроций и Б. Спиноза рассуждают о верховной власти в том же ключе, что и Ж. Боден, меняя лишь ее носителя или условия осуществления. Представители теории общественного договора Т. Гоббс, Дж. Локк и Ж.-Ж. Руссо также говорят о суверене, как о носителе верховной власти.
Отечественная доктрина XIX - нач. XX вв. была далеко не единодушна в употреблении понятия «суверенитет», однако же, такие государствоведы, как Л.А. Тихомиров, Е.Н. Трубецкой, Б.Н. Чичерин, рассуждая о государстве, неизменно касались вопроса о его власти, которую наделяли свойствами верховенства, независимости, самостоятельности.
Особое внимание теме суверенитета уделили Н.И. Палиенко, Г.Ф. Шершеневич, А.С. Ященко. Н.И. Палиенко определял суверенитет как «характер, свойство власти, в силу которого она является высшею, независимою правовою властью», которая «может принадлежать только государству». Следуя данной позиции, Г.Ф. Шершеневич писал, что «суверенитет есть необходимое свойство государственной власти», выражающее её независимость извне и верховенство внутри. А.С. Ященко утверждал, что «из ряда других политических союзов государство выделяется издавна суверенитетом объединяющей его власти»; суверенная власть выступает как высшая, которая «имеет право над пределами своей компетенции», «юридически-самоопределяющаяся».
Позднее советские ученые, в частности, И.Д. Левин и В.С. Шевцов, определяли суверенитет как «состояние полновластия государства на своей территории и его независимости от других государств», органически присущие государственной власти свойства верховенства и независимости.
Данный подход к пониманию суверенитета сохраняется в трудах правоведов и в настоящее время.
Зарубежная правовая мысль, отойдя в XIX в. от теории общественного договора и в целом рассмотрения суверенитета в связи с причинами происхождения государства, анализирует его как факт, пытаясь выяснить его сущностные стороны, раскрываемые опять-таки как характеристики государственной власти.
Немецкий ученый Г. Еллинек видел в суверенитете отрицание подчинения или ограничения государства другой властью. Отсюда суверенной государственной властью он называл независимую и верховную власть, не знающую над собою никакой высшей власти52. Французский правовед Л. Дюги сосредоточил свое внимание на «анализе внутренней природы суверенитета, наблюдаемого в своих различных проявлениях»53. По его мнению, существо суверенитета составляет «повелевающая власть государства», которая складывается из власти хотеть (выражать свою волю) и независимой власти повелевать.
Таким образом, сущность государственного суверенитета следует искать в характеристиках верховенства и независимости присущей государству власти.
При этом суверенитет не сводится к самой власти, властеотношениям или сумме государственно-властных полномочий. Говоря словами Г. Еллинека, мы не должны путать отрицательное понятие суверенитета (отрицание подчинения, зависимости государственной власти) с положительным содержанием самой власти, которое включает в себя исторически изменчивую компетенцию или функции государства.
Ввиду изложенного, мы не можем согласиться с позицией тех авторов, кто искусственно отделяет суверенитет от власти, которые в совокупности составляют единую сущность государства. В частности, обосновывается подход о том, что государственная власть «не обладает суверенитетом, а наделяется в лице органов, ее осуществляющих, лишь определенными полномочиями. Суверенитет же принадлежит всему государству. Утверждение о том, что суверенитет – это признак или свойство государственной власти, а не__ государства в целом, … практически означает признание «верховенства» власти незначительной части общества – властвующих слоев, групп, кланов, клик и т.п. над всем обществом».
Безусловно, суверенитет – это признак государства в целом. Однако власть – также неотъемлемый атрибут государства. Поскольку в существующем государстве находят выражение все его признаки, необходимо отметить, что они состоят между собой в неразрывной взаимосвязи: суверенитет внешне проявляется через функционирование власти и воплощается в её полномочиях и деятельности. В свою очередь, власть в государстве суверенна, что позволяет ей устанавливать обязательные на всей территории государства правила поведения, монопольно применять принуждение и пресекать недозволенные проявления любой другой публичной власти. Именно такой признак государства, как суверенитет, делает власть государственной, а потому государственная власть не может быть несуверенной. И это ни сколько не ведет к признанию верховенства за какими-то отдельными правящими группами: нужно отличать носителя суверенитета и, соответственно, суверенной государственной власти, коим является в современных государствах в основном народ, от тех представителей государства (его органов и должностных лиц), которые эту власть осуществляют. Следовательно, не стоит противопоставлять суверенитет и власть, поскольку эти признаки совместно составляют существо государства. Согласимся с С.А. Авакьяном в том, что суверенитет государства предполагает суверенитет государственной власти, а их искусственное разделение представляется «надуманным». В завершение несколько слов необходимо сказать о политико-правовом характере суверенитета. Суверенитет государства, прежде всего, выступает категорией политической – реальным признаком государства, существующим с момента его образования. Между тем, конституционное право государства, регулирующее базовые общественные отношения в сфере определения формы государства, его основных характеристик и полномочий, взаимодействия с иными властвующими и невластвующими субъектами, закрепляет свойство суверенитета или отдельные его аспекты, если государство считает это необходимым. Таким образом, можно сделать вывод, что суверенитет государства представляет собой признак государства, характеризующий верховенство и независимость государственной власти, обладающей способностью к самоопределению в выборе путей развития государства посредством установления своей компетенции, изменения состава государственно-властных полномочий и порядка их осуществления. Суверенитет возникает с появлением государства, при этом наличие суверенитета не зависит от наличия или отсутствия его закрепления в нормах права и выбранного способа такого закрепления.
1.2 Правовой характер и территориальные пределы государственного суверенитета
Традиционно в юридической науке суверенитет рассматривается как сущностный признак государства. Между тем, особое внимание права к суверенитету и государству в целом все чаще побуждает законодателей и ученых обращаться к рассмотрению данной категории как к одному из принципов права. Конституционные принципы, к числу которых относится принцип суверенитета, представляют собой «базовые мировоззренческие юридические предписания», «общие исходные идеи», «руководящие начала права», в которых выражается учредительная природа конституции, закрепляются основы организации власти государства. При этом в литературе содержание принципа суверенитета не получает, на наш взгляд, должной конкретизации.
Для того чтобы разобраться в вопросе о разграничении подходов к суверенитету как к признаку государства и как к принципу права, проанализируем логические приемы построения описаний и оценок. Описательные высказывания говорят о том, что имеет или не имеет место; оценочные – устанавливают ценность какого-либо объекта. Нормативные высказывания, как частный случай оценок, выражают то, что должно, может или не должно быть.
Поскольку государство в полноте всех своих признаков является реально существующим явлением вне зависимости от каких-либо оценок, то высказывания о его сущности относятся к логической категории описаний, утверждений о сущем. Здесь проблема заключается в том, чтобы правильно (т.е., с точки зрения логики, истинно) дать описание познаваемому предмету. Описывая суверенитет, мы исходим, прежде всего, из объективности того факта, что власть государства отличается от власти любого другого территориального сообщества людей свойством верховенства. Даже противники категории суверенитета не могут обойти это обстоятельство. Так, говоря о существовании несуверенных государств, Г. Еллинек все же описывает их власть как самостоятельную и господствующую, обладающую возможностью нормировать свою компетенцию. Ж. Маритен, критикуя понятие суверенитета, предлагает признавать полную внешнюю и внутреннюю автономию политического сообщества. Однако замена терминов вовсе не свидетельствуют в пользу указанных теорий, а скорее, наоборот, подтверждает невозможность обойти реальное наличие у государственной власти особых характеристик верховенства, самостоятельности, независимости, каким бы термином они не назывались.
Итак, рассматривая суверенитет, как признак государства, мы делаем описание того, что есть в жизни людей на самом деле. Однако функционирует суверенная власть в государствах по-разному, вокруг нее всегда существует множество оценок, идей, установок, направленных на определение того, кто должен быть носителем суверенитета и как должна осуществляться верховная власть. Признанные наиболее целесообразными, справедливыми и нужными, данные оценки закрепляются в праве и приобретают форму правовых норм-принципов – основополагающих правовых идей о должном. Суверенитет может быть выражен в правовых системах государствах различным образом, в зависимости от возобладавших в конкретный период времени в обществе правовых взглядов и оценок. Например, народный суверенитет есть принцип принадлежности верховной власти народу, имеющий в своей основе ценностною идею естественных прав человека, прежде всего, права народа на самоопределение и на участие человека в управлении государством, которая начала формироваться в XVII-XVIII вв. под влиянием взглядов философов-просветителей. В отличие от суверенитета как признака государства, суверенитет как принцип права мы рассматриваем не с точки зрения истинности или ложности предложенного описания его сущности, а с точки зрения необходимости, целесообразности, справедливости установленных правовых норм. По словам И.Д. Левина, «принцип суверенитета воплощает морально-политические требования современной демократии».
Далеко не всегда законодательство фиксирует то обстоятельство, что государство суверенно и обладает верховной властью, поскольку эти свойства являются для него само собой разумеющимися и не зависящими от их отражения в правовых текстах. Конституционные акты ряда государств, в частности, Австрии, Бельгии, Германии, Дании, Исландии, Лихтенштейна, Мальты, Швеции не содержат термина «суверенитет» или норм, устанавливающих, что государство суверенно и независимо, что не свидетельствует об отсутствии у них этих свойств. Тем временем, вопросы организации верховной власти, гарантии целостности и неприкосновенности государства, его верховенства и независимости получают всесторонне освещение. Собственно, для людей, населяющих государство, не так важен сам факт наличия в текстах законодательных актов норм о его суверенности, как определение должного порядка осуществления верховной власти, принадлежности ее определенному субъекту, а также необходимых гарантий суверенитета. Эти вопросы получают сперва идейную, а затем и правовую оценку и детально прописываются в нормах права, отражающих важные общественные ценности и идеалы. Другими словами, право не устанавливает наличие в том или ином политико-территориальном коллективе суверенитета и верховной власти, но оно закрепляет должное их осуществление и гарантии существования. Именно в этих нормах следует искать понимание суверенитета как принципа права. Связующим звеном между суверенитетом – признаком государства и суверенитетом – принципом права является рассмотрение государства не просто как данности, но и как ценности, как устоявшейся и наиболее приемлемой и необходимой организации жизни людей. Это приводит к осознанию необходимости закрепления в нормах права гарантий суверенитета – основы сохранения и защиты государства, в виде принципов суверенности, независимости, самостоятельности государства, целостности его территории, верховенства конституции, единства правовой и судебной систем.
Дело в том, что из утверждения о суверенитете как о признаке государства вовсе не следует тот факт, что государство должно оставаться стабильным и защищенным от возможных посягательств со стороны других государств и иных субъектов (как из любого описательного суждения о сущем не следует суждение нормативное и оценочное о должном).
Например, относительно внешнего аспекта, признание Вестфальским мирным договором 1648 г. государственного суверенитета автоматически не привело к установлению режима уважения суверенитета других государств, суверенного равенства, территориальной целостности, невмешательства во внутренние дела. Потребовалось ещё несколько столетий серьезных военных конфликтов и гуманитарных катастроф, для того чтобы наряду с фактом признания за государством суверенитета вызрела идея всеобщего равенства, уважения и неприменения силы друг к другу. Другими словами, необходимость защиты суверенитета обеспечивается не самим его наличием, а нормальным желанием людей жить в мире и спокойствии, без революционных потрясений и внешней агрессии. Эта идея была воплощена как в международном (принципы суверенного равенства, нерушимости территориальных границ, невмешательства во внутренние дела, запрет агрессии), так и во внутригосударственном праве, и развилась в системе гарантий сохранения суверенитета государства и установленного в нем порядка. Несмотря на множество общих моментов для государств Европы в подходе к таким гарантиям, каждое государство оценивает необходимость их конкретной проработки по-своему.
Рассмотрение суверенитета, фундаментальных основ государственности, народовластия в качестве ценностей, нуждающихся в особом правовом обеспечении и защите, свойственно для современных отечественных исследователей. В проекте Конституции России под общей редакцией С.С. Сулакшина единство, неделимость, территориальная целостность и государственный суверенитет России названы в числе наивысших ценностей.
При этом государственный суверенитет и народный суверенитет рассматриваются учеными в неразрывном единстве. По словам В.Е. Чиркина, к числу базовых ценностей, получивших свое юридическое воплощение, относятся суверенная демократическая государственность России, государственное единство. Б.С. Эбзеев главными ценностями «современной российской конституционной бытийности в их синтетическом единстве» называет свободного человека, суверенный народ, сильное, единое и гарантированное в своей целостности демократическое социальное правовое государство; В.Д. Зорькин в числе конституционных ценностей выделяет народовластие и суверенитет. Конституционный Суд РФ относит суверенитет России, целостность и неприкосновенность ее территории, обеспечение обороны страны и безопасности государства к числу конституционно значимых ценностей.
Таким образом, суверенитет является не только фактической категорией – признаком государства, но и правовым явлением – принципом права, основанным на его ценностном восприятии, обладающим «нормативным характером и ценностным содержанием». Однако этим представления о суверенитете с точки зрения права не исчерпываются, поскольку, для того чтобы государство могло воспользоваться юридическими гарантиями, реализовать ценностные правовые идеи о порядке осуществления своей власти, оно должно быть субъектом права. Право устанавливает данные гарантии и порядок в виде определенных прав, обязанностей и полномочий государства, и, по существу, рассматривает образование государства во всей полноте признаков, определяющее место среди которых занимает суверенитет, как юридический факт, основу правосубъектности государства. По словам К.В. Арановского, «государство правосубъектно, поскольку оно суверенно и является таковым в силу самого своего существования.
Суверенитет – есть правовая основа бытия государства как юридически значимой единицы». Действительно, нормы права начинают действовать в отношении государства с момента его образования во всей полноте признаков, а такой признак государства, как суверенитет, позволяет признать за государством правосубъектность, объем которой у государства шире, чем у других властвующих субъектов. Проблема состоит в том, что четкого порядка установления и фиксации данного юридического факта в случае образования нового государства не выработано. По словам В.Б. Исакова, установление и доказывание юридических фактов – одна из традиционных проблем юридической науки, а в данном случае она осложняется большой политизированностью вопроса. Конечно, общепризнанно, что государство становится субъектом права с момента его фактического образования и появления в нем суверенной государственной власти, однако возможность реализовать свою правосубъектность зависит от политических предпочтений других государств и их мнения по данному поводу, которое выражается в признании или непризнании нового государства и решении вопроса о принятии в члены Организации Объединенных Наций. По словам В.В. Иванова, «именно принятие в ООН окончательно конституирует формальный государственный статус, формальный суверенитет». При этом известны случаи, когда территориальные образования фактически приобретают признак суверенитета и на деле становятся самостоятельными государствами, но по определенным политическим мотивам не признаются рядом других государств и не допускаются в ООН (Абхазия, Приднестровье и пр.).
Правовое закрепление общих гарантий суверенитета. Для начала отметим, что вопрос о понятии гарантий суверенитета получил освещение в ряде диссертационных исследований и в целом не вызывает больших споров у авторов. Традиционно под гарантиями суверенитета понимаются средства его обеспечения, которые могут быть правовыми (юридическими), политическими, экономическими, духовными. Правовые гарантии предполагают закрепление в источниках права положений о государственном суверенитете и норм, направленных на его реализацию и охрану.
Обобщая проведенный нами анализ конституционных актов государств Европы, отметим, что в качестве правовых гарантий суверенности власти все государства предусматривают общий запрет на захват и присвоение власти, верховенство своих конституций и основных законов и изданных на их основе текущих законов, распространение их в равной степени на всю территорию государства и обязательность их соблюдения всеми лицами, находящимися на территории государства.
Установленный правопорядок государство охраняет с помощью единой государственной судебной системы и вооруженных сил, направленных на обеспечение внешнего аспекта суверенитета. Помимо этого, большая часть государств прямо провозглашает принципы неотчуждаемости и неделимости своей территории (Азербайджан, Албания, Белоруссия, Болгария, Германия, Грузия, Италия, Литва, Молдавия, Монако, Россия, Румыния, Сербия, Словакия, Словения, Турция, Украина, Финляндия, Франция, Хорватия, Чехия, Эстония), допуская при этом изменение границ только путем принятия закона, как правило, квалифицированным числом депутатов парламента. Конституции Азербайджана, Франции требуют для решения данного вопроса проведения всенародного референдума.
Для европейских государств, в особенности это актуально для государств с федеративной формой правления, в целом не свойственно предоставление права сецессии (отделения) внутригосударственным территориальным единицам. Федеральный конституционный закон Австрии предусматривает необходимость принятия в этом случае конституционного закона совместно федерацией и ее субъектом. Границы Бельгии и ее субъектов также могут быть изменены только в силу закона. В Германии прямо запрещены любые изменения, ведущие к разделению федерации на отдельные земли или пересмотру принципов их участия в законодательном процессе страны.
Унитарная Испания запрещает преобразование формы государственного устройства в федерацию автономий. Швейцария, до сих пор сохранившая историческое наименование конфедерации, предусматривает, что изменения в составе ее кантонов нуждаются в одобрении всех кантонов и всего швейцарского народа. Территориальные изменения между кантонами должны быть одобрены парламентом государства. Пожалуй, единственным исключением на настоящий день является Княжество Лихтенштейн, Конституция которого предоставила право сецессии территориальным образованиям по итогам референдума, проведенного в отделяющейся территории. Следует отметить, что предоставление правовой возможности территориальным единицам отделиться не свидетельствует о наличии у них суверенитета – это лишь предпосылка обретения статуса самостоятельного государства. Необходимо отметить, что в европейских государствах с федеративной формой устройства значительную роль в обеспечении суверенитета федерации играют конституционные суды, которые, с одной стороны, толкуют конституционный акт государства, обосновывая наличие суверенитета у федерации в целом, с другой – имеют полномочие по рассмотрению законодательства субъектов федерации на предмет его соответствия федеральной конституции (Федеративная Республика Германия, Швейцарская Конфедерация). В случае обнаружения противоречий высшую юридическую силу имеет конституция государства, а несоответствующий ей нормативный Анализируя комплекс норм о государственном суверенитете, следует отметить, что закрепляемый в праве принцип суверенитета создает юридическую возможность для государства быть целостным, самостоятельным и независимым, устанавливает определенный правовой режим, в рамках которого государство функционирует и поддерживает себя и который стремится реализовать. Проводя сопоставление содержания правовых гарантий суверенитета с их осуществлением на практике, приходится констатировать, что не во всех случаях возможно их воплощение в жизнь и реальное обеспечение государственного суверенитета.
Глава 2. Конституционное и международно-правовое регулирование государственного суверенитета
2.1 Проблемы суверенитета в Российской Федерации
Проблема суверенитета в федеративном государстве состоит как в его признании (непризнании) за определенными субъектами, так и в сочетании различных подходов к нему.
Согласно конституциям республик в составе Российской Федерации, а также названию и преамбуле Федеративного договора – Договор о разграничении предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти Российской Федерации и органами власти суверенных республик в составе Российской Федерации от 31 марта 1992 года (с протоколом к нему) – эти республики являются суверенными государствами.
Не существует фрагментарного, сокращенного, ограниченного, относительного, раздельного суверенитета. Надо признать справедливым высказывание К. Маркса о том, что “две суверенные власти не могут одновременно, бок о бок, функционировать в одном государстве; это – нелепость вроде квадратуры круга”. Объективно невозможно действие двух верховных и при этом независимых властей в пределах одной и той же территории. В федеративном государстве носителем суверенитета является сама Федерация.
Кстати говоря, проблема суверенитета в федеративном государстве в истории человечества возникала неоднократно. Так, еще при создании американской федерации возник вопрос о том, могут ли составляющие ее штаты оставаться государствами, если над ними стоит внешняя союзная власть, либо они низводятся тем самым до положения обычных подчиненных провинций унитарного государства, а само союзное государство в этом случае неизбежно превращается в унитарное государство, складывающиеся из подчиненных провинций.
Составители американской конституции думали вначале решить эту проблему с помощью учения о делимости суверенитета. По их мнению, суверенную власть осуществляют в равной мере и штаты, и федерация в целом. Правда, в таком случае в пределах одной и той же федеральной территории оказывалось несколько верховных суверенных властей. Но в этом не видели ничего невероятного, поскольку если власти не были разграничены территориально, то разграничивались по предметам ведения. В результате и федеральная власть, и власти штатов действовали на одной и той же территории, но каждая делала свои дела и в сфере своего ведения была одинаково суверенна. Оценивая эту теорию, выдающийся русский государствовед Н.М. Коркунов писал: “Теория делимости суверенитета основывается на предположении, что действие суверенных властей допускает двоякое разграничение: территориальное и по предметам ведения. Предполагается безразличным, как именно будут разграничены суверенные власти. Невозможно только совмещение их. А раз данные власти будут разграничены по территориям, или по предметам ведения – все равно, каждая из них может быть вполне суверенна в своей сфере. Но при этом выпускают из внимания, что территориальная граница внешняя, материальная, вполне наглядная; а разграничение по предметам ведения есть граница идеальная, граница более или менее отвлеченных понятий. Невозможно перечислить все отдельные конкретные случаи, относящиеся к ведению той или другой власти. Можно определить только вопросы, относящиеся к их компетенции. А при применении этих общих определений к частным случаям не только возможны, но и неизбежны сомнения и споры. Кто-нибудь один должен получить право решать их бесповоротно. Та власть, которая получит это право, неизбежно подчинит себе другую власть. Если это будет власть союзная, то она и только она одна окажется верховною, так как она получит право отдельным государствам предписывать границы и их власти. Если же, напротив, решателями таких споров сделать отдельные государства, тогда они подчинят себе союзную власть, которая потеряет свое верховенство, и вместо союзного государства получится просто союз государств. Таким образом, отстоять понятие союзного государства можно лишь при одном условии, допустив, что суверенитет, верховенство власти не составляют необходимую принадлежность государства. Тогда суверенной будет признана одна союзная власть, а входящие в состав союзного государства отдельные государства должны быть признаны не суверенными государствами».
Много позже, при создании Союза ССР, его субъекты – союзные республики тоже были провозглашены суверенными государствами, и вновь возникли проблемы сочетания суверенитета Союза ССР и суверенитета его субъектов – союзных республик. В этот период господствующей была точка зрения, согласно которой возможно сочетание суверенитета СССР и суверенитета союзных республик. Главным фактором, обуславливающим возможность такого сочетания, объявлялась единая социалистическая природа как Союза ССР, так и составляющих его союзных республик. На практике союзные республики, разумеется, никаким суверенитетом не обладали, а когда они попробовали им реально воспользоваться, союзное государство распалось на отдельные суверенные государства. Таким образом, в действительности суверенитет союзных республик в лучшем случае носил лишь потенциальный характер и реализовать его субъекты Союза ССР, могли, только воспользовавшись принадлежащем им правом свободного выхода из состава Союза ССР.
Республики в составе Российской Федерации правом свободного выхода из состава этой Федерации не пользуются. Вот почему даже теоретически они не могут рассматриваться в качестве суверенных. Следовательно объявление этих республик суверенными государствами – не констатация действительного положения вещей, а дань времени, получившему название “парад суверенитетов”, и разного рода политическим играм, ведущимся как на федеральном так и региональным уровнях.
2.2 Конституционно-правовые гарантии суверенитета Российской Федерации
Анализ конституционного опыта федеративных государств позволяет заключить, что всякое федеративное государство, хотя и состоит из отдельных субъектов (земель, штатов, кантонов и т.д.), все же представляет собой единое и целостное образование. Федерация - не есть форма образования отдельных независимых государств. В отличие от конфедерации, федеративному государству присущи все свойства, характерные для унитарного государства, т.е. единая территория, население, проживающее на этой территории, и власть, действующая на всей территории государства. Вместе с тем, федеративное государство - это сложное образование, своеобразная система, которая в целях самосохранения и развития должна следовать, прежде всего, двум важнейшим принципам (аксиомам): а) никакая часть целого не может превалировать над целым; б) чем сильнее взаимосвязь и взаимодействие элементов системы, тем выше степень целостности этой системы. Следовательно, если быть действительно заинтересованным в единстве и целостности России как федеративного государства, то исключительно важно позаботиться о том, чтобы были надежные и эффективные гарантии этого. Каковы же они?
Прежде всего, необходимо указать на гарантии территориальной целостности Федерации.
В Конституции РФ (ст. 4) прямо указано, что "суверенитет Российской Федерации распространяется на всю ее территорию", и приведен состав этой территории. Согласно ст. 67 Конституции РФ:
1. Территория Российской Федерации включает в себя территории ее субъектов, внутренние воды и территориальное море, воздушное пространство над ними.
2. Российская Федерация обладает суверенными правами и осуществляет юрисдикцию на континентальном шельфе и в исключительной экономической зоне Российской Федерации в порядке, определяемом федеральным законом и нормами международного права.
3. Границы между субъектами Российской Федерации могут быть изменены с их взаимного согласия".
Российская Федерация, согласно части третьей статьи 4 Конституции, "обеспечивает целостность и неприкосновенность своей территории". При этом ст. 80 Конституции РФ реализацию этого принципиального положения возлагает на Президента РФ. Принятие мер по охране суверенитета России, ее независимости и территориальной целостности - прерогатива Президента РФ.
В ст. 65 Конституции РФ приведен перечень субъектов РФ (их 89). При этом предусмотрена возможность принятия в Российскую
ИЗ
Федерацию и образование в ее составе нового субъекта, но в порядке, установленном федеральным конституционным законом. Согласно части пятой ст. 66, "статус субъекта Российской Федерации может быть изменен по взаимному согласию Российской Федерации и субъекта Российской Федерации в соответствии с федеральным конституционным законом". В Конституции РФ отсутствует упоминание о возможности выхода субъекта Российской Федерации из ее состава (право сецессии). И это вполне оправдано, ибо право сецессии находится в полном противоречии с сущностью федерации: федерация - это не союз отдельных государств, а единое и целостное государство, т.е. одно государство, хотя и сложное.
Исключительно эффективной гарантией территориальной целостности федерации является провозглашение федеральной конституцией верховенства федерального законодательства над законодательством субъектов федерации.
Согласно части второй ст. 4 Конституции РФ, "Конституция Российской Федерации и федеральные законы имеют верховенство на всей территории Российской Федерации". А в частях первой и второй статьи 15 Конституции РФ этот конституционно-правовой принцип усилен указанием на то, что:
1. Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. Законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации.
2. Органы государственной власти, органы местного самоуправления, должностные лица, граждане и их объединения обязаны соблюдать Конституцию Российской Федерации и законы".
Совершенно особую роль в ряду конституционных гарантий территориальной целостности федерации играют те из них, которые обеспечивают единство населения (общества), проживающего на ее территории. Такими гарантиями являются единство и равенство гражданства, равенство перед законом, государственный язык.
Согласно ст.6 Конституции РФ:
1. Гражданство Российской Федерации приобретается и прекращается в соответствии с федеральным законом, является единым и равным независимо от оснований приобретения.
2. Каждый гражданин Российской Федерации обладает на ее территории всеми правами и свободами и несет равные обязанности, предусмотренные Конституцией Российской Федерации.
3. Гражданин Российской Федерации не может быть лишен своего гражданства или права изменить его".
Часть первая ст. 19 Конституции РФ гласит: "Все равны перед законом и судом".
В соответствии с частью первой статьи 68 Конституции РФ, "государственным языком Российской Федерации на всей ее территории является русский язык".
Наконец, с точки зрения рассматриваемого вопроса важное значение имеют гарантии выполнения решений федеральных органов государственной власти на всей территории федерации.
Конституция РФ (ст. 15) возлагает на всех должностных лиц обязанность соблюдения Конституции РФ и федеральных законов. Довольно широкими полномочиями, обеспечивающими исполнение решений федеральных органов на всей территории России, наделен Президент РФ, федеральное правительство и федеральные суды.
Существенное значение имеет то, что при обстоятельствах и в порядке, предусмотренных федеральным конституционным законом, Президент Российской Федерации вводит на территории Российской федерации или в отдельных ее местностях чрезвычайное положение с незамедлительным сообщением об этом Совету Федерации и Государственной Думе (ст. 88 Конституции РФ).
Заключение
Суверенитет – свойство верховенства и независимости власти – является сущностным признаком государства, и развитие теории суверенитета на протяжении веков и по настоящее время напрямую влияет на статус государства, его положение по отношению к населению, личности, международному сообществу. Суверенитет также представляет собой правовую категорию, современный конституционно-правовой принцип, обусловленный осознанием ценности государственного суверенитета и необходимости его юридического обеспечения.
Суверенитет – явление многогранное, имеющее внутреннюю и внешнюю стороны, неизменную сущность и подвижные формы воплощения. Данные важнейшие аспекты развивались параллельно, испытывая влияние господствующих политико-правовых идей той или иной эпохи и получая на каждом этапе исторического становления различное выражение в праве. Основа теории суверенитета – верховенство государственной власти внутри территории государства, изначально не мыслилось как абстрактное свойство государства, а рассматривалось в качестве признака его правителя (короля, монарха, самодержца), который реализовывал прикладные задачи объединения государства путем возвышения над феодалами и церковью.
Суверенитет государств, их независимость и суверенное равенство, правовой и народный характер суверенитета в настоящее время являются устоявшимися правовыми принципами, основой построения международной и внутригосударственных правовых систем.
Конституционное право современных государств Европы характеризуется развитием системы юридических гарантий суверенитета, в которую, в частности, входят:
- общие гарантии верховенства и независимости государства: (единые территория, гражданство, правовая система; распространение юрисдикции государства на всю его территорию; целостность и неприкосновенность территории; верховенство конституции; организация государственного принуждения – армии, правоохранительных органов, судебной системы; уголовный запрет на присвоение власти; особые правила оборота земли и иных природных ресурсов, вплоть до установления исключительной государственной собственности на некоторые из них и ограничений для иностранных лиц в их приобретении);
- обеспечение народного суверенитета (установление способов реализации прямой и представительной форм народовластия, а также соотношения между двумя формами народовластия);
- закрепление юридических гарантий внешнего аспекта суверенитета (соотношение международного и внутригосударственного права с установлением в большинстве государств высшей юридической силы конституции и невозможности ратификации противоречащих ей международных договоров; установление условий и особого порядка передачи отдельных полномочий государства международным объединениям).
Последний блок норм приобретает особую важность в связи с усиленной интеграцией на европейском континенте, представленной Европейским Союзом, а также тесным сотрудничеством государств в сфере защиты прав человека с применением механизма Европейского Суда по правам человека.
Представляется, что в этих условиях государственный суверенитет является тем основанием, которое позволяет каждому государству самостоятельно искать пути своего развития и взаимодействия с другими государствами, решать вопрос о необходимости участия в интеграционных объединениях, согласовывая при этом свое конституционно-правовое регулирование с международным правом, определяя соотношение различных источников права в правовой системе государства, варьируя уровень правовых гарантий суверенитета.
В заключение следует сказать о том, что суверенитет, верховная и независимая политическая власть определяют существование государства, являются его важнейшими признаками безотносительно того, кому конкретно они принадлежат и в каком порядке осуществляются. Вместе с тем, право задает общие условия и рамки функционирования государственной власти, распределяет ее необходимую принадлежность тем или иным субъектам в государстве, порядок взаимодействия множества суверенных властей, отвечая тем самым на запросы общественного развития и обеспечивая благоприятные условия для жизнедеятельности государств и населяющих их лиц.
Список использованных источников
1.Авакьян С.А. Конституционное право Росси. Учебный курс: учеб.
пособие в 2 т. Т. 1. / С.А. Авакьян. – 5-е изд., перераб. и доп. – М.: Норма: ИНФРА-М, 2014. – 864 с.
2. Бирюков М.М. Европейское право: до и после Лиссабонского договора: учеб. пособ. / М.М. Бирюков. – М.: Статут, 2013. – 240 с.
3. Болтенкова Л.Ф. Суверенитет в истории российской государственности (к вопросу о дискуссии по проблемам суверенитета): Лекция / Л.Ф. Болтенкова. – М.: Изд-во РАГС, 2007. – 82 с.
4. Большой этимологический словарь русского языка / сост. Климова М.В. - М.: ООО «Дом Славянской книги», 2012. – 960 с.
5. Дворецкий И.Х. Латинско-русский словарь. – 7-е изд. – М.: Рус. яз., 2002. – 846 с.
6. Европейский Союз: Основополагающие акты в редакции Лиссабонского договора с комментариями / под ред. С.Ю. Кашкина. – М.: ИНФРА-М, 2013. – 698 с.
7. Ивин А.А. Логика: учеб. пособ. / А.А. Ивин. – М.: Издательство Юрайт, 2012. – 387 с.
8. История политических и правовых учений: учеб. / под общ. ред. О.В. Мартышина. – М.: Норма, 2010. – 912 с.
9. История политических и правовых учений: учеб. для вузов / под общ. ред. В.С. Нерсесянца. – 4-е изд., перераб. и доп. – М.: Норма, 2004. – 944 с.
10. Комаров С.А. Общая теория государства и права: Учебник / С.А. Комаров. – 8-е изд., испр. и доп. – СПб: Издательство Юридического института, 2012. – 608 с.
11. Конституции государств Европы: В 3 т. / Под общей редакцией и со вступительной статьей директора Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации Л.А. Окунькова. – М.: Издательство НОРМА, 2001.
12. Конституции зарубежных государств: Великобритания, Франция, Германия, Италия, Европейский Союз, Соедин. Штаты Америки, Япония, Индия: учеб. пособ. / сост. В.В. Маклаков. – 5-е изд., перераб. и доп. – М.: Волтерс Клувер, 2006. – 608 с.
13. Масленникова С.В. Народное представительство и права граждан в Российской Федерации: учеб. пособие / С.В. Масленникова. – М.: ООО «Городец-издат», 2001. – 176 с.
14. Новая философская энциклопедия: в 4 т. Т. 3 / Ин-т философии РАН, Нац. общ.-науч. фонд; Науч.-ред совет: предс. В.С. Степин, заместители предс.: А.А. Гусейнов, Г.Ю. Семигин, уч. секр. А.П. Огурцов. – М.: Мысль, 2001. –692 с.
15. Общая теория государства и права. Академический курс в трех томах / отв. Ред. М.Н. Марченко. – 3-е изд., перераб. и доп. – М.: Норма, 2010.
16. Советский энциклопедический словарь / Гл. ред. А.М. Прохоров. - Изд. 4-е. – М.: Сов. энциклопедия, 1987. – 1600 с.
17. Философская энциклопедия: в 5 т. Т. 5 / под ред. В.Ф. Константинова. – М.: Советская энциклопедия, 1970. – 740 с.
18. Философский энциклопедический словарь / под ред. С.С. Аверинцева, Э.А. Араб-оглы, Л.Ф. Ильичева и др. – 2-е изд. – М.: Советская энциклопедия, 1989. – 815 с.
19. Хрестоматия памятников феодального государства и права стран Европы / под ред. В.М. Корецкого. – М.: Госюриздат, 1961. – 960 с.
20. Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран: в 2 т. / под ред. К.И. Батыра и Е.В. Поликарповой. – М.: Проспект, 2013.
21. Хрестоматия по истории государства и права России / сост. Ю.П. Титов. – М.: Проспект, 2004. – 472 с.
22. Чиркин В.Е. Конституционное право: курс для преподавателей, аспирантов и магистрантов / Е.В. Чиркин. – М.: Норма: ИНФРА-М, 2013. – 688 с.
23. Ященко А.С. Теория федерализма: Опыт синтетической теории права и государства / А.С. Ященко. – Т. 1. – Изд. 2-е. – М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2012. – 408 с.
Введение
Актуальность темы диссертационного исследования. Суверенитет, как сущностный признак государства, выражающий его верховенство и независимость, постоянно находится в центре внимания российских и зарубежных ученых-правоведов. В современный период теория суверенитета переживает новый этап развития, связанный с постановкой ряда сложных, требующих своего решения проблем.
В условиях усиления межгосударственной интеграции, роста влияния международных организаций (Организация Объединенных Наций, Совет европы, Европейский Союз) и конвенционных органов (Международный уд ООН, Европейский Суд по правам человека, Суд Европейского Союза) для каждого из государств все более значимой является задача сохранения и юридической защиты своего суверенитета, поиска его правовых гарантий, которые позволят, с одной стороны, использовать возможности и преимущества глобализации, а с другой – предотвратить такое влияние на собственные экономическую, политическую, правовую системы и традиции, которое может привести к умалению и ущемлению суверенитета страны.
Признание в ХХ веке суверенного равенства и уважения суверенитета каждого государства в качестве правовых принципов, выступает, безусловно, базовой гарантией суверенитета, однако одновременно ставит для многих государств проблему наличия лишь формально-юридического суверенитета, не всегда подкрепленного реальным политическим содержанием и надлежащими средствами обеспечения, что делает государство уязвимым. Так, на заседании совета Безопасности Российской Федерации по вопросам обеспечения суверенитета и территориальной целостности России Президент РФ В.В. Путин отмечал, что «Сегодня в мире все чаще звучит язык ультиматумов и санкций.
Само понятие государственного суверенитета размывается. Неугодные режимы, страны, которые проводят независимую политику или просто стоят на пути чьих-то интересов, дестабилизируются…». В последнее время также приобретает особую остроту проблема исполнения решений Европейского Суда по правам человека по вопросам, затрагивающим основы правовой системы государства и его суверенные полномочия – правотворческую компетенцию в области регулирования и защиты прав человека, самостоятельность определения порядка исполнения решений Суда, высшую юридическую силу конституции государства.
В связи с этим, современный этап развития теории суверенитета связан, прежде всего, с переосмыслением сущности суверенитета, разнообразием правовых форм его закрепления и юридических средств обеспечения. Выбор наиболее приемлемых вариантов правового выражения государственного суверенитета, установления его юридических гарантий, реализации народовластия как одного из важнейших факторов внутренней устойчивости государства представляется исключительно актуальным для юридической науки и практики государственного строительства.
Вместе с тем, в настоящее время теоретические работы в основном ограничиваются рассмотрением правовых проблем суверенитета на примере отдельных государств Европы. Отсутствие обобщенных результатов отражения научных концепций и положений о суверенитете в конституциях и законодательстве многих стран существенно ограничивает возможности учета положительного опыта в правовой действительности.
Объектом исследования являются общественные отношения, складывающиеся в сфере правового закрепления и реализации государственного суверенитета в России и странах Европы.
Предметом исследования являются нормы конституционного права государств Европы и Российской Федерации, нормы международного права, регулирующие отношения по осуществлению и защите государственного суверенитета; степень разработанности в юридической науке вопросов сущности, состояния, осуществления суверенитета, исторической изменчивости форм суверенитета в условиях европейской интеграции.
Целью исследования является теоретико-правовой и сравнительный конституционно-правовой анализ государственного суверенитета через изучение последовательного изменения его содержания и особенностей правового закрепления в государствах Европы и Российской Федерации, который позволит выявить достоинства и недостатки существующего в настоящее время правового регулирования вопросов государственного суверенитета и практики их реализации.
Методологической основой научного исследования послужили всеобщие принципы научного познания (объективность и полнота исследования, системность, методологический плюрализм), общенаучные методы познания (диалектический метод познания в качестве способа объективного и всестороннего познания действительности, анализ и синтез, дедукция и индукция), специально-юридические методы (формально юридический, сравнительно-правовой, метод толкования норм права).
С позиций конкретно-исторического подхода проведено исследование явления суверенитета на разных этапах исторического развития в условиях наличествующей объективной реальности, существенно влияющей на исследуемый объект (политические и экономические условия развития общества и государства, основные потребности и господствующие политические взгляды в конкретный исторический период).
Глава 1. Государственный суверенитет: теоретико-правовые основы
1.1 Подходы к пониманию понятия и сущности государственного суверенитета
История государства насчитывает несколько тысячелетий, в течение которых человечеством был накоплен богатый эмпирический и теоретический материал, описывающий признаки, формы, особенности функционирования различных государств.
Между тем, из всего массива имеющихся трудов по данному вопросу однозначно можно сделать лишь один вывод: государство – это сложное, исторически меняющееся явление, затрагивающее как интересы личности, так и больших групп людей (этносов, наций, народов), каждая из которых имеет собственные представления о наилучшей организации своей жизни, обусловленные объективными условиями проживания и уровнем развития, существенно отличающимися в различных частях планеты. Отсюда и большое разнообразие государств, число которых в настоящее время доходит до двухсот, и каждое по-своему уникально.
Перечисленные выше обстоятельства вызывают определенную сложность в познании государства: по поводу таких важных вопросов, как происхождение данного явления и его сущность до сих пор нет точных и бесспорных ответов.
Объективные трудности для юридической науки создает также изобилие взглядов, идей и установок, политических оценок государства, которые были и остаются весьма противоречивыми на всех этапах его развития.
Однако всё это вовсе не означает, что пытаться проникнуть в существо государства и выявить его основные признаки, отличающие его от всех других внешне схожих явлений, не нужно и бессмысленно. Наоборот, государство было и остаётся самой распространенной и наиболее успешной организацией жизни людей, а поэтому его изучение с целью получения достоверных знаний о сущности и возможностях дальнейшего развития, представляется необходимым и востребованным в любом обществе2.
За прошедшие века философами и правоведами было произведено много ценных наблюдений, касающихся функционирования государства, высказано немало идей, направленных на совершенствование внутригосударственной жизни людей и взаимоотношений между государствами, отдельные из которых находили своё закрепление в праве, тем самым становясь юридической основой государственности. Помимо этого, на базе существующих практик учёные проводили необходимые для выявления сущности любого государства обобщения, результатом одного из которых стала концепция государственного суверенитета, призванная объяснить сущностные особенности государства и многообразие их проявлений, в последующем выраженные в праве в качестве одних из исходных, принципиальных его норм.
Государство представляет собой территориальный коллектив людей, объединенных под началом публичной власти. Однако таких территориальных коллективов можно выделить множество. В частности, помимо государства, В.Е. Чиркин к их числу относит международное сообщество, международные организации, конфедерации, субъекты федерации, автономии, муниципальные образования. Государство же от них отличается особым характером верховенства и независимости своей власти, который свойственен всем государствам безотносительно к их формам правления, государственного устройства и политического режима. Этот отличительный признак, характеризующий сущность государства, носит название суверенитета.
Родилась идея суверенитета в Средние века на европейском континенте, что было обусловлено не одним только научным интересом – почвой для её появления стали соответствующие политические события в Европе, которая разрывалась между различными религиозными течениями и нарождающимися вместе с Новым временем представлениями о светском характере государственной власти, борьбой феодальных, имперских и национальных взглядов в государственном строительстве. Обоснование безусловного государственного суверенитета, принадлежащего каждому монарху, способствовало формированию сильного централизованного государства, независимого от других государств.
Между тем, несмотря на политическую подоплеку и первоначальную «привязанность» к абсолютистско-монархической форме правления в противовес существовавшей феодальной раздробленности, идея суверенитета оказалась применима к обоснованию сущности самых различных государств, в том числе существовавших задолго до Средневековья.
Необходимо обратить внимание на тот факт, что понятие «суверенитет» используют не все исследователи. Этимологически французское слово «souverainite» (верховная власть) произошло от латинского «superus» (высший), поэтому с момента введения в XVI в. в научный оборот Ж. Боденом понятия суверенитета, он зачастую определяется через верховенство государства и власти. В связи с этим, для более полного дальнейшего исследования суверенитета представляют интерес работы не только авторов, непосредственно оперировавших данным понятием, но и тех, кто писал о верховенстве государства, его соотношении с иными публичными институтами, принадлежности верховной власти в обществе.
Как известно, о государстве, его происхождении, идеальном устройстве и формах рассуждали ещё древнегреческие и древнеримские философы, однако непосредственно правовых вопросов суверенитета они не касались.
Юридическая наука как самостоятельная ветвь знаний ещё не сформировалась, и, соответственно, отсутствовал её категориальный аппарат. Философов больше занимали вопросы наилучшего устройства совместной жизни людей, соединенных общими интересами. Высшей формой их объединения они видели государство, созданное ради достижения «общего блага» (Платон), «блага граждан» (Аристотель) и являющееся ценностью, «достоянием народа» (Цицерон).
По словам выдающегося теоретика права начала ХХ века Н.И. Палиенко, «само государство для греков было, прежде всего, высшим нравственным союзом. Идея о верховенстве и независимости государственной власти если и существовала в зачатках у древних в качестве этико-политической идеи самодовления, автаркии, требования, предъявляемого ими к идеальному, истинному, в духе Аристотеля, государству, то не была юридически формулирована. … У греков не было и воззрения на государство как на самостоятельного носителя, субъекта властвования. Они смотрели на государство как на совокупность граждан».
Анализируя данное Цицероном в I в. до н. э. определение государства как «группы людей, объединенных для достижения жизненного блага, которое и является высшей целью», спустя шестнадцать веков Ж. Боден справедливо указал, что это определение применимо ко многим другим объединениям людей и не позволяет отграничить от них государство9. Впрочем, такое положение вещей представляется закономерным, поскольку практика государственного строительства только начала развиваться, что не позволяло производить обобщения существующих явлений с детальным анализом их признаков. Кроме того, время жизни Цицерона пришлось на период кризиса
Римской республики, когда важнее было найти дальнейшие приемлемые варианты её развития, а в принадлежности Римской республики к числу государств вряд ли кто-то сомневался. Что касается внешней стороны вопроса, международные отношения и международное право оставались неразвитыми, и взаимное положение государств правовой оценке не подвергалось. Захватнические войны считались естественным правом государства, и никаких правовых барьеров к их ведению не существовало. Насильственное присоединение территорий вело к образованию империй и зависимому положению завоеванных стран и народов, что не было правонарушением и расценивалось как само собой разумеющееся право сильного. Например, у римских мыслителей не существовало надобности вырабатывать и обосновывать категорию суверенитета: превосходство Рима было настолько очевидным, что его не нужно было подчёркивать в полемике о верховенстве и независимости.
Вышесказанное не означает, что в Древней Греции и Древнем Риме государства вовсе не обладали суверенитетом: просто в силу вышеуказанных причин концептуального оформления идея суверенитета, как важного неотъемлемого признака государства, не получила.
Древневосточные мыслители, также не развивая учение о суверенитете, тем не менее, внесли значимый вклад в становление теории функционирования государственной власти, ее носителей и пределов действия. В частности, древнекитайская школа моизма исходила из принадлежности народу верховной власти, легисты отстаивали концепцию абсолютистского правления, а конфуцианцы обосновывали необходимость соблюдения государственной властью определенных границ, коими выступают, прежде всего, добродетель и нравственность.
Необходимость развития философско-правовых учений о сильной государственной власти, независимости и верховенстве государства стала ощущаться в период позднего Средневековья и была продиктована сложившимся порядком политических отношений в странах Европы.
Подходя ближе к анализу сущности суверенитета, отметим, что ее определение через характеристику верховенства власти, её самостоятельности и независимости является традиционным в юридической науке. Автор термина «суверенитет» Ж. Боден раскрывал это понятие через государственную власть, обладающую особыми характеристиками постоянства, непроизводности, неподотчетности суверена кому бы то ни было, выражающими, по существу, верховенство этой власти. Голландские мыслители Г. Гроций и Б. Спиноза рассуждают о верховной власти в том же ключе, что и Ж. Боден, меняя лишь ее носителя или условия осуществления. Представители теории общественного договора Т. Гоббс, Дж. Локк и Ж.-Ж. Руссо также говорят о суверене, как о носителе верховной власти.
Отечественная доктрина XIX - нач. XX вв. была далеко не единодушна в употреблении понятия «суверенитет», однако же, такие государствоведы, как Л.А. Тихомиров, Е.Н. Трубецкой, Б.Н. Чичерин, рассуждая о государстве, неизменно касались вопроса о его власти, которую наделяли свойствами верховенства, независимости, самостоятельности.
Особое внимание теме суверенитета уделили Н.И. Палиенко, Г.Ф. Шершеневич, А.С. Ященко. Н.И. Палиенко определял суверенитет как «характер, свойство власти, в силу которого она является высшею, независимою правовою властью», которая «может принадлежать только государству». Следуя данной позиции, Г.Ф. Шершеневич писал, что «суверенитет есть необходимое свойство государственной власти», выражающее её независимость извне и верховенство внутри. А.С. Ященко утверждал, что «из ряда других политических союзов государство выделяется издавна суверенитетом объединяющей его власти»; суверенная власть выступает как высшая, которая «имеет право над пределами своей компетенции», «юридически-самоопределяющаяся».
Позднее советские ученые, в частности, И.Д. Левин и В.С. Шевцов, определяли суверенитет как «состояние полновластия государства на своей территории и его независимости от других государств», органически присущие государственной власти свойства верховенства и независимости.
Данный подход к пониманию суверенитета сохраняется в трудах правоведов и в настоящее время.
Зарубежная правовая мысль, отойдя в XIX в. от теории общественного договора и в целом рассмотрения суверенитета в связи с причинами происхождения государства, анализирует его как факт, пытаясь выяснить его сущностные стороны, раскрываемые опять-таки как характеристики государственной власти.
Немецкий ученый Г. Еллинек видел в суверенитете отрицание подчинения или ограничения государства другой властью. Отсюда суверенной государственной властью он называл независимую и верховную власть, не знающую над собою никакой высшей власти52. Французский правовед Л. Дюги сосредоточил свое внимание на «анализе внутренней природы суверенитета, наблюдаемого в своих различных проявлениях»53. По его мнению, существо суверенитета составляет «повелевающая власть государства», которая складывается из власти хотеть (выражать свою волю) и независимой власти повелевать.
Таким образом, сущность государственного суверенитета следует искать в характеристиках верховенства и независимости присущей государству власти.
При этом суверенитет не сводится к самой власти, властеотношениям или сумме государственно-властных полномочий. Говоря словами Г. Еллинека, мы не должны путать отрицательное понятие суверенитета (отрицание подчинения, зависимости государственной власти) с положительным содержанием самой власти, которое включает в себя исторически изменчивую компетенцию или функции государства.
Ввиду изложенного, мы не можем согласиться с позицией тех авторов, кто искусственно отделяет суверенитет от власти, которые в совокупности составляют единую сущность государства. В частности, обосновывается подход о том, что государственная власть «не обладает суверенитетом, а наделяется в лице органов, ее осуществляющих, лишь определенными полномочиями. Суверенитет же принадлежит всему государству. Утверждение о том, что суверенитет – это признак или свойство государственной власти, а не__ государства в целом, … практически означает признание «верховенства» власти незначительной части общества – властвующих слоев, групп, кланов, клик и т.п. над всем обществом».
Безусловно, суверенитет – это признак государства в целом. Однако власть – также неотъемлемый атрибут государства. Поскольку в существующем государстве находят выражение все его признаки, необходимо отметить, что они состоят между собой в неразрывной взаимосвязи: суверенитет внешне проявляется через функционирование власти и воплощается в её полномочиях и деятельности. В свою очередь, власть в государстве суверенна, что позволяет ей устанавливать обязательные на всей территории государства правила поведения, монопольно применять принуждение и пресекать недозволенные проявления любой другой публичной власти. Именно такой признак государства, как суверенитет, делает власть государственной, а потому государственная власть не может быть несуверенной. И это ни сколько не ведет к признанию верховенства за какими-то отдельными правящими группами: нужно отличать носителя суверенитета и, соответственно, суверенной государственной власти, коим является в современных государствах в основном народ, от тех представителей государства (его органов и должностных лиц), которые эту власть осуществляют. Следовательно, не стоит противопоставлять суверенитет и власть, поскольку эти признаки совместно составляют существо государства. Согласимся с С.А. Авакьяном в том, что суверенитет государства предполагает суверенитет государственной власти, а их искусственное разделение представляется «надуманным». В завершение несколько слов необходимо сказать о политико-правовом характере суверенитета. Суверенитет государства, прежде всего, выступает категорией политической – реальным признаком государства, существующим с момента его образования. Между тем, конституционное право государства, регулирующее базовые общественные отношения в сфере определения формы государства, его основных характеристик и полномочий, взаимодействия с иными властвующими и невластвующими субъектами, закрепляет свойство суверенитета или отдельные его аспекты, если государство считает это необходимым. Таким образом, можно сделать вывод, что суверенитет государства представляет собой признак государства, характеризующий верховенство и независимость государственной власти, обладающей способностью к самоопределению в выборе путей развития государства посредством установления своей компетенции, изменения состава государственно-властных полномочий и порядка их осуществления. Суверенитет возникает с появлением государства, при этом наличие суверенитета не зависит от наличия или отсутствия его закрепления в нормах права и выбранного способа такого закрепления.
1.2 Правовой характер и территориальные пределы государственного суверенитета
Традиционно в юридической науке суверенитет рассматривается как сущностный признак государства. Между тем, особое внимание права к суверенитету и государству в целом все чаще побуждает законодателей и ученых обращаться к рассмотрению данной категории как к одному из принципов права. Конституционные принципы, к числу которых относится принцип суверенитета, представляют собой «базовые мировоззренческие юридические предписания», «общие исходные идеи», «руководящие начала права», в которых выражается учредительная природа конституции, закрепляются основы организации власти государства. При этом в литературе содержание принципа суверенитета не получает, на наш взгляд, должной конкретизации.
Для того чтобы разобраться в вопросе о разграничении подходов к суверенитету как к признаку государства и как к принципу права, проанализируем логические приемы построения описаний и оценок. Описательные высказывания говорят о том, что имеет или не имеет место; оценочные – устанавливают ценность какого-либо объекта. Нормативные высказывания, как частный случай оценок, выражают то, что должно, может или не должно быть.
Поскольку государство в полноте всех своих признаков является реально существующим явлением вне зависимости от каких-либо оценок, то высказывания о его сущности относятся к логической категории описаний, утверждений о сущем. Здесь проблема заключается в том, чтобы правильно (т.е., с точки зрения логики, истинно) дать описание познаваемому предмету. Описывая суверенитет, мы исходим, прежде всего, из объективности того факта, что власть государства отличается от власти любого другого территориального сообщества людей свойством верховенства. Даже противники категории суверенитета не могут обойти это обстоятельство. Так, говоря о существовании несуверенных государств, Г. Еллинек все же описывает их власть как самостоятельную и господствующую, обладающую возможностью нормировать свою компетенцию. Ж. Маритен, критикуя понятие суверенитета, предлагает признавать полную внешнюю и внутреннюю автономию политического сообщества. Однако замена терминов вовсе не свидетельствуют в пользу указанных теорий, а скорее, наоборот, подтверждает невозможность обойти реальное наличие у государственной власти особых характеристик верховенства, самостоятельности, независимости, каким бы термином они не назывались.
Итак, рассматривая суверенитет, как признак государства, мы делаем описание того, что есть в жизни людей на самом деле. Однако функционирует суверенная власть в государствах по-разному, вокруг нее всегда существует множество оценок, идей, установок, направленных на определение того, кто должен быть носителем суверенитета и как должна осуществляться верховная власть. Признанные наиболее целесообразными, справедливыми и нужными, данные оценки закрепляются в праве и приобретают форму правовых норм-принципов – основополагающих правовых идей о должном. Суверенитет может быть выражен в правовых системах государствах различным образом, в зависимости от возобладавших в конкретный период времени в обществе правовых взглядов и оценок. Например, народный суверенитет есть принцип принадлежности верховной власти народу, имеющий в своей основе ценностною идею естественных прав человека, прежде всего, права народа на самоопределение и на участие человека в управлении государством, которая начала формироваться в XVII-XVIII вв. под влиянием взглядов философов-просветителей. В отличие от суверенитета как признака государства, суверенитет как принцип права мы рассматриваем не с точки зрения истинности или ложности предложенного описания его сущности, а с точки зрения необходимости, целесообразности, справедливости установленных правовых норм. По словам И.Д. Левина, «принцип суверенитета воплощает морально-политические требования современной демократии».
Далеко не всегда законодательство фиксирует то обстоятельство, что государство суверенно и обладает верховной властью, поскольку эти свойства являются для него само собой разумеющимися и не зависящими от их отражения в правовых текстах. Конституционные акты ряда государств, в частности, Австрии, Бельгии, Германии, Дании, Исландии, Лихтенштейна, Мальты, Швеции не содержат термина «суверенитет» или норм, устанавливающих, что государство суверенно и независимо, что не свидетельствует об отсутствии у них этих свойств. Тем временем, вопросы организации верховной власти, гарантии целостности и неприкосновенности государства, его верховенства и независимости получают всесторонне освещение. Собственно, для людей, населяющих государство, не так важен сам факт наличия в текстах законодательных актов норм о его суверенности, как определение должного порядка осуществления верховной власти, принадлежности ее определенному субъекту, а также необходимых гарантий суверенитета. Эти вопросы получают сперва идейную, а затем и правовую оценку и детально прописываются в нормах права, отражающих важные общественные ценности и идеалы. Другими словами, право не устанавливает наличие в том или ином политико-территориальном коллективе суверенитета и верховной власти, но оно закрепляет должное их осуществление и гарантии существования. Именно в этих нормах следует искать понимание суверенитета как принципа права. Связующим звеном между суверенитетом – признаком государства и суверенитетом – принципом права является рассмотрение государства не просто как данности, но и как ценности, как устоявшейся и наиболее приемлемой и необходимой организации жизни людей. Это приводит к осознанию необходимости закрепления в нормах права гарантий суверенитета – основы сохранения и защиты государства, в виде принципов суверенности, независимости, самостоятельности государства, целостности его территории, верховенства конституции, единства правовой и судебной систем.
Дело в том, что из утверждения о суверенитете как о признаке государства вовсе не следует тот факт, что государство должно оставаться стабильным и защищенным от возможных посягательств со стороны других государств и иных субъектов (как из любого описательного суждения о сущем не следует суждение нормативное и оценочное о должном).
Например, относительно внешнего аспекта, признание Вестфальским мирным договором 1648 г. государственного суверенитета автоматически не привело к установлению режима уважения суверенитета других государств, суверенного равенства, территориальной целостности, невмешательства во внутренние дела. Потребовалось ещё несколько столетий серьезных военных конфликтов и гуманитарных катастроф, для того чтобы наряду с фактом признания за государством суверенитета вызрела идея всеобщего равенства, уважения и неприменения силы друг к другу. Другими словами, необходимость защиты суверенитета обеспечивается не самим его наличием, а нормальным желанием людей жить в мире и спокойствии, без революционных потрясений и внешней агрессии. Эта идея была воплощена как в международном (принципы суверенного равенства, нерушимости территориальных границ, невмешательства во внутренние дела, запрет агрессии), так и во внутригосударственном праве, и развилась в системе гарантий сохранения суверенитета государства и установленного в нем порядка. Несмотря на множество общих моментов для государств Европы в подходе к таким гарантиям, каждое государство оценивает необходимость их конкретной проработки по-своему.
Рассмотрение суверенитета, фундаментальных основ государственности, народовластия в качестве ценностей, нуждающихся в особом правовом обеспечении и защите, свойственно для современных отечественных исследователей. В проекте Конституции России под общей редакцией С.С. Сулакшина единство, неделимость, территориальная целостность и государственный суверенитет России названы в числе наивысших ценностей.
При этом государственный суверенитет и народный суверенитет рассматриваются учеными в неразрывном единстве. По словам В.Е. Чиркина, к числу базовых ценностей, получивших свое юридическое воплощение, относятся суверенная демократическая государственность России, государственное единство. Б.С. Эбзеев главными ценностями «современной российской конституционной бытийности в их синтетическом единстве» называет свободного человека, суверенный народ, сильное, единое и гарантированное в своей целостности демократическое социальное правовое государство; В.Д. Зорькин в числе конституционных ценностей выделяет народовластие и суверенитет. Конституционный Суд РФ относит суверенитет России, целостность и неприкосновенность ее территории, обеспечение обороны страны и безопасности государства к числу конституционно значимых ценностей.
Таким образом, суверенитет является не только фактической категорией – признаком государства, но и правовым явлением – принципом права, основанным на его ценностном восприятии, обладающим «нормативным характером и ценностным содержанием». Однако этим представления о суверенитете с точки зрения права не исчерпываются, поскольку, для того чтобы государство могло воспользоваться юридическими гарантиями, реализовать ценностные правовые идеи о порядке осуществления своей власти, оно должно быть субъектом права. Право устанавливает данные гарантии и порядок в виде определенных прав, обязанностей и полномочий государства, и, по существу, рассматривает образование государства во всей полноте признаков, определяющее место среди которых занимает суверенитет, как юридический факт, основу правосубъектности государства. По словам К.В. Арановского, «государство правосубъектно, поскольку оно суверенно и является таковым в силу самого своего существования.
Суверенитет – есть правовая основа бытия государства как юридически значимой единицы». Действительно, нормы права начинают действовать в отношении государства с момента его образования во всей полноте признаков, а такой признак государства, как суверенитет, позволяет признать за государством правосубъектность, объем которой у государства шире, чем у других властвующих субъектов. Проблема состоит в том, что четкого порядка установления и фиксации данного юридического факта в случае образования нового государства не выработано. По словам В.Б. Исакова, установление и доказывание юридических фактов – одна из традиционных проблем юридической науки, а в данном случае она осложняется большой политизированностью вопроса. Конечно, общепризнанно, что государство становится субъектом права с момента его фактического образования и появления в нем суверенной государственной власти, однако возможность реализовать свою правосубъектность зависит от политических предпочтений других государств и их мнения по данному поводу, которое выражается в признании или непризнании нового государства и решении вопроса о принятии в члены Организации Объединенных Наций. По словам В.В. Иванова, «именно принятие в ООН окончательно конституирует формальный государственный статус, формальный суверенитет». При этом известны случаи, когда территориальные образования фактически приобретают признак суверенитета и на деле становятся самостоятельными государствами, но по определенным политическим мотивам не признаются рядом других государств и не допускаются в ООН (Абхазия, Приднестровье и пр.).
Правовое закрепление общих гарантий суверенитета. Для начала отметим, что вопрос о понятии гарантий суверенитета получил освещение в ряде диссертационных исследований и в целом не вызывает больших споров у авторов. Традиционно под гарантиями суверенитета понимаются средства его обеспечения, которые могут быть правовыми (юридическими), политическими, экономическими, духовными. Правовые гарантии предполагают закрепление в источниках права положений о государственном суверенитете и норм, направленных на его реализацию и охрану.
Обобщая проведенный нами анализ конституционных актов государств Европы, отметим, что в качестве правовых гарантий суверенности власти все государства предусматривают общий запрет на захват и присвоение власти, верховенство своих конституций и основных законов и изданных на их основе текущих законов, распространение их в равной степени на всю территорию государства и обязательность их соблюдения всеми лицами, находящимися на территории государства.
Установленный правопорядок государство охраняет с помощью единой государственной судебной системы и вооруженных сил, направленных на обеспечение внешнего аспекта суверенитета. Помимо этого, большая часть государств прямо провозглашает принципы неотчуждаемости и неделимости своей территории (Азербайджан, Албания, Белоруссия, Болгария, Германия, Грузия, Италия, Литва, Молдавия, Монако, Россия, Румыния, Сербия, Словакия, Словения, Турция, Украина, Финляндия, Франция, Хорватия, Чехия, Эстония), допуская при этом изменение границ только путем принятия закона, как правило, квалифицированным числом депутатов парламента. Конституции Азербайджана, Франции требуют для решения данного вопроса проведения всенародного референдума.
Для европейских государств, в особенности это актуально для государств с федеративной формой правления, в целом не свойственно предоставление права сецессии (отделения) внутригосударственным территориальным единицам. Федеральный конституционный закон Австрии предусматривает необходимость принятия в этом случае конституционного закона совместно федерацией и ее субъектом. Границы Бельгии и ее субъектов также могут быть изменены только в силу закона. В Германии прямо запрещены любые изменения, ведущие к разделению федерации на отдельные земли или пересмотру принципов их участия в законодательном процессе страны.
Унитарная Испания запрещает преобразование формы государственного устройства в федерацию автономий. Швейцария, до сих пор сохранившая историческое наименование конфедерации, предусматривает, что изменения в составе ее кантонов нуждаются в одобрении всех кантонов и всего швейцарского народа. Территориальные изменения между кантонами должны быть одобрены парламентом государства. Пожалуй, единственным исключением на настоящий день является Княжество Лихтенштейн, Конституция которого предоставила право сецессии территориальным образованиям по итогам референдума, проведенного в отделяющейся территории. Следует отметить, что предоставление правовой возможности территориальным единицам отделиться не свидетельствует о наличии у них суверенитета – это лишь предпосылка обретения статуса самостоятельного государства. Необходимо отметить, что в европейских государствах с федеративной формой устройства значительную роль в обеспечении суверенитета федерации играют конституционные суды, которые, с одной стороны, толкуют конституционный акт государства, обосновывая наличие суверенитета у федерации в целом, с другой – имеют полномочие по рассмотрению законодательства субъектов федерации на предмет его соответствия федеральной конституции (Федеративная Республика Германия, Швейцарская Конфедерация). В случае обнаружения противоречий высшую юридическую силу имеет конституция государства, а несоответствующий ей нормативный Анализируя комплекс норм о государственном суверенитете, следует отметить, что закрепляемый в праве принцип суверенитета создает юридическую возможность для государства быть целостным, самостоятельным и независимым, устанавливает определенный правовой режим, в рамках которого государство функционирует и поддерживает себя и который стремится реализовать. Проводя сопоставление содержания правовых гарантий суверенитета с их осуществлением на практике, приходится констатировать, что не во всех случаях возможно их воплощение в жизнь и реальное обеспечение государственного суверенитета.
Глава 2. Конституционное и международно-правовое регулирование государственного суверенитета
2.1 Проблемы суверенитета в Российской Федерации
Проблема суверенитета в федеративном государстве состоит как в его признании (непризнании) за определенными субъектами, так и в сочетании различных подходов к нему.
Согласно конституциям республик в составе Российской Федерации, а также названию и преамбуле Федеративного договора – Договор о разграничении предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти Российской Федерации и органами власти суверенных республик в составе Российской Федерации от 31 марта 1992 года (с протоколом к нему) – эти республики являются суверенными государствами.
Не существует фрагментарного, сокращенного, ограниченного, относительного, раздельного суверенитета. Надо признать справедливым высказывание К. Маркса о том, что “две суверенные власти не могут одновременно, бок о бок, функционировать в одном государстве; это – нелепость вроде квадратуры круга”. Объективно невозможно действие двух верховных и при этом независимых властей в пределах одной и той же территории. В федеративном государстве носителем суверенитета является сама Федерация.
Кстати говоря, проблема суверенитета в федеративном государстве в истории человечества возникала неоднократно. Так, еще при создании американской федерации возник вопрос о том, могут ли составляющие ее штаты оставаться государствами, если над ними стоит внешняя союзная власть, либо они низводятся тем самым до положения обычных подчиненных провинций унитарного государства, а само союзное государство в этом случае неизбежно превращается в унитарное государство, складывающиеся из подчиненных провинций.
Составители американской конституции думали вначале решить эту проблему с помощью учения о делимости суверенитета. По их мнению, суверенную власть осуществляют в равной мере и штаты, и федерация в целом. Правда, в таком случае в пределах одной и той же федеральной территории оказывалось несколько верховных суверенных властей. Но в этом не видели ничего невероятного, поскольку если власти не были разграничены территориально, то разграничивались по предметам ведения. В результате и федеральная власть, и власти штатов действовали на одной и той же территории, но каждая делала свои дела и в сфере своего ведения была одинаково суверенна. Оценивая эту теорию, выдающийся русский государствовед Н.М. Коркунов писал: “Теория делимости суверенитета основывается на предположении, что действие суверенных властей допускает двоякое разграничение: территориальное и по предметам ведения. Предполагается безразличным, как именно будут разграничены суверенные власти. Невозможно только совмещение их. А раз данные власти будут разграничены по территориям, или по предметам ведения – все равно, каждая из них может быть вполне суверенна в своей сфере. Но при этом выпускают из внимания, что территориальная граница внешняя, материальная, вполне наглядная; а разграничение по предметам ведения есть граница идеальная, граница более или менее отвлеченных понятий. Невозможно перечислить все отдельные конкретные случаи, относящиеся к ведению той или другой власти. Можно определить только вопросы, относящиеся к их компетенции. А при применении этих общих определений к частным случаям не только возможны, но и неизбежны сомнения и споры. Кто-нибудь один должен получить право решать их бесповоротно. Та власть, которая получит это право, неизбежно подчинит себе другую власть. Если это будет власть союзная, то она и только она одна окажется верховною, так как она получит право отдельным государствам предписывать границы и их власти. Если же, напротив, решателями таких споров сделать отдельные государства, тогда они подчинят себе союзную власть, которая потеряет свое верховенство, и вместо союзного государства получится просто союз государств. Таким образом, отстоять понятие союзного государства можно лишь при одном условии, допустив, что суверенитет, верховенство власти не составляют необходимую принадлежность государства. Тогда суверенной будет признана одна союзная власть, а входящие в состав союзного государства отдельные государства должны быть признаны не суверенными государствами».
Много позже, при создании Союза ССР, его субъекты – союзные республики тоже были провозглашены суверенными государствами, и вновь возникли проблемы сочетания суверенитета Союза ССР и суверенитета его субъектов – союзных республик. В этот период господствующей была точка зрения, согласно которой возможно сочетание суверенитета СССР и суверенитета союзных республик. Главным фактором, обуславливающим возможность такого сочетания, объявлялась единая социалистическая природа как Союза ССР, так и составляющих его союзных республик. На практике союзные республики, разумеется, никаким суверенитетом не обладали, а когда они попробовали им реально воспользоваться, союзное государство распалось на отдельные суверенные государства. Таким образом, в действительности суверенитет союзных республик в лучшем случае носил лишь потенциальный характер и реализовать его субъекты Союза ССР, могли, только воспользовавшись принадлежащем им правом свободного выхода из состава Союза ССР.
Республики в составе Российской Федерации правом свободного выхода из состава этой Федерации не пользуются. Вот почему даже теоретически они не могут рассматриваться в качестве суверенных. Следовательно объявление этих республик суверенными государствами – не констатация действительного положения вещей, а дань времени, получившему название “парад суверенитетов”, и разного рода политическим играм, ведущимся как на федеральном так и региональным уровнях.
2.2 Конституционно-правовые гарантии суверенитета Российской Федерации
Анализ конституционного опыта федеративных государств позволяет заключить, что всякое федеративное государство, хотя и состоит из отдельных субъектов (земель, штатов, кантонов и т.д.), все же представляет собой единое и целостное образование. Федерация - не есть форма образования отдельных независимых государств. В отличие от конфедерации, федеративному государству присущи все свойства, характерные для унитарного государства, т.е. единая территория, население, проживающее на этой территории, и власть, действующая на всей территории государства. Вместе с тем, федеративное государство - это сложное образование, своеобразная система, которая в целях самосохранения и развития должна следовать, прежде всего, двум важнейшим принципам (аксиомам): а) никакая часть целого не может превалировать над целым; б) чем сильнее взаимосвязь и взаимодействие элементов системы, тем выше степень целостности этой системы. Следовательно, если быть действительно заинтересованным в единстве и целостности России как федеративного государства, то исключительно важно позаботиться о том, чтобы были надежные и эффективные гарантии этого. Каковы же они?
Прежде всего, необходимо указать на гарантии территориальной целостности Федерации.
В Конституции РФ (ст. 4) прямо указано, что "суверенитет Российской Федерации распространяется на всю ее территорию", и приведен состав этой территории. Согласно ст. 67 Конституции РФ:
1. Территория Российской Федерации включает в себя территории ее субъектов, внутренние воды и территориальное море, воздушное пространство над ними.
2. Российская Федерация обладает суверенными правами и осуществляет юрисдикцию на континентальном шельфе и в исключительной экономической зоне Российской Федерации в порядке, определяемом федеральным законом и нормами международного права.
3. Границы между субъектами Российской Федерации могут быть изменены с их взаимного согласия".
Российская Федерация, согласно части третьей статьи 4 Конституции, "обеспечивает целостность и неприкосновенность своей территории". При этом ст. 80 Конституции РФ реализацию этого принципиального положения возлагает на Президента РФ. Принятие мер по охране суверенитета России, ее независимости и территориальной целостности - прерогатива Президента РФ.
В ст. 65 Конституции РФ приведен перечень субъектов РФ (их 89). При этом предусмотрена возможность принятия в Российскую
ИЗ
Федерацию и образование в ее составе нового субъекта, но в порядке, установленном федеральным конституционным законом. Согласно части пятой ст. 66, "статус субъекта Российской Федерации может быть изменен по взаимному согласию Российской Федерации и субъекта Российской Федерации в соответствии с федеральным конституционным законом". В Конституции РФ отсутствует упоминание о возможности выхода субъекта Российской Федерации из ее состава (право сецессии). И это вполне оправдано, ибо право сецессии находится в полном противоречии с сущностью федерации: федерация - это не союз отдельных государств, а единое и целостное государство, т.е. одно государство, хотя и сложное.
Исключительно эффективной гарантией территориальной целостности федерации является провозглашение федеральной конституцией верховенства федерального законодательства над законодательством субъектов федерации.
Согласно части второй ст. 4 Конституции РФ, "Конституция Российской Федерации и федеральные законы имеют верховенство на всей территории Российской Федерации". А в частях первой и второй статьи 15 Конституции РФ этот конституционно-правовой принцип усилен указанием на то, что:
1. Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. Законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации.
2. Органы государственной власти, органы местного самоуправления, должностные лица, граждане и их объединения обязаны соблюдать Конституцию Российской Федерации и законы".
Совершенно особую роль в ряду конституционных гарантий территориальной целостности федерации играют те из них, которые обеспечивают единство населения (общества), проживающего на ее территории. Такими гарантиями являются единство и равенство гражданства, равенство перед законом, государственный язык.
Согласно ст.6 Конституции РФ:
1. Гражданство Российской Федерации приобретается и прекращается в соответствии с федеральным законом, является единым и равным независимо от оснований приобретения.
2. Каждый гражданин Российской Федерации обладает на ее территории всеми правами и свободами и несет равные обязанности, предусмотренные Конституцией Российской Федерации.
3. Гражданин Российской Федерации не может быть лишен своего гражданства или права изменить его".
Часть первая ст. 19 Конституции РФ гласит: "Все равны перед законом и судом".
В соответствии с частью первой статьи 68 Конституции РФ, "государственным языком Российской Федерации на всей ее территории является русский язык".
Наконец, с точки зрения рассматриваемого вопроса важное значение имеют гарантии выполнения решений федеральных органов государственной власти на всей территории федерации.
Конституция РФ (ст. 15) возлагает на всех должностных лиц обязанность соблюдения Конституции РФ и федеральных законов. Довольно широкими полномочиями, обеспечивающими исполнение решений федеральных органов на всей территории России, наделен Президент РФ, федеральное правительство и федеральные суды.
Существенное значение имеет то, что при обстоятельствах и в порядке, предусмотренных федеральным конституционным законом, Президент Российской Федерации вводит на территории Российской федерации или в отдельных ее местностях чрезвычайное положение с незамедлительным сообщением об этом Совету Федерации и Государственной Думе (ст. 88 Конституции РФ).
Заключение
Суверенитет – свойство верховенства и независимости власти – является сущностным признаком государства, и развитие теории суверенитета на протяжении веков и по настоящее время напрямую влияет на статус государства, его положение по отношению к населению, личности, международному сообществу. Суверенитет также представляет собой правовую категорию, современный конституционно-правовой принцип, обусловленный осознанием ценности государственного суверенитета и необходимости его юридического обеспечения.
Суверенитет – явление многогранное, имеющее внутреннюю и внешнюю стороны, неизменную сущность и подвижные формы воплощения. Данные важнейшие аспекты развивались параллельно, испытывая влияние господствующих политико-правовых идей той или иной эпохи и получая на каждом этапе исторического становления различное выражение в праве. Основа теории суверенитета – верховенство государственной власти внутри территории государства, изначально не мыслилось как абстрактное свойство государства, а рассматривалось в качестве признака его правителя (короля, монарха, самодержца), который реализовывал прикладные задачи объединения государства путем возвышения над феодалами и церковью.
Суверенитет государств, их независимость и суверенное равенство, правовой и народный характер суверенитета в настоящее время являются устоявшимися правовыми принципами, основой построения международной и внутригосударственных правовых систем.
Конституционное право современных государств Европы характеризуется развитием системы юридических гарантий суверенитета, в которую, в частности, входят:
- общие гарантии верховенства и независимости государства: (единые территория, гражданство, правовая система; распространение юрисдикции государства на всю его территорию; целостность и неприкосновенность территории; верховенство конституции; организация государственного принуждения – армии, правоохранительных органов, судебной системы; уголовный запрет на присвоение власти; особые правила оборота земли и иных природных ресурсов, вплоть до установления исключительной государственной собственности на некоторые из них и ограничений для иностранных лиц в их приобретении);
- обеспечение народного суверенитета (установление способов реализации прямой и представительной форм народовластия, а также соотношения между двумя формами народовластия);
- закрепление юридических гарантий внешнего аспекта суверенитета (соотношение международного и внутригосударственного права с установлением в большинстве государств высшей юридической силы конституции и невозможности ратификации противоречащих ей международных договоров; установление условий и особого порядка передачи отдельных полномочий государства международным объединениям).
Последний блок норм приобретает особую важность в связи с усиленной интеграцией на европейском континенте, представленной Европейским Союзом, а также тесным сотрудничеством государств в сфере защиты прав человека с применением механизма Европейского Суда по правам человека.
Представляется, что в этих условиях государственный суверенитет является тем основанием, которое позволяет каждому государству самостоятельно искать пути своего развития и взаимодействия с другими государствами, решать вопрос о необходимости участия в интеграционных объединениях, согласовывая при этом свое конституционно-правовое регулирование с международным правом, определяя соотношение различных источников права в правовой системе государства, варьируя уровень правовых гарантий суверенитета.
В заключение следует сказать о том, что суверенитет, верховная и независимая политическая власть определяют существование государства, являются его важнейшими признаками безотносительно того, кому конкретно они принадлежат и в каком порядке осуществляются. Вместе с тем, право задает общие условия и рамки функционирования государственной власти, распределяет ее необходимую принадлежность тем или иным субъектам в государстве, порядок взаимодействия множества суверенных властей, отвечая тем самым на запросы общественного развития и обеспечивая благоприятные условия для жизнедеятельности государств и населяющих их лиц.
Список использованных источников
1.Авакьян С.А. Конституционное право Росси. Учебный курс: учеб.
пособие в 2 т. Т. 1. / С.А. Авакьян. – 5-е изд., перераб. и доп. – М.: Норма: ИНФРА-М, 2014. – 864 с.
2. Бирюков М.М. Европейское право: до и после Лиссабонского договора: учеб. пособ. / М.М. Бирюков. – М.: Статут, 2013. – 240 с.
3. Болтенкова Л.Ф. Суверенитет в истории российской государственности (к вопросу о дискуссии по проблемам суверенитета): Лекция / Л.Ф. Болтенкова. – М.: Изд-во РАГС, 2007. – 82 с.
4. Большой этимологический словарь русского языка / сост. Климова М.В. - М.: ООО «Дом Славянской книги», 2012. – 960 с.
5. Дворецкий И.Х. Латинско-русский словарь. – 7-е изд. – М.: Рус. яз., 2002. – 846 с.
6. Европейский Союз: Основополагающие акты в редакции Лиссабонского договора с комментариями / под ред. С.Ю. Кашкина. – М.: ИНФРА-М, 2013. – 698 с.
7. Ивин А.А. Логика: учеб. пособ. / А.А. Ивин. – М.: Издательство Юрайт, 2012. – 387 с.
8. История политических и правовых учений: учеб. / под общ. ред. О.В. Мартышина. – М.: Норма, 2010. – 912 с.
9. История политических и правовых учений: учеб. для вузов / под общ. ред. В.С. Нерсесянца. – 4-е изд., перераб. и доп. – М.: Норма, 2004. – 944 с.
10. Комаров С.А. Общая теория государства и права: Учебник / С.А. Комаров. – 8-е изд., испр. и доп. – СПб: Издательство Юридического института, 2012. – 608 с.
11. Конституции государств Европы: В 3 т. / Под общей редакцией и со вступительной статьей директора Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации Л.А. Окунькова. – М.: Издательство НОРМА, 2001.
12. Конституции зарубежных государств: Великобритания, Франция, Германия, Италия, Европейский Союз, Соедин. Штаты Америки, Япония, Индия: учеб. пособ. / сост. В.В. Маклаков. – 5-е изд., перераб. и доп. – М.: Волтерс Клувер, 2006. – 608 с.
13. Масленникова С.В. Народное представительство и права граждан в Российской Федерации: учеб. пособие / С.В. Масленникова. – М.: ООО «Городец-издат», 2001. – 176 с.
14. Новая философская энциклопедия: в 4 т. Т. 3 / Ин-т философии РАН, Нац. общ.-науч. фонд; Науч.-ред совет: предс. В.С. Степин, заместители предс.: А.А. Гусейнов, Г.Ю. Семигин, уч. секр. А.П. Огурцов. – М.: Мысль, 2001. –692 с.
15. Общая теория государства и права. Академический курс в трех томах / отв. Ред. М.Н. Марченко. – 3-е изд., перераб. и доп. – М.: Норма, 2010.
16. Советский энциклопедический словарь / Гл. ред. А.М. Прохоров. - Изд. 4-е. – М.: Сов. энциклопедия, 1987. – 1600 с.
17. Философская энциклопедия: в 5 т. Т. 5 / под ред. В.Ф. Константинова. – М.: Советская энциклопедия, 1970. – 740 с.
18. Философский энциклопедический словарь / под ред. С.С. Аверинцева, Э.А. Араб-оглы, Л.Ф. Ильичева и др. – 2-е изд. – М.: Советская энциклопедия, 1989. – 815 с.
19. Хрестоматия памятников феодального государства и права стран Европы / под ред. В.М. Корецкого. – М.: Госюриздат, 1961. – 960 с.
20. Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран: в 2 т. / под ред. К.И. Батыра и Е.В. Поликарповой. – М.: Проспект, 2013.
21. Хрестоматия по истории государства и права России / сост. Ю.П. Титов. – М.: Проспект, 2004. – 472 с.
22. Чиркин В.Е. Конституционное право: курс для преподавателей, аспирантов и магистрантов / Е.В. Чиркин. – М.: Норма: ИНФРА-М, 2013. – 688 с.
23. Ященко А.С. Теория федерализма: Опыт синтетической теории права и государства / А.С. Ященко. – Т. 1. – Изд. 2-е. – М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2012. – 408 с.
-
Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 N 63-ФЗ (принят ГД ФС РФ 24.05.1996) (ред. от 09.11.2013) (с изм. и доп., вступающими в силу с 17.11.2013)// СЗ РФ.- 1996.- № 25.- Ст. 2954. ↑
-
Галкин А.И. Компьютерная информация как объект правовой защиты // Следователь.- 2013.- №4.- С. 2-5. ↑
-
Федеральный закон от 27.07.2006 N 149-ФЗ "Об информации, информационных технологиях и о защите информации" (принят ГД ФС РФ 08.07.2006) // СЗ РФ.- 2006.- №31 (1 ч.)- Ст. 3448. ↑
-
Лапина М.А. Информационное право: Учеб. пособие для вузов / Под ред. И.Ш. Килясханова.- М.: ЮНИТИ-Дана: Закон и право, 2004 .- С. 113-117. ↑
-
Карелина М.М. Преступления в сфере компьютерной информации // http://www.relcom.ru/ ComputerLaw /New_code.htm ↑
-
Крылов В.В. Современная криминалистика Правовая информатика и кибернетика - М.: Леке, 2011. - С. 205-207. ↑
-
Копылов В.А. Информационное право. - М.: Юристъ, 2010г.- С. 40-43. ↑
-
Талимончик В.П. Информационная безопасность в контексте всеобъемлющей системы международной безопасности // Правоведение.- 2012.- №2.- С. 103-110. ↑
-
Городов О.А. Информационное право : Учебник / О.А. Городов.- Москва: Проспект, 2012.- С. 69-70. ↑
-
Магомедов М. Д. Некоторые проблемы преступности в сфере компьютерной информации // "Черные дыры" в Российском Законодательстве. - 2013 .- № 1 .- С. 150-151. ↑
-
Саломатина С. Перспективы развития законодательства в сфере борьбы с кибертерроризмом. // Закон и право.- 2013.- №1.- С. 47-48. ↑
-
Сверчков В.В. Уголовное право. Особенная часть: Конспект лекций. - М.: Юрайт-Издат, 2011. - С. 232-237. ↑
-
Сизов А.В. Причины и условия совершения преступлений в сфере компьютерной информации // Информационное право.- 2012 .- № 2 .- С. 38-41. ↑
-
Белоус М. А. Понятие и общая характеристика преступлений в сфере компьютерной информации // "Черные дыры" в Российском Законодательстве. - 2012 .- № 1 .- С. 246-248. ↑
-
Указ Президента РФ от 06.03.1997 N 188 (ред. от 23.09.2005) "Об утверждении Перечня сведений конфиденциального характера" // СЗ РФ.- 1997.-№ 10.- Ст. 1127. ↑
-
Российское уголовное право. Особенная часть / Под ред. Л.В. Иногамовой-Хегай, B.C. Комиссарова, А.И. Рарога. - М.: ИНФРА-М, 2003. - С. 568-572. ↑
-
Клепицкий, И.А. Уголовное право. Особенная часть: Учеб. пособие для вузов.- М.: ИНФРА-М, 2004 .- С. 152-154. ↑
-
Галкин А.И. Уголовная ответственность за преступления в сфере компьютерной информации // Следователь.- 2013.- №5.- С. 2-10. ↑
-
Айсанов Р. М. Общественно-опасные последствия неправомерного доступа к компьютерной информации в форме ее уничтожения: уголовно-правовой аспект // "Черные дыры" в Российском Законодательстве. - 2011 .- № 3 .- С. 471-472. ↑
-
Ястребов Д. А. Вопросы отграничения неправомерного доступа к компьютерной информации от смежных составов преступлений // Российский следователь .- 2012.- №17 .- С. 25. ↑
-
Ястребов Д.А. Причины роста компьютерной преступности // Человек и закон.- 2012.- №8.- С. 122-126. ↑
-
Сизов А. В. Квалификация нарушений правил эксплуатации ЭВМ, системы ЭВМ или их сети // Информационное право. - 2011 .- № 4 .- С. 27. ↑
-
Иванов, В.Д. Уголовное право: Общая часть: Учебник / В.Д. Иванов.- Ростов-на-Дону: Феникс, 2010.- С. 191-193. ↑
- Уголовная ответственность за превышение пределов необходимой обороны (Правовые основы превышения пределов необходимой обороны)
- Социологическая концепция права (Понятие и виды социального регулирования)
- Вина и виновность
- Стратегическое и тактическое планирование
- «Повышения производительности труда в организации: совершенствование мотивации работников»
- Убийство и его виды (Анализ признаков состава преступления)
- Доведение до самоубийства (Объект и субъект доведения до самоубийства)
- Кража и ее виды (Понятие кражи как формы хищения)
- Публичная власть (Территориальная организация населения и осуществление публичной власти в территориальных пределах)
- Правовые отношения юридических лиц (Правовое регулирование юридических лиц как участников гражданских правоотношений)
- Мошенничество и его виды (Виды мошенничества и правоприменительная практика)
- Формы правления в прошлом и настоящем (Понятие и классификация форм правления)