Преподаватель который помогает студентам и школьникам в учёбе.

Презумпции и фикции в праве (Сущность презумпции и фикции))

Содержание:

ВВЕДЕНИЕ

Дисциплина специализации «Теория государства и права» включает в себя теоретические знания о презумпциях и фикциях, их видах, в каком праве применяются и для чего служат. Данная дисциплина служит целям рассмотрения презумпций и фикций для глубокого понимания их назначения и значимости в праве как в гражданском, так и в уголовном. Для этого мною была подобрана информация из достоверных источников о том, что из себя представляют эти два понятия и какую роль они играют в обществе. Включены работы таких людей как Аполинская Н.В., Близнец И.А., Бабаев В.К., Власов А.А., Кодан С.В., Кушнир И.В., Мосин С.А., Назаренко Г.В., Портянкина С.П., Танимов О.В., Усманов И.П., Шернешевич Г.Ф., Шкатулла В.С. и т.д.

Их работы заслуживают внимания по причине доступности написанной информации, то есть все изложено кратко и ясно, также издательство, что выпустило их книги (Юридический вестник, Юрлитинформ, Юрайт, есть статьи, которые взяты из информационного банка, некоторые работы были под редакцией известных профессоров, например Дж.С. Муртазакулова).

Данная тема выбрана мной из-за интереса конкретно к презумпциям, как к части права, которое используется в суде, хороший пример презумпции невиновности и виновности. Я считаю, что, зная презумпции и фикции, сам принцип их работы, можно быть, так сказать, хозяином своей жизни. Тоже самое, если знать свои права (свобода слова, свобода личной жизни и т.д.). Для общества они ценны, потому что защищает его от того или иного фактора, который может встретить в жизни любой человек. Как например установление авторства работы.

Предметом данной курсовой является институт юридических презумпций и фикций в праве как средство юридической техники.

Сущность презумпции и фикции

Роль презумпции и фикции в праве

Существенную роль в применении норм права играют юридические презумпции и фикции. Между тем вопрос о юридических презумпциях и фикциях в действующих учебниках по теории государства освещается недостаточно [21]. Более того, во многих учебниках эти вопросы практически не освещаются, а между тем в правовом регулировании они занимают не последнее место. Крайне мало и специальных исследований по данной проблематике. И в прошлом и в настоящее время эти исследования имеют отраслевое значение [4]. Однако теоретическое исследование юридических презумпций применительно для правового регулирования общественных отношений в целом проведено В.К. Бабаевым еще более сорока лет назад [7]. Несмотря на то, что отдельные положения данного исследования воспринимаются неоднозначно, его основные результаты достойны включения в учебники по теории государства и права. Если правовая презумпция — это закрепленное в правовых нормах и подтвержденное опытом предположение о наличии или отсутствии юридических фактов, основанное на связи между этими предположениями и реальностью, то правовая фикция – это положение, которое в действительности не существует, но которому право в установленных юридических процедурах придало значение факта.

Несмотря на большое значение юридических фикций и презумпций в праве, как неотъемлемая часть этого, знания о них довольна бедны. Нет единого ответа, что же такое фикция и презумпция, и как они влияют на право в целом, что свидетельствует о столь малом количеством работах на эту тему.

Однако, теоретически нам известно и определения презумпций и фикций, и их назначение благодаря работе В.К. Бабаева, что немало значит для гражданского и уголовного права.

Понятие и виды презумпций

Презумпция в гражданском процессе – установленное законом предположение, что определенный факт существует, если доказаны связанные с ним факты. Например, в гражданском праве существует презумпция вины причинителя вреда. Если доказан сам факт причинения вреда, то презюмируется и вина в его причинении.

Любая презумпция в праве России может быть опровергнута установленными законом способами. Например, в гражданском процессе любая презумпция может быть опровергнута доказательствами. Иначе обстоит дело в уголовном процессе – там презумпция невиновности может быть опровергнута не самими по себе доказательствами, а только вступившим в законную силу приговором суда. В зарубежном праве имеются и так называемые «безусловные» презумпции, которые не могут быть опровергнуты [19, с. 166].

Среди наиболее важных юридических презумпций выделяются:

презумпция невиновности, применимая в уголовном и уголовно-процессуальном праве, а также в конституционном праве, так как нередко закрепляется в конституции государства;
презумпция вины, применимая в гражданском праве, а в некоторых странах – и в уголовном праве;
презумпция добросовестности, применимая в налоговом праве;
презумпция отцовства мужа матери, применимая в семейном праве;
презумпция авторства, применяемая в авторском праве;
презумпция согласия на изъятие органов и (или) тканей у умершего человека для их пересадки, применимая в медицинском праве;
презумпция согласия супруга на распоряжение вторым супругом общим имуществом (его согласие предполагается), семейное право;
презумпция экологической опасности планируемой хозяйственной и иной деятельности в экологическом праве;
презумпция знания гражданином законодательства;
презумпция смерти, применяемая в гражданском праве, когда человек признаётся умершим автоматически в связи с продолжительным безвестным отсутствием (в разных странах сроки могут различаться);
презумпция психического здоровья, используемая в судебной психиатрии и т. д.

Каждое лицо считается не имеющим психического расстройства, пока наличие такого расстройства не будет установлено по основаниям и в порядке, предусмотренным законом [40].

Есть разные способы опровержения или подтверждение презумпции. Через доказательства того или иного факта, или приговор суда. Это показывает презумпции как гибкую систему права, где множество путей и их решений.

Единственное исключение — это безусловные презумпции у которых нет обхода и которые являются не отменными. Возможно существование таких презумпций предотвращают коррупцию, так как их нельзя опровергнуть никоим методом, а значит подкупить судью или присяжных не имеет смысла.

Также существует большое количество презумпций, что означает презумпции подходят под любой случай из жизни человека. Будь это смерть, не добросовестные действия или незнание закона.

Презумпция невиновности

Начиная рассуждения о презумпции невиновности как об одном из элементов уголовно-процессуальной политики, мы бы хотели напомнить точку зрения великого мыслителя древности Сократа, считавшего подчинение законам проявлением высшей справедливости. “Предоставляя гражданину право покинуть отечество, если ему не нравятся существующие законы, Сократ требовал от тех, кто остался, абсолютного подчинения законам…” (Критон, 52). Высшая справедливость у Сократа, таким образом, заключается в соблюдении законов, что приводит к единению граждан, единомыслию, упорядоченности и гармонии [17 с. 15-16].

Принцип презумпции невиновности нашел свое воплощение в ст. 14 УПК РФ: «Обвиняемый считается невиновным, пока его виновность в совершении преступления не будет доказана в предусмотренном УПК РФ порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда. Подозреваемый или обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. Бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту подозреваемого или обвиняемого, лежит на стороне обвинения. Все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном УПК РФ, толкуются в пользу обвиняемого. Обвинительный приговор не может быть основан на предположениях». В тоталитарных и авторитарных странах этот принцип, как правило, игнорируется. Принцип презумпции невиновности является одним из демократических принципов уголовного процесса, на котором строится доказывание по уголовному делу, принятие судебных и следственных решений, словом все производство по уголовному делу.

Его формулировка содержится в ч.1 ст.49 Конституции РФ и в ст.11 Всеобщей декларации прав человека, которая принята Генеральной Ассамблеей ООН, а также в ст.14 Международного пакта о гражданских и политических правах.

Рассматривая презумпцию невиновности в системе принципов уголовного процесса, мы считаем, что это самостоятельный принцип уголовного процесса. Презумпция невиновности полностью вытекает из задач уголовного судопроизводства и способствует их выполнению. Закон считает обвиняемого невиновным до вступления в законную силу приговора суда. А те, кто считают его виновным, обязаны доказать это в предусмотренном законом порядке. Тем самым презумпция невиновности способствует правильному применению закона в изобличении лиц, виновных в совершении преступления. Но, с другой стороны, именно презумпция невиновности требует, чтобы ни один невиновный не был привлечен к уголовной ответственности и осужден.

Принцип презумпции невиновности в отличие от других принципов имеет прямую связь: следователь - обвиняемый. Для обвиняемого вопрос о законности или незаконности получения доказательств, проведения следственных действий не имеет первоначального значения. · В первую очередь обвиняемый «ищет защиту» у следователя через его сомнение, пусть даже субъективное, в его виновности. А причиной возникновения сомнения у лица, производящего расследование, и выступает презумпция невиновности [26 с. 144].

Презумпция невинности одна из самых «популярных» и необходимых. Она несет в себе сомнение в «грязноте» гражданина, что позволяет провести своеобразную проверку через суд, чтобы доказать, что гражданин невиновен или же обратное.

Хоть эта презумпция имеет некоторые странности, такие как привлечение человека к уголовной ответственности, пока в то же время она предназначена для обратного, она остается вполне рабочей и часто применяемой в судебной практике.

Презумпция вины

Презумпция виновности относится к числу отраслевых презумпций и характерна для частного права. В отечественной правовой доктрине первое упоминание о презумпции виновности приводится в работе Д.И. Мейера «О юридических вымыслах и предположениях, о скрытных и притворных действиях», которая вышла в свет в 1845 году. В своём труде автор анализирует презумпцию виновности в рамках концепции юридических предположений.

Презумпция виновности следует считать законодательно закрепленное предположение виновности причинителя вреда, направленное на защиту участников гражданских правоотношений, субъективные права и законные интересы которых оказались нарушенными.

Презумпция виновности выступает в качестве элемента юридического состава, являясь предпосылкой возникновения правоотношений по восстановлению нарушенного права. Опровержение, то есть доказывание фактов невиновного поведения, предоставляет возможность освободиться причинителю вреда или иных мер ответственности и защиты. В этой ситуации В.К. Бабаев называет презумпцию виновности «квазипредпосылкой возникновения, развивающегося правоотношению по возмещению» [6 с. 74].

Презумпция добросовестности

Понятие добросовестности широко используется гражданским законодательством. Оно встречается в институтах виндикации, приобретательной давности, переработки и др. При практическом применении указанных законодательных положений неизменно возникает вопрос об определении добросовестности того или иного субъекта, а стало быть, о доказывании наличия или отсутствия добросовестности. В этой связи особую значимость приобретает презумпция добросовестности участников гражданских правоотношений. Несмотря на очевидную значимость вопроса, специальные исследования этой темы в науке гражданского права найти крайне сложно, а имеющиеся отдельные высказывания не позволяют составить единого понимания указанной категории. Поэтому в условиях особого интереса ученых к понятию добросовестности актуальным представляется рассмотрение значения и особенностей практического применения презумпции добросовестности участников гражданских правоотношений.

Целесообразно ли установление презумпции добросовестности для лиц, о добросовестности которых говорится в ст. 53 ГК, Законах "Об обществах с ограниченной ответственностью" (п. 1 ст. 44), "Об акционерных обществах" (ст. 71), "О сельскохозяйственной кооперации" (ст. 28). Например, ст. 53 ГК устанавливает, что "лицо, которое в силу закона или учредительных документов юридического лица выступает от его имени, должно действовать в интересах представляемого им юридического лица добросовестно и разумно. Оно обязано по требованию учредителей (участников) юридического лица, если иное не предусмотрено законом или договором, возместить убытки, причиненные им юридическому лицу".

П. 3 ст. 10 ГК РФ устанавливает: «В случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно, разумность действий и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагаются». Стоит особо отметить, что данная норма расположена в статье, регламентирующей злоупотребление правом. Данный факт привел некоторых ученых, в частности Мейер Д. И., к выводу о том, что «неразумное и недобросовестное поведение также приравнивается к злоупотреблению правом» [20].

Наличие требований добросовестности в праве вообще, а в такой тонкой и широкой правовой материи как цивилистика, в особенности, безусловно, отвечает самой догме и политике данной отрасли права. При регулировании гражданско-правовых отношений законодатель исходит из добросовестности участников гражданского оборота, обеспечивая их защиту. Добросовестность в презюмированном значении осуществляет субсидиарное позитивное регулирование общественных отношений посредством признания субъектов гражданского права добросовестными, при этом, не обременяя их доказыванием собственной добросовестности, поскольку факт недобросовестности доказывает тот, кто об этом утверждает. Презумпция добросовестности характеризует субъективную сторону отношений, в частности, честность и верность лица, приверженность к исполнению принятым на себя обязательствам. Презумпции добросовестности обеспечивает стабильность правовой системы, упрощает правовое регулирование общественных отношений и кроме прочего выполняет большую созидательную функцию в регулировании гражданских правоотношений [18].

Учитывая, что многие люди пытаются использовать хитрости, чтобы злоупотреблять своим положением, обмануть и заработать на этом, презумпция добросовестности нужна тем, кто был обманут.

Презумпция отцовства мужа матери

Одной из важнейших материальных презумпций семейного права, порождаемых браком, является презумпция отцовства супруга матери рожденного ею ребенка. Ее юридическая значимость заключается в том, что с ее помощью супруги освобождаются от доказывания происхождения ребенка, рожденного во время брака. Бесспорно, что законодательное закрепление данной презумпции обусловлено необходимостью считаться со здравым смыслом и давними традициями, ставшими неотъемлемой частью жизнедеятельности семьи.

Закрепленная в ч. 4 ст. 51 КоБС презумпция отцовства может порождать на практике конфликт презумпции бывшего и настоящего супруга матери, и привести к искусственному увеличению числа дел об установлении отцовства несмотря на то, что, закрепляя данное правило, законодатель исходил, в первую очередь, из интересов детей.

Анализ основных подходов, сложившихся в науке при решении конфликта презумпции бывшего и настоящего мужа матери, свидетельствует о необходимости легального закрепления преимущества одной из них, отдав предпочтение действительному мужу матери, основываясь на приоритете семейного воспитания ребенка.

Суть данной презумпции, известной еще римскому частному праву, состоит в том, что если ребенок родился от лиц, состоящих в браке между собой, а также в течение установленного срока (в большинстве сравниваемых семейно-правовых актов - трехсот дней) с момента расторжения брака, признания его недействительным или с момента смерти супруга матери ребенка, отцом ребенка признается супруг (бывший супруг) матери, если не доказано иное. Отцовство супруга матери ребенка удостоверяется записью об их браке (п. 2 ст. 48 СК РФ). Правообразующая функция брака в действии данной презумпции распространяется прежде всего на детей, рожденных во время брака или после его прекращения по указанным причинам.

Во-вторых, во всех законодательных актах, кроме СК РФ, имеются нормы, предоставляющие возможность матери ребенка, состоящей в браке, либо обоим супругам уже во время государственной регистрации рождения заявить о том, что супруг матери не является отцом ребенка, и тогда отцом признается другое лицо, которое заявит об этом; в этом случае отцовство устанавливается на основании совместного заявления матери ребенка и лица, признающего себя его отцом.

В-третьих, в ряде законодательных актов регламентируется порядок установления происхождения ребенка, родившегося в период действия данной презумпции, но после вступления матери этого ребенка в новый брак [27 с. 20-23].

Презумпция авторства

Авторское право обеспечивает охрану произведений - объективно выраженных результатов творческой деятельности авторов, а смежные права часто рассматриваются как примыкающие к авторскому и обеспечивающие охрану результатов творческой и иной деятельности, связанной в большинстве случаев с использованием объектов авторских прав. Так, у артиста, исполняющего произведение, возникают особые смежные права на результат его творческой деятельности - исполнение; у организации, создавшей запись такого исполнения, - смежные права на созданную ею фонограмму; у вещательной организации - права на результаты: осуществляемой ею деятельности – вещание [3].

Для презумпции авторства есть схема (См. Приложение).

Чтобы работы, созданные большим трудом и огромным количеством времени, были в безопасности, и создатели не утратили свои права на собственное изобретение существует презумпция авторства.

Это не секрет, что есть люди, желающие заполучить чужие творения, поэтому нужно вовремя и правильно устанавливать права на авторство своей работы.

Презумпция согласия на изъятие органов и (или) тканей у умершего человека для их пересадки

Согласно руководящим принципам ВОЗ по трансплантации человеческих клеток, тканей и органов, утвержденных на 63-й сессии Всемирной ассамблеи здравоохранения в мае 2010 г., устанавливается 2 юридические модели забора органов, тканей и клеток [42]:

1. Презумпция несогласия (“opting in”), согласно которой забор трансплантатов допускается лишь в случае, если донором при жизни было высказано согласие на подобное изъятие (в противном случае, такое согласие может быть дано родственниками умершего);

2. Презумпция согласия (“opting (or contracting) out”), в соответствии с которой забор донорского материала разрешен в случае, если лицом при жизни не было высказано возражение против изъятия.

В соответствии со ст. 8 Закона РФ от 22 декабря 1992 г. № 4180-1 «О трансплантации органов и (или) тканей человека» [13] в России закреплена модель презумпции согласия, в отношении правовых аспектов которой в цивилистике существует множество критических замечаний.

Однако признание за гражданами абсолютных прав по распоряжению собственным телом, думается, порождает множество проблем относительно корреляции последних с нормами медицинского законодательства. Например, относительно юридической модели презумпции согласия на забор органов и тканей у человека после смерти существует множество критических замечаний, далеко выходящих за рамки одной лишь юриспруденции. В частности, в литературе неоднократно указывалось на противоречие Закона РФ «О трансплантации органов и (или) тканей человека» [13] Федеральному закону от 12 января 1996 г. № 8-ФЗ «О погребении и похоронном деле» [35], согласно ст. 5 которого изъятие органов и (или) тканей допускается лишь на основании согласия лица, выраженного в рамках волеизъявления умершего. Более того, среди ученых преобладает мнение о том, что презумпция согласия ущемляет права доноров на физическую неприкосновенность. Например, Н.В. Аполинская считает, что «только обладатель права является тем субъектом, который может на законных основаниях принимать решение об использовании его тела в научных, медицинских целях, в трансплантации» [1, c. 23].

Показатели донорства не находятся в прямой зависимости от одного из вариантов существующих «презумпций», поэтому решение данной проблемы требует комплексного подхода, учитывающего сложившиеся в обществе религиозные и этические взгляды, и направленного на популяризацию идей прижизненного и посмертного донорства органов и тканей для трансплантации. Показательна в этом отношении позиция Русской Православной Церкви, отраженная в заявлении от 11 июня 2013 г. о результатах рассмотрения законопроекта «О донорстве органов, частей органов человека и их трансплантации (пересадке)». Из его содержания следует, что Православная Церковь хотя и не поддерживает презумпцию согласия, но, вместе с тем, призывает «выразить свое согласие на посмертное изъятие органов для пересадки» [29].

Презумпция согласия супруга на распоряжение вторым супругом общим имуществом

Семейный кодекс Российской Федерации (далее - СК РФ, Семейный кодекс) устанавливает порядок распоряжения супругами их совместной собственностью (Указанный порядок в целом дублирует правило п. 2 ст. 253 ГК РФ для более широкого круга отношений), в соответствии с которым при совершении одним из супругов сделки по распоряжению общим супружеским имуществом предполагается, что он действует с согласия другого супруга (п. 2 ст. 35 СК РФ). Иными словами, по общему правилу такое согласие презюмируется.

При всей простоте и лаконичности указанного правила оно не лишено недостатка. Ведь Семейный кодекс не раскрывает понятия "общее супружеское имущество". В то же время в литературе преобладает мнение о том, что в его состав, помимо активов - различных вещей, прав требования (имущества в узком смысле слова), входят также пассивы, то есть общие долги, приобретенные супругами в период брака. Вместе активы и пассивы образуют супружеское имущество в широком смысле слова.

Если переложить такое понимание супружеского имущества на норму ст. 35 СК РФ, получится, что презумпция согласия супругов распространяется на все возможные действия по распоряжению имуществом в широком смысле этого слова. То есть охватывает собой не только бесспорные случаи совершения сделок по распоряжению совместной собственностью, но и случаи приобретения в период брака одним из супругов долговых обязательств. Получается, что любое долговое обязательство, возникшее из сделки, совершенной в период брака одним из супругов, автоматически в силу молчаливого согласия второго супруга будет признаваться возникшим по инициативе обоих. Как следствие, такое обязательство будет признано общим (подробнее об этом речь пойдет ниже), поэтому ответственность за его неисполнение по правилам п. 2 ст. 45 СК РФ будет возложена не только на супруга, являющегося стороной сделки, но и на того, кто в сделке не участвовал.

Справедливость такого широкого понимания озвученной выше презумпции, на наш взгляд, вызывает сомнения, ведь чрезмерное расширение случаев ответственности одного супруга за действия другого может серьезно нарушить баланс интересов в семье. Так ли это в действительности и являются ли наши опасения обоснованными? Получение ответов на указанные вопросы принципиально важно, ведь если будет установлено, что опасения не беспочвенны, значит, изначальный посыл о распространении презумпции согласия супругов в том числе на сделки, влекущие возникновение долговых обязательств (кредиты, займы), неверен. А значит, толковать положение п. 2 ст. 35 Семейного кодекса нужно ограничительно, понимая под супружеским имуществом в данном случае лишь активы (сделки по распоряжению активами) [31].

Презумпция экологической опасности планируемой хозяйственной и иной деятельности

Принцип презумпции экологической опасности планируемой хозяйственной и иной деятельности необходимо рассматривать совместно с принципами обязательности оценки воздействия на окружающую среду при принятии решений об осуществлении хозяйственной и иной деятельности и обязательности проведения государственной экологической экспертизы проектов и иной документации, обосновывающих хозяйственную и иную деятельность, которая может оказать негативное воздействие на окружающую среду, создать угрозу жизни, здоровью и имуществу граждан, поскольку они являются взаимосвязанными.

«Презумпция экологической опасности планируемой хозяйственной и иной деятельности означает, что Закон рассматривает всякую планируемую деятельность как потенциально опасную. Следовательно, обязанность доказать экологическую безопасность возлагается на лицо, заинтересованное в реализации своих планов. Такого рода обязанности хозяйствующих субъектов - по проведению оценки воздействия, представлению материалов на государственную экологическую экспертизу - уже давно закреплены в законодательстве. С введением же данного принципа получает логическую завершенность важнейший сегмент экологического законодательства: обосновываются и одновременно наилучшим образом объясняются все те экологические требования, которые предъявляются к стадии размещения объектов, планирования, обоснования хозяйственной деятельности и которые порой вызывают критику с точки зрения их многочисленности либо затратности» [9 с. 14-15].

Учет природных и социально-экономических особенностей территорий при планировании и осуществлении хозяйственной и иной деятельности закреплен в комментируемом Законе в качестве одного из принципов охраны окружающей среды, поскольку, Российская Федерация является федеративным государством, в состав которого входят 89 субъектов, неоднородных с точки зрения природно-географических особенностей, демографических, экологических, экономических и других признаков, наличия на их территориях природных ресурсов и объектов негативного воздействия на окружающую среду. Исходя из этого, при планировании и осуществлении хозяйственной и иной деятельности необходимо учитывать региональные особенности.

Приоритет сохранения естественных экологических систем, природных ландшафтов и природных комплексов вытекает из содержания целого ряда норм экологического законодательства. Их охрана осуществляется путем установления либо ограничений, либо запрета на их изъятие. Например, не допускается изъятие или иное прекращение прав на земли особо охраняемых природных территорий для нужд, противоречащих их целевому назначению (п. 3 ст. 95 Земельного кодекса РФ) и др. [8].

Презумпция знания и незнания законодательства

Презумпция знания закона как разновидность общеправовых презумпций имеет длительную историю. Еще римские юристы сформулировали требования к знанию населением нормативно-правовых предписаний власти, серди которых наиболее четко отражена презумпцию правознакомства формула: «Nemo ignorantia juris recusare potest» - «Никто не может отговариваться незнанием закона». Не менее важной являлась и дополняющая ее презумпция «Ignorantia juris semper nocet» - «Незнание законов не освобождает от ответственности». При этом презумпции знания закона и обнародование узаконений в римском праве выступали как взаимосвязанные элементы правового регулирования. Еще первая римская кодификация права середины V столетия до н. э. получила название Законов XII таблиц в связи с тем, что законы были написаны на 12 деревянных досках, выставлялись на городской площади и поэтому никто не смог «отговариваться незнание закона»[38 с. 79]. С этого времени презумпция знания закона прочно укореняется в правовом развитии различный стран. Не стала исключение в этом и Россия. С формированием российской правовой системы стали складываться предпосылки, а в XVIII – начале XX века презумпция знания закона получила законодательное закрепление, также обрели организационно-правовое оформление механизмы ее реализации и обеспечения. Характерно, что в России и народное правосознание отразило презумпцию правознакомства в поговорках – «Незнанием закона никто не отговаривайся» и «Никто наведением закона отговариваться не может»[15 с. 73].

Не все исследователи признают существование презумпции знания процессуального закона. Например, А.В. Цихоцкий считает, что существует обратная презумпция - презумпция незнания процессуального закона. В качестве подтверждения своей позиции он приводит следующие аргументы:

- при обращении в суд не требуется указывать правовые основания своих требований (ст. 126 ГПК РСФСР, в настоящее время ч. 2 ст. 131 ГПК РФ);

- устанавливая основания для отмены судебного решения, законодатель допускает возможность опираться на такую правовую презумпцию, как неправильное применение судом правовой нормы в силу незнания о ее существовании (ст. 306 ГПК РСФСР);

- функция суда по разъяснению процессуальных прав и обязанностей сторон может быть реализована только в условиях действия презумпции незнания лицом содержания процессуальных норм (ст. 155 ГПК РСФСР, в настоящее время ст. 165 ГПК РФ) [37 с. 282].

Фикция в праве

Определение фикции

Фикция – основанное на законе установление несуществующего факта, имеющего правовое значение. Например, лицо, судимость которого снята или погашена, считается несудимым. Хотя в действительности оно было осуждено. Если лицо (не состоящее в браке с матерью ребенка), которому заведомо известно, что он не является отцом ребенка, заявит при регистрации рождения в органе загс о том, что он является отцом ребенка, это лицо считается отцом ребенка и не вправе оспаривать отцовство [19 с. 168].

Классификация фикций

Фикции классифицируются на законные и догматические. От фикций законных следует отличать фикции догматические, то есть фикции, развитые и принятые наукой, с целью дать последовательную и систематическую связь юридических фактов и подвести их под единый исходный пункт. Например, к ним относится положение, что наследник считается вступившим в наследство с момента смерти наследодателя, хотя в действительности это вступление может не совпадать по времени с моментом кончины наследодателя. Данная фикция покоится на том основании, что при юридическом преемстве окончание права одного должно совпадать с началом права в лице другого.

Называют следующую классификацию фикций:

1. по цели использования (применения) – легальные и нелегальные;

2. по основанию – естественные (натуральные) и юридические;

3. по отраслевой принадлежности – конституционно-правовые, гражданско-правовые, уголовно-правовые и т. д.;

4. по характеру: материальные и процессуальные;

5. по источнику – конституционные; содержащиеся в законах; содержащиеся в подзаконных актах; содержащиеся в международно-правовых актах;

6. по способу выражения – сформулированные в виде суждений, сформулированные в виде неопровержимых предположений;

7. по хронологическому признаку – традиционные и современные.

В научной литературе содержится обширный перечень презумпций, что объясняет многообразие их классификаций. Их подразделяют на: фактические и законные, отраслевые, межотраслевые и общеправовые, специальные и промежуточные, прямые и косвенные; общие и конкретные (частные); исходя из правовых институтов. Наибольшие споры идут по поводу деления презумпций:

1. на материально-правовые и процессуальные;

2. на опровержимые и неопровержимые [41].

Фикции в уголовном праве

Проблема фиктивного в праве занимает важное место, поскольку юридические фикции в ряде случаев выполняют роль не только отсутствующих юридических фактов, но и сами выступают в роли эффективного юридического средства [24 с. 54].

Достаточно широкое распространение фикции получили в римском праве. Суть фикций заключалась в приравнивании фактически существующего к тому, чего нет в действительности [14 с. 108], в отнесении фикций к аналогии [22], представлении фикций как явления, необходимого праву [12 с. 33]. В дореволюционных изданиях отечественных исследователей фикция определялась как вымышленное юридическое действие, посредством которого законодатель вводит улучшение в право согласно новым нарождающимся направлениям без изменения буквы закона [28].

Правовая наука советского периода рассматривала фикции как прием законодательной техники и считала институтом буржуазного права [6]. Советская школа права специальную теорию фикций не разрабатывала. Упоминания о фикциях были краткими и фрагментарными, размещались в подстрочнике либо имели характер дополнений к основному тексту.

В современной юридической науке определенное внимание фикциям стали уделять теоретики права, цивилисты и специалисты международного права. Так, ученые-теоретики под фикциями понимают заведомо неистинные положения, которые устраняют неопределенности в праве и выступают в роли юридических фактов [23 с. 54]. Цивилисты определяют юридическую фикцию как способ устранения пробелов в законодательстве [11]. Специалисты-международники полагают, что юридическая фикция – это прием оформления норм права при отсутствии соответствующих им реальных отношений [32].

Проблема фикционализма в уголовном праве является достаточно важной, так как с помощью фикций можно, с одной стороны, достичь системности в определенной правовой сфере; создать уголовно-правовые понятия, категории, конструкции; развивать научную мысль; придать предположению силу закона; облегчить квалификацию преступлений; обеспечить стабильность правоприменения; усилить профилактический потенциал уголовно-правовых норм и достичь других положительных результатов. С другой стороны, можно усилить противоречие между законом и действительностью; выдумать факт, который в действительности не существует; противопоставить закон и правоприменение интересам общества; создать определенные трудности в понимании и восприятии уголовно-правовых категорий; отвергнуть научные достижения, созданные предшественниками; препятствовать поступательному развитию науки и тому подобные негативные процессы.

В уголовном праве можно выделить три вида фикций: доктринальные, законодательные и правоприменительные. Под доктринальными фикциями мы понимаем теоретические построения, являющиеся результатом исследования, которые способствуют или препятствуют развитию научного познания и достижению научно значимых результатов. Доктринальные фикции могут быть позитивными и негативными. Позитивная фикция – это доктринальное положение, которое не соответствует действительности, но позволяет приблизиться к истине и обеспечить поступательное развитие науки за счет расширения объема знаний о предмете исследования.

Социально-оправданной фикцией является норма, закрепленная в ч. 5 ст. 35 УК РФ. Оправданность этой фикции заключается в стремлении законодателя признать организацию и руководство преступной организацией оконченными преступлениями, в то время как эти действия являются приготовлением к преступлению, а также подвергнуть организатора уголовно-правовой репрессии за преступления, совершенные преступной группой, в которых организатор не принимает непосредственного участия. Такая установка законодателя максимально учитывает общественную опасность действий лица, создавшего преступную организацию либо руководившего преступной организацией.

Фикцию, усиливающую профилактический потенциал, можно выделить в нормах, предусматривающих ответственность за создание организованного преступного сообщества, за совершение разбойных нападений. Законодатель признает оконченными преступления, которые по существу являются приготовительными действиями, направленными на совершение последующих преступлений (ст. 208, 209, 210, 2821, 2822 УК РФ), либо покушением (ст. 162 УК). Такой законодательный прием вполне оправдан, поскольку признание неоконченных преступлений оконченными направлено на усиление ответственности за совершение неоконченных преступлений. Подобные нормы-фикции позволяют усилить меру наказания виновным лицам при совершении ими преступных посягательств в составе организованных или бандитских группировок.

Нормой-фикцией, служащей для разрешения проблемной ситуации, можно признать норму, закрепленную в ч. 5 ст. 34 УК РФ. Законодатель исходит из фиктивного положения, согласно которому действия организатора, подстрекателя и пособника при недоведении преступления исполнителем до конца носят неоконченный характер. Фактически организатор, подстрекатель и пособник выполняют все действия, необходимые для завершения преступления исполнителем.

В качестве негативных фикций можно признать, в частности, норму, дифференцирующую приготовительные действия на наказуемые и ненаказуемые (ч. 2 ст. 30 УК); норму, признающую приготовлением неудавшееся подстрекательство (ч. 5 ст. 34 УК).

Таким образом, уголовно-правовые фикции можно рассматривать в трех аспектах: доктринальном, законодательном и правоприменительном. Использование фикций позволяет преодолевать неопределенность в правовой науке, совершенствовать юридическую технику, выявлять противоречия в применении норм, обеспечивать экономию юридических средств и сил в реализации уголовно-правовых предписаний.

Гражданские процессуальные фикции

Под гражданской процессуальной фикцией (от лат.fictio выдумка, несуществующее, ложное) понимается такой правоприменительный прием, посредством которого субъект судопроизводства привлекается к правовой ответственности [10, с. 122].

Одной из самых дискуссионных фикций является такая правовая конструкция, как юридическое лицо. Основатель теории фикции юридического лица, известный немецкий ученый К.Ф. Савиньи, определяет юридическое лицо как вымышленный субъект права, так как только человек, обладающий сознанием и волей, может быть действительным участником правоотношений. Схожих взглядов придерживается и Г.Ф. Шершеневич, который полагает, что юридическое лицо – «искусственный субъект» права, созданный законодателем для определенных целей [39, с. 89-91].

К фикциям также можно отнести норму ст. 42 ГК РФ: «Признание гражданина безвестно отсутствующим»: «Гражданин может быть по заявлению заинтересованных лиц признан судом безвестно отсутствующим, если в течение года в месте его жительства нет сведений о месте его пребывания.

При невозможности установить день получения последних сведений об отсутствующем началом исчисления для признания безвестного отсутствия считается первое число месяца, следующего за тем, в котором были получены последние сведения об отсутствующем, а при невозможности установить этот месяц – первое января следующего года».

В данной норме фикцией является момент исчисления для признания гражданина безвестно отсутствующим – первое число месяца, при невозможности установить месяц – первое января следующего месяца. Законодатель закрепил данное положение с целью упрощения процесса установления обстоятельств, имеющих значение для правильного и своевременного разрешения, дела. Действительно, часто случается, что невозможно установить конкретную дату и процедура может затянуться на длительный срок, что негативно скажется на интересах заинтересованных лиц, также усложнит работу суда. Нельзя не согласиться с позицией С.П. Портянкиной в том, что фикции являются «мерами, обеспечивающими процессуальную экономию юридических средств и сил судей, а также лиц, участвующих при отправлении правосудия по гражданским делам» [25]. Фикцией также является момент исчисления срока признании гражданина умершим в ч. 3 ст. 45 ГК РФ.

Переходим к следующей правовой категории, которая вызывает огромное количество споров среди теоретиков – это бездокументарная ценная бумага. В соответствии со ст. 142 ГК РФ под ценной бумагой понимается документ, удостоверяющий имущественные права, осуществление или передача которых возможны только при его предъявлении. Проблематика данного понятия выражается в различных подходах определения сущности бездокументарных ценных бумаг. Можно выделить две основные теории правовой природы ценных бумаг: документарная и бездокументарная концепции ценных бумаг [34].

Также фикция применяются в признании движимых вещей по своей природе недвижимыми. Ярким примером являются воздушные и морские суда, суда внутреннего плавания, космические объекты, которые отнесены к недвижимым вещам в силу ст. 130 ГК РФ. Указанные объекты по своим признакам и по своему целевому назначению перемещаемы, однако, в силу закона признаны недвижимостью. Это можно объяснить их высокой экономической ценностью и значимостью для государства. А также, «в силу специфики этих вещей существует необходимость повышенного (в сравнении с иными объектами гражданского права) контроля за владением, пользованием и распоряжением ими» [30].

Фикцией является признание предприятие в целом как имущественный комплекс недвижимостью в силу ч. 2 п. 1 ст. 132 ГК РФ, хотя при этом включает различное имущество: вещи, долги, работы, услуги, права требования и другое. В данном случае движимые вещи по своей природе признаются недвижимыми. Законодатель придает режим недвижимого имущества рассматриваемым объектам с целью упрощения механизма правового регулирования.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Предметом данной работы является институт юридических презумпций и фикций в праве как средство юридической техники.

В моей курсовой представлены множество видов, функций, значение презумпций и фикций, проблемы их применения, также рассмотрения их в советское и современное время – все это служит для понимания того, для чего они так важны для общества и какова их роль в гражданском и уголовном праве. Также были представлены некоторые исторические факты возникновения презумпций и фикций.

Эти два понятия занимают большую часть в праве, хоть и освещены не полностью. Проблема исходит из того, что совсем не много людей проводили исследования для полного понимания и закрытие брешей, которые присутствуют в презумпциях и фикциях.

Основа защиты граждан составляют презумпции. Они - это права граждан, их надежда и сила. Конечно, там присутствуют свои недочеты. Не всегда добиться справедливости удается легким или даже честным путем, потому что законы имеют минусы. Как например недостаточное включение деталей для определённого случая или исключения, что временами не дает суду правильно оценить ситуацию.

Фикции — это своего рода невидимки, что-то несуществующее, но в то же время присутствующее. Такое мнение создается из-за того, как фикция исключает судимость, если она была погашена. Судимость вроде была, но ее больше не существует. Такой феномен в юридической практике я бы назвала «Принцип Призрака».

Для получения результата в эффективности работы презумпций и фикций необходимо расширить кругозор. Начать рассматривать их как что-то сложное, чему нужно глубокое понимание, осознанность принципа их действий, как они появились и как развивались. Ведь все, что создано человеком, подвергается эволюции, и презумпции с фикциями не исключение.

БИБЛИОГРАФИЯ

Аполинская Н.В. Вновь к вопросу о посмертном донорстве органов, тканей человека // Сибирский юридический вестник. — 2007. — № 3 (38). — с. 21—24.
Аристотель. Метафизика: Соч. в 4-х т. М., 1975. Т. 1. С. 141.
Близнец И.А., Леонтьев К Б. М.: Проспект, 2010. — 416 с
Бабаев В.К. Презумпции в советском праве. Автореф. Дисс. Канд. юрид.н.. Свердловский юридический институт. Свердловск, 1969. – 24с.;.
Бабаев В.К. Презумпции в советском праве: Учебное пособие. – Горький: Изд-во ГВШ МВД СССР, 1974. – 124 с.
Бабаев В.К. Презумпции в советском праве. Горький, 1974. С. 32.
Байтин М.И. Сущность права (современное нормативное правопонимание на грани двух веков). – Саратов: СГАП, 2001. – С. 198.
Батычко В.Т. Экологическое право: Краткий конспект лекций. Таганрог: ТТИ ЮФУ, 2009.
Васильева М.И. Новое в Федеральном законе «Об охране окружающей среды»: Комментарий. - М.: НИА-Природа, РЭФИА, 2002. С. 14-15.
Власов А.А. Гражданское процессуальное право. Учебник. - М.: ТК Велби, 2003. - 432 c.
Гражданское право: Учебник: В 2-х т. / Под ред. Е. А. Суханова. М., 1998. 11
Дормидонтов Г. Ф. Классификация явлений юридического быта, относимых к случаям применения фикций. Казань, 1895. С. 33.
Закон РФ от 22.12.1992 № 4180-1 (в ред. От 29.11.2007) «О трансплантации органов и (или) тканей человека». Ведомости СНД и ВС РФ, 14.01.1993, № 2.
Иеринг Р. Дух римского права на различных ступенях его развития. СПб., 1875. С. 108.
Иллюстров И.И. Сборник российских пословиц и поговорок. – Киев, 1904. – С. 73.
Кодан С.В. Закрепление презумпции знания закона в российском законодательстве: Юридическая техника. 2010. № 4.
Козлихин И.Ю. Право и политика. СПб., 1996. С. 15-16.
Курбонов К.Ш.. Теория добросовестности в гражданском праве / Под ред. д.ю.н, профессора Дж.С. Муртазакулова. - Душанбе, 2016. . 2016
Кушнир И.В.. Теория государства и права. М.: 2010 – 166 – 168с.
Мейер Д. И., Русское гражданское право / Московский гос. ун-т им. М.В.Ломоносова. Кафедра гражданского права юридического факультета / Е.А. Суханов (ред.). Репр.изд. 1902 г. М. , 2011.С.216.
Мосин С.А. Презумпции и принципы в конституционном праве Российской Федерации (электронная версия – fictionbook. Ru>author…mosin/presumprii …principi…); Треушников М.К. Судебные доказательства. – М., 1997. – 320 с.
Муромцев С. А. Гражданское право Древнего Рима. М., 1883. С. 186.
Назаренко Г. В. Теория государства и права. С. 54. 10
Назаренко Г. В. Теория государства и права: Учебный курс. М., 2006. С. 54.
Портянкина С.П. Объект судебной защиты в судопроизводстве по делам о признании гражданина безвестно отсутствующим или об объявлении гражданина умершим // Мировой судья. – 2008. – №№ 10,11.
Презумпция невиновности: теория и практика реализации в российском уголовном процессе.- М.: Юрлитинформ, 2010.- 144 с.
Рабец, А.М. Презумпция отцовства мужа матери ребенка в семейном праве Российской Федерации и на постсоветском пространстве [Текст] / А.М. Рабец // Семейное и жилищное право. - 2016. - № 2. - С. 20 - 23.
Овсянников К. Ф. Словарь иностранных слов / Издание Ф. Павленкова. СПб., 1900. С. 593.
Совместное заявление Отдела по взаимоотношениям Церкви и общества и Отдела по церковной благотворительности и социальному служению Московского Патриархата о проекте Федерального закона о донорстве органов. [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/3036261.html (дата обращения: 21.09.2013).
Сойту М.В. Понятие и правовой режим недвижимых вещей // Нотариус. – 2008. – № 5.
Статья: Презумпции общего характера приобретенных в браке долгов (Ломакина П.А.) («Семейное и жилищное право», 2016, N 1) из информационного банка «Юридическая пресса».
Танимов О. В., Малеев Ю. Н. Фикции в международном праве // Московский журнал международного права. 2004. № 4. С. 6.
Теория государства и права : учебник и практикум для академического бакалавриата / В. Н. Протасов. — М. : Издательство Юрайт, 2015. — 487 с. — Серия : Бакалавр. Академический курс.
Усманов И.П. Бездокументарная ценная бумага – фикция ли это? // Общество и право. – 2009. – № 2.
Федеральный закон от 12.01.1996 № 8-ФЗ (ред. от 28.07.2012) «О погребении и похоронном деле» // «Российская газета», № 12, 20.01.1996.
Философская энциклопедия: В 5-ти т. / Гл. ред. В. Ф. Константинов. М., 1997. Т. 5. С. 330.
Цихоцкий А.В. Теоретические проблемы эффективности правосудия по гражданским делам. Новосибирск, 1997. С. 282.
Черниловский З.М. Всеобщая история государства и права. – М., 1983. – С. 79.
Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права (поизд.1907г.). – М., 1995. – С. 89-91.
Шкатулла В.С. — М.: Юстицинформ, 2014 — 536 с. — (серия «об-

разование»).

Юридическая техника: учебник / Ю.К. Краснов, В.В. Надвикова,
WHO Guiding principles on human cell, tissue and organ transplantation//Resolution WHA63.22 adopted by the Sixty-third World Health Assembly on 21 May 2010. [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://www.who.int/transplantation/en/ (дата обращения: 20.09.2013)

ПРИЛОЖЕНИЕ

Источник: Близнец И.А., Леонтьев К Б. М.: Проспект, 2010. — 416 с