Автор Анна Евкова
Преподаватель который помогает студентам и школьникам в учёбе.

Пробелы в законодательстве и способы их восполнения (Анализ пробелов в законодательстве на современном этапе)

Содержание:

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность исследования обусловлена следующими факторами. Российское государство и общество пребывает на особенной стадии исторического развития. Это обусловлено качественно новыми изменениями в социально-экономической и политической сферах, которые находят свое отражение, в частности, и в системе права. Приобретая черты, присущие развитым правовым системам современности, отечественная законодательная база позитивно развивается: на основе качественно новых принципов корректируется массив нормативных актов, расширяется сфера правотворческой и правоприменительной практики, возрастает роль правотворческих и правоприменительных органов.

Однако даже в подобных условиях успешного политического и экономического развития страны не теряет своей актуальности вопрос полноты регламентации общественных отношений, возникающих в государстве. Как показывает практика, какой бы совершенной и прогрессивной не являлась законодательная база страны, она не способна охватить все сферы социальной жизни, нуждающихся в правовом регулирования. На практике, перед правоприменительными органами нередко возникает проблема адаптации той или иной ситуации к конкретному нормативно-правовому акту. Такое явление, как наличие пробела в праве, по нашему мнению, получает место совершенно справедливо, поскольку невозможно предусмотреть и отразить в законе все общественные отношения. «Несовершенство» законодательства раскрывается с помощью философского понимания сущности права, его многогранности и многоаспектности, что подтверждается практикой.

Проблема наличия пробелов в праве всегда вызывала теоретический и практический интерес среди как отечественных, так и зарубежных ученых. Однако до сих пор в научных кругах неоднозначно трактуется понятие, содержание и сущность пробелов в праве, причин их появления, и, в этой связи, способов их устранения.

Целью настоящей работы является исследование проблемы наличия пробелов в законодательстве и выявления способов их восполнения.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

- рассмотреть историю регулирования пробелов в праве;

- раскрыть понятие пробелов в законодательстве;

- рассмотреть причины возникновения пробелов в законодательстве;

- исследовать проблемы отграничения пробелов в законодательстве от правовых коллизий;

- проанализировать способы восполнения пробелов в законодательстве.

Объектом исследования являются общественные отношения в сфере выявления и восполнения пробелов в законодательстве.

Предмет исследования – теоретические разработки и нормы права в сфере устранения пробелов в законодательстве.

Методологической основой настоящей работы являются формально-юридический, сравнительно-правовой методы, а также методы дедукции, анализа и др.

Структура исследования включает введение, три главы, разделенные на параграфы, заключение и список использованных источников и литературы.

1. Пробелы в праве: исторический аспект

Разного рода нестыковки в законодательстве возникали всегда, однако ранее они не имели столь массового распространения, сравнимого с современным состоянием дел. Во-первых, это объясняется тем, что юристы и законодатели прошлых поколений придавали особое внимание тщательной подготовке официальных вердиктов. Соответствующий подход затрагивал, как непосредственное содержание законов, так и его язык, который должен быть воспринимаемым и понятным населению страны с различным уровнем знаний и образования. Во-вторых, законы разрабатывались с перспективой их многолетнего применения без внесения каких-либо кардинальных изменений и поправок.

Конечно, полностью избежать досадных недоразумений не удавалось никому, однако это было исключение из правил. Поэтому, прежде чем затронуть текущее состояние ныне действующей законодательной базы, приведем два примера историко-правового характера и рассмотрим их в определенной хронологической последовательности.

Так, в дореволюционный период одним из наиболее высоконаучных и фундаментальных законов, считалось Уголовное уложение, принятое в Российской империи в 1903 г. О его качестве говорит то обстоятельство, что на территории Литовской республики, получившей независимость в 1918 г., значительная часть норм данного акта в виде Уголовного кодекса действовала до 1940 г., когда указанное государство вошло в состав СССР.

Многие понятия и определения, закрепленные в поименованном документе, и поныне не утратили своих принципиальных свойств, ценности и значимости. Например, согласно ст. 3 Уложения, в зависимости от размера наказания и негативных последствий совершенного деяния все правонарушения разграничивались на три конкретных вида: тяжкие преступления, преступления и проступки. В том или ином виде соответствующее деление существует в отечественном отраслевом законодательстве и в настоящее время.

«В исследованиях старых русских юристов и законопроектных работах того времени привлекают внимание основательность, всесторонность и глубина юридического анализа, широкое исследование памятников истории права, современного и зарубежного законодательства и литературы, четкость изложения мысли, живой и образный русский язык», – отмечает Б. В. Волженкин[1].

Вместе с тем, Уголовное уложение не лишено наличия спорных моментов. В частности, в нем исключительное место занимала глава III «О бунте против Верховной Власти и о преступлениях против Священной особы Императора и членов Императорского двора», где в ч. 1 ст. 99 подчеркивалось, что «посягательство на жизнь, здравие, свободу или вообще на неприкосновенность Священной Особы Царствующего Императора, Императрицы или Наследника Престола карается смертной казнью».

В тот исторический период сходные нормы присутствовали в законодательстве всех государств, где существовала монархическая форма правления, представлявшая собой типичное явление начала ХХ века. Для сравнения можно обратиться к законодательству Австро-Венгерской, Германской или Японской империй, королевства Италии или королевства Испании.

Уже тогда у правоведов большие сомнения вызывали содержание и смысл п. 3 ст. 100 согласно которому «если однако такое посягательство обнаруживается в самом начале и не вызвало особых мер к его предотвращению, то виновный наказывается срочной каторгой. Посягательством признается как совершение сего тяжкого преступления, так и покушение на оное»[2].

По нашему мнению, весьма затруднительно определить в качестве преступления покушение на посягательство (курсив авторский). Предположительно, что дореволюционный законодатель объявлял противоправными внешне не воплотившиеся в поступки мысли и намерения. Между тем, в реальности приготовление к покушению могло иметь лишь форму бесед, споров и далеких от конкретности разговоров. Однако Уложение содержало только одну безальтернативную санкцию. Это противоречило принципам гуманности и справедливости, которые хотя и не выраженные прямо присутствовали в рассматриваемом акте.

В подобном случае уместно обращение к позиции К. Маркса, который говорил, что «законы, против тенденции, законы, не дающие объективных норм, являются террористическими законами, вроде тех какие изобрела крайняя государственная необходимость при Робеспьере и испорченность государства при римских императорах.

Законы, которые делают главным критерием не действия человека, а его образ мыслей, – это не что иное, как позитивные санкции беззакония»[3].

«Такие законодательные положения вызывали справедливое неприятие со стороны демократически настроенных русских юристов. Их критический подход базировался не только на собственных взглядах и выводах, но и подкреплялся правовой практикой ряда европейских государств, где в зависимости от стадии совершения преступления дифференциация наказаний имела четкое нормативное отражение»[4].

Если затрагивать советский период истории, то следует прокомментировать Указ ПВС РСФСР от 16 января 1965 г. «Об усилении материальной ответственности за хищение государственного или общественного имущества», поскольку он имеет некоторую проекцию на современное российское законодательство. Анализ условий Указа ясно показывает, что здесь имели место:

а) явная ошибка советского законодателя в оценке проступков, совершенных отдельными лицами;

б) поспешность и небрежность в изложении определенных нормативных формулировок;

в) смешение юридических определений и видов юридической ответственности.

В середине 60-х годов прошлого века характеристика материальной ответственности, ее понятие, признаки и другие сопутствующие элементы уже были детально разработаны и обоснованы общей правовой наукой, наукой советского трудового и гражданского права.

Так, по нормам КЗоТ РСФСР данные меры применялись на практике и представляли собой обязанности работника по возмещению ущерба, причиненного предприятию, учреждению или организации вследствие противоправных действий (бездействия). В подобной ситуации субъектом полной материальной ответственности выступало определенное должностное лицо, на которое в соответствии с его служебными полномочиями возлагалась обязанность сохранения конкретных материальных, денежных и иных ценностей, являвшихся тогда исключительной государственной или общественной собственностью, жестко охраняемой от каких-либо преступных посягательств.

Означенные принципы материальной ответственности присутствуют и в российском трудовом законодательстве. К примеру, в гл. 39 «Материальная ответственность работника» ТК РФ закреплена ст. 243[5], где приведен исчерпывающий перечень случаев полной материальной ответственности. В частности, к их числу относится недостача ценностей, вверенных работнику на основании специального письменного договора или полученных им по разовому документу, умышленного причинения ущерба, причинения ущерба в состоянии алкогольного, наркотического или иного токсического опьянения и пр.

Между тем, в вышеназванном Указе не только прямо говорится об ответственности за противоправное деяние, являющейся мелкой кражей государственного или общественного имущества. Фактически документ закреплял меры административной, а не материальной ответственности. Их реализация возлагалась на товарищеские суды, которые подвергали виновных лиц санкциям в виде денежных штрафов.

Интересно, что по истечении многих десятилетий практически сходное недоразумение нашло свое отражение в современном российском нормативно-правовом акте. Так, в ст. 75 ФЗ РФ от 10 января 2002 г. № 7-ФЗ «Об охране окружающей среды»[6], констатируется, что за нарушение законодательства в области охраны окружающей среды устанавливается имущественная, дисциплинарная, административная и уголовная ответственность в соответствии с законодательством.

Поскольку отдельного, самостоятельного вида имущественной ответственности в отечественном праве не существует, полагаем, что по смыслу указанного закона речь может идти только о гражданско-правовой ответственности, санкции которой носят исключительно денежный характер (штраф, пеня, неустойка, возмещение вреда), причиненного противоправными действиями (бездействием) физического лица (гражданина) или юридического лица (организации) и применяются по правилам ГК РФ[7].

Прежде чем, рассматривать другие спорные нюансы конкретных современных законов, мы коснемся нескольких вопросов, лишь на первый взгляд носящих сугубо теоретический характер. В реальности появление за последнее время ряда новых негативных аспектов существенно снижает качественные элементы действующего права в целом.

Так, дефиниция «правонарушение» представляет собой общее определение, охватывающее собой все негативные формы поведения, запрещенные действующим законодательством под угрозой наказания или взыскания. В зависимости от наступивших вредных последствий или нарушенных правил видами правонарушений являются преступления и проступки. Впервые данные термины, прочно и навсегда вошедшие в отечественное право, были закреплены в акте под названием: «Уложение о наказаниях уголовных и исполнительных», обнародованное в Российской империи в 1845 г.

В свою очередь, в новейший период советской истории понятие преступления содержалось в ст. 7 УК РСФСР; понятие административного правонарушения (проступка) закреплялось в ст. 10 КоАП РСФСР; в ст. 135 КЗоТ РСФСР излагались обстоятельства, которые требовалось учитывать при наложении взыскания за совершение дисциплинарного проступка. В настоящее время указанная дефиниция в силу небрежного подхода со стороны законодателя оказалась размытой, утратившей свою конкретность, четкость и определенность.

Например, в ст. 14 УК РФ дано современное краткое понятие преступления и его признаки: противоправность, общественная опасность, виновность, наказуемость.

В ст. 2.1. КоАП РФ представлено понятие административного правонарушения. Им признается противоправное, виновное действие (бездействие) физического лица (гражданина) или юридического лица (организации). Признак социальной вредности административного правонарушения выражен недостаточно четко. О нем упоминается лишь в ст. 2.2. КоАП РФ «Формы вины», как о предвидении лицом, совершившим административно наказуемое деяние, вредных последствий. Характерная особенность административной ответственности заключается в том, что составы деяний устанавливаются не только федеральным законом, но и соответствующими актами субъектов РФ[8].

В свою очередь, в ст. 106 НК РФ присутствует юридическая конструкция налогового правонарушения. С теоретической позиции, декларируемые в норме признаки деяния (виновность, противоправность, наказуемость) полностью идентичны признакам административного правонарушения. Точно также признак социальной вредности означенного деяния имеет отдельную фиксацию в ст. 110 НК РФ «Формы вины при совершении налогового правонарушения», что придает ему сходство с предыдущим комментируемым актом[9].

Обособленным правовым явлением следует считать описание бюджетного нарушения, сформулированное в п. 1 ст. 306.1. БК РФ. За его совершение против виновного финансового органа, иных уполномоченных структур или определенного должностного лица могут быть применены бюджетные меры принуждения, изложенные в гл. 30 обозначенного кодекса[10].

Отметим, что указанные меры не являются равнозначными мерам юридической ответственности, предусмотренным ранее поименованными кодифицированными актами.

По своей юридической природе они носят характер властных средств, направленных на пресечение неправомерного поведения субъектов бюджетных правоотношений и восстановление первоначального положения вещей. В ряде случаев они выражаются в форме предписаний и директивных требований, исходящих от вышестоящего уполномоченного государственного органа.

За исключением преступления объединяющей показательной чертой всех анализируемых кодексов является то весьма существенное обстоятельство, что из норм, закрепляющих понятие «правонарушение», исключен детализирующий его термин – проступок. С точки зрения общей теории и отраслевых юридических наук данную законодательную погрешность нельзя считать второстепенной. Не только у многих обучающихся, но и у некоторых правоприменителей складывается мнение, что в текущий период существует три вида деяний: преступление, правонарушение и проступок. На этом фоне положительно, что в ст. 192 ТК РФ «Дисциплинарные взыскания» не только сохранена дефиниция «проступок», но и дано легальное описание негативных форм поведения: ненадлежащее исполнение работником по его вине возложенных на него обязанностей.

В последние годы в современном мире сложились новые опасные ситуации, которые требуют всестороннего и обстоятельного осмысления анализа со стороны специалистов.

Эти явления порождены общим усложнением социальной жизни многих стран и народов; агрессивными вызовами и действиями со стороны деструктивных сил различных политических и религиозных взглядов; несравнимым с прежним уровнем масштабов террористической опасности и иных глобальных угроз.

Указанные процессы и их результаты, безусловно, нуждаются во всесторонней политической и общественной оценке. Однако, на наш взгляд, далеко не всегда надо спешить с соответствующим закреплением полученных выводов в российском законодательстве. Это объясняется тем, что в подавляющем большинстве случаев ныне действующие нормативные правила и установки практически в полном объеме применимы к возникающим негативным явлениям, какими бы сложными и неоднозначными они не казались. Известную роль могут сыграть и подзаконные акты.

Например, еще в конце прошлого века А.Б. Венгеров отмечал, что «не удается определить как преступление приверженность к идеологическим и политическим течениям типа «фашизм». Да и вряд ли это надо делать. Так, по крайней мере, оказалось неудачной попытка Президента РФ поручить Российской Академии наук выработать понятие «фашизм». Ведь фашизм – это и идеология, и политическая деятельность, и организационные формы»[11].

Следует полагать, что в силу указанных причин после вступления в действие с 1 июля 2002 г. КоАП РФ неоднократно и кардинально менялось содержание ст. 20.3, которая в настоящее время носит крайне сложное наименование: «Пропаганда либо публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики, либо атрибутики или символики экстремистских организаций, либо иных атрибутики или символики, пропаганда либо публичное демонстрирование которых запрещены федеральными законами».

Вместе с тем, несмотря на вносимые коррективы, четкости и однозначности в понимании данного административно наказуемого проступка не прибавилось. Практически все претензии сводятся к изображению свастики. Между тем, с давних пор у большинства народов нашей планеты этот символ был связан с надеждами на счастье и благополучие.

Она украшала праздничные одеяния древних православных иерархов и фрески суздальских соборов; стены буддистских храмов и национальные костюмы североамериканских индейцев и присутствовала в мозаике куполов среднеазиатских мусульманских мечетей.

Поэтому ни в коем случае нельзя ее считать исключительной принадлежностью гитлеровской Германии.

Фактически реальное проявление фашизма в виде политической деятельности, в организационных формах и даже принимаемых государственных актах наглядно присутствует в кровавых событиях в Украине. Положительно, что в отношении ряда высокопоставленных украинских военных за противоправные деяния на Донбассе отечественными следственными органами возбуждены уголовные дела по признакам преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 356 УК РФ «Применение запрещенных средств и методов ведения войны».

Одновременно, Министерство юстиции РФ включило в список запрещенных к существованию на территории нашей страны ряд украинских профашистских и националистических структур, среди которых: «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Украинская национальная ассамблея – Украинская народная самооборона» (УНА-УНСО) и пр.

Элементы фашизма, как идеологии, мы также видим не только в одностороннем подходе прибалтийских государств Литвы, Латвии, Эстонии к восприятию итогов Великой Отечественной войны и регулярных финансовых претензиях к нашей стране за так называемую «советскую оккупацию». Прежде всего, они выражаются в ежегодных маршах и реабилитации ветеранов местных подразделений SS и других подобных формирований; в ограничении прав, свобод и интересов некоренных граждан этих стран; в запрете на государственную службу, в тотальном закрытии русскоязычных школ и средств массовой информации.

По нашему мнению, хотя и в меньших масштабах сходная ситуация, когда, в силу разных причин невозможно разработать отдельное, оригинальное понятие какого-либо социально значимого явления, характеризует ФЗ РФ от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции»[12].

В п/п «а» п. 1 ст. 1 анализируемого нормативно-правового акта законодатель предпринял попытку сформулировать требуемое, самостоятельное определение. Так, означенное противоправное деяние может иметь следующие формы выражения:

- злоупотребление служебным положением, дача взятки, получение взятки или злоупотребление полномочиями;

- коммерческий подкуп либо иное незаконное использование физическим лицом своего должностного положения вопреки законным интересам общества и государства.

Во всех указанных случаях целью являются корыстные, низменные мотивы, всегда признаваемые отягчающими вину обстоятельствами, которые направлены на незаконное обогащение виновного субъекта:

- получение выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуг имущественного характера;

- иных имущественных прав для себя или для третьих лиц либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу другими физическими лицами. Вместе с тем, в отечественном уголовном законодательстве уже содержатся нормы, предусматривающие юридическую ответственность фактически за все вышеперечисленные виды антиобщественного поведения. Назовем только некоторые из них. Это ст. 285 УК РФ – «Злоупотребление должностными полномочиями»; ст. 286 УК РФ – «Превышение должностных полномочий»; ст. 290 УК РФ – «Получение взятки»; ст. 291 УК РФ – «Дача взятки»; ст. 292 УК РФ – «Служебный подлог»[13].

В п. 1 ст. 13 «Ответственность физических лиц за коррупционные правонарушения» констатируется, что виновные российские граждане, иностранцы и лица без гражданства за совершение указанных деяний несут уголовную, административную, гражданско-правовую и дисциплинарную ответственность. Затем в п. 2 подчеркивается, что физическое лицо, совершившее коррупционное правонарушение, по решению суда может быть лишено в соответствии с законодательством РФ права занимать определенные должности государственной и муниципальной службы.

Однако идентичные правила также закреплены в ст. 47 УК РФ: «Лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью». В качестве основного вида наказания она устанавливается по приговору суда на срок от одного года до пяти лет, а в качестве дополнительного наказания: на срок от шести месяцев до трех лет. В исключительных случаях, специально предусмотренных некоторыми статьями Особенной части УК РФ, как дополнительное наказание, лишение права может устанавливаться на срок до двадцати лет.

Полагаем, что отсутствие в анализируемом законе каких-либо особых, наступательных элементов идей и предложений, вторичность ряда условий и их дублирующий характер в практическом плане не способствуют повышению его значимости в деле борьбы с коррупцией. При назначении виновным лицам наказания за преступления подобного рода суды руководствуются исключительно положениями отечественного уголовного законодательства.

Следует обратить внимание и на другие аспекты, снижающие качество законов. В частности, к ним относятся неоднозначные оценки, хотя уже почти забытых, но в недавнем прошлом громких исторических событий. Так, согласно п. 1 ст. 7 Конституции РФ[14] наша страна представляет собой социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека. За прошедшие годы сложилась весьма сложная, спорная и противоречивая система соответствующих нормативно-правовых актов.

Среди них отдельное место занимает ФЗ РФ от 12 января 1995 г. № 5-ФЗ «О ветеранах», поскольку его правила, прежде всего, призваны регулировать права, интересы и блага отдельных категорий российских граждан, являвшихся участниками боевых действий на территории нашей страны и за ее пределами[15]. В Приложении к закону представлен состоящий из трех разделов перечень государств, городов, территорий и периодов ведения боевых действий с участием граждан РФ.

Между тем, по сугубо конъюнктурным причинам из перечня вычеркнуты многие сотни тысяч советских солдат и офицеров, служивших на Кубе во время Карибского кризиса 1962 г., когда весь мир стоял на грани ядерной катастрофы; участники событий в Чехословакии 1968 г. и в гражданской войне в Никарагуа; не указан Ирак, где советские инструкторы и специалисты на протяжении почти восьми лет находились в рядах иракской армии в период ирано-иракской войны восьмидесятых годов прошлого века[16].

Подобный подход представляет собой парадоксальную ситуацию, когда за прошлые решения высших партийных и государственных руководителей СССР существенное бремя ответственности возложено на бывших военнослужащих Советской Армии, с честью выполнивших свой интернациональный и служебный долг. «Для подавляющего большинства ветеранов, обойденных вниманием закона, решающее значение имеет не материальный фактор, а нравственные начала, чувство несправедливого отношения к ним со стороны государства. Сложившееся статусное неравенство лишь способствует разобщенности ветеранских объединений страны, не консолидирует участников различных военных конфликтов и, в известной степени, противопоставляет их друг другу»[17].

Именно на данные обстоятельства указывает Конституционный Суд РФ в Постановлении от 6 февраля 2014 г. № 2-П «По делу о проверке конституционности подпункта 5 статьи 4 Федерального закона «О ветеранах» в связи с жалобой гражданина В.А. Корсакова. В поименованном решении констатируется, что наличие некоего статуса «не сводится лишь к возможности пользоваться определенными мерами социальной поддержки – оно отражает признание заслуг конкретного гражданина, соответствующее его вкладу в общее дело защиты Отечества и понесенным ради этого лишениям, и тем самым непосредственно влияет на его личностную самооценку во взаимоотношениях с обществом и государством»[18].

Таким образом, по нашему мнению, не только перечисленные, но и другие негативные аспекты, снижающие качество законов, отрицательно сказываются, как на научных исследованиях, образовательном процессе в учебных заведениях разного уровня, но и на правоприменительной практике. В силу указанных обстоятельств, Конституционный Суд РФ и Верховный Суд РФ вынуждены регулярно осуществлять разъяснение спорных законодательных положений, в том числе путем расширительного и других сложных способов толкований норм права.

2. Анализ пробелов в законодательстве на современном этапе

2.1. Понятие пробелов в законодательстве

Право не всегда способно урегулировать общественные отношения в полной мере. Отсутствие необходимых правовых норм, регулирующих общественные отношения, называют пробелами в праве. Так, в русском языке слово «пробел» имеет несколько значений. В прямом смысле, пробел определяется как пустое, незаполненное пространство, в переносном – как нечто упущенное, недостаток.

Небезынтересным является тот факт, что при понимании пробела как некоего упущения, он подразумевает неисполнение должного, недосмотр, небрежная ошибка, а при понимании пробела недостатка – как несовершенство, изъян, погрешность или неполное количество чего-либо.

На основе выше сказанного, о пробеле можно говорить как в случаях, когда имеется намеренно незаполненное пространство, не подлежащее заполнению в силу специфики самого предмета, так и в случаях, когда пустое место является изъяном, упущением в его формировании. Пробел в прямом смысле является необходимым качеством предмета, при утрате которого он перестает быть тем, чем он есть в действительности.

Восполнение пробела из внутренних источников невозможно, а из внешних исключено, поскольку иначе создается качественно новое явление. Наоборот, принимая переносное значение слова, мы признаем тем самым необходимость устранения существующего недостатка[19].

Наиболее точно пробел в законодательстве, по нашему мнению, определяется как отсутствие закона (акта высшего органа власти) в правовом поле. Пробел же в законе – лишенное конкретики регламентирование вопроса в отдельном нормативно-правовом акте[20].

Так, критериями наличия пробела в праве можно считать:

1) Отсутствие правовой нормы;

2) Неполнота правовой нормы;

3) Противоречие существующих правовых норм.

В.С. Нерсесянц даёт следующее определение: «Под пробелом в праве имеется в виду отсутствие такой нормы права, которая по смыслу действующего права и характеру регулируемых им общественных отношений необходима для регулирования данных конкретных фактических обстоятельств (фактических отношений), находящихся в сфере сложившейся правовой регуляции»[21].

На современном этапе развития теории государства и права общепринятым, как утверждает Д.Н. Рябова, следует считать следующее определение пробела в праве: «Пробел в праве – это отсутствие конкретного нормативного предписания в отношении фактических обстоятельств, находящихся в сфере правового регулирования. Иными словами, это отсутствие нормы права для урегулирования какого-либо вида общественных отношений»[22].

Для определения некоторых видов существующих в отечественном законодательстве пробелов зачастую используется понятие «технического» пробела»[23], под которым понимаются такие недостатки правовых норм, которые связаны с несовершенством законодательной техники. При этом саму законодательную технику характеризуют как совокупность определенных правил для наиболее правильного и рационального изложения правовых институтов, норм, статей в правовых актах, издаваемых специальным органом в целях достижения совершенства форм их выражения. В случае не существования подобных инструкций, а, очевидно – при их нарушении, в нормативной базе нередко встречается неоднозначное понимание некоторых выражений, излишняя многословность, отсутствие систематизации материала и тому подобное, что ведет за собой двусмысленность, пробелы и другие недостатки права.

В теории государства и права и в отраслевых юридических науках сложились определенные способы типизации пробелов права в зависимости от разнообразных условий деления. Одним из таких критериев является степень истинности, в соответствии с которой пробелы подразделяются на реальные и мнимые[24]. В соответствии с узким подходом к понимаю пробелов в праве можно выделить следующие:

- мнимые пробелы – в данной ситуации понимается конкретная сфера общественных отношений, которая не подлежит законодательному регулированию, однако с точки зрения определенных лиц должна быть урегулирована законодателем. Следовательно, мнимым такой пробел называется именно потому, что его фактически и нет. Мнимые пробелы вытекают из ложных представлений лиц, когда полагают, что общественное отношение должно быть урегулировано правовой нормой, хотя на самом деле оно вообще находятся вне той сферы, которое правом регулируется.

- реальным пробелом – является фактическое отсутствие нормы права или её необходимой части, регулирующей конкретные общественные отношения, находящиеся в сфере правового регулирования.

По обыкновению, в центре исследовательского внимания располагаются пробелы реальные. Это объяснимо, ведь мнимый пробел берет начало в сознании субъектов, и в первую очередь, законодателей, и не влияет на работу механизма правового регулирования.

Реальные пробелы связаны с пониманием истинности, пробелы же мнимые, по своему существу, представляют собой заблуждения. Представляется возможным выделить целый ряд признаков, характеризующих заблуждение, которые подлежат использованию в качестве черт мнимых пробелов. К их числу относят такие как: в конкретный момент заблуждение обусловливается ограниченностью знания о закономерностях развития правовой материи и юридической практики и заблуждение носит неосознанный характер, являясь одной из причин возникновения ошибки.

Таким образом, пробелы в праве являются частью дискретности законодательства, то есть ситуации, когда функционирующему законодательству свойственна прерывистость, проявляющаяся в разнородности закона-регулятора, а если расширять понятие дефиниции, то и в разнородности правового регулирования. Пробелы в праве иногда могут носить естественный характер. Это связано с тем, что полное урегулирование того или иного вида правового отношения невозможно в силу его природы.

2.2. Причины возникновения пробелов в законодательстве

Причины проявления пробелов в праве можно разделить на две группы. К первой группе объективных причин, традиционно относят то многообразие общественных отношений, которое сложилось в последние десятилетия. В условиях преобразования политической, экономической, социальной, культурной жизни общества, законодатель не всегда успевает подстроиться под жизненную реальность[25]. Именно поэтому преобразование общественных отношений в различных сферах общества часто вызывает необходимость в дополнительной нормативной регламентации. Все это приобретает актуальность в современных условиях, когда место получают новые общественные. Таким образом, складывается мнение, что объективные причины появления пробелов вызываются рядом факторов. Прежде всего, это объясняется достаточно резкой сменой экономического и политического курса государства, которые отражаются в нормативно-правовых актах, изменяя их.

Большинство ученых склонны полагать, что объективным первоисточником появления пробелов в праве является и то, что само право представляет собой достаточно динамичную систему. Иными словами, к причинам появления пробелов в праве могут быть отнесены ситуации, когда возникновение качественно новых общественных отношений не может быть предвидено законодателем и заблаговременно отражено в норме законе.

Вторая же группа причин возникновения пробелов в праве отражает ее субъективную природу. Речь идет о тех ошибках, которые допускаются самим субъектом правотворческой деятельности. К ним относятся несовершенство законодательства, отсутствие надлежащей законодательной техники. В противовес представленной позиции ряд ученых, относит слабое развитие законодательной техники, ее средств и приемов к объективным причинам, что, на наш взгляд, является не вполне обоснованным. Применение законодательной техники, безусловно, пронизано субъективным началом, так как процесс реализации законотворческой деятельности проходит через человеческое сознание. Помимо вышеизложенных, к данной группе причин следует отнести и слабую оперативность реагирования законодателя на возникшую потребность в принятии законов, недальновидность, а в ряде случаев и некомпетентность законодателя, несоблюдение правил русского языка, корректное употребление отдельных терминов.

Объективные и субъективные причины возникновения пробелов в праве могут приводить к такому негативному правовому явлению, как злоупотребление правом. В законодательстве отсутствует общее определение злоупотребления, и констатировать факт превышения пределов реализации права могут лишь компетентные органы.

Для такого понятия как «злоупотребление правом» характерно:

1) Наличие у лица субъективных прав;

2) Деятельность по его реализации;

3) Использование права в противоречие его социальному значению;

4) Отсутствие нарушения конкретного запрета;

5) Установление факта злоупотребления компетентными органами;

6) Наступление специфической меры ответственности.

Таким образом, можно заключить, что при анализе специальной юридической литературы мы пришли к выводу о том, что основные причины появления злоупотреблений в праве не систематизированы. Иными словами, в отраслевых науках можно встретить лишь отдельные рассуждения относительно причин, влекущих появление злоупотреблений в праве. Так, например, в гражданском праве А.В. Волков определяет злоупотребление правом как особый вид гражданского правонарушения, связанного с умышленным выходом управомоченного лица в ситуации правовой неопределенности за внутренние пределы субъективного гражданского права для достижения своей незаконной скрытой[26]. Таким образом, в качестве критерия появления злоупотреблений в праве цивилист называет наличие пробелов в праве, ошибок, противоречий, коллизий и других.

3. Практические аспекты восполнения пробелов в законодательстве

3.2. Проблемы отграничения пробелов в законодательстве от правовых коллизий

В юридической практике достаточно распространены случаи не только пробелов в законе, но и расхождений в правовых актах, регулирующих одни и те же правовые отношения, они-то и получили название юридические коллизии. Такие расхождения определенно создают определенные препятствия для осуществления слаженного функционирования правовой системы, учащаются случаи ущемления прав граждан, которые оказывают неблагоприятное влияние на эффективность правовой регуляции, уровень существующих законности и правопорядка, а также на уровень правосознания и правовой культуры граждан.

На территории Российской Федерации в последние годы происходит становление и всестороннее изучение нового научного направления – коллизионного права. Результаты исследований в области международного частного права и положение Конституции РФ о федеральном коллизионном праве (п. «п» ст. 71 Конституции РФ) выступили в роли двигателя всего этого процесса. Охват и возрастающее значение противоречий в юриспруденции повлияли на разработку и изучение понятия «юридическая коллизия».

Изучением юридических коллизий и трактовкой данного понятия занимались многие учёные-теоретики: Алексеев С.С., Тихомиров Ю.А., Власенко Н.А. и многие другие. Однако все они определяли и рассматривали юридическую коллизию как определенного рода конфликт, расхождение или столкновение между существующими документами нормативно-правового характера, которые призваны регулировать «пограничные» социальные отношения, а также коренные противоречия, возникающие, как правило, в ходе действий по корректировке, принятию или отторжению каких-либо нормативно-правовых документов и актов[27].

Согласно Матузову Н.И., в рамках коллизионного стоит рассматривать два вида причин возникновения юридических противоречий: объективные и субъективные[28].

Среди объективных причин следует выделить динамичный характер существования отношений в обществе, естественную противоречивость социальных отношений и изменчивость, проявляющуюся в регулировании социальных отношений с учётом их различий; к субъективным причинам следует отнести не качественность законотворческого процесса и допущение пробелов в теории права, низкий уровень культуры права, нестабильность в сферах политики и экономики и другие.

Естественно, юридические коллизии препятствуют достижению эффективности работе системы правовых отношений, они вносят беспорядок, порождают диссонанс в практику реализации принятых правовых норм, способствуют образованию ряда сложностей и проблем при определении прав и обязанностей субъектов правовой деятельности. Помимо всего этого юридические противоречия могут приводить к ущемлению прав граждан, что уже обуславливает посягательство на правосознание и правовую культуру общества в целом.

Но не стоит рассматривать юридические коллизии лишь в негативном направлении. Дело в том, что они имеют и положительные стороны, во-первых, указывают на основные недостатки сложившейся правовой системы; во-вторых, юридические коллизии выступают в роли свидетеля естественного развития и функционирования государственно-правовых институтов; в-третьих, они могут выражать обоснованные притязания на новый правовой порядок и его охрану. В общем, юридические коллизии способствуют совершенствованию законодательства[29].

Переходя к характеристике понятия юридических коллизий, отметим, что анализ нормативно-правовых актов, а также положений специальной литературы позволяет нам сделать вывод о том, что на практике понятие коллизии характеризуется как определенного рода столкновение. Вместе с тем, большая часть исследователей справедливо полагает, что данная правовая категория ранее разрабатывалась в рамках положений международного права. Однако, впоследствии определенного рода процедура относительно коллизионного регулирования стало считаться проблемой и в рамках национальной правовой системы.

Анализ нормативно-правовых актов, а также положений специальной литературы позволяет нам сделать вывод, что к совокупности определенного рода причине относительно распространения коллизий является, прежде всего[30]:

- во-первых, процедура относительно развития сферы общественных отношений,

- во-вторых, определенного рода статичность права, до внесения в него конкретных корректировок со стороны законодателя.

Не совсем с этим согласны В.П. Сидоров и Ю.Н. Грицкевич, которые считают, что под юридической коллизией могут пониматься противоречия и между другими элементами правовой систем[31].

М.Ю. Осипов приходит к выводу, что коллизии в праве порождаются вследствие комплекса проявлений разного понимание следующих моментов:

- какой должен быть правовой статус субъектов права;

- какой должен быть правовой режим объектов общественных отношений;

- какие должны быть субъективные права и юридические обязанности участников этих отношений;

- какие должны быть меры защиты и меры ответственности за несоблюдение данных норм.

Все это вызывает возможность возникновения различного рода коллизий в праве. [32]

По мнению Н.И. Матузова правовая коллизия есть не что иное, как просто различие или противоречие между нормами права, включая в ее определение противоречия, возникающие в процессе правоприменения.[33]

В научной литературе высказывается мнение о тождественности понятий коллизия норм и конкуренция[34].

Наиболее распространенной является позиция, когда под конкуренцией ном понимается одновременно предоставленная законодателем возможность применения разных норм к одной и той же ситуации. Коллизии более сложная проблема, нежели конкуренция норм.

Рассмотрим на примере.

Сложность правового регулирования земельных правоотношений и их разнообразие порождают 2 категории коллизий: отраслевые и межотраслевые.

Примером отраслевой коллизии (противоречия между нормами Земельного кодекса РФ и иными законами в этой сфере) является ст. 6 Земельного Кодекса РФ.

В ней законодатель перечисляет объекты земельных правоотношений.

В числе объектов:

Земельные участки.

Части земельных участков.

При этом земельным участком признается недвижимая вещь в виде части земной поверхности.

Однако Приказ Госкомзема РФ от 22.11.1999 № 84 «О введении в действие документов по ведению государственного земельного кадастра» дает совершенно иное законодательное определение земельного участка и признает таковым часть поверхности земли (в том числе поверхностный почвенный слой), а также все, что находится над и под поверхностью земельного участка[35].

Как видим, разница существенная и противоречие значительное, поскольку от этого зависят права землепользователей и собственников земельных участков на то, что находится под поверхностью.

Тут же видим и межотраслевую коллизию, потому что статья 261 ГК РФ вообще признает, что право собственности на земельный участок распространяется на находящиеся в границах этого участка поверхностный (почвенный) слой и водные объекты, находящиеся на нем растения.

Межотраслевая коллизия может быть проиллюстрирована и следующим образом:

В Федеральном законе «О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации» установлено, что коренные малочисленные народы имеют право безвозмездно пользоваться в местах традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности малочисленных народов землями различных категорий.[36]

Однако в соответствии со ст. 6 ЗК К РФ и иными норами земля вообще не может выступать объектом правомочий по владению или пользованию. Этим объектом выступает земельный участок.[37] Обращает на себя внимание и то обстоятельство, что вступили между собой в явное противоречие п. 2 ст. 23 Земельного кодекса[38] РФ и ст. 274 Гражданского кодекса РФ.[39]

Согласно ГК РФ сервитут представляет собой ограниченное вещное право, а из содержания п.2 ст. 23 ЗК РФ под сервитутом нужно понимать общее ограничение права собственности на земельный участок[40].

Для предотвращения коллизионных ситуаций необходимо широкое привлечение общественных объединений и предпринимателей, политических партий и религиозных организаций к проведению переговоров, направленных на поиск взаимоприемлемых решений.

Группировка юридических коллизий выглядит следующим образом:

- коллизии между отдельными правовыми нормами или нормативно-правовыми актами в целом;

- правотворческие коллизии, подразумевающие под собой неправомерность и неадекватность издания тех или иных законов и актов;

- коллизии в правоприменении несут за собой несогласованность действий и неисполнение правовых предписаний, а также допускают субъективную оценку достоверности юридических документов;

- коллизии полномочий и статусов должностных лиц, структур власти и других общественных образования, что может выражаться в препятствии реализации компетенции одного субъекта посредством вмешательства другого субъекта[41].

Разрешение юридических коллизий осуществляется следующими способами: путем принятия нового акта взамен противоречащего акта или ликвидации одного из противоречащих друг другу актов; внесением коррективов в действующие акты; путем создания и внедрения коллизионных норм и принципов, устанавливающих юридические приоритеты, которым должны следовать как правотворческие, так и правоприменительные органы; через систематизацию законодательства и проведение переговорных процессов.

Как показывает практика в сфере права, юридические коллизии считаются в какой-то мере естественными и неизбежными. Несмотря на это, одной из основных задач законодательства является сведение юридических коллизий к минимуму, а в идеале – их недопущение вовсе.

3.2. Направления восполнения пробелов в законодательстве

Основой стабильного функционирования государства, нормальной жизни общества является наличие в государстве устойчивой системы законодательства, «правильно» действующей и не оставляющей пробелов.

Законодательство нашего государства нуждается в выработке путей решения проблем, стоящих перед ним, повышения его качества и эффективности. Мы считаем, что важными условиями совершенствования законодательства являются создание и применение в законодательстве системы определенных требований, предъявляемых к процессу создания законов и подзаконных актов. Для этого нужно разработать и принять федеральный закон «О нормативных правовых актах Российской Федерации», о необходимости создания которого высказывались и высказываются многие ученые-правоведы: Л.Ф. Апт, А.С. Пиголкин, Ю.А. Тихомиров, В.М. Баранов, Н.Н. Толмачева и др.[42]

Новый закон заложил бы основу для правовой системы страны, а также регулировал бы все стадии жизни закона – от идеи его принятия до реализации. Помимо того, необходимо создание на федеральном уровне методических рекомендаций составления законов, так как повышение качества законов Российской Федерации можно добиться не только за счет изменения регламентации, но и надлежащего обеспечения законодательной деятельности методической основой.

В связи с этим мы поддерживаем идею необходимости создания генерального законодательного словаря в целях недопущения несогласованности понятий (категорий, дефиниций)[43]. Считаем, что оптимальным было бы принятие нормативного правового акта – закона «О нормативных правовых актах Российской Федерации», частью которого и выступил бы генеральный законодательный словарь. Унификация юридических понятий сыграла бы важную роль в устранении имеющихся противоречий и предупреждении появления противоречий в законодательстве. Именно поэтому необходимы справочники, содержащие единые понятия терминов, используемых в законодательстве, которые должны быть в каждом субъекте Федерации, однако на основе имеющегося единого терминологического справочника законодательства Российской Федерации. Разработка и принятие подобных словарей, федерального закона, методических рекомендаций должны быть основаны на научно обоснованной концепции правотворчества.

Подобный словарь-справочник законодательных терминов Кабардино-Балкарской Республики был создан А.В. Хамуковым[44] в 2001 году, однако, по нашему мнению, он является не полным и требует дополнения и доработки.

Наличие нормативно зафиксированных требований, обязательных для исполнения, облегчит законопроектную деятельность, позволит оценивать уровень качества законопроектов и законов, опираясь на конкретную правовую основу. Побуждение же субъектов законодательного процесса принимать, использовать в полной мере предоставленные возможности, помощь возможно путем введения ответственности за ненадлежащее исполнение своих обязанностей, допущение законотворческих ошибок, выявленных в соответствии с вышеупомянутыми методическими правилами. Также в этом направлении могла бы помочь организация публикации, имеющей открытый доступ, всех законопроектов, что также повысило бы моральную ответственность законодателей.

Как уже отмечалось, вот уже несколько лет в повестке дня Государственной Думы стоит проект федерального закона «О нормативных правовых актах в Российской Федерации». Речь идет о том самом «законе о законах», который был и остается научной мечтой многих отечественных правоведов не только последних десятилетий, но, пожалуй, всего двадцатого столетия. К жизни подобный закон вызван сегодня серьезнейшими проблемами современного российского нормотворчества, правовой системы и практики реализации нормативных правовых актов. Перечень связанных между собой проблемных вопросов очень широк. Фактически, иерархия действующих нормативных актов не установлена, отсутствует исчерпывающий список их видов для различных нормотворческих органов. В нормотворческой спешке качество нормативно-правовых актов оставляет желать лучшего.

Основным вопросом, которым озадачились разработчики, относится к объекту правового регулирования «закона о законах», т.е. степени охвата отношений, связанных с нормотворчеством. Закон должен быть максимально широким, определяющим правила законодательной техники, изложенном на едином терминологическом словаре законодательства, создавая основу для нормальной систематизации и кодификации законодательства и т.д.

Этот закон должен регулировать все стадии законотворчества, от внесения инициативы до обнародования закона. Данный закон должен иметь конкретные требования к оформлению нормативно-правовых актов, юридической технике и терминологии. Важно, чтобы закон содержал общие требования к законодательным актам субъектов РФ. Необходимо установить жесткую иерархию нормативно-правовых актов. Однако на реализацию многих из рекомендуемых учеными позиций требуются значительные материальные затраты и кадровый ресурс. Если данный акт когда-нибудь появится, разрешится множество проблемных вопросов, касающихся современного законотворческого процесса.

Мы полагаем, что положительный результат принесло бы принятие закона не только о нормативных правовых актах, но и о «Парламенте Российской Федерации». Принятие подобных законов, словарей даст возможность совершенствования законов, как с содержательной, так и с технико-юридической стороны, в первую очередь с технико-юридической.

Подытоживая изложенное выше, мы пришли к следующим выводам:

- во-первых, для повышения качества и эффективности российского законодательства необходимы разработка и принятие нормативных, правовых, методических основ правотворчества с учетом социальных интересов, правил юридической техники, основанных на научно разработанной концепции;

- во-вторых, направлениями совершенствования законодательства должны стать повышение уровня профессиональной подготовки выпускников юридических вузов путем введения специальных юридических дисциплин, посвященных юридической технике, правовому мониторингу законодательства и законодательного процесса, а также повышение профессионального уровня депутатов, разработчиков законов, экспертов по средствам проведения курсов повышения квалификации, тренингов и т.д.

Мы уверены, что все эти направления выступят залогом повышения эффективности законотворческой деятельности, действующего законодательства и правоприменительной практики.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

По результатам проведенного исследования мы можем сформулировать следующие выводы.

Говоря о качестве закона, в первую очередь имеют ввиду требования, предъявляемые к содержанию законопроекта. Иными словами, текст законопроекта должен четко определять: цель правового регулирования; общественные отношения на которые данный акт распространяется; территорию действия данного акта; круг лиц, которым адресованы нормы акта; с какого времени и по какое время нормативный акт имеет юридическую силу; права и обязанности юридических и физических лиц; компетенцию конкретных органов государственной власти и управления; санкции и возможные исключения; данные о предоставлении полномочий на издание подзаконных актов; нормативные акты, подлежащие отмене.

Критерии качества закона – это совокупность существенных свойств, определяющих способность закона реально удовлетворять общественные потребности и частные интересы в соответствии с целями развития общества и государства.

Разного рода нестыковки в законодательстве возникали всегда, однако ранее они не имели столь массового распространения, сравнимого с современным состоянием дел. Во-первых, это объясняется тем, что юристы и законодатели прошлых поколений придавали особое внимание тщательной подготовке официальных вердиктов. Соответствующий подход затрагивал, как непосредственное содержание законов, так и его язык, который должен быть воспринимаемым и понятным населению страны с различным уровнем знаний и образования. Во-вторых, законы разрабатывались с перспективой их многолетнего применения без внесения каких-либо кардинальных изменений и поправок.

По нашему мнению, низкое качество законов в настоящее время объясняется следующими обстоятельствами:

а) законотворческий процесс в нашей стране фактически поставлен на поток. В частности, без должного обоснования соответствующее оформление придается узким или второстепенным вопросам, которые достаточно успешно могут быть отрегулированы подзаконными актами: Указами Президента РФ, Постановлениями и Распоряжениями Правительства РФ;

б) в настоящее время полномочиями по подготовке законопроектов наделено большое число ведомств, чьи, не согласованные между собой разработки, поступают на рассмотрение в законодательные органы. В результате такого подхода складывается отсутствие концептуального единства, доктринальной выдержанности и взаимосвязи между принятыми нормативно-правовыми актами;

в) многочисленные недоработки, коллизии и пробелы в законодательстве возникают из-за отсутствия в необходимых случаях должных контактов юристов с позицией и мнением иных специалистов: экономистов, историков, политологов, социологов, лингвистов;

г) в немалой степени низкое качество законов предопределено недостаточным уровнем знаний, общей и правовой культуры разработчиков законопроектов. В частности, это выражается в неточных словесных выражениях и неясности в содержании отдельных норм; явные противоречия присутствуют не только в положениях различных законов, но нередко встречаются и в одном нормативно-правовом акте. Поэтому одним из условий определяющих качество законов является профессионализм лиц, разрабатывающих положения конкретных нормативно-правовых актов;

д) необъективное описание социальных аспектов в нормативно-правовых актах в значительной мере способствует широкому распространению правового нигилизма, как неуважения к законам, среди рядовых граждан и профессиональных групп, в официальных государственных и правоохранительных структурах.

Таким образом, одним из способов существенного и качественного изменения сложившейся ситуации является необходимость легального введения так называемого «экспериментального» законодательства. Его сущность состоит в том, что в некоторых случаях определенный закон, призванный регулировать конкретный и наиболее значимый сегмент социальных отношений должен, проходить практическую проверку в процессе применения на территории отдельных российских регионов. Период времени, в течение которого предполагается апробация соответствующего закона, обязан быть достаточно продолжительным, чтобы в ходе эксперимента фиксации подлежали, как позитивные, так и негативные аспекты, слабые стороны и иные особенности, нуждающиеся в последующей корректировке.

Помимо того, все законопроекты, вносимые в Государственную Думу, должны проходить процедуру обязательного мониторинга по уровню их качественных показателей и других социально значимых элементов. Это условие также призвано способствовать устранению возможных дефектов, сомнительных и спорных положений.

Также целесообразным было бы организовать систему повышения профессионального уровня законодателей, экспертов в правовых службах законодательных органов субъектов Российской Федерации, так как подавляющее большинство государственных служащих, депутатов и экспертов не знают правил и приемов юридической техники, в связи с чем необходимо вести обучение государственных служащих, депутатов основам юридической техники. Как нам представляется, такие меры дадут возможность в разы уменьшить количество не только принятых «некачественных», «плохих» законов, но и количество подобных законопроектов и законодательных идей. Подобное обучение могли бы проводить специалисты, ученые ведущих вузов и научно-исследовательских центров Российской Федерации.

Мы считаем, что важными условиями совершенствования законодательства являются создание и применение в законодательстве системы определенных требований, предъявляемых к процессу создания законов и подзаконных актов. Для этого нужно разработать и принять федеральный закон «О нормативных правовых актах Российской Федерации», о необходимости создания которого высказывались и высказываются многие ученые-правоведы.

Новый закон заложил бы основу для правовой системы страны, а также регулировал бы все стадии жизни закона – от идеи его принятия до реализации.

Помимо того, необходимо создание на федеральном уровне методических рекомендаций составления законов, так как повышение качества законов Российской Федерации можно добиться не только за счет изменения регламентации, но и надлежащего обеспечения законодательной деятельности методической основой.

В связи с этим мы поддерживаем идею необходимости создания генерального законодательного словаря в целях недопущения несогласованности понятий (категорий, дефиниций). Считаем, что оптимальным было бы принятие нормативного правового акта – закона «О нормативных правовых актах Российской Федерации», частью которого и выступил бы генеральный законодательный словарь.

Принятие подобных законов, словарей даст возможность совершенствования законов, как с содержательной, так и с технико-юридической стороны, в первую очередь с технико-юридической.

БИБЛИОГРАФИЯ

Александров В.М., Працко Г.С. Юридические коллизии и способы их разрешения // В сборнике: Развитие юридической науки и проблема преодоления пробелов в праве Сборник научных статей по итогам работы международного круглого стола. Шахты, 2019. С. 137-139.

Артыкова Л.И. Соотношение юридических конфликтов и юридических коллизий // Аллея науки. 2018. Т. 5. № 4 (20). С. 30-34.

  1. Бюджетный кодекс Российской Федерации от 31.07.1998 № 145-ФЗ (ред. от 02.08.2019) // Собрание законодательства РФ. 1998. № 31. Ст. 3823.
  2. Венгеров А.Б. Теория государства и права: Часть II. Теория права. Том II. – М.: Юристъ, 1997. С. 113.

Волженкин Б.В. Служебные преступления. М.: Юристъ, 2000. С. 27.

  1. Волков А.В. Злоупотребление гражданскими правами: проблемы теории и практики: Дисс. на соискание ученой степени д.ю.н. М., 2010. С.254.
  2. Гогин А.А. Правовые основы борьбы с терроризмом в России. В кн. Институт ответственности в международном праве: монография / под общ. ред. докт. юрид. наук, проф. Р.Л. Хачатурова. – М.: Юрлитинформ, 2017. С. 255.
  3. Гогин А.А. Правонарушение: общетеоретический, межотраслевой и отраслевой аспекты: монография. М.: Юрлитинформ, 2016. С. 45.
  4. Гогин А.А., Джалилов Э.А. Критерии качества законов: существующие проблемы // Правовые основы становления и укрепления российской государственности: сборник статей Международной научно-практической конференции (15 мая 2019 г, г. Стерлитамак). – Уфа: Аэтерна, 2019. – С. 25-36.
  5. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ (ред. от 18.07.2019) // Собрание законодательства РФ. 1994. № 32. Ст. 3301.

Земельный кодекс Российской Федерации от 25.10.2001 № 136-ФЗ (ред. от 25.12.2018) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.01.2019) // СЗ РФ 2001. № 44. Ст. 4147. СЗ РФ 2018. № 53 (часть I). Ст. 8411.

  1. Иногамова-Хегай Л. В. Уголовное право. Общая часть: Учебник. // Под ред. Л. В. Иногамовой-Хегай, А. И. Рарога, А. И. Чучаева. – М. – 2008. – с. 8.
  2. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 № 195-ФЗ (ред. от 02.08.2019) // Собрание законодательства РФ. 2002. № 1 (ч. 1). Ст. 1.
  3. Конституция Российской Федерации: принята всенародным голосованием 12.12.1993 (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 № 11-ФКЗ) // Собрание законодательства РФ. 2014. № 31. Ст. 4398.
  4. Лазарев В.В. Вопросы происхождения пробелов в праве // Вестник Московского университета. 1967. №1. С. 18-25.

Лазарев В.В. Пробелы в праве и пути их устранения. М. 1974. С. 213

  1. Маркс К., Энгельс Ф. Заметки о новейшей прусской цензурной инструкции / Соч. Т. 1. С. 14.
  2. Матузов Н. И. Актуальные проблемы теории права. Саратов, 2002. С. 208–209.
  3. Матузов Н. И. Коллизии в праве: причины, виды и способы разрешения / Н. И. Матузов // Правоведение. № 5. 2000. С. 25.
  4. Мухина Ю. В. Проблемы юридических коллизий // Сибирский юридический вестник. №2. 2003. С. 24-26.
  5. Налоговый кодекс Российской Федерации (часть первая) от 31.07.1998 № 146-ФЗ (ред. от 29.09.2019) // Собрание законодательства РФ. 1998. № 31. Ст. 3824.
  6. Нерсесянц В.С. Проблемы общей теории права и государства. Учебник для вузов и факультетов. М.: Инфра-М, Норма. 2016. С. 152.
  7. Носов Д.В. О реанимации идеи генерального законодательного словаря // Правовая система и вызовы современности. Материалы IV Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученных 6-8 декабря 2007 г. Уфа. 2007. С. 37-39.

О введении в действие документов по ведению государственного земельного кадастра: Приказ Госкомзема РФ от 22.11.1999 № 84 (ред. от 03.04.2001, с изм. от 06.08.2001) // Первоначальный текст документа также опубликован не был.

О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации: Федеральный закон от 30.04.1999№ 82// СЗ РФ. 1999. № 18. Ст. 2208.

  1. Осипов М. Ю. Коллизии в праве и причины их возникновения // Юридическая техника. № 11. 2017. С. 244-249.
  2. Панасюк О.С. Проблемы в праве и способы их преодоления и устранения: Автореферат дис. ...канд. юр. наук. Ставрополь. 2012. С. 6.
  3. Петров А.А., Тихонравов Е.Ю. Проблемы и коллизии в праве: Монография. М.: Проспект. 2017. С.62.
  4. Подлесных С.Н. Проблемы понимания пробелов в праве // Вестник ВГУ. Серия: Право. Воронеж. 2010. С.75.
  5. Постановление Конституционного Суда РФ от 6 февраля 2014 г. № 2 – П «По делу о проверке конституционности подпункта 5 статьи 4 Федерального закона «О ветеранах» в связи с жалобой гражданина В.А. Корсакова // Вестник Конституционного Суда РФ. № 3. 2014.
  6. Российское законодательство Х – ХХ веков / Под общ. ред. О.И. Чистякова. Т. 9, М., 1994. С. 300 – 303.
  7. Рябова Д.Н. Пробелы в праве и способы их восполнения // Становление и развитие научных школ права в государственных университетах России: Материалы Всероссийской студенческой научно-практической конференции, 29 – 30 апреля 1999 г. С.-Пб.; Изд-во С.-Петербург.ун-та, 1999. Секционные заседания: Теория и история государства и права. Государственное право. Трудовое право. C. 23.
  8. Сидоров В. П., Грицкевич Ю. Н. Сможет ли конгруэнтное право заменить коллизионное? // Вестник Псковского государственного университета. Серия: Экономика. Право. Управление. №. 2. 2015. С. 153-159.
  9. Тихомиров Ю. А. Коллизионное право. М., 2000. С. 293.

Тлупова А.В., Бетрозов А. Юридическая техника как одна из составляющих тактики повышения качества законов и законотворческого процесса // Право и государство: теория и практика. 2019. № 7 (175). С. 51-55.

  1. Трудовой кодекс Российской Федерации от 30.12.2001 № 197-ФЗ (ред. от 02.08.2019) // Собрание законодательства РФ. 2002. № 1 (ч. 1). Ст. 3.
  2. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 02.08.2019) // Собрание законодательства РФ. 1996. № 25. Ст. 2954.
  3. Федеральный закон от 10.01.2002 № 7-ФЗ (ред. от 27.12.2018) «Об охране окружающей среды» // Собрание законодательства РФ. 2002. № 2. Ст. 133.
  4. Федеральный закон от 12.01.1995 № 5-ФЗ (ред. от 29.07.2018) «О ветеранах» // Собрание законодательства РФ. 1995. № 3. Ст. 168.
  5. Федеральный закон от 25.12.2008 № 273-ФЗ (ред. от 26.07.2019) «О противодействии коррупции» // Собрание законодательства РФ. 2008. № 52 (ч. 1). Ст. 6228.
  6. Хамуков А.В. Словарь справочник законодательных терминов Кабардино-Балкарской Республики. Нальчик, 2001. 38 с.
  1. Волженкин Б.В. Служебные преступления. М.: Юристъ, 2000. С. 27.

  2. Российское законодательство Х - ХХ веков / Под общ. ред. О.И. Чистякова. Т. 9, М., 1994. С. 300 - 303.

  3. Маркс К., Энгельс Ф. Заметки о новейшей прусской цензурной инструкции / Соч. Т. 1. С. 14.

  4. Гогин А.А. Правовые основы борьбы с терроризмом в России. В кн. Институт ответственности в международном праве: монография / под общ. ред. докт. юрид. наук, проф. Р.Л. Хачатурова. – М.: Юрлитинформ, 2017. С. 255.

  5. Трудовой кодекс Российской Федерации от 30.12.2001 № 197-ФЗ (ред. от 02.08.2019) // Собрание законодательства РФ. 2002. № 1 (ч. 1). Ст. 3.

  6. Федеральный закон от 10.01.2002 № 7-ФЗ (ред. от 27.12.2018) «Об охране окружающей среды» // Собрание законодательства РФ. 2002. № 2. Ст. 133.

  7. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ (ред. от 18.07.2019) // Собрание законодательства РФ. 1994. № 32. Ст. 3301.

  8. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 № 195-ФЗ (ред. от 02.08.2019) // Собрание законодательства РФ. 2002. № 1 (ч. 1). Ст. 1.

  9. Налоговый кодекс Российской Федерации (часть первая) от 31.07.1998 № 146-ФЗ (ред. от 29.09.2019) // Собрание законодательства РФ. 1998. № 31. Ст. 3824.

  10. Бюджетный кодекс Российской Федерации от 31.07.1998 № 145-ФЗ (ред. от 02.08.2019) // Собрание законодательства РФ. 1998. № 31. Ст. 3823.

  11. Венгеров А.Б. Теория государства и права: Часть II. Теория права. Том II. – М.: Юристъ, 1997. С. 113.

  12. Федеральный закон от 25.12.2008 № 273-ФЗ (ред. от 26.07.2019) «О противодействии коррупции» // Собрание законодательства РФ. 2008. № 52 (ч. 1). Ст. 6228.

  13. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 02.08.2019) // Собрание законодательства РФ. 1996. № 25. Ст. 2954.

  14. Конституция Российской Федерации: принята всенародным голосованием 12.12.1993 (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 № 11-ФКЗ) // Собрание законодательства РФ. 2014. № 31. Ст. 4398.

  15. Федеральный закон от 12.01.1995 № 5-ФЗ (ред. от 29.07.2018) «О ветеранах» // Собрание законодательства РФ. 1995. № 3. Ст. 168.

  16. Гогин А.А., Джалилов Э.А. Критерии качества законов: существующие проблемы // Правовые основы становления и укрепления российской государственности: сборник статей Международной научно-практической конференции (15 мая 2019 г, г. Стерлитамак). - Уфа: Аэтерна, 2019. – С. 25-36.

  17. Гогин А.А. Правонарушение: общетеоретический, межотраслевой и отраслевой аспекты: монография. М.: Юрлитинформ, 2016. С. 45.

  18. Постановление Конституционного Суда РФ от 6 февраля 2014 г. № 2 - П «По делу о проверке конституционности подпункта 5 статьи 4 Федерального закона «О ветеранах» в связи с жалобой гражданина В.А. Корсакова // Вестник Конституционного Суда РФ. № 3. 2014.

  19. Лазарев В.В. Пробелы в праве и пути их устранения. М. 1974. С. 213

  20. Лазарев В.В. Вопросы происхождения пробелов в праве // Вестник Московского университета. 1967. №1. С. 18-25.

  21. Нерсесянц В.С. Проблемы общей теории права и государства. Учебник для вузов и факультетов. М.: Инфра-М, Норма. 2016. С. 152.

  22. Рябова Д.Н. Пробелы в праве и способы их восполнения // Становление и развитие научных школ права в государственных университетах России: Материалы Всероссийской студенческой научно-практической конференции, 29 - 30 апреля 1999 г. С.-Пб.; Изд-во С.-Петербург.ун-та, 1999. Секционные заседания: Теория и история государства и права. Государственное право. Трудовое право. C. 23.

  23. Петров А.А., Тихонравов Е.Ю. Проблемы и коллизии в праве: Монография. М.: Проспект. 2017. С.62.

  24. Подлесных С.Н. Проблемы понимания пробелов в праве // Вестник ВГУ. Серия: Право. Воронеж. 2010. С.75.

  25. Панасюк О.С. Проблемы в праве и способы их преодоления и устранения: Автореферат дис. ...канд. юр. наук. Ставрополь. 2012. С. 6.

  26. Волков А.В. Злоупотребление гражданскими правами: проблемы теории и практики: Дисс. на соискание ученой степени д.ю.н. М., 2010. С.254.

  27. Тихомиров Ю. А. Коллизионное право. М., 2000. С. 293.

  28. Матузов Н. И. Актуальные проблемы теории права. Саратов, 2002. С. 208–209.

  29. Александров В.М., Працко Г.С. Юридические коллизии и способы их разрешения // В сборнике: Развитие юридической науки и проблема преодоления пробелов в праве Сборник научных статей по итогам работы международного круглого стола. Шахты, 2019. С. 137-139.

  30. Мухина Ю. В. Проблемы юридических коллизий // Сибирский юридический вестник. №2. 2003. С. 24-26.

  31. Сидоров В. П., Грицкевич Ю. Н. Сможет ли конгруэнтное право заменить коллизионное? // Вестник Псковского государственного университета. Серия: Экономика. Право. Управление. №. 2. 2015. С. 153-159.

  32. Осипов М. Ю. Коллизии в праве и причины их возникновения // Юридическая техника. № 11. 2017. С. 244-249.

  33. Матузов Н. И. Коллизии в праве: причины, виды и способы разрешения / Н. И. Матузов // Правоведение. № 5. 2000. С. 25.

  34. Иногамова-Хегай Л. В. Уголовное право. Общая часть: Учебник. // Под ред. Л. В. Иногамовой-Хегай, А. И. Рарога, А. И. Чучаева. – М. – 2008. – с. 8.

  35. О введении в действие документов по ведению государственного земельного кадастра: Приказ Госкомзема РФ от 22.11.1999 № 84 (ред. от 03.04.2001, с изм. от 06.08.2001) // Первоначальный текст документа также опубликован не был.

  36. О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации: Федеральный закон от 30.04.1999№ 82// СЗ РФ. 1999. № 18. Ст. 2208.

  37. Земельный кодекс Российской Федерации от 25.10.2001 № 136-ФЗ (ред. от 25.12.2018) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.01.2019) // СЗ РФ 2001. № 44. Ст. 4147. СЗ РФ 2018. № 53 (часть I). Ст. 8411.

  38. Земельный кодекс Российской Федерации от 25.10.2001 № 136-ФЗ (ред. от 25.12.2018) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.01.2019) // СЗ РФ 2001. № 44. Ст. 4147. СЗ РФ 2018. № 53 (часть I). Ст. 8411.

  39. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ (ред. от 03.08.2018) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.01.2019) // СЗ РФ 1994. № 32. Ст. 3301 // СЗ РФ 2018. № 32 (Часть II). Ст. 5132.

  40. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ (ред. от 03.08.2018) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.01.2019) // СЗ РФ 1994. № 32. Ст. 3301 // СЗ РФ 2018. № 32 (Часть II). Ст. 5132.

  41. Артыкова Л.И. Соотношение юридических конфликтов и юридических коллизий // Аллея науки. 2018. Т. 5. № 4 (20). С. 30-34.

  42. Тлупова А.В., Бетрозов А. Юридическая техника как одна из составляющих тактики повышения качества законов и законотворческого процесса // Право и государство: теория и практика. 2019. № 7 (175). С. 51-55.

  43. Носов Д.В. О реанимации идеи генерального законодательного словаря // Правовая система и вызовы современности. Материалы IV Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых, ученных 6-8 декабря 2007 г. Уфа. 2007. С. 37-39.

  44. Хамуков А.В. Словарь справочник законодательных терминов Кабардино-Балкарской Республики. Нальчик, 2001. 38 с.