Сходство и отличие требований права и морали (Соотношение права и морали)

Содержание:

ВВЕДЕНИЕ

В условиях формирования «человекоразмерного» права, проблема соотношения морали и права обретает особую значимость. Стремление достичь гармоничного единства норм права и морали всегда являлось важнейшим регулятивным принципом для различных стран и народов.

В развитии российского общества идеал гармоничного единства права и морали является актуальным в силу нескольких причин. Прежде всего, модернизация российского общества, происходящая во всех сферах социального развития, делает необходимым переосмысление взаимодействия моральных и правовых норм. К тому же серьезная трансформация этических установок российского общества, происходящая переоценка ценностей, смена социальных ориентиров актуализируют процессы повышения уровня правосознания граждан, воспитания законопослушания. Безусловным является тот факт, что право не может существовать и функционировать независимо от моральных ценностей, категорий справедливости, свободы и ответственности личности.

Следует учитывать также, что Россия как часть мирового сообщества, переживает процессы глобализации. Масштабность развития, усиление роли международного права, появление глобальных проблем, угрожающих существованию человечества, становится основанием для переоценки роли моральных принципов и идеалов в условиях мирового развития.

Мораль и право являются регуляторами общественных отношений. С их помощью государство, действуя на сознание и волю индивидов, склоняет их к определенному поведению. Государство нуждается в праве не в меньшей степени, чем право в государстве1. Следует отметить, что наряду с моралью и правом систему нормативного регулирования составляют еще такие виды норм, как обычаи, религиозные нормы, корпоративные нормы, иные нормы.

Изучение регуляторов общественных отношений (морали и права), в т. ч. исторических и современных аспектов их формирования, имеет большое значение в жизнедеятельности современного общества, что подтверждает важность рассматриваемого вопроса.

Объектом данной работы являются право и мораль как социальные регуляторы.

Предметом курсовой работы является соотношение права и морали, т.е. не односторонний процесс влияния морали на право, это та связь, которая взаимно обогащает и развивает правовые и нравственные отношения.

Цель данной работы - выяснить причины обособления права и морали и вместе с тем разъяснить их непрекращающуюся связь.

Для достижения указанной цели необходимо решить ряд задач. А именно:

1. Изучить понятие, признаки и сущность права.

2. Исследовать понятие, функции и сущность морали.

3. Провести анализ взаимодействия права и морали.

4. Выявить противоречия между правом и моралью.

В ходе работы были использованы такие материалы, как учебники по предмету теории государства и права и сравнительному правоведению, труды различных ученых, посвященные проблеме сходства и отличия требований права и морали.

В частности, в настоящей курсовой работе были использованы труды С.С. Алексеева, А.Г. Арсентьевой, М.И. Байтина, Н.Н. Вопленко, Н.Я. Данилевского, И.А. Ильина, Н.М. Коркунова, Т.Н. Радько, А.П. Стоцкого, Е.И. Темнова, В.Д. Филимонова, А.Ф. Черданцева и других.

В процессе выполнения работы были использованы следующие методы исследования: изучение научной литературы; анализ и обобщение отечественной и зарубежной практики.

Практическая значимость данной работы продиктована тем, что результаты проведенного исследования могут быть использованы в учебном процессе.

1. Общая характеристика права и морали

1.1. Понятие, функции и сущность права

В современном обществе право – это система обязательных социальных норм (правил поведения и деятельности), установленных и охраняемых государством. С помощью права регулируются поведение людей и коллективов, их взаимоотношения в социальной жизнедеятельности [11, с. 195].

Закрепляя определенные требования к поведению в качестве обязательных, государство обеспечивает их исполнение своим авторитетным, воспитательным воздействием, а в необходимых случаях и принуждением.

Слово «функция» происходит от латинского «functio» - исполнение, выполнение, компетенция. В науке понятие «функция» используется в самых различных значениях. Данный термин приемлем для описания любых динамических структур, что обусловлено спецификой познавательных задач тех наук, в которых он используется (математика, биология, социология, юриспруденция). В большинстве случаев с функцией связывается направленное избирательное воздействие системы (структуры, целого) на определенные стороны внешней среды. Под термином «функция» обычно (в большинстве случаев) понимается исполнение, осуществление, деятельность, то есть внешнее проявление свойств какого-либо субъекта в данной системе отношений, в том числе деятельности человека в процессе наемного труда [20, с. 181]. В юридической науке термин «функция» употребляется для характеристики социальной роли государства и права.

В современной юридической литературе под функциями права понимают определенные направления правового воздействия на общественные отношения, или основные направления регулирующего воздействия права на общественные отношения [6, с. 45], либо совокупность социального назначения права и его регулирующего воздействия на общественные отношения [14, с. 8].

Одни авторы при определении функций права акцентируют внимание на их «ролевом» аспекте. Так, по мнению Е.И. Темнова, под функциями права следует понимать конкретную роль (действие) права по организации общественных отношений [16, с. 64]. В.Д. Филимонов указывает, что «функции права - это социальная роль, которую оно выполняет в организации (упорядочении) общественных отношений, определяемая направленностью и методом их правового регулирования» [19, с. 50].

Другие ученые (С.С. Алексеев) под функциями права понимают, прежде всего, направления правового воздействия на общественные отношения. «Активная роль права, - пишет он, - выражается в его функциях, т.е. направлениях правового воздействия, выражающих роль права в организации (упорядочении) общественных отношений» [2, с. 191]. Здесь следует обратить внимание на такой момент, что правовое воздействие в данном случае фактически ограничено рамками организации (упорядочения) общественных отношений. Между тем в действительности организация общественных отношений сама по себе является лишь одним из направлений правового воздействия на объективную реальность. Под правовым воздействием, отмечает Н.Н. Вопленко – правильно понимать весь спектр форм влияния права на общественные отношения. Это не только чисто нормативное, но и психологическое, идеологическое влияние права на чувства, сознание и действия людей [6, с. 45]. К формам правового воздействия относятся, например, информационное и ценностно-ориентационное влияние права [15, с. 19], стимулирующее и мотивационное влияние (посредством правосознания, правотворчества, законности и т.д.) [15, с. 21]. Таким образом, правовое воздействие гораздо шире правового регулирования, в связи с чем следует четко разграничивать данные понятия.

М.И. Байтин предлагает рассматривать функции права в широком и узком смыслах. В широком смысле, с его точки зрения, функции права раскрывают обобщенную характеристику правового воздействия на общественные отношения, когда регулирование является лишь одним из способов выражения служебной роли права. Функции права в узком смысле раскрывают возможности собственно правового регулятивного воздействия, показывают, как проявляется социальное назначение права - регулировать общественные отношения в зависимости от характера и значения для социального развития [5, с. 12].

Некоторые ученые (И.А. Ильин) представляют функции права как направления правового воздействия не на общественные отношения, а на волю, поведение людей [8, с. 90].

С таким пониманием функции права (как направлении правового воздействия) не согласен А.Я. Рыженков. По его мнению, функция - это не назначение, определяемое как область, сфера применения чего-нибудь, а его осуществление. Поэтому правильнее говорить не о направлении правового воздействия, а о правовом воздействии в определенном направлении [14, с. 8]. С нашей точки зрения, применительно к функциям права, четкое разграничение понятий «направление правового воздействия» и «правовое воздействие в определенном направлении» не имеет существенного значения, поскольку оба они выражают совершенно одно и то же, только разными словами.

Отдельные ученые (Б.И. Путинский) возражают против определения функций права в качестве направлений правового воздействия на общественные отношения на том основании, что суждения о направлениях влияния права без указания конкретных объектов и результатов такого влияния оказываются труднопроверяемыми, носят во многом умозрительный характер [12, с. 13]. Полагаем, что с такой позицией нельзя согласиться по следующим причинам. Объект правового воздействия известен - это общественные отношения, вся социальная жизнь, а также сознание и воля людей. Поэтому ни о какой «умозрительности» по отношению к объекту правового воздействия речь идти не может. Что касается результатов влияния права на социальную действительность, то они лежат за пределами понятия функции и не охватываются содержанием функций. В понятие функции следует включать только то, что непосредственно характеризует это явление, выражает исключительно его специфику. Результаты правового воздействия, его цели, задачи и т.п. несомненно тесно связаны с функциями права.

Однако взаимосвязь различных явлений не дает оснований для того, чтобы включать одно самостоятельное явление в понятие другого.

С точки зрения Т.Н. Радько, функция права - обуславливаемое социальным назначением права основное направление его воздействия на общественные отношения, - направление, в котором выражены классовая сущность, служебная роль, цели и задачи права [13, с. 13]. Фактически также определяет функции права М.И. Байтин - по его мнению, это «наиболее существенные направления и стороны воздействия права на общественные отношения, в которых раскрывается общечеловеческая и классовая природа и социальное назначение права» [5, с. 12]. А.П. Стоцкий интерпретирует функции права как основные направления прогрессивного воздействия права на социальное развитие, определяемые его сущностью, целью и назначением в обществе [15, с. 185].

Данные определения функций права, безусловно, претендуют на полноту отраженного в них понятия. По сути, они представляют собой компиляцию двух моментов а) назначения права в обществе и б) основных направлений его воздействия на общественные отношения. Это, по мнению отдельных ученых, связано с тем, что как социальное назначение права, так и направления его воздействия на общественные отношения, взятые в отдельности, не исчерпывают собой понятия функции права. Если под функцией права понимать только его социальное назначение, то подобное понятие будет носить слишком общий характер. При понимании функции права только как направления правового воздействия на общественные отношения упускается из виду направляющий момент этого воздействия.

Вместе с тем приведенные выше определения функций права также далеко не исчерпывают собой данного понятия и в связи с этим страдают неполнотой и односторонностью. В них не учтен тот основной момент, который проистекает из философского понимания функции и составляет существо любой функции любого предмета или явления - а именно, связь, отношение, зависимость. Любая функция любого предмета или явления направлена на изменение других предметов или явлений. В этом заключается ее сущность. Следовательно, определение функции права неизменно должно быть основано на указанном сущностном элементе функции.

С учетом изложенного весьма интересными представляются взгляды в отношении функций права А.Г. Арсентьевой и Н.Н. Вопленко.

А.Г. Арсентьева под функциями права предлагает понимать устанавливающиеся посредством действия права основные регулятивные организующие связи между системой права и системой общественных отношений, позволяющие учитывать зависимость возможностей, целей и результатов правового воздействия от свойств его объекта, общественных отношений и технико-юридических особенностей самого права [4, с. 85]. По мнению Н.Н. Вопленко, определение функций права через назначение (роль) и направления воздействия (регулирования) имеет два недостатка. Во-первых, такая трактовка предполагает некоего субъекта осуществления функций, который наделен разумом и волей, а поэтому может осуществлять деятельность в известных направлениях [6, с. 20]. Под этим субъектом ученый понимает не само право, а человека - законодателя, правоприменителя, гражданина. Во-вторых, «этой исходной неточностью, - отмечает автор, - обусловлен и второй недостаток данной трактовки. Строя теорию функций «на субъекте»... мы фактически описываем ее лишь в категориях этого субъекта, теряя сразу несколько этапов, предшествующих его деятельности, которые часто выступают подлинными детерминантами правового регулирования». В связи с этим он полагает, что значение функций заключается «не столько в описании действий субъекта, сколько в выявлении и отражении зависимостей между правовым компонентом общественных отношений (и внутри него) и иными их компонентами. В итоге мы должны увидеть закономерности функционирования права, т.е. образ его взаимодействия (в определенных пределах, формах, методах) с различными социальными переменными по мере изменения экономических и социально-политических условий в обществе».

При рассмотрении функций права нельзя обойти вниманием их соотношение с задачами права. Эти две категории, несмотря на всю свою самостоятельность и специфичность, взаимосвязаны самым тесным образом. Основная проблема, встающая перед исследователем при изучении связи задач и функций права, заключается в выяснении первичности одного из этих феноменов по отношению к другому.

Как и по многим другим теоретическим вопросам, в науке не выработано единого мнения по данной проблеме.

С точки зрения ряда ученых (Т.Н. Радько), зависимость функций права от его задач проявляется в том, что: во-первых, задачи нередко непосредственно обуславливают самое существование функций; во-вторых, определяют их содержание и, в-третьих, самым существенным образом влияют на формы и методы их реализации, предопределяют конкретные направления правового воздействия [13, с. 14]. Этот взгляд характеризует первичность задач права по отношению к его функциям. Вместе с тем существуют и иные представления на проблему соотношения задач и функций права. По мнению Б.А. Кистяковского, задача не может быть определяющим фактором по отношению к функции права, она может быть только определяемым. Ученый объясняет это тем, что задача по отношению к функциям права выступает внешним фактором. Определяющим же, с его точки зрения, может стать лишь внутреннее свойство права - функция [9, с. 125].

Действительно, следует признать, что основное различие задач и функций права заключается в том, что задачи представляют собой некие внешние по отношению к праву явления, они выступают ориентирами правового регулирования, определяют направления воздействия права на общественные отношения. Функции - это то, что внутренне присуще праву, это внутренняя движущая сила права. Они как бы растворены в праве и при необходимости в любой момент готовы к своей реализации, в частности, к тому, чтобы разрешить стоящие перед правом задачи. То есть, функции права - это внутренний потенциал права, его энергия. Это то, что делает право «живым», приводит его в действие, заставляет работать.

В науке позиция Б.А. Кистяковского была подвергнута критике. М.П. Трофимова, проанализировав его высказывания, пришла к следующим выводам. С ее точки зрения, задача - категория по большей мере субъективная... Любая деятельность перед началом осуществления требует постановки целей и задач. И получается, что законодатель формулирует ту или иную отрасль права, а затем выводит ее задачи из сущностной особенности. Такие рассуждения, по ее мнению, противоречат логике вещей [18, с. 28].

С первого взгляда, доводы М.П. Трофимовой выглядят вполне убедительно. Очевидно, что явление не может функционировать «просто так», «вхолостую», не выполняя при этом никаких задач. Как подчеркивалось выше, право всегда преследует определенные социальные цели и задачи, оно существует и функционирует (действует) лишь постольку, поскольку перед ним поставлены соответствующие социальные цели и задачи, которые непрерывно требуют своего разрешения. Не будь этих задач, необходимость в существовании права и, соответственно, в его функционировании, отпадет.

На основании изложенного, представляется возможным сделать следующие выводы. Изначально функции права, также как и его сущность и специфика, предопределяются теми задачами, которые вызвали право к жизни. Право осуществляет свои функции исключительно ради достижения определенных внешних социальных целей и задач. В процессе функционирования права происходит постоянное взаимодействие целей и задач права и его функций, а также корректировка их взаимного содержания. Это их непрерывное взаимодействие обусловлено теснейшей связью между указанными явлениями и в конечном итоге их единством, так как одно немыслимо без другого.

Рассмотрение вопроса об отношении задач и функций права высветило еще одну проблему, которую следует разобрать подробнее. Эту проблему можно кратко обозначить следующим образом: «функция - внутреннее свойство права». Действительно ли это так? Можно ли утверждать, что функция является внутренним свойством права с учетом ранее высказанного положения о том, что функция есть внешнее проявление свойств какого-либо объекта в данной системе отношений?

Ответ на эти вопросы кроется во взаимосвязи категорий «явление» и «сущность». При этом следует отметить, что функция - это такое же явление объективной реальности, как и масса других самых разнообразных явлений. Данное обстоятельство необходимо учитывать при рассмотрении взаимосвязи «явления» и «сущности», так как фактически все, что будет высказано относительно явления в целом, вполне можно отнести функции как отдельному виду явлений.

Сущность права, как и любого другого явления или объекта, - это внутренняя сторона права. Для того, чтобы найти свое внешнее выражение, она нуждается в определенных явлениях, которые могли бы охарактеризовать ее с разных сторон, отразить ее специфику. Такими явлениями - выразителями сущности права, помимо иных, выступают функции права. По выражению Т.Н. Радько, «функции - это «свечение» сущности права в общественных отношениях».

Таким образом, функция — это не что иное, как внешнее выражение сущности права. Говоря словами Гегеля, правовое явление - это сущность в ее существовании [Цит.: 11, с. 195].

Вместе с тем, как выразитель сущности, функция любого явления не может не быть внутренним свойством этого явления. Иначе, каким образом, она могла бы выражать его внутренние, сущностные характеристики.

Функция всегда представляет собой явление, зависящее от другого явления и изменяющееся по мере его изменения (вместе с другим явлением). Из этого суждения можно вывести основной признак функции - ее производность от какого-то основного явления, ее обусловленность этим явлением. Иными словами, любая функция любого объекта или явления существует постольку, поскольку существуют данные объект или явление. В отрыве от этих объекта или явления сама по себе функция существовать не может. Функция - это явление не самостоятельное, а производное от иного главного, определяющего явления, того явления, которому необходимо действовать, функционировать, развиваться.

Функции, в свою очередь, оказывают обратное воздействие на основное явление. Именно благодаря им, основное явлению действует, «живет», проявляет свои свойства вовне. В процессе реализации своих функций явление изменяется, развивается.

Отсюда следует, что функция какого-либо явления и само это явление взаимосвязаны самым тесным образом. Можно даже сказать, что они взаимозависимы. С одной стороны, функция, безусловно, зависит от основного явления, ее породившего. Нет явления, нет и функции - нет главного (основного), нет и производного. С другой стороны, главное явление существует, действует исключительно благодаря реализации своих функций. Переставая осуществлять свои функции, явление оканчивает свое существование.

Учитывая изложенное, основное явление и его функции неразрывны. Они едины, и одно из них немыслимо без другого. Раздельное их существование объективно невозможно. При этом, поскольку основное явление все же является определяющим по отношению к функциям (ведь функция - это всегда производное явление) и в этой связи предопределяет их виды, содержание, характер (т.е. их специфику), приходим к выводу, что функции есть неотъемлемое внутреннее свойство основного явления. Следовательно, функция права — это явление, внутренне присущее праву, или внутреннее свойство права.

Указанный признак функции права имеет важное научное значение. Об этом, однако, речь пойдет ниже. На данном этапе исследования необходимо остановиться еще на одном аспекте, который при всей своей, казалось бы, незначительности вызывает немало споров в научной литературе, и который совершенно необходим для того, чтобы составить комплексное представление о функциях права. Речь идет о том, какое направление правового воздействия характеризует функцию права - любое направление, которое хоть как-то отличается от иных направлений, или же только основное, главное, наиболее существенное.

Ряд ученых (Т.Н. Радько, М.И. Байтин, В.Н. Хропанюк, Р.З. Лившиц и др.) совершенно справедливо считают, что под функцией права следует понимать основное направление правового воздействия. Другие ученые (В.П. Реутов, А.Я. Рыженков, А.Г. Арсентьева) с этим не согласны.

По мнению А.Г. Арсентьевой, «только то, что признано основным и есть функция» [4, с. 108]. Следовательно, воздействие права в неосновном направлении не может быть признано его функцией. На этом основании он настаивает на исключении термина «основное» направление воздействия из понятия функции права.

А.Я. Рыженков выдвигает иные аргументы в пользу такой позиции. С его точки зрения, термин «основные направления» должен быть исключен из понятия «функция права» не в силу того, что функция права сама по себе уже характеризует основное воздействие права на общественные отношения, а по той причине, что сфера правовых функций не ограничивается воздействием права на общественные отношения в основных направлениях [14, с. 8].

С нашей точки зрения, неправы оба автора. Функция права действительно выражает основное направление его воздействия на общественные отношения, поскольку одно из существенных значений функции заключается в том, чтобы выражать роль (назначение) того или иного явления. То есть, функция явления - это то, ради чего оно вообще возникло в объективной реальности. Если явление помимо этого выполняет еще какие-то действия (оказывает минимальное воздействие [15, с. 109]), которые можно квалифицировать как некие «побочные эффекты», это не дает оснований называть их функциями в силу того, что такие действия (воздействие) не выражают назначения явления. Но именно поэтому термин «основное направление» должен быть включен в понятие функции права. Его роль в определении функции права заключается в том, чтобы отграничить это понятие от иных действий (воздействия) права, которые не могут быть признаны его функциями. В противном случае понятие функции права будет неполным либо его применение будет возможно исключительно с оговоркой о том, что функция всегда есть основное направление воздействия.

Кроме того, в науке высказывается мнение, что функцией права нужно считать только позитивное, прогрессивное юридическое воздействие, все остальное (негативное, консервативное и т.п.) влияние и их результаты необходимо рассматривать как дисфункции. С этим нельзя не согласиться, поскольку функции права неизменно предопределяются ролью (назначением) права в обществе, его социальными целями и задачами. Бесспорно, главной целью права является благо общества, и, следовательно, все его функции направлены на реализацию этого блага. Поэтому, даже когда термин «позитивное воздействие» не фигурирует в определении понятия функции права, это качество позитивности (прогрессивности) правового воздействия подразумевается. Об этом также свидетельствует упоминание в определении данного понятия о том, что направление правового воздействия определяется социальной ролью (назначением) права.

Можно предположить, что функция права есть внутренне присущее праву явление, определяемое ролью (назначением) права в обществе, представляющее собой основное направление его воздействия на объективную реальность и выражающее связь права с иными явлениями социальной действительности.

Данное определение функции права, на наш взгляд, является наиболее полным, поскольку воплощает в себе все философские характеристики категории «функция» и включает все те аспекты, которые позволяют отграничить указанное понятие от иных смежных понятий. В частности, в нем акцентируется внимание на взаимосвязи права с другими явлениями социальной действительности. В научной литературе этому аспекту функции права уделяется явно недостаточно внимания, хотя он, по всей видимости, является наиболее существенным для данной категории. Как было отмечено выше, существо любой функции составляет отношение одного предмета (явления) к другому предмету (явлению), зависимость между ними. Иные составляющие категории «функция», такие как роль (назначение), направление воздействия проистекают из указанного ее аспекта. Более того, они возможны исключительно благодаря ему - никакое явление (в том числе право) не может играть никакой роли и оказывать какое-либо воздействие на объективную реальность, не находясь во взаимной связи с другими явлениями этой объективной реальности.

Научно-практическое значение указанной категории заключается в следующем. Любое явление социальной действительности может реализовать свое назначение лишь в том случае, если будет функционировать. По тому, какие функции осуществляет то или иное явление социальной действительности, каким образом происходит реализация этих функций, какова эффективность их реализации можно судить о самом явлении, его основных чертах, значении в жизни общества и месте в системе подобных социальных явлений, а также о перспективах его существования и развития. Функции - постоянные и неизменные спутники явления. Они неразрывно с ним связаны и сопровождают явление на протяжении всего его существования.

Функции выражают сущность явления - то главное, основное, определяющее, что обуславливает специфику явления, его природу, делает его «самим собой».

Таким образом, изучение функций явления есть изучение самого этого явления. Исследование функций позволяет глубже проникнуть в суть изучаемого явления, разобраться в его природе, осветить те его стороны, которые скрыты от исследователя, рассматривающего явление в статике.

Все вышеизложенное относительно социальных явлений и значения их функций в целом справедливо и в отношении отдельного явления социальной действительности - права. Функции права способствуют познанию сущности права.

Кроме того, функции права предопределяют содержание и виды функций различных правовых явлений (например, функции юридической ответственности), отраслей права, правовых институтов и т.п. Функции права являются общей категорией по отношению к функциям иных правовых явлений и в связи с этим играют важную методологическую роль при их изучении. Они венчают всю систему функций отдельных элементов правовой материи.

1.2. Понятие, функции и сущность морали

Мораль (от латинского «moralis» — нравственный; «mores» — нравы) является одним из способов нормативного регулирования поведения человека, особой формой общественного сознания и видом общественных отношений. Есть ряд определений морали, в которых оттеняются те или иные ее существенные свойства [9, с. 125].

Мораль — это один из способов регулирования поведения людей в обществе. Она представляет собой систему принципов и норм, определяющих характер отношений между людьми в соответствии с принятыми в данном обществе понятиями о добре и зле, справедливом и несправедливом, достойном и недостойном. Соблюдение требований морали обеспечивается силой духовного воздействия, общественным мнением, внутренним убеждением, совестью человека.

Особенностью морали является то, что она регулирует поведение и сознание людей во всех сферах жизни (производственная деятельность, быт, семейные, межличностные и другие отношения). Мораль распространяется также на межгрупповые и межгосударственные отношения [3, с. 118].

Моральные принципы имеют всеобщее значение, охватывают всех людей, закрепляют основы культуры их взаимоотношений, создаваемые в длительном процессе исторического развития общества.

Всякий поступок, поведение человека может иметь разнообразное значение (правовое, политическое, эстетическое и др.), но его нравственную сторону, моральное содержание оценивают по единой шкале. Моральные нормы повседневно воспроизводятся в обществе силой традиции, властью общепризнанной и поддерживаемой всеми дисциплины, общественным мнением. Их выполнение контролируется всеми [20, с. 181].

Ответственность в морали имеет духовный, идеальный характер (осуждение или одобрение поступков), выступает в форме моральных оценок, которые человек должен осознать, внутренне принять и сообразно с этим направлять и корректировать свои поступки и поведение. Такая оценка должна соответствовать общим принципам и нормам, принятым всеми понятиям о должном и недолжном, достойном и недостойном и т. д.

Мораль зависит от условий человеческого бытия, сущностных потребностей человека, но определяется уровнем общественного и индивидуального сознания. Наряду с другими формами регулирования поведения людей в обществе мораль служит согласованию деятельности множества индивидов, превращению ее в совокупную массовую деятельность, подчиненную определенным социальным законам.

Исследуя вопрос о функциях морали, выделяют [10, с. 68]:

− регулятивную;

− воспитательную;

− познавательную;

− оценочно-императивную;

− ориентирующую;

− мотивационную;

− коммуникативную;

− прогностическую и некоторые другие ее функции [10, с. 68].

Первостепенный интерес для юристов представляют такие функции морали, как регулятивная и воспитательная. Регулятивная функция считается ведущей функцией морали. Мораль направляет и корректирует практическую деятельность человека с точки зрения учета интересов других людей, общества. При этом активное воздействие морали на общественные отношения осуществляется через индивидуальное поведение.

Воспитательная функция морали состоит в том, что она участвует в формировании человеческой личности, ее самосознания. Мораль способствует становлению взглядов на цель и смысл жизни, осознанию человеком своего достоинства, долга перед другими людьми и обществом, необходимости уважения к правам, личности, достоинству других. Эту функцию принято характеризовать как гуманистическую.

Она оказывает влияние на регулятивную и другие функции морали.

Как говорилось выше, мораль выступает регулятором общественных отношений, субъектами которых являются как отдельные индивиды, так и общество в целом. В процессе этих общественных отношений происходит саморегуляция морального поведения личности и моральная саморегуляция социальной среды в целом. Мораль регулирует практически все сферы жизнедеятельности человека. Регулируя поведение человека, мораль предъявляет к нему максимальные требования. Кроме того, регулятивная функция морали осуществляется с опорой на авторитет общественного мнения и на моральные убеждения человека (хотя как общество, так и индивид могут быть не правы) [5, с. 11].

Мораль рассматривают и как особую форму общественного сознания, и как вид общественных отношений, и как действующие в обществе нормы поведения, регулирующие деятельность человека – нравственную деятельность [18, с. 29].

Нравственное сознание является одним из элементов морали, представляющим собой ее идеальную, субъективную сторону. Нравственное сознание предписывает людям определенные поведение и поступки в качестве их долга. Нравственное сознание дает оценку разным явлениям социальной действительности (поступка, его мотивов, поведения, образа жизни и т. д.) с точки зрения соответствия моральным требованиям.

Эта оценка выражается в одобрении или осуждении, похвале или порицании, симпатии и неприязни, любви и ненависти. Нравственное сознание — форма общественного сознания и одновременно область индивидуального сознания личности. В последнем важное место занимает самооценка человека, связанная с нравственными чувствами (совесть, гордость, стыд, раскаяние и т. п.).

Мораль нельзя сводить только к моральному (нравственному) сознанию.

Выступая против отождествления нравственности и нравственного сознания, А.П. Стоцкий писал: «Нравственное сознание — это взгляды, убеждения, идеи о добре и зле, о достойном и недостойном поведении, а нравственность — это действующие в обществе социальные нормы, регулирующие поступки, поведение людей, их взаимоотношения» [15, с. 143].

Моральные отношения возникают между людьми в процессе их деятельности, имеющей нравственный характер. Они различаются по содержанию, форме, способу социальной связи между субъектами. Их содержание определяется тем, по отношению к кому и какие нравственные обязанности несет человек (к обществу в целом; к людям, объединенным одной профессией; к коллективу; к членам семьи и т. д.), но во всех случаях человек в конечном счете оказывается в системе моральных отношений как к обществу в целом, так и к себе как его члену [6, с. 45].

В моральных отношениях человек выступает и как субъект, и как объект моральной деятельности. Так, поскольку он несет обязанности перед другими людьми, сам он является субъектом по отношению к обществу, социальной группе и т. д., но одновременно он и объект моральных обязанностей для других, поскольку они должны защищать его интересы, заботиться о нем и т. д.

Нравственная деятельность представляет собой объективную сторону морали. О нравственной деятельности можно говорить тогда, когда поступок, поведение, их мотивы поддаются оценке с позиций разграничения добра и зла, достойного и недостойного и пр. Первичный элемент нравственной деятельности — поступок (или проступок), поскольку в нем воплощаются моральные цели, мотивы или ориентации. Поступок включает: мотив, намерение, цель, деяние, последствия поступка. Моральные последствия поступка — это самооценка его человеком и оценка со стороны окружающих [14, с. 10].

Совокупность поступков человека, имеющих нравственное значение, совершаемых им в относительно продолжительный период в постоянных или изменяющихся условиях, принято называть поведением. Поведение человека — единственный объективный показатель его моральных качеств, нравственного облика. Нравственная деятельность характеризует только действия, нравственно мотивированные и целенаправленные. Решающим здесь являются побуждения, которыми руководствуется человек, их специфически нравственные мотивы: желание совершить добро, реализовать чувство долга, достичь определенного идеала и т. д.

В структуре морали принято различать образующие ее элементы. Мораль включает в себя моральные нормы, моральные принципы, нравственные идеалы, моральные критерии и др.[11, с. 195] Моральные нормы — это социальные нормы, регулирующие поведение человека в обществе, его отношение к другим людям, к обществу и к себе. Их выполнение обеспечивается силой общественного мнения, внутренним убеждением на основе принятых в данном обществе представлений о добре и зле, справедливости и несправедливости, добродетели и пороке, должном и осуждаемом.

Моральные нормы определяют содержание поведения, то, как принято поступать в определенной ситуации, то есть присущие данному обществу, социальной группе нравы. Они отличаются от других норм, действующих в обществе и выполняющих регулятивные функции (экономических, политических, правовых, эстетических), по способу регулирования поступков людей. Нравы повседневно воспроизводятся в жизни общества силой традиции, авторитетом и властью общепризнанной и поддерживаемой всеми дисциплины, общественным мнением, убеждением членов общества о должном поведении при определенных условиях [2, с. 192].

В отличие от простых обычаев и привычек, когда люди однотипно поступают в сходных ситуациях (празднование дня рождения, свадьбы, проводы в армию, различные ритуалы, привычка к определенным трудовым действиям и др.), моральные нормы не просто выполняются вследствие заведенного общепринятого порядка, а находят идейное обоснование в представлениях человека о должном или недолжном поведении как вообще, так и в конкретной жизненной ситуации [11, с. 13].

В основу формулирования моральных норм как разумных, целесообразных и одобряемых правил поведения положены реальные принципы, идеалы, понятия о добре и зле и т. д., действующие в обществе. Выполнение нравственных норм обеспечивается авторитетом и силой общественного мнения, сознанием субъекта о достойном или недостойном, нравственном или безнравственном, что определяет и характер нравственных санкций.

Моральная норма в принципе рассчитана на добровольное исполнение. Но ее нарушение влечет за собой моральные санкции, состоящие в отрицательной оценке и осуждении поведения человека, в направленном духовном воздействии. Они означают нравственный запрет совершать подобные поступки в будущем, адресованный как конкретному человеку, так и всем окружающим. Моральная санкция подкрепляет нравственные требования, содержащиеся в моральных нормах и принципах.

Нарушение моральных норм может влечь за собой помимо моральных санкций санкции иного рода (дисциплинарные или предусмотренные нормами общественных организаций). Например, если военнослужащий солгал своему командиру, то за этим бесчестным поступком в соответствии со степенью его тяжести на основании воинских уставов последует соответствующая реакция.

Моральные нормы могут выражаться как в негативной, запрещающей форме (например, Моисеевы законы — Десять заповедей, сформулированных в Библии), так и в позитивной (будь честен, помогай ближнему, уважай старших, береги честь смолоду и т. д.) [15, с. 85].

Моральные принципы — одна из форм выражения нравственных требований, в наиболее общем виде раскрывающая содержание нравственности, существующей в том или ином обществе. Они выражают основополагающие требования, касающиеся нравственной сущности человека, характера взаимоотношений между людьми, определяют общее направление деятельности человека и лежат в основе частных, конкретных норм поведения. В этом отношении они служат критериями нравственности.

Если моральная норма предписывает, какие конкретно поступки должен совершать человек, как вести себя в типичных ситуациях, то моральный принцип дает человеку общее направление деятельности.

К числу моральных принципов относятся такие общие начала нравственности, как [12, с. 14]:

− гуманизм — признание человека высшей ценностью;

− альтруизм — бескорыстное служение ближнему;

− милосердие — сострадательная и деятельная любовь, выражающаяся в готовности помочь каждому в чем-либо нуждающемуся;

− коллективизм — сознательное стремление содействовать общему благу;

− отказ от индивидуализма — противопоставления индивида обществу, всякой социальности, и эгоизма — предпочтения собственных интересов интересам всех других [12, с. 14].

Кроме принципов, характеризующих сущность той или иной нравственности, различают так называемые формальные принципы, относящиеся уже к способам выполнения моральных требований. Таковы, например, сознательность и противоположные ей формализм, фетишизм, фатализм, фанатизм, догматизм. Принципы этого рода не определяют содержания конкретных норм поведения, но также характеризуют определенную нравственность, показывая, насколько сознательно выполняются нравственные требования.

Нравственные идеалы — понятия морального сознания, в которых предъявляемые к людям нравственные требования выражаются в виде образа нравственно совершенной личности, представления о человеке, воплотившем в себе наиболее высокие моральные качества [5, с. 10].

Нравственный идеал по-разному понимался в разное время, в различных обществах и учениях. Если Аристотель видел нравственный идеал в личности, которая высшей доблестью считает самодовлеющее, отрешенное от волнений и тревог практической деятельности созерцание истины, то Иммануил Кант (1724-1804) характеризовал нравственный идеал как руководство для наших поступков, "божественного человека внутри нас", с которым мы сравниваем себя и улучшаемся, никогда, однако, не будучи в состоянии стать на один уровень с ним. Нравственный идеал по-своему определяют различные религиозные учения, политические течения, философы [20, с. 180].

Нравственный идеал, принятый человеком, указывает конечную цель самовоспитания. Нравственный идеал, принятый общественным моральным сознанием, определяет цель воспитания, влияет на содержание моральных принципов и норм. Можно говорить и об общественном нравственном идеале как об образе совершенного общества, построенного на требованиях высшей справедливости, гуманизма.

Таким образом, в первой главе курсовой работы дана общая характеристика права и морали. Далее необходимо изучить соотношение права и морали.

2. Соотношение права и морали

2.1. Сходство и взаимодействие требований права и морали

Совершенствование правосознания и правоотношений в современной России ставит на повестку дня проблему повышения качества правовой жизни. Комплексный подход к решению этой проблемы подразумевает взаимодействие права с идеологическими, экономическими и другими средствами для достижения поставленной цели. Правовое сообщество пришло к согласованному мнению, что с помощью только правовых средств не обеспечить безопасности и правопорядка, соответствующих идее правового государства. При недостаточности сдерживающих механизмов права следует включать и другие социальные регуляторы, одним из которых является мораль.

Как указывает современный исследователь, правовая система России в последние годы проходит такой цикл своего развития, когда законодатель стремится воплотить моральные принципы в форму нормативного правового акта [5, с. 12]. Проблему взаимодействия права и морали в общественной жизни современной России названный автор рассматривает через призму проблемы соотношения рациональности права с моральностью права.

На конкретных примерах из сферы гражданского и семейного права автор показывает, как современный российский законодатель использует нравственные понятия (совесть, добро) для поиска компромисса между интересами участников гражданских правоотношений (добросовестный приобретатель ст. 302 ГК РФ) [2, с. 191]. Похожий пример автор находит в сфере семейного права (ст. 22 Семейного кодекса Российской Федерации), где закреплена возможность судьи по собственному усмотрению применить отсрочку расторжения брака с целью примирения супругов. В этой ситуации, когда появляется возможность принимать решения в рамках установленных законом пределов, автор публикации видит проявление фактора моральной ответственности судьи, требующего от него порядочности наравне с профессионализмом.

По ходу статьи А. П. Стоцкий приводит следующие примеры использования нравственных понятий в различных правовых актах наравне с сугубо юридическими терминами: доброе имя (постановление Конституционного суда РФ), разумность (разумность сроков — ст. 475 ГК РФ), репутация (деловая репутация — ст. 152 ГК РФ), трудолюбие, честь, достоинство, оскорбление словом [15, с. 173].

Итоговый вывод, к которому приходит автор статьи, состоит в следующем: моральные и нравственные понятия в ряде случаев могут вполне логично вписаться в конструкцию нормы права. Важным условием закрепления и реализации нравственных понятий в источниках права автор считает обязательность описания признаков морального понятия современным законодателем, что помогает правоприменителю как можно точнее реагировать на конкретные жизненные события [15, с. 175].

Особое внимание в отечественной юридической литературе уделяется вопросу о значимости права и морали как социальных регуляторов в процессе формирования нравственной и правовой культуры российского общества, в том числе сотрудников органов внутренних дел. В одной из работ, посвященной анализу понятия нравственно-правовой культуры, автор с позиции аксиологического подхода определяет ее как развивающуюся систему нравственно-правовых ценностей [4, с. 49]. Автор статьи утверждает, что нравственно-правовая культура является общетеоретическим понятием, носящим собирательный, обобщающий характер и отражающим не только социальную ценность права в данный исторический период, но и нравственную сущность правовой системы в целом [4, с. 51]. Являясь необходимым институтом защиты государственного конституционного строя и поддержания общественного порядка, органы внутренних дел одной из важнейших своих задач должны ставить заботу о достижении высокого уровня нравственно-правовой культуры личности сотрудника.

В рамках статьи А. Г. Арсентьева формулирует следующие основные требования нравственно-правового характера, предъявляемые к личности сотрудника ОВД в процессе правоприменительной деятельности:

- отношение к человеку как к высшей ценности, уважение и защита прав, свобод и человеческого достоинства в соответствии с международными правовыми нормами, общечеловеческими принципами морали;

- глубокое понимание социальной значимости своей профессии, собственной ответственности как сотрудника правоохранительной системы;

- использование предоставленных законом сотруднику прав в соответствии с принципами социальной справедливости, служебного и нравственного долга;

- постоянное совершенствование профессиональных умений и навыков, знаний в области служебной этики [4, с. 96].

Автор справедливо указывает, что при высоком уровне правосознания и понимания сотрудником смысла и назначения собственной профессии он неизбежно будет использовать в своей деятельности такие этические категории, как долг, честь, совесть, моральная ответственность, моральный дух и моральная устойчивость [4, с. 97]. Автор статьи приходит к итоговому выводу, что умело организованный воспитательный процесс создает реальные возможности гуманизации юридической практики сотрудников ОВД.

В другой статье названного автора ставится вопрос о нравственно-правовом мышлении как слагаемом нравственно-правовой культуры [3, с. 119]. Согласно А. Г. Арсентьевой, нравственное сознание является важнейшей составной частью правосознания, однако нравственная оценка событий, с точки зрения справедливости, не должна подменять собой оценки происходящего с позиции соответствия тех или иных действий правовому закону.

Исследователь указывает на ряд обстоятельств, по которым нравственное сознание само по себе не может обеспечить поведение людей, соответствующее требованиям права. Первая причина несовпадения границ морального и правового регулирования заключается в том, что признание поведения противоречащим моральным требованиям еще не означает, что оно преступно с правовой точки зрения. Справедливым можно считать и обратное утверждение, когда поведение, рассматриваемое законом в качестве преступления, не всегда оценивается нравственным сознанием как существенное нарушение требований морали. Пример, на который ссылается автор статьи в качестве иллюстрации, связан с преступлением, совершенным по неосторожности в форме преступной небрежности, когда у субъекта отсутствует и предвидение, и желание наступления последствий, оцениваемых моралью как зло [3, с. 122].

Другим признаком, отличающим правовое регулирование от морального, автор считает то обстоятельство, что, в отличие от права, не существует строгой однозначности моральных предписаний, особенно в случае необходимости произвести сравнительную оценку конфликтующих сторон.

Еще одним отличительным признаком морального регулирования является тот факт, что нравственная оценка актов поведения, являющихся преступными с правовой точки зрения, не включает в себя многих специфических элементов, без которых невозможно эффективное действие правовой нормы (представление о государственно-принудительном характере уголовного наказания) [3, с. 121].

Подводя итоги обсуждению вопроса о соотношении понятий «правосознание» и «нравственно-правовое мышление», А. Г. Арсентьева делает вывод, что нравственно-правовое мышление, оперирующее нравственными категориями и с их помощью оказывающее влияние на процесс правотворческой и правоприменительной деятельности, может осуществлять это влияние в известных границах [3, с. 123].

Присутствие нравственных идеалов и принципов в реальных правоотношениях — свидетельство моральной ценности права. Нравственное измерение права — непременное условие его дальнейшего развития и усовершенствования. Но соотношение права и морали — это не односторонний процесс влияния морали на право, здесь предполагается взаимное обогащение и развитие правовых и нравственных отношений.

2.2. Отличие и противоречие между правом и моралью

В многообразии реально существующих в общественной жизни отношений имеются отношения в явной или скрытой форме заключающие в себе противоречие между правом и моралью. Яркий пример коллизии права и морали в художественно-образной форме представлен в фильме «Берегись автомобиля». Действия героя фильма Деточкина, крадущего автомобиль, приобретенный его владельцем на средства, добытые незаконным способом и передающего вырученные от его продажи деньги в детский дом, являются противоправными, но в сознании зрителя они, как правило, не подлежат моральному осуждению. Думается, что в этом одна из причин необычайно высокой популярности этого фильма. Исторический пример подобной коллизии приводит Гегель: «если св. Криспин крал кожу, для того чтобы шить из нее обувь бедным, то его поступок морален, но вместе с тем неправомерен» [5, с. 12]. На существование противоречия между правом и моралью в сфере межгосударственных отношений указывает Н.Я. Данилевский: «Но иногда незаконность, то есть формальная, внешняя несправедливость, прикрывает собою такую внутреннюю правду, что всякое беспристрастное чувство и мнение принимают сторону мнимой несправедливости» [7, с. 20].

Наличие коллизии (столкновения) между правом и моралью зафиксировано уже в античности. Так, например, согласно античному афоризму право — это искусство добра и справедливости. Иной вариант соотношения права и науки о добре, выразил в своем афоризме древнеримский комедиограф Теренций: «Высшее право часто есть высшее зло». Немного позже другой великий римлянин, знаменитый мыслитель, юрист и государственный деятель Цицерон, будучи убежденным в абсолютном характере морали, также утверждал, что высшее право есть высшая несправедливость.

Фундаментальный характер проблемы коллизии между правом и моралью проявляется уже на уровне базовых принципов правового и морального регулирования. Известный принцип «дозволено все, кроме того, что прямо запрещено законом», лежащий в основании общедозволительного типа правового регулирования, не вызывает у правоведа и тени сомнения. Однако, совершенно очевидно, что либеральный нормативный режим, основанный на принципе «разрешено, все, что не запрещено законом» совершенно неприемлем для морали. Для сферы нравственности не приемлем и принцип «запрещено все, кроме того, что прямо разрешено законом», на котором основано запретительное правовое регулирование [20, с. 180]. В деонтической логике нормативный режим, основанный на принципе «запрещено все, что не является разрешенным» называется деспотическим. Такое его название уже само по себе указывает на несовместимость с нравственностью.

Недопущение или устранение возникающих коллизий, противоречий между правовыми и моральными аспектами принимаемых решений и деятельности субъектов общественной жизни, гармонизация отношений права и морали своей необходимой предпосылкой предполагает обладание научно обоснованным пониманием взаимосвязи права и морали. Однако, несмотря на предпринимаемые уже в течение длительного времени попытки исследователей самого разного научного профиля обрести единомыслие в понимании указанного соотношения, желаемый результат пока не достигнут. В данной статье основное внимание мы сосредоточим на логико-правовом аспекте положения «право как минимум нравственности», которое весьма эффектно, в «экстремальной» форме выражает проблему взаимосвязи права и морали и по этой причине часто привлекает к себе внимание как юристов, так и философов. Реакция юристов на приведенную формулу чаще всего отрицательная, поскольку она выражает доминирующую роль морали по отношению к праву. Действительно, если читать приведенную формулу буквально, то из нее следует, что, во-первых, право есть часть морали, а, во-вторых, не просто меньшая, а минимальная ее часть. Вполне естественно, что такой «дискриминационный» вариант соотношения права и морали юриста удовлетворить не может. Некоторые правоведы отдают предпочтение варианту даже слияния права и морали, усматривая в нем идеал их взаимоотношения. Так, например, по мнению С.С. Алексеева: «Слияние морали и права есть тот идеал, к которому мы стремимся» [2, с. 189]. Основания, возможность и перспективы реализации таким образом понимаемого идеала соотношения права и морали нуждаются в пристальном внимании и всестороннем анализе. Дискуссия о праве как минимальной нравственности интересна сама по себе, но еще больший научный интерес она представляет как выражение проблемы соотношения права и морали.

В философской и юридической литературе исторически сформировались различные подходы к решению проблемы соотношения права и нравственности. В своей работе «Лекции по общей теории права» Н.М.Коркунов рассматривает три типа теорий характеризующихся отождествлением права и нравственности, резким их противоположением и признанием необходимой связи между ними [10, с. 68]. Автор показывает историческую обусловленность их возникновения и развития. Имевшее место в определенный исторический период смешение права и нравственности, вплоть до их отождествления, позволяло власти, духовно опирающейся на монополию религиозного мировоззрения, распространять действие законодательства на вопросы совести и нравственное достоинство человека. Идея суверенности права, отделения его от нравственности вплоть до их противоположения концептуально оформилась в XVIII веке и получила свое развитие в учениях Канта и Фихте. Это воззрение сыграло позитивную роль в борьбе за свободу совести и обретение индивидуальной свободы. Его негативные аспекты и последствия связаны с тем, что нравственные интересы начинают уступать формальным требованиям и даже приноситься им в жертву. «Строгое осуществление права оказывается в таких условиях нередко вопиющей несправедливостью: summum jus, summum injuria» [4, с. 86]. Именно это противоречие в соотношении права и нравственности подметили Теренций и Цицерон.

Реакция на отстаивание независимости права от нравственности выраженная в ее крайней форме, как полной независимости состояла иногда в признании другой крайности в их отношениях, в подчинении его нравственности. Цель права начинает усматриваться в осуществлении нравственности. Весьма наглядно это выражено в философии Гегеля. Излагая учение о долге, или мораль, Гегель пишет: «То, что можно требовать от человека на основании права, представляет собой некоторую обязанность. Долгом же нечто является постольку, поскольку оно должно быть выполнено из моральных соображений». Моральность требует, чтобы поступок совершался из уважения к долгу. «Следовательно, — заключает Гегель, — и соответствующий праву образ действий морален, если побудительной причиной последнего является уважение к праву» [Цит.: 11, с. 195]. Право представляется как бы условием осуществления морали, поскольку она требует, «чтобы прежде всего было соблюдено право и лишь после того как оно исчерпано, вступали бы в действие моральные определения» [11, с. 197].

Указывая на распространенность подобных взглядов на соотношение права и морали, Н.М.Коркунов приводит в качестве примера позицию Еллинека по данному вопросу. «Известный государствовед Еллинек, — пишет Н.М.Коркунов, — определяет соотношение права и нравственности так, что право есть этический минимум, то есть совокупность тех нравственных требований, соблюдение которых на данной стадии общественного развития признается безусловно необходимым. Право, следовательно, с такой точки зрения есть только часть нравственности, та именно часть, которая составляет необходимое условие данного общественного порядка. Все, что в нравственных требованиях содержится сверх этого минимума, составляет нравственность в тесном смысле в отличие от права. Соблюдение таких нравственных требований только желательно, а не необходимо: это своего рода этическая роскошь» [10, с. 69]. Подчинение права нравственности как средства цели или как формы содержанию Н.М.Коркунов считает такой же крайностью, как и прежнее полное их обособление. Данная точка зрения, по его мнению, не может быть признана правильной.

Сторонником теории этического минимума был видный представитель русской религиозной философии А.П. Стоцкий. Его позиция по данному вопросу выражается совпадающим с приведенной точкой зрения Еллинека суждением: «право есть низший предел или определенный минимум нравственности» [15, с. 108]. Взятое само по себе, вне контекста рассуждений философа по данному вопросу, оно дает основание утверждать, что автор действительно рассматривает право частью нравственности. Причем, частью, которая представляет собой наименее развитую форму проявления морального духа. Термин minimum в переводе с латинского буквально означает наименьшее, то есть наименьшее значение какого-либо ряда. Такое толкование позиции А.П. Стоцкого дается авторами учебника по философии права. Именно его воззрения приводятся примером теорий рассматривающих «право как часть нравственности». «А чтобы решить вопрос, какая же это часть нравственности, выдвигается теория этического минимума, имеющая в качестве своих сторонников многих крупных представителей философии» [15, с. 110]. При такой интерпретации теория этического минимума действительно получила в отечественной научной литературе распространение и оказала негативное влияние на правосознание в качестве фактора правового нигилизма. На это обстоятельство обратил внимание Б.А.Кистяковский [9].

В своей статье, опубликованной в известном сборнике «Вехи» Б.А.Кистяковский пишет: «Право не может быть поставлено рядом с такими духовными ценностями, как научная истина, нравственное совершенство, религиозная святыня. Значение его более относительно, его содержание создается отчасти изменчивыми экономическими и социальными условиями. Относительное значение права дает повод некоторым теоретикам определять очень низко его ценность. Одни видят в праве только этический минимум, другие считают неотъемлемым элементом его принуждение, то есть насилие. Если это так, то нет основания упрекать нашу интеллигенцию в игнорировании права. Она стремилась к более высоким и безотносительным идеалам и могла пренебречь на своем пути этою второстепенною ценностью» [9, с. 125]. Нам представляется, что приведенная интерпретация формулы «право как минимум нравственности», вызывающей длительное время не прекращающуюся дискуссию, нуждается в существенном уточнении. Взятая сама по себе, она неадекватна целостной позиции А.П. Стоцкого по вопросу соотношения нравственности и права, и не допускает толкования в том смысле, что право есть совокупность определенных нравственных требований, как это утверждает Еллинек.

Воспроизведем логику рассуждений А.П. Стоцкого по обсуждаемому вопросу. При рассмотрении связи права и нравственности, автор исходит из того общего положения, что «действительное противоречие и несовместимость существуют не между правом и нравственностью, а между различными состояниями как правового, так и нравственного сознания» [15, с. 112]. Речь идет о сознании законодателя, правоприменителя, сознании должностных лиц и простых граждан пользующихся предоставленными им правами. Формулировке отличия права от нравственности по трем главным пунктам, предшествует указание на то, что использование термина «нравственное право» подразумевает существование права в ином, узком, или как раньше выражались, в тесном смысле. Здесь имеется в виду «право как такое, которому нравственный характер не принадлежит как его прямое и ближайшее определение» [15, с. 113]. Таким образом подчеркивается качественное своеобразие права и нравственности и невозможность логического определения права в категориях морали, а следовательно, и рассмотрения права частью нравственности. Признавая связь этических и правовых терминов, автор пишет: «Отсюда не следует, конечно, чтобы сферы права и нравственности совпадали одна с другою» [15, с. 114]. Мысль выражена предельно ясно — понятия «право» и «нравственность» как логические категории не имеют общей части своего объема.

Подчеркнем и то важное в логическом плане обстоятельство, что суждение «право есть определенный минимум нравственности» заключает в себе не дефиницию, а только одну из многих возможных характеристик права. Сформулированное автором на основе трех выделенных признаков итоговое определение права в его отношении к нравственности выглядит так: «право есть принудительное требование реализации определенного минимального добра, или порядка, не допускающего известных проявлений зла» [15, с. 115]. Представляется, что минимальная нравственность и требование ее осуществления являются разными понятиями. Принудительный характер закона предписывает не нравственное поведение само по себе, поскольку нравственный порядок, по предположению А.П. Стоцкого, «самым существом своим исключает всякое принуждение». Реализация требования осуществления минимального добра исчерпывается устранением известной доли зла. «Право в интересе свободы дозволяет людям быть злыми, не вмешивается в их свободный выбор между добром и злом; оно только в интересе общего блага препятствует злому человеку стать злодеем, опасным для самого существования общества. Задача права вовсе не в том, чтобы лежащий во зле мир обратился в Царство Божие, а только в том, чтобы он — до времени не превратился в ад» [15, с. 116]. Представляется очевидным, что рассуждающий таким образом не может допускать мысли о возможности в какой либо степени, пусть даже и самой минимальной, рассматривать право частью нравственности или ее непосредственным выражением. Право, по Соловьеву, есть необходимое условие нравственного совершенствования, но не сама нравственность: «принудительный закон, действительно не допускающий злую волю до таких крайних проявлений, разрушающих общество, есть необходимое условие нравственного совершенствования и, как такое, требуется самим нравственным началом, хотя и не есть его прямое выражение» [15, с. 114]. Приведенные суждения А.П. Стоцкого, взятые в их совокупности дают веские, как нам представляется, основания утверждать, что рассмотрение права частью нравственности не свойственно предложенной им концепции их соотношения и не допускают истолкования формулы «право как минимум нравственности» в буквальном смысле, то есть в терминах части и целого. Таким образом, отношение к концепции этического минимума зависит от смысловой интерпретации ее основной идеи заключенной в формуле «право есть минимум нравственности».

Идея логической совместимости по объему понятий «право» и «нравственность» реализуется в разных вариантах их отношения. Концепция права как этического минимума своим логическим основанием имеет отношение пересечения указанных понятий. Принудительный закон, которым далеко не исчерпывается объем правовых норм, составляет согласно данной концепции часть нравственности и соответственно нравственность составляет часть права. Некоторые авторы, например, С.С. Алексеев не ограничиваются, как мы видели, частичным совпадением права и нравственности и определяют идеалом их соотношения логическое отношение равнозначности, проще говоря, их слияние. Н.М.Коркунов приводит мнение Валлашека, выражающего идею слияния права и нравственности в философских категориях формы и содержания. «Право и нравственность, — пишет Н.М.Коркунов, — должны бы были, по его словам, относиться друг к другу собственно как форма и содержание. Нравственность указывает идеал человеческой деятельности; право есть попытка его действительного осуществления. Следовало бы, чтобы вся нравственность облекалась в форму права, и чтобы все право пополнялось нравственным содержанием» [10, с. 68]. Нам представляется, что идея отношения права и нравственности как логически совместимых друг с другом понятий, то есть по своему объему, не осуществима по ряду причин. Основная из них состоит в том, что правовая норма и норма морали так различаются, что их нельзя интегрировать в некую «гибридную» морально-правовую или , что то же самое, юридико-нравственную норму.

Согласно логике норм все они имеют одну и ту же структуру, что и позволяет отнести их к одному классу явлений. Структуру нормы образуют такие элементы как содержание, характер, условия приложения, субъект и авторитет. Правовая и моральная нормы могут иметь одно и то же содержание, то есть действие, являющееся объектом нормативной регуляции. Но они не утратят при этом свое качество и будут оставаться нормами разного вида: соответственно правовой и моральной. Проведенный И.А.Ильиным сравнительный анализ норм морали и права позволил ему выявить качественные различия между ними. Учитывая важность данного аргумента для рассматриваемой нами проблемы, приведем вывод, сделанный И.А.Ильиным из проведенного им анализа [8, с. 90]. Правовые нормы от норм морали отличаются по следующим позициям.

Во-первых, по авторитету. В морали — внутренний авторитет: голос совести; в праве — внешний авторитет: другие люди, строго определенные и особо уполномоченные.

Во-вторых, по порядку установления. В морали — самостоятельное восприятие и формулирование голоса совести; в праве — последовательное прохождение правила через все строго установленные этапы рассмотрения.

В-третьих, по адресату. В морали — добровольно признавший требование совести; в праве — всякий член союза, указанный в норме, независимо от его согласия признания.

В-четвертых, по поведению, предписываемому нормой. В морали — внутреннее поведение, выражающееся и во внешних поступках; в праве — внешнее поведение, которое может привести и к рассмотрению душевного состояния.

В-пятых, по санкции. В морали — укор совести и чувство вины; в праве — угроза неприятными последствиями и внешние принудительные меры.

Указанные различия исключают возможность построения нормы, которую можно было бы квалифицировать одновременно и как правовую, и моральную. Поэтому ни о каком частичном совпадении, а тем более полном слиянии права и нравственности в их нормативном содержании речь не идет. Они могут иметь один и тот же объект нормативного регулирования, но это не сотрет имеющееся качественное различие между правовой и моральной нормой осуществляющей это регулирование. Мораль не обладает монополией на требования «не убивай», «не кради», «не лжесвидетельствуй». Они закрепляются как в моральных нормах, как это сделано, например, в «кодексе Моисея», так и в уголовном кодексе, что совсем не означает, что право регулирует в данном случае нравственные отношения. Квалификация реального общественного отношения как правового или нравственного зависит от точки зрения и системы научных понятий, в которых оно отражается.

При рассмотрении права и нравственности в аспекте соотношения их как средства, инструмента решения задач и цели нравственного совершенствования нельзя не затронуть вопрос о моральной оценке не просто поступков урегулированных правом, а нравственной ценности самого права. Наибольшее затруднение при его обсуждении связано со свойственным праву принудительным характером и вопросом о том совместим ли правовой «принудительный порядок с порядком чисто нравственным, который, по-видимому, самым существом своим исключает всякое принуждение?» [15, с. 116]. Этот поставленный А.П. Стоцким вопрос не утратил своей актуальности и по настоящее время. Он является одним из основных теоретических вопросов в рамках обсуждаемой проблемы коллизии между правом и моралью.

Общеобязательность права обеспечивается в случае необходимости государственным принуждением со стороны специально предназначенных для этого силовых структур. Принято считать, что специфическим признаком государства является монополия на легитимное насилие, основной формой которого признается государственно-правовое насилие. Не акцентируя пока внимание на нюансах различения терминов «принуждение» и «насилие», отметим их общую сущностную черту — узурпация свободной воли того на которого направлено действие имеющее своей целью подчинение. Для осмысления проблемы моральной оценки права, установления его нравственной ценности принципиальное значение имеет сформулированное в рамках этики как науки положение о том, что мораль и насилие изначально, по определению исключают друг друга [20, с. 181]. Как же в свете этого положения решать проблему нравственного санкционирования права? С правовыми нормами, не предусматривающими принудительного воздействия, такими, как например, поощрительные нормы права затруднений нет. А как быть с огромным массивом норм, предусматривающих в процессе своей практической реализации принудительное воздействие вплоть до физического воздействия? Не получается ли так, что моральная оценка этой части права, выполняемой им нравственной функции выносится за рамки морали и тем самым право лишается не только минимальной, но и вообще нравственной ценности как таковой?

Агрессивное воздействие направленное на субъекта и наносящее ему ущерб это насилие. А силовое противодействие агрессии это тоже насилие? Если да, то получается, что преступник и страж закона, правопорядка рискующий своей жизнью противодействуя насилию, блокируя зло, уравниваются в моральном плане , поскольку оба являются «насильниками»? Такое уравнивание само по себе представляется сомнительным, а некоторые даже скажут, что оно безнравственно. Другое дело, если с применением легитимного силового воздействия реализуется неправовой закон или в процессе противодействия злу силою субъект управомоченный применять силовые методы воздействия выходит за рамки дозволенного правом, нарушает его, то такого рода действия нужно считать проявлением зла и давать им соответствующую оценку.

Субъект, противодействующий злу силою, оставаясь при этом в рамках закона, творит добро или зло? Единства мнений по этому вопросу нет. В практической жизни признание «добра с кулаками», использование «кулаков» против зла однозначного осуждения не находит. Безусловный нравственный идеал отказывает даже государственно-правовому насилию в моральной санкции. «Каким бы легитимным, институционально оформленным и предосторожным государственное насилие не было, — утверждают А.А.Гусейнов и Р.Г.Апресян, — оно остается насилием — и в этом смысле прямо противоположно морали» [6, с. 45]. Противоречие идеала и реалий жизни требует логического разрешения. В этой связи в литературе по этике высказывается предложение не отказывать легитимному, государственно-правовому насилию в моральном одобрении, но не как насилию, а как форме его ограничения. «Таким образом, — заключает анализ легитимного насилия А.А.Гусейнов, — легитимность насилия, будь то в форме талиона или государственно-правовой форме, состоит не в том, что оно насилие, а в том, что оно есть его ограничение. Оно получает моральную санкцию только в той мере, в какой выступает моментом, этапом на пути преодоления насилия. В данном случае действует такая же логика, как и в ситуации выбора меньшего зла. Меньшее зло выбирается не потому, что оно зло (зло вообще не может быть предметом нравственного выбора, как доказал еще Сократ), а потому, что оно меньше» [6, с. 46]. Согласно предложенной логике осуждается целое, но одобряется его часть, один из его признаков. Может быть, это и красиво в теории, но как быть творцу и защитнику права, совершающему реальные практические действия? Он остается в недоумении: его действие осуждается или одобряется, что он получит за свое рискованное и нередко опасное для своей жизни деяние — кнут или пряник. Представляется, что практическая деятельность нуждается в логике приоритета целого в его отношении с частью. По крайней мере, если у человека заболел только палец, то врач дает больничный но не пальцу, а человеку с больным пальцем.

Обратимся к формально-логическому аспекту обсуждаемого вопроса и уточним используемые в его формулировке и анализе понятия. Одним из основных понятий здесь является «насилие». Посмотрим, как предлагается в литературе по этике решить вопрос с его содержанием и соотношением его со смежными понятиями. Обсуждая тему «Насилие во благо?», А.А.Гусейнов и Р.Г.Апресян высказывают следующую точку зрения [6, с. 46]. Термин «насилие» они наделяют двумя смыслами — широким и узким. В первом из них под насилием понимается подавление человека во всех его разновидностях и формах. В узком смысле его содержание сводится к физическому и экономическому ущербу, который люди наносят друг другу. Насилие рассматривается видом принуждения, одной из его форм и в этом качестве его следует отличать «от других форм принуждения в обществе, в частности, патерналистского и правового». Термин «принуждение» авторами не определяется и используется как интуитивно ясный. В ситуации насилия, перед лицом агрессивного зла, воинствующей несправедливости выделяются три линии поведения: а) пассивная покорность; б) насильственное сопротивление; в) ненасильственное сопротивление. Они образуют восходящий ряд и с прагматической, и с аксиологической точек зрения». Ненасильственное поведение основано на ряде принципов и имеет своей целью преодоление ситуации несправедливости посредством применения ненасильственных методов. Что касается насильственного сопротивления, оно как реакция на агрессию рассматривается ответным насилием, противонасилием.

Таким образом, получается, что насилие как агрессивное подавление воли и адекватный силовой ответ на него, «ответное насилие» оба являются насилием по существу и различаются только своей направленностью. При такой интерпретации терминов, силовой и данный в рамках права ответ на преступное поведение должен квалифицироваться насилием и поэтому именно как насилие не может иметь нравственного одобрения. Нам представляется, что логическая конструкция позволяющая сделать из анализа рассматриваемой ситуации такой вывод не является совершенной.

Прямая агрессия и ответное на нее действие будут квалифицироваться насилием при понимании насилия как действия, совершенного без согласия контрагента, подчиняющего его своей воле и причиняющего ему ущерб. Они различаются только направленностью и одинаковы в плане отрицательной нравственной их оценки. Мораль, действительно, начинается там, где кончается насилие. Не принимая во внимание, игнорируя правовой аспект данной ситуации и используя указанное понимание насилия, действия субъектов рассматриваемого взаимодействия необходимо признать насильственными. И если ответное действие по прекращению насилия является правомерным, то в рамках принятой логики его правовая характеристика наделяется не только минимальной нравственностью, но вообще лишается морального содержания и нравственной ценности. Чтобы избежать этой абсурдной ситуации, необходимо в понятие насилия включить указание на противоправный характер действия, совершенного без согласия контрагента, подчиняющего его своей воле и причиняющего ему ущерб. Указание на противоправный характер насильственного действия закреплено в Большом толковом психологическом словаре. В нем насилие определяется как «любая насильственная медицинская процедура, проведенная (незаконно) без предварительного согласия индивида» [13, с. 14].

С учетом указанного дополнения и логического отношения противоречия между понятиями «насилие», в предложенной его интерпретации, и «ненасилие», любое противодействие насилию, неважно кто его совершает (представитель силовых государственных структур или не являющийся таковым простой гражданин) насильственным считаться не может. Для его обозначения вполне подходит термин «принуждение», не совпадающий, естественно, по своему значению с термином «насилие». В области военных действий «военная агрессия» и «принуждение агрессора к миру» это разные понятия. Действия представителей государственно-правовых структур по пресечению насилия, с учетом приведенного логического уточнения понятия «насилие», не могут считаться насилием. Вести речь о государственно-правовом насилии можно в случаях введения и реализации неправового закона или противоправного поведения при противодействии насилию.

Решение задачи дефинирования понятий «насилие» и «ненасилие», имеющих существенное значение в научном и практическом решении проблемы коллизии между правом и моралью, требует специального и углубленного комплексного рассмотрения с позиции нескольких наук и прежде всего логики, этики и права.

Таким образом, на основании изложенного, можно сделать вывод, что наличие таких регуляторов, как мораль и право, просто необходимо в современном обществе. Ведь для каждого человека его права и свободы являются высшей ценностью. Правовое государство призвано принимать, соблюдать и защищать права и свободы человека и гражданина. На это же направлена и мораль.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Мораль и право являются регуляторами общественных отношений. С их помощью государство, действуя на сознание и волю индивидов, склоняет их к определенному поведению. Государство нуждается в праве не в меньшей степени, чем право в государстве. Следует отметить, что наряду с моралью и правом систему нормативного регулирования составляют еще такие виды норм, как обычаи, религиозные нормы, корпоративные нормы, иные нормы.

Такая система вырабатывалась и продолжает вырабатываться людьми и обществом в целом как следствие стремления общества к саморегуляции и упорядочению своей деятельности, иначе его ждет хаос и разрушение. Процесс ее формирования продолжается до сих пор.

Являясь регуляторами общественных отношений, мораль и право обладают общими и различными свойствами (см. Приложение 1).

Мораль и право придерживаются одинаковых позиций в вопросах упорядочения общественных отношений, положительного влияния на личность, формирования у индивидов необходимой нравственной и юридической культуры, правосознания. Требования морали и права во многом совпадают. Действия субъектов, одобряемые правом, одобряются и моралью. Мораль, так же как и право, осуждает всякое правонарушение. Любое противоправное поведение является аморальным. Право и мораль требуют соблюдения законов.

Современное российское общество характеризуется крушением и заменой на новые всех прежних общественных отношений советского времени: социальных, политических, экономических и других. В этих условиях мораль претерпевает серьезные изменения. Значительно возрастает ее роль в регуляции общественных отношений: поскольку резко падает значимость всех других механизмов данной регуляции, люди все в большей степени определяют свое поведение исходя не из правовых норм, не из идеологических и других позиций, а из своего понимания добра и зла. В то же время, в силу того, что прежняя господствующая мораль во многом разрушена, а новая еще полностью не сформировалась, нравственные позиции отдельных людей не корректируются ею, становятся автономными. В обществе господствует нравственный плюрализм.

Следует отметить, что сфера применения морали в современном обществе распространяется и на политику. Обществом осуждаются и зачастую отвергаются политически выгодные, но безнравственные решения. Люди стали острее реагировать на нарушение норм морали.

Итак, формирование морали продолжается, общество ищет для себя новую систему морали, наиболее подходящую современным условиям развития общественных отношений. Мораль современного общества — это мораль разума, а не мораль эмоций. Совершая свои поступки, человек все чаще размышляет и думает о последствиях, а не действует спонтанно, под воздействием эмоций.

На всех этапах развития общественных отношений особая роль отводилась морали и праву. Основные черты современности в рамках морали и права имеют тенденцию к глобализации, обесцениванию многих норм и барьеров. В связи с этим встает острая необходимость создания нового видения мира и, как следствие, создания новых норм морали и права, соответствующих нашему времени.

Что касается морали, то каждый современный человек, являясь действенной частью общества и опираясь на исторический опыт, должен выработать собственный нравственный ценностный ориентир, который позволит всему обществу мирно сосуществовать. В то же время современное общество должно направить принципы гуманизма, нравственности и здравого смысла в сторону каждого индивидуума ради его блага.

Наличие таких регуляторов, как мораль и право, просто необходимо в современном обществе. Ведь для каждого человека его права и свободы являются высшей ценностью. Правовое государство призвано принимать, соблюдать и защищать права и свободы человека и гражданина. На это же направлена и мораль.

Современному обществу следует стремиться к достижению основной задачи — созданию высокой правовой и моральной культуры государства в целом и гражданина в отдельности. Следствием выполнения такой задачи станет то, что люди будут ценить права, а не привилегии. Мораль и право призваны служить достижению абсолютного равенства людей, чтобы ни статус, ни национальные и культурные принадлежности, ни количество денег не влияли на справедливое исполнение прав, которые гарантируются человеку с рождения. В вопросах формирования правовой и нравственной культуры личности огромную роль играют социальные институты (семья, школа, само государство). Также одной из главных задач государства является расширение знаний человека о его правах. Ведь, как показывает практика, большинство населения зачастую не знают своих прав.

Нормы морали, а затем нормы права сформировались в обществе в процессе эволюции не случайно. Они были нужны в прежние времена для того, чтобы уберечь общество от внутренних конфликтов. Эти же функции они выполняют и сейчас, развиваясь и прогрессируя вместе с обществом. Мораль и право были, есть и будут неотъемлемыми элементами цивилизованного общества.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

1	Конституция Российской Федерации: принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. // Российская газета, 1993. № 237. 25 декабря 1993 г.
2	Алексеев С.С. Проблемы теории права. Т. 1. Свердловск, 1972. С. 91; Алексеев С.С. Общая теория права. Т. 1. М., 1981. – 350 с.
3	Арсентьева А. Г. Нравственно-правовая культура сотрудника органов внутренних дел: моделирование процесса формирования (теоретико-правовой аспект) // Актуальные проблемы теории и истории государства и права: Труды кафедры теории государства и права Санкт-Петербургского университета МВД России. Вып. 1 / Науч. ред. Н. С. Нижник. — СПб., 2018. - № 1. – С. 118-129.
4	Арсентьева А. Г. Правосознание как элемент нравственно-правовой культуры сотрудника органов внутренних дел в современной России // Актуальные проблемы теории и истории государства и права: Труды кафедры теории государства и права Санкт-Петербургского университета МВД России. Вып. 1 / Науч. ред. Н. С. Нижник. — СПб., 2017. - № 1. – С. 144-158.
5	Байтин М.И. О принципах и функциях права: новые моменты // Правоведение. 2000. - № 3. - С. 10-15.
6	Вопленко Н.Н. Сущность, принципы и функции права / Н.Н. Вопленко. – Волгоград: Юристъ, 2014. - 190с.
7	Данилевский Н.Я. Россия и Европа / Н.Я. Данилевский. - М.: Тираж, 2016. – 115 с.
8	Ильин И.А. Теория права и государства / И.А, Ильин. - М.: Академия, 2017. – 359 с.
9	Кистяковский Б.А. В защиту права (Интеллигенция и правосознание) // Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции. М., 1990. № 18. - С. 121-130.
10	Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права / Н.М. Коркунов. - СПб.: Изд-во СбГУ, 2016. – 90 с.
11	Лазарев В.В., Липень С.В. Теория государства и права / В.В. Лазарев, С.В. Липень.- М.: Юристъ, 2000. – 210 с.
12	Путинский Б.И. Функции гражданско-правовых средств // Вестник Московского университета. Сер. 11. Право. 1980. № 1. - С. 10-16.
13	Радько Т.Н. Методологические вопросы познания функций права / Т.Н. Радько. – Волгоград: Линст, 1974. – 175 с.
14	Рыженков А.Я. Компенсационная функция советского гражданского права / А.Я. Рыженков. - Саратов, 1983. – 223 с.
15	Стоцкий А. П. Нормы морали: проблемы использования в законодательстве Российской Федерации // Актуальные проблемы теории и истории государства и права: Труды кафедры теории государства и права Санкт-Петербургского университета МВД России. Вып. 1 / Науч. ред. Н. С. Нижник. — СПб., 2018. – С. 118-127.
16	Темнов Е.И. Теория государства и права / Е.И. Темнов. - М.: Изд-во МГУ, 2016. – 296 с.
17	Ткаченко Ю.Г. Методологические вопросы теории правоотношений / Ю.Г. Ткаченко. - М., 1980. – 218 с.
18	Трофимова М.П. Функции юридической ответственности. Дис. канд. юрид. наук. Самара, 2000. – 190 с.
19	Филимонов В.Д. Охранительная функция уголовного права / В.Д. Филимонов. - СПб.: Лига, 2017. – 176 с.
20	Черданцев А.Ф. Теория государства и права. Учебник. / А.Ф. Черданцев. - М.: Дана, 2001. – 425 с.

Приложения

Приложение 1.

Таблица 1.1 – Мораль и право: общие черты и различия

НОРМЫ ПРАВА	НОРМЫ МОРАЛИ
ОБЩИЕ ЧЕРТЫ
1. Являются в системе социальных норм самыми универсальными, распространяющимися на все общество 2. Имеют один объект регулирования — общественные отношения 3. Связаны с категорией «социальная справедливость» 4. Выступают мерой свободы в обществе 5. Имеют сходную структуру
РАЗЛИЧИЯ
1. Формируются в ходе формирования, развития моральных взглядов и идеалов, содержатся в сознании людей и выражаются в общественном мнении	1. Установлены или санкционированы государством, официально зафиксированы в юридических актах
2. Выполняются в зависимости от внутренних убеждений, в силу собственных правил	2. Их выполнение обязательно к исполнению с того момента, когда в силу вступает юридический акт, в котором они содержатся
3. Для их выполнения не требуется организованная принудительная сила. Здесь все зависит от совести индивида, общественного мнения, общественной оценки поведения людей	3. Для их выполнения задействована сила государственного принуждения и создан специальный аппарат
4. В отличие от правовых норм существует множество трактовок	4. Отличаются точностью и четкостью содержания, ясностью формулировок
5. Решают, упорядочивают вопросы, связанные с отношениями, которые могут быть подконтрольны и неподконтрольны государству (отношения дружбы, любви и т.д.)	5. Решают, упорядочивают вопросы, связанные с отношениями, которые являются подконтрольными государству
6. Регулируют общественные отношения с позиций добра и зла, справедливого и несправедливого	6. Регулируют общественные отношения с позиций законного и незаконного, правомерного и неправомерного