Автор Анна Евкова
Преподаватель который помогает студентам и школьникам в учёбе.

Структура нормы права

Содержание:

ВВЕДЕНИЕ

Несмотря на то, что проблема структуры правовых предписаний традиционна и на сегодняшний день получила в юридической науке основательное освещение, до настоящего времени среди авторов, занимающихся данной проблемой, нет единого мнения о содержании и внутреннем строении правовых предписаний. Общепризнанное деление норм на такие составляющие, как гипотеза, диспозиция и санкция, а также характеристика данных структурных элементов, на наш взгляд, ошибочны и не отвечают потребностям юридической практики, снижая эффективность отдельных правил поведения в обществе и действенность права в целом. Не оптимально и предложенное логическое построение правовых норм по формуле «если – то – иначе», собственно оно зачастую и вводит в заблуждение юристов-правоприменителей, пытающихся использовать эту теоретическую конструкцию на практике, и граждан, не имеющих специальных юридических знаний, выступающих адресатами и субъектами реализации правовых норм.

Вопрос о структуре нормы права важен в силу того, что позволяет выработать адекватное представление о природе и свойствах данной нормы как важнейшего элемента права в рамках любого правопонимания. Идея трехчленной структуры нормы права является продуктом отечественной юридической мысли. Аналогична ей четырехэлементная структура нормы. Поскольку в законодательстве нет примеров ни трехэлементной, ни четырехэлементной структуры нормы права, в отечественной юриспруденции было сформулировано понятие логической нормы права.

Таким образом, актуальность темы исследования несомненна.

Объектом исследования является сущность норм права в науке теории государства и права.

Предмет исследования составляют структурные элементы нормы права.

Цель данной работы – всесторонне проанализировать структуру нормы права.

Для достижения указанной цели необходимо решить ряд задач. А именно:

1. Изучить понятие и свойства нормы права.

2. Проанализировать классификацию норм права.

3. Исследовать теории о структуре правовой нормы.

4. Провести анализ каждого структурного элемента нормы права.

5. Сделать соответствующие выводы.

В ходе работы были использованы такие материалы, как учебники по предмету теории государства и права и сравнительному правоведению, труды различных ученых, посвященные структуре нормы права.

В частности, в настоящей курсовой работе были использованы труды С.С. Алексеева, А.Б. Венгерова, А.Н. Головастиковой, Н.М Коркунова, В.В. Лазарева, В.И. Леушина, Е.Н. Лисанюк, А.В. Малько, Л.А. Морозовой, В.С. Нерсесянц, Л.И. Петражицкого, В.В, Сорокина, Л.Б. Тиуновой, И.А. Честнова и других.

В процессе выполнения работы были использованы следующие методы исследования: всеобщий материалистический диалектический метод познания, а также методы: системно-структурный, сравнительно-правовой, юридико-догматический, историко-правовой.

Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников и приложения.

В настоящей курсовой работе рассматриваются понятия, свойства, классификация и структура норм права. Дается определение нормы права как общеобязательного веления, выраженного в виде властного предписания и регулирующего общественные отношения. Указывается, что нормы права обладают такими специфическими признаками как нормативность, системность, общеобязательность, формальная определенность и представительно-обязывающий характер, а также имеют особую структуру и обеспечиваются принудительной силой государства. Проводится классификация норм права по различным основаниям. Выделяются исходные правовые нормы и нормы – правила поведения, общие и специальные, императивные и диспозитивные нормы, осуществляется дальнейшее более дробное деление норм. Описывается также структура юридической нормы, и даются способы изложения нормы права в нормативных правовых актах.

Практическая значимость настоящего исследования заключается в том, что настоящая работа, во-первых, может быть использована для подготовки студентов, а, во-вторых, для проведения дальнейших научных исследований.

1. Норма права: понятие, свойства и классификация

1.1. Понятие и свойства нормы права

Норма права представляет собой особую разновидность социальных норм. Как и другие социальные нормы, например, моральные, этические и т.п., правовые нормы регулируют общественные отношения, упорядочивают их и предлагают вариант общественно полезного поведения, который поддерживается мерами социального принуждения. Являясь специфическим регулятором общественных отношений, право в то же время выступает их дополнительным регулятором, оно возникает, когда другие регуляторы по разным причинам не могут эффективно регулировать соответствующие отношения [8, с. 605].

Специфическая сфера регулирования права подразумевает, что оно создает собственно-юридические явления, институты, дефиниции. Так, законодательство создает субъекты права, наделяет органы государственной власти функциями, устанавливает регистрационные и судебные процедуры, формы документов и т.п. Право базируется на нормах морали, религии, человеческого общежития, этики, этикета. Нормы права могут содержать предписания, идентичные предписаниям других регулятивных систем, но как только предписание становится правовым, его содержание облекается в форму, соответствующую правилам юридической техники, и оно уже функционирует именно как юридическое правило [21, с. 133].

Норма права – это общеобязательное веление, выраженное в виде властного предписания, регулирующее общественные отношения и обладающее следующими специфическими признаками, выделяющими их из иных социальных норм: нормативностью, системностью, общеобязательностью, формальной определенностью и представительно-обязывающим характером [23, с. 57]. Они также обеспечиваются принудительной силой государства, содержатся в формах права и имеют особую структуру.

Специфическое свойство норм права – их нормативность. Нормативность отражает типичность социальных процессов, связей, является следствием их повторяемости, выражает всеобщность социальных связей. Всеобщность означает максимальную степень распространенности общественных отношений, их видов, вариантов среди членов общества. Нормативность предполагает также обязательность и всеобщность правовых предписаний. Проявлением нормативности является отсутствие персонификации адресатов правовых норм [19, с. 42].

Нормы права обладают предоставительно-обязывающим характером. Это означает, что нормы права регулируют общественные отношения посредством одновременного предоставления их участникам определенных субъективных прав и возложения на них соответствующих обязанностей. Норма права содержит в себе предписание совершить определенные действия, запрещение каких-либо поступков, предложение воспользоваться по выбору какими-либо правомочиями. Как правило, содержание правовой нормы затрагивает права и обязанности нескольких субъектов, хотя в тексте могло получить четкое описание поведения только одного лица. Особенность правовой нормы состоит в том, что она предполагает взаимодействие правомочного и обязанного лица. Если норма права предоставляет кому-либо правомочия, то одновременно на другое лицо возлагается соответствующая обязанность. Только подобная модель способна обеспечить эффективное правовое регулирование [16, с. 207].

Норма права обеспечивается принудительной силой государства и гарантируется от нарушений также государством. Такой необходимый элемент правовой нормы как санкция, содержит нежелательные последствия для правонарушителей. Реализация санкции, как правило, осуществляется государством. Обеспеченность государством означает, что государство по отношению к правовой норме выступает гарантом ее надлежащей реализации [17, с. 81]. Так, например, люди самостоятельно принимают решения, вступают в брак, совершают сделки с недвижимостью. Но для надежной юридической гарантии регистрация этих актов осуществляется государством. Это организационное участие государства помогает субъектам права в их правомерной деятельности.

Норма права содержится в формах права, его источниках. Традиционно указывается, что нормы права устанавливаются в государственных документах – нормативных правовых актах. Однако правовые нормы могут содержаться в нормативных договорах, прецедентах, правовых обычаях, общепризнанных принципах международного права и в других формах.

Важным признаком нормы права является системность. Норма права является частью общей системы права. Норма права не существует изолированно как самодостаточное правило, а входит в институт права, в соответствующую отрасль права. Норма права состоит в сложных системных взаимосвязях с нормами своего института и других институтов и даже отраслей. Нередко для реализации одной правовой нормы необходимо исследовать все ее отношения в системе права. Отдельно взятая правовая норма не может надлежащим образом выполнить свою задачу – упорядочить общественные отношения [13, с. 167].

Обязательность исполнения означает, что предписания норм права должны неукоснительно соблюдаться всеми участниками общественных отношений. Степень обязательности нормы зависит от вида нормы. Если норма права является императивной и содержит запрет или обязывание, то она является обязательной и требует от субъекта права соответствующего бездействия или действия. Если же норма права является диспозитивной, но она необязательна. Субъект права самостоятельно принимает решение о целесообразности для себя вступать в данные правовые отношения или нет [4, с. 19]. Например, человек принимает решение о поступлении на работу. Право на труд – не обязанность, это именно право. Но если субъект права вступает в диспозитивные отношения, он становится участником и императивных правовых отношений, т.е. таких, в которых будут и запреты и обязывания. Так, поступление на работу требует подчинения правилам внутреннего трудового распорядка.

Формальная определенность нормы права означает, что она излагается в соответствии с требованиями юридической техники. Цель всех требований состоит в создании точной, четкой, простой, понятной нормы. Норма права должна исчерпывающим образом, т.е. точно и конкретно, сформулировать алгоритм правомерного поведения. Этим она отличается от иных социальных норм (например, моральных), которые могут быть образными, неоднозначными, неконкретными и даже излагаться в форме стиха, басни или пословицы. Норма права должна быть формально определенной для того, чтобы все субъекты права понимали и применяли ее единообразно [22, с. 52].

Нормы права выделяются из иных социальных норм своей особой структурой. Они состоят из гипотезы, диспозиции и санкции и имеют логическую формулу: «Если …, то …, иначе …». Некоторые социальные нормы могут не иметь санкции, т.е. могут не нуждаться в авторитете силы и реализуются под давлением авторитета.

Норма не совпадает со статьей нормативного правового акта. Норма права – понятие абстрактное, результат логического освоения законодательства, тогда как нормативные правовые акты состоят из статей, пунктов, абзацев [20, с. 138]. Важно верно устанавливать норму права из текста нормативного правового акта.

Нормативность означает, что правовые предписания неопределенны в том, на кого они распространяют свое действие, какова продолжительность их действия, сколько раз они применяются (и применяются ли вообще) и отсутствие взаимосвязи с какими-либо правоотношениями. Она проявляется в том, что нормы права распространяют свое действие на неперсонифицированный круг субъектов, т.е. адресованы всем и никому лично [6, с. 204].

Нормативность проявляется в продолжительности действия норм права. Действие норм права во времени является важнейшей характеристикой. Нормы права прогнозируются на неопределенный срок действия, что соответствует их сущности и природе. Неопределенность продолжительности действия означает, что норма права действует до того момента, как она будет отменена. Временное действие нормы права, установленное при ее принятии является исключительной мерой. Исключения могут иметь множество причин, так есть законы, принимаемые на определенный период времени – например, закон о бюджете принимается на один год. Однако если закон принимается на неопределенный период времени и очень вскоре отменяется, это наносит вред не только данной конкретной норме и законодательству в целом, но даже и правовому сознанию [23, с. 58].

Важным проявлением нормативности является количественная неопределенность применения нормы права, и для нормы права не важно, сколько раз она применяются или не применяется. Таким образом, проявление нормативности имеет исключительное значение для отделения нормативных предписаний от индивидуальных. Нормативные предписания предназначены для неопределенного количества раз обращения к ним, что никак не влияет их юридическую силу. Индивидуальные предписания применяются только один раз и затем утрачивают свою силу. Даже для одних тех же участников, действующих при совершенно аналогичных обстоятельствах, ранее изданный индивидуальный акт не имеет силы и не применяется [11, с. 62].

Нормативность проявляется в отсутствии взаимосвязи нормы права с какими-либо правоотношениями. Норма права не зависит от того – возникли, изменились или прекратились конкретные правоотношения. Норма права – это общее универсальное правило, которое выступает мерилом всех соответствующих правоотношений [5, с. 118].

Нормативное предписание формируется путем абстрагирования от конкретных общественных отношений, казусов. Типизация состоит в повторяемости случаев, а также в устойчивости сложившейся практики. Возможно и единичное происшествие (событие), но есть основания предполагать его повторяемость в будущем [19, с. 429].

Отношения в публичной сфере, как правило, не могут возникать явочным порядком, так как органы государственной власти и местного самоуправления создаются только на основании нормативного правового акта, который описывает порядок их формирования, деятельности и компетенцию. Соответственно, законодатель на стадии замысла и разработки соответствующих публично-правовых норм предвидит типичность создаваемых им правовых моделей общественных отношений.

1.2. Классификация норм права

Нормы права весьма разнообразны, и необходимо разбить их на группы для упорядочения и возможности их анализа и применения. Такая классификация может быть произведена по различным основаниям. По функциональной роли в механизме правового регулирования выделяют исходные правовые нормы и нормы – правила поведения. Отличительным признаком исходных норм является их общий характер, высокая степень абстрагирования. Они разделяются на нормы-начала, нормы-принципы, определительно-установочные нормы, нормы-дефиниции [13, с. 52].

Нормы-начала представляют собой предписания, закрепляющие устои государственного строя, основы социально-экономической, политической, государственной жизни общества.

Нормы-принципы – это законодательные предписания, выражающие и закрепляющие принципы права. Так, например, в Конституции РФ нашел закрепление принцип презумпции невиновности (ст. 49): каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда [1]. Обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность.

Установочные нормы представляют собой предписания, определяющие цели, задачи отдельных отраслей права, правовых институтов, предмет, формы и средства правового регулирования. Современное законодательство изобилует общими предписаниями. Практически каждый закон, в первую очередь – кодекс, содержит статьи, закрепляющие цели и задачи соответствующей отрасли права. Например, статья 2 Уголовного кодекса РФ устанавливает задачи соответствующей отрасли законодательства: охрана прав и свобод человека и гражданина, собственности, общественного порядка и общественной безопасности, окружающей среды, конституционного строя Российской Федерации от преступных посягательств, обеспечение мира и безопасности человечества, а также предупреждение преступлений [Цит.: 15, с. 195].

Нормы-дефиниции – это предписания, содержащие полное или неполное определение правовых категорий и понятий. Так, в Гражданском кодексе РФ сформулированы определения сделки, имени гражданина, юридического лица и многие другие [2]. Так же статьей 14 Уголовного кодекса РФ сформулировано определение преступления: преступлением признается виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное Уголовным кодексом под угрозой наказания.

Нормы – правила поведения указывают на взаимные права и обязанности субъектов, условия их реализации, вид и меру реакции государства по отношению к правонарушителю. В результате такого целенаправленного регулятивного действия нормы – правила поведения на то или иное фактическое общественное отношение это отношение приобретает правовой характер, а его участники становятся субъектами данного правоотношения [18, с. 520]. Этим исходные правовые нормы получают логическое развитие и материализацию в нормах – правилах поведения, которые не однородны и разделяются на виды по разным основаниям.

По степени общности и объему (сфере) действия нормы права делятся на общие и специальные. Общие нормы – это предписания, которые присущи общей части любой отрасли права и распространяются на все или большую часть институтов соответствующей отрасли права. Общие нормы могут иметь не только отраслевое, но и межотраслевое значение [17, с. 241]. Например, нормы, характеризующие столь большой межотраслевой институт, как институт собственности, носят общий характер. Специальные нормы – это предписания, которые относятся к отдельным институтам той или иной отрасли права и регулируют какой-либо определенный вид родовых общественных отношений с учетом присущих им особенностей, специфики, конкретных условий и т.п. Специальные нормы детализируют общие нормы, корректируют временные и пространственные условия их реализации, способы правового воздействия на поведение личности.

По предмету правового регулирования (по отраслевой принадлежности) выделяют нормы гражданского, уголовного, трудового и иных отраслей права. В свою очередь отраслевые нормы подразделяются на материальные и процессуальные, и различие между ними в том, что первые отвечают на вопрос «что», а вторые – «как». Материальные нормы непосредственно направлены на регулирование общественных отношений. С их помощью описываются свойства предметов, объекты и субъекты правоотношения. Процессуальные нормы носят организационно-процедурный, управленческий характер. Они регламентируют порядок, формы и методы реализации норм материального права. По отношению к материальным процессуальные нормы всегда носят производный, вторичный характер [17, с. 243].

По методу правового регулирования выделяют императивные и диспозитивные нормы. Императивные нормы – категорические, строго обязательные, не допускающие отступлений и иной трактовки предписания. Так, например, исходные нормы всегда императивны. Императивными будут нормы, содержащие слова «обязан», «должен», «необходимо». Они категорически формулируют единственный вариант поведения субъектов права. Диспозитивные нормы предписывают вариант поведения, но при этом предоставляют субъектам возможность в пределах законных средств урегулировать отношения по своему усмотрению. Сторонам предоставляется возможность самим договориться о своих взаимных правах и обязанностях. Если они не воспользуются дозволениями, то им предписывается обязательный вариант поведения. Диспозитивные, в свою очередь, делятся на поощрительные и рекомендательные нормы. Они могут быть поощрительными или рекомендательными, если законодатель проявляет интерес к поведению субъектов и пытается стимулировать, направлять их деятельность.

Поощрительные нормы – это предписания относительно предоставления определенных мер поощрения за одобряемый обществом и государством, полезный для них вариант поведения субъектов. Это поведение может выражаться в добросовестном выполнении своих юридических и общественных обязанностей либо в достижении результатов, превосходящих обычные требования. Поощрительные нормы права оказывают стимулирующее воздействие на самые разнообразные виды деятельности. Особенность их содержания состоит, прежде всего, в закреплении в них заслуги. Заслуга устанавливается за добросовестное и точное выполнение субъектами возложенных на них юридических и общественных обязанностей либо за совершение участниками общественных отношений деяний, не предусмотренных правовой нормой, но полезных для государства и которые превосходят обычные требования [17, с. 244].

Рекомендательные нормы устанавливают варианты желательного, с точки зрения государства, функционирования общественных отношений.

По форме выражения предписания выделяют управомочивающие, обязывающие и запрещающие нормы. Управомочивающие (дозволяющие) нормы предоставляют субъектам право на совершение предусмотренных в них положительных действий. Оперируют данные нормы словами «вправе», «может», «имеет право». Эти нормы свидетельствуют о разрешении, дозволении субъектами права выбрать вариант правомерного поведения. Обязывающие нормы закрепляют обязанность совершения определенных положительных действий. Позитивное обязывание выражается в тексте норм словами «обязан», «должен», «необходимо». Запрещающие нормы требуют воздержаться от названного в них варианта поведения, которое законом признается правонарушением. Цель запрещающих норм – предотвратить возможные нежелательные действия, которые могут причинить ущерб общественным интересам [17, с. 246].

Возможны классификации норм права и по другим основаниям. Тема настоящей курсовой работы не предполагает глубокого анализа видов норм права. Далее необходимо исследовать существующие теории о структуре правовой нормы.

1.3 Теории о структуре правовой нормы

Необходимость сформулировать универсальный подход к структуре правовых предписаний повлекла создание целого ряда теорий о структуре правовой нормы.

Наиболее распространённой (не считая классическую трехэлементную структуру) является научная позиция, указывающая на двухэлементную структуру правовой нормы. Её сторонниками являются такие учёные, как С.С. Алексеев [3], А.Н. Головистикова [6], А.В, Малько [12], И.А. Честнов [23]. В своих работах они делят нормы права по функциональной направленности на регулятивные (определяющие правила поведения в обществе, предписывающие своим адресатам права и обязанности, а также запрещающие определенные варианты поведения) и охранительные (определяющие меру юридической ответственности за противоправное поведение субъектов права). При этом они полагают, что регулятивная норма права не имеет санкции, а состоит из гипотезы и диспозиции и обеспечивается охранительными нормами, в свою очередь охранительная норма права состоит из гипотезы (по мнению некоторых авторов, диспозиции) и санкции [12, с. 389]. В качестве основного недостатка данной научной позиции является отождествление нормы права и статьи закона, а также неопределённость структурных элементов охранительной нормы, их конечный состав.

Имеются в теории права и иные, менее распространённые подходы к структуре правовой нормы. Так, например, В.И. Леушин полагает, что структуру нормы составляют следующие элементы:

- гипотеза, предусматривающая условия действия нормы;

- диспозиция, т. е. правило поведения, в котором указываются субъективные права и (или) юридические обязанности;

- отрицание диспозиции (антидиспозиция), или гипотеза особого рода, предусматривающая возможный факт правонарушения, нарушения правила, сформулированного в диспозиции;

- санкция – мера государственного воздействия к правонарушителю [10, с. 8–9].

О.В. Берг считает, что структура нормы права состоит из пяти основных элементов:

- гипотеза – условия (обстоятельства), при которых применяется данная норма права;

- характер – вид полномочий, которыми наделяется субъект права;

- содержание – деяние, по отношению к которому применяются указанные в норме права правомочия субъекта нормы;

- санкция – юридическая ответственность, которую несёт субъект нормы при её невыполнении [4, с. 19].

Не углубляясь в анализ достоинств и недостатков, имеющихся в каждом подходе, попробуем сформулировать, на наш взгляд, более оптимальный подход к характеристике структуры нормативно-правового предписания.

Полагаем, что необходимо отказаться от использования традиционных юридических категорий, составляющих норму права, как «гипотеза» и «диспозиция», в первую очередь потому, что их использование затрудняет восприятие и понимание обозначаемых ими явлений, что негативно отражается практике реализации правовых предписаний гражданами и специально уполномоченными субъектами.

Этимология слов «гипотеза» и «диспозиция» также не способствует их адекватному пониманию и применению. Так, в толковом словаре русского языка под гипотезой понимается «научное предположение, выдвигаемое для объяснения каких-нибудь явлений; вообще – предположение, требующее подтверждения» [9, с. 605]. Теория права даёт абсолютно иное понимание гипотезы правовой нормы, абсолютно не связанное со значением этого слова в русском языке. Под гипотезой понимается «часть правовой нормы, содержащая указания на конкретные жизненные обстоятельства, условия, при которых данная норма вступает в действие, реализуется» [19, с. 617]. Ничего о предположениях, требующих подтверждения, в юридических определениях гипотезы нет.

Диспозиция традиционно понимается как «составная часть правовой нормы, в которой содержится собственно само правило поведения, указание на права и обязанности сторон – участников правоотношений, возникающих и реализующихся на базе соответствующей нормы» [19, с. 618]. В толковом словаре русского языка диспозиция вообще понимается как специальный военный термин, обозначающий «план расположения военных кораблей, план расположения войск для боя» [15, с. 161], что также затрудняет её восприятие и понимание адресатами права, особенно не имеющими специальных знаний.

Считаем, что данные категории в понятийном аппарате юриспруденции используются незаслуженно, и предлагаем их заменить более понятными как для юриста-практика, так для обывателя, оставив аналогичное теоретико-правовое содержание. «Гипотезу» следует заменить категорией «условие», определив её как часть нормативно-правового предписания (нормы права), в которой содержится описание юридических оснований (фактов), при наступлении которых правовое предписание подлежит реализации. А «диспозицию» нужно заменить категорией «следствие» и понимать под ней структурный элемент нормативно-правового предписания (нормы права), содержащий правило поведения адресатов предписания.

Данные категории ближе по их этимологическому значению к характеризуемым явлениям. Так под «условием» в русском языке принято понимать «обстоятельство, от которого что-нибудь зависит; обстановка, в которой происходит, осуществляется что-нибудь; данные, требования, из которых следует исходить» [18, с. 805]. Под «следствием» понимается «то, что следует, вытекает из чего-нибудь, результат чего-нибудь, вывод» [18, с. 697].

«Условие» и «следствие» удачно вписываются в логическую структуру правила поведения «если (условие, описание жизненной ситуации), то (следствие, правило поведения субъекта права в указанной ситуации). Например, ст. 60 Конституции России «Гражданин Российской Федерации может самостоятельно осуществлять в полном объёме свои права и обязанности с 18 лет», будет выглядеть так: если (условие) ты гражданин России и достиг возраста 18 лет, то (следствие) можешь самостоятельно осуществлять свои права и обязанности в полном объёме.

Анализ правовых норм, содержащихся в современном российском законодательстве, позволил нам согласиться с мнением российского правоведа Н.М. Коркунова о том, что «…любая юридическая норма может быть выражена в такой форме: если – то…» [7, с. 153], и сделать вывод о том, что любое нормативно-правовое предписание, имеет две составляющие: условие, описывающее основания реализации предписания и следствие, характеризующее правило поведения субъекта правового предписания.

Данные элементы обязательны, так как если нормативно-правовое предписание не содержит в себе «условия», то оно будет «мертвым», мы не узнаем в каких случаях его следует воплотить в жизнь. А если в норме права не будет «следствия», то она не сможет регулировать поведение своих адресатов в силу своей бессодержательности.

Следовательно, мы полагаем, что такого элемента, как санкция в структуре нормативно-правового предписания нет вообще. Это объясняется следующим.

Во-первых, если признавать наличие логической структуры у нормы права, то двухчленная структура более чем вписывается в рамки идеальной конструкции «если – то», причём конструкция «иначе», предлагаемая сторонниками трехчленной структуры нормы права, может быть рассмотрена как новое (дополнительное) нормативно-правовое предписание и общая формула будет выглядеть следующим образом: первое предписание – если (условие 1) – то (следствие 1), а если (условие 2) – то (следствие 2) – второе предписание. Например, ч. 3 ст. 16 закона «О защите прав потребителей»: «Продавец (исполнитель) (условие 1) не вправе без согласия потребителя выполнять дополнительные работы, услуги за плату (следствие 1). Потребитель (условие 2) вправе отказаться от оплаты таких работ (услуг) (следствие 2), а если они оплачены (условие 3), потребитель вправе потребовать от продавца (исполнителя) возврата уплаченной суммы (следствие 3).

Во-вторых, этимологическое значение слова «санкция» («мера, принимаемая против стороны, нарушившей соглашение, договор, а также вообще та или иная мера воздействия по отношению к правонарушителю» [9, с. 666]) указывает на то, что данная категория характеризует конкретные негативные меры, применяемые к определённым лицам, совершившим правонарушение. Такие меры описываются не в статьях закона (там перечисляется лишь общая реакция государства на правонарушение субъекта права), а в решениях правоприменительных органов.

В-третьих, санкции в охранительных нормах на самом деле выступают правилом поведения – «следствием» для их адресатов, т. е. для субъектов, полномочных применять данные нормы, правонарушитель является лишь косвенным адресатом данных норм, в частности на него направлена правовая информация о возможных формах реакции со стороны государства на его противоправное поведение. Правонарушитель выступает адресатом мер юридической ответственности, закреплённых в индивидуальном правовом акте (например, решении суда), созданном в его отношении. Именно поэтому нормы права, содержащие меры юридической ответственности (так называемые «охранительные нормы»), выполняют не одну (охранительную), а три функции. По отношению к своим адресатам (правоприменительным органам) они осуществляют регулятивную функцию, по отношению к регулятивным нормам права – охранительно-обеспечительную функцию и по отношению к правонарушителям – информационно-ориентационную.

В целом приведенные доводы указывают на недопустимость использования категории «санкция», как категории, составляющей правовую норму, и свидетельствуют о её размещении (в качестве мер негативного воздействия) в индивидуальном правоприменительном акте, выносимом в отношении правонарушителя.

Стоит отметить, что, помимо нормативно-правовых предписаний (норм права, обязательно состоящих из условия и следствия), в законодательстве имеются нормативные юридические предписания, не имеющие характер правовых, следовательно, прямо не регулирующие общественные отношения [13, с. 207]. К ним относятся так называемые дефиниции, нормы-принципы (начала), всевозможные декларации (например, ст. 1 Конституции РФ – «Российская Федерация – Россия есть демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления» [1] или ст. 153 ГК РФ «Сделками признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей») [2]. Их структура существенно отличается от структуры норм права описанной выше, и требует проведения отдельного научного исследования.

Таким образом, на основании проведенного в первой главе исследования можно сделать следующие выводы.

Во-первых, категории «гипотеза» и «диспозиция» мы предлагаем заменить более удобными для использования категориями «условие» и «следствие», во многом сохранив при этом их юридическое значение и содержание. Во-вторых, полагаем, что структура любой нормы права обязательно должна состоять из двух неразрывно связанных элементов – условия и следствия, так называемая «санкция», на наш взгляд, не должна входить в структуру нормы права. Санкция является составляющей частью правоприменительного акта, содержащего конкретные меры юридической ответственности, применяемые к правонарушителю.

2. Структурные элементы нормы права

2.1. Гипотеза

Гипотеза – это часть нормы права, раскрывающая условия (обстоятельства), при наличии или отсутствии которых возможно действие данной нормы, т. е она содержит указания на конкретные жизненные обстоятельства, условия, при которых данная норма права вступает в действие [5, с. 520].

В частности, гипотеза может выражать:

- сроки вступления в действие правовой нормы;

- достижение определенного возраста гражданина – субъекта права;

- время и место совершения того или иного события;

- «принадлежность» гражданина к тому или иному государству;

- состояние здоровья, от которого зависит возможность реализации права [17, с. 57].

Гипотеза - элемент нормы права, указывающий на условия ее действия (время, место, субъектный состав и т. п.), которые определяются путем закрепления юридических фактов. Гипотеза – часть юридической нормы, указывающая на жизненные обстоятельства, при наличии которых определенные субъекты вступают в отношения друг с другом [5, с. 522].

Гипотезы бывают простые и сложные. Простые гипотезы указывают на одно условие реализации нормы (ст. 242 Уголовно-процессуального кодекса РФ (далее – УПК РФ) – неизменность состава суда как условие рассмотрения дела или ст. 21 УПК РФ – в случае обнаружения признаков преступления прокурор, следователь, орган дознания или дознаватель принимают меры по установлению событий преступления, изобличению лица или лиц виновных в совершении преступления), сложные - на несколько условий (п. 1 ст. 72 Семейного кодекса РФ (далее – СК РФ) – родители (один из них) могут быть восстановлены в родительских правах в случаях, если они изменили поведение, образ жизни и (или) отношение к воспитанию ребенка). Сложные гипотезы могут быть кумулятивными и альтернативными.

Кумулятивная гипотеза связывает осуществление нормы с одновременным наличием нескольких условий.

Альтернативная гипотеза ставит реализацию нормы в зависимость от наступления одного из нескольких условий [13, с. 156].

Кроме того, по степени определенности гипотезы могут быть абсолютно определенными (простая), относительно определенными (сложная) и даже неопределенными («в случае необходимости»), а по способу изложения – казуистическими и абстрактными.

По степени сложности (в зависимости от структуры) гипотезы подразделяются [20, с. 205]:

- на однородные (простые). В них указывается на одно обстоятельство, с наличием или отсутствием которого связывается действие юридической нормы. Пример: «Срок действия доверенности не может превышать трех лет» (п. I ст. 186 ГК РФ);

- составные (сложные). В них действие нормы права ставится в зависимость от наличия или отсутствия одновременно двух или более обстоятельств. Пример. Условия заключения брака для вступающих в брак: во-первых, взаимное добровольное согласие мужчины и женщины, а также достижение брачного возраста (ст. 12 СК РФ); во-вторых, отсутствие обстоятельств, препятствующих заключению брака (ст. 14 СК РФ – состояние в браке одного из супругов, близкое родство, а также недееспособность, признанная судом);

- альтернативные. В них содержится несколько условий, причем при наличии любого из них данная правовая норма начинает действовать. Пример: «В случаях, когда покупатель в нарушение закона, иных правовых актов или договора купли-продажи не принимает товар или отказывается его принять, продавец вправе потребовать от покупателя принять товар...» (п. 3 ст. 484 ГК РФ);

- сложно-альтернативные. В этом случае гипотезы имеют одновременно и сложность, и альтернативность [20, с. 205].

По наличию или отсутствию юридических фактов (обстоятельств):

- положительные - указывают на необходимость определенных условий для действия нормы;

- отрицательные - предполагают, что применение нормы права осуществляется в случае отсутствия обозначенных в гипотезе условий. Так, неоказание помощи больному медицинским работником рассматривается в качестве отрицательной гипотезы. За это устанавливается мера юридической ответственности [10, с. 8-9].

По форме выражения:

- общие. В них указываются общие признаки, например общее условие действия всех уголовно-правовых норм – достижение возраста уголовной ответственности;

- частные. В них указываются более конкретные признаки. Так, условием действия уголовно-правовых норм, регулирующих ответственность за должностные преступления, является наличие специального субъекта, т. е должностного лица [4, с. 21].

По форме выражения гипотезы в литературе называют еще абстрактными и казуистическими.

а) Абстрактная гипотеза акцентирует внимание на их общих, родовых признаках условий действия нормы. Она абстрагируется от частностей в характеристике обстоятельств действия нормы, но, вместе с тем, связывает норму с конкретными отношениями определенного вида. То есть, она является тем же конкретным, но взятым в его типичных чертах [11, с. 63].

Например, одна из норм Уголовного Кодекса РФ содержит запрет совершать преступление в виде оскорбления, т.е. в виде унижения чести и достоинства другого лица, выраженном в неприличной форме. И определяет наказание за его нарушение. Абстрактность гипотезы здесь проявляется в том, что она не указывает на частные обстоятельства, конкретные формы и способы унижения чести и достоинства личности. Оно при этом может быть совершено в устной или письменной форме, действием в присутствии или в отсутствие потерпевшего и т.п. В ней не детализируются возможные проявления «неприличной формы выражения».

б) Казуистическая гипотеза связывает реализацию юридической нормы с отдельными, строго определенными частными случаями, которые трудно или невозможно отразить с помощью абстрактной гипотезы [11, с. 23]. Казуистическая гипотеза предусматривает и специально формулирует отдельные, конкретно-определенные, сравнительно редко встречающиеся в судебной практике случаи.

2.2. Диспозиция

Диспозиция – это часть нормы права, раскрывающая само правило поведения, т. е права и (или) обязанности действовать или не действовать тем или иным образом; диспозиция указывает на права и обязанности сторон – участников правоотношений, возникающие и реализующиеся на базе соответствующей нормы. Диспозиция является основой, ядром нормы права, поскольку в ней формулируется само правило поведения [5, с. 209].

Законодатель по-разному формулирует содержание диспозиции. Поэтому иногда требуются определенные логические операции для того, чтобы точно определить ее сущность.

Довольно доступно излагается диспозиция в статьях гражданского, трудового, семейного и земельного права. В них, как правило, дается развернутая регламентация прав и обязанностей участников правоотношений. Так, ст. 359 ГК РФ, регулирующая отношения, возникающие из договора о залоге, гласит: «Кредитор, у которого находится вещь, подлежащая передаче должнику либо лицу, указанному должником, вправе в случае неисполнения должником в срок обязательства по оплате этой вещи или возмещения кредитору связанных с нею издержек и других убытков удерживать ее до тех пор, пока соответствующее обязательство не будет исполнено» [2]. В этом случае диспозиция ясно определяет права кредитора (удерживать вещь «до тех пор, пока соответствующее обязательство не будет исполнено») и обязанности должника (исполнить лежащее на нем «соответствующее обязательство»).

Например, в п. 1 ст. 702 ГК РФ «Договор подряда» установлено: «По договору подряда одна сторона (подрядчик) обязуется выполнить по заданию другой стороны (заказчика) определенную работу и сдать ее заказчику, а заказчик обязуется принять результат работы и оплатить его». Таким образом, в этой статье четко прописана диспозиция.

Диспозиция – элемент нормы права, определяющий модель поведения субъектов с помощью установления прав и обязанностей, возникающих при наличии указанных в гипотезе юридических фактов; диспозиция выступает основной регулирующей частью нормы, ее ядром. Диспозиция – часть нормы, содержащая права и обязанности адресатов, предписывающая, как должен (может) действовать субъект, попавший в условия, обозначенные в гипотезе, определяет само правило поведения. Устанавливая между субъектами связи субординации или партнерства, она моделирует их последующее взаимодействие в реальной действительности [19, с. 520].

Как и гипотезы, диспозиции бывают простые и сложные. Простые предполагают один вариант поведения (п. 1 ст. 89 СК РФ: супруги обязаны материально поддерживать друг друга). Сложные - несколько (ст. 197 УПК РФ: следователь вправе присутствовать при производстве судебной экспертизы, получать разъяснения эксперта по поводу проводимых им действий). Причем сложные диспозиции могут быть кумулятивными и альтернативными. По степени определенности диспозиции бывают абсолютно определенными (простая), относительно определенными (сложная) и неопределенными («вести себя должным образом») [11, с. 71].

По способу описания (изложения) диспозиции делятся на:

- простые - содержат вариант поведения, но не раскрывают его. Так, УК РФ не характеризует признаки преступления, если речь идет о предельно ясном деянии. Пример. Незаконное помещение лица в психиатрический стационар – наказывается лишением свободы до трех лет (ч. 1 ст. 128 УК РФ);

- описательные - описывают все существенные признаки правомерного либо противоправного поведения. Например, ч. 1 ст. 209 УК РФ характеризует бандитизм как создание: а) устойчивой; б) вооруженной; в) группы лиц (банды); г) в целях нападения на граждан или организации; д) а равно руководство такой группой [8, с. 305].

По характеру и степени определенности диспозиции правовые нормы классифицируют:

- на абсолютно определенные: исчерпывающе устанавливают права и обязанности сторон – субъектов правоотношений. В качестве примера можно привести ст. 393 ГК РФ (часть первая), устанавливающую, что «должник обязан возместить кредитору убытки, причиненные неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства»;

- относительно определенные. Они, устанавливая права и обязанности сторон, в то же время предоставляют им возможность в рамках действующего права проявлять свою собственную инициативу. Так, ст. 14 ГК РФ допускает, наряду с установленными этим же законом способами защиты гражданских прав (ст. 12), различные способы самозащиты гражданских прав – при условии, однако, что они «должны быть соразмерны нарушению и не выходить за пределы действий, необходимых для его пресечения» [21, с. 52].

По составу:

- простые - содержат одно правило поведения. Пример. Часть 1 ст. 139 УК РФ гласит: «Незаконное проникновение в жилище, совершенное против воли проживающего в нем лица...» ведет к наложению соответствующей санкции;

- сложные - содержат два и более обязательных правила поведения;

- альтернативные - содержат несколько правил поведения, любому из которых может следовать субъект права [17, с. 428].

Например, в ч. 1 ст. 141 УК РФ отмечается: «Воспрепятствование осуществлению гражданином своих избирательных прав или права участвовать в референдуме, а также воспрепятствование работе избирательных комиссий или комиссий по проведению референдума...» приводит к применению соответствующей санкции к нарушителю. Часть 1 ст. 145 УК РФ устанавливает: «Необоснованный отказ в приеме на работу или необоснованное увольнение женщины по мотивам ее беременности, а равно необоснованный отказ в приеме на работу или необоснованное увольнение с работы женщины, имеющей детей в возрасте до трех лет...» ведет к применению соответствующей санкции.

2.3. Санкция

Вопрос о допустимости включения санкций в число структурных элементов нормы права не прост. В отечественной юридической литературе он чаще всего решается в политико-идеологическом аспекте. Давно известны идеи отечественных ученых-юристов о том, что включать санкции в структуру правовых норм допустимо, однако не для всех норм права предусмотрены санкции. Например, об этом писали С. С. Студеникин, Н. П. Томашевский [Цит.: 16, с. 125] и др. На наш взгляд, в отечественной юридической литературе подобные идеи были обусловлены общим философским, идеологически-мировоззренческим контекстом существования и развития общетеоретической юридической науки в определенный исторический период. В рассматриваемом ключе доминантной идеей было построение коммунистического общества с постепенным отмиранием наследия общественно-экономических формаций эксплуататорского типа, в частности государства (машина для подавления одного класса другим) и права (возведенная в закон воля экономически господствующего класса). В силу этого и такие явления, как государственное принуждение, идеологически последовательно было бы считать хотя и неизбежно существующими элементами несовершенного прошлого, но все же элементами временными, замещаемыми новыми методами организации общественной жизни при переходе к коммунистическому общественному самоуправлению. Следует также понимать, что спор о количестве и качестве государственного принуждения как меры обеспечения реализуемости правовых предписаний не во всех случаях имел академический характер. Достаточно вспомнить речь Председателя Комитета государственной безопасности СССР А. Н. Шелепина на XXII съезде КПСС, где он критиковал (бывшего) Генерального прокурора СССР А. Я. Вышинского за идеи о мере соотношения убеждения и принуждения в советском праве (газета «Правда» от 27 октября 1961 г.) [19, с. 638]. Смысл данного замечания заключается в том, что в указанное время выбор поля для аргументации (логическое, идеологическое) не всегда был прост, поскольку столкновение логического и идеологического в таких ситуациях вполне могло закончиться подавляющим преимуществом идеологического.

Любопытен и тот факт, что наличие предписаний, называемых правовыми, но не подкрепленных в случае нарушения государственным принуждением (imperfect rights, unenforceable contracts), отчасти признавалось и теми зарубежными учеными, кто не был связан требованиями соответствующей идеологической допустимости [Цит.: 21, с. 42].

Отдельно можно отметить и парадоксальную аргументацию допустимости включения санкций в структуру нормы права. Ее примером могут служить рассуждения И.А. Честнова, который, с одной стороны, возражает против того, чтобы называть структуру права логической, а с другой, – называет эту же структуру объективно обусловленной [23, с. 57].

Обратим внимание на две серьезные методологические ошибки И.А. Честнова в утверждении о том, что трехчленная структура нормы права, а значит, и включение в нее санкции обусловлены не логически, но реально и объективно [23, с. 59].

Первая ошибка – это противопоставление логического и объективного. Ее вероятная причина состоит в том, что И.А. Честнов не разделял достижений логико-философской мысли в части устоявшегося подхода о соотношении законов природы (с помощью которых мы и утверждаем о том, что, например, связь между явлениями объективна, необходима) и законов логики (также позволяющих установить наличие объективной необходимой связи между явлениями).

Вместе с тем на протяжении нескольких тысячелетий не была опровергнута мысль, что законы логики дискурсивно приоритетны перед законами природы в том смысле, что необходимое физически всегда необходимо и логически, но никак не наоборот! Эта мысль здрава и сейчас.

Далее мы выразим согласие с И.А. Честновым в том, что неверно считать трехчленную структуру нормы права логической. Но сделаем эту мысль более категоричной: трехчленная структура нормы права («если–то–иначе») не имеет никакого отношения ни к логике, ни к информатике. Однако если мы будем основываться на правильном сочетании логической и физической обусловленности связи между явлениями, то отрицание логической связи элементов нормы права с неизбежностью приводит нас к отрицанию того, что трехчленная структура нормы права может отражать (выражать и т. п.) некую объективную закономерность, объективную связь и т. п. в отношении введения в данную структуру санкции правовой нормы.

Если же мы попробуем рассмотреть вопрос об объективности трехчленной структуры правовой нормы вне соотношения с логическим характером такой связи, то заметим вторую методологическую ошибку И.А. Честнова [23]. В частности, ученый вновь пытается соединить несоединимое. С одной стороны, он говорит, что трехчленная структура нормы выражает объективный закон. Но с другой – утверждает, что государственное веление присутствует во всех трех элементах и связывает их между собой.

В части выраженности государственной воли в содержании данных элементов и характере связи между ними мы полностью согласны с И.А. Честновым. Но здесь нельзя не поддержать важное и глубокое замечание Г. Кельзена о том, какие связи существуют между явлениями и какими науками эти связи изучаются. Объективная, необходимая связь между явлениями изучается науками каузальными (естественными). От нее следует отличать искусственную связь между явлениями, т. е. создаваемую людьми. Последняя может быть нормативной. Именно ее изучает юридическая наука [Цит.: 4, с. 19].

В продолжение этой мысли отметим, что если уж мы говорим об объективной связи между явлениями, то нам нет нужды устанавливать тетическую (в терминологии З. Зембиньского, Е. Врублевского, А. Ф. Черданцева), нормативную (в терминологии Г. Кельзена) связь там, где эта она естественна, т. е. необходима, объективна. Именно поэтому утверждение о том, что посредством государственной воли устанавливается объективная связь между тремя элементами структуры нормы права, означает либо то, что законодатель потерял разум, либо что мы пребываем в заблуждении относительно объективности связи между данными структурными элементами, либо что мы неудачно используем специальную, научную терминологию [15, с. 152].

Если же отойти от прагматического аспекта и сферы политико-идеологической потребности апологетики советского права (будто структура нормы права не придумана учеными-юристами или субъектами властных полномочий, она в действительности трехчленна), то заметим, что собственно в логических исследованиях норм по ряду причин не принято выделять в числе их структурных элементов санкции. Между тем в данном направлении предпринимаются отдельные попытки обосновать обратное. В частности, в продолжение линии Лейбница по отождествлению алетических и нормативных операторов логика норм (деонтическая логика) вводится как надстройка над алетической логикой посредством введения особых констант – санкций. Впрочем, не все специалисты считают подобный подход приемлемым. Кроме того, в логических исследованиях санкцию чаще всего не только не признают структурным элементом нормы, но и подчеркивают проблемный и требующий научной разработки логический характер самой связи между предписанием и санкцией за его нарушение [14, с. 64].

Мы полагаем подобный ход мысли правильным. Таким образом, трехчленная структура нормы права не выражает ни законов логики, ни законов природы. Это не более чем неудачный феномен метаязыка (языка юридической науки). Соответственно, можно сделать вывод о том, что санкция как структурный элемент нормы права – это миф, существующий в течение длительного времени в определенной академической среде. В норме права подобного структурного элемента нет.

Но означает ли все это, что мы можем отбросить санкцию, поскольку приходим к выводу, что она ошибочно считается третьим элементом структуры нормы права? Единственно правильным ответом представляется категорически отрицательный. Норм без санкций не бывает. И связь норм с санкциями все же имеет логический характер. Она проявляется в том, что нормы представляют собой частный случай аксиологически ценностного отношения между действительностью и мыслью, т. е. частный случай аксиологических оценок.

Данную мысль, верную и в настоящее время, высказал еще в 1973 г. отечественный ученый-логик Л.А. Морозова [16]. Дело в том, что нормам логически предшествуют аксиологические оценки (использующие операторы «хорошо», «плохо», «нейтрально»). Так, две взаимосвязанные оценки порождают нормы. Например, (1) «хорошо, когда платят налоги», (2) «хорошо, когда наказывают того, кто не платит налоги». Соединение этих оценок порождает норму «обязательно платить налоги». Фактически это оценка, стандартизированная с помощью санкции. Санкция – форма негативной аксиологической оценки [11, с. 72]. Это важный момент, поэтому следует уточнить мысль некоторых специалистов в области логики о том, что привязку санкций к нормам права можно принимать за данность. Наличие санкции за нарушение нормы права служит выражением объективной (в логическом смысле) связи между логикой норм и оценок. В этом значении данностью является не только наличие привязки санкций к нормам права, но и наличие привязки санкций вообще к любым социальным нормам. Именно поэтому верной представляется мысль В.И. Леушина о том, что санкции присущи и неправовым нормам [10, с. 9].

Однако в рассуждениях о правовых санкциях следует учитывать, что санкции – одна из форм государственного принуждения. В связи с этим не нужно смешивать два аспекта рассматриваемой проблемы. Первый из них – реализуемость нормы права. Здесь роль государственного принуждения может быть различной, и в значительном числе случаев реализация нормы может происходить без государственного принуждения. Второй – предусмотренность, т. е. само наличие санкции как одной из мер государственного принуждения, направленного (в совокупности с целым рядом иных мер) на обеспечение реализуемости правовых норм.

Мы полагаем, что в условиях наличия государства и права и отсутствия перспектив их скорого отмирания более правильна позиция В.И. Леушина и многих других ученых: санкция (причем именно в форме государственного принуждения) для правовой нормы обязательна, «без санкции норма не будет правовой, не будет иметь юридического характера» [10, с. 12].

Итак, если говорить о месте санкций в праве, то подчеркнем: санкция не является структурным элементом нормы права. В похожем ключе высказывался, например, В.И. Леушин, когда указывал, что санкция – атрибут (а не структурный элемент) правовой нормы [10, с. 25].

Поскольку без санкции нет нормы вообще и правовой в частности, то и санкции в праве обязательны. Однако санкция в целом будет представлена другой нормой права. Вероятно, в этом случае можно проследить некую аналогию с высказыванием И.А. Честнова о том, что санкция может быть сформулирована как самостоятельная статья нормативного правового акта [23, с. 61]. Но мы подчеркнем: правильно говорить не о статье, а именно о норме права.

Сама правовая норма, являющаяся выражением санкции, как и иные нормы права, будет иметь двучленную структуру (гипотеза и диспозиция) и состоять в связи с другой нормой права таким образом, что нарушение одной из них (точнее – указание на факт, т. е. описание такого нарушения) является гипотезой для другой. Норма-санкция предписывает (например, суду) применить вид и меру юридической ответственности к субъекту, совершившему правонарушение.

Схожие мысли прослеживаются в трудах В.В. Лазарева [8, с. 606], В. И. Леушина. Они говорили, что указание на факт правонарушения является гипотезой для санкции. При этом В. И. Леушин, подчеркивая связь между двумя нормами права, называет данную гипотезу особой гипотезой, которая фактически является деструкцией диспозиции другой нормы права [9, с. 606].

При этом О. Э. Лейст [Цит.: 12, с. 22, 23] совершенно правильно указывает, что не имеет значения факт нахождения санкции даже в другой отрасли права. В контексте нашего рассуждения можно добавить, что не имеет значения факт нахождения двух данных норм в различных отраслях права. Он лишь отражает некоторые системные свойства права. Но в связи с этим следует добавить, что фактически в том же ключе высказывались О. С. Иоффе и М. Д. Шаргородский, когда отмечали, что одни правовые нормы охраняются санкциями других норм [Цит.: 7, с. 25], а критические замечания в их адрес со стороны, например, О. Э. Лейста [Цит.: 12, с. 24], были обусловлены расхождением во взглядах о том, является ли санкция структурным элементом нормы права.

Вместе с тем Л. И. Петражицкий в контексте критики «теории принуждения» указывал, что при подобной трактовке принудительности норм права мы получаем бесконечную цепочку правовых норм, поскольку норма права, содержащая санкцию (предусматривающая принудительные меры), также должна быть защищена такой же нормой [19, с. 288, 289]. Соглашаясь с таким аргументом, Г. Харт все же отмечает, что, признавая бесконечность серии обязанностей и нарушений, можно уйти от бесконечности соответствующих правовых норм. Свое рассуждение он основывает на отсутствии реальных ограничений того, чтобы правило поведения не могло устанавливать санкцию и за нарушение себя самого. Харт вводит понятие самореферентного правила «Орган сообщества (судья) должен наказать каждого, кто нарушит любой Закон, включая этот» [Цит.: 14, с. 171]. Мы согласимся с этим доводом и дополним предложенную нами модель понимания санкции: какая-то из правовых норм будет являться, в том числе, и санкцией по отношению к самой себе. Таким образом, санкционная защита не стремится уйти в «дурную бесконечность» (по терминологии Г. В. Ф. Гегеля), а вполне может замкнуться на соответствующей правовой норме. Например, такая норма изложена в ст. 305 Уголовного кодекса Российской Федерации. Мы считаем, что данный подход более конструктивен, чем, например, высказанная О. Э. Лейстом идея о том, что мысль Л. И. Петражицкого о бесконечности регресса правовых норм ошибочна, в силу того что наиболее общей гарантией законности является не юридическая, а политическая ответственность [19, с. 22]. Полагаем, что в случае апелляции к политической ответственности какие-то из правовых норм потеряют санкционную защиту и свойство быть правовыми.

Если уточнять характер связи между двумя нормами, одна из которых является санкцией по отношению к другой, то вместе с признанием логической связи между этими нормами нужно акцентировать внимание и соотношении между юридическим предписанием и государственным принуждением за его невыполнение. В данном случае мы выходим на вопрос: каков характер санкции, с помощью которой нормативный авторитет (создатель нормы права) стандартизирует аксиологическую социальную оценку некоего поведения? В юридической науке устоявшимся является подход, где в качестве подобной санкции выступает государственное принуждение в форме юридической ответственности, что адекватно отражает сложившуюся юридическую практику.

При этом следует понимать, что сам факт выбора в качестве санкции государственного принуждения отражает именно субъективный момент (субъективный не в обыденном негативнооценочном смысле, а в стандартном философском аксиологически-нейтральном смысле). О субъективном характере связи между нормами права, одна из которых предписывает применение государственного принуждения за нарушение другой, позволяет вести речь о самом факте волеизъявления законодателя, выбирающего защиту нормы права посредством государственного принуждения. Сообразно этому приписывание нормам права волевого характера вполне соответствует не только юридической практике, но и отличительному родовому признаку любой социальной нормы.

Формулируя подобную мысль в несколько ином аспекте, И. А. Честнов отмечает, что воспроизводство нормы права предполагает некий первичный произвол соответствующего субъекта, хотя обыденному мышлению свойственно выдавать социально-конструктивистскую деятельность за объективную, надындивидуальную данность [23, с. 59].

Однако представляется, что, даже не признавая объективизма в форме логической связи между нормой права и ее санкционной защищенностью именно государственным принуждением, мы можем сформировать значительный конструктивный идеологический потенциал фактом признания тетического характера связи между нормой права и ее обеспеченностью государственным принуждением.

Поскольку право как субъективный волевой акт исходит от государства (даже если признать правотворчество конечной стадией процесса правообразования), а государство является именно определенной организацией власти, то и государственно-властная защита права выглядит последовательной и обоснованной. Без защиты права потенциалом государственного принуждения факт пусть не создания, но формулирования права государством выглядит, по меньшей мере, как необоснованная трата значительных ресурсов самого широкого спектра.

Таким образом, мы получаем если не логическое, то прагматическое обоснование утверждения, что право обеспечено государственным принуждением. Конечно, государственное принуждение имеет в рассматриваемом аспекте различные формы: предупреждение, пресечение правонарушений, – а также меры процессуального обеспечения, применяемые при привлечении соответствующего субъекта к юридической ответственности. Но своеобразным ядром такого принуждения является именно санкция как предписание, задаваемое отдельной правовой нормой. Такая санкция – это функция, выполняемая соответствующей нормой права. Подобная функция является составным элементом охранительной функции права. В этом смысле мы можем перенести такое свойство права, как обеспеченность государственным принуждением, на норму права – элемент системы (права) – как минимум в аспекте ее защиты санкцией.

Что же касается третьего момента (в характере связи двух правовых норм, одна из которых предписывает санкционную защиту другой), а именно характера используемого государственного принуждения, то очевидно следующее: субъективный характер выбора законодателем вида и меры юридической ответственности обусловлен субъективным характером волеизъявления данного субъекта, т. е. данная связь также имеет тетический характер.

Таким образом, санкция может быть отнесена к структурным элементам права, поскольку она существует в форме отдельной двучленной нормы права.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Таким образом, на основании проведенного исследования представляется возможным сделать ряд выводов.

Норма права – это общеобязательное, формально определенное правило поведения, гарантируемое государством, отражающее уровень свободы граждан и организаций, выступающее регулятором общественных отношений.

Норма права – это общеобязательное веление, выраженное в виде властного предписания, регулирующее общественные отношения и обладающее следующими специфическими признаками, выделяющими их из иных социальных норм: нормативностью, системностью, общеобязательностью, формальной определенностью и представительно-обязывающим характером. Они также обеспечиваются принудительной силой государства, содержатся в формах права и имеют особую структуру.

Специфическое свойство норм права – их нормативность. Нормативность отражает типичность социальных процессов, связей, является следствием их повторяемости, выражает всеобщность социальных связей. Всеобщность означает максимальную степень распространенности общественных отношений, их видов, вариантов среди членов общества. Нормативность предполагает также обязательность и всеобщность правовых предписаний. Проявлением нормативности является отсутствие персонификации адресатов правовых норм.

Норма не совпадает со статьей нормативного правового акта. Норма права – понятие абстрактное, результат логического освоения законодательства, тогда как нормативные правовые акты состоят из статей, пунктов, абзацев. Важно верно устанавливать норму права из текста нормативного правового акта.

Анализ правовых норм, содержащихся в современном российском законодательстве, позволил нам согласиться с мнением российского правоведа Н.М. Коркунова о том, что «…любая юридическая норма может быть выражена в такой форме: если – то…» [3, с. 153], и сделать вывод о том, что любое нормативно-правовое предписание, имеет две составляющие: условие, описывающее основания реализации предписания и следствие, характеризующее правило поведения субъекта правового предписания.

В целом приведенные в курсовой работе доводы указывают на недопустимость использования категории «санкция», как категории, составляющей правовую норму, и свидетельствуют о её размещении (в качестве мер негативного воздействия) в индивидуальном правоприменительном акте, выносимом в отношении правонарушителя.

Обобщенные выводы исследования структуры нормы права выглядят следующим образом.

Во-первых, категории «гипотеза» и «диспозиция» мы предлагаем заменить более удобными для использования категориями «условие» и «следствие», во многом сохранив при этом их юридическое значение и содержание. Во-вторых, полагаем, что структура любой нормы права обязательно должна состоять из двух неразрывно связанных элементов – условия и следствия, так называемая «санкция», на наш взгляд, не должна входить в структуру нормы права. Санкция является составляющей частью правоприменительного акта, содержащего конкретные меры юридической ответственности, применяемые к правонарушителю. В заключение стоит отметить, что высказанные нами предложения о содержании правовых норм и понимании их структурных элементов не претендуют на полноту и универсальность и являются дискуссионными.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

  1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993, с учетом внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 № 11-ФКЗ) // «Собрание законодательства РФ», 04.08.2014, №31, ст. 4398
  2. Гражданский кодекс Российской Федерации Часть 1 от 21.10.1994 № 14-ФЗ (в ред. от 29.07.2017) // Собрание законодательства РФ. 1994. № 32, ст. 3301.
  3. Алексеев С.С. Теория права. – М.: Госюриздат, 1985. – 348 с.
  4. Берг О.В. Некоторые вопросы теории нормы права // Гос-во и право. 2003. № 4. - С. 19-25.
  5. Венгеров А. Б. Теория государства и права. М.: Омега-Л, 2009. - 607 с.
  6. Головистикова А.Н. Проблемы теории государства и права: учебник / А.Н. Головистикова, Ю.А. Дмитриев. М.: ЭКСМО, 2016. - 649 с.
  7. Коркунов Н. М. Лекции по общей теории права / 2-е изд., стер. М.: Юрайт, 2017. - 422 с.
  8. Лазарев В.В. Теория государства и права: учебник для академического бакалавриата / 5-е изд., испр. и доп.; В.В. Лазарев, С.В. Липень. М.: Юрайт, 2017. - 521 с.
  9. Леушин В. И. Логическая норма и нормативное предписание (структурный анализ) // Рос. ежегодник теории права. 2018. № 2. - С. 605-611.
  10. Леушин В.И. Структура логической нормы и её проявление в регулятивных (обязывающих) и охранительных нормах права // Рос. юрид. журнал. 2013. № 2. - С. 8-9.
  11. Лисанюк Е. Н. Алчуррон и Булыгин о норме в «нормативных системах» // Конфликтология. 2014. № 4. - С. 62-73.
  12. Малько А.В. Теория государства и права. – М.: Юрист, 2006. – 412 с.
  13. Марченко М.Н. Теория государства и права. – М.: Норма, 2004. – 422 с.
  14. Марченко М.Н. Проблемы общей теории государства и права: учебник: В 2 т. / 2-е изд., перераб. и доп. М.: Проспект, 2016. Т. 2. - 648 с.
  15. Матузов Н.И. Теория государства и права. – М.: Зерцало, 2002. – 357 с.
  16. Морозова Л.А. Теория государства и права: учебник / 4-е изд., перераб. и доп. М.: Российское юридическое образование, 2010. - 384 с.
  17. Нерсесянц В. С. Общая теория права и государства: учебник. М.: Норма: ИНФРА-М, 2012. - 560 с.
  18. Ожегов С.И., Шведова, Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 120 000 слов и фразеологических выражений / Российская академия наук. Институт русского языка им. В.В. Вионградова; 4-е изд. доп. М.: А ТЕМП, 2017. - 896 с.
  19. Петражицкий Л. И. Теория и политика права // Избранные труды / науч. ред. Е. В. Тимошина. СПб.: Юрид. кн., 2010. LXXII. - 1032 с.
  20. Сорокин В.В. Теория государства и права переходного периода: учебник для вузов. – Барнаул: Изд-во АЛТГУ, 2017. – 510 с.
  21. Теория государства и права: курс лекций / под ред. Н. И. Матузова и А. В. Малько. Изд-е 3-е, перераб. и доп. М.: Норма, 2012. - 640 с.
  22. Тиунова Л.Б. Система правовых норм и отраслевое подразделение права // Правоведение. - 2018. - № 9. – С. 57-69.
  23. Честнов И. А. Диалогичность нормы права // Конфликтология. 2011. № 4. - С. 57-61.

Приложения

Приложение 1.

Структура нормы права

НОРМА ПРАВА

ГИПОТЕЗА

ДИСПОЗИЦИЯ

САНКЦИЯ

Рис.1. Традиционная структура нормы права