Способы описания процесса перевода: модели перевода (Теория закономерных соответствий)

Содержание:

1. Теория закономерных соответствий

Одной из первых лингвистических теорий переводческой деятельно­сти, выдвинутых в отечественном переводоведении, была «теория закономерных соответствий» Я.И. Рецкера, в 1950 г. опубликовавшего статью «О закономерных соответствиях при переводе на родной язык». Однако сходные с ним взгляды высказывал в своей известной работе «Введение в теорию перевода» (1953) и А.В. Федоров.

Разработанная этими учеными теория лежит в основе многих учебных и практических пособий по переводу, издававшихся в нашей стране. Кроме того, она последовательно разрабатывалась Л.С. Бар­ хударовым, а отдельные ее элементы использованы в концепциях В.Н. Комиссарова, В. Коллера и др.

Теория закономерных соответствий распространила свое влияние на различные языковые ярусы от лексики до синтаксиса и стиля. Сразу было заявлено о формировании лингвистической основы тео­рии перевода. Такая позиция вызывала противостояние у многих переводчиков-практиков, особенно у тех, кто занимался художест­венным переводом. Они видели в появившемся новом научном на­ правлении угрозу переводу как творческому акту. С другой стороны, лингвисты восприняли переводоведческие исследования как относя­щиеся исключительно к сфере прикладной лингвистики и ею ограничивающиеся. Сейчас, спустя полвека, ясно, что эти скептические взгляды на вновь появившееся научное направление оказались несо­стоятельными.

Суть теории Рецкера состоит в классификации соответствий, ко­торые учитываются при переводе с одного языка на другой. В этой классификации выделено три группы соответствий: 1) эквиваленты; 2) аналоги (иногда называемые также «вариантными соответствия­ ми»); 3) адекватные замены.

Под эквивалентами понимаются постоянные, не зависящие от контекста соответствия единиц ИЯ единицам ПЯ. Прежде всего это — однозначные термины. Например, английскому the United Na­ tions соответствует русское Организация Объединенных Наций. Такого рода соответствия независимы от контекста, они всегда постоянны, хотя их сравнительно немного. Вторая группа — а н а л о г и , или вари­ антные соответствия, — группа гораздо более многочисленная. Ана­логами их можно назвать в том смысле, что между данной единицей

ИЯ и соответствующей ей единицей ПЯ устанавливаются аналоговые отношения: среди синонимических единиц ПЯ, соответствующих данной единице ИЯ, подыскивается вариант передачи смысла, нам более подходящего для данного контекста. Другими словами, пере нами уже не однозначные соответствия, а наборы соответствующих друг другу единиц ИЯ и ПЯ. Выбор каждой конкретной пары соответ­ствий определяется контекстом. Так, английское слово fair можно пе­реводить на русский язык как честный и как справедливый. Словосоче­тание fair share мы переведем, используя слово справедливый: справедливая доля. А словосочетание fair deal — с помощью слова чест­ ный: честная сделка. Именно контекст словосочетания, в котором употреблено английское слово, повлиял на наш выбор русского соот­ветствия.

Третью группу закономерных соответствий в классификации Рецкера составляют так называемые а д е к в а т н ы е з а м е н ы . К ним пе­реводчик прибегает тогда, когда для верной передачи мысли оригина­ла наиболее целесообразным представляются отход от «буквы подлинника», т.е. употребленных в оригинале слов, и решение стоя­ щей перед ним задачи «исходя из целого». Здесь в классификации Рецкера обнаруживается противоречие, поскольку эквиваленты и ва­риантные соответствия не могут быть поставлены в один ряд с адек­ватными заменами. Действительно, первые две группы берут за осно­ву языковые единицы, которые можно определить как соответствия, в то время как третья группа предполагает не подбор соответствую­щих друг другу единиц ИЯ и ПЯ, а некие действия переводчика по ус­тановлению соответствия между теми или иными единицами ИЯ и ПЯ, т.е. речь идет о приемах перевода.

К приемам перевода Рецкер относит конкретизацию недиффе­ ренцированных и абстрактных понятий, логическое развитие поня­ тий, антонимический перевод и компенсацию. Позднее к этим при­ емам было добавлено так называемое «целостное переосмысление», когда переводчик решает переводить данное слово или выражение,

основываясь на понимании целого высказывания, порой отходя от конкретных его элементов весьма далеко. Это можно проиллюстри­ ровать тем, к а к переводятся, например, фразеологизмы ( A good rid­ dance! — Скатертью дорожка!). Очевидно, здесь намечаются у ж е принципы описания процесса перевода. В самом деле, Рецкер увязы­вает свою классификацию с действиями переводчика во время осу­ществления перевода. Он также предлагает ее для обучения перевод­чиков.

Особое место в теории Рецкера занимает так называемое незако­ номерное установление эквивалентов, обеспечивающее творческий характер переводческой деятельности, исключающее автоматический подбор соответствий.

Надо сказать, что предложенная Рецкером классификация законо­мерных соответствий при переводе неоднократно уточнялась и самим автором, и другими теоретиками перевода.

Так, по поводу первой группы — эквивалентов — указывалось на то. что эквиваленты могут быть односторонними и двусторонними. Соответствие типа вышеприведенного the United Nations — Организа­ ция Объединенных Наций относится к двусторонним эквивалентам, по­ скольку английское словосочетание всегда будет переводиться на рус­ский одинаково. То же верно и в отношении перевода в обратную сторону, с русского языка на английский.

Но «однозначная интерпретация языковой единицы в терминах другого языка может иметь место лишь в одном направлении» | Швей­ цер, 1973. С . 20]. Так, русское слово ЭВМ (электронно-вычислительная машина) переводится английским computer, н о то, в свою очередь, — либо как ЭВМ, либо (в наше время чаще) как компьютер.

В отношении второй группы Швейцер предлагает различать не­ сколько видов аналогов (вариантных соответствий). Аналоги могут находиться между собой в отношениях синонимии, как в вышепри­ веденном примере с английским словом fair и двумя его русскими соответствиями справедливый и честный. Но синонимия аналогов,

которыми располагает переводчик в ПЯ, бывает не только идеогра­ фической ( н а уровне смысла) или стилистической (хороший, класс­ ный, чудесный), когда на выбор того или иного аналога, вариантного соответствия влияет контекст. Она может быть абсолютной, т.е. не зависящей о т контекста: Grand Jury можно с равным правом переве­ сти и как Большое жюри и как Большой совет присяжных. Следова­ тельно, однозначность / неоднозначность и зависимость / независи­ мость от контекста, как справедливо замечает Швейцер, не всегда совпадают.

Есть определенные неточности и в описании приемов перевода, предложенном Рецкером. Например, в разделе, посвященном анто­ нимическому переводу, приводятся иллюстрации, в которых нет анто­ нимов. В примерах, о которых идет речь, устойчивые выражения на ИЯ заменяются соответствующими им устойчивыми выражениями на ПЯ: Take your time — Не спешите; Mind your own business — He вмеши­вайтесь в чужие дела. Понятно, что в данном случае проблема в не ­удачной терминологии, хотя описанные явления, без сомнения, отра­жены точно и верно.

2. Денотативная (ситуативная) теория перевода

Логика денотативной теории перевода следующая. Наблюдаемый и отражаемый человеком мир в общем и целом един для всего челове­чества. В любых языках можно найти разнооформленные внешне и несколько отличающиеся друг от друга по своему содержанию слова, которые, тем не менее, указывают на одни и те же реалии. Отсюда со­ держанием межъязыковой коммуникации является экстралингвисти­ческая реальность, а процесс перевода, согласно денотативной тео­рии, — это процесс описания денотатов, отраженных в языке оригинала, на языке перевода.

Таким образом, переводчик, воспринимая текст оригинала, свя­зывает языковые единица ИЯ с соответствующими и внеположенны- ми им денотатами, фрагментами объективной реальности. Затем, вы­ явив эти денотаты, он описывает их, но уже средствами не ИЯ, а ПЯ. Обычно переводчик заранее (без обращения к этапу выявления дено­тата) знает, какие языковые единицы ИЯ и ПЯ описывают одни и те же денотаты. Поэтому ему не нужно сопоставлять их с соответствую­щими денотатами, он просто заменяет единицы ИЯ соответствую­щими тем же денотатам единицами ПЯ. Однако такой укороченный путь возможен благодаря тому, что когда-то было установлено соот­ветствие единиц ИЯ и ПЯ как обозначающих один и тот же фрагмент реальности.

Хрестоматийными примера­ ми являются следующие расхождения между, скажем, английским и русским языками: английское прилагательное blue соответствует рус­ ским голубой и синий или английский глагол go соответствует русским идти и ехать, а в определенных контекстах и лететь, и плыть.

Еще более сложными могут показаться случаи с культуронимами, обозначениями тех или иных явлений культуры, выраженных с помо­щью средств того или иного языка, выступающего в процессе перево­да в качестве языка оригинала. Так, культуронимами будут, например, английские слова из политического и социологического лексиконов соответственно: barn-storming, societal.

Можно выделить следующие слу­чаи, когда без выяснения, какой денотат или какая ситуация стоит за тем или иным языковым комплексом, перевод оказывается невозможным.

1. Денотативная модель (теория) хорошо описывает перевод при отсутствии в ПЯ обозначения денотата или ситуации из оригинала. В этом случае переводчик описывает денотат или ситуацию сочетанием не­ скольких языковых единиц ПЯ (описательный перевод). Оба вышепри­веденных примера (barnstorming и societal) подпадают под этот случай.

Еще одним решением может быть нахождение близкого по значе­нию знака ПЯ, т.е. знака, называющего похожий денотат или похожую ситуацию, например: sit-in можно перевести как сидячая забастовка.

Наконец, переводчик может создать неологизм, новое обозначе­ние для денотата ИЯ. Подобным образом поступают (надо сказать, отнюдь не всегда оправданно) в настоящее время переводчики, рабо­тающие с текстами по электронике, банковскому делу, психологии и многим другим областям знания, на которые оказали и продолжают оказывать влияние соответствующие англоязычные (прежде всего

американские) области знания и практической деятельности. Так у нас появились термины компьютер (computer), вытеснивший ЭВМ, овердрафт (overdraft), фрустрация (frustration) и многие другие.

2. Денотативная (ситуативная) модель позволяет объяснить пере­ вод в случае узуального описания той или иной фигурирующей в ори­гинале ситуации. При этом и в ИЯ, и в ПЯ может существовать толь­ко один способ описания подобной ситуации. В данном случае для перевода избирается именно наличествующий в ПЯ узуальный вари­ ант обозначения ситуации, описанной соответствующим узуальным же, но в условиях ИЯ выражением: Wet paint — Окрашено.

Встречаются случаи, когда, в принципе, возможен более близкий перевод, но переводчик избирает распространенный оборот, фразу, выражение, опять-таки опираясь на узус ПЯ, например: спальный рай­он — bedroom community (а не sleeping district).

3. Денотативная модель дает возможность объяснить своеобразное переводческое «лавирование» в тех случаях, когда на первый план при описании каких-либо ситуаций средствами ПЯ выходит критерий их уместности для реципиентов перевода.

Достаточно много тому примеров можно найти в политической публицистике и художественной литературе. В русском переводе следующего английского предложения можно уловить усиление эмо­ циональной окраски выделенного прилагательного по очевидной причине, связанной с идеолого-политическим контекстом времен «холодной войны»:

Looking back over the 1960's, the political historian might describe it as the time when the American Government began to think of the American people as a tiresome nuisance. — Оглядываясь назад на шестидесятые годы, политиче­ ский обозреватель, возможно, охарактеризует их как время, когда амери­ канское правительство начало смотреть на американский народ как на до­ садную помеху [См.: Левицкая, Фитерман. С. 175].

Таковы основные черты денотативной модели перевода, которые позволяют объяснить действия переводчика при выборе тех или иных ва­ риантов перевода благодаря обращению к реальной действительности.

Однако денотативная модель имеет ряд недостатков. Например, она не позволяет обосновывать выбор между несколькими вариантами перевола, когда таковые возможны. Другими словами, она более эффективна для перевода ситуаций, однозначно определяющих под ходящий вариант перевода, а потому хороша для объяснения перево­да терминов и терминоподобных единиц ИЯ (клише).

3. Трансформационная теория перевода

Трансформационная теория выросла из генеративной (порождающей) грамматики Н. Хомского. Суть этой грамматики сводится к попытке сформулировать некие правила синтаксических преобразований, с по­ мощью которых все многообразие высказываний, синтаксических структур выводимо из «ядерных», глубинных и простейших синтакси­ческих структур.

Весь процесс перевода проходит в три этапа. Первый этап — это анализ. Суть его в том, что структуры оригинала преобразуются в ядерные структуры ИЯ. Иначе это называют обратной трансформаци­ей. Второй этап — замещение полученных ядерных структур ИЯ инва­риантными по отношению к ним ядерными структурами ПЯ. Приме­няемый на этом этапе метод иначе называют переносом ядерных структур из ИЯ в ПЯ. Третий этап — синтез, или реструктурирование: ядерные структуры ПЯ преобразуются в конечные структуры текста перевода.

Трансформационная модель в применении к переводу оказывает­ся весьма полезной, поскольку создает теоретическую основу для об­наружения переводчески соотносимых друг с другом структур и еди­ниц взаимодействующих в процессе перевода пар языков. Это важно для частных теорий перевода.

Полезным оказывается и применение к переводу внутри языко­вых трансформаций, вооружающее переводчика необходимым ему набором преобразовательных операций. Когда он сталкивается с грамматико-синтаксическими структурами ИЯ, которые не имеют аналогов в ПЯ, он получает возможность с помощью внутриязыко­вых трансформаций свести эти структуры к соответствующим им ядерным, которые и переводит (замещает) инвариантными ядерны­ми структурами ПЯ.

Например, чтобы перевести каузативную английскую конструк­цию My friend's witty remark caused me to change my attitude to the problem, переводчик может свести ее к ядерным структурам: My friend made а witty remark about the problem in question и / changed my attitude towards it. Затем вывести их на более высокий уровень околоядерной структуры, отражающей соотношение ядерных структур в изначальном предло­ ж е н и и : I changed ту attitude to the problem because my friend (had) made a witty remark about it. В таком виде английские каузативные конструк­ции, вообще очень сложные для перевода на русский язык, перевести проще.

Безусловным преимуществом трансформационной теории является то, что она переводит сопоставление разноязычных единиц и структур из сферы грамматических категорий в сферу семантики. Учет ли грамматических категорий поверхностных структур, опора на них пр переводе является одним из самых частотных источников буквализм' когда копируется план выражения оригинала и механистически пере­ носится в ПЯ.

К недостаткам трансформационной теории перевода следует отне­сти отсутствие объяснения того, как осуществляется выбор конечной структуры/единицы ПЯ. Фактически в рамках данной теории не на­ ходит отражения механизм этого выбора. Цепочки преобразований с точки зрения второго из описанных выше подходов оказываются за­ висимыми друг от друга только на втором этапе переноса, замещения.

Дальнейшее их расхождение осуществляется независимо друг от дру­га — по крайней мере, если соответствие их ядерных структур объяс­нимо, то соответствие начальной (в ИЯ) и конечной (в ПЯ) структур остается непроясненным. К тому же сопоставительное изучение пере­водов свидетельствует о том, что репрезентативными иногда являют­ся также переводы, не сводимые к инвариантным ядерным соответст­виям ИЯ и ПЯ.

Наконец, трансформационная модель перевода не может объяс­нить и такие легко объяснимые денотативной теорией транслатемы, как instant coffee — растворимый кофе.

4. Семантическая теория перевода

Семантическая теория перевода ставит своей центральной задачей описание сущности соответствия между планом содержания оригина­ла и планом содержания перевода. Данная теория исходит из того, что в процессе перевода переводчик стремится прежде всего сохранить план содержания оригинала, донести его до реципиента перевода. При этом он находит такие единицы ПЯ, ко­торые наилучшим образом передают содержание оригинала. Прежде всего семантическая теория активно использует такой важный метод сопоставления ИЯ и ПЯ, как компонентный анализ. При этом значение каждой языковой единицы в ИЯ и ПЯ рассматри­вается как пучок (набор) сем (семантических множителей). Семы выявляются при сопоставлении данной лексической единицы с дру­ гими, соотносящимися с ней по тем или иным семантическим пара­ метрам. Так, слово преподаватель обладает следующими семами:

1. обучающий — не обучаемый (ср. студент, учащийся, слушатель кур­ сов); 2. работник вуза — не учитель (как в ш к о л е ) ; 3. мужского пола — не преподавательница; 4. единственного числа — не преподаватели и т.д. В процессе перевода переводчик будет искать такое соответствие в ПЯ, которое наиболее полно отразит данный набор сем. Однако это не всегда возможно, так как набор семантических множителей у слов- соответствий в разных языках не совпадает. Например, переводчик

м о ж е т п е р е в е с т и р у с с к о е с л о в о преподаватель а н г л и й с к и м professor, утратив при этом, например, сему, указывающую на то, что данное слово обозначает представителя мужского пола.

Иногда перевод вынужден «сказать» больше, чем оригинал, или не может выразить ту или иную мысль, не нарушив при этом норм пере­ водящего языка. В одной из своих статей Р. Якобсон подчеркнул, что языки отличаются друг от друга тем, что они должны передать, а не тем, что могут передать. Например, переводя английские существи­тельные или прилагательные на русский язык, переводчик вынужден увеличить объем сообщаемой информации, поскольку русскому име­ни ингерентно присущи такие грамматические категории, которые не обязательно присуши или вовсе не присуши английскому имени (род, падеж); или, переводя русские глаголы на английский язык, перевод­ чик опять же вынужден будет лишить их видовых характеристик рус­ского глагола

The attack hadgone acrossthe field, been held up by machine-gun fire from the sunken road and from the group of farm-houses, encountered no resistance in the town, and reached the bank ofthe river. Coming along the road on a bicy­ cle, getting off to push the machine when the surface ofthe road became too broken, Nicholas Adams saw what had happened by the position ofthe dead.

Атака развертывалась по лугу, бы­ ла приостановлена пулеметным ог­нем с дорожной выемки и с прилега­ющих строений, не встретила отпора в городе и закончилась на берегу ре­ ки. Проезжая по дороге на велосипе­де и временами соскакивая, когда полотно было слишком изрыто, Ни­колас Адаме понял, что происходило здесь, по тому, как лежали трупы.

Только во втором предложении русский читатель понимает, что атака, о которой говорится в этом фрагменте, имела место раньше, до того, как Николас Адаме попал на этот луг. В оригинале же это ясно с самого начала благодаря глагольным формам Past Perfect.

Глубинный синтаксис сводит все многообразие поверхност­ных структур к четырем типам «предикатных» отношений между пре­дикатом, субъектом и объектом, к атрибутивным и сочинительным отношениям. При этом названные термины обозначают не граммати­ческие категории, а семантические.

Глубинная лексика в рамках данной теории тоже характери­зуется высоким уровнем абстракции и предназначена для описания двух категорий лексических функций. Первая — это «эквивалентные замены», включающие в себя синонимы, конверсивы (слова со значе­нием обратных, конверсивных, отношений к субъекту: бояться — пу­ гать) и синтаксические дериваты (слова, относящиеся к разным час­тям речи, но выражающие одни и те же смыслы: с уважением —

уважительно). Вторая категория лексических функций — это семан­тические параметры, т.е. выражения, уточняющие значение той или иной единицы во фразе. Речь фактически идет об учете при семанти­ческих трансформациях законов лексической сочетаемости данного языка, показываемых с точки зрения глубинных смысловых связей между взаимо действующими словами.

Вычленяется около 50 лексических и 22 синтаксических правил перифразирования.

Итак, процесс перевода, как и в трансформационной модели, строится следующим образом: обратная трансформация поверхно­стных единиц и структур ИЯ, сведение их к общим для ИЯ и ПЯ со­ держательным категориям, и дальнейшее их разворачивание в по­ верхностные структуры ПЯ. При этом для процесса перевода важным является еще один компонент лсксико-семантического

трансформирования, а именно так называемый селектор — процесс отбора, фильтрации всех порождаемых «генератором», т.е. набором лексико-синтаксических правил перифразирования, вариантов структур. Не все они одинаково приемлемы для окончательного тек­ ста перевода. Причиной «забраковывания» тех или иных способов трансформаций может быть отсутствие в ПЯ соответствующих грам­матических форм, лексем. Учитывается и стилистическая неприем­лемость некоторых вариантов.

Но, как и предыдущие модели переводческой деятельности, дан­ная при всех положительных своих свойствах все-таки не описывает процесс перевода во всей его сложности и многогранности. Так, Ко­ миссаров [1973. С. 60—61) указывает на то, что, во-первых, не сущест­вует исчерпывающих каталогов языковых средств ни одного языка, распределенных по содержательным категориям. Во-вторых, семан­тическая модель перевода не объясняет случаев, когда описание од­ной и той же ситуации осуществляется в разных языках с помощью разных семантических категорий. В этом она уступает денотативной. В-третьих, семантическая модель не рассматривает проблем передачи образных ассоциаций при переводе, не учитывая тем самым много­ плановости содержания текста, употребления единиц языка в пере­носном смысле и т.д. В-четвертых, она не учитывает такого важного фактора, определяющего выбор средств перевода, как цель коммуни­кации. Иногда это вызывает замену при переводе самой описываемой ситуации.

5. Теория уровней эквивалентности

Теория уровней эквивалентности претендует на то, чтобы быть об­щей теорией перевода, поскольку объединяет в себе факты анализа структуры содержания текста, описываемые другими теоретическими моделями. Основой объединяющей теории стало наличие в содержа­нии оригинала уровней, различающихся характером передаваемой от адресанта к адресату информации. Например, представим себе, что один человек объясняет другом) то, что тот и так знает. Если разговор идет по-английски, то второй собеседник может дать понять первому, что он уже в курсе дела, следую­щим образом: You are preaching to the choir. Русскоязычный реципиент не поймет, что хотел сказать второй собеседник, если получит бук­вальный перевод: * Ты проповедуешь хору. Дело в том, что подразумева­ется ситуация, знакомая носителям английского языка: на протес­тантских собраниях проповедник (пастор) обращается к залу, где сидят люди, слушающие из его уст благую весть. За пастором стоит хор из прихожан данной христианской группы, которым эта пропо­ ведь уже, естественно, не нужна, поскольку они и так спасенные, или в о з р о ж д е н н ы е , х р и с т и а н е (saved/'regenerated/'bom agai n Christians)^. Проповедовать хору — значит проповедовать тем, кто в проповеди благой вести уже не нуждается. Другими словами, говорить то, что уже известно. С учетом всего этого становится понятной реакция вто­рого собеседника на обращенное к нему избыточное объяснение. Ко­нечно, более приемлемым будет, например, такой перевод: Я у ж е все это ( и без тебя) знаю. Произошла полная замена одного высказыва­ния другим.

Часто в разных языках описывается одна и та же ситуация, но способы ее описания неодинаковы, т.е. при сохранении цели высказывания и ситуации в целом описание последней в отдельных ее элементах в.тексте перевода может отличаться от ее описания в оригинале Это связано с тем, что разные языки по-разному членят объективную

действительность, выбирая для описания одни ее элементы и пренебрегая другими. Так, описывая красоту женщины, русский человек не стал бы описывать ее лодыжки, как это сделано в следующем предло­жении на английском языке:

...he was slightly disturbed by the cashier, a young and giggling Wisconsin school-teacher with ankles...(5. Lewis) / ...Мартина слегка волновала моло­ дая кассирша, школьная учительница из Висконсина, хохотунья с изящ­ ными ножками... (Перев. Н. Вольпина).

Переводчик заменяет ankles на более понятные русскоязычному читателю изящные ножки. Описание женщины остается, но заменяет­ ся один его элемент [См.: Комиссаров, 1973. С. 147).

Еще один уровень эквивалентности — это уровень сообщения. За­ метим, что сообщения в разных языках могут быть сходными, а могут различаться по своей структуре и характеру описываемых признаков. Стремясь обеспечить эквивалентность на уровне сообщения, пере­водчик добивается равнозначности, т.е. ищет в ПЯ идентичное по структуре сообщение. Если такого не находится, он ишет наиболее близкое сообщение, отличающееся от оригинала либо набором при­ знаков, с помощью которых описывается ситуация в оригинале, либо

их расположением в структуре высказывания, либо взаимной связью. Главная задача при этом — достижение тождества описываемых в со­ общениях на ИЯ и ПЯ ситуаций.

Эквивалентность может быть достигнута не только на уровне цели, описания ситуации и (структуры) сообщения, но и на уровне выска­ зывания, его структуры (Не lives in Moscow — Он живет в Москве). На­ конец, эквивалентность может быть достигнута на уровне знака, прежде всего слова.

Несомненными достоинствами данной модели переводческой де­ ятельности является учет того, что содержание и структура, или план содержания и план выражения, тесно связаны между собой. В про­ цессе переводческой деятельности учитываются оба эти плана, при­ чем на разных уровнях: от уровня цели коммуникации до уровня сло­ ва. Переводчик при этом переходит с уровня на уровень, поскольку общность содержания и языковых средств, его выражающих, в ориги^

нале и затем в переводе представляет собой «переменную величину» (Комиссаров). Данная лингвистическая модель перевода хороша именно тем, что показывает мобильность процесса, а не его задан- ность одним типом переводческих действий, выражающихся той или иной описанной моделью.

В данной модели выстраивается определенная иерархия уровней эквивалентности. Обязательной для всех видов перевода признается эквивалентность на уровне цели коммуникации. Однако чем больше уровней эквивалентности будет достигнуто при переводе, тем более репрезентирующим оригинал будет его текст.

Тем не менее в данной классификации можно заметить не всегда четкую разграниченность уровней эквивалентности, тем более что примеры, приводимые Комиссаровым для иллюстрирования тех или иных положений, связанных с достижением эквивалентности на уровне цели коммуникации, по сути, являются такими же отдельны­ ми высказываниями, как и на уровне сообщения и высказывания. Это в определенной степени препятствует уяснению различия между «максимальной эквивалентностью цели коммуникации», когда рас­ сматривается максимально широкий контекст всего коммуникатив­ного акта, и, например, отдельным высказыванием.

В заключение следует подчеркнуть, что классификация кратко из­ложенных выше теоретических моделей переводческой деятельности но многом условна, поскольку переводоведами давно осознана слож­ ность и многогранность этой деятельности, а потому сложными и

многогранными оказываются ее теоретические описания. Даже у од­ного и того же переводоведа трудно встретить изложение материала, которое бы укладывалось лишь в одну из предложенных схем, тем бо­ лее что лингвистические теории перевода далеко не исчерпывают всех возможных подходов к изучению переводческой деятельности.