Ложные друзья переводчика

Содержание:

ВВЕДЕНИЕ

История перевода довольно длительна. Собственными корнями он всходит к дальним временам, когда праязык начал распадаться на отдельные языки и появилась надобность в людях, принимавших во внимание некоторое количество языков и способных играть роль посредников при общении адептов различных языковых общин. По ряду оснований, в частности в мощь его междисциплинарного нрава, перевод оформился в самостоятельную науку только в начале ХХ века. В критериях расширения интернациональных связей и обмена информацией переводоведение очень быстро развивалось и в реальное время имеет статус самостоятельной научной дисциплины с собственным теоретическим основанием, концептуальными установками и системой определений. Российский переводовед В.Н. Крупнов, например, беседует о переводе таким образом: «Перевод – это языковая работа, в которой нет пространства шаблону...» ) [5, с.151]. Как урок, переводоведение по vере собственного становления обхватывает все большую численность задач и неоднозначных положений. Пробуя ответить на вопрос «как производить перевод?», ученые фокусируют свой взгляд на всевозможные объекты перевода, которые нередко считаются источниками противоречивых воззрений.

За последние годы  увеличилось внимание  изыскателей к категории текстов, именуемых в литературе по переводу «ложными приятелями переводчика» (калька с французского faux amis du traducteur), так называемых межязыковых условных синонимов подобного облика, а также межъязыковых омонимов и паронимов.

При переводе предоставленной категории текстов очень часто могут происходить неверные отождествления, потому что у  межъязычных аналогизмов имеется кое-какая графическая (или фонетическая), грамматическая, а нередко и семантическая схожесть. Тест примеров «ложных друзей» постоянно демонстрирует, что наибольшая численность промахов появляется при переводе международной лексики. Интернациональные параллели характеризуются общностью смысловой структуры и, вследствие этого, просто отождествляются при переводе. Впрочем, в итоге этих отождествлений зачастую появляются неверные эквиваленты, потому что в одном ряду с общностью в их смысловых структурах есть и немаловажные различия, о коих переводчик нередко запамятывает.

В целом, отталкиваясь от вышесказанного, значимость этой деятельности состоит в том, что данное проявление довольно обширно распространено, а число погрешностей, которое делает не только лишь простое общество, но и сами переводоведы. Предмет изучения: межязыковое проявление «ошибочных товарищей переводчика» в практике переводоведения. Объект изучения: «ошибочные друзья переводчика» в ходе перехода слова. Задача изучения: попробовать понять проблематику этого действа и определить в таком случае, как возможно исключить погрешности и присутствие в переводе «ошибочных приятелей переводчика».

Проблемы изучения: понять структуру межязыкового действа «ошибочных друзей переводчика»; изучить вероятные погрешности, присутствующие в данной группе текстов; понять в приёмах и техниках, подсобляющих исключить неверную интерпретацию слова. Способы изучения: исследование специальной литературы согласно проблеме с мишенью обобщения существующих познаний; осуществление изучения согласно этому вопросу. Предположение изучения: понимание особенностей действа «ошибочные товарищи переводчика» сможет помочь исключить «повозочных камешков» присутствие интерпретации слова. Источники и ключи данной курсовой работы были отобраны из трудов следующих популярных ученых: В.В. Акуленко, Л.С. Бархударова, В.Н. Комисарова В.Н., С.П. Кораллова.

ГЛАВА 1. Исследование практических и теоретических нюансов межъязыкового явления «ложные товарищи переводчика».

1.1. История возникновения «ложных товарищей переводчика».

Говоря о самой ситуации вопроса, можно сказать, что в практике переводческой и словарной работы, а  также реподавания зарубежных языков особенные трудности дает особенная категория текстов, знаменитая как «ложные приятели переводчика». Роли межъязыковых синонимов играют тексты обоих языков, всецело или же отчасти совпадающие по значению и потреблению (и, в соответствии с этим, являющиеся эквивалентами при переводе). Межъязыковыми омонимами возможно именовать тексты обоих языков, подобные по степени отождествления звуковой (или графической) формы, но обладающие различными смыслами. В конце концов, к межъязыковым паронимам можно отнести тексты сопоставляемых языков, не абсолютно подобные по форме, но способные вызвать у наибольшего или же наименьшего количества лиц неверные ассоциации и отождествляться с иными ситуациями, не обращая внимания на фактическое расхождение их значений. Все эти семантически немного разнородные случаи сводит то практическое событие, собственно, что тексты, ассоциируемые и отождествляемые (благодаря однообразию в проекте выражения) в 2-ух языках, в проекте содержания или же по потреблению не всецело соответствуют или же в том числе и всецело не отвечают параметрам друг друга. Принципиально можно отличать «ложных приятелей переводчика» в устной и письменной формах речи. Это заявка в обязательном порядке в случае сопоставления языков с абсолютно разными письменностями или, визави, в случае языков с совместной письменностью, но фонематически несхожей лексикой. Исторически «ложные приятели переводчика» считаются итогом взаимовлияний языков, и в ограниченном количестве случаев имеют все шансы выступать, как случайные совпадения. А в схожих (тем более близкородственных) языках базируются на одинаковых словах, восходящих к совокупным прототипам в языке-основе. В британском и российском языках тексты данного семейства в большинстве случаев предполагают собой прямые или же опосредствованные заимствования из совместного третьего источника (часто это международный или же псевдоинтернациональный словарь или же параллельные производные от этих заимствований).

Намного меньше представлены итоги именно англо-русских языковых контактов: тексты британского происхождения в российском языке и российского происхождения в британском, но между отдельно взятых текстов данной группы временами имеются существенные расхождения со словами-образцами, затрудняющие носителям языка-источника осознание, казалось бы, «своего» текста в ином языке. В британском и российском языках «ложные приятели переводчика», насчитывающие несколько тысяч текстов, видятся в границах четырех частей речи: существительных, прилагательных, наречий и глаголов. В большом количестве случаев в предоставленной роли выступают не отдельные тексты, а все адепты надлежащих словообразовательных гнезд. Конечно, для лиц, обладающих почвами второго из языков, неверные отождествления имеют пространство только в сфере схожих частей речи: так, существительные ассоциируются с существительными и т. д., омонимия же частей речи, как правило, не вызывает затруднений. С семантической точки зрения вводящими в заблуждение оказываются тексты, являющиеся собственностью к аналогичным или же смежным семантическим сферам или, во всяком случае, способные оказаться в подобных контекстах; очевидно невзначай совпадающие лексемы, по сущности, не встречающиеся в схожих контекстах (типа английского rock – «скала» – русское «рок»), не вызывают неверных ассоциаций. Расхождения в парах «ложных приятелей переводчика» имеют все шансы намечаться в понятийном содержании, реалиях, стилистических характеристиках и лексической сочетаемости; на практике все эти типы расхождений зачастую переплетаются.

1.2. Проблематика «ложных товарищей переводчика» при осуществлении перевода.

При исследовании и применении зарубежного языка мы нередко расположены выносить наши языковые привязанности на чужую языковую систему. Родной язык, крепко устоявшийся в нас, трактует свои неверные аналогии. Исследование «псевдоинтернациональных» текстов помогает переводчику избежать множества промахов, вызванных сходством формы текстов при различии в их содержании. «Ложные приятели переводчика», резюмирует В.В. Акуленко [5, с.97], вводят в заблуждение не только молодых мастеров, но и искусных переводчиков. В реальности, почти все ученые данной лексической категории – «ложные приятели переводчика» – способны специально вводить в заблуждение не только молодых людей, исследующих язык и дурно обладающих им. Еще небезопасно это языковое появление и для лиц, уверенно и буквально пользующихся зарубежным языком, и в том числе и временами для специалистов-филологов (в большом количестве словарников, переводчиков-профессионалов, преподавателей). Например, появляются бессчетные заблуждения, которые ориентируют переводчика в семантические кальки и случаи нарушений лексической сочетаемости или же стилистического согласования не лишь только в процессах использования зарубежной речи, но и при переводах на родной язык.

Смысловая конструкция выражения видится переводчику абсолютно тривиальной, но на самом деле оно имеет возможность владеть абсолютно другим содержанием. Собственно, английское выражение нарочно ориентирует переводчика в неверной направленности. Возьмём несложную британскую поговорку: «It is a long lane that has no turning». Казалось бы, на российский язык она переводится слово в слово: «Длинная дорога, которая никуда не ведет». Но данный незатейливый перевод оказывается «ложным другом». Британец этим необычным для русского переводчика образом выражает абсолютно иную идею: «Дорога, которая не сворачивает нигде, была бы такой большой длины, что на самом деле может и не существовать».

Подобным образом ориентирует переводчика по неверному пути и иная британская присловье: «It is a good horse that never stumbles». Кажется, перевод элементарен: «Это хороший жеребец, который ни разу не споткнётся». На самом деле значение тут такое: жеребец, который ни разу не спотыкается, обязан быть настолько хорошим, что аналогичных жеребцов не бывает вообще.

Поэтому невозможно считать, собственно, что всевозможные промахи сего семейства говорят о недостающем владении посторонним языком или же о пренебрежительности говорящего. Как признаётся в прогрессивной теоретической лингвистике, владение вторым языком в большинстве случаев не случается абсолютно безупречным, а точно также свободное, безусловно, верное параллельное внедрение двух языков считается допустимой абстракцией только на теоретическом уровне. Именно поэтому основная масса людей, знающих языки, имеет возможность в различной степени допускать промахи в словоупотреблении и переводе. И как раз необходимость практики перевода обуславливает исследования предоставленного показателя. Тем более это животрепещуще для устного перевода, при котором довольно необходимым опытом профессионального переводчика считается опыт переключения с одного языка на иной. Одной из закономерностей функционирования сего опыта считается то, собственно, что опыт переключения отдаёт предпочтение формально-знаковым связям. Есть прямые связи среди эквивалентов двух языков при переводе без идентификации денотата (ситуации). Данная закономерность приводит к феноменальному выводу – смысловой тест, который позволяет избежать промахов в явлении «ложных приятелей переводчика», делается моментом, тормозящим функционирование опыта переключения. В данном заключается одно из противоречий работы устного переводчика. Отказ в целом ряде случаев от денотативных связей (смысловой анализ) увеличивает эффективность функционирования опыта переключения, но игнорирование денотата приводит к промахам, называющимися буквализмами. В терминологии «буквальный перевод» понимается некоторыми исследователями значительно обширнее. Допустим, в далеком 1949 г. Рецкер Я.И. [23, с.148] рассматривал буквализм как перевод по наружному (графическому или же фонетическому) однообразию. А, например, в 1970 г. Гаку В.Г. [11, c.76] удается различить стилистический, фразеологический, лексический и грамматический буквализмы, полагая, что они являются переводческой ошибкой в процессе дословного проигрывания форм подлинника. Мнение Миньяра-Белоручева Р.К. заключается в том, что невозможно граничить понятие «буквализм» неудачным проигрыванием форм подлинника. В том случае, если исходить из фактов, лежащих в базе сего появления, то надо отличать: простые буквализмы (для начала), при коих устанавливаются неверные связи среди схожих буквенных и графических символов 2-ух языков в итоге преобладания семантологических связей различного или же подобного языка (например: «magazine» – «магазин» взамен «журнала»); второе – семантические буквализмы, при коих уточняются неверные звуковые связи 2-ух языков в итоге перевода по семантическим компонентам текста, словосочетания или же по главному значению текста без учёта речевой истории (например: «to take the chair» – «взять стул», взамен выражению «председательствовать»; Smirnov speaking – «беседует Смирнов», взамен «Смирнов слушает»); третье – те, грамматические буквализмы, при коих в 2-ух языках уточняются прямые неверные связи среди известных методов начального языка.

Грамматический буквализм – это распространённое проявление в практике изучения зарубежного языка, известное как появление интерференции. Изучение всевозможных обликов буквализмов демонстрирует, собственно, что речь идёт не о подмене более трудных связей ординарными, а об отказе от последующего розыска за счёт использования уже имеющихся несложных и трудных связей. Например, в случае простого буквализма перекодирование ограничивается источником денотативной связи. В случае буквального семантического перевода на первом этапе оказываются доминирующие сигнификативные связи. Это же мы получаем и при грамматическом буквализме, в том случае, когда сигнификативными связями необходимо именовать тексты грамматического смысла. Как бы это ни было, в кое-каких случаях точный перевод может быть интернациональной лексикой, о которой подробно рассказано второй части данного исследования.

В первой главе данной курсовой работы было дано определение такого межъязыкового проявления, как «ложные приятели переводчика». Также был изготовлен экскурс по ситуации вопроса изучаемого исследования. Мы провели анализ «ложных приятелей переводчика» в российском и британском языках. Всё вышеупомянутое плотно связано с термином «буквализм», который рассматривался как научная единица различными учеными: Миньяром-Белоручевым, Рецкером и другими. Помимо всего прочего, были представлены примеры переводческих ошибок при изучении британских пословиц и поговорок. 

Глава 2. Практические задачи межъязыкового явления «ложные товарищи переводчика». Главные переводческие этапы.

2.1. Псевдоинтернационализмы и способы их перевода.

При сопоставлении британского и российского языков возможно обнаружить значительную численность текстов, имеющих подобное написание или же звучание. Главным образом, эти заимствования переходят или из 1-го языка в другой, или, это происходит почаще, из третьего, совместного источника, в первые два языка: как правило, латинского, греческого, французского (parliament, diplomat, method, theory, organization, etc.). Тексты такого семейства имеют все шансы, как помогать, так и, например, препятствовать переводчику. Поддержку они оказывают в тех случаях, когда за наружным однообразием стоит совпадение значений. Автономно от контекста, например, «zink» станет переводиться как «цинк», «chameleon» как «хамелеон», «panorama» как «панорама», а «classical music» как «традиционная музыка». Эту лексику принято именовать международной. Совсем не стоит недооценивать её роль в переводе. Для изучающего язык эти тексты как бы работают опорами, на коих основывается значение слова. Особое внимание уделяется тому, как большое количество подобных с русскими лексических единиц, в предложени, взятом из журнальной заметки: The logic and strategy behind the U. S. Administration proposals were that the country might, over time, be willing to reduce drastically, perhaps someday to eliminate, its garrisons on this territory. Впрочем, будучи взятым иным языком, текст имеет возможность обрести свежий смысл, его семантическая структура имеет возможность всецело поменяться. Не исключены и чисто случайные совпадения. Эти тексты принято именовать псевдоинтернациональными. Как было упомянуто выше, они произошли от французского «faux amis de traducteur» − «ложные приятели переводчика». В той же самой мере, в какой международный словарь работает подспорьем переводчику, псевдоинтернациональные тексты имеют обыкновение считаться помехой – включать в заблуждение, наталкивать на совершение различных оплошностей и промахов.

Наши «ложные товарищи» совсем безобидны, когда их смысл сильно расходятся со значениями подобных с ними российских текстов, и именно ближайший контекст ликвидирует вероятность неверного осознания, а, значит, и перевода. Никому не придёт в голову переводить «to read a magazin» как «читать магазин» или же «to lay somebody under an obligation» как «положить под облигацию кого-то ». Всякий учащийся сам или же с поддержкой словаря переведёт эти словосочетания как «декламировать журнальчик» и «связать кого-то обещанием». В устной речи сама экстралингвистическая обстановка зачастую дает подсказку правильного значения. При переводе письменного слова мы лишены такой добавочной опоры. Впрочем, мистика наружного однообразия текстов велика настолько, что собственно, и бывалые переводчики тотчас, попадая под неё, допускают промахи. Для молодого переводчика псевдоинтернациональный словарь тем более небезопасен. Вполне вероятно, что определённую поддержку ему окажут надлежащие напутствия:

1. нужно помнить о том, что у ряда текстов в обоих языках однообразие чисто формальное − у их нет ни 1-го совместного, пересекающегося смысла. В этом случае контекст нередко не подаёт сигналов о том, собственно что напрашивающееся по аналогии «соответствие» − неверное. Это становится следствием принадлежности разноязычных «аналогов» к 1 кругу мнений. К примеру, английское «decade» и российское «декада» значат определённый отрезок времени, но 1-ое − десятилетие, а 2-ое − 10 дней.

Английское «biscuit» и российское «бисквит» относятся к гастрономической сфере, но 1-ое − это сухое печенье, галета, а 2-ое − выпечка из вкусного сдобного теста. Вот еще некоторое количество примеров: «She has a very fine complexion», «у неё волшебная краска лица» (а не «комплекция»). «This work is done accurately», «данная работа исполнена буквально» (а не «аккуратно»). «Well, he must be a lunatic», «он, надлежит быть, сумасшедший» (а не «лунатик»). «This is a literal translation of the text», «это буквальный перевод слова» (а не «литературный»). «This boy is very intelligent», «это довольно мудрый мальчишка» (а не «интеллигентный»).

2. Ещё огромную угрозу несут тексты, которые при наличии совместного смысла с соотносимыми с ними русскими текстами имеют и иной смысла не свойственный последним. К примеру, «fiction» − это не лишь только фикция, но и художественная беллетристика, литература, «false» − это не лишь только поддельный, но и неверный, ненастоящий (о волосах, зубах), «officer» − это не лишь только офицер, но и бюрократ, полицейский, капитан на торговом судне и т. д.

3. Словарь составляет огромную долю «ложных приятелей переводчика» и в следствие этого настоятельно просит особенного интереса. Страховкой от промахов имеет возможность быть только довольно вежливый тест контекста и испытание всех значений текста по словарю. Приводимый ниже вариант того, как нужно внимательно вчитываться в состав, дабы избрать необходимый смысл текста и увязать все звенья и слова: The African nation of Togo has sent more physicians and professors to France than France has sent to Togo. Английское предложение не содержит закономерного сбоя, например, как текст «professor» содержит также смысл «педагог».

Вспомогательное свидетельство корректности выбора как раз сего смысла находится в ином пространстве нежели сама заметка, посвя-щённая утечке разумов из развивающихся государств: Young physicians, nurses, engineers and teachers are abandoning poor countries for richer ones. В данной же группе «ложных приятелей переводчика» есть многочисленность текстов, у коих одно и то же с русским подобным текстом значение не считается главным, основным, оно наименее частотно и находится на периферии словарной заметки: novel − это в первую очередь любовь и значительно пореже новелла; partisan − это приверженец, и важно пореже партизан; sympathetic − это сочувственный, абсолютный сострадания и только изредка красивый и так далее. Момент частотности зачастую играет не последнюю роль в выборе подходящего соотношения в переводе.

4. Нередко, в том числе и в тех случаях, когда в контексте реализуется как один  смысл, который считается совокупным для британского и русского текстов, приходится открещиваться от одноимённого соотношения по причине всевозможных общепризнанных мерок сочетаемости в российском языке. К примеру, в случае если Administration of the U. S. переводится как власть США, то coalition Administration как коалиционное правительство. При переводе полностью состоящего из международных текстов словосочетания theoretical and organizational defects лучше из мнения больше обычной, натуральной сочетаемости поменять последний текст: абстрактные и организационные просчёты (промахи). Иногда − опять-таки под давлением общепризнанных мерок сочетаемости − в переводе комфортно пользоваться готовыми клише: «…the general and his fellow-officers» «…генерал и его друзья по оружию»; «…unpopular nature of the KKK bands» «…дурная известность ку-клукс-клановских банд». Внедрение аналогичных стойких сочетаний придаёт переводу естественность звучания и в некий мере компенсирует вероятные стилистические издержки в иных участках текста. 

5. Невозможно упускать из облику, собственно что одноимённые соотношения в обоих языках имеют все шансы владеть различной эмоционально-оценочную расцветкой. Так, до недавнего времени текст предприниматель в российском языке несло в себе негативный заряд, но в британском языке, из которого оно было взято, употребляется в ведущем не положительно и не отрицательно. Поэтому в переводах нередко доводилось воспользоваться сочетанием дело-вые люд, адепты деловых кругов. Семантическая конструкция британского текста nationalism представлена как смысл с отрицательными коннотациями − национализм − например и значениями с явно воплощенной позитивной оценкой − национальное самосознание; патриотизм, влечение к государственной независимости.

6. За подобной оболочкой в различных языках имеют все шансы стоять всевозможные понятия, связанные с жизнью и ситуацией представленного государства. У носителей российского языка текст «революция» связано, в первую очередь, с представлениями о мероприятиях 1917 г., у британцев the Revolution − с происшедшим в 1688 г. свержением с престола Якова II, у американцев − с войной за свободу 1775-1783 годов. Во избежание неверных ассоциаций в переводе зачастую приходится открещиваться от наружно подобного соотношения и применить обозначение, очевидное и недвусмысленное для читателей: The American Revolution was, in truth, a close parallel to the wars of national liberation that have erupted in the colonial and semicolonial regions of the present… Война за свободу в Америке − прямой образец национально-освободительных войн в колониальных и полуколониальных странах в реальное время… Но в ином контексте текст revolution будет иметь иной смысл, зарегистрированный в словаре, с коннотациями вовсе не позитивными: The Revolution in Chile was headed by Pinochet. Переворот в Чили возглавил Пиночет. Экстралингвистика и учёт фоновых познаний читателя определяют выбор варианта и в надлежащем случае: «…the counter-revolutionary organization was set up to suppress the Negropoor white alliance, that sought to bring democracy to the South in the Reconstruction period…» По-видимому, не любому читателю станет ясно, собственно что это этап Реконструкции, но в особой исторической литературе это хитросплетение переводится как раз так. Тут лучше перевод, несущий объяснение, − в этом случае всякий читатель получит важный для осознания объём информации: «…эта контрреволюционная организация была сотворена плантато-рами юга для пресечения общей борьбы негров и белых бедняков, которые домогались установления демократии на юге впоследствии отмены рабства…» В ином случае присутствие фоновых познаний у пе-реводчика несомненно поможет ему верно переместить это хитросплетение как The Emancipation Proclamation − заглавие закона об отмене рабства, который был принят правительством президента Линкольна. С «эмансипацией» в нашем осознании сего текста он не содержит прямых связей, в следствие этого возможность промахов не исключена.

Из всего произнесенного несложно сделать вывод, что предоставленная группа лексики настоятельно просит увеличенного интереса со стороны переводчика. Кропотливый анализ контекста − как узенького, так и широкого, − словари и энциклопедии имеют все шансы обезопасить «ложных приятелей переводчика» и в том числе превратить их в помощников при переводе.

2.2. Структура английского высказывания и «ложные товарищи переводчика» в нем. Амбивалентные синтаксические конструкции.

В переводческой практике картина «ложных приятелей», остаётся несистематизированной и неизученной. Предпосылкой к промахам работает не текст, а единое выражение, неверно понятое переводчиком, вследствие чего содержит значение задуматься о том, возможно ли распространить понятие «ложный друг» на степень структуры высказывания. По неверному пути уходит идея переводчика и структуры этих выражений, как You can't be too careful или же I don't think much of him. Вправду, возможно сделать ошибки и перевести их в соответствии с этим как «Нельзя быть очень осторожным» (вместо верного варианта «Лишняя благоразумие не помешает») и «Я не думаю о нем так много» (вместо «Я о нём низкого мнения»). В последнем случае очень трудным для российского языкового мышления образом выражается идея, собственно что при обозначенном условии, как бы вы ни были аккуратны, это ни разу не станет «слишком». То есть для вас рекомендуют быть как возможно опасливее. В базе британского выражения лежит особенное акцент на понятии «слишком». Ту же роль имеет возможность играть и понятие «достаточно», с поддержкой которого формируется вариант «ложного друга». К примеру, британской хозяйке жилища надоели засидевшиеся постояльцы, и она имеет возможность сказать надлежащую фразу: They can not go fast enough. То есть, как бы быстро они ни ушли, это не станет для неё до-статочно проворно. Дело не в том, собственно что постояльцы не могут ехать, а элементарно за данным «ложным другом» кроется просьба: «Скорее бы они ушли». Естественно, бывалый переводчик понимает, что public house — это не «публичный дом», а всего-навсего английская разновидность пивной, а public school – решительно не общественное, а, напротив, пафосное приватное среднее учебное заведение в Британии.

Впрочем, и его имеет возможность обременить задачей английское выражение на подобии: I am satisfied that I alone am guilty of the disaster, потому что выражение to be satisfied во множестве случаев переводили бы «быть удовлетворенным, довольным» и не встречали его в смысле «быть уверенным». Зачастую подводят переводчика и выражения с хорошо известными ему союзами и предлогами. Они, как правило, неоднозначны и имеют все шансы наметить различные дела меж знаменательными текстами (например, as имеет возможность быть союзом времени, предпосылки, сравнения). Вот тирада: «He was as liberal with his money as any other officer in the British army». Казалось бы, это надлежит значить, собственно, что все английские офицеры выделяются подобной щедростью, как тот, о котором идёт речь. На самом деле главное то, что он не уступал в щедрости никому из них. В последнем случае, возможно именовать его «одним из самых», но конструкция as...any как как будто предопределена для такого, дабы переводчик принял решение, собственно, что речь идёт о повальном равенстве некого симптома. Мы знаем, что good – это «хорошо», но as good as решительно не значит сопоставление 2-ух позитивных симптомов, а имеет возможность элементарно формулировать равенство или же сходство каждых симптомов – позитивных или же негативных. В кое-каких случаях as good as практически значит as bad as – к примеру, в поговорке a miss as good as a mile, где утверждается, собственно что немного промахнуться – это ничем не отличается от того, если бы кто-то промахнулся на целую милю. Интересно, собственно, что само выражение as bad as не употребляется для обозначения незатейливого равенства, и во всех случаях bad – это дурно. Не наименее «вредным» имеет возможность оказаться и единение if. С его поддержкой формируется десяток типов британских выражений, не имеющих дела к условию или же переводимых без роли союза «если».

Вот подгруппа эмфатических выражений: She is a sixty if a day! – Да ей же все шестьдесят!; It is a wonderful day there ever was one – Денек сейчас вправду блистательный. 

Или же группа эмоциональных выражений: If it is not wonderful for words! – Как это замечательно! Элементарно нет слов!; If it is not Mr. Smith! – Да так как это сам господин Смит! [17, с.69]. Дальше идут по стопам промахи, сделанные переводчиком на базе неверно понятой синтаксической структуры предложения. Под синтаксическими структурами знают «чистые» схемы выражений или же его частей, определяемых по составу частей речи и словоизменительных форм. В качестве примера возможно привести предложение, построенное по схеме: «подлежащее + предикат + инфинитивная группа»: He came in to find her in bed. В различие от чисто синтаксических структур в лексико-синтаксические системы в обязательном порядке интегрированы определенные лексические единицы. Случаем подобной системы считается оборот «подлежащее + глагольное предикат + only + инфинитивная группа»: He drove all the way to Wyoming, only to find that his friend could not meet with him. К лексическим единицам, встречающимся как стойкая доля лексико-синтаксических систем, относятся союзы, местоимения, местоименные наречия и иные тексты. Давайте взглянем, при каких жизненных обстоятельствах похожие системы имеют все шансы включать переводчика в заблуждение.

Возьмём предложение: He did not leave you because of my influence. Вероятны 2 варианта интерпретации выражения:

а) Он не ушёл от тебя, вследствие того, что это я воздействовал на него.

б) Он ушёл от тебя не вследствие того,  что это я воздействовал на него. Разница в значении данных 2-ух услуг громадна: в первом предложении речь о том, как был предотвращён разрыв отношений, во втором – о том, по причине чего подобный разрыв состоялся. Собственно, что же считается предпосылкой к промаху переводчика, в случае если он отдал неправильный ответ и извратил значение высказывания? По всей видимости, некорректная интерпретация структуры высказывания, которая допускает 2 варианта логико-семантических связей меж его компонентами. В первом случае отрицание относится к сказуемому, в ином – к обстоятельству.

Сейчас рассмотрим иной вариант неопределённости наружной структуры выражения, реализованный в предложении: He went to the United States to settle down there. Данное предложение имеет возможность быть истолковано двойственно:

а) Он уехал в Объединенные Штаты, дабы основаться там навек.

б) Он уехал в Объединенные Штаты и основался там. 

Отличие в 2-ух выражениях ориентируется различными логическими значениями условия, воплощенного инфинитивом: в одном случае это смысл цели (намерения), а в ином – смысл дальнейшего воздействия. Рецкером Я.И. был предложен особый термин «амбивалентные синтаксические конструкции». Он подчеркнул надлежащие амбивалентные синтаксические системы:

- «глагол have + суще-ствительное + причастие» (пример: He had his horse killed), которая имеет возможность наметить совершённое без роли или же в том числе и напротив стремления субъекта, или воздействие,зачинателем которого был сам данный тип («Он выслал собственную лошадку на живодёрню»);

- «глагол be + the + порядковое числительное + инфинитив» (пример: He was the first to speak), которая имеет возможность владеть модальным значением долженствования («Он обязан был играть первым») или же смысл изъявительного воздействия («Он выступал первым»);

- «существительное или местоимение во множественном количестве + плюс группа однородных глаголов» (пример: He begged and bribed and threatened the others»): эта система имеет возможность наметить или поочередно воздействовать в отношении группы лиц или же объектов («Других он то убеждал, то задабривал, то грозил им»), или параллельные воздействия в отношении нескольких различных лиц или же объектов («Одних он завербовал уговорами, иных – задабриванием, 3 – угрозами»);

- «as + прилагательное или же наречие + as + any» (пример: I learned to dance as well as any of them) – сравнительный виток со смыслом или равенства объектов, сопоставляемых по некому симптому («Я научилась плясать не ужаснее всякого из них»), или преимущества 1-го объекта над другими («Я научилась плясать, как ни 1 из них»).

Категории, выделенные Я.И. Рецкером демонстрируют, собственно, что между амбивалентными конструкциями есть как чисто синтаксические системы, так и лексико-синтаксические обороты.

Как мы видим из приведённых примеров, английское выражение имеет возможность адресовать переводчика по неверному пути или всем собственным содержанием в целом, или вследствие наличия в нём текстов или же словосочетаний, которые переводчик пристрастился воспринимать абсолютно по-другому. Данную увлекательную тему стоит исследовать и дальше. Вполне вероятно, что получится обнаружить иные категории синтаксических структур, вызывающих проблемы в толковании и переводе.

2.3. Фразеологические единицы и «ложные товарищи переводчика» на их примере.

Термин «ложные приятели переводчика» считается по сущности дела метафорой и, как каждая метафора, имеет возможность допускать всевозможные толкования. Вероятность разнообразной интерпретации сего термина как оказалось в том числе и комфортной, когда предметом изучения становятся фразеологизмы, эти «капризы языка», во многом определяющие его спектр и специфику. В случае если на лексическом уровне проблема «ложных товарищей переводчика» уже рассматривалась нами повыше, то на уровне фразеологии она настоятельно просит увеличенного интереса. А между промахов, допущенных при передаче фразеологизмов с 1-го языка на иной, как в учебных, например, и в большом количестве размещенных переводов, сам данный прецедент беседует о том, собственно, что неувязка стоит довольно остро. Вовсе не претендуя предоставить полное позволение предоставленного вопроса, мы попробуем раскрыть причины более обычных промахов, обозначать, например, именуемые «зоны повышенной опасности». Под фразеологизмом принято воспринимать устойчивые словообразования всецело или же отчасти с переосмысленным смыслом. Иносказательность содержания, свойственная фразеологической единице (ФЕ), уже как будто призвана отметить ее из речевой ступени, в большей мере закреплять на результат получателя сообщения. Не все, это в первую очередь относится к фразеологизмам с отчасти переосмысленным значением, в коих нарушена лексическая (реже лексико-грамматическая) дистрибуция. Недоступность прототипов в количестве свободных словосочетаний работает залогом такого итога, что неверными друзьями переводчика ни разу не окажутся эти фразеологические едиицы, как sun’s eyelashes – сноп солнечных лучей через облака, make head against something – благополучно противиться, взлетать, восставать напротив, go the whole hog – создавать (что-либо) изрядно, доводить до конца, make headlines – являться главной темой заголовков газет, попасть на страницы печатных изданий и тому подобное.

В том числе и в случае если переводчик не символом с что или же другим оборотом, его заставит задуматься несоблюдение обычной закономерной связи, и он непременно заглянет в лексику. По-другому обстоит дело с устойчивыми выражениями, имеющими образец в облике свободного словосочетания. Не всегда, во множестве случаев, на спасение приходит контекст. Из него зачастую поступают сигналы к недопустимости буквального толкования фразеологизма, надобно лишь только эти сигналы не просмотреть. Впрочем, временами не всеобъемлемость размера контекста или же отсут-ствие специфично воплощенной связи с ним фразеологизма приводят к дерзким переводческим промахам. Все составляющие выражения воспринимаются практически, и значение в соответствии с этим искажается. Бесспорно, это «зона более увеличенной опасности» для пере-водчика, которую мы обозначим как зону № 1.

1. К примеру, не во всех контекстах просто признать эти фразеологические единицы, как to hang one’s hat – поселиться или же на долгое время тормознуть (у кого-либо), to measure one’s length – растянуться во целый подъем, грохнуться, to hold the baby – отдуваться за кого-либо и так далее. Предложения Не measuredhis length или же He left me holding the baby не содержат важных сигналов на то, собственно что их надобно воспринимать аллегорически. Фразеологизм to dine with duke Humphrey – устоявшееся выражение, остаться без обеда, имеет возможность по ошибке быть истолкован практически в этом отрезке слова: «Не will have no choice but to dine again with Dike Humphrey». Выражение to let one’s hair down (буквально «распустить волосы») подвергалась двойному переосмыслению, собственно что отдало в итоге фразеологизм, наделенный 2-мя значениями: 1. производить себя беспрепятственно, не являться с условностями;

2. разоткровенничаться, излить душу. 

Впрочем не всякий раз становится просто размежевать свободный и фигуральный смысл в контексте. К примеру: Jane is a very nice girl. I’m sorry I’ve never seen her let her hair down. Лишь только кропотливый учет всех текстовых и ситуативных моментов имеет возможность посодействовать отыскать верное заключение, когда фразовый контекст как оказалось недостающим.

2. «Ложными товарищами» возможно именовать фразеологизмы и в тех случаях, когда они вызывают неверные ассоциации как фразеологического, например, так и нефразеологического нрава. Английское выражение more dead than alive, временами неверно переводимое как ни жив, ни мертв, значит в самом деле положение последней вялости. Фразеологизм to pull the devil by the tail (быть в затруднительном положении, в стесненных обстоятельствах) имеет возможность адресовать российского читателя, пытающегося опереться на его внутреннюю форму, по неверному отпечатку. Данную фразу по аналогии с русскими выражениями «держать бога за бороду» или же «поймать жар-птицу за хвост» можно неверно объяснить чуток ли не в оборотном значении («быть хозяином положения», «быть везучим»). Тип, лежащий в базе английской идиомы a heart of oak, еще имеет возможность привести к неверным ассоциациям, связанным с представлением о духовной глухоте, черствости или же в том числе и беспощадности человека.

В реальности же идиома содержит точно позитивную оценичность и охарактеризовывает человека как храброго, мужественного, смелого. Встретив стойкий виток to pass the time of the day, невнимательный толмач имеет возможность пойти по самому нетяжелому пути и по аналогии с русским, навевающим воспоминания его «соответствием», передать как «проводить время, проводить день», тем более, в случае если в контексте не наличествует к данному практически никаких противопоказаний, как, к примеру, в предложении: Не was passing the time of the day with one of his secretaries. На самом деле фразеологизм значит надлежащее:

1. здороваться, перекидываться приветствиями с кем-то;

2. поболтать, коротать время с кем-то. 

В случае если не искаженным, то, по последней мере, неточным окажется перевод фразеологической единицы every so often оборотом довольно нередко. Синонимом предоставленного выражения считается фразеологизм every now and then, и верным переводом предложения Every so often he and I go to a football together станет: Время от времени (иногда) мы совместно с ним ходим на футбол. Не идет по стопам опираться на буквальный смысл компонента и при переводе стойкого ансамбля to give the lie to somebody, например, как это имеет возможность привести к обратному итогу, то есть, к семантическому антониму начального выражения. Предоставленная фразеологическая единица значит не «обмануть кого-то», а обличить, уличить кого-то во лжи.

3. Иная критическая зона представлена оборотами, имеющими в рамках иностранного языка подобные по форме выражения, наделенные совершенно замечательной семантикой. Неумение заботливо вчитаться в слово и увидать в любом выражении самостоятельную языковую единицу с конкретным числом значений считается предпосылкой такого, собственно что эти фразеологизмы имеют все шансы трансформироваться в «ложных приятелей» и сослужить недобрую службу.

Долголетняя практика преподавания перевода демонстрирует, собственно, что выражение to wait on somebody зачастую принимается студентами за довольно похожее хитросплетение с послелогом – tо wait for somebody и в итоге обычнейшая тирада A beautiful girl was waiting on me in this cafe может быть переведена неверно: «В данном кафе меня ожидала (а надобно: обслуживала) довольно прекрасная девушка». Фразеологическая единица to make good time в этом нейтральном предложении, как We made very good time on our trip to Florida, имеет возможность быть неверно принято за выражение to have a good time. На самом деле 1-ое относится лишь только к резвой езде и значит: проворно пройти или же проехать какое-либо расстояние, взрастить (большую) скорость. Данную фразу руководствовалось бы перевести так: Мы довольно проворно добрались до Флориды. Фразеологизм to put one’s nose in значит видеться, бывать замеченным где-нибудь, и его не идет по стопам путать с выражением to put one’s nose into – совать клюв в посторонние дела.

4. К 4 «зоне увеличенной опасности» мы отнесем фразеологизмы, у коих есть неверные двойники, то есть, фразеологические единицы, совпадающие с ними по форме, но всецело расходящиеся по содержанию. Вот эти выражения: wind in the head – пустующее воображение, зазнайство (а не «ветер в голове»); see eye to eye (with somebody) – быть всецело согласным с кем-либо, (а не «видеться сглазу на глаз»); lead bу the nose – практически полностью подчинить для себя (а не «водить за нос»); stretch one’s legs – размять ноги, походить (а не «протянуть ноги»); stew in one’s own juice – мучиться по собственной глупости, расхлебывать кашу, которую сам заварил (а не «вариться в личном соку»); run somebody to earth – отыскать, вынуть из-под земли (а не «загнать кого-то в землю»); under one’s hand – своими руками, за личной подписью (а не «под рукой»); put (throw) salt on smb. tail – застать, поймать кого-то (а не «насыпать соли на хвост», то есть, устроить проблему, крепко насолить кому-либо). Эти фразеологические единицы – «ложные товарищи» – истинные западни для переводчиков, но, к счастью, количество этих совпадений в сопоставляемой нами паре языков невелико, и численность промахов сравнительно небольшое.

5. К пятой зоне мы отнесем неоднозначные фразеологические единицы, у коих в ПЯ есть соотношения, совпадающие по форме и отчасти по содержанию. Именно говоря, «ложными товарищами» оказываются фразео-семантические варианты данных выражений, т.е. те смыслы фразеологических единиц, которые не совпадают в 2-ух языках. К примеру, британский фразеологизм over somebody’s head – сквозь чью-либо голову, совпадает с русским лишь только в одном из собственных значений – «не посоветовавшись с кем-либо, обойдя кого-то», но не совпадает в иных значениях:

1. Повыше чьего-либо понимания;

2. амер. не по средствам; не имея возможности расплатиться.

Стойкий виток on the side содержит с русским фразеологизмом на стороне 2 совпадающих смысла:

1. дополнительно, в придачу: to make money on the side – наваривать на стороне; 2. тайно, по секрету: «I hated it when you had your tiresome little affairs on the side» – «Я недолюбливаю все эти твои любовные интрижки на стороне». Так, британскому фразеологизму to get out of hand соотношением возможно считать совпадающий по значению и подобный по форме (за исключением количества существительного) русский виток отбиться от рук. Это соотношение нас абсолютно устраивает при переводе надлежащей тирады: «The children got out of hand while their parents were away» – За время недоступности опекунов малыши абсолютно отбились от рук. Но в предложении «What caused the meeting to get out of hand yesterday?» мы обязаны отречься от сего соответствия. «Почему вчера собрание было таким неорганизованным?» – вот еще одна из вероятных разновидностей перевода сего предложения.

Значит, размер семантики сопоставляемых единиц различен. В британском языке область использования фразеологизма обширнее: to get out of hand = to get out of control. Давая короткий ликбез вышесказанному, мы считаем необходимым еще разок пересмотреть все надлежащие моменты: фразеологизмы – как и тексты – имеют все шансы оказываться «ложными приятелями переводчика». Многообразие их типов очень велико, и это, к огорчению, приводит к множественным переводческим промахам. Мы попробовали отметить некоторое количество «зон увеличенной опасности» при переводе фразеологических единиц, то есть вскрыть надлежащие более обычные причины, основные к неверному переводу:

1. Буквальное восприятие фразеологизма и, в соответствии с этим, перевод его как свободного словосочетания.

2. Перевод фразеологических единиц по неверной ассоциации с оборотом как фразеологического, например, так и нефразеологического нрава.

3. Смешение в рамках зарубежного языка на рубеже восприятия слова подобных по форме, но всевозможных по содержанию фразеологической единицы.

4. Перевод фразеологических единиц формальным соотношением, т.е. идиоматичным оборотом, имеющим ту же форму, но другое оглавление.

5. Абсолютное отождествление выборочных соответствий, имеющих несовпадающие фразео-семантические варианты.

6. Внедрение для перевода фразеологических единиц формально-семантических эквивалентов без учёта специфичности их дистрибуции, семантических аспектов и оценочных моментов. Представляется, собственно, что вежливый расклад к задаче перевода фразеологических оборотов несомненно помог бы важно уменьшить количество переводческих ошибок.

Вторая часть курсовой работы приурочена к обликам «ложных товарищей переводчика». Любой иностранный оборот содержит собственные особенности и делает определённые проблемы переводчику при интерпретации слова. На конкретных случиях мы соотнесли и классифицировали вероятные промахи при переводе предоставленной категории текстов. Детально составлены надлежащие советы, помогающие избежать «подводных камней» при встрече с «ложными приятелями». 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Перевод – это, без сомнения, довольно античная картина людской деятельности. В переводческой практике есть понятие трудностей перевода. Одними из элементов единиц считаются «ложные приятели переводчика», – межъязыковое появление, достаточно изученное в переводческой литературе, но, что не наименее, представляющее определенное внимание для переводчиков и языковедов. Так как предоставленная категория текстов имеет возможность включать в заблуждение в том числе и искусных переводчиков, на высочайшем уровне обладающих языком, приводя к вероятным искажениям значения при переводе. Мы выяснили, собственно, что данное межъязыковое появление появилось в итоге взаимного воздействия 2-ух схожих языков. Это, например, омонимы и паронимы – пары текстов в 2-ух языках, подобных по написанию или же произношению, нередко с совокупным происхождением, но отличающихся по своему смыслу. Эти тексты имеют все шансы делать конкретные проблемы при переводе иностранных слов и предложений.

В нашей работе мы обрисовали облики «ложных товарищей». Кроме отдельных текстов, «ложных приятелей переводчика» возможно рассматривать на уровне отдельных высказываний и синтаксических структур, а, не считая такого, на уровне фразеологических единиц. Детально рассмотрены особенности всякого из них, на конкретных примерах разобраны свойственные ошибки, которые имеют все шансы появиться при переводе. Исходя из сего, были предложены советы, помогающие переводчику не разрешить вероятного преломления семантики переводимого слова. Предоставленное содержание достаточно распространено в переводческой литературе и настоятельно просит больше досконального кропотливого изучения. Для расширения актуальности нашего исследования в будущем мы рассчитываем углубиться в исследование данного вопроса.

Библиография

1. Даль В.И. Пословицы русского народа. М., Русскаякнига, 2013. 223с.

2. Маслова В.А. Введение в лингвокультурологию. М: Наследие, 2011.

3. Мезенцева Е.С. Пословичный фонд языка

Список литературы

1. Алимов В.В. Теория перевода. Перевод в сфере профессиональной коммуникации, М, Ком Книга, 2017. 158с.

2. Борисова Л.И. Ложные друзья переводчика, М, НВИ-Тезаурус, 2015.

3. Ермолович, Д.И. «Ложный друг» оказался вдруг и не друг, и не враг, а так, Журнал переводчиков «Мосты», 2017, №4, 33-40с.

4. Коваленко А.Я., Общий курс научно-технического перевода, Киев: ИНКОС, 2016, 313с.

5. Комиссаров В.Н. «Ложные друзья» переводчика в структуре английского высказывания, Журнал переводчиков «Мосты», 2014, №2.

6. Крупнов В.Н., В творческой лаборатории переводчика, М, Международные отношения, 2016, 189с.

7. Миньяр-Белоручев Р.К. Теория и методы перевода, М, 2013, 143с.

8. Мухортов Д.С., Практика перевода. Английский-Русский, М, Высшая школа, 2016, 256с.

9. Рецкер Я.И., Пособие по переводу с английского на русский, М, Наука, 2014, 115с.

10.  Рецкер Я.И., Теория перевода и переводческая практика, М, Р. Валент, 2014, 189с.

11.  Сдобников В.В., Теория перевода, Изд-во «Восток-Запад», 2016.

12.  Слепович В.С., Настольная книга переводчика с русского языка на английский, Минск, ТетраСистемс, 2017, 298с.

13.  Тюленев С.В., Теория перевода, М, Гардарики, 2014, 430с.

14. Акуленко В.В., О «ложных друзьях переводчика», 2013.

15. Тарланов З.К. Язык. Этнос. Время. Петразоводск, 2016.

16. Круглов Ю.Г., Аникин В.П. Русское народное поэтическое творчество. М.: Просвещение. 2014.

17. Шведова И.Ю. Теоретические результаты, полученные в работе над «Русским систематическим словарем», Русский язык. 2014.

18. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологические аспекты. М., 2016.

20. Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация. М., 2014.

21. Рождественский Ю.В. Принципы современной риторики. М, 2012.

22. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Язык и культура. М., 2013. 189с.

23. А. Л. Гильбертсон, Т. Г. Кочинашвили. 4-е изд. М.: Изд-во лит. на иностранных языках.

24. Еримбетова А.M. От тождества к противоположности: языковые формы выражения. 2011. 233с.

25. Шведова И.Ю. Теоретические результаты, полученные в работе над «Русским систематическим словарем», Русский язык. 2014.

26. Крупнов В.Н., В творческой лаборатории переводчика, М, Международные отношения, 2016, 189с.

27. Круглов Ю.Г., Аникин В.П. Русское народное поэтическое творчество. М.: Просвещение. 2014.

28. Комиссаров В.Н. «Ложные друзья» переводчика в структуре английского высказывания, Журнал переводчиков «Мосты», 2014, №2.

29. Тарланов З.К. Язык. Этнос. Время. Петразоводск, 2016.

30. Мухортов Д.С., Практика перевода. Английский-Русский, М, Высшая школа, 2016, 256с.