Преподаватель который помогает студентам и школьникам в учёбе.

Понятие и границы суверенитета государства

Содержание:

ВВЕДЕНИЕ

Государственный суверенитет выступает необходимым юридическим качеством независимого государства, который символизирует его самостоятельность, высшую ответственность и ценность как первичного субъекта международного права. Верховенство государственной власти и независимость национальной политики от властей других государств возникает и прекращается в силу добровольного изменения статуса независимого государства как цельного социально-политического института.

Понятие государственного суверенитета неразрывно связано с национальным суверенитетом, который понимается как неотъемлемое право каждой нации на самоопределение. Содержанием национального суверенитета является политическая свобода нации выбирать свою государственно-правовую организацию и форму взаимоотношений с другими народами.

Споры о понятии суверенитета государства породили немало интересных концепций государственной власти, государственного суверенитета, суверенного и несуверенного государства, суверенитета иных субъектов. В результате происходит стимулирование развития научной мысли в смежных предметных направлениях, ученые стали критичнее относиться к методологии исследования и получаемым выводам. Однако ученые, которые разрабатывают проблемы теории государства и права, не делают однозначных выводов в пользу тех или иных представлений о государственном суверенитете.

Актуальность работы состоит в том, что в современных условиях нарастающих экономических, информационных, идеологических, сетевых и иных угроз происходит пересмотр понятия суверенитет государства и это требует дополнительного изучения.

Объект курсовой работы составляют общественные отношения, возникающие в процессе развития научной мысли о государственном суверенитете.

Предмет курсовой работы составляет совокупность процессов, явлений, отношений, закономерностей, связей, присущих суверенитету государства и представляющих интерес с точки зрения цели исследования.

Целью курсовой работы является теоретическое объяснение общих закономерностей развития суверенитета государства и его границах.

В связи с поставленной целью необходимо решить следующие задачи:

раскрыть понятие государство и суверенитет государства;
определить особенности содержания суверенитета государства;
раскрыть границы суверенитета государства;
проанализировать особенности государственного суверенитета современной России.

Теоретическую основу курсовой работы составили труды таких авторов, как А.Г. Большаков, А.Л. Бредихин, Д.В. Галушко, В.В. Красинский, И.В. Лексин и других, разрабатывающих вопросы теории государства и права.

Нормативно-правовую базу исследования составляют Конституция Российской Федерации, а также отдельные федеральные законы.

В ходе проведенного исследования применяются методы диалектики, структурно-функциональный и сравнительно-правовой, широко применяемые в гуманитарных науках.

Структура и объем работы соответствует целям и задачам, поставленным перед исследованием. Структура исследования состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованных источников.

В первой главе раскрываются происхождение понятия «государственный суверенитет», а также содержание различных концепций суверенитета государства.

Во второй главе проанализированы границы государственного суверенитета, виды и ограничения суверенитета, особенности суверенитета России в условиях мировой глобализации.

1. СУЩНОСТЬ СУВЕРЕНИТЕТА ГОСУДАРСТВА

1.1. Понятие государственного суверенитета

Суверенитет государства воздействует на многие сферы общественной жизни, в результате чего смысловое значение данного термина становится объектом исследования различных общественных наук: юриспруденции, политологии, социологии, экономики.

Слово «суверенитет» происходит от латинского слова supraneitas (от supra - выше) и означает то свойство власти, в силу которого она является высшей, т.е. ее верховенство. Изначально суверенитет существовал как политическое явление, впоследствии эволюционировал в политико-правовую плоскость и получил конституционно-правовое закрепление. В связи с этим суверенитет как правовая категория рассматривается преимущественно в рамках международного и конституционного права.

И.В. Лексин утверждает, что «между категорией «государственный суверенитет» и его дословными иноязычными аналогами пролегает большая смысловая пропасть. В языках европейских стран государственный суверенитет оказывается верховенством организованного порядка, подразумевающего верховный характер власти. Это суверенитет, который принадлежит некому носителю в государстве, но не обязательно суверенитет самого государства. Не случайно представления о государственном суверенитете сформировались в Европе прежде концептуализации государства как субъекта права. Русскоязычная же конструкция «государственный суверенитет» эквивалентна именно «суверенитету государства», а таковой предполагает существование государства как субъекта права»^[1].

Суверенитет государства означает, во-первых, верховенство государственной власти внутри страны, во-вторых, независимость ее на международной арене.

Верховенство проявляется в способности государственной власти самостоятельно издавать общеобязательные для всех членов общества правила поведения, устанавливать и обеспечивать единый правопорядок, определять права и обязанности граждан, должностных лиц, государственных и партийных, общественных органов и организаций.

В суверенитете государства находит свое политическое и юридическое выражение полновластие господствующих кругов. В нем же выражается способность государства, независимо от других государств, формировать и проводить в жизнь свою внутреннюю и внешнюю политику^[2].

В мире всегда существовали и существуют государства с формальным или ограниченным суверенитетом.

Формальным суверенитет государства считается тогда, когда он юридически и политически провозглашается, а фактически, в силу распространения на него влияния других государств, диктующих свою волю, не осуществляется.

Частичное ограничение суверенитета может быть принудительным и добровольным.

Принудительное ограничение суверенитета может иметь место, например, по отношению к побежденному в войне государству со стороны государств-победителей.

Добровольное ограничение суверенитета допускается самим государством по взаимной договоренности с другими государствами. Такой шаг возможен ради достижения определенных, общих для всех них целей. Добровольно суверенитет ограничивается и тогда, когда государства объединяются в федерацию и передают ей часть своих суверенных прав.

Известный французский теоретик государства и права М. Ориу усматривал факт самоограничения государственного суверенитета и в том, что государственная власть должна подчиняться праву, действовать в рамках права. «Все согласны, - писал он, - что самоограничение должно быть», т.е. что политическая власть должна самопроизвольно подчиняться положительному праву «и столь же самопроизвольно исполнять лежащее на ней обязательство создания положительного права с целью связывания им своей деятельности». Вопрос лишь в том, продолжал М. Ориу, следует ли рассматривать такое самоограничение как «акт или решение субъективной воли государства, или же это есть результат объективной государственной организации?»^[3].

Ответ на данный вопрос М. Ориу искал в разделении государственного суверенитета как понятия «весьма богатого», непосредственно связанного с «равновесием между правом в действии, каковым является политическая власть, и осуществившимся правом, которое есть положительное право», на юридический и политический, или «правительственный», суверенитет. Ответ он искал и в неодинаковом характере соотношения данных видов суверенитета с правом.

Понятие государственного суверенитета неразрывно связано с суверенитетом народа и суверенитетом нации. Суверенитет народа означает его верховенство в решении коренных вопросов организации своей жизни - общественного и государственного строя, основных направлений развития внутренней и внешней политики, экономических установлений и осуществления полного и всестороннего контроля за деятельностью государственных органов и всего государства.

В большинстве конституций современных государств содержатся указания на то, что их власть исходит от народа и принадлежит народу. Теоретически государственная власть должна выражать интересы народа и служить народу. Однако практически это не всегда так. Государственная власть и суверенитет не совпадают с народной властью и суверенитетом.

Под суверенитетом нации понимается полновластие нации, ее возможность и способность определять характер своей жизни, осуществлять свое право на самоопределение вплоть до отделения и образования самостоятельного государства.

Таким образом, суверенитет государства подразумевает полноту полномочий и власти в самом государстве и при этом возможность власти не зависеть от других государств, действовать самостоятельно, но в тех рамках, которые регламентируются международным правом.

1.2. Концепции суверенитета государства

В юридической литературе условно выделяют четыре концепции суверенитета государства: формальную, реалистическую, синтетическую и нигилистическую.

Согласно формальной концепции суверенитет является ключевой составляющей правового положения государства, которая выражается в наборе юридических возможностей. Главной возможностью среди них выступает признаваемая за государством способность устанавливать правовой порядок на определенной территории^{^[4]}. Обладание суверенитетом у каждого государства предполагается и не требует подтверждения фактами реализации указанных возможностей.

Реалистическая концепция отождествляет государственный суверенитет с фактически проявляющимися независимостью и полновластием. С этой точки зрения суверенитет является свойством, которое на практике обнаруживается далеко не у каждого государства^[5].

Синтетическая концепция относит государственный суверенитет одновременно к юридической и фактической (политической) реальности^[6]. Попытки совместить формальную и реалистическую концепции предпринимали не только ученые-юристы, но и представители иных общественных наук.

Нигилистическая концепция суверенитета отрицает теоретическую состоятельность и жизненность данного понятия и (или) предрекает закат эры суверенных государств. Согласно таким представлениям суверенное государство есть не более чем плод заблуждения или вымысла.

Все названные концепции не бесспорны. И.В. Лексин утверждает, что формальное представление о государственном суверенитете уже давно подвергается критике как утратившее связь с жизнью. Основаниями для такой критики он полагает:

полновластие и абсолютная независимость недостижимы ни в одном реальном государстве, фактические возможности государства по проведению своей воли всегда ограничены множеством внутриполитических и внешнеполитических факторов;
есть территории, в отношении которых государства реализуют часть суверенных прав. К ним относятся прилежащая зона, исключительная экономическая зона, континентальный шельф, арктические сектора;
современное государство по определению суверенно, но некоторые государства фактически утратили способность осуществлять властные функции на всей своей территории или на ее части. Например, на территории, оккупированной войсками другого государства;
государства достаточно часто добровольно передают осуществление части суверенных прав на своей территории надгосударственным организациям, а в некоторых случаях - другим государствам. Такое возможно в рамках проведения миротворческой операции;
в территориальных пределах ряда государств имеются политические общности, не признаваемые государствами, но проводящие самостоятельную внутреннюю и даже внешнюю политику. На сегодняшний день к ним относятся Нагорно-Карабахская Республика, Приднестровская Молдавская Республика, Турецкая Республика Северного Кипра и др.;
существовали и существуют государства, в течение длительного времени частично управляемые - другими государствами или международными организациями. Так, Федеративные Штаты Микронезии, Маршалловы острова, Республика Палау, будучи отдельными государствами, находятся в отношениях «свободной ассоциации» с США. В формировании Конституционного суда Республики Боснии и Герцеговины участвует Европейский Суд по правам человека, а первый состав Совета управляющих Центрального банка Республики частично формировался Международным валютным фондом;
многие транснациональные корпорации оказывают значительное влияние на политику ряда государств и способны в отдельные периоды фактически подчинять себе принятие государственных решений по определенным вопросам;
функции публичной власти, в том числе по поддержанию безопасности и правопорядка, по ведению военных действий, на определенной территории могут осуществлять частные организации. Такие как Ост-Индские компании в XVII-XIX вв., Компания Гудзонова залива, современные частные военные компании.

Однако указанные доводы не подрывают сути юридической концепции суверенитета, в то время как иные из названных концепций, напротив, выглядят весьма сомнительными^[7].

Так, реалистическая концепция привлекает кажущейся возможностью отказаться от фикции, которая не имеет отношения к действительности, но это преимущество само по себе оказывается фиктивным. Стремление придать понятию государственного суверенитета непосредственную связь с реальностью приводит к выхолащиванию содержания данной категории и ее подмене другими понятиями. Эти понятия связаны с суверенитетом, но совершенно ему не тождественны, например, «независимость», «самостоятельность», «безопасность» и пр.

Нельзя отрицать, что государственный суверенитет и его фактические проявления тесно взаимосвязаны. Так, суверенитет в значении неотчуждаемого абсолютного качества сам по себе не подлежит передаче, но это не препятствует передаче осуществления суверенной власти. Такая передача - и добровольная, и вынужденная - вполне способна привести к тому, что субъекта международного права перестанут воспринимать как суверенное государство. В совокупности с другими факторами это может, в конечном счете, привести к признанию прекращения существования суверенитета данного государства в отношении определенной территории либо к прекращению существования государства в целом.

А.Г. Большаков полагает, что «связь абстрактного явления и фактических обстоятельств не влечет тождественности соответствующих понятий. В свою очередь, фактические ограничения всевластия государства не должны рассматриваться как угроза состоятельности концепции государственного суверенитета. Вхождение же концепта национального государства в недоброжелательное идеологическое окружение напрямую не связано с кризисом государственного суверенитета как явления»^[8].

Следующая концепция государственного суверенитета получила название синтетической, так как её смысл заключается в попытке совмещения формального и реалистического подходов. Представители синтетической концепции пытаются объединить юридическую возможность действовать в рамках государственного суверенитета и саму деятельность. Конечно, юридическая и реальная формы бытия тесно взаимосвязаны, и неверно рассматривать их изолированно друг от друга. Но их взаимосвязанность не означает логической однородности соответствующих понятий и не оправдывает их соединения в цельное понятие. В противном случае следовало бы, например, называть объективным правом одновременно и нормативные правила, и практику их реализации, субъективным правом - меру дозволенного поведения и использование данной возможности, обязанностью - меру предписанного поведения и исполнение этой же обязанности.

Нигилистическая концепция, призывающая отказаться от концепции суверенитета государства как от заблуждения, воспринимается российской научной общественностью наиболее настороженно - вследствие ее антироссийской направленности. И.В. Лексин полагает, что «объяснять появление и распространение такой концепции исключительно политическим подтекстом было бы несправедливо»^[9].

Во-первых, сомнения в необходимости категории «государственный суверенитет» не являются порождением современной эпохи, а имеют более чем вековую давность. Происхождение этих сомнений само по себе не было связано с политической ангажированностью исследователей. Впервые к идее отрицания государственного суверенитета ученых привело отнюдь не скептическое отношение к самой национальной государственности и не обнаружение фактов, свидетельствующих о связанности государств международными обязательствами или правами личности, а непредвзятая логика рассуждений о государстве как о явлении, тождественном не субъекту, а правопорядку. Действительно, отказ от традиционного понимания государства как личности просто лишает логики представления о государстве как о носителе суверенитета. Государственный суверенитет в таком смысле если и существует, то смыкается с понятием верховенства права, никому не принадлежит, а лишь обеспечивается определенными органами и должностными лицами.

Связь государства с государственным суверенитетом в таком случае оказывается подобной связи формального источника права с правовой нормой. Нормативный правовой акт или нормативный договор сам по себе не есть общеобязательное волеизъявление. Он выступает лишь в качестве формы выражения этого волеизъявления, служит средством придания нормативному содержанию общеобязательности. Ценность же и значимость этого содержания могут варьироваться в весьма широком диапазоне. Так же и государство, понимаемое как институционализированный правопорядок, есть не материальный источник суверенной воли, а механизм реализации воли иных лиц, придающий этой воле суверенный характер^[10].

Во-вторых, и современных авторов, склоняющихся к концепциям рассматриваемой группы, не следует упрекать в намеренном подрыве устоев сложившегося миропорядка. Типичный для современной западной науки скепсис в отношении государственного суверенитета объясняется не неприязнью к государству как к институту или предубеждениями в отношении конкретных государств, не проводящих прозападную политику. В целом же отвержение западной наукой концепции государственного суверенитета имеет не конъюнктурно-политическое, а фундаментальное философско-методологическое основание. Это отвержение - органическая часть постмодернистского мировоззрения, отрицающего возможность существования полностью верифицируемых теорий, а, следовательно, и безусловных истин, подвергающего сомнению любые ценности, развенчивающего догматизм в осмыслении любых явлений и последовательно противящегося овеществлению любых «сконструированных» сущностей, а вовсе не только государства и государственного суверенитета.

Идея отказа от государственного суверенитета как фикции, некой мифической сущности, сформировалась не сама по себе, не изолированно. Она органично вписывается в общую тенденцию к радикальной переоценке всего человеческого бытия. Государственный суверенитет есть иррациональная ценность, а, следовательно, он воспринимается как объект радикального переосмысления наряду с любыми иными культурно-ценностными основами общества - искусством, религией и моралью, институтами семьи и брака, которые во многих странах сегодня рушатся или искажаются до неузнаваемости.

В-третьих, государственный суверенитет - это действительно фикция в том смысле, что, строго говоря, данному понятию не соответствует фактическое явление, обнаруживаемое и измеряемое научными методами. Как и множество иных основополагающих категорий, описывающих социальную действительность, суверенитет представляет собой искусственно сконструированную, а не реальную сущность. В ряду этих категорий нельзя выделять именно государственный суверенитет как особо заслуживающий развенчания.

Философия постмодернизма вынуждает воспринимать как фикцию практически любое из привычных понятий: государство, общество, личность, право, его источник, норму, институт, отрасль, экономику, культуру и пр. Если по мировоззренческим соображениям отказаться от понятия государственного суверенитета, то его участь должны будут разделить не только все абстракции, используемые для описания социальной действительности, но и все иные языковые средства, поскольку каждое из них является не прямым отражением реальности, а результатом ее - неизбежно искаженного сознанием - восприятия и интерсубъективного соглашения о его значении^[11].

Следовательно, из рассмотренных концепций государственного суверенитета методологически последовательной оказывается лишь формальная. Она не провоцирует мнимые парадоксы и обладает гораздо более весомым функционалом. Юридическая конструкция суверенитета государства, действительно, не позволяет сформировать всестороннюю картину межгосударственных отношений. Фактические отношения между государствами, их взаимозависимость, разницу их политических, экономических, военных потенциалов она не передает.

По мнению И.В. Лексина, «она и не предназначена для этого, и данный недостаток неверно ставить ей в упрек. Обсуждать государственный суверенитет в таком ключе - все равно что критиковать понятия правоспособности, дееспособности, деликтоспособности как фиктивные на том основании, что они не передают масштабов реализации прав и обязанностей конкретного лица, фактического участия его в правоотношениях, претерпевания им правовых лишений в рамках несения юридической ответственности»^[12].

Таким образом, суверенитет государства не остается неизменным, он меняется в зависимости от исторических условий. В рамках исследования были выделены четыре концепции суверенитета государства: формальная, реалистическая, синтетическая и нигилистическая. Из рассмотренных концепций государственного суверенитета методологически последовательной, по мнению автора, оказывается формальная концепция, которая обладает более весомым функционалом, а самой опасной - нигилистическая.

2. ГРАНИЦЫ СУВЕРЕНИТЕТА ГОСУДАРСТВА

2.1. Добровольное ограничение суверенитета

Суверенитет является неотъемлемым сущностным признаком государства. Вместе с тем, современные демократические правовые государства добровольно ограничивают объем своего суверенитета как национальным законодательством, так и международно-правовыми нормами.

При этом правовое самоограничение государства также имеет пределы. В частности, действующее российское законодательство может настолько ограничивать государственный суверенитет, насколько оно не противоречит Конституции Российской Федерации^[13]. В Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 14.07.2015 № 21-П указано, что «заключение Российской Федерацией международных договоров и участие в межгосударственных объединениях не означает ее отказа от государственного суверенитета, относящегося к основам конституционного строя и предполагающего верховенство, независимость и самостоятельность государственной власти, полноту законодательной, исполнительной и судебной власти государства на всей его территории и независимость в международном общении, а также являющегося необходимым качественным признаком РФ, характеризующим ее конституционно-правовой статус»^[14].

В Постановлении отмечено, что решение международного органа не может считаться обязательным для исполнения, если в результате толкования конкретного положения Конвенции о защите прав человека и основных свобод, на котором основано Постановление, осуществленного в нарушение общего правила толкования договоров, смысл этого положения разойдется с императивными нормами общего международного права (Jus cogens), к числу которых безусловно относятся принцип суверенного равенства и уважения прав, присущих суверенитету, а также принцип невмешательства во внутренние дела государств.

Также отмечена возможность противоречия международного договора, который изначально при присоединении к нему России и по его буквальному смыслу, и по смыслу, придававшемуся ему в процессе применения межгосударственным органом, соответствовал Конституции России, но впоследствии посредством толкования (особенно при высокой степени абстрактности его норм, присущей, в частности, Конвенции о защите прав человека и основных свобод) был содержательно конкретизирован таким образом, что вступил в противоречие с положениями Конституции России, прежде всего относящимися к правам и свободам человека и гражданина, а также к основам конституционного строя, в том числе государственному суверенитету и высшей юридической силе Конституции Российской Федерации^[15].

Связанность суверенитета с императивными нормами международного права и нормами национальных конституций в большей степени следует рассматривать не в качестве ограничителей суверенитета государств, а как добровольно принимаемые государствами обязательства по реализации внешней и внутренней политики. Так В.В. Гаврилов отмечает, что «международные договоры, ориентированные на регулирование отношений, складывающихся в пределах одного государства, необходимо рассматривать в качестве меры согласования волеизъявления различных стран, проистекающей из суверенитета»^[16].

Государство самостоятельно, на добровольных началах определяет тот круг вопросов, в отношении которых могут быть заключены договорные отношения другими государствами. При этом необходимо отметить, что на разных временных этапах круг вопросов, вынесенный в плоскость международно-правового регулирования, имел неодинаковый объем и содержание, что диктовалось исторической необходимостью, состоянием экономики, политической конъюнктурой и иными внутренними и внешними факторами.

Любые ограничения суверенитета как международно-правового принципа суверенного равенства государств, верховенства, независимости государства внутри страны и в межгосударственных отношениях могут привести размыванию концепта суверенитета и поставить под угрозу само существование государства. Здесь можно привести высказывание С.В. Хмелевского, полагающего, что «концепция функционального (ограниченного) суверенитета государства придумана чтобы скрыть претензии США, иных стран «цивилизованного» Запада на мировое господство в современном мире, тогда как реальный суверенитет государства в международном публичном праве не может проявляться частично (по аналогии с беременностью в биологии) - либо он есть, либо его нет»^[17].

В связи с этим ставить вопрос об ограничении суверенитета в условиях глобализационных, интеграционных и информационных процессов невозможно. Однако, принимая во внимание расширение круга коллективных интересов государств и всего международного сообщества в условиях глобализации, допускающих определенные добровольные ограничения функций суверенных государств с целью достижения государственных интересов, учеными допускается возможность ограничения или делегирования прав государства, вытекающих из суверенитета государства как первичного субъекта международного права, причем исключительно с его согласия на добровольной основе^[18].

Основываясь на концепции передачи суверенных прав, а не самого суверенитета, можно прийти к выводу, что принцип суверенного равенства государств, включая и уважение к государственному суверенитету, не является помехой на пути глобализации.

Государственный суверенитет относится к качественной, статичной категории, которая не предполагает использования таких количественных показателей в отношении суверенитета, как размер, объем, полнота или неполнота. Данное обстоятельство позволяет сделать вывод, что суверенитет в силу единства и неотчуждаемости не может быть ограничен и каким-то образом видоизменен глобализационными, информационными и иными процессами. Отсутствует практическая и теоретическая необходимость в делении суверенитета на категории: экономический, политический, налоговый, сетевой, цифровой и т.д. ввиду того, что соответствующих сфер может быть сколько угодно и отражение специфики реализации государственной власти в каждой из них вряд ли может считаться целесообразным и не способно воспроизвести целостную картину концепта суверенитета^[19].

Кроме того, деление суверенитета на несколько категорий подразумевает его делимость, а это противоречит его природе, которая проявляется в целостности и неделимости. Развитие информационно-компьютерных и телекоммуникационных технологий способствовало существенному видоизменению функционирования традиционных элементов государства и общества. В результате расширения коммуникационных границ снижается влияние пространственно-временных и национальных границ. Специфика формирования и развития отношений вне территориальных границ, а именно, в виртуальном пространстве может видоизменить правовые формы реализации государственной власти. Между тем данные факторы оказывают воздействие не на сам суверенитет как международно-правовой принцип, а на реализацию суверенных прав государства, при этом принцип суверенного равенства государств остается незыблемым. Готовность адекватного правового воздействия на отношения, складывающиеся в условиях нарастающих экономических, информационных, идеологических, сетевых и иных угроз, должна исследоваться через призму такой юридической категории как реализация суверенных прав государства.

Реализовать суверенные права государство может через совокупность властных полномочий - государственную власть, юрисдикцию, которая на сегодняшний день опирается на территориальный принцип. В связи с этим проверку на способность отвечать вызовам информационного общества, интересы которого реализуется вне пределов определенных территорий, должны пройти такие категории как юрисдикция государства и его территория. В связи с этим далее подробнее рассмотрим особенности реализации суверенитета Российской Федерации в современных условиях.

2.2. О государственном суверенитете России в условиях глобализации

Необходимым условием обеспечения суверенитета России является верховенство Конституции и законов РФ на всей ее территории. Это означает, что все нормативные правовые акты РФ, конституции, уставы и законы субъектов РФ, акты органов местного самоуправления должны соответствовать Конституции и законам РФ. Верховенство Конституции и законов РФ означает также обязанность всех органов государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц, граждан, их объединений соотносить свое поведение с Конституцией и законами РФ^[20].

Государственная власть, осуществляемая ими, с точки зрения Конституции РФ черпается из одного и того же источника - воли многонационального народа Российской Федерации. В законах субъектов РФ, в актах органов законодательной, исполнительной, судебной власти субъектов РФ суверенитет многонационального народа России должен выражаться не меньше, чем в аналогичных актах общегосударственного характера. Поэтому как федеральные органы государственной власти, так и органы государственной власти субъектов РФ, не являясь носителями некоего собственного суверенитета, выступают выразителями общегосударственного суверенитета^[21].

Согласно п. 4 ст. 15 Конституции РФ «общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора»^[22]. Чтобы определить место норм и принципов международного права и международных договоров в России, обратимся к ст. 22 Федерального закона РФ «О международных договорах Российской Федерации»^[23], согласно которой если международный договор содержит правила, требующие изменения отдельных положений Конституции РФ, то решение о согласии на его обязательность для России возможно в форме федерального закона только после внесения соответствующих поправок в Конституцию или после пересмотра ее положений. Тем самым гарантируется юридический статус Конституции как нормативного акта, обладающего высшей юридической силой.

Кроме того, в силу ст. 125 Конституции РФ не вступившие в силу международные договоры подлежат проверке на конституционность Конституционным Судом РФ, что изначально предопределяет подконституционное место рассматриваемых договоров в системе источников права. Кроме этого, из ст. ст. 4 и 15 Конституции РФ следует, что международный договор, являющийся правовым актом, действующим на территории России, не может противоречить федеральной Конституции, обладающей верховенством и высшей юридической силой.

Таким образом, международно-правовые договоры, заключенные и ратифицированные Российской Федерацией, в иерархии источников права современной России занимают место между Конституцией РФ и федеральными конституционными законами.

В.В. Красинский отмечает, что «происходящие в современном мире процессы (либерализация законодательства, укрепление межгосударственных торговых связей, развитие транспорта, информационно-телекоммуникационных технологий, интегрированность валютных и фондовых рынков в мировую экономику, институционализация транснациональных корпораций и др.) объективно способствуют сближению государств. Формой данного сближения выступает глобализация»^[24].

Глобализация дала положительный эффект в таких областях, как наука, культура, образование, но в области экономики и распределения прибыли и собственности достаточно много проблем, которые остались нерешенными.

С точки зрения экономики во время глобализации суверенные государства теряют роль национального и эффективного для своей территории регулятора рынка.

Глобализация может негативно влиять на социальную сферу, экономику и другие сферы деятельности государства, но она не приводит к отмиранию основных функций государства как и самого государства.

Негативные процессы глобализации возрастают во время экономических кризисов. В государствах, которые включены в процессы глобализации, серьезно встает вопрос о сохранении независимости в области экономики и в других сферах. Очевидно, что государство с более сильной экономикой имеет более высокие шансы сохранить свою независимость в таких условиях.

Современные процессы глобализации создают условия, при которых понятие суверенитета начинает приобретать политико-правовую форму. Это значит, что государство с более сильной экономикой обладает лучшими возможностями для формирования собственной политической независимости^[25].

Важнейшим последствием глобализации стало ослабление роли национальных государств и критический пересмотр содержания государственного суверенитета.

В.В. Красинский в своей монографии отмечает, что «включение России в процесс экономической глобализации имело несколько особенностей.

Во-первых, Россия 1990-х гг. встала на путь интеграции в мировое сообщество в период коренных перемен своего общественно-политического и экономического уклада.

Во-вторых, приобщение России к мировым и региональным интеграционным процессам проходит в условиях, когда уже сложилась система международных организаций, регулирующих международные экономические, финансовые и торговые отношения. В силу этого России приходится играть по правилам, в разработке которых она не участвовала.

В-третьих, страна вступила в современный этап глобализации резко ослабленной по сравнению с Советским Союзом, особенно в сфере экономики»^[26].

Указанные обстоятельства привели к тому, что в отличие от внешнеполитической сферы позиции современной России в глобальной экономике неустойчивы. Слабая конкурентоспособность отечественных производителей, недостаточная государственная поддержка ряда отраслей экономики, санкции со стороны США и их союзников, претензии со стороны стран - членов ВТО на принятые Россией защитные меры стали реальной угрозой. Эти факторы способствовали рецессии основных экономических показателей и индикаторов, падению курса национальной валюты, оттоку капитала, значительному росту стоимости импортных товаров, услуг и кредитов, сокращению рабочих мест.

Оценивая влияние глобализации на функционирование и развитие Российского государства, необходимо подчеркнуть, что в настоящее время можно вести речь о формировании и реализации ряда вызовов государственному суверенитету России, связанных с процессами глобализации в социально-экономической, политической и культурно-идеологической сферах.

В качестве вызовов государственному суверенитету РФ, вызванных глобализацией в социально-экономической сфере, считает В.В. Красинский, необходимо рассматривать:

слабость торгово-экономических позиций России в системе мирохозяйственных связей и мировом разделении труда;
дискриминацию российских товаров, услуг, инвестиций, экспортеров на международных рынках;
попытки «интернационализировать» природные богатства России под предлогом неэффективности их освоения на национальном уровне при остром дефиците жизненно важных ресурсов и территорий в приграничных регионах;
критическую зависимость объектов экономики, транспорта и связи от иностранной программной и элементной базы, отсутствие конкурентоспособных национальных средств телекоммуникации, операционных систем и систем управления базами данных^[27].

К вызовам государственному суверенитету РФ, связанным с глобализацией в политической сфере, можно отнести:

подрыв легитимности, снижение авторитета и координирующей роли универсальных международных организаций путем игнорирования США и их союзниками прерогатив Совета Безопасности ООН, применения односторонних экстерриториальных санкций и мер силового воздействия против «государств-изгоев», включая вооруженную агрессию;
ревизию норм международного права под видом концепции «ответственности по защите», ориентированной на оказание политического давления, вмешательство во внутренние дела, дестабилизацию обстановки и смену политических режимов в суверенных государствах;
попытки навязывания России и ее союзникам дискриминационного сотрудничества с иностранными государствами, межгосударственными объединениями, международными организациями и форумами с использованием возможностей международных институтов с традиционным влиянием США, Западной Европы и Канады;
стремление США и их союзников к одностороннему наращиванию наступательных потенциалов на евроатлантическом и азиатско-тихоокеанском пространстве, обеспечению собственной безопасности за счет ущемления интересов внеблоковых государств.

Глобализация в культурно-идеологической сфере формирует следующие вызовы государственному суверенитету РФ:

соперничество ценностных ориентиров и попытки навязывания англосаксонских и европоцентристских подходов к демократии, правам человека, Новейшей истории;
деструктивное использование правозащитных концепций для манипулирования общественным мнением и сознанием;
распространение массовой культуры, ориентированной на примитивные потребности маргинальных слоев и коммерческую прибыль^[28].

Перечисленные вызовы государственному суверенитету России негативно влияют на устойчивое развитие общественных и государственных институтов, препятствуют усилению национальной конкурентоспособности и превращению России в одну из лидирующих мировых держав.

Вместе с тем, глобализация, как любое сложное явление, наряду с вызовами создает новые возможности. Положительный потенциал глобализации может использоваться суверенными государствами, в том числе Россией, для продвижения конкурентной продукции национальных производителей, развития сферы услуг и коммуникаций, технологического перевооружения, вложения активов в перспективные коммерческие проекты, привлечения инвестиций.

Для устойчивого развития нашей страны, полагает В.В. Красинский, необходимы следующие условия: «социально-политическая стабильность в стране; функциональность, многоукладность, инновационность и гибкость национальных секторов экономики; укомплектованность производства, сферы услуг, культурно-образовательных и медицинских учреждений, оборонно-промышленного комплекса квалифицированными кадрами и менеджментом, высокотехнологичным оборудованием; наличие эффективно функционирующих механизмов защиты государственного суверенитета (органы власти, суды, армия, полиция, разведка, контрразведка и др.); четкое формулирование и последовательная защита национальных интересов на разноформатных международных форумах и диалоговых площадках; уважение и учет взаимовыгодных интересов других государств; минимизация репрессивных и силовых мер принуждения в сфере внутренней и внешней политики»^[29].

Таким образом, развитие мировой глобализации создает угрозы для государственных и общественных институтов, включая суверенитет государства. Своевременное прогнозирование и адекватный учет возникающих вызовов, гибкое использование преимуществ глобальной экономики могут помочь России справиться с этими угрозами, а также создать предпосылки для всестороннего развития государства, гражданского общества и личности.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Исходя из проведенного исследования понятия и границ суверенитета государства, можно сделать следующие выводы.

Суверенитет (от лат. supraneitas) государства - это верховенство государственной власти внутри страны и ее независимость на международной арене. Суверенитет государства неразрывно связан с суверенитетом нации, под которым понимается полновластие нации, ее возможность и способность определять характер своей жизни, осуществлять свое право на самоопределение вплоть до отделения и образования самостоятельного государства.

В рамках исследования были выделены четыре концепции суверенитета государства: формальная, реалистическая, синтетическая и нигилистическая. Из рассмотренных концепций государственного суверенитета методологически последовательной оказывается лишь формальная. Она не провоцирует мнимые парадоксы и обладает гораздо более весомым функционалом, а самой опасной для существования самого суверенитета является нигилистическая концепция.

Суверенитет выступает неотъемлемым сущностным признаком государства, который в силу единства и неотчуждаемости не может быть ограничен или видоизменен экономическими или политическими процессами. Любые ограничения суверенитета как международно-правового принципа могут поставить под угрозу существование государства.

Вместе с тем современные демократические правовые государства добровольно ограничивают объем своего суверенитета как национальным законодательством, так и международно-правовыми нормами. Круг вопросов, включаемых в договорные отношения с другими государствами, определяется суверенным государством самостоятельно и независимо. В зависимости от исторической необходимости, состояния экономики или политической конъюнктуры эти вопросы могут иметь самое различное содержание и объем. При этом правовое самоограничение государства также имеет пределы.

В отношении России действующее законодательство может настолько ограничивать, связывать государственный суверенитет, насколько оно не противоречит Конституции Российской Федерации.

Суверенитет в значении неотчуждаемого абсолютного качества сам по себе не подлежит передаче. Но это не препятствует передаче осуществления суверенной власти, а такая передача - и добровольная, и вынужденная - вполне способна привести к тому, что субъекта международного права перестанут воспринимать как суверенное государство. В совокупности с другими факторами это может привести и к признанию прекращения существования суверенитета данного государства в отношении определенной территории либо к прекращению существования государства в целом.

Современные процессы глобализации создают условия, при которых содержание суверенитета подвергается критическому пересмотру, роль национальных государств начинает ослабевать и приобретать политико-правовую форму. Государства с более сильной экономикой обладают лучшими возможностями для формирования собственной политической независимости. Позиции России в глобальной экономике на сегодняшний день являются неустойчивыми.

Чтобы преодолеть существующие вызовы устойчивому развитию общественных и государственных институтов России необходимо своевременное прогнозирование и гибкое использование преимуществ глобальной экономики. Для этого должен быть создан эффективно функционирующий механизм защиты государственного суверенитета, минимизация репрессивных и силовых мер принуждения в сфере внутренней и внешней политики, а также четкое формулирование и последовательная защита национальных интересов в международных отношениях.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с изменениями , одобренными в ходе всероссийского голосования 01.07.2020)
Федеральный закон от 15.07.1995 № 101-ФЗ (ред. от 12.03.2019) «О международных договорах Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ, 17.07.1995, № 29, ст. 2757.
Большаков А.Г. Проблемная государственность в эпоху глобального кризиса национального суверенитета // Полис. Политические исследования. - 2018. - № 5. - С.186-189.
Бредихин А.Л. Суверенитет как политико-правовой феномен. М.: Инфра-М, 2012. - 121 с.
Гаврилов В.В. ^. Международное право в эпоху глобализации: некоторые понятийные и содержательные характеристики // Московский журнал международного права. - 2002. - № 3. - С. 184 - 188.
Галушко Д.В. О суверенитете государства в международном праве // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Право. 2013. № 1 (14). - С. 366–374.
Дмитриева Г.К., Викторова Н.Н. Суверенитет государства в контексте привлечения иностранных инвестиций // Актуальные проблемы российского права. – 2018. - № 12. – С. 26-38.
Красинский В.В. Защита государственного суверенитета: монография. М.: НОРМА, ИНФРА-М, 2017. 608 с.
Красинский В.В. Государственный суверенитет: гносеологический аспект проблемы // Современное право. - 2015. - № 7. - С. 5-10.
Лексин И.В. Суверенитет и государство: концептуальные взаимосвязи и расхождения // Российское право: образование, практика, наука. - 2018. - № 3. - С. 17-29.
Лексин И.В. Государственный суверенитет: иллюзия концептуального разнообразия и многообразие концептуальных иллюзий // Федерализм.- 2017. - № 1.- С. 79-92.
Марченко М.Н. Теория государства и права: учебник. - 2-е изд., перераб. и доп. – М.: Проспект, 2016. – 640 с.
Садовникова Г.Д. Комментарий к Конституции Российской Федерации (постатейный) / Г.Д. Садовникова. - 10-е изд., испр. и доп. - М.: Издательство Юрайт, 2018, - 194 с.

Терентьева Л.В. Концепция суверенитета государства в условиях глобализационных и информационно-коммуникационных процессов // Право. Журнал Высшей школы экономики. - 2017. - № 1. - С. 187–200.

Хмелевский С.В. Государственный суверенитет: понятие, содержание, актуальные теоретические и практические проблемы реализации // Пробелы в российском законодательстве. - 2019. - № 4. - С. 281–289.
Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 14.07.2018 № 21-П // Российская газета. № 6734 (163).

Лексин И.В. Суверенитет и государство: концептуальные взаимосвязи и расхождения // Российское право: образование, практика, наука. - 2018. - № 3. - с. 19. ↑
Марченко М.Н. Теория государства и права: учебник. - 2-е изд., перераб. и доп. – М.: Проспект, 2016. – с. 42. ↑
Марченко М.Н. Указ. соч. – с. 43. ↑
Лексин И.В. Государственный суверенитет: иллюзия концептуального разнообразия и многообразие концептуальных иллюзий // Федерализм.- 2017. - № 1.- с. 84. ↑
Красинский В.В. Государственный суверенитет: гносеологический аспект проблемы // Современное право. - 2015. - № 7. - с. 10. ↑
Бредихин А.Л. Суверенитет как политико-правовой феномен. М.: Инфра-М, 2012. - с.44. ↑
Лексин И.В. Суверенитет и государство: концептуальные взаимосвязи и расхождения // Российское право: образование, практика, наука. - 2018. - № 3. -с. 20. ↑
Большаков А.Г. Проблемная государственность в эпоху глобального кризиса национального суверенитета // Полис. Политические исследования. 2011. - № 5. - С.188. ↑
Лексин И.В. Суверенитет и государство: концептуальные взаимосвязи и расхождения // Российское право: образование, практика, наука. - 2018. - № 3. -с. 21. ↑
Лексин И.В. Указ. соч.- с. 22. ↑
Лексин И.В. Указ. соч.- с. 23. ↑
Лексин И.В. Указ. соч.- с. 23. ↑
Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 № 11-ФКЗ) // Собрание законодательства РФ, 04.08.2014, № 31, ст. 4398. ↑
Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 14.07.2015 № 21-П // Российская газета. № 6734 (163). ↑
Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 14.07.2015 № 21-П // Российская газета. № 6734 (163). ↑
Гаврилов В.В. ^. Международное право в эпоху глобализации: некоторые понятийные и содержательные характеристики // Московский журнал международного права. 2002. № 3. - С. 188. ↑
Хмелевский С.В. Государственный суверенитет: понятие, содержание, актуальные теоретические и практические проблемы реализации // Пробелы в российском законодательстве. 2015. № 4. С. 282. ↑
Галушко Д.В. О суверенитете государства в международном праве // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Право. 2013. № 1 (14). - С. 367. ↑
Терентьева Л.В. Концепция суверенитета государства в условиях глобализационных и информационно-коммуникационных процессов // Право. Журнал Высшей школы экономики. - 2017. - № 1. - С. 189. ↑
Садовникова Г.Д. Комментарий к Конституции Российской Федерации (постатейный) / Г.Д. Садовникова. - 10-е изд., испр. и доп. - М.: Издательство Юрайт, 2016, - с. 19. ↑
Лексин И.В. Суверенитет и государство: концептуальные взаимосвязи и расхождения // Российское право: образование, практика, наука. - 2018. - № 3. - с. 25. ↑
Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 № 11-ФКЗ) // Собрание законодательства РФ, 04.08.2014, № 31, ст. 4398. ↑
Федеральный закон от 15.07.1995 № 101-ФЗ (ред. от 12.03.2014) «О международных договорах Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ, 17.07.1995,№ 29, ст. 2757. ↑
Красинский В.В. Защита государственного суверенитета: монография. М.: НОРМА, ИНФРА-М, 2017. – с.408. ↑
Дмитриева Г.К., Викторова Н.Н. Суверенитет государства в контексте привлечения иностранных инвестиций // Актуальные проблемы российского права. – 2018. - № 12. – С. 28. ↑
Красинский В.В. Указ. соч. – С. 409. ↑
Красинский В.В. Указ. соч. – С. 410. ↑
Красинский В.В. Указ. соч. – С. 410. ↑
Красинский В.В. Указ. соч. – С. 411. ↑