Реферат на тему: Российско-монгольское отношение в сфере образовательной культуры

Содержание:

Введение

Россия и Монголия-дружественные соседние государства, которые связывают многовековые отношения. Несмотря на то, что страны сильно различаются по размерам, населению, культуре, государственному и социальному устройству, между современными независимыми, суверенными, дружественными государствами, такими как Россия и Монголия сегодня, всегда есть и будет много общих интересов, в том числе и в гуманитарной сфере. Таким образом, без политического и экономического взаимодействия не может быть таких гуманитарных отношений, и в результате можно утверждать, что сотрудничество между странами в области науки, образования и культуры является сопутствующим элементом политических и экономических отношений.
Одной из главных причин тесных отношений между Монголией и Россией является соседнее географическое положение. Монголия-страна, расположенная в самом сердце Азии. Протяженность границ с Россией составляет 3485 км, что определяет тесные отношения между двумя странами.
Гуманитарные отношения между Россией и Монголией, предполагающие культурное, научное и образовательное взаимодействие, зародились в 20-е годы XX века после провозглашения независимости Монголии. В целом период с 1921 по 1990 год характеризуется огромным влиянием СССР на жизнь Монголии. Все политические процессы, происходившие в то время в Монголии, так или иначе контролировались советской властью, СССР был гегемоном в монгольской экономике. Эти факторы, естественно, повлияли на ее культуру, науку и образование.
Изучение документов тех лет показало, что в образовательной сфере Монгольской Народной Республики (с 1924 года) были заложены советские принципы образования. Эти принципы были подкреплены законодательными актами, такими как "Закон об отделении школ от церквей", "Постановление Правительства об учреждении начальных школ", а также деятельностью советских учителей, направляемых на работу в Монголию. Они разрабатывали рекомендации и планы по обучению школьников, а СССР также предоставлял методические и наглядные пособия, снабжал учебные заведения Монголии учебниками и другими канцелярскими принадлежностями. В связи с тем, что в Монголии изначально не было собственных учебников и учебных пособий, было принято решение сделать русский язык обязательным для изучения. В начале этой практики уроки велись русскими учителями, а позже началась подготовка местных учителей в таких российских городах, как Москва, Ленинград, Иркутск и др. Благодаря таким масштабным действиям советские образовательные принципы были успешно внедрены в зарождавшуюся тогда систему образования Монголии. Так, Монголия, уровень грамотности которой в начале XX в. Она составляла всего около 1%, к 70-м годам того же века она получила статус страны непрерывной грамотности. Следует также отметить, что значительную роль в этом процессе сыграла смена алфавита в 1941 году, когда сложная старомонгольская письменность была заменена более простой кириллицей.
Как видим, СССР оказал огромное влияние на систему образования Монголии. Однако эта тенденция сохранялась лишь до 1990-х годов. Это связано с тем, что распад СССР вызвал политические и экономические проблемы не только внутри страны, но и во взаимоотношениях с другими государствами. Монголия в это время начала переход к рыночной экономике и главными союзниками страны были Китай, США и Япония. Эти изменения коснулись и отношений в образовательной сфере двух стран, и сотрудничеству пришлось пройти через немалые испытания.
Анализ современного состояния российско-монгольского сотрудничества в области образования показывает, что тест был успешно пройден. Несмотря на трудности, Россия и Монголия привержены укреплению и развитию гуманитарного сотрудничества.
История развития российско-монгольских отношений в образовательной сфере Отношения в образовательной сфере являются частью гуманитарного взаимодействия стран, которое охватывает также такие аспекты отношений, как обмен достижениями науки, культуры, медицины, спорта и туризма, знакомство с национальными традициями и обычаями. Гуманитарный аспект является важным элементом двустороннего сотрудничества России и Монголии, поэтому изучение истории развития российско-монгольских отношений в образовательной сфере необходимо для получения полной картины их современного состояния и будущих перспектив.

В целом всю историю российско-монгольских отношений в образовательной сфере можно разделить на два периода:

• От провозглашения независимости Монголии в 1921 году до начала 90-х годов XX века, когда российско-монгольское сотрудничество процветало и достигло своего пика;
• От распада СССР в 1991 году до настоящего момента, когда отношения между двумя странами претерпели резкий спад, а затем вновь возобновились и стремительно развиваются.

До тех пор, пока Монголия не стала независимым государством, все образование было представлено исключительно религиозными школами при монастырях, и в то время в Монголии не было так называемого классического образования. Незначительные попытки приобщить монгольский народ к русскому языку и культуре предпринимались еще в 1725 году, когда в Иркутске была открыта первая русско-монгольская школа. Затем в городе Троицкосавске (ныне пограничный город Кяхта) было основано военное училище, где также готовились русско-монгольские переводчики. Первая классическая школа была открыта в 1864 году. в столице Монголии Урге (ныне Улан-Батор). Однако без какого-либо улучшения уровень образования монголов все еще оставался низким, в то время как русское образование отличалось высоким уровнем и признавалось эффективным не только в самой России, но и за рубежом.
После 1921 года, в связи с тем, что Монголия вступила на путь развития в социалистическом направлении, следующие 70 лет образовательная сфера находилась под сильнейшим влиянием Советского Союза. Монгольская система образования базировалась на советских принципах образования, что отражалось в самой природе системы, а точнее ее доступности (образование было бесплатным) и связи образования с производством. Кроме того, эти принципы были подкреплены законодательными актами тех лет, основными из которых являются "Закон об отделении школ от церквей" и " Постановление Правительства об основании начальной школы»

Понятие монголизма в русской философии и культуре 

В русской философии и культуре понятие монголизма дополняет понятие европеизма и играет роль структурообразующего принципа, поскольку выступает условием самоидентификации и раскрытия проблем русской мысли. Бинарная оппозиция монголоязычия-европеизма определяет специфику смыслообразования и вектор культурного развития России с самого начала древнерусского государства.
Таким образом, первые шаги киевских князей были направлены на вхождение Киевской Руси в культурное пространство Европы (принятие христианства, развитие торговых отношений с европейскими странами, династические браки). Этот процесс мог бы привести к появлению еще одного европейского государства, которое было бы вполне типичным и вряд ли смогло бы
стать тем, чем является сейчас Россия. Однако военные походы монголов в 1237-1241 годах и установившееся на несколько столетий "иго" резко изменили направление и качество развития Киевской Руси. Дело в том, что монголы не
были обычными завоевателями: несмотря на ряд разрушительных действия их оказали в целом положительное влияние на формирование русской культуры.
Российская империя, как отмечал Н. М. Карамзин, сыграла важнейшую роль в эволюции русской государственности, так как именно благодаря поддержке монголов поднялась Москва и начался процесс "собирания русских земель".  Ко времени монгольского нашествия Киевская Русь переживала глубокий политический и социальный кризис: "открылась жалкая междоусобная вражда трусливых князей, которые, забыв славу, извлекают выгоду с ослаблением государственной власти ослабевала и внутренняя связь подданства с властью, крестьяне и купцы равнодушно наблюдали за ссорами князей и только ради личной выгоды могли принимать в них участие. "Россия, - заключает Карамзин, - уже два века мучает свои собственные внутренности, пьет свои собственные слезы и кровь".

Монголы, захватив Русь, конечно, не хотели ее укреплять; меньше всего "азиатских орд, способных только на грабежи", они стремились стать благодетелями русского народа, погибавшего из-за княжеских междоусобиц и удельной раздробленности. Однако так оно и вышло. Иван Калита, собиратель
русских земель, преследуя, конечно, свои интересы, создана эффективная система противодействия монголам", которая состоял в использовании самих ханов в орудие нашей свободы ." С одной стороны, предполагается безусловное признание власти ордынского хана и верная служба ему, а с другой, 
преследовались цели получения ярлыка на великое княжество,
присоединения областей и подчинения других русских князей. Опираясь на монголов, московские государи набирали силу и, "мало-помалу разрушая все остатки древнего республиканского строя, основывали истинное  самодержавие" .Единым русским землям под Москвой удалось свергнуть "Батуево иго". Таким образом, Россия "была спасена мудрым самодержавием" и снова стала могущественной державой, причем гораздо более сильной, чем прежде, так как теперь "царь стал земным для всех русских Бог", и принцип единоначалия уже не мог быть нарушен.
Другие историки также развивали идеи Карамзина о "хитром" освобождении Руси от монгольского владычества, что позволяет даже говорить о "карамзинской" линии в русской историографии.  в русской науке. Так, например, Н . И. Костомаров настаивал на том, что с завоеванием монголов "началась великая революция русской истории" . В. О. Ключевский писал, что монгольское иго было суровой школой, где он выковал Московское государство и Русское самодержавие, школа, в которой русская нация осознала себя и приобрела черты, облегчающие ей последующую борьбу за существование. Подчеркивая тот факт, что Орда помешала в изнурительных братоубийственных войнах на Руси Ключевский отмечал небывалый нравственный упадок русских князей в эпоху удельной раздробленности, утверждая, что  если бы они были предоставлены совершенно самим себе, то уничтожили бы я хотел бы разделить свою Русь на бессвязные, вечно враждебные удельные.
Поэтому хорошо, что княжества тогдашней Северной Руси не были  независимыми, а были данническими "улусами" монголов и их князей
их называли крепостными "свободного царя", как тогда называли ордынского хана. "Власть этого хана давала хотя бы призрак единства маленьким и взаимно отчужденным вотчинным уголкам русских князей", писал Ключевский.

Буря ханского гнева сдерживала хулиганов; по милости, то есть по произволу, хан не раз предупреждался или останавливался опустошительной междоусобицей. Власть хана была грубым татарским ножом, разрезавшим узлы, в которые потомки Всеволода III сумели запутать дела своей земли. Русские летописцы этого не сделали назовите грязных агарийцев батогом Божиим, увещевающим напрасных грешников, чтобы привести их на путь покаяния.

Положительного влияния монголов на русскую культуру

Возвышение Московского Княжества и предотвращение княжеских междоусобиц важные, но внешние явления. За ними стояло что- то существенное, что делало их возможными. А именно благодаря взаимодействию с монгольской цивилизацией  В России вырабатываются новые принципы самоидентификации, которые впоследствии определили самобытность русской культуры.
Как известно, правление монголов было своеобразным. Во-первых, "ордынские ханы не навязывали России никаких своих правил, довольствуясь данью, даже плохо вникали в действовавшие там порядки". Во-вторых, монголы были терпимы и не преследовали православие на Руси: "что касается их Закона, то они верят в Бога, Творца но они приносят жертвы идолам ... они славятся своей терпимостью и не проповедуют своей веры ", "узнав власть духовенства над совестью людей, вообще ревностных к вере, монголы старались умилостивить его... Проявляя уважение к духовенству, эти завоеватели хотели доказать, что они не враги русского Бога, как думали в народе. В результате, "несмотря на трехсотлетнее правление монголов на Руси, единой социальной структуры не возникло и многочисленные контакты на военном и государственном уровнях, которые не могли состояться без определенных форм общения, не создали единого семиотического механизма". Этот факт имеет огромное значение. Обычно при смешении двух разнородных семиотических пространств происходит ассимиляция культур, то есть происходит определенный этнокультурный сдвиг в самосознании общества, который выражается в изменении структурообразующих принципов общества, механизмов трансляции социально значимых знаний и языка в целом, а также в трансформации религиозных верований и традиций. Наиболее мощная ассимиляция происходит в случае принудительного смешения – в результате завоеваний, сопровождающихся истреблением наиболее активных носители этой культуры, вынужденные миграции  населения, навязывание законов, направленных на подачу жалоб.  

Формирование определенных проявлений культурно - языковой идентичности

Согласно Лотману, "два независимых и взаимно не связанных племени, если они будут покорены друг другом, могут образовать социальную структуру с симметрично симметричной организацией, такой как иерархия".

Однако монгольское завоевание Руси и установление долгосрочного контроля над основными социальными и культурными институтами не привели к ассимиляции. Наоборот, сложились условия для начала процесса интенсивного культурного созидания, который ознаменовался появлением качественно нового общественно-политического образования с соответствующей идеологией. "Когда Восточная Русь освободилась от власти хана, - писал Г. В. Вернадский, - она стала гораздо сильнее, чем до монгольского нашествия.
Вся "Великая Русь" была теперь объединена под руководством великого князя Московского. Чтобы подчеркнуть свою независимость от иностранного владычества, а также свою власть во внутренних делах страны, он принял
титулы царя и самодержца".
Этот парадокс можно объяснить следующим образом. Толерантность монголов по отношению к православию и практика невмешательства во внутренние дела завоеванного государства вызвали семиотический провал в культуре Древней Руси.
Россия. Дело в том, что, как отмечал Лотман, если бы завоеватели язычников были гонителями христиан, то они были бы более "понятны" и вписывались бы в агиографическое сознание как "тираны". "В этом случае они могли бы образовать с Русь-это двойственное единство, подобное двойственному единству языческого Рима и его народа. 

Русская культура и несовместимость монгольской цивилизации с русской культурой

В условиях монгольского господства, с одной стороны, и относительная независимость православной Церковь, которая в то время была главной организующей силой древнерусского общества, с другой стороны, стимулировала разработка новой грамматики метаописания русской культуры. Поскольку действия завоевателей не могли быть осмыслены с помощью традиционных методов интерпретации и, следовательно, не могли быть интегрированы в существующее семиотическое пространство культуры, они требовали поиска новых форм семиозиса.
Процесс создания новых семиотических форм можно проследить на примере древнерусских текстов, повествующих о захвате и разрушении русской земли.
Во - первых, предпринимаются попытки вписать монгольское нашествие в традиционный текст православной культуры. Итак, причины смерти
Русские земли объясняются с помощью имеющихся семиотических конструкций, то есть объясняются как Божья кара за совершенные грехи.

В Лаврентьевской летописи приводится известный и убедительный для того времени аргумент, основанный на идее батога Божия»: "Для умножения беззаконий наших Бог допустил нечистых, не как бы помиловав их, но наказывая нас, чтобы они воздерживались от злых дел. И этими язвами Бог наказывает нас, находя нечистых, ибо это Его батог, и если мы не встанем, то будем вспоминаться от них.

Интересно отметить, что здесь почти полностью воспроизводится схема рассуждения о Божьих наказаниях, которая использовалась ранее при описании причин поражений русских князей от половцев (записи в Лаврентьевской летописи под 1068 и 1093 гг.) отождествлялись с печенегами, половцами и другими кочевниками - врагами христианской Руси) как указание на необходимость совершенствования существующей семиотической системы, т. е. в то же время само наказание, а именно нашествие Батыя, трактуется как свидетельство Божьей любви к человечеству: "И было страшно и трепетно видеть, как в христианском роде страх, и сомнения и страдания распространялись. Мы согрешили – и были наказаны, так что было жаль видеть нас в такой беде. И теперь наша радость превратилась в печаль, так что даже против нашей воли мы будем прощены в Последней жизни. Ведь душа, всячески наказываемая в этом мире, найдет милость и избавление от мучений на грядущем суде. О, как невыразимо, о Боже, твое человечество! Вот как должен наказывать добрый господь.
Любовь Бога к человечеству выражается в том, что он, заботясь о спасении человеческой души, посылает на Русь полчища Монголы в целях предотвращения княжеских междоусобиц и усмирения своей гордыни, источника всех грехов. Междоусобные отношения  В то же время битси трактуется как гораздо большее зло, чем монгольское нашествие: если последнее происходит по воле Бога, то княжеские распри объясняются кознями дьявола. Вот как рассказывает об этом Тверская летопись: "Кто, братья, и
отцы, и дети, не заплачет, видя такое Божье наказание? Русская земля? За грехи наши Бог натравил на нас нечистых; ведь Бог в гневе своем приводит на землю чужеземцев, так что побежденные им народы обратятся к нему; а междоусобные войны происходят от заблуждения диавола. В конце концов, Бог делает не хотят зла, но добра для людей; и дьявол радуется жестокому
убийству и кровопролитию. И если какая-либо земля согрешит, Бог накажет ее смертью, или голодом, или нашествием нечистых, или засухой, или проливным дождем, или огнем, или другими наказаниями».

Семантические определения завоевателей также традиционны. Так, монголов чаще всего называют "проклятыми кровопийцами", "безбожниками", "беззаконниками", "плотоядными", а их государство характеризуют как" отдаленное царство зла", в котором живут только" грязные " люди. Все эти эпитеты предназначались для выполнения та же функция – представлять инокультурные явления в свете автохтонной семантической символики,
максимально расширяя границы традиционного текста.
Однако решение этой проблемы не всегда было возможным, в результате чего все чаще предпринимаются попытки изобразить монголов в альтернативном ключе.

Отрицательные и положительные смысловые определения монголов в культуре Древней Руси

Во время военных столкновений преобладали отрицательные характеристики, и по мере укрепления Московского государства они становились все более явными, а в периоды положительных смыслов культивировались относительные затишья. Что касается отрицательных определений, то они получили наиболее полное выражение в работах , посвященных Куликовской битве. Таким образом, "безбожный царь Мамай" собирается идти войной на Русь уже не по воле Божией, чтобы наказать высокомерных князей за их междоусобицы, а по заблуждению дьявола, и цель его - "погубить
Христианской веры и оскверняют святые храмы...  чтобы имя Господа не прославлялось среди верных Богу ." Интересно, что Мамай, "язычник по вере, идолопоклонник и иконоборец, злой гонитель христиан", стремится во всем следоват "второму Юлиану- отступнику, царю Батыю", и его покровителю  Против них выступают объединенные антихристианские силы – Перун и Салават, Ракли и Хорс, а также магометане. 
Растет и количество отрицательных эпитетов: монголов также называют "злыми сыроедами" и "трехголовыми зверями". Добавление этих эпитетов очень показательно: первая была неудачной попыткой ассимилировать культуры на уровне повседневной жизни (а именно кулинарные традиции), а вторая-опытом оправдания неудачи этой ассимиляции (именно поэтому "сыроеды" были лишены возможности ассимилироваться) иметь человеческий образ – их уподобляли страшным зверям, что, в свою очередь, указывало на родство с дьяволом).
Карамзин дает иллюстративную характеристику монголов на основе
древнерусских текстов по Истории Русского государства: здесь фиксируется неоднозначность статуса монголов в русской культуре. С одной стороны, монголы - "народ ненасытный в кровопролитии", дикари, не знающие правил истинной добродетели и живущие главным образом грабежом и разбоем, "в свободное от убийств время" они занимаются охотой на животных, выпасом стад .  Они готовы к новым завоеваниям; не имея почти никаких благ цивилизации, они живут простой пищей, "не знают хлеба, едят все нечистыми руками, вытирая их о сапоги или траву, не моют ни котлов, ни самой одежды, любят кумыс и пьянство до крайности .С другой стороны, однако, монголы славятся своей "храбростью, умом Чингисхана" и ведут добродетельную жизнь: не только прелюбодеяние, но и прелюбодеяние каралось смертью, и кражи, которая происходит настолько редко, что не стоит использовать замки; монголы "боятся, уважают чиновников и в самом пьянстве не борьба или, по крайней мере не дерутся между собою; скромны в общении с женщинами и ненавидят Шрамковой; терпеливо сносят зной, мороз, голод и с пустым 
желудок петь веселые песни; редко имеют тяжбы любовь чтобы помочь друг другу».
Таким образом, семиотическая несовместимость монгольской и русской культур стала генератором принципиально новых смыслов, которые постепенно стали заполнять пространство русская культура. Важно подчеркнуть, что " Монголизм – как система социальных и культурных норм - не воспринимался русской культурой как реальная цель развития
и в то же время не навязывался ей как таковой, сохраняя при этом свой авторитет за счет фактического господства Золотой Орды. Это позволяло воспринимать монголизм дистанционно, что предполагало возможность теоретического рассмотрения его содержательных аспектов. В результате стимулировалась самозанятость, рефлексивное мышление и соответствующее культурное творчество. Действительно, если бы та или иная норма монгольства непосредственно определяла действительность общественной жизни, то она была бы ее неотъемлемым элементом и не могла бы сразу стать объектом теоретического осмысления. Но поскольку эта норма всегда оставалась вне русской культуры и в то же время постоянно находилась в сфере
пристального внимания, поскольку потенциально могла повлиять на развитие русской культуры, она семиотически фиксировалась как ценность с фиксированным содержанием.  Позже он был использован в качестве материала для самостоятельного культурного творчества.
Этот статус монголизма определил изменение отношения к европеизму. Произошедшая семиотическая неудача вызвала постепенную трансформацию европеизма: из реальной
цели развития русской культуры он превратился в концепцию, симметричную монгололизму, и также получил полное решение.
С этого момента пространство русской культуры стало разворачиваться в процессе актуализации семиотического напряжения между двумя противоположными смысловыми детерминантами – монголоидностью и европеизмом. Таким образом, русская культура получила возможность
выработать собственные принципы самоидентификации и
механизмы продуцирования оригинальных социально значимых смыслов.
После освобождения от зависимости от монголов русская
культура развивается по принципам, выработанным в период " ига»
принципы. Русское православие-интересное явление, выразившее идеократическую специфику русской культуры, возникшей в результате своеобразного синтеза европеизма и монгололизма и представлявшей собой
качественно новую формацию, которая не сводилась к своим истокам. Примечательно в этой связи, что кардинал Эш отправил в Рим в XV веке: "Русские настолько приблизили свое христианство к язычеству, что трудно было сказать, что преобладало в получившейся смеси: то ли христианство, взявшее на себя языческие принципы, то ли язычество.
Русское православие и специфика русской культуры в целом были выражены в идеологической форме в XVI веке – в теории Филофея Псковского "Москва – Третий Рим".
В XVIII веке был официально провозглашен курс на европеизацию России, но усвоение европейских ценностей ведется по модели, разработанной ранее, в монгольский период, т. е., по сути, речь идет не столько об усвоении европейских норм, сколько об их использовании для реализации своих целей.
собственное культурное творчество. Отсюда и знаменитая виска Послание Петра I: "Нам нужна Европа на несколько десятилетий, после чего мы можем повернуться к ней спиной".
Екатерина II декларативно заявила в "Приказе", что "Россия-европейская держава", это было не совсем выдачей желаемого за действительное, но на деле продемонстрировало подлинно азиатское отношение к проблеме.
В XIX веке монголизм и европеизм трактовались как философские понятия, а противостояние сторонников восточного а западный путь развития получает теоретическое выражение и определяет появление соответствующих  философских концепций западников и славянофилов, а также монголофобии и монголофилии.
Западный мир, застоявшийся в своей позитивности и потому утративший способность к дальнейшему развитию, и Восточный мир, погрязший в дебрях произвольного творчества субъективного разума, смогли объединиться. Очевидно, что такое решение "метафизической проблемы России", равно как и метод познания (представления), указывают на фундаментальную  значение монгольства как одного из условий содержательного
своеобразия философской мысли Чаадаева.
Историософию Чаадаева развивали славянофилы, и в первую очередь А. С. Хомяков, который в "Семирамиде" пытался "представить теорию национализма в противовес теории гуманитарных наук" .
 Основным историософским принципом у Хомякова является  противопоставление двух элементов, определявших формы жизни людей на Земле: это "народы-завоеватели" и "народы-земледельцы". Всемирно-исторический процесс Хомяков объясняет борьбой двух противоположных духовных начал: иранства, связанного с "земледельческой" стихией, и кушитства – "завоевательного" начала. "Народы завоевания, - писал Хомяков, - по своему первоначальному характеру сохраняют навсегда чувство
личной гордости и презрения не только ко всему завоеванному, но и ко всему чужому. Таков монгол, таков был кельт, турок. Именно из-за кушитского чувства презрения к другому (или гордыни, источника всех грехов) завоеватели, одержав победу, порабощают побежденных и не смешиваются с ними. "
Земледельческие народы ближе к универсальным принципам. Они
не были затронуты гордой магией победы; они не видели, в чем дело.
ноги их поверженных врагов, порабощенных законом меча, так и не привыкли считать себя выше своих братьев, других людей. Это делает их более восприимчивыми ко всему чужеродному. У них нет чувства  аристократического  презрения к другим племенам, но все человеческое находит в них гармонию и сочувствие».
По Хомякову, кушитство и Иранство-это не только противоположные способы жизни, это качественно разные уровни мышления. Кушитство это
первобытное мышление, отсюда его характерные черты, такие как поклонение первобытной необходимости и отрицание творческой свободы, стремление ко злу и отрицание абсолютности добра, материализм, признание примата чувственного мир над духовным, грубый рационализм и инстинктивная
логика над учением о целостности разума. Иранство-это более высокий уровень мышления, доступный не каждому, а только самому "богоизбранному народу", он выражается в сознании фундаментальной свободы и вытекающем из нее понятии добра. Однако, несмотря на то, что иранство является более
высоким уровнем мышления, чем кушиты, между ними нет преемственности. Это означает, что примитивизм так же важен в жизни человечества, как и гениальность. Больше, чем Кроме того, кушитство часто оказывается сильнее иранства, так как примитивное мышление свойственно большинству людей. Тем не менее, окончательной победы кушитанства над иранизмом быть не может, потому что как бы низко ни пал и как бы ни торжествовал кушитанство, человек никогда не теряет нравственного чувства, которое заставляет его отказаться от временного во имя вечного. Историческое движение, следовательно, никогда не может быть завершено, потому что оно
диалектика характерно: в то время как " большинство, с их грубо инстинктивная логика, с их грубо материальных страстей, лучшие  умы почувствовал высшее призвание, и на время восстановил человеческое достоинство, что постоянно забывают толпы народа. "Постоянная борьба двух принципов, они сами остался таким же, как они, не сливаясь друг с другом и
не уничтожив друг друга: "Иранства, навсегда забыты, навсегда оно нуждалось в обновлении; Кушитство никогда не могло пасть и исказиться, потому что оно было крайним искажением человеческой природы».
Характеризуя значение монголов для культуры Руси, Хомяков определил его на основе концепции кушитства. Монголы-это прежде всего завоеватели, носители антихристианских ценностей, "гроза с Востока", посланная Богом, чтобы
призвать русский народ к единству и единению, чтобы, прекратив междоусобицы, они могли реализовать себя как представители великой Руси. "Это было так, как будто Бог звал. Но церковь она молчала и не предвидела смерти; народ оставался равнодушным, князья продолжали свои распри. Кара была  справедливость, возрождение было необходимо. Насилие благотворно, когда внутренняя деятельность человека спит. Когда на Русь обрушился второй монгольский набег, ее падение было бесславным. Она встретила свою судьбу без всякого сопротивления, без всякой попытки сопротивляться. Читая летописи, я чувствую, что некоторые глубокую депрессию проник в целом диссонирует состав русского общества, что он не может продолжать существовать 
и, что монголы были случайностью, к счастью для нас: по эти дикие завоеватели, разрушая все существующее, в 
крайней мере, не хотели и не могли ничего создать".
В результате трехвекового триумфа кушитства Россия была выбита
из колеи прогрессивного исторического развития и сильно отстала от Европы, которая делала все возможное для культивирования начала иранства: "Мы, несомненно, отстали от нее все время монгольского владычества, ибо велика
разница именно в покорности просвещенных народов и варваров. Пока Россия терпела детские болезни, невольно подчинялась образу хана и была, между тем, стеной, защищавшей христианский мир от магометанской, Европы в то время учились у греков и их наследников наукам и искусствам.
В конце XIX века появилась доктрина панмонголизма, предупреждавшая о "желтой" опасности и "новом монгольском иге". Впервые понятие панмонголизма было использовано Соловьевым и, скорее всего, имело не столько философский, сколько религиозно-художественный смысл. Однако
именно эта концепция оказалась ключевой в развитии соответствующего дискурса в русской философии.
Можно указать на ряд параллелей между концепциями панмонголизма Соловьева и кушитства Хомякова, что свидетельствует в пользу преемственности их взглядов.
В общем, эти понятия используются для обозначения всех антихристианских сил, составляющих одну общую угрозу цивилизации.  называется "мир". Кроме того, монголизм рассматривается как "низший элемент" по сравнению с христианским европеизмом. Наконец, оба философа рассматривают возможность " нового Монгольское иго "или" триумф саморазвивающегося
Кушитанизм " вполне реален и предполагает принятие конкретных мер по предотвращению этой опасности.
Однако Соловьев, в отличие от Хомякова, связывает победу панмонголизма с идеей разрушения западной цивилизации в целом, а затем с пришествием Антихриста и концом света, расширяя тем самым содержание понятия монголизма до максимально возможных пределов. Эта тенденция, скорее всего, была обусловлена кризисом христианского мировоззрения, который особенно ярко проявился в конце XIX века. Это был кризис и в русской культуре, поскольку один из фундаментальных механизмов семиозиса начал функционировать в режиме продуцирования заранее определенных смыслов. Иными словами, произошла идеологизация фундаментальной смысловой диспозиции монголоязычия-европеизма, в частности.
В результате эти понятия получили однозначное толкование и перестали стимулировать естественный процесс культурного творчества. Прямым следствием идеологизации стало быстрое распространение монголофобии. Концепция панмонголизма, предложенная Соловьевым, стала стимулировать
именно этот процесс.
Размышления о реальности опасности " желтой угрозы», Соловьев пришел к выводу, что это подкрепляется чрезмерным преобладанием "азиатского элемента". Таким образом, успех пропаганды "великой идеи панмонголизма", то есть собирания вместе всех народов Восточной Азии для решительной борьбы с европейцами, и успех монгольских завоеваний, покоривших Европу и весь мир,
были обусловлены, в частности, тем, что многие европейские страны были поражены бациллой монголизма. Что касается в России же " наше отечество, конечно, гораздо больше подвержено азиатскому влиянию, чем другие европейские страны-элемент, из которого состоит вся наша воображаемая идентичность.
Ведь Византия-это не что-то свое, но и только примесь азиатской жизни оригинальна, а в нашей стране она была изначально, и особенно
со времен Батыя, азиатская стихия вошла в природу, вторая   он стал душой. По мнению Соловьева, это, чтобы избавиться от этого невозможно 
второй душой, но это можно и нужно делать поэтому "так, что одна душа решительно побеждает и торжествует, и, конечно, самое лучшее, что есть умственно более сильные, более способен дальнейшего прогресса, богаче внутренние возможности ."Лучших Душа России-Европейской души, и это должно определить вектор исторического и культурного развития всего государства, в то время как консервирование, однако, " наше нетленное духовное родство с Азией».
Соловьев критикует различные попытки "химерического решения безвозвратно разрешенного исторического вопроса" о возможности построения самобытной русской культуры неевропейского типа, имея в виду утопии славянофилов и теорию культурно-исторических типов Данилевского. Ошибочность этих концепций, по мнению Соловьева, вызвана тем, что их авторы не могут понять, что "на самом деле мы-бесповоротные европейцы, только с азиатским осадком на дне души».

Его идеи были восприняты представителями философии русского "духовного возрождения". Революционные события в стране, повлекшие гибель Российской империи, были истолкованы ими как апокалиптический знак и как подтверждение самых страшных предсказаний Соловьева. 

 Образование этого всемирного государства обусловлено экспансией панмонголизма, хотя внешне все выглядит так, как будто реальная угроза исходит не с Востока, а от молодых капиталистических европейских
государств, стремящихся к переделу мира. Россия – «православное царство, которое хранит в себе все задания священной империи», – является серьезным препятствием на этом пути: вот почему именно здесь наблюдается кульминация апокалипсической драмы. Однако участь России заранее
предрешена, поскольку против нее выступает сам враг рода человеческого, на службе у которого состоят различного рода бесы – от Распутина и темного народа до интеллигенции и большевиков. Вот почему крах великой империи произошел за считанные месяцы, и теперь «на месте шестой части света
оказалась зловонная, зияющая дыра».
Другой русский философ, Н. А. Бердяев, писал, что Россия, Восток и Запад-это глобальная тема, над которой предстоит работать нескольким поколениям философов. "Россия находится в центре двух потоков мировой истории – восточного и западного. Только Россия может разрешить вопрос о Востоке для европейской культуры. Но есть две Ориентации – христианский Восток и нехристианский Восток. Сама Россия есть христианский Восток-Запад, и его истина есть прежде всего истина православия. Но во плоти и крови России, в ее жизни, элементы нехристианского Востока вошли и отравили его.
Россия может исполнить свое христианское мировое призвание, только завоевав крайний, нехристианский Восток, только очистившись от него, то есть окончательно признав себя христианином.
Христианский Восток-Запад, а не как антихристианский Восток. Крайний, нехристианский Восток-это панисламизм и пан -Монголизм, который всегда угрожает нам извне и изнутри, это тоже хаос и инерция. Если у России есть мировая миссия, то эта миссия-объединение Востока и Запада в единое целое.
Христианское человечество».

С тех пор Россия успешно прошла испытания Востока и Запада: в итоге они лишь укрепили ее внутренний смысловой код. Привлекая лучшее из Азии и Европы, Россия никогда не переставала быть самой собой. Это во многом делает ее страной будущего, способной сохранить мир для человека и человека для Бога».
Как реакция на доктрину панмонголизма и популяризацию монголофобии возникает мощное движение евразийства, в котором с максимальной силой выразилось неприятие европеизма. Н. С. Трубецкой в фундаментальном для евразийства трактате "Россия и Европа" представил критику  "общечеловеческой цивилизации", раскрыв ее эгоцентрическое содержание. Существуя в двух крайних формах – космополитизме и шовинизме,  европейский эгоцентризм представляет наибольшую опасность для  человечества, так как она угрожает уничтожением всех неевропейских культур и, в конечном счете, жизни всех людей. По мнению Трубецкого, человеческая цивилизация возможна только как многополярный мир – такой, в котором каждая национальная культура может сохранить свою самобытность и право на участие в культурном творчестве. Процесс европеизации, или "культуртрегерство", который ведет к нивелированию национально-
культурных различий и к замене их многообразия единством                       романо-Немецкие нормы, тесно связанные с такими явлениями
как "милитаризм и беспокойная индустриальная жизнь, лишенная эстетики".
Очевидно, что распространение военных  приемы и развитие системы мирового капитализма (социализм, по Трубецкому, не является  противоположностью капитализма, а является одной из его форм), лежащие в основе "пресловутой" цивилизации "международных хищников-романо-германцев", не могут не привести к катастрофическим последствиям, в том числе и для самих европейцев. Таким образом, необходимо "свергнуть ненавистное иго и стереть с лица земли этих хищников и всю их культуру", потому что" конечно, невозможно надеяться, что романо-германцы сами исправят этот роковой изъян в своей культуре", интеллигенция европеизированных стран должна сыграть свою роль в свержении мирового господства Европы, и прежде всего Россия, поскольку именно интеллигенция в свое время приобщилась к европейской учености и образу жизни, стала
агентом западной цивилизации, соблазняя свой народ космополитическими ценностями европейской культуры. Чтобы бороться с Европой, нужно прежде всего понять, что "Европеизация-это абсолютное зло, а космополитизм-наглый
обман",  и прекратите пропагандировать романо-германский эгоцентризм. В результате, по мнению Трубецкого, триумфальное шествие европейской цивилизации прекратится, и освобожденные народы, избежав "антропологического поглощения", смогут развивать собственную культуру на условиях взаимного признания и равенства.
По мнению Савицкого, татаро-монгольское иго было не тормозом развития России, а средством спасения от культурной и политической деградации. Еще до нашествия орд Батыя Киевская Русь переживала глубокий кризис.
кризис, затронувший практически все сферы общественной и экономической жизни, о чем свидетельствует хотя бы сравнение культовой архитектуры эпохи Ярослава Мудрого и начала XIII века. Если сравнивать с Западом, то отсталость России была неоспоримым фактом, и российскому государству было бы очень трудно, если не невозможно, самостоятельно преодолеть эту отсталость в эпоху раздробленности.   "Велико счастье России, - подытоживает свои рассуждения Савицкий, - что в тот момент, когда она, вследствие внутреннего разложения,
должна была пасть, она перешла к татарам, и больше ни к кому. Татары – "нейтральная" культурная среда, принимавшая “всяких богов” и терпевшая “всякую культуру” - обрушились на Россию как кара Божья, но не замутнили чистоты национального творчества. Если бы Россия пошла к туркам, зараженным " иранским фанатизмом и экзальтацией”, ее испытание было бы гораздо более трудным, а ее доля-более горькой. Если Запад забрал бы его, он забрал бы из него душу ... ".
Монгольское владычество позволило восстановить и развить государственность на Руси, защитило ее от внешних врагов, способствовало экономическому подъему страны (начиная с русских купцов мог организовывать дальние торговые экспедиции в едином пространстве ), поднимал авторитет Православной Церкви и т. д. Однако этим не исчерпывается положительное влияние монголов. Главное, что благодаря "игу" и необходимости "сидеть в лесу" или уходить вглубь степи, в сознании русского человека появилось новое чувство, которое позволило ему иначе взглянуть на собственную ойкумену. Это "монгольское чувство материка", или "чувство степи", которое в сочетании
с "западноевропейским чувством моря" как смысловое и экзистенциальная противоположность, она сформировала специфически Русское (точнее, евразийское) отношение к миру и определило тем самым существование России. Таким образом, иго, заключает Савицкий, " было в то же время горнилом, в котором выковывалось русское духовное самосознание... русское благочестие».
В России сочетаются как "оседлые", так и "степные" "Россия-наследница Великих ханов, продолжательница дела Чингиса и Тимура, объединитель Азии; Россия-часть особого "окраинно-прибрежного" мира, носительница глубокой культурной традиции. Это определяет особое положение России в мире, ее политические и культурные задачи.  Идеи евразийцев получили развитие в работах Л. Н. Гумилева и к концу ХХ века легли в основу теории неоевразийства, что свидетельствует об их актуальности и высоком теоретическом потенциале. В настоящее время большинство исследователей признают большие заслуги евразийцев в исторической науке вообще и в монголоведении в частности. Таким образом, евразийцы характеризуются как представители наиболее
прогрессивно мыслящей русской интеллигенции, которые первый четко и аргументированно призывал отойти от двойственного рассмотрения монгольской истории и ее роли в создании Русского государства. "Опередив свое время, они были первыми настоящими и дальновидными русскими геополитиками, сумевшими рационально подойти к истории Поля и Степи в русской историографии. Они предпочли диалогизм и равенство двух наций перед лицом беспристрастной истории, чтобы последующие страницы отношений между двумя нациями и государствами были более
партнерскими ".
 Другой современный исследователь отмечает, что кочевники " внесли свой вклад в развитие Ойкумены, распространение различного рода новшеств, внесли вклад в сокровищницу мировой культуры, в этническую историю
народов Старого Света».

Заключение

В настоящее время противостояние монголизма и европеизма остается актуальным в русской культуре, о чем свидетельствует деятельность неоевразийцев, с одной стороны, и сторонников интеграции России в культурное пространство Европы-с другой. Предпринимаются также попытки "сделать историко-концептуальное осмысление сущности идеи монголизма".

Все вышесказанное позволяет вам  чтобы сделать вывод, что понятие монголизма требует более глубокого понимания. Необходимо изучить основные содержательные аспекты монголоведения, отраженные в истории
русской мысли, а также определить теоретический потенциал этого понятия, его способность влиять на проблемы современной философии в России.

Список литературы

1. История Монгольской Народной Республики. М.: Наука, 1983, С. 361, 367.
2. Емельяников С. П. Советско-монгольские отношения, 1921-1974. В 2 т. - М.: МО: Улсын хавелийн газар, 1979. - с. 97.
3. Яскина Г. С. Монголия и внешний мир / Г. С. Яскина. - М.: Институт востоковедения РАН, 2002 – - 370 с.
4. Чимитдоржиев Ш. Б. Исследования по истории и культуре Монголии /Ш. Б. Чимитдоржиев; Бурятский институт общественных наук. - Новосибирск: Наука, 1989, с. 235.