Автор Анна Евкова
Преподаватель который помогает студентам и школьникам в учёбе.

Понятие правонарушения (Правовая характеристика правонарушения как социального значимого явления)

Содержание:

ВВЕДЕНИЕ

На протяжении всего времени существования человечества проблема правонарушений была и остается одной из самых значимых для общества. Она не утрачивала своей актуальности ни при каких общественных строях и формациях. Правонарушения существовали всегда. Правонарушение - это социальное явление, которое на всем протяжении развития мировой цивилизации вызывало к себе пристальное внимание научной мысли. Причины и условия совершения противоправных деяний зависят от различных факторов, прежде всего связанных с духовной, нравственной, культурной, религиозной, экономической и политической действительностью, сложившейся на конкретном историческом этапе.

В России, как и во всем мире, преступность растет быстрее, чем численность населения и усиливается ее вредность. В связи с этим повышается значимость и обязательность исследований правонарушаемости, особенно тех аспектов, которые не были предметом углубленного анализа. В частности, это заключается в рассмотрении правонарушаемости в контексте таких социальных явлений как ответственность и безответственность, поскольку они не только воздействуют на нее, но и одновременно испытывают на себе равнозначное обратное влияние.

Весьма актуальным является новый подход и многосторонняя оценка правонарушений в сферах, регулируемых нормами административного, гражданского, уголовного и иного отраслевого законодательства.

Проблема правонарушения на протяжении многих лет остается наиболее значимой и дискуссионной в юридической науке. Данная тематика поднималась и рассматривалась многими известными правоведами, среди которых – Коркунов Н. М., Самощенко И.С., Шершеневич Г.Ф., Кудрявцев В.Н. и многие другие. Несмотря на высокую степень изученности в науке, тема правонарушения не может не браться за основу при написании научно-исследовательских работ, так как правонарушение, являясь неотъемлемым спутником права, предопределяет естественное состояние любого общества. Нет такого общества, в котором не существовало бы такого явления как правонарушение.

Цель – анализ понятия правонарушения, его признаков и видов.

Задачи:

  1. Охарактеризовать понятие правонарушения
  2. Выявить основные признаки правонарушения
  3. Классифицировать правонарушение по различным основаниям, рассмотреть основные подходы к выделению видов правонарушений.
  4. Отразить критерии различия правонарушений и преступлений.

Объект – явление правонарушения

Субъект – характерные признаки и виды правонарушений

При написании данной работы были использовала общенаучные методы, к числу которых относятся методы анализа, синтеза, индукции, дедукции и аналогии. А также были использованы специальные методы, среди которых – сравнительно-правовой и формально-юридический методы.

1.Правовая характеристика правонарушения как социального значимого явления

1.1 Сущность понятия правонарушения

Раскрытие понятия правонарушения — важная предпо­сылка для глубокой научной разработки проблемы ликви­дации рассматриваемого общественного явления. Правонарушение является антиподом правомерного поведения. По своим социальным истокам оно ровесник во времени государству и праву и в значительной мере разделяет их историческую судьбу и качественное своеобразие на отдельных этапах общественного развития. Понятие правонарушения в процессе исторического формирования впитало в себя человеческие представления о «грехе», «добре и зле», «справедливом и несправедливом», демонстрируя при этом своеобразную юридизацию религиозных, этических, философских и политических воззрений на неправомерное поведение личности. В истории отечественного старорусского законодательства, как отмечает В.Н. Кудрявцев, синонимами понятия правонарушения долгое время выступали слова: «неправда», «зло», «злодеяние», «лихое дело», «воровство», «обида» и т. п., несущие в себе черты не вполне сложившихся нравственно-правовых оценочных понятий. Следует отметить, что и в советский период практически до конца 1960-х гг. прошлого столетия терминологическая четкость в употреблении понятия «правонарушение» отсутствовала. Смысл данного явления отраслевыми юридическими науками раскрывался через понятия: «деликт», «проступок», «преступление». Пожалуй, только появление в 1963 г. монографии И.С. Самощенко «Понятие правонарушения по советскому законодательству» ознаменовало собой становление общетеоретического понятия правонарушения в качестве родовой обобщающей категории юриспруденции. Ему же принадлежит и заслуга сведения воедино отраслевых научных знаний по основным признакам правонарушения.

Следует подчеркнуть, что на примере постепенного формирования общенаучного понятия правонарушения довольно удачно, демонстрируется подытоживающая и обобщающая функция теории государства и права в системе юридических наук. Понадобилось довольно длительное время, и накопленный в отраслевых науках эмпирический материал позволил сформулировать выявленную закономерность бытия неправомерного поведения в виде родового понятия.

В понятии правонарушения слились воедино его социальные и юридические черты, которые правовая наука рассматривает как особые основные признаки, характеризующие его качественную определенность. Действительно, правонарушение, с одной стороны, выглядит как явление общественной жизни, негативное по своей социальной значимости, ибо оно причиняет вред нормальному упорядоченному развитию общественных отношений, и требующее государственно-правового реагирования на каждый факт его совершения. Это одна из разновидностей повседневного человеческого поведения, основанного на свободе воли и являющегося довольно распространенным способом ее реализации в противоречии с нормами права.

С другой стороны, правонарушение есть юридическое определение социальной сущности и, особенно, значимости актов человеческого поведения, не соответствующего правовым требованиям. Действующее законодательство, правовое сознание и юридическая практика рассматривают его как деяние, влекущее за собой строго определенные юридические последствия. Но как социальная, так и юридическая стороны правонарушения в равной мере основываются на представленнии о реальном или официально предполагаемом вреде для общества всех правонарушений. Такое понимание социальной и юридической значимости правонарушений является основанием для всеобщей и во все времена существующей с переменным успехом борьбы с ними. Увы, во все времена и во всех обществах правонарушения всегда составляли значительную часть негативного отклоняющегося поведения населения соответствующей страны. И успехи борьбы с преступлениями и другими видами правонарушений у органов государственной власти и общественности, там, где она привлекалась в этой работе, преимущественно ограничивались снижением отдельных видов противоправного поведения. Но, к сожалению, история не знает государства и общества, в которых бы проблема борьбы с правонарушениями была решена окончательно. Отсюда вытекает научно-практическая важность понимания сущности и основных признаков правонарушения и официальной государственно-правовой оценки данного понятия. Сложность этого вопроса обусловлена тем, что научное определение понятия «правонарушение» не должно быть продуктом политико-конъюнктурных соображений, удовлетворяющих интересы очередного политического режима, а, наоборот, выражать «вечные» общечеловеческие правовые ценности, соответствовать коренным интересам населения страны. Оно должно служить достаточно четким и надежным понятийным инструментом для правоохранительных органов, предлагая им вполне конкретные, рационально обоснованные критерии определения законного и незаконного в поведении людей и, одновременно, предоставлять правовые гарантии гражданам отстаивать и защищать юридическими средствами свои права и свободы.

Учитывая своеобразие политико-правовой истории России, имеются все основания полагать, что таким универсальным средством определения понятия «правонарушение» может служить акцент в правотворческой деятельности по формулированию составов правонарушений и, следовательно, законодательного закрепления того, что является законным и что не может быть таковым, на социальных признаках правонарушения. Другими словами, важным условием подлинного научного и демократически акцентированного понимания того, что есть правонарушение, является учитывание социальной обусловленности неправомерного поведения, выражающегося в его общественной вредности и рационального определения степени вредности конкретных видов правонарушений.

Понятия «правонарушение» и «состав правонарушения» тесно взаимосвязаны, но не тождественны. Понятие фиксирует признаки, отдельные свойства правонарушения. Категория «состав правонарушения» необходима для её конкретизации и индивидуализации, она отражает действительность, а именно – совокупность юридических фактов служащих основанием юридической ответственности, определяет способ индивидуализации наказания.

К числу обязательных элементов любого состава правонару­шений относятся: объект правонарушения, объективная сторона правонарушения, субъект правонарушения, субъективная сторо­на правонарушения.

Объектом правонарушения являются общественные отношения, регулируемые и охраняемые правом. Безобъектных правонарушений не существует. Правонарушитель своим действием или бездействием разрушает сложившийся и обеспечиваемый правовыми нормами правопорядок.

Общественные отношения есть сложное явление социальной действительности, состоящее из различных элементов. К ним относятся и субъекты, выступающие сторонами отношения, и объекты, по поводу которых устанавливаются регулируемые пра­вом связи, и деяния сторон, и сама правовая норма как форма реального отношения. На них-то и направлено конкретное пося­гательство.

В этой связи наряду с общим можно выделить и непосредст­венный объект правонарушения. Насколько многообразны отно­шения, настолько многообразны и непосредственные объекты правонарушений. Ими могут быть имущественные, трудовые, политические и иные права и интересы субъектов права, государ­ственный и общественный строй, экологическое состояние ок­ружающей среды, жизнь, честь, достоинство, здоровье человека.

Субъектом правонарушения признается достигшее определен­ного возраста деликтоспособное, вменяемое лицо, а также соци­альная организация.

Индивид, совершающий противоправное деяние, становится субъектом правонарушения, а затем и ответственности при усло­вии его способности правильно понимать социальный смысл своего поступка.

Устанавливаемые российским законодательством рубежи со­циальной зрелости правонарушителя достаточно условны и от­личаются весьма широким диапазоном. Принято считать, что социальная значимость объектов, охраняемых уголовным зако­ном, адекватно осознается индивидами с 16 лет, а некоторых и связи с их особой ценностью и очевидностью с 14 лет.

Гражданское законодательство признает как индивидуальных (физические лица), так и коллективных (юридические лица) пра­вонарушителей. Уголовное и административное право, в связи с необходимостью индивидуализации ответственности и наказа­ния, признает только индивидуального правонарушителя. Одна­ко косвенно через институт соучастия изучаются и коллективные субъекты (банда, мафиозная группа).

Объективная сторона правонарушения характеризует его с внешней стороны, как акт внешнего проявления. Обязательные элементы, составляющие содержание объективной стороны, включают в себя: противоправные деяния, его общественно вредные последствия – противоправный результат, а также причинную связь между деянием и наступившими последствиями.[20]

Факультативные элементы объективной стороны – место, время, обстановка.

Посягательство на охраняемые обществом и государством объекты может осуществляться только в форме волевого поступ­ка (действия или бездействия). Мысли, чувства, рефлекторные действия человека, инстинктивные проявления не могут квали­фицироваться как правонарушения, потому что право не в состо­янии предопределить и контролировать их направленность, регу­лировать при помощи правовых установлений.

Правонарушением может считаться только такое деяние чело­века, когда он при достижении поставленной цели контролирует свое поведение, выражает в нем свою волю. Поэтому и не явля­ются правонарушением деяния человека, совершённые против его воли под влиянием физического принуждения или непреодолимой силы.

Правонарушение может совершаться как активными дейст­виями, так и противоправным бездействием человека, которое связано с невыполнением обязанностей, возложенных на него непосредственно нормативно-правовым актом, договором или актом применения права.

Своим волевым противоправным поведением правонаруши­тель причиняет вред личным, коллективным, государственным или общественным интересам. Этот вред может иметь как иму­щественный характер (хищение, уничтожение имущества, упу­щенная выгода), так и неимущественный (причинение телесных повреждений, клевета, утрата возможности осуществить право).

Для квалификации того или иного противоправного поведе­ния как правонарушения необходимо установить прямую при­чинную связь между деянием правонарушителя и общественно вредными последствиями, наступившими в результате соверше­ния этого деяния.

Связи между различными явлениями социальной действи­тельности могут быть как необходимыми, так и случайными. Правонарушитель, совершая противоправное деяние, должен осознавать его общественно опасный характер и предполагать возможность наступления вредных последствий.

Правоприменитель, вынося решение по делу, должен устано­вить характер всех этих связей, всесторонне анализируя факти­ческие обстоятельства правонарушения. Иногда эта деятель­ность представляет довольно сложную проблему. [21]

Субъективная сторона правонарушения является существенным элементом состава правонарушения, отличающим его от объективно противоправных проступков.

Исследование всех граней противоправного поведения предполагает обязательное выяснение сознательно-волевого психического отношения правонарушителя к совершаемому им деянию, т.е. анализ вины.

Различают две её нормы: умысел – прямой и косвенный (эвентуальный) и неосторожность. Прямой умысел состоит в сознании правонарушителем общественно вредного характера совершаемого им деяния, предвидении возможности или неизбежности наступления противоправного результата, причиной связи между ними, а также желания их наступления.

Косвенный умысел устанавливается в том случае, если правонарушитель осознал противоправность своего деяния, предвидел противоправный результат, но не желал его наступления, хотя сознательно допускал или относился безразлично к его наступлению.

Неосторожность выступает в виде противоправной самонадеянности (противоправного легкомыслия), противоправной небрежности.

Противоправная самонадеянность состоит в осознании правонарушителем вредности своего деяния, предвидении возможности наступления противоправного его результата с легкомысленным расчетом на его предотвращение, полагаясь на самого себя, свои умения, навыки, мастерство и т.п. без достаточных к тому оснований.

Противоправная небрежность выражается в том, что правонарушитель не осознаёт вредности своего деяния, не предвидит возможного наступления противоправного его результата, хотя по всем обстоятельствам дела при условии необходимой внимательности и предусмотрительности он мог и должен был его предвидеть.

В уголовном праве сейчас предлагается выделить и такую форму вины, как невежество. Преступление признается совершенным по невежеству, если лицо не осознавало вредности своего деяния, не предвидело возможности наступления несчастного случая с людьми или иных тяжких последствий вследствие незнания правил своей профессии, которые оно должно было знать.

1.2 Характерные признаки правонарушений

С учетом методологического положения, представленного ранее, все основные признаки правонарушения делятся на социальные и юридические.

К социальным признакам относятся: а) характеристика правонарушения как определенного социального деяния — действия или бездействия; б) социальная вредность в качестве ведущего и определяющего юридическую значимость признака.

К числу юридических признаков следует отнести: а) противоправность; б) виновность.

Соотношение социальных и юридических признаков правонарушения состоит в том, что первые раскрывают социальную обусловленность неправомерного поведения как деяния, осуществляемого исключительно вредоносным способом и причиняющего вред наиболее важным, социально значимым интересам государства и общества. Эта вредоносность способа неправомерного поведения и посягательство на наиболее важные, охраняемые правом общественные отношения, составляют социальную основу для последующего объявления подобных деяний противоправными и виновными. Более того, законодатель при формулировании конкретных составов правонарушений должен руководствоваться данными критериями: вредоносность способа деятельности и неблагоприятность последствий для упорядоченного развития общественных отношений. А это означает, что правотворческие органы должны руководствоваться формулой: достойно быть объявленным противоправным и наказуемым лишь то, что является социально вредным по способу совершения и наступившим негативным последствиям. Отсюда социальные признаки правонарушения являются ведущими и определяющими для юридических. Последние являются «порождением» правовой науки как специальные конструкции, позволяющие правоохранительным органам квалифицировать совершенное правонарушение и определить меру юридического взыскания для правонарушителя путем применения санкций правовых норм. Юридические признаки устанавливаются и подлежат доказательству в процессе дознания, предварительного и судебного рассмотрения по конкретным юридическим делам о правонарушениях.

Следует рассмотреть содержание социальных и юридических признаков правонарушения.

1. Правонарушение — это деяние (действие или бездействие), совершенное физическим или юридическим лицом, обладающим сознанием и волей и достигшим установленного законом возраста (по общему правилу с 14—16 лет). По нормам гражданского и административного права субъектом правонарушения может признаваться и юридическое лицо, то есть хозяйствующая организация. Однако и в этих случаях (невыполнение договорных обязательств или неуплата налогов и т. д.) персональную ответственность несут руководители организаций, с которых непосредственно или в порядке регрессного иска взыскивается ущерб.

Особенность данного признака правонарушения состоит в том, что деяние характеризует объективную сторону конкретного состава неправомерного поведения субъекта и его социально-биологические способности отвечать за содеянное. Это внешняя характеристика поведения субъекта, обладающего свободой воли и способного осознавать цели и последствия своей деятельности в качестве деликтоспособной личности.

Деяние есть акт сознательного волевого поведения, получивший свою внешнюю объективизацию. Подавляющее большинство правонарушений совершается в виде действий; бездействие считается правонарушением только тогда, когда закон специально устанавливает обязанность для определенных субъектов проявить в определенной жизненной ситуации внешне выраженную активность: неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего (ст. 156 УК РФ); неоказание капитаном судна помощи терпящим бедствие (ст. 270 УК РФ); оставление в опасности (ст. 125 УК РФ).

Действие проявляет себя как акт поведения дееспособной личности, совершаемый осознанно и выраженный вовне в форме внешне обозримых поступков. Это означает, что внешне не обнаруженные для общества мысли и намерения не образуют состава правонарушения. Как принято говорить в народе, «за мысли не судят». Еще Гегель подчеркивал, что «государственные законы не могут распространяться на убеждения, ибо в области морального я есть для себя самого и насилие здесь не имеет смысла». По этому поводу справедливо писал К. Маркс: «Лишь постольку, поскольку я проявляю себя, постольку я вступаю в область действительности — я вступаю в сферу, подвластную законодателю. Помимо своих действий я совершенно не существую для закона, совершенно не являюсь его объектом. Мои действия — это единственная область, где я сталкиваюсь с законом». Однако следует уточнить, что мысли, изложенные в письменном, электронном или диктофонном виде «для себя» или грядущей истории, хотя и противоречащие официальному политическому режиму или содержащие призывы к его свержению, нельзя квалифицировать как преступление. Другое дело, если эти мысли обнародованы в виде листовок, памфлетов, высказаны на митингах. Здесь во многих странах действующее законодательство рассматривает подобную деятельность как посягающую на государственные устои и влекущую для автора юридическую ответственность. К сожалению, в прошлые советские времена существовала практика борьбы с инакомыслием, согласно которой рукописи политических и художественных произведений диссидентского характера, не опубликованных в печати, в случае их обнаружения являлись основанием для привлечения их авторов к ответственности. Термин «антисоветский характер» мыслей и высказываний широко использовался для преследования творческой интеллигенции. Поэтому верно отмечает Н.С. Малеин, что правонарушение может составить только акт поведения внешне выраженный правонарушителем. Нельзя считать правонарушением не проявленные через поступки внутренний образ мысли, чувства, в том числе и социально отрицательные. Очевидно, что действия и деяния вообще образуют внешне выраженную сторону правонарушения не сами по себе, то есть в качестве актов социальной активности или пассивности личности, но, главным образом, социально вредным способом практического поведения. Деяние, следовательно, квалифицируется в качестве правонарушения не по произволу законодателя или правоприменителя, а ввиду его изначальной вредности и опасности, осознанных на уровне правотворческой деятельности и запрещенных действующим законодательством. [21]

Субъект правонарушения по российскому праву — это личность, как правило, достигшая установленного законом возраста и способная по своим интеллектуальным и психическим качествам осознавать характер и результат своего поведения. Поэтому нельзя признавать в качестве субъектов правонарушения «слепые» силы природы (землетрясение, наводнение, ураган) или животных, хотя от их действий государству, обществу или отдельным лицам может причиняться порою существенный вред. В исторической литературе как анекдотические случаи описываются эпизоды возложения юридической ответственности на неблагоприятные природные явления или животных, птиц и т. д. Так, древнегреческий историк Геродот описывает, как персидский царь Ксеркс в своем походе на Элладу «распалился страшным гневом и повелел бичевать Геллеспонт, наказав 300 ударов бича, а затем погрузить в открытое море пару оков» за то, что бурное море разрушило сделанный его воинами мост для перехода из Азии в Европу». Отечественная хроника доносит также, что признанный герой русско-турецкой войны 1877—1878 гг. генерал М.Д. Скобелев приказал судить военно-полевым судом петуха за то, что тот своим кукареканием не давал ему спать. Петуха судили и приговорили к отсечению головы с последующим приготовлением из него болгарского национального блюда — «пилав», за что Скобелев получил выговор от царя: нельзя подобным образом шутить с правосудием. В эпоху средневековья во Франции и Германии встречались эпизоды вынесения судами приговоров свиньям и быкам за то, что они причиняли вред жизни и здоровью жителей. Современное законодательство и юридическая практика исходят из того, что только праводееспособная личность может отвечать за правонарушения. К психически больным лицам, совершившим социально вредные и объективно противоправные деяния, применяются меры медицинского характера.

Уголовный кодекс РФ (ст. 20) устанавливает, что субъектом уголовной ответственности является лицо, достигшее ко времени совершения преступления шестнадцатилетнего возраста. Вместе с тем ч. 2 ст. 20 УК РФ дает перечень преступлений, ответственность за которые наступает с четырнадцатилетнего возраста: убийство (ст. 105), умышленное причинение тяжкого и средней тяжести вреда здоровью (ст. 111, 112), похищение человека (ст. 126), сексуальные преступления (ст. 131, 132) и т. д., причем перечень этот исчерпывающий. Кодекс РФ об административных правонарушениях в ст. 2.1 закрепляет, что административным правонарушением признается противоправное, виновное действие (бездействие) физического или юридического лица, а ст. 2.3 определяет шестнадцатилетний возраст правонарушителя. Гражданский кодекс РФ не содержит понятия гражданского правонарушения, но устанавливает в ст. 21 гражданскую дееспособность лица в полном объеме с восемнадцатилетнего возраста, а в случае вступления гражданина в брак, — с момента заключения брака, или с шестнадцатилетнего возраста гражданин признается полностью дееспособным в порядке эмансипации (ст. 27). Можно подумать, что отсутствие в ГК РФ законодательно закрепленного определения правонарушения относится к числу его недостатков. В результате этого, на наш взгляд, нарушается общая тенденция унификации отраслевого законодательства и создается своеобразная иллюзия о том, что гражданско-правовая ответственность возникает только из несоблюдения условий соглашения сторон, а не из факта совершения ими гражданского деликта. Между тем специфика гражданско-правового правонарушения нуждается в самостоятельном исследовании и последующем законодательном формулировании.

2. Социальная вредность правонарушения, как уже отмечено, является основным его признаком, раскрывающим связь с важнейшими условиями общественной жизни и объясняющим легитимный характер государственного принуждения за его совершение. В юридической науке вред определяется как неблагоприятные последствия материального, физического, психического, морального или политического характера, наступающие в результате неправомерного поведения. Причиняемый вред выражается в порче, уничтожении или разрушении чего-либо. Результатом совершаемого правонарушения является разрушение охраняемой правом стабильности, налаженного развития общественных отношений и правового порядка в целом. Правонарушение есть посягательство на охраняемые юридическими нормами общественные ценности и правовой порядок как состояние урегулированное общественных связей в режиме законности. Как заметил Н.С. Малеин, вред выражается в совокупности отрицательных последствий правонарушения, представляющих собой нарушение правопорядка, дезорганизацию общественных отношений и одновременно (хотя и не всегда) умаление, уничтожение какого-либо блага, ценности, субъективного права, ограничение пользования им, стеснение свободы поведения других субъектов вопреки закону. Совершаемые правонарушения причиняют ущерб в регулируемых правом различных сферах общественной жизни: экономике, политике, личной свободе и правах граждан, нравственности и т. д. Отсюда сложность классификации видов вреда и научно-практическая значимость этой проблемы. Основными его разновидностями, учитываемыми в юридической практике, выступают: материальный, физический, моральный и политический.

Материальный вред от правонарушений выражается в посягательствах на государственную, кооперативную или личную собственность путем кражи, мошенничества, разбоя, грабежа и т. д. Это наиболее конкретно выраженный и исчисляемый в денежном эквиваленте ущерб. Он разрушает экономическую стабильность и материальное благополучие общества. Таковы преступления в сфере экономики (ст. 158—204 УК РФ), регулирование ответственности за нарушение обязательств (ст. 393—406) по нормам Гражданского кодекса РФ, а также административные проступки в сферах предпринимательской деятельности, финансов, налогов и сборов, таможенного дела (гл. 14, 15, 16 Кодекса РФ об административных правонарушениях).

Физический вред выражается в причинении ущерба жизни, здоровью, свободе и достоинству личности. Как правило, он подлежит определению на основе специального медицинского заключения и возмещается по нормам уголовного, административного, гражданского и трудового права. В случае отсутствия соглашения сторон денежное выражение и возмещение физического вреда разрешается в ходе судебного рассмотрения.

Моральный вред определяется в правовой науке и юридической практике неоднозначно, его понятие и содержание остаются дискуссионными. Тем не менее под моральным вредом принято понимать нравственные, психические и интеллектуальные переживания, выражающиеся во внутреннем дискомфорте личности, ее стрессовом состоянии в результате действий правонарушителя. Это не только «слезы и обида», но и душевные страдания потерпевшего, связанные с ущемлением его внутреннего мира. Разумеется, что определить объем и уровень морального ущерба по конкретным правонарушениям крайне сложно, но в современных условиях в России сложилась более или менее устойчивая юридическая (судебная) практика его исчисления в денежном выражении.

Политический вред от правонарушений причиняется в сфере охраняемых правом политических интересов и ценностей. Важно подчеркнуть, что политический вред следует рассматривать как ущерб, разрушение или недостижение тех политических целей и идеалов, которые поставлены под охрану права, а не любых ценностей. Как правило, такой вред могут причинять главы государств, правительств, министры и другие высокопоставленные должностные лица, которые своей антинародной и противоправной политикой приводят общество к состоянию хаоса, разрухи, ввергают страну в полосу бедствий. Это следствие политического авантюризма, выражающееся в забвении или сознательном игнорировании правовых начал в государственной деятельности. Разумеется, что политический вред может конкретизироваться в развале экономики, падении общественной нравственности, физических, моральных и интеллектуальных страданиях конкретных людей. И тем не менее необходимость выделения политического вреда в «чистом виде» явно имеется. Политические авантюристы должны знать, что они ответственны не только «перед богом и историей», но и перед населением страны, которое страдает от их некомпетентной антинародной политики. [9]

Возвращаясь к общему понятию социальной вредности правонарушений, следует обратить внимание на его несовпадение с понятием общественной опасности, столь часто используемым в науке и практике. Так, например, УК РФ в ст. 14 определяет, что преступлением признается виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное настоящим кодексом. Во второй части данной статьи УК законодатель фактически ставит знак равенства, тождества между представлениями об общественной опасности и вредности правонарушений. «Не является преступлением действие (бездействие), хотя формально и содержащие признаки какого-либо деяния, предусмотренного настоящим кодексом, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности, то есть не причинившее вреда и не создавшее угрозу причинения вреда личности, обществу или государству». Такое отождествление социальной вредности и общественной опасности встречается и в науке. Оно сложилось в науке уголовного права, но встречается и у представителей общей теории права. Так, И.С. Самощенко отмечает, что понятие «общественная опасность» не может, конечно, иметь содержание, принципиально отличное от понятия «общественная вредность», которое характеризует социальную значимость антиобщественного поведения вообще, всех правонарушений в частности. Аналогично пишет Н.С. Малеин: «Наличие вреда является необходимым социальным признаком всякого правонарушения, обусловливающим и характеризующим все правонарушения в качестве общественно опасных деяний». И далее: «Общественная опасность, вредность правонарушений характеризует их как отрицательные социальные явления». Очевидно, в этом проявляется своеобразный «научный традиционализм», сложившийся в науке уголовного права.

Между тем, на наш взгляд, понятие «общественная опасность» является чрезмерно расплывчатым, не конкретным, как принято говорить, «каучуковым» и оценочным термином. В нем выражаются субъективные представления людей о степени социальной вредности какого-либо явления. То, что объявляется общественно опасным, рассматривается как идеологически и политически нежелательное. За термином «общественная опасность» обычно стоит лишь предположение социальной вредности. История свидетельствует, что многие деяния в прошлом, оцениваемые как общественно опасные (колдовство, ведьмовство, спекуляция и т. д.), с изменением условий общественной жизни перестают квалифицироваться в качестве правонарушений. Многовековая история борьбы с алхимиками, религиозными ересями основывалась на господствующих в данных обществах официальных представлениях об их особой общественной опасности. В настоящее время колдунам, ведьмам и магам всех мастей предоставляют время на телевидении и радио; они устраивают публичные сеансы исцеления в помещениях дворцов спорта, кинотеатров, стадионов и т. д. А это означает, что в основе понимания сущности таких явлений изменился критерий их оценки. Вместо представления о реальной или предполагаемой их общественной опасности берутся соображения об их вредности или безвредности. Современное российское уголовное и административное законодательства свидетельствуют о декриминализации многих деяний, которые в прошлом расценивались как общественно опасные. Хочется думать, что российский «законодатель» пусть и не всегда осознанно, но, тем не менее, неуклонно фактически все шире и чаще при формулировании составов неправомерного поведения руководствуется критерием социальной вредности.

Понятие социальной вредности выглядит более конкретным, материально определенным. Вред, как известно, можно всегда измерить, исчислить и выразить в денежном эквиваленте, чего нельзя сказать об общественной опасности. За понятием вредности не стоят политические или идеологические соображения о ценности тех или иных явлений. Вред — он всегда есть вред, то есть ущерб, разрушение, порча чего-либо. Опасным же можно объявить почти все что угодно, руководствуясь при этом субъективными или партийными интересами, используя при этом рычаги правотворчества. Общественная опасность чаще всего приблизительно и довольно искаженно передает степень социальной вредности правонарушений. Каждый господствующий класс, социальная группа, профессиональный политик, должностное лицо или гражданин, размышляя об общественной опасности конкретного правонарушения, исходит из субъективно осознанных представлений о предполагаемой социальной вредности деяния. И этот субъективный образ вредных последствий неправомерного поведения содержит в себе момент иллюзорности, проистекающий из политических пристрастий или идеологических заблуждений. Все это свидетельствует, что общественная опасность не может служить надежным основанием для конструирования составов правонарушений и тем более для отграничения проступков от преступлений. Как справедливо писал Г. Беккариа в своем знаменитом труде «О преступлениях и наказаниях», «...единственным и истинным мерилом преступления является вред, который они приносят нации. Это одна из тех очевидных истин, для открытия которых не требуется ни квадрантов, ни телескопов и которые доступны среднему уму». Поддерживая эту мысль классика необходимо признать, что только необыкновенная увертливость современной идеологии и политики препятствуют повсеместному и окончательному признанию той истины, что не идеологизированные и поверхностные представления об общественной опасности правонарушений, а повышенная степень их социальной вредности должна лежать в основе их запрещённости и наказуемости. [11]

Будучи чрезмерно оценочным понятием, «общественная опасность» объединяет в себе и охватывает путем обобщения значительное количество различающихся неоднородных фактов и явлений, предметов и признаков, и создает для правоприменителя возможность пользоваться собственным усмотрением по материалам каждого конкретного юридического дела. Вместо четкого, установленного в процессе рассмотрения дела представления о степени причиненного вреда, правоприменитель может основывать свои действия на соображениях расплывчатой, «полумифической» общественной опасности. В условиях недемократического режима подобная юридическая практика обычно весьма распространена. «Общественная опасность» стоит в одном ряду с такими понятиями, как враг народа, антисоветская деятельность и т.д., которые не имеют четких границ и используются как своеобразные политико-идеологические клише в нестабильные периоды общественного развития. В ней отсутствует четкий критерий, позволяющий отграничить опасное от неопасного; неуловимы и признаки собственной опасности вне связи с социальной вредностью, и, наконец, нет особого эквивалента, измерителя степени общественной опасности. Поэтому, на наш взгляд, понятие «общественная опасность» должно быть «изгнано», устранено из действующего законодательства и юридической практики и заменено понятием «социальная вредность». Не имея достаточно четких материально осязаемых границ, понятие общественной опасности не является легитимным представлением о криминальности человеческого поведения и способно оправдать субъективизм и волюнтаризм в правотворческой и правоприменительной политике. Отсюда необходимость его замены понятием «социальная вредность».

3. Противоправность относится к числу основных внешне выраженных юридических признаков правонарушения. Значение его состоит в том, что противоправность есть юридическое выражение социальной вредности правонарушения. Дело в том, что у законодателя нет иных средств выражения и закрепления социальной вредности, кроме как объявить вредные деяния противоправными и наказуемыми. Поэтому, основываясь на предполагаемой социальной вредности поведения людей, посягающего на принципиально важные ценности общественной жизни, правотворческие органы запрещают подобное поведение путем формулирования правовых запретов или установлением юридических обязанностей в определенной ситуации вести себя в соответствии с установленным юридическим долгом. Запрет и долженствование — это два основных приема законодательного выражения противоправности, дополняемые установлением правовых санкций.

Правонарушение только внешне выглядит как посягательство на нормы права. На самом же деле оно посягает на охраняемые нормами права общественные отношения. Уголовному или административному кодексам, в которых сформулировано большинство правовых запретов, ущерб причинить невозможно. Вред причиняется охраняемым системой правовых запретов общественным отношениям. И противоправность как признак правонарушения есть запрещаемость вредоносных действий с целью охраны правового порядка. Как справедливо отметил И.С. Самощенко, понятие «запрещаемость правом» очень точно выражает содержание признака противоправности. Противоправны те деяния, которые отступают от требуемого государством должного поведения.

Противоправность — один из наиболее конкретных и внешне выраженных признаков правонарушения, имеющих свою историю становления и развития. Истоки этого учения можно обнаружить в Библии, рассматривающей преступление как грех. Современные интерпретаторы данную мысль выразили в формуле: «Нет еретика без Писания», что означает, что нет правонарушения без закона. Именно закон содержащимися в нем нормами устанавливает, что является правомерным и что рассматривается в качестве неправомерного, а также какие юридические последствия влечет совершенное правонарушение. Еще древнеримские юристы достаточно четко определили критерии правомерного и неправомерного. Так, Марциан со ссылкой на философа-стоика Хризиппа пишет: «Закон есть царь всех божественных и человеческих дел; он должен быть начальником добрых и злых; вождем и руководителем живых существ, живущих в государстве, мерилом справедливого и несправедливого, которое приказывает делать то, что должно быть делаемо, и запрещать делать то, что не должно быть делаемо». Другой древнеримский юрист Павел, чьи комментарии имели силу закона, отмечал: «Поступает против закона тот, кто совершает запрещаемое законом; поступает в обход закона тот, кто, сохраняя слова закона, обходит его смысл». Такое понимание правонарушения, основанное на противоправности деяния в качестве ведущего критерия неправомерного поведения, прочно вошло в правовую науку, особенно отраслевую, и в юридическую практику. В принципе, оно позволяет правильно ориентироваться в своем поведении людям в сфере правового регулирования и дает критерии определения законного и незаконного правоохранительным органам: Однако нельзя не отметить его формальный, позитивистский характер. Справедливо писал Л.С. Явич, что «только идеализм может считать, что правонарушения порождены самим правом, что не будь господствующей воли в законе, не могло бы быть и ее нарушений». Поэтому формализм противоправности деяний должен основываться на наукой выверенных и обществом признанных представлениях о их социальной вредности. Не случайно Жан Жак Руссо заметил, что не будь людской несправедливости, зачем понадобилась бы нам юриспруденция? А Эпикур говорил, что людям необходимы даже самые дурные законы, ибо не будь их, люди пожрали бы друг друга. Противоправность без обосновывающей ее целесообразный характер социальной вредности не только нелегитимна, но и ущербна, ибо является произволом законодателя. Это означает, что прежде чем законодательно объявлять противоправными какие-либо действия, необходимо убедиться в их действительной, а не основанной на субъективных представлениях об общественной опасности, социальной вредности. Очевидно, что в этом и состоит подлинная мудрость законодателя.

Противоправность правонарушения означает не только его запрещаемость законодательством, но и наказуемость в соответствии с санкциями, содержащимися в нормах права. Санкции за содеянное юридически развивают и конкретизируют противоправность. Они как бы показывают своеобразную «юридическую ценность» противоправности, связывая ее мерами грядущей ответственности. Поэтому запрещаемость деяний, не подкрепленная соответствующими правовыми санкциями, выглядит как бессодержательная угроза или правовое требование, открывающее простор для произвольного усмотрения правоприменителя. Современное законодательство, устанавливая правовые запреты или юридические обязанности, одновременно формулирует меры ответственности за их несоблюдение или же отсылает к другим источникам права, в которых содержатся конкретные санкции. Если же иногда и встречается правовое требование, неподкрепленное санкцией, то его можно рассматривать в качестве призыва, морально-политического лозунга или рекомендации, но не нормы, устанавливающей состав правонарушения. [21]

4. Виновность — следующий за противоправностью юридический признак правонарушения. Он характеризует внутренний мир, субъективную сторону совершенного правонарушения. Правонарушение всегда виновное деяние, основанное на свободе человеческой воли и упречном, антисоциальном состоянии этой воли в момент неправомерного поведения. Теория юриспруденции и практика привлечения правонарушителей к юридической ответственности исходит из того, что субъект неправомерного деяния осознает социальные последствия своего поведения и желает или допускает их наступление. При этом он осознанно совершает выбор противоправного варианта поведения при наличии других правомерных возможностей деятельности. За это он и привлекается к ответственности. И, наоборот, при отсутствии свободы выбора, свободного волеизъявления не может бьггь и речи об упречности поведения, об ответственности. Свобода воли есть основанная на познанной необходимости возможность выбора осознанного варианта поведения, в котором реализуются интересы личности. В свою очередь, правонарушение предстает как негативный результат самовыражения личности в правовой сфере, как та довольно дорогая цена, которую приходится платить обществу за свободу человеческой воли26. Виновность выглядит как юридически производное от свободы воли правонарушителя состояние ее упречности, позволяющее вменить ему обязанность дать отчет за содеянное. Конфликт индивидуальной воли субъекта с государственной волей, выраженной в нарушенных нормах права, образует особое ее качество, которое в юриспруденции называется виновностью. Виновность производна от понятия вины, то есть психического отношения правонарушителя к содеянному и наступившему результату. Определение формы вины и степени конкретной виновности относится к компетенции специальных правоохранительных органов.

Таким образом, в данной главе было рассмотрено понятие «правонарушения» с точки зрения междисциплинарного взаимодействия. А также выявлены четыре основных признака, которыми характеризуется правонарушение. Два из них — деяние и социальная вредность — показывают производность правонарушения от социальных условий жизни общества и его негативную социальную значимость. Два других — противоправность и виновность — раскрывают специально-юридические черты и сконструированы правовой наукой в качестве инструментальных понятий, позволяющих правоохранительным органам конкретизировать ответственность за совершенное правонарушение. Все это дает возможность определить правонарушение как социально вредное, противоправное и виновное деяние личности.

Примерно такие же определения понятия правонарушения встречаются в научной и учебной литературе. Отличительные черты авторских подходов к общему понятию правонарушения в основном выражаются в специфике понимания соотношения социальной вредности и общественной; опасности, а также их содержания. Однако имеются и попытки расширить круг основных признаков правонарушения, ввести новые дополнительные, в которых раскрывается специфика правонарушения.

Следует подчеркнуть, что включение юридической ответственности в число или систему основных признаков, которыми характеризуется правонарушение, вряд ли является необходимым и обоснованным. Юридическая ответственность находится за пределами состоявшегося правонарушения. Она не раскрывает закономерность его бытия, а является следствием, вытекающим из факта уже состоявшегося реального нарушения законности. К тому же ответственность не всегда с неизбежностью следует за правонарушением. Но главное состоит в том, что включение ответственности в число основных признаков правонарушения ведет к принижению ее социальной и юридической значимости в качестве самостоятельного правового института. Правонарушение и ответственность — это вполне самостоятельные парные категории общей теории права.

2. Классификация правонарушений

2.1 Характеристика видов правонарушений

Правонарушение является родовым, обобщающим понятием в системе юриспруденции, в котором теоретически «схвачены», объединены основные черты отраслевых видов неправомерного поведения или нарушений законности. Все правонарушения делятся на две основные группы: преступления и проступки. Критерием разграничения выступает не «мифическая» и расплывчатая общественная опасность, а степень социальной вредности. Именно повышенная социальная вредность создает особую негативную значимость тем противоправным и виновным деяниям, которые преследуются по нормам уголовного права и называются преступлениями. Отсюда, по общему правилу, преступлением признается такое социально вредное деяние, которое предусмотрено нормами уголовного кодекса. Такое понимание преступления основывается на правовой презумпции: преступлением может быть только деяние, запрещенное уголовным кодексом. Отсюда вытекает следствие: никаких аналогичных преступлений нет и не может быть. Очевидно, что данная презумпция выстрадана человечеством. Ст. 3 УК РФ устанавливает, что преступность деяния, а также его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются только настоящим Кодексом, а применение уголовного закона по аналогии не допускается.

Проступки, в отличие от преступлений, характеризуются меньшей степенью социальной вредности, и ответственность за их совершение определяется по нормам административного, гражданского, трудового и иного законодательства, но только не нормами уголовного права. Периодическое «взвешивание на весах разума и чувств» степени социальной вредности правонарушений довольно часто приводит к тому, что некоторые проступки законодательно переводятся в разряд преступлений, а последние, наоборот, декриминализируются и становятся проступками. Эти процессы отражают тенденции меняющейся внутригосударственной или международной правовой политики. Заметна также в отдельные периоды общественной жизни актуализация борьбы с отдельными видами правонарушений, что может приводить к не всегда обоснованной практике криминализации или декриминализации отдельных деяний, как, например, это имеет место в сфере налоговых, компьютерных и других правонарушений.

Четкая и устоявшаяся классификация проступков в юридической науке отсутствует. Тем не менее существует традиционный взгляд, согласно которому все проступки делятся на административные, гражданские и дисциплинарные. Кроме этого, в отдельных литературных источниках можно встретить упоминание, а порою и обоснование самостоятельности таких проступков, как: издание незаконных актов, конституционные, налоговые, финансовые, экологические и т. д.

Административные проступки, в соответствии со ст. 2.1 Кодекса РФ об административных правонарушениях, представляют собой противоправные, виновные деяния физических или юридических лиц, ответственность за которые установлена настоящим Кодексом или законами субъектов РФ. К недостаткам этого законодательного определения можно отнести отсутствие указания на сферу общественной жизни, которая регулируется нормами административного права и составляет предмет науки административного права. Российский законодатель подошел к этому вопросу излишне формализовано. По его логике: то, что записано в Кодексе, то и составляет специфику административно-правового регулирования, как это имеется в Уголовном кодексе. Между тем административно-правовые проступки есть посягательства на порядок государственного управления. И расширять или делать аморфным предмет правового регулирования не следует. Иначе складывается представление, что к административным проступкам относятся все правонарушения в сфере публичного права, которые на день принятия Уголовного кодекса по каким-то соображениям не вошли в него. Наиболее типичными административными проступками являются: мелкое хулиганство, обман потребителей, нарушение правил продажи отдельных товаров, безбилетный проезд и т. д.

Гражданские проступки определяются не законодателем, а правовой доктриной, что, как уже замечено, относится к недостаткам ГК РФ. Это посягательства на урегулированные нормами гражданского права имущественные и связанные с ними личные неимущественные отношения. Специфика гражданского законодательства состоит в том, что оно, защищая частные интересы отдельных лиц, может распространять действие своих норм на «сопредельные» с сугубо имущественными отношениями сферы жизни: семейные, трудовые, земельные, экологические. Наиболее типичными гражданско-правовыми проступками являются: невыполнение условий договорных обязательств, причинение имущественного вреда, нарушение прав владельца собственности и т.д.

Дисциплинарные проступки есть нарушения норм трудовой, служебной или учебной дисциплины. Это противоправные и виновные деяния, посягающие на внутренний распорядок, действующий на предприятиях, учреждениях и организациях. Составы таких правонарушений закреплены в Трудовом кодексе РФ, воинских и иных уставах, локальных актах, регулирующих внутреннюю дисциплину государственных и общественных организаций. Весьма распространенными дисциплинарными проступками являются: опоздание на работу, прогул, невыполнение подчиненным приказа руководителя и т. д.

И.С. Самощенко предложил рассматривать в качестве самостоятельной разновидности правонарушения издание должностными лицами незаконных правовых актов. Речь идет о нарушениях законности в процедуре принятия, форме и содержании различных правовых актов. Проблема в этом действительно имеется, ибо правовые акты есть результат правотворческой, управленческой, судебной деятельности многочисленных органов государства, должностных лиц, общественных объединений. Они оформляют юридически значимую деятельность властных субъектов. Однако данная разновидность правонарушений может проявляться в сферах уголовного, административного, гражданского и других отраслей права, а следовательно, выступают в качестве уже известных преступлений, а также гражданских, административных и дисциплинарных проступков. Это означает, что собственная специфика у издания незаконных актов отсутствует. И, таким образом, издание незаконных актов «вписывается» или охватывается традиционной классификацией всех правонарушений. Так, например, вынесение заведомо неправосудного приговора, решения или иного судебного акта (ст. 305 УК РФ) образуют самостоятельные составы преступлений, а невыполнение в срок законного предписания (постановления, представления органа (должностного лица), осуществляющего государственный надзор (контроль) — ст. 19.5 Кодекса об административных правонарушениях) составляет особую разновидность административных проступков. Самоуправство и произвол должностных лиц, облеченные в форму правовых актов, преследуются в уголовном, административном и дисциплинарном порядке.

В науке предлагается также выделять процессуальные и информационные правонарушения. Однако и здесь имеются сложности. Если понимать под процессуальными правонарушениями несоблюдение требований юридического процесса (правотворческого, правоприменительного, контрольного и т. д.), то есть нарушение процессуальных норм, то возникает проблема дефицита процессуальных отраслей права. Дело в том, что в науке и юридической практике признанными процессуальными отраслями права являются: уголовно-процессуальное, гражданско-процессуальное и, с оговорками, административно-процессуальное. Последнее не имеет отпочковавшейся от административного кодекса отрасли законодательства. В других отраслях права (конституционное, трудовое, земельное и т. д.) нормы материального и процессуального права специально не выделяются. Поэтому совершаемые в этих отраслях правонарушения расценивается в качестве уже известных, зафиксированных законодательством, уголовных, гражданских, администра- тивных и дисциплинарных. Они и «обслуживаются» соответствующими видами юридической ответственности.

Аналогично следует рассматривать и вопрос об информационных правонарушениях. В основе выделения компьютерных или, говоря шире, информационных правонарушений лежит качественное своеобразие объекта, которому причиняется вред противоправными деяниями. Это поставленные под охрану права информационные отношения, обрабатываемые и хранимые с помощью компьютерной техники, а также, в широком смысле, информационная безопасность в различных областях человеческой жизнедеятельности. Однако объекты правонарушений многочисленны, разнообразны и являются основаниями для выделения и классификации внутриотраслевых правонарушений. Так, в уголовном праве выделяют преступления против личности, общественной безопасности, государственной власти, экономические преступления и т. д. В административном праве объектами проступков называются права граждан, общественная нравственность, санитарно-эпидемиологическое благополучие граждан, предпринимательская деятельность и т. д. Вместе с тем и Уголовный кодекс, и Административный кодекс РФ выделяют преступления и проступки в сфере информационной деятельности. В УК РФ гл. 28 содержит составы преступлений «в сфере компьютерной информации», а гл. 13 Кодекса РФ об административных правонарушениях называется «Административные правонарушения в области связи и информации». Следовательно, так называемые информационные правонарушения вписываются в классическую классификацию всех правонарушений на уголовные, гражданские, административные и дисциплинарные.

В связи с возрастанием в жизни российского государства и общества налогового права и налоговых отношений, в правовой, а особенно, экономической науке все чаще высказывается мнение о самостоятельной разновидности налоговых правонарушений и налоговой ответственности. Вместе с тем налоговое право — это один из важнейших институтов, точнее — подотрасль внутри финансового права. По своему содержанию, правовому обеспечению и своеобразию субъектов эта подотрасль имеет тенденцию отпочкования, выделения из финансового права. Но единство цели, состоящее в формировании государственного бюджета, связывает налоговое право с финансовым и не позволяет их разрывать. Слишком уж велико единство охраняемых финансовым и налоговым правом государственных интересов, нормативной базы, форм и методов деятельности субъектов, направленных на формирование и обеспечение государственного бюджета. Тем более что так называемые налоговые отношения, как и финансовая безопасность государства, в целом охраняются нормами уголовного и административного права. Это означает, что налоговые правонарушения по своей сути есть разновидности уголовных преступлений (ст. 198,199 УК РФ) и административных проступков (ст. 15.1—15.8 Кодекса РФ об административных правонарушениях).

Таким образом, очевидно, следует различать общетеоретическую классификацию правонарушений в виде деления их на преступления и проступки: административные, гражданские и дисциплинарные, а также классификацию отраслевую, в рамках которой можно говорить о конституционных, налоговых, экологических, процессуальных, информационных и других правонарушениях.

2.2 Критерии различия правонарушений и преступлений

Рассматривая проблему соотношения понятий и составов гражданского правонарушения (деликта), дисциплинарного проступка, административного и преступления, отметим, что сравнительный анализ понятий гражданско-правового деликта («torts»), дисциплинарного проступка, административного правонарушения («offence») и преступления («crime») вовсе не вызван праздным любопытством, поскольку, несмотря на то, что все они являются противоправными и общественно опасными деяниями и разновидностями правонарушений, эти понятия все же изначально предполагают виновное посягательство на разные правоохраняемые объекты и цели регулирования, законодательно-отраслевые свойства, особые признаки и составы (элементы правонарушения), санкции и юридические последствия их совершения.

Наиболее общую и полную картину главных оснований для различия сугубо гражданских и уголовно-правовых отношений и упорядочивающих их предметных отраслей права и государственных законов дал известный немецкий философ Г. В. Ф. Гегель, который верно подметил: «Право, касающееся собственности, является предметом гражданского права; право, касающееся личности, является предметом уголовного права» [6 с. 200]. Известный английский философ и мыслитель Д. Юм также верно заметил, что разные виды правонарушений и преступлений «обозначают разные степени осуждения и неодобрения, которые, однако, в своей основе все весьма близки друг другу, и достаточное объяснение одного из них легко приведет нас к правильному представлению о других, а это имеет гораздо большее значение в отношении вещей, чем в отношении словесных наименований» [22, с. 368].

Дело в том, что некоторые гражданско-правовые нарушения, дисциплинарные проступки, административные правонарушения могут при определенных условиях и обстоятельствах законодательно переходить в разряд соответствующих составов преступлений, предусмотренных конкретными положениями уголовного законодательства. Так, гражданско-правовая сделка или договор, заключенные в противоречии с идей права, правопорядка, нравственности и положениями действующего законодательства (ст.ст. 168 и 169 ГК РФ), не только являются гражданским правонарушением со всеми вытекающими из него юридическими последствиями, но также могут содержать в себе составы тех или иных уголовно наказуемых деяний, предусмотренных, например, ст. 179 УК РФ («Принуждение к совершению сделки или к отказу от ее совершения»). А некоторые виды дисциплинарных проступков или административных правонарушений в зависимости от объекта и цели посягательства, умысла или правового положения субъекта правонарушения, степени общественной опасности и тяжести его последствий могут законодательно определяться в качестве соответствующих преступлений.

Гражданское право и закон призваны прежде всего определять и регулировать основания возникновения и порядок осуществления права собственности и других имущественных и неимущественных прав, договорные правоотношения и иные хозяйственные обязательства, которые возникают из действий причинения вреда или невыполнения взятых на себя обязательств со стороны равноправных договаривающихся между собой сторон-контрагентов. В связи с этим гражданско-правовое нарушение, или деликт, представляет собой неисполнение или ненадлежащее, несвоевременное исполнение лицом предусмотренных действующим гражданским законодательством или заключенным договором обязанностей в связи с нарушением субъективных гражданских прав другого заинтересованного в гражданско-правовой сделке или договоре лица.

В случае совершения гражданского правонарушения виновное лицо обязано либо добровольно, либо на основании соответствующего судебного или арбитражного решения возместить своему контрагенту причиненный ему вред, компенсировать и восстановить нарушенное право (достоинство, честь, доброе имя или деловую репутацию, причиненный материальный вред) путем уплаты соответствующего санкционированного законом штрафа, неустойки (пени) и возмещения причиненных убытков [19, с. 36-42]. Иными словами, гражданское право упорядочивает в основном частные дела без достижения правомерных целей нравственного преображения личностей участников гражданского оборота, а его нормы устанавливаются в действующих гражданских кодексах, законах, подзаконных актах, указах главы государства, постановлениях правительства, актах различных министерств и других предусмотренных законом органов исполнительной власти [14, с. 41-46].

В отличие от гражданского, трудового, административного права и закона уголовное законодательство в виде кодексов нацелено главным образом на упорядочение не имущественных, корпоративно-трудовых или служебно-дисциплинарных, или государственно-управленческих правоотношений, которые являются объектом и предметом их регулирования, а наиболее важных социально-государственных правоотношений и общего правопорядка и, в особенности, на душевно-психологическое преображение и исправление осужденной виновной личности преступника, даже если нанесенный им вред и ущерб другим лицам и обществу имеют материальный, имущественный или иной неимущественный характер. Иными словами, нормы уголовного законодательства носят общеобязательный (императивный для всех правосубъектных людей) характер, за исключением некоторых особых случаев по делам так называемого «частного обвинения», когда примирительное согласие противостоящих друг другу сторон (например, при нанесении потерпевшему лицу оскорбления, легких телесных повреждений и т.п.) является достаточным основанием для прекращения начатого разбирательства уголовного дела соответствующим судом.

В тех случаях, когда гражданско-правовые нарушения по своим признакам и своему составу формально совпадают с некоторыми видами законодательно предусмотренных и уголовно наказуемых преступлений (ст.ст. 129 и 130 УК РФ), последние все же ощутимо отличаются от них примененными способами и фактическими обстоятельствами своего совершения, в частности, при совершении оскорбительных или клеветнических действий совершеннолетним лицом, имеющим особое правовое положение или судимость, посредством использования средств массовой информации, при наличии особых размеров объективно причиненного морального и материального ущерба. С этими правовыми особенностями, естественно, законодательно согласуются также процессуальные порядки и сроки судебного рассмотрения совершенного вида правонарушения или преступления, а также процессы разрешения возникшего правового спора и конфликта. При этом различаются также меры правового воздействия на личность и поведение правонарушителя или преступника, т.е. предусмотренные законом санкции, направленные прежде всего на духовно-нравственное преображение и исправление осужденного лица и необходимую гарантию безопасности и надежной защиты общества [17, с. 10-15].

Например, предусмотренное ст. 167 УК РФ преступление в виде умышленного уничтожения или повреждения чужого имущества отличается от соответствующего гражданского правонарушения в виде повреждения чужого имущества в основном содержанием объективной стороны (пра-воохраняемого объекта) состава уголовно наказуемого правонарушения и обязательно предполагает причинение вменяемым совершеннолетним лицом значительного морального и материального вреда и ущерба. То же противоправное и общественно опасное деяние, предусмотренное ст. 168 УК РФ, совершенное без умысла и по неосторожности (субъективная сторона), для правильной своей юридической квалификации предполагает уже иные фактические последствия, т.е. причинение ущерба в значительно большем размере.

Гражданское и уголовное право и законодательство отличаются друг от друга не только характерными особенностями правоохраняемых объектов и предметов регулируемых ими правоотношений, но также правомерными целями и способами государственно-правового воздействия на личность самих нарушителей запретов, ограничений и иных требований гражданского и уголовного законодательства. В связи с этим гражданско-правовая мера по справедливому восстановлению нарушенного права в форме реституции («restitution») и компенсации («compensation»), в отличие от уголовно-правового воздействия, имеющего цели возмездия, кары, предупреждения, исправления личности правонарушителя и восстановления нарушенного законного права потерпевшего лица, не имеет конечной цели преобразования личного склада и характера, духовно-нравственной, ценностно-мировоззренческой установки и психологической предрасположенности личности правонарушителя, а только преследует цель правовосстановления и исполнения добровольно взятых на себя сторонами гражданских правоотношений конкретных договорных обязательств между равноправными участниками гражданского оборота, либо добровольное или принудительное заглаживание личного имущественного или иного неимущественного вреда в пользу ущемленной стороны. Здесь правоотношения носят в основном имущественный характер и потому обычно разрешаются имущественной компенсацией нанесенного лицу имущественного или неимущественного (достоинство, честь, имя) вреда.

Полагаем уместным заметить, что согласно законодательству некоторых современных европейских государств (например, Великобритании, Германии, Италии) цели уголовного законодательства нередко сочетаются с исполнением целей гражданского законодательства. В этих случаях осужденные в уголовном порядке лица обязываются выплатить потерпевшему лицу справедливую денежную компенсацию в размере причиненного совершенным преступлением вреда, включая оплату расходов на лечение, усиленное питание потерпевшего либо на погребение погибшего лица. Очевидно, что такая форма материально-правового возмещения (компенсации) причиненного преступлением вреда не может быть применена при совершении виновным лицом того или иного сугубо гражданского, дисциплинарного или административного правонарушения.

Несмотря на свои подчас весьма тонкие характерные и содержательные различия, некоторые нормы гражданского, дисциплинарного, административного и уголовного права и законодательства имеют довольно тесную генетическую взаимозависимость и степени взаимного перехода друг в друга. Дело в том, что гражданское, административное и уголовное право и закон упорядочивают отношения в сфере осуществления как хозяйственной и предпринимательской деятельности, так и обязательной уплаты государственных налогов и таможенных пошлин. Меры уголовного воздействия на нарушителей дисциплинарного и административного законодательства усиливают уровень необходимой личной ответственности потенциальных правонарушителей [18, с. 77-83] посредством применения к виновным лицам соответствующих карательных санкций и наказаний за осуществление незаконной предпринимательской деятельности, уклонение от уплаты налогов и таможенных пошлин. И это как правомерно, так и целесообразно для поддержания устойчивого социального правопорядка.

При внимательном рассмотрении можно заметить, что между целями и содержанием административных правонарушений (проступков - «administrative offences») и преступлений («crimes») имеется намного больше сходных признаков и черт, нежели между характером и составами гражданского правонарушения и преступления. Подобно преступлению административное правонарушение представляет собой противоправное, виновное умышленное или неосторожное деяние (действие или бездействие), посягающее на общественный или государственный порядок (порядок осуществления публичной власти и управления), личные и имущественные права и свободы граждан, порядок осуществления трудовой или иной служебной деятельности, а также на законодательно установленный социальный правопорядок в целом.

При этом общее между характером и содержанием административного правонарушения и преступления состоит также в том, что одни и те же общественные правоотношения могут регулироваться нормами как уголовного, так и административного законодательства, особенно если объекты правового регулирования по своему характеру и содержанию (составу и элементам) очевидно совпадают друг с другом. Так, нарушение правил безопасности дорожного движения предусматривается нормами как административного, так и уголовного законодательства. Однако в одном случае особое внимание законодателя уделяется правомерной защите жизни, здоровья и собственности людей, а в другом случае - строгому соблюдению законодательно установленного порядка дорожного движения и эксплуатации транспортных средств. В подобных случаях административное правонарушение может перерасти в соответствующее преступление, если оно связано с неосторожным причинением среднего или тяжкого вреда здоровью людей либо с причинением крупного материального или иного вида вреда многим пострадавшим людям.

Поскольку в отличие от понятия «противоправность» (противоречие надлежащей идее права и закона) понятие «степени общественной опасности» или понятие «значительности» причиненного вреда относительны и могут существенно различаться в разных государствах или в одном и том же государстве в разное время, то всегда сохраняется скрытая (потенциальная) и явная (реальная) возможность взаимного превращения (трансформации) [13] некоторых видов гражданско-правовых, дисциплинарных, административных правонарушений в соответствующие виды преступлений, и наоборот, в зависимости от уровня устойчивости общества и правопорядка в нем, а также духовного, нравственного, идеологического, экономического и политического состояния данного общества в целом. В этом и состоит существенная относительность понятий правонарушения и преступления в разных странах в разное время.

В этих случаях правомерные и целесообразные критерии и процессы криминализации или декриминализации отдельных человеческих деяний и поступков определяются духовно-нравственным характером, зрелостью и уровнем национального правосознания и официальной государственной оценкой правоохраняемых объектов и общественных правоотношений. Например, в связи с так называемой политико-идеологической «либерализацией» и «демократизацией» прежних общественных правоотношений в постсоветской России и производной от нее существенной реформой действующего гражданского, трудового, административного и уголовного законодательства было декриминализировано (исключено из текста УК) деяние, связанное с «потравой посевов», которое впоследствии «перекочевало» в ст. 96 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях. С другой стороны, такое административное правонарушение, как «необоснованное массовое отключение электроэнергии, которое угрожает нормальному жизнеобеспечению общества», ввиду возросшей степени общественной опасности и тяжести его фактических и возможных последствий, было криминализировано (введено и предусмотрено в тексте УК) и стало рассматриваться российским законодателем в качестве противоправного, общественно опасного и уголовно наказуемого деяния, т.е. преступления.

По своему характеру административно-правовые нарушения отличаются от предусмотренных в УК РФ преступлений не только естественными особенностями правоохраняемых объектов и размерами причиненного отдельным людям и обществу вреда, но и способами, средствами, местом и временем их фактического совершения. Так, ст.ст. 256 и 258 УК РФ предусматривают уголовно-правовую ответственность за незаконную добычу водных животных и растений, за незаконную охоту и имеют своими существенными признаками применение самоходного транспортного плавающего средства, взрывчатых или химических веществ, электротока либо иных способов их массового истребления, либо истребление определенных видов животных и растений в период и в местах их нереста или миграционных путях к ним, на территориях заповедника или заказника, или в зоне экологического бедствия или чрезвычайной экологической ситуации. В противном случае все вышеперечисленные противоправные и общественно опасные деяния должны быть рассмотрены в качестве гражданско-правовых или административных правонарушений со всеми вытекающими из этого юридическими санкциями и последствиями для правонарушителей.

Как видно, между некоторыми составами гражданско-правовых правонарушений, административных проступков и преступлений границы достаточно относительны и подвижны (например, в случаях мелкого хищения имущества, мелкого хулиганства или контрабанды). Является любопытным тот факт, что с 1968 года в Японии разница между административным проступком («offence») и преступлением («crime») состояла в том, что при нарушении правил дорожного движения, а также добровольной и своевременной уплате штрафа провинившимся водителем совершенное правонарушение первоначально рассматривалось как административное правонарушение, а в случае противоправного и полного его отказа от своевременной уплаты наложенного на него штрафа то же самое административное правонарушение автоматически переходило в разряд преступления и влекло соответствующие юридические последствия: возбуждение соответствующего уголовного дела, предъявление личного обвинения, осуждения и применение к нему мер уголовного воздействия и наказания в виде длительного ареста, принудительного привлечения к выполнению исправительных работ, наложения на виновное лицо пятна судимости и т.д.

Предусмотренные законом составы определенных видов дисциплинарных проступков, административных правонарушений и преступлений могут отличаться друг от друга не только характером право-охраняемых ценностей (объектов и целей), но и возрастными особенностями виновного субъекта конкретного правонарушения, поскольку субъектами административного правонарушения могут быть только лица, достигшие шестнадцатилетнего возраста, тогда как субъектами некоторых видов преступлений (например, убийства, грабежа и т.д.) могут быть также лица более раннего возраста, например, четырнадцатилетние подростки. Между процессами привлечения к административной и уголовно-правовой ответственности, а также в порядке назначения и применения административного и уголовного наказания имеются существенные различия как по их характеру, целям и содержанию, так и по процедурам и срокам их применения и отбывания. Привлечение к административной ответственности осуществляется в большинстве случаев в протокольной форме и не только судебными, но и другими органами государственной власти и управления.

Дисциплинарные проступки, гражданско-правовые и административные правонарушения предусматриваются нормами и положениями соответствующей отрасли законодательства: уставами, положениями, кодексами и законами, конституционными положениями, нормативными актами о государственной службе, о правовом положении (статусе) и полномочиях (компетенции) органов государственной власти и управления. За совершение административного правонарушения виновное лицо привлекается к административной ответственности как со стороны суда, так и со стороны определенных органов: специальных инспекций, комиссий, служб, которые по закону правомочны наложить на правонарушителя различные виды административного наказания: административный арест сроком до пятнадцати суток, штраф, предупреждение, изъятие (конфискацию) у него предмета или орудия правонарушения, лишение его специального права (личного права на охоту, права на управление транспортными средствами), исправительные работы, административно-правовое выдворение (депортация) незаконопослушных иностранных граждан и лиц без гражданства (апатридов) за пределы национально-государственной территории и иные правомерные способы поддержания надлежащего социального правопорядка [16, с. 24-32].

Как правило, административные санкции и наказания, подобно соответствующим видам уголовного наказания, имеют основной целью применения к правонарушителям необходимого и достаточного правового воздействия на личность самого правонарушителя для общего и частного предупреждения (превенции), гарантии социальной безопасности и поддержания устойчивого правопорядка, но не их душевного исправления или духовно-нравственного перевоспитания. Что касается содержания внешне сходных друг с другом административных и уголовных наказаний, т.е. денежного штрафа, личного ареста, применения исправительных работ, то они, естественно, отличаются друг от друга по характеру, целям, режимам, размерам и срокам применения. Так, размер штрафа как уголовного наказания, как правило, существенно превосходит размер административного штрафа, а двухнедельный административный арест правонарушителя гораздо короче шестимесячного уголовно-правового ареста осужденного преступника.

Примечательно то, что арест преступника как один из основных видов уголовного наказания может применяться ко всем преступникам, деяния которых подпадают под санкции соответствующей нормы уголовного закона, тогда как административный арест не может применяться к таким категориям лиц, как беременные женщины, женщины, имеющие детей в возрасте до двенадцати лет, а также к лицам, не достигшим возраста восемнадцати лет, и инвалидам первых двух групп. В отличие от уголовного наказания административное наказание как мера необходимого правового воздействия на личность правонарушителя не влечет за собой правовое положение судимости правонарушителя. В порядке исключения за совершение административных правонарушений военнослужащие и призванные на военные сборы военнообязанные, а также лица, на которых распространяется действие соответствующих дисциплинарных уставов или специальных положений о служебной или воинской дисциплине, несут дисциплинарную ответственность. К особой дисциплинарно-правовой ответственности правонарушителей в этих случаях привлекают уполномоченные лица (командир или иной начальник данного воинского подразделения).

Существенно отличаются друг от друга порядок и сроки возможного обжалования привлеченными к правовой ответственности лицами вопроса обоснованности и законности принятых решений об административных наказаниях и судебных приговоров по уголовным делам. В отличие от гражданско-правовых, административных и уголовно-правовых нарушений дисциплинарные проступки представляют собой правонарушения, которые, как правило, совершаются в сфере служебных правоотношений и связаны с нарушением государственно-правового принципа служебной зависимости, т.е. иерархического порядка узаконенных правоотношений подчиненности людей по совместно выполняемой ими службе, учебной, трудовой или воинской дисциплины.

Дисциплинарные проступки отличаются от иных правонарушений прежде всего особенностями правоохраняемого объекта и целями своего законодательного регулирования. Они связаны главным образом с соподчиненной служебной деятельностью различных правовых субъектов и должностных лиц (начальников и подчиненных), т.е. особой системой отношений власти-подчинения, объективной стороной своего состава, выраженного в причинении существенного вреда интересам ежедневно выполняемой службы, а также особенностями правового положения (статуса) самих субъектов таких правоотношений. Так, если военнослужащий не исполняет правомерного приказа своего начальника, отданного в установленном порядке, и при этом наносит существенный вред интересам воинской службы, то такое правонарушение образует состав уголовно наказуемого преступления, предусмотренного ст. 332 УК РФ. Однако если данный противозаконный поступок не причиняет существенного вреда установленному служебному и общегосударственному порядку, то он рассматривается в качестве дисциплинарного проступка, влекущего за собой, как правило, не лишение виновного лица свободы, а содержание его на гауптвахте в течение сравнительно непродолжительного срока.

В тех случаях, когда определенные виды дисциплинарных проступков представляют собой значительную, непосредственную и реальную опасность для жизни и здоровья людей, они могут законодательно превращаться (трансформироваться и квалифицироваться) в противоправные и общественно опасные и уголовно наказуемые деяния - преступления. Например, если совершенное трудовое правонарушение в сфере правил должного соблюдения техники безопасности труда со стороны ответственного за их соблюдение лица причиняет здоровью людей тяжкий вред или профессиональную болезнь, то оно уже образует согласно ст. 157 УК РФ отдельный состав преступления, за совершение которого виновные правонарушители привлекаются к такому виду уголовного наказания, как двухлетнее лишение их личной свободы.

Обычно совершение дисциплинарного правонарушения влечет за собой наложение дисциплинарного взыскания со стороны администрации соответствующего учреждения, предприятия или организации, в которых трудится уличенный правонарушитель, либо он привлекается к дисциплинарному взысканию со стороны вышестоящего в порядке служебной подчиненности органа. Предусмотренные законом формы дисциплинарной ответственности и мер взыскания представляются в виде замечания, выговора, строгого выговора, перевода на нижеоплачиваемую работу сроком до трех месяцев, или смещения на низшую должность на тот же временной срок. При систематическом совершении правонарушений, таких как прогулы, появление на работе в нетрезвом состоянии и т.п., возможно также последующее увольнение виновного правонарушителя. Все вопросы наложения дисциплинарных взысканий, равно как и порядок их законного обжалования и снятия, регулируются законодательством о государственной службе, о труде, типовыми правилами внутреннего трудового распорядка, специальными положениями и соответствующими служебными и дисциплинарными уставами.

Говоря о случаях привлечения к дисциплинарной ответственности, отметим, что на основании ст. 192 ТК РФ работник за виновное неисполнение или ненадлежащее исполнение своих трудовых обязанностей может быть подвергнут различным видам дисциплинарных взысканий. Действующий ТК РФ допускает возможность установления в федеральных законах и уставах положений о дисциплинарных наказаниях для отдельных категорий работников. Однако в ныне действующем российском законодательстве для работников регистрирующих органов государства до сих пор отсутствуют необходимые и соответствующие нормы правовой дисциплинарной ответственности, которые предусматривали бы конкретные взыскания за допущенные ими правонарушения, например, при государственной регистрации в России юридических лиц.

Общая административно-правовая ответственность должностных лиц предусмотрена также ст. 2.4 КоАП РФ. Должностные лица подлежат административной ответственности за совершение административных правонарушений в связи с неисполнением либо ненадлежащим исполнением возложенных на них служебных обязанностей. К сожалению, практика применения действующего российского законодательства знает немного примеров привлечения регистрирующих органов государства и их должностных лиц к юридической (гражданской, дисциплинарной, административной или уголовной) ответственности за незаконное разглашение тайных сведений, полученных от заявителей и юридических лиц. Административно-правовая ответственность устанавливается также на основании чч. 1 и 2 ст. 14.25 КоАП РФ, когда должностные лица регистрирующего органа несвоевременно или неточно вносят записи о юридическом лице в ЕГРЮЛ, или за их незаконный отказ в своевременном предоставлении реестровых сведений. Во всех подобных случаях виновные должностные лица могут быть также привлечены к административной ответственности и подвергнуты наказанию в виде наложения на них административного штрафа.

В российском законодательстве действуют такие положения, в которых сразу предусматриваются похожие виды дисциплинарного, административного или уголовно-правового наказания. Например, ст. 183 УК РФ «Незаконные получение и разглашение сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну» устанавливает: «Собирание сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну, путем похищения документов, подкупа или угроз, а равно иным незаконным способом наказывается взысканием денежного штрафа, либо исправительными работами, либо в уголовно-правовом порядке посредством лишения виновного лица свободы».

Подобно гражданскому правонарушению (деликту), административному и дисциплинарному проступку, предусмотренное уголовным законодательством преступление также является противоправным, общественно опасным, виновным поступком тех или иных предусмотренных законом лиц, которые несут правовую ответственность и к которым применяются определенные санкции, соответствующие и соразмерные с совершенными ими противоправными деяниями. Тем не менее очевидно, что в отличие от гражданско-правовых правонарушений, административных, дисциплинарных и иных проступков преступление связано с установленной законом уголовно-правовой ответственностью, с существенно и качественно более строгими мерами правового воздействия на личность правонарушителя и наказанием, поскольку при совершении преступления нарушаются наиболее важные правоохраняемые объекты, ценности и общественные правоотношения, что неизбежно расшатывает установленный общественный и государственный правопорядок.

На фоне иных рассмотренных нами разных видов правонарушений можно заключить, что в правовом контексте всякое преступление представляет собой прежде всего противоправное, общественно опасное и виновное деяние, совершенное определенными законом правовыми субъектами (вменяемыми и совершеннолетними лицами, достигшими определенного возраста, либо являющимися по закону конкретными должностными лицами) в нарушение системы правоохраняемых уголовным законодательством объектов, правомерных ценностей и целей (жизни, здоровья, чести, достоинства, имущества, прав и свобод людей, их безопасности, собственности, законной деятельности, социального мира и здоровой окружающей среды) и целостности социальных правоотношений, составляющих и образующих надлежащий общественный правопорядок.

Как видно, существенным и отличительным моментом в верном определении понятия уголовно наказуемого преступления после противоправности является определенная степень общественной опасности, проявление свободной и злой воли в форме неправды, обмана, насилия или грубой неосторожности, от которых следует избавить обезличенную, отчужденную или искаженную (деформированную) и расщепленную душу виновного правонарушителя как предусмотренного законом субъекта совершенного вида преступления, духовно и нравственно преобразить, исправить ее и восстановить в нем добрую, свободную и ответственную волю и правомерное поведение посредством определенного духовно-психологического, мировоззренческого и образовательно-культурного воздействия на его личность в форме уголовного наказания в соответствующих пенитенциарных учреждениях государства. В таком контексте понятие уголовного наказания производно от понятия преступления, равно как и должный вид, размеры и режимы исполнения благотворного для преступника и общества наказания. Именно поэтому сами категории тяжести преступлений необходимо теоретически и научно обосновать и выводить из самого характера преступления и степени его потенциальной и реальной общественной опасности и его фактических последствий и размеров причиненного вреда или ущерба.

Между тем не всегда правомерно и целесообразно различать разные виды правонарушений от преступления только в зависимости от размера причиненного вреда. Представляется, что одной из основных причин такого превратного подхода к решению теоретического, научного, законодательного и практического определения видов преступлений и размеров видов взысканий и наказаний является прежде всего недостаточная определенность или полное отсутствие в известных действующих уголовных законодательствах четкого определения самого понятия преступления, либо его довольно поверхностное, бездуховное, примитивное, необоснованно узкое, сугубо «фарисейское, книжническое и законническое», позитивистское понимание, в котором отсутствуют свойственные ему необходимые признаки противоправности и виновности общественно опасного деяния, что нередко является питательной почвой для законодательного, толковательного и правоприменительного произвола [5, с. 3-12].

Представляется, что понятия разных видов правонарушений и преступлений и производных от них законодательных санкций, видов и размеров взысканий и наказаний должны основываться и строиться на таких существенных правомерных критериях, как изначальная богопротивность и противоправность, неправомерность, ответственность и виновность, мера потенциальной и реальной общественной опасности предполагаемого противоправного деяния для наиболее значимых правоохраняемых объектов и правоотношений и сила нарушения целостности и устойчивости надлежащего социального правопорядка. Вполне очевидно то, что общее между понятиями разных видов правонарушений (гражданско-правовых, административных, дисциплинарных, трудовых) и преступлением состоит в том, что все они представляют собой нарушение надлежащей и непреходящей идеи права и производного от нее правомерного, целесообразного и общеобязательного закона. Дело в том, что слова «правонарушение» («offence») и «преступление» («crime») в первоначальном смысле означают умышленные или неосторожно совершенные юридически вменяемым виновным лицом деяния (действие или бездействие) в виде свободного и волевого поведения, посредством которого предусмотренное законом лицо как субъект права переступает или переходит определенные идеей права и правомерным законом границы, пределы, меру чего-то надлежащего, должного, дозволенного в правомерном государстве и духовно просвещенном обществе.

Исходя из этого правомерные и целесообразные категории и степени тяжести разных видов правонарушений и преступлений и установленная законом мера строгости соответствующих (гражданско-правовых, административных, дисциплинарных, уголовных) взысканий и наказаний должны теоретически устанавливаться и научно определяться не только и не столько очевидными общественно опасными последствиями противоправного деяния, сколько направлением и силой противоправности и злой воли правонарушителя, характером и последствиями совершенной им неправды и обмана, примененного насилия, проявленной небрежности, связи правонарушения и преступления со способом, местом, временем и повторностью совершенных конкретным лицом правонарушений, которые перерастают в новое качество более тяжкого преступления.

Все эти основные правомерные и целесообразные критерии научно-правового и законодательного определения системы соответствующих друг другу правонарушений, преступлений, взысканий и наказаний должны в полной мере быть законодательно учтены при установлении отдельной нормы и все системы гражданско-правовой, административной, дисциплинарной или уголовной ответственности вместе с конкретными видами и размерами подлежащих практическому применению восстановительных, предупредительных или карательных санкций закона. Именно эти правомерные критерии верного определения различных видов правонарушений и преступлений, а также взысканий и наказаний впоследствии должны определять вид, порядок и особенности процесса дознания, следствия и судопроизводства, применения тех или иных взысканий и исполнения соответствующих наказаний, включая порядок, режим и сроки оставления виновного или осужденного лица в состоянии ограничения или лишения свободы и положения его судимости на определенный срок. Есть надежда, что такой подход к решению указанных проблем в какой-то мере убережет законодателей, правоприменителей и судей от неосознанного или предумышленного безответственного произвола, даст им определенные духовно-правовые основания для правомерного узаконения, необходимой и целесообразной криминализации или декриминализации совершаемых правонарушений.

В связи с этим примечательно то, что за осуществление той или иной коммерческой организацией незаконной предпринимательской деятельности российское законодательство предусматривает не только административно-правовую, но и уголовно-правовую ответственность. Так, например, ст. 170.1 УК РФ «Фальсификация единого государственного реестра юридических лиц, реестра владельцев ценных бумаг или системы депозитарного учета» устанавливает, что «Представление в орган, осуществляющий государственную регистрацию юридических лиц^ документов, содержащих заведомо ложные данные, в целях внесения в единый государственный реестр юридических лиц™ недостоверных сведений об учредителях (участниках) юридического лица, о размерах и номинальной стоимости долей их участия в уставном капитале хозяйственного общества, о руководителе постоянно действующего исполнительного органа юридического лица или об ином лице, имеющем право без доверенности действовать от имени юридического лица, либо в иных целях, направленных на приобретение права на чужое имущество» наказывается штрафами разных размеров либо лишением свободы на срок до двух лет.

Статья 171 УК РФ «Незаконное предпринимательство» предусматривает, что осуществление предпринимательской деятельности без регистрации или с нарушением правил регистрации, а равно представление в орган, осуществляющий государственную регистрацию юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, документов, содержащих заведомо ложные сведения, либо осуществление предпринимательской деятельности без лицензии в случаях, когда такая лицензия обязательна, если это деяние причинило крупный ущерб гражданам, организациям или государству либо сопряжено с извлечением дохода в крупном размере, наказывается штрафом, либо обязательными работами, либо арестом. То же противоправное деяние, совершенное организованной группой либо сопряженное с извлечением дохода в особо крупном размере, наказывается штрафами различных размеров либо принудительными работами на срок до пяти лет, либо лишением виновного лица свободы на срок до пяти лет.

Таким образом, по итогам 2 главы можно сделать вывод о том, что для верного разделения сфер действия разных отраслей права и законодательства (гражданского, трудового, административного, уголовного) необходимы также основательная теоретическая и научная разработка правомерных и целесообразных критериев различения схожих по своим внешним признакам и составам (элементам) правонарушений и преступлений, уточнение их характерных общих и особых признаков и элементов, а также правомерных целей, видов и размеров необходимого и достаточного организационного и материального воздействия на правонарушителей и преступников посредством своевременного применения к ним справедливых и законных взысканий и личных (особенно уголовных) наказаний для предупреждения и пресечения подобных правонарушений и преступлений, законное установление и постоянное поддержание надлежащего устойчивого социального правопорядка.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Понятие «правонарушения» было рассмотрено с точки зрения междисциплинарного взаимодействия. А также выявлены четыре основных признака, которыми характеризуется правонарушение. Два из них — деяние и социальная вредность — показывают производность правонарушения от социальных условий жизни общества и его негативную социальную значимость. Два других — противоправность и виновность — раскрывают специально-юридические черты и сконструированы правовой наукой в качестве инструментальных понятий, позволяющих правоохранительным органам конкретизировать ответственность за совершенное правонарушение. Все это дает возможность определить правонарушение как социально вредное, противоправное и виновное деяние личности.

Таким образом, правонарушение можно определить как виновное, противоправное действие (бездействие) лица, причиняющее вред обществу, государству или отдельным лицам. Систему наиболее общих, типичных и существенных признаков отдельных разновидностей правонарушений отражает состав правонарушения. К числу обязательных элементов любого состава правонарушений относятся: объект правонарушения, объективная сторона правонарушения, субъект правонарушения, субъективная сторона правонарушения.

Объектом правонарушения являются общественные отношения, регулируемые и охраняемые правом.

Объективная сторона показывает его выражение вовне. Содержание объективной стороны составляют: противоправные деяния, его общественно вредные последствия и причинная связь между деянием и наступившими последствиями.

Субъектом правонарушения признается достигшее определенного возраста деликтоспособное, вменяемое лицо, а также социальные организации.

С субъективной стороны всякое правонарушение характеризуется наличием вины, то есть психическим отношением лица к содеянному.

Правонарушения делятся на проступки и преступления. Преступления отличаются максимальной степенью общественной опасности (вредности). Они посягают на наиболее значимые, существенные интересы общества, охраняемые от посягательств уголовным законодательством. Проступки отличаются меньшей степенью общественной опасности, совершаются в различных сферах общественной жизни, имеют разные объекты посягательства и правовые последствия.

Существуют два основных направления в проблеме исследования причин правонарушений. Представители одного из них исследовали преступность как социальное явление, представители другого – как явление биологическое. Известны и попытки соединения двух этих направлений в одно.

Правонарушения были, есть и, по-видимому, будут. Задача правоохранительных органов вести активную последователь­ную борьбу с ними, однако только они не в состо­янии значительно снизить масштабы их распространенности в обществе. Для этого необходимо проведение комплекса эконо­мических, социально-политических, организационных меро­приятий, направленных на укрепление экономической системы, повышение материального благосостояния, сознательности, ин­формированности и культуры граждан, наведение порядка и ста­бильности в развитии общественных отношений.

Большая роль отводится правовоспитательной работе. Граж­дане должны быть информированы о правовых требованиях, предъявляемых к ним государством. Ведь иногда нарушение пра­вовых предписаний связано не с антисоциальной установкой личности, а с незнанием содержания правовых актов (оформле­ние некоторых документов, соблюдение последовательности действий и т.п.). Для устранения некоторых правонарушений важно проведение медико-биологических мероприятий против алкоголизма, наркомании.

Для верного разделения сфер действия разных отраслей права и законодательства (гражданского, трудового, административного, уголовного) необходимы также основательная теоретическая и научная разработка правомерных и целесообразных критериев различения схожих по своим внешним признакам и составам (элементам) правонарушений и преступлений, уточнение их характерных общих и особых признаков и элементов, а также правомерных целей, видов и размеров необходимого и достаточного организационного и материального воздействия на правонарушителей и преступников посредством своевременного применения к ним справедливых и законных взысканий и личных (особенно уголовных) наказаний для предупреждения и пресечения подобных правонарушений и преступлений, законное установление и постоянное поддержание надлежащего устойчивого социального правопорядка.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

  1. Гражданский кодекс Российской Федерации
  2. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях
  3. Конституция Российской Федерации
  4. Уголовный Кодекс Российской Федерации
  5. Азарян Е.Р. Преступление. Наказание. Правопорядок. СПб., 2004.
  6. Гегель Г. В. Ф. Работы разных лет: в 2 т. Т. 2. М., 1973.
  7. Гогин А.А. Методология исследования правонарушений // Вектор науки Тольяттинского Государственного Университета, 2010. - № 2 (12).
  8. Гогин А.А. Объект правонарушения // Вестник Волжского ун-та им. В.Н. Татищева. Сер. «Юриспруденция». Вып. 47. Тольятти, 2005.
  9. Гогин А.А. О признаках правонарушения // Вестник Волжского ун-та им. В.Н. Татищева. Сер. «Юриспруденция». Вып. 47. Тольятти, 2005.
  10. Гогин А.А. Понятие и сущность правонарушения // Вестник Волжского ун-та им. В.Н. Татищева. Сер. «Юриспруденция». Вып. 47. Тольятти, 2005.
  11. Вопленко Н.Н. Проблемы теории и истории государства и права. Понятие, основные признаки и виды правонарушения //Вестник ВолГУ. 2005. №7.
  12. Кудрявцев В.Н. Правонарушение // Общая теория государства и права / Под ред. М.Н. Марченко. Т. 3. М., 2001. С. 454.
  13. Осипян Б.А. Дух правометрии, или основание межерологии права: монография. М.: Юрлитинформ, 2009. 656 с.
  14. Осипян Б.А. Критерии правомерного толкования гражданско-правовых договоров // Нотариус. 2011. N 6. С. 41-46.
  15. Осипян Б.А. Критерии правомерного различения понятий и составов гражданского правонарушения (деликта), дисциплинарного проступка, административного правонарушения и преступления // Юридическая наука и правоохранительная практика, 2016.
  16. Осипян Б.А. Надлежащий социальный правопорядок как первооснова и конечная цель действия человеческого правосознания и правомерного закона // «Черные дыры» в российском законодательстве. 2016. N 1. С. 24-32.
  17. Осипян Б.А. Обоснование неправомерности смертной казни и пожизненного лишения свободы // Уголовно-исполнительная система. 2011. N 3. С. 10-15.
  18. Осипян Б.А. Основание и система правовой ответственности и наказания: различение понятий «imputatio», «indictare», «sanctio», «poena» // Современное право. 2007. N 5. С. 77-85.
  19. Осипян Б.А. Ответственность за неисполнение и неправомерное расторжение гражданских договоров // Право и экономика. 2007. N 11. С. 36-42.
  20. Спиридонов И.И. Теория государства и права. – М.: 1995.
  21. Шабуров А.С. Правомерное поведение. Правонарушение. Юридическая ответственность // Теория государства и права. М., 2004. С. 262.
  22. Юм Д. Соч.: в 2 т. Т. 2. М., 1966.

Смирнова Ирина Владимировна

21 июня 2019 года

СПИСОК ДЛЯ ТРЕНИРОВКИ ССЫЛОК