Формы правления в прошлом и настоящем.

Содержание:

Введение

В государствоведении установилось понятие формы правления как организации высших органов государственной власти: порядок их образования, принципы их взаимоотношений между собой, степень участия народных масс в их формировании и деятельности. В понятие "форма правления" включаются отношения между государством и населением, между высшими государственными органами, между этими органами и центрами экономической и политической власти, политическая среда, в которой реализуются все эти отношения. Форма правления - это юридическая, а не содержательная характеристика государственного строя.

Среди государств встречаются республики и монархии. Определив государство как монархию или республику, мы узнаем о нем очень немного. Республики различаются по формам, и монархии столь же многообразны. Встречаются формы правления, которые нельзя отнести ни к республикам, ни к монархиям.

Цель работы – анализ формы правления как элемента государственности.

Задачи работы: - анализ элементов формы государства;

- рассмотрение федерализации как способ изменения формы государства;

- анализ понятия "форма правления" и проблема исторической изменчивости представлений о его содержании;

- изучение видов форм правления.

Глава 1. ФОРМА ГОСУДАРСТВА: ПОНЯТИЕ, ВИДЫ, ОСНОВНЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ

1.1. Элементы формы государства

Сегодня существуют два классических подхода к понятию "форма правления": узкий и широкий. С точки зрения узкого подхода понятие формы правления связано, по существу, с положением одного лица - главы государства. Широкий подход к понятию формы правления включает отношения между органами государства и центрами экономической и политической жизни. Политическая форма правления не исчерпывается положением одного лица. При классификации необходимо учитывать разные взаимоотношения главы государства с парламентом и правительством, но, будучи формой правления, они не могут включать всю политическую среду. Таким образом, в любом случае форма правления - характеристика структуры и взаимоотношений органов законодательной и исполнительной власти или других основных органов государства в тех странах, где нет деления на законодательную, исполнительную, судебную власть, а принята концепция "республики советов". В ряде стран для характеристики особенностей формы правления имеет значение и деятельность органов конституционного надзора (верховных и конституционных судов, конституционных советов), некоторых других государственных органов, участвующих в управлении государством.

Весьма примечательна классификация форм правления, предложенная К.А. Писаренко. Он считает, что монархия сама по себе не является формой правления. Она лишь фундамент, стержнеобразующий элемент подлинных форм правления. Классификация форм правления не может производиться исходя из числа правящих лиц, так как число управляющих всегда постоянно - исполнительная власть всегда принадлежит одному человеку. Он приводит классификацию форм правления не только по объему полномочий, но и по характеру преемственности власти. Таким образом, у автора получилось четыре основные формы правления: абсолютно-наследственная монархия, конституционно-наследственная монархия, конституционно-выборная монархия и абсолютно-однопартийная монархия^[1].

Стремительное развитие государства в конце XIX - начале XX в. убедительно показало различные способы организации высших органов государственной власти, что не укладывается в привычные схемы и классификации. Между тем прежние градации, сложившиеся в конце XVII - первой половине XIX в., изменяются, происходит взаимное восприятие, переплетение элементов различных форм, возникают смешанные и так называемые гибридные формы правления. В.Е. Чиркин считает, что "создание таких форм отражает определенные тенденции современного конституционного развития. В большинстве случаев это - позитивное явление: оно способствует повышению уровня управляемости государства (в тех сферах, где такое повышение соответствует интересам общества)".

Если раньше форма правления, т.е. форма власти, определялась тем, кто стоит во главе государства, и поэтому характеристика "монархия" или "республика" сразу давала представление о государстве, то в XX в. эти понятия стали выступать просто как "родовые", по выражению К. Левенштайна, которые ничего не говорят о его сущности, о том, как, в какой форме осуществляется правление. Понятие "монархия" и понятие "республика" сами по себе являются только лингвистической оболочкой, за которой скрываются совершенно разные политические формы... Как форма государства "монархия" и "республика" не плохие и не хорошие, если соотнести эту форму со свободой политических ценностей... Ценностное суждение зависит от способа правления, т.е. от того, где находится центр политической власти и как она используется для выражения государственной воли и управления государством. С исторической точки зрения монархия только родовое понятие, его суть не может быть понята без пояснений, а природа не познается непосредственно. В этих условиях если можно говорить о форме правления, то не в связи с монархией или республикой, а, скорее, в связи с методами осуществления государственной власти распределением политических центров власти. Именно поэтому в западных исследованиях понятие формы правления раскрывается с помощью исторических экскурсов, описывающих эволюцию политических институтов.

ПомнениюА.В. Малько, в реальной жизни нет форм правления вообще, существующих независимо от конкретной государственно-правовой системы в некоем обобщенном виде. Нет абстрактных монархических или республиканских форм, это теория. На практике же существуют формы правления тех или иных государств, а также их конкретные, обусловленные различными причинами объективные и субъективные разновидности. Следует акцентировать особое внимание на том, что основания для такого подразделения форм правления на их разновидности формирует как современная данной форме правления государства действительность, так и прошлая, сформированная исторически, национальные и иные традиции современности, уровень развития экономики и культуры, общественная жизнь^[2].

Под формой правления можно понимать исторически сложившуюся, обусловленную традициями общественной жизни, уровнем развития экономики и культуры систему формирования и взаимоотношений главы государства и высших органов законодательной и исполнительной власти.

Одной из теоретических проблем в юридической науке является вопрос о понятии и содержании термина "форма политико-территориального устройства".

Необходимо отметить, что термин "государственное устройство" в обыденной жизни, а иногда и в политической литературе употребляется в широком значении для характеристики государственного строя страны, системы государственного управления. В российской науке о государстве многие авторы перестали использовать данный термин как неудовлетворительный для решения задач конституционно-правовых научных исследований и заменили его терминами "политико-территориальное устройство государства", "территориальная организация публичной власти". Однако в эти термины вкладывается различное содержание.

В новейшей отечественной литературе предложен термин "территориальная организация публичной власти"^[3]. Данный термин, конечно, имеет свои положительные стороны, но его различное понимание может повлечь за собой смешение государственной власти и местного самоуправления, трактовку федеративного государства как административно-территориального деления, однопорядковых по содержанию организационных форм публичной власти, хотя на деле это разные по своему содержанию власти.

Как правовой институт территориально-государственное устройство включает в себя: нормы, правовую и политическую практику, определяющие территорию и границы государства; нормы, правовую и политическую практику, связанные с размежеванием компетенции между государством и его составными частями; нормы, правовую и политическую практику о порядке взаимоотношений государства и его составных частей.

В литературе национально-государственное устройство определяется на уровне не понятия, а представления о нем. Когда пишут, что под "национально-государственным устройством" понимается структура государства, характеризующаяся наличием или отсутствием в его составе других государств или государственных образований, статус последних и государства в целом, разграничение между ними компетенции, основы их взаимоотношений, которые вскрывают не его сущность, а фиксируют лишь способ выражения и воплощения этой сущности". А.И. Коваленко подвергает критике такое определение государственного устройства, как "государственное устройство - это обусловленная сущностью государства его территория или национально-территориальная организация, форма государственных связей между государством в целом и его частями, их правовое положение". Постигнуть сущность национально-государственного (государственного) устройства - это значит понять ту форму общественных отношений, которая непосредственно определяет его. Причем сущность государства и сущность его устройства - разные вещи. Если бы государственное устройство было обусловлено сущностью государства, то у однотипных государств была бы тождественная форма. Но при наличии одной и той же сущности им нередко свойственна различная форма политико-территориального устройства. На основании изложенного А.И. Коваленко дает следующее определение: "...национально-государственное устройство, представленное в административно-территориальной или территориально-политической организации государства, способ существования его составных образований, форма общественных отношений".

Некоторые ученые данный термин формулируют следующим образом: "...территориальное устройство или территориальная организация государства - система взаимоотношений между государством в целом, то есть его центральной властью и территориальными составными частями, точнее говоря - их населением и действующими там органами публичной власти". В.В. Маклаков отмечает, что территориальное устройство указывает на то, что существует несколько способов организации отношений между различными вертикальными территориальными эшелонами, центральной властью и нижестоящими уровнями управления, между центром и периферией. Другими словами, под территориальной организацией государства понимается его вертикальное строение и существующая система взаимоотношений между центром и составными частями государства^[4].

Территориальная организация государства может пониматься двояко^[5].

Во-первых, под территориальной организацией понимается само государство как одна из организаций общества, в которой связь между населением и властью осуществляется по территориальному принципу. В отличие от догосударственной организации, когда население было организовано по кровнородственному принципу, государство является классовой организацией общества, при которой обеспечивается осуществление прав и обязанностей граждан по месту их жительства, безотносительно к роду и племени.

Во-вторых, под территориальной организацией государства имеют в виду организацию его территории, определение ее составных частей и организацию взаимоотношений между ними.

Ряд авторов понимают под формой государственного устройства территориальную организацию государственной власти, соотношение государства как целого с его составными частями. Так, В.В. Лазарев понимает под термином "форма государственного устройства" административно-территориальную организацию государственной власти, характер взаимоотношений между государством и составляющими его частями, между центральными и местными органами^[6].

Термин "территориальная организация публичной власти" акцентирует внимание на связи территориальной организации не столько собственно с государством, сколько с осуществлением публичных функций, а последние реализуются не только государством. Таким образом, за ним стоит новое понятие, включающее не только отношение между государством и иными организациями, осуществляющими публичные функции^[7].

Термин "политико-территориальное устройство" обычно рассматривается как замена прежнего термина "форма государственного устройства". Именно этот термин наиболее приемлем для решения задач конституционно-правовых научных исследований, так как более объемен. В форму политико-территориального устройства современных государств включается территориальная организация государственной власти, указывающая на характер взаимоотношений между государством как целым и его частями, между центральными и местными государственными органами, а также и их взаимоотношения между собой.

Форма политико-территориального устройства носит самостоятельный характер, во многом определяется существующими традициями, историческими особенностями возникновения и развития государства. То есть в одних и тех же формах правления могут быть различные формы политико-территориального устройства.

В современной юридической литературе обычно выделяют две основные формы политико-территориального устройства - унитарное государство и федеративное государство. В качестве особой формы политико-территориального устройства в настоящее время рассматривается и конфедерация. Среди основных форм политико-территориального устройства наиболее простой и в то же время наиболее распространенной формой является унитарное государство. В отечественной и зарубежной юридической литературе ее изучению уделяется огромное внимание. Среди авторов, специализирующихся на исследовании форм политико-территориального устройства, нет принципиальных расхождений по поводу того, что представляет собой унитарное государство и каковы его основные признаки и черты. Все исследователи исходят из того, что унитарное государство - это всегда единое государственное образование. Государство при этом делится лишь на административно-территориальные части. Для унитарного государства характерно существование общих для всей страны высших органов государственной власти и управления, единой правовой и судебной системы, единой конституции, общей финансовой и налоговой системы, единой централизованной системы национальной безопасности, единого гражданства и других.

В рамках унитарного государства существуют переходные формы политико-территориального устройства, такие, как региональные государства, полуфедеративные государства и квазифедерации.

Более сложной и в то же время менее распространенной формой политико-территориального устройства в современном мире является федерация.

Мировой федерализм в той или иной мере может в перспективе оказаться одной из оптимальных государственных форм сочетания тенденций интеграции и децентрализации в современном мире, упрочения целостности мира при сохранении суверенности наций. Д. Элейзер, несомненно, прав, констатируя, что концепция федерализма, обосновывающая образец должного политического порядка, по своей нормативной силе близка теории естественного права.

Современный федерализм выполняет две важнейшие функции: децентрализует власть посредством ее разделения по вертикали и интегрирует территориальные (порой - разнородные) сообщества. Выполняя эти функции, федерализм предоставляет социально-культурную и политическую автономию территориальным частям. Одновременно достигается политическая, экономическая и военная их интеграция в одном государстве.

1.2.Федерализация как способ изменения формы государства

Многие современные федерации исторически возникали как унитарные государства, которые в процессе эволюции по разным причинам трансформировали форму территориально-государственного устройства, что, в свою очередь, не могло не отразиться на форме правления и форме государственно-политического режима как взаимосвязанных элементах формы государства. В результате анализа опыта федерализации более пятидесяти государств мира можно сделать следующие выводы.

Во-первых, федерализация как способ изменения формы государства возможна только в уже существующем государстве, в отличие от федерализации, проводящейся параллельно с учреждением государственности, как было, например, в Соединенных Штатах Америки, Канаде, Австралии. Федерализация, осуществляемая "сверху", может реализовываться двумя путями - либо эволюционно, посредством поэтапных конституционных реформ, либо посредством революции.

Классик теории федерализма А.С. Ященко признавал только один способ создания федерации - объединение политико-территориальных образований в союз, т.е. федерализацию "снизу". Если же в унитарном государстве осуществлялись конституционные реформы, ведущие к вертикальному разделению государственной власти, он применял термин "децентрализация", подразумевая лишь "увеличение власти местных органов и независимости их правительственных действий".

Действительно, децентрализация не всегда приводит к появлению федеративного государства; ее результатом может быть, например, лишь расширение полномочий органов местного самоуправления без формирования субъектов федерации и соответствующих органов государственной власти, т.е. без учреждения федеративной государственности. Кроме того, децентрализация власти по вертикали может охватывать не всю территорию государства, а лишь некоторые его части. Так, например, реформы, проведенные в конце XX в. в Великобритании, не привели к учреждению федерации на Британских островах, а лишь расширили сферу компетенции органов власти Шотландии, Уэльса и Северной Ирландии. Органы же собственно Англии не получили подобных полномочий. То есть в результате государство осталось унитарным.

Во-вторых, если становление федеративной государственности начинается "сверху", то возникает реальная опасность превалирования субъективного, волюнтаристского подхода к процессу федерализации, игнорирование ее объективных предпосылок, последовательности и логики проведения необходимых этапов и процедур. Объективизацией результата федерализации здесь является вновь принятый конституционный акт, учреждающий федеративную форму территориально-государственного устройства. Однако этот акт нельзя считать самоцелью и отправной точкой федерализма, так как он должен отражать не желаемое состояние общественных отношений (содержать нормы-программы и нормы-цели), а закреплять нормы-принципы, способные реализовываться в повседневных отношениях на всех уровнях власти, "здесь и сейчас"^[8].

С.Д. Валентей утверждает, что "сформировать... демократическое федеративное государство лишь путем его провозглашения таковым в конституции невозможно. Требуется соответствующим образом "перенастроить" экономическое, социальное, политическое и прочие пространства страны". Действительно, если декларировать создание федерации без вызревших для этого предпосылок и возникших причин, то государство становится федерацией лишь формально и фактически функционирует по типу унитарного государства, рискуя рухнуть и перестать быть таковой при любом изменении политической ситуации. Примерами подобной федерализации можно считать попытки создания федераций в Советском Союзе, Чехословакии и Югославии.

Напротив, если конституционные реформы объективно назрели, фактически сложился комплекс предпосылок и причин, существующие общественные отношения безотлагательно требуют принципиально иного правового регулирования, то федерализация может стать одновременно и необходимостью, и благом. Классическим, сравнительно успешным примером трансформации унитарного государства в федерацию посредством конституционных реформ является современная Бельгия.

Создание формальной федерации более подробно можно рассмотреть на примере Чехословакии, которая, бесспорно, возникла не в результате объективной необходимости, а в результате советского влияния, которое резко усилилось после событий "пражской весны" (до мая 1968 г. Чехословакия была унитарным государством). Процесс создания федерации здесь начался с того, что правительство одновременно сформировало две комиссии: первая, состоящая из чешских и словацких специалистов, должна была всесторонне изучить проблематику нового государственно-правового устройства и подготовить проект конституционного закона о Чехословацкой федерации; вторая, в которой были представлены политические партии, общественные организации и в состав которой вошли видные представители науки и культуры, должна была выразить общественное мнение по вопросам нового государственного устройства. Политические органы, правительство, Чешский Национальный Совет и Словацкий Национальный Совет обсудили предложения обеих комиссий и разработали программный документ, который назывался "Точка зрения на федерализацию Чехословацкой Социалистической Республики". Этот документ, опубликованный в сентябре 1968 г. в газете "Руде право", стал исходным пунктом для разработки конкретного проекта конституционного закона о федеративном устройстве Чехословакии. Спустя месяц, 27 октября 1968 г., были приняты два конституционных закона - "О Чехословацкой федерации" и "О положении национальностей в Чехословацкой Социалистической Республике". Весь процесс проведения федеративных реформ занял менее полугода, находился под контролем правительства, институты прямой демократии в принципе не применялись.

Напротив, эволюция формы территориально-государственного устройства в Бельгии была объективно обусловлена, длилась около тридцати лет и выразилась в четырех последовательно проведенных реформах 1970, 1980, 1988 - 1989 и 1993 гг., предварительно обсуждавшихся всеми территориальными сообществами. В результате появилась нестандартная "двойственная" федерация, отражавшая имевшиеся политические и социальные реалии.

Таким образом, одним из критериев, по которому можно судить как о серьезности намерений власти и общества, так и о необратимости проводимых "сверху" федеральных реформ, является их продолжительность: если реформы проводятся сравнительно быстро, без использования долгих процедур согласования и институтов непосредственной демократии, то, скорее всего, федерация будет фиктивной.

В-третьих, федерализация унитарного государства, в составе которого административно-территориальные образования обладают одинаковым юридическим статусом, отличается от федерализации государства регионального, имеющего в своем составе ряд автономных территориальных единиц. Автономные образования в силу уже имеющегося опыта самоуправления, как правило, сами выступают с инициативой федерализации, желая приобрести большую независимость в составе государства, и становятся наиболее мощными субъектами федерации в политическом и экономическом плане. Кроме того, как показывает практика, именно такие субъекты федерации в будущем чаще всего стремятся к сецессии.

В-четвертых, при трансформации унитарного государства в федерацию проект новой федеральной конституции разрабатывается, как правило, специально созданным органом. Чаще всего это делает правительственная комиссия, задачей которой является представление учредительному органу либо собственного проекта, либо "сведенных воедино" нескольких проектов, предложенных представителями различных политических сил или видными юристами. Известно, например, что автором Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа, которая провозглашала федерацию в России и полностью вошла в текст первой советской Конституции 1918 г., был В.И. Ленин; а в разработке федеральной Конституции Австрии 1920 г. принимал участие крупнейший ученый-юрист Г. Кельзен. И если Конституционная комиссия под руководством Я.М. Свердлова в 1918 г. самостоятельно разработала единственный проект первой советской Конституции, то Конституционная комиссия, составлявшая проект российской Конституции в 1990 - 1993 гг., пыталась создать компромиссный вариант из нескольких предложенных проектов.

В-пятых, трансформация унитарного государства в федерацию не может не отразиться на форме правления и форме государственно-правового режима. Анализируя становление федерации в разных странах мира, можно выявить следующую закономерность: федерализация ведет, с одной стороны, к установлению республиканской формы правления если не де-юре, то хотя бы де-факто; с другой стороны, к упрочению институтов демократии.

Таким образом, наблюдается закономерность: федеративная форма территориально-государственного устройства оптимально сочетается с республиканской формой правления и демократическим государственно-правовым режимом. Следовательно, если происходит трансформация унитарного государства в федерацию, то ее успех обусловлен наличием устоявшихся республиканских демократических институтов и традиций.

Глава 2. ФОРМА ПРАВЛЕНИЯ: ПОНЯТИЕ, ВИДЫ, ХАРАКТЕРИСТИКА

2.1. Понятие "форма правления" и проблема исторической изменчивости представлений о его содержании

Под формой правления в юридической науке обычно понимают способ организации верховной государственной власти, порядок образования ее органов, их взаимодействия между собой и с населением, а также степень участия населения в формировании данных органов^[9]. Форма правления наряду с формой государственного устройства и характером политического режима является характеристикой формы государства. Если обратиться к толковым словарям, то можно заметить, что термином "форма" обозначают внешний вид предмета либо установленный образец (в последнем случае форма будет синонимична шаблону). В обществоведческих дисциплинах термин "форма" неразрывно связан с "содержанием". Данные термины всесторонне характеризуют изучаемый предмет, взаимосвязь всех его составных элементов, при этом форма выступает выражением содержания, его внутренней и внешней организацией. Относительно юридической науки форма государства является отражением тех общественных отношений, которые складываются вокруг политической организации и управления обществом.

Как отмечал В.С. Петров, специально посвятивший свою работу выявлению особенностей формы и содержания государства, понятие форма в учении о государстве можно рассматривать в трех аспектах. Во-первых, в прямой связи с сущностью государства как общественного явления. В данном аспекте форма является способом выражения сущности государства через институциональную систему государственных органов. Во-вторых, во внешнем проявлении содержания через различные варианты организации верховной власти. В-третьих, в непосредственной связи с содержанием, как его внутренняя форма, которая выражается в тех принципах, на которых построено государство. В качестве внутренней формы государства выступает политический режим, который отражает внутренние структуры и механизмы осуществления власти^[10].

Стоит обратить внимание, что государство является объектом различных обществоведческих наук. Особенность юридической науки заключается именно в фиксации и анализе внешних проявлений этих общественных отношений. Иными словами, изучая государство, юридическая наука исследует способы возникновения, организации и осуществления государственной власти^[11]. При этом государство рассматривается в неразрывной связи с правом, подтверждением чему служит знаменитая дискуссия о первородстве государства или права.

Следует согласиться с А.Ф. Черданцевым в том, что юридическая наука относится к тем наукам, для которых в качестве объектов исследования выступают знаковые, языковые системы. По этой причине при анализе понятий необходимо четко разделять язык права и язык правовой науки. Данное утверждение имеет непосредственное отношение и к объекту нашего исследования - форме правления. Причем необходимо учитывать эволюцию этого понятия. Появившееся первоначально как понятие науки, с развитием правового сознания оно прочно обосновалось в языке нормативных правовых актов. Так, ст. 1 Конституции РФ гласит: "Российская Федерация - Россия есть демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления". Конституционный Суд Российской Федерации установил, что "демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления" предопределяется принципами организации органов государственной власти, самой их организацией, порядком формирования и функционирования, а также характером их взаимодействия в единой системе государственной власти^[12]. Такой подход представляется теоретически неверным, т.к. фактически отождествляет форму правления, форму государственного устройства и политический режим, характеризуя их в совокупности теми же признаками, которые в современной юридической науке приписываются исключительно форме правления. Стоит отметить, что проблема склонности к подобному отождествлению нередко отмечается в работах современных исследователей^[13], что свидетельствует о ее актуальности.

Таким образом, для того, чтобы в полном объеме раскрыть суть понятия "форма правления", необходимо в исторической ретроспективе раскрыть его содержание, анализируя его в трудах ученых и правовых актах, что позволит преодолеть существующую на сегодняшний день проблему. При анализе мы не ставим целью изучение всех аспектов формы правления в определенный момент исторического процесса. Оставляя за рамками собственно исторический контекст, важно продемонстрировать, что данное понятие обладает разными временными наслоениями, смысл которых имеет силу на протяжении конкретного промежутка времени^[14]. Иными словами, в различные исторические эпохи понятие "форма правления" наполнялось различным содержанием, что следует учитывать при его изучении.

Наиболее наглядно изменение подходов к пониманию формы правления прослеживается при анализе взглядов мыслителей российской дореволюционной школы и ученых советского и современного периода.

Так, российский дореволюционный государствовед А.Д. Градовский отмечал, что государство каждого народа на определенном историческом этапе является уникальным. Несмотря на это, ученый считал, что возможно выделить общие юридические черты, которые будут характеризовать форму правления того или иного государства. К таким отличительным чертам автор относит вопрос о том, кому принадлежит верховная власть (одному, нескольким или многим лицам), а также то, как власть относится к обществу^[15]. Отметим, что аналогичные признаки предлагал уже Аристотель. В вопросе классификации форм правления А.Д. Градовский выделяет типы государства: монархия, аристократия, демократия и присущие им формы, в зависимости от того, как власть относится к обществу: закономерные и произвольные, а также абсолютные и конституционные. Таким образом, форма правления представляется в узком и широком значении. В узком значении под формой правления А.Д. Градовский понимал исключительно то, как взаимодействует государство с обществом, а в широком присовокуплял к этому и вопрос о верховной власти. Взгляды ученого опосредованы уровнем развития государственности и права. К XIX веку складывается учение о правовом государстве, в центре внимания которого - идея о том, что государство должно быть устроено на основе законов. Не только общество, но и власть должны соблюдать установленные правовые предписания. Государство в данной концепции является гарантом реализации права, а формальная определенность государственных институтов - ее важным элементом. В полемике с братьями И.С. и К.С. Аксаковыми А.Д. Градовский ярко показал отличительные черты "государственной" школы в юриспруденции, подвергнув критике социологический подход объяснения государства через его нравственные задачи. А.Д. Градовский последовательно отстаивал формально-юридическое изучение государственных институтов и значение их формального выражения^[16]. Важным элементом концепции А.Д. Градовского о формах правления является его приверженность принципам верховенства закона и правового государства, в соответствии с которыми государство "связано" правом, а действия власти предсказуемы и осуществляются на основе закона. Идеалом ученого является конституционное государство, вне зависимости от того, кому принадлежит верховная власть (монархия или республика). А.Д. Градовский, являясь сторонником теории общественного договора Руссо, делает существенное дополнение: "конституция есть общественный договор".

Важно отметить, что единой позиции относительно определения формы правления в дореволюционных научных кругах не было. Так, существо данного института определялось такими мыслителями, как Б.Н. Чичерин, В.М. Хвостов и П.А. Сорокин, посредством раскрытия понятия "устройство (организация) верховной власти", как составляющего неотъемлемую принадлежность государства. Несколько отличной была позиция Н.М. Коркунова, который под таковой рассматривал, прежде всего, организацию и состав государственных учреждений^[17].

Также заслуживает внимания точка зрения Г.Ф. Шершеневича, который считал, что государственное устройство различается в зависимости от того, кто является верховным органом власти, т.е. кто те лица, чья воля подчиняет себе волю всех лиц, живущих в пределах данной территории.

Проанализировав взгляды дореволюционных юристов, можно сделать вывод о тождественном понимании в данный период понятий "государственное устройство" и "форма правления". Территориальная организация государственной власти изучалась отдельно от названных категорий. Структурирование формы государства как совокупности трех элементов: формы правления, формы государственного устройства и политического режима появилось значительно позднее и являлось важным достижением современной теории государства и права.

Наиболее распространенной на сегодняшний день является точка зрения, согласно которой форма правления отражает образование и организацию высших государственных органов, а также взаимосвязь последних с населением. Представляется, что столь широкая трактовка позволяет рассмотреть все аспекты и специфические черты формы правления как юридической категории.

2.2. Виды форм правления

В юридических публикациях очень часто мелькает категория "парламентаризм", употребляемая при характеристике самых разнообразных вопросов, начиная от характеристики формы государства в рамках общей теории государства и права, продолжая в контексте анализа основ конституционного строя и заканчивая разбором политико-правовых доктрин при изучении истории государства и права. При этом понятие "парламентаризм" отличается настолько широким спектром даваемых ему определений, что невольно задумываешься о смысловой путанице и отсутствии эталонного мерила для соотнесения каждого из существующих понятий парламентаризма с исходным. Подобное положение вещей потенциально негативно сказывается на урегулировании публичных правоотношений, складывающихся в сфере организации и функционирования государственного механизма Российской Федерации, а именно вносит неопределенность в правовой статус законодательных органов и их взаимоотношения с другими.

Итак, кто-то понимает парламентаризм как государственный режим, состоящий в наличии политической ответственности Кабинета Министров перед парламентом, к примеру Б.А. Страшун, или как государственный режим, по мнению М.А. Могуновой, "определяемый реальными взаимоотношениями, складывающимися между законодательной и исполнительной властями в каждом конкретном государстве, при котором ведущую роль играет парламент". Достаточно устоявшейся является и трактовка парламентаризма с синкретичной политико-юридической позиции, когда под парламентаризмом предлагают понимать форму государственного руководства обществом, построенную на принципе разделения властей, учете соотношения законодательной и исполнительной ветвей власти и при условии их взаимодействия, признания ответственности правительства перед парламентом, либо принимаемую властью и обществом систему взаимодействия определенным образом сформированного, структурированного и реально работающего парламента с другими государственными органами, обеспечивающую его адекватное положение в государственном механизме и выступающую в качестве основного способа организации и функционирования представительной демократии. Наряду с данными определениями парламентаризма существуют и его трактовки как парламентарной формы правления. Именно на соотношении парламентаризма с формой правления остановим мы свой взгляд в этом исследовании.

Проанализировав достаточно обширный массив исследований термина "парламентаризм", заметим, что вся их суть по большому счету сводится к переформулированию уже известных дефиниций парламентаризма и боязни с точки зрения категорий общей теории государства и права, являющейся базовой отраслью юридического знания по отношению ко всем остальным, дать его соответствующее определение. К примеру, нередко встречающимся является обозначение парламентаризма в ключе, предложенном И.М. Степановым, который под данным феноменом предлагает понимать особую систему организации государственной власти, структурно и функционально основанной на принципах разделения властей, верховенства закона при ведущей роли парламента в целях утверждения и развития отношений социальной справедливости и правопорядка. Это определение, по нашему мнению, несет в себе следующие методологические дефекты.

Совершенно непонятно, что подразумевается под словосочетанием "особая система". Парламентаризм, как и любой другой правовой институт, представляет собой множество соподчиненных элементов, функционирующих определенным образом, т.е. системно. Но И.М. Степанов подчеркивает некую "особость" системы парламентаризма. Тогда резонно возникает вопрос: в чем заключается "особость" системы парламентаризма, исходя из данного его определения?

1. Выделяя характерные черты парламентаризма, необходимо проводить сравнительный анализ выявленных его структурных составляющих с другими подобными системами. Однако что считать дихотомией системы парламентаризма, из контекста приведенной формулировки понять невозможно. Это, в свою очередь, порождает вопрос о целесообразности использования при характеристике явления "парламентаризм" словосочетания "особая система".

2. Структурная и функциональная основанность парламентаризма на принципе разделения властей как его характерная черта совершенно не означает отсутствия разделения властей и при системе президенциализма, при которой происходит увеличение функций исполнительной власти и как следствие - возрастание политического веса административных структур по отношению к другим, но сохраняется при этом юридическое равенство всех трех ветвей власти, выражающееся в их независимости друг от друга^[18].

3. Верховенство закона также невозможно расценить в качестве уникального параметра системы парламентаризма. Вряд ли кто-то будет спорить с утверждением о том, что примат права над волюнтаризмом в публичных правоотношениях присущ любому демократическому государству, будь то даже президентская республика.

4. Ведущую роль законодательного органа в механизме государства также трудно расценить в качестве особой характеристики парламентаризма. Ведь, следуя этой логике, парламентаризм существует только там, где представительная власть целиком и полностью контролирует власть исполнительную и определяет идеологические приоритеты развития страны. Однако известны случаи узаконивания конституционного надзора за функционированием парламента и принимаемыми им решениями. Так, к примеру, в США это реализуется посредством толкования Конституции Верховным судом, в ФРГ достаточно распространена практика принятия надконституционных решений федеральным Конституционным судом^[19]. В России также имеется подобный инструментарий, который можно в определенной мере расценить как институт контроля над актами высшей юридической силы, принимаемыми парламентом, - признание Конституционным Судом РФ не соответствующим Конституции Российской Федерации полностью или частично нормативного акта. Это, в свою очередь, порождает обязанность государственных органов и должностных лиц по приведению законов и иных нормативных актов в соответствие с основополагающим законом страны.

Кроме того, рассмотрение парламентаризма сквозь призму верховенства в его теле парламента по сравнению с остальными органами государственной власти означало бы признание факта отсутствия данного политико-правового феномена в государствах с формой правления в виде президентской и смешанной республик, а также абсолютной монархии. В этой связи интересен подход А.А. Керимова, предложившего развернутую классификацию парламентаризма в зависимости от сложившейся модели взаимоотношений законодательной ветви власти с другими органами государственной власти, и от степени воплощения в жизнь демократических ценностей. В силу этого им выделяются такие формы парламентаризма, как "развитый", "ограниченный", "имитационный", подразумевающие политический режим, и "рационализированный", "министериальный", "разделенный", описывающие, по сути, формы правления.

"Рационализированный" парламентаризм являет собой смешанную форму правления, иначе называемую "полупрезидентская республика". Здесь президент не несет политической ответственности перед парламентом, при этом обладает правом вынесения на референдум любого законопроекта. Вместе с тем существует эффективный контроль парламента за деятельностью правительства, несущего политическую ответственность как перед главой государства, так и перед высшим законодательным органом.

Отличительной чертой "министериального" парламентаризма является ведущая роль парламента в механизме государства, широта его законодательных полномочий, ответственность перед парламентом правительства, сформированного на основе расклада политических сил в высшем представительном органе страны. Другими словами, "министериальный" парламентаризм является практическим воплощением теоретических конструкций парламентарной монархии и парламентской республики.

"Разделенный" парламентаризм олицетворяет жесткое разделение ветвей государственной власти, самодовлеющее значение каждой из них при осуществлении своих полномочий, наличие права отлагательного вето у президента на принимаемые парламентом законы и возможность ограничения действий главы государства парламентом посредством актов высшей юридической силы.

Таким образом, "разделенный" парламентаризм есть не что иное, как президентская форма правления.

В типологии парламентаризма в зависимости от избранной формы правления, предложенной А.А. Керимовым, не нашлось места характеристике парламентаризма при абсолютной монархии. То есть ни "рационализированный", ни "министериальный", ни "разделенный" парламентаризм не представляет возможности соотнести его с абсолютной монархией.

5. Не принимаем мы и в качестве особой характеристики парламентаризма его обозначение в качестве системы организации государственной власти, существование которой, в частности, сводится к утверждению и развитию отношений социальной справедливости.

Здесь необходимо оговориться о том, что понимать под "социальной справедливостью", вопрос о которой в конечном итоге сводится к проблеме равенства и неравенства индивидуумов в условиях окружающего мира^[20]. Раз уж наш разговор идет в плоскости права, то позволим себе проложить его дальнейшее русло, рассуждая об установлении социальной справедливости как одной из целей парламентаризма, в контексте процесса правообразования и баланса в праве интересов различных социальных групп населения. Применительно к данному аспекту юридическая составляющая социальной справедливости как нельзя крупнее просматривается сквозь лупу избирательной системы, поскольку создаваемое в государстве право во многом предопределяется расстановкой политических сил в законодательном органе.

Политическая стабильность государства и благоприятный социальный климат в стране напрямую зависят от характера действующей избирательной системы.

В политико-правовой реальности существуют две основные избирательные системы: мажоритарная и пропорциональная, в рамках которых есть множество парадигм определения результатов выборов. При этом изобилии "идеальных избирательных систем нет, и в обозримом будущем, несмотря на развитие науки и техники, они по объективным причинам, видимо, не появятся". В России установилась партийно-политическая (пропорциональная) избирательная система, имеющая, как и любая другая, свои минусы и плюсы, но при этом являющаяся более справедливой по сравнению с остальными.

Справедливость ее проявляется в первую очередь в том, что голоса, поданные за политические силы, остаются услышанными после преодоления определенного заградительного барьера, а не улетучиваются, как при мажоритарной системе. Но услышать - не значит прислушаться, тем более, когда говорят, выражаясь языком спортсменов, тяжеловес (партия, имеющая большинство мандатов в парламенте) и легковес (партия, не имеющая большинства мандатов в парламенте). На практике это выливается в то, что при голосовании за тот или иной законопроект (а значит, те или иные интересы, которые будут защищаться правом) происходит замалчивание в конечном итоге мнения политических групп, имеющих меньшинство в нижней палате парламента.

Например, приведем статистические результаты разброса мнений при голосовании по одному из одиозных законопроектов, уточняющих порядок организации и проведения публичных мероприятий, прав, обязанностей и ответственности организаторов и участников публичных мероприятий, предусматривающий многотысячные штрафы за проведение несанкционированных митингов, шествий, пикетирований. Так, за принятие данного законопроекта был подан 241 голос, или 53,5% от всех голосовавших, против принятия высказались 147 депутатов, или 32,7% от всех голосовавших, воздержавшихся от голосования не было, при этом 62 депутата, или 13,8% от всех голосовавших, не голосовали вовсе.

По фракциям голоса распределились следующим образом: 1) фракция Всероссийской политической партии "Единая Россия": голосовали 238 депутатов из 238, из них все 238 поддержали законопроект; 2) фракция политической партии "Коммунистическая партия Российской Федерации": голосовали 92 депутата из 92, из них все 92 высказались против принятия; 3) фракция ЛДПР: голосовали 55 депутатов из 56, из них 55 высказались против принятия, 1 депутат отказался от голосования; 4) фракция политической партии "Справедливая Россия": голосовали 3 депутата из 64, из них 3 депутата поддержали законопроект, 61 депутат отказался от голосования.

Из изложенного видно, что мнения относительно целесообразности принятия "Закона о митингах" разделились практически поровну. Это свидетельствует об однобокости данного Закона, поскольку он отражает интересы лишь одной группы людей.

Таким образом, учитывая вышеизложенное, вряд ли уместно вести речь о всемерной социальной справедливости при парламентаризме, целью утверждения которой его существование и является, по мнению И.М. Степанова.

6. С утверждением о парламентаризме как особой системе организации государственной власти, основанной на принципах разделения властей, верховенстве закона при ведущей роли парламента, одной из задач существования которого является установление правопорядка, спорить трудно. Но все же заметим, что утверждение правопорядка вряд ли можно рассмотреть в качестве неповторимой, отличающей парламентаризм от всех других правовых явлений, характеристики.

Уже сама суть государства как политико-правового явления призвана внести в поступательный ход общественных отношений зерно упорядоченности. Именно в таком ключе государство виделось представителям договорной теории его происхождения (Ж.Ж. Руссо, Дж. Локк, С. Пуфендорф, Т. Гоббс и др.). В свое время Т. Гоббс писал, что "абсолютный характер власти заключается в ее неограниченности, но ее действие не может противоречить целям учреждения гражданского союза, т.е. "безопасности и благоденствия граждан"^[21]. Таким образом, по нашему мнению, в любом случае государство самим фактом своего существования определяет правила игры на своей территории, внося соответствующую упорядоченность во всю массу общественных отношений, будь то публичные или частные. И это не зависит от модели устройства его внутреннего механизма, поставленного на рельсы либо республико-парламентарной и республико-президентской, либо монархической форм правления.

Безусловно, парламентаризм способствует "урегулированности и упорядоченности общественных отношений, основанных на праве и законности, складывающихся в результате правомерной деятельности субъектов права и обеспечиваемых государственными органами и иными субъектами>. При этом данное направление деятельности вряд ли присуще только парламентаризму. Оно характерно для него ровно настолько, насколько и для президенциализма, и для гражданского общества, и для правового государства в целом. Частным подтверждением нашего мнения является точка зрения С.С. Алексеева, который заметил, что право берет верх над властью, видит человека высшей ценностью, а его достоинство и неотъемлемые права ставит в центре общественной жизни именно в гражданском обществе^[22].

Таким образом, ничего особенного в сравнении с иными правовыми явлениями в категории "парламентаризм", в той его трактовке, которую ему дают И.М. Степанов и другие, нет.

Теперь самое время наметить ватерлинию между категориями "парламентаризм" и "форма правления". Но для начала дадим краткую теоретическую характеристику категории "форма правления".

Форма правления представляет собой определенную модель публичного правоотношения, в рамках которого его субъекты, сообразуясь с изначально расстановленными акцентами в связке категорий "правопреемство государственной власти", "порядок образования высших органов государственной власти" и "принцип разделения властей с присущей ему системой "сдержек и противовесов", выстраивают адекватные политической системе правила взаимоотношений. Другими словами, форма правления показывает, кто и опираясь на что управляет государством.

Исходя из этого, можно выделить две имманентных характеристики понятия "форма правления" - это ее тип и система^[23].

Тип формы правления предопределяется соотносимостью полномочий предыдущего главы государства с последующим. В случае если каждый последующий глава государства определяется единолично предыдущим, то здесь следует вести речь о монархической форме правления. Однако если каждый последующий глава государства никоим образом не связан наделением полномочиями предыдущим главой государства, то это республиканский тип правления.

Система правления как характеристика формы правления предполагает выделение в каждом из типов правления элемента единоначалия, коллегиальности и дуализма^[24].

Так, если в монархической государственности примат над всеми остальными органами государственной власти имеют полномочия только лишь главы государства, то налицо либо абсолютная монархия, либо президентская республика. В случае же если полномочия главы государства ограничены коллегиальным органом - парламентом, то речь следует вести о парламентарной монархии или о парламентской республике. Однако если в рамках государственной модели взаимоотношений между главой государства и коллегиальным представительным органом отсутствует явныйдиспаритет в проведении в жизнь тех или иных публичных интересов, то подобную модель формы правления можно охарактеризовать как дуалистическую монархию или смешанную республику.

Названные нами типы и системы форм правления в своей совокупности образуют их классический набор, наиболее часто встречающийся в политической практике современных государств.

Нагляднее всего развести в разные стороны понятия "парламентаризм" и "форма правления" будет посредством рассмотрения внутренней структуры традиционных форм правления и выявления в каждой из них элементов парламентаризма.

За основу возьмем политико-правовой анализ форм парламентаризма, проведенный профессором Ольштынской высшей школы им. Йозефа Русецкого В. Жебровски, который в своей работе "Различные формы парламентаризма и факторы, определяющие их разнообразие" выделил следующие характерные для парламентаризма политические системы: парламентско-правительственную, правительственно-парламентскую, парламентско-президентскую и парламентско-комитетскую^[25].

При парламентско-правительственной системе приоритетное значение в связке "парламент - правительство" отдается первому. Глава государства, будь то монарх или президент, отстранен от участия в решении будничных политических вопросов. В государственном механизме его роль заключается в обеспечении незыблемости положений конституции, неотчуждаемости государственного суверенитета и выполнении ряда церемониальных функций. Правительство же, в свою очередь, формируется посредством министров, отобранных премьер-министром "по умолчанию" и назначенных, в свою очередь, главой государства. Однако полную легитимность кабинет министров приобретает благодаря вотуму доверия парламента, выраженного ему на пленарном голосовании. В связи с этим правительство подотчетно парламенту, который может в любой момент отозвать свой вотум доверия, что сулит сворачивание деятельности правительства. Вместе с тем всецелая диктатура парламента находит ограничение в корреспондирующем праве самого правительства - в определенных случаях распустить законодательный орган и назначить новые выборы.

Таким образом, при парламентско-правительственной системе наблюдается ярко выраженное сочетание практического воплощения в жизнь принципа разделения властей и неотъемлемых от него "сдержек и противовесов", принцип законности, выраженный в упорядочении отношений высших органов государственной власти между собой, принцип демократизма, обнаруживающий себя в выборах законодательного органа, а также главы государства. Все это позволяет вести речь о существовании парламентаризма в рамках данной системы, вопрос лишь в том, в каком контексте.

Правительственно-парламентская система также являет собой образец смешанной формы правления, однако смысловое ударение в словосочетании "парламент - правительство" падает уже на кабинет министров. Здесь, как и при парламентско-правительственной системе, глава государства (монарх или президент) назначает с подачи премьер-министра, являющегося по совместительству лидером одержавшей победу на выборах политической партии, членов правительства. Однако процедура наделения министров полномочиями обходится без испрашивания вотума доверия парламента. В связи с этим фигура главы государства и кабинет министров обладают значительной степенью самостоятельности в решении актуальных вопросов, тем более что главе государства предоставлено право роспуска законодательного органа и назначения перевыборов. Вместе с тем в целях недопущения крайнего дисбаланса ветвей государственной власти и придачи парламенту определенного политического веса механизм правительственно-парламентской системы допускает в строго оговоренных случаях ответственность правительства перед депутатским корпусом.

Таким образом, данная система организации государственной власти также не исключает возможности ведения разговора о наличии в ее структуре признаков парламентаризма, пусть и в меньшей степени, чем при правительственно-парламентской.

Следующей в классификации форм парламентаризма В. Жебровски стоит парламентско-президентская система. Несмотря на акцент, сделанный в названии данной системы, на парламент, по сути своей парламентско-президентская система являет собою зачастую образец театра одного актера на политической сцене страны - президента. Во-первых, глава государства по конституции занимает высший пост во властной иерархии. Во-вторых, он выступает гарантом независимости государства, основного закона страны, а также ее территориальной целостности, в связи с чем располагает обширными полномочиями. Так, например, президент назначает премьер-министра, председательствует на заседаниях правительства, утверждает принятые в ходе их решения, осуществляет контролирование вооруженных сил, а также уполномочен на роспуск парламента. Однако в случае отступления в своих действиях от требований конституции глава государства несет юридическую ответственность.

Правительство же, наоборот, в рамках данной системы оказывается меж двух огней: с одной стороны, оно подотчетно президенту, а с другой - парламенту, с санкции которого оно и может быть распущено.

Подводя итог анализу парламентско-президентской системы, отметим, что в ее рамках уживаются "сильный" президент, самостоятельный парламент и постоянно перед кем-либо ответственное правительство. Подобный перевес на чаше весов государственной власти вряд ли способен посеять сомнение в существовании института парламентаризма в рассматриваемой системе. Ведь даже наличие одного лишь признака вотума доверия или недоверия, выражаемого парламентом кабинету министров, уже составляет весомый аргумент в пользу того, что и в парламентско-президентской системе мы наблюдаем существование парламентаризма как явления.

Последней в цепочке перечисления форм парламентаризма В. Жебровски называет парламентско-комитетскую систему, основанную целиком и полностью на доминировании законодательной ветви власти, формируемой народом путем свободных демократических выборов, в механизме государства и подчинении себе остальных. Данная система исповедует принцип партийного взаимодействия, основной целью которого является выработка согласованной позиции всех политических сил по обсуждаемым вопросам. Институт роспуска как парламента, так и правительства не практикуется. Совершенно очевидно, что парламентско-комитетская система является одним из образчиков классического парламентаризма, видимого многими представителями юридической мысли сквозь верховенство законодательного органа по отношению ко всем остальным частям государственного механизма.

Таким образом, рассмотрев всю палитру предложенных А.А. Керимовым разновидностей парламентаризма ("рационализированный", "министериальный", "разделенный") и выделенных В. Жебровски его форм (парламентско-правительственная, правительственно-парламентская, парламентско-президентская и парламентско-комитетская), заметим следующее.

Названные разновидности и формы парламентаризма по сути своей являются вариациями форм правления в зависимости от пропорций сочетания в их структуре властных полномочий компонентов механизма государства - законодательного (представительного) органа, главы государства и правительства. Однако ни "рационализированный", ни "министериальный", ни "разделенный" парламентаризм, ни парламентско-правительственная, ни правительственно-парламентская, ни парламентско-президентская, ни парламентско-комитетская системы не представляют возможности соотнести институт парламентаризма с такой формой правления, как абсолютная монархия. Справедливости ради необходимо отметить, что и при абсолютной монархии феномен парламентаризма так или иначе проявляет себя. В этом случае парламентаризм А.А. Керимовым рассматривается не в рамках классификации форм правления, а сквозь призму политического режима. Ведь при абсолютной монархии трудно вести речь о принципе разделения властей, отсутствие чего непроизвольно пресекает разговор о соотношении ветвей власти в государственном теле, поскольку принцип публичного монизма, физически воплощенного главой государства, перетекает во все сферы общественной жизни. Исходя из чего и квазипарламент, и квазисудебные органы играют роль статистов на сцене Большого Государственного театра имени одного Актера.

Подобное обстоятельство не позволяет нам вести речь о категории "парламентаризм" как о форме правления, поскольку любое понятие в методологическом аспекте должно быть универсальным и описывать всю возможную гамму одноименных явлений без всяческих исключений. В то же время именовать парламентаризмом формы правления, лишь сообразуясь с наличием или отсутствием в механизме государства законодательного органа, также опрометчиво.

В итоге смеем утверждать, что "парламентаризм" и "форма правления" как категории общей теории государства и права соотносятся между собой как два самостоятельных, но смежных политико-правовых института, диалектически дополняющих друг друга.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Можно без преувеличения утверждать, что форма правления и государственный режим тесно связаны между собой поисками наибольшей эффективности осуществления государственной власти. Хотя на первый взгляд трудно установить такую взаимосвязь. Поскольку форма правления представляет собой каркас, организационно-правовую модель отношений между высшими органами государственной власти.

Государственный режим - это основанный на юридических признаках формы правления реальный порядок функционирования и взаимодействия высших органов государственной власти, складывающийся между ними под влиянием различных политических сил (существующей партийной системы, избирательной системы, итогов выборов, срока полномочий разных органов государственной власти и др.).

Тот или иной государственный режим в рамках российской полупрезидентской республики зависит от многих факторов и позволяет создавать многоцветную палитру возможностей для построения оптимальных взаимоотношений между высшими органами государственной власти. Например, от того, какая сложилась партийная система, избирательная система, насколько внушительную победу на парламентских выборах получила правящая партия, очередность президентских/парламентских выборов и т.д.

В самом общем виде государственный режим при полупрезидентской республике можно назвать гибридным (парламентско-президентским), поскольку он при известных условиях позволяет существовать режиму президентиализма, дуалистическому режиму с преобладанием президентиализма; если президент "добывает" свой срок полномочий, а парламентские выборы состоялись относительно недавно и на них убедительную победу одержала оппозиционная главе государства политическая партия, устанавливается режим с признаками министериализма и др.

Данная форма правления отличается высокой гибкостью в осуществлении государственного управления и позволяет обеспечивать нормальное функционирование институтов государственной власти даже в период политических кризисов. Она имеет достоинства парламентарной формы правления (согласованное принятие решений и относительно компактный госаппарат) и лишена недостатков президентской республики (неспособность президента эффективно управлять страной в условиях политического кризиса, когда большинство депутатских мест в парламенте принадлежит другой партии или когда у него заканчивается срок полномочий).

В период действия режима президентиализма формальные признаки этой формы правления не работают в связи с доминированием интересов главы государства, опирающегося на большинство членов пропрезидентской партии в парламенте и в правительстве, а значит - подменой юридических предписаний конституции политической волей президента. Это формально увеличивает скорость принятия законов, но может негативно сказываться на эффективности их реализации.

В Российской Федерации президентиалистский государственный режим начал складываться после президентских выборов 2000 г.. В тот период, когда политические взгляды Президента, Председателя Правительства и большинства депутатов Государственной Думы Федерального Собрания РФ совпадали, появилась возможность игнорировать многие юридические признаки формы правления и предписания федеральных законов.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

I.Нормативные правовые акты

1. Конституция Российской Федерации (принята Всенародным голосованием 12 декабря 1993 года)// Российская газета. 2008. 31 декабря.
2. Всеобщая декларация прав человека, (Принята 10.12.1948 Генеральной Ассамблеей ООН) // Права и свободы личности. Библиотечка "Российской газеты" совместно с библиотечкой журнала "Социальная защита".

II. Литературные источники

1. Античная Греция: проблемы развития полиса: в 2 т. / отв. ред. Е.С. Голубцова. Т. 1. Становление и развитие полиса. М.: Наука, 1983. 422 с.
2. Аристотель. Сочинения в четырех томах. Т. 4. М.: Мысль, 1983. 830 с.
3. Бузескул В.П. Введение в историю Греции. СПб.: Коло, 2005. 672 с.
4. Государственное право буржуазных и освободившихся стран: учебник. 2-е изд., перераб. и доп. / отв. ред. И.П. Ильинский, Л.М. Энтин. М.: Международные отношения, 1988. 480 с.
5. Градовский А.Д. Общее государственное право. Лекции. СПб.: Типография М.М. Стасюлевича, 1885. 384 с.
6. Козеллек Р. К вопросу о темпоральных структурах в историческом развитии понятий // История понятий, история дискурса, история менталитета: сборник статей / под ред. Х.Э. Бедекера. М.: Новое литературное обозрение, 2010. 328 с.
7. Коркунов Н.М. Русское государственное право. Пособие к лекциям. В 2 т. Т. 1. СПб.: Типография М.М. Стасюлевича, 1892. 402 с.
8. Кушхов И.Р. Соотношение элементов формы государства // Государственная власть и местное самоуправление. 2011. N 6.
9. Мишин А.А. Государственное право буржуазных стран и стран, освободившихся от колониальной зависимости: учебник. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1976. 382 с.
10. Мишин А.А. Конституционное (государственное) право зарубежных стран: учебник. М., 1996. 316 с.
11. Мотин С.В. Братья К.С. и И.С. Аксаковы о славянофильской теории государства // Вестник ВЭГУ. 2010. N 5 (49). 168 с.
12. Нерсесянц В.С. Общая теория государств и права. М.: Норма, 2010. 552 с.
13. Осавелюк А.М. Форма правления и государственный режим по Конституции Российской Федерации: варианты поиска эффективности осуществления государственной власти // Конституционное и муниципальное право. 2014. N 2. С. 22 - 25.
14. Платон. Сочинения в четырех томах. Т. 3. Ч. 1 / под общ.ред. А.Ф. Лосева и В.Ф. Асмуса. СПб., 2007. 752 с.
15. Полибий. Всеобщая история / пер. с греч. Ф.Г. Мищенко. М.: Олма-Пресс Инвест, 2004. 571 с.
16. Рожкова Л.П. Принципы и методы типологии государства и права: дис. ... канд. юрид. наук. Л., 1980. 177 с.
17. Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. N 28.
18. Теория государства и права: учебник для вузов / под ред. В.Д. Перевалова. М.: Норма, 2007. 496 с.
19. Черданцев А.Ф. Логико-языковые феномены в юриспруденции. М.: Норма, 2012. 320 с.
20. Шакотько Е.И. Политический режим и форма правления Рима (вторая половина первого века до н.э. - первого века н.э.): дис. ... канд. юрид. наук. Свердловск, 1988. 218 с.
21. Шереметьева В.А. "Государственный режим": проблемы теории и типологии // Государственная власть и местное самоуправление. 2011. N 2.

1. Писаренко К.А. Об эволюции форм правления европейских государств в Новое и Новейшее время (конец XVI - XX век). М., 1998. С. 21 - 27. ↑

2. Малько А.В. Теория государства и права. М., 2005. С. 231 - 232. ↑

3. Конституционное (государственное) право зарубежных государств. Общая часть / Отв. ред. Б.А. Страшун. М., 1996. С. 352. ↑

4. Маклаков В.В. Конституционное право зарубежных стран. Общая часть. М., 2006. С. 801. ↑

5. Бабурин С.Н. Территория государства: правовые и геополитические аспекты. М., 1997. С. 37. ↑

6. Общая теория права и государства / Под ред. В.В. Лазарева. М., 1994. С. 262. ↑

7. Андреева Г.Н. Конституционное право зарубежных стран. М., 2005. С. 494 - 495. ↑

8. Осавелюк А.М. Форма правления и государственный режим по Конституции Российской Федерации: варианты поиска эффективности осуществления государственной власти // Конституционное и муниципальное право. 2014. N 2. С. 22 - 25. ↑

9. Теория государства и права: учебник для вузов / под ред. В.Д. Перевалова. М., 2007. С. 97. ↑

10. Петров В.С. Сущность, содержание и форма государства. Л., 1971. С. 91 - 93. ↑

11. Нерсесянц В.С. Общая теория государств и права. М., 2010. С. 245. ↑

12. Постановление Конституционного Суда РФ от 9 июля 2002 г. N 12-П "По делу о проверке конституционности положений пункта 5 статьи 18 и статьи 30.1 Федерального закона "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации", статьи 108 Конституции Республики Татарстан, статьи 67 Конституции (Основного Закона) Республики Саха (Якутия) и части третьей статьи 3 Закона Республики Саха (Якутия) "О выборах Президента Республики Саха (Якутия)" // Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. N 28. Ст. 2909. ↑

13. Шереметьева В.А. "Государственный режим": проблемы теории и типологии // Государственная власть и местное самоуправление. 2011. N 2. С. 6 - 9. ↑

14. Козеллек Р. К вопросу о темпоральных структурах в историческом развитии понятий // История понятий, история дискурса, история менталитета: сборник статей / под ред. Ханса Бедекера. М., 2010. С. 25. ↑

15. Градовский А.Д. Общее государственное право. Лекции. СПб., 1885. С. 31. ↑

16. Мотин С.В. Братья К.С. и И.С. Аксаковы о славянофильской теории государства // Вестник ВЭГУ. 2010. N 5 (49). С. 24 - 27. ↑

17. Хропанюк В.Н. Теория государства и права. Хрестоматия: учебное пособие. М., 1998. С. 231. ↑

18. Керимов А.А. Специфика парламентаризма при различных формах правления // Известия Уральского федерального университета. Серия 3: Общественные науки. 2012. Т. 106. N 3. С. 33. ↑

19. Керимов А.А. Современный парламентаризм: опыт типологизации // Известия Уральского федерального университета. Серия 3: "Общественные науки". 2011. Т. 97. N 4. С. 151. ↑

20. Дыльнова Т.В., Панкратов И.А. Социальная справедливость - важнейший принцип социальной политики государства // Информационная безопасность регионов. 2012. N 1. С. 75. ↑

21. Филаретов Н.И. О специфике договорной теории Ж.Ж. Руссо // Актуальные проблемы российского права. 2009. N 1. С. 18. ↑

22. Алексеев С.С. Восхождение к праву. Поиски и решения. М., 2001. С. 692. ↑

23. Пушкарев С.В., Михайлова Е.М. Нетипичные формы государственного правления: к вопросу об определении института // Административное право и процесс. 2012. N 1. С. 26. ↑

24. Теория государства и права: Учебник / Под ред. А.С. Пиголкина. М.: Юрайт-Издат, 2005. С. 217. ↑

25. Жебровски В. Различные формы парламентаризма и факторы, определяющие их разнообразие // Балтийский регион. 2010. N 4. С. 127. ↑