Общая характеристика оперативно-розыскных мероприятий (Особенности проведения оперативно-розыскных мероприятий для установления оснований уголовной ответственности)

Содержание:

ВВЕДЕНИЕ

Понятия оперативно-розыскного мероприятия в Федеральном законе «Об оперативно-розыскной деятельности» нет. Регламентировать его неоднократно просили практические работники. О том же писали и ученые. Выяснение сущности оперативно-розыскных мероприятий – это вопрос, от которого во многом зависит рассмотрение различных сторон проведения таких мероприятий. Дать определение оперативно-розыскного мероприятия весьма важно для правового регулирования ОРД, поскольку теория и практика в этой области во многом противоречива. Именно этим обусловлена актуальность данной курсовой работы

Оперативно-розыскные мероприятия проводятся в рамках оперативно-розыскной деятельности и в соответствии с реализуемой в стране оперативно-розыскной политикой.^[1] Для обозначения оперативно-розыскных мероприятий законодатель использовал терминологию, соответствующую международным стандартам, применив для этого общедоступный язык закона. Оперативно-розыскные мероприятия (ОРМ) – составной структурный элемент оперативно-розыскной деятельности, состоящий из системы взаимосвязанных действий, направленных на решение конкретных тактических задач.

Оперативно-розыскные мероприятия носят разведывательно-поисковый характер и направлены на получение информации о лицах, замышляющих, подготавливающих и совершающих преступления, о наличии материальных следов противоправной деятельности, местонахождении лиц, скрывающихся от следствия и суда, а также без вести пропавших граждан. Оперативно-розыскные мероприятия проводятся только тогда, когда иными средствами невозможно обеспечить выполнение задач, предусмотренных Законом «Об оперативно-розыскной деятельности». Нормативны правовые акты, издающиеся ведомствами, органы которых осуществляют ОРД, конкретизируют содержание оперативно-розыскных мероприятий, закладывая тем самым основы их организации и тактики.

Проведение оперативно-розыскных мероприятий вытекает из самого понятия оперативно-розыскной деятельности. Оперативно-розыскная деятельность – это базирующая на законах и подзаконных нормативных актах научно-организованная система оперативно-розыскных мероприятий разведывательно-поисковой направленности, осуществляемых преимущественно негласно специально уполномоченными субъектами с применением определенных средств, методов и форм в целях защиты жизни, здоровья, прав и свобод человека и гражданина, собственности, обеспечения безопасности общества и государства от преступных посягательств.

В последние годы вопросы правового регулирования оперативно-розыскной деятельности в целом и оперативно-розыскных мероприятий в частности нашли отражение в научной литературе таких ученых, как В.М. Атмажитов, В.Г. Бобров, В.И. Брылев, О.А. Вагин, Н.П. Водько, А.Ф. Возный, К.К. Горяинов, Д.В. Гребельский, И.М. Гуткин, Е.С. Дубоносов, Л.Н. Калинкович, Ю.В. Кваша, А.Г. Лекарь, В.А. Лукашов, А.С. Подшибякин, Д.В. Ривман, В.В. Сергеев, Г.К. Синилов, К.В. Сурков, О.В. Фирсов, А.Е. Чечетин, В.К. Шульц, А.Ю. Шумилов, М.А. Шматов, и других юристов.

Объектом данной курсовой работы выступают особенности проведения оперативно-розыскной деятельности в правовом аспекте.

Предметом курсовой работы являются оперативно-розыскные мероприятия, основы и принципы их проведения.

Цель курсовой работы - выявить особенности проведения оперативно-розыскных мероприятий в современных условиях.

Задачи, выполнение которых требует поставленная цель:

- охарактеризовать понятие и выявить особенности проведения оперативно-розыскных мероприятий;

- изучить уголовно-правовое обеспечение оперативно-производственной деятельности;

- рассмотреть пределы защиты конституционных прав граждан при проведении оперативно-розыскных мероприятий.

Структура курсовой работы: введение, две главы, включающие четыре параграфа, заключение и список используемых источников литературы.

ГЛАВА 1.ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ОПЕРАТИВНО-РОЗЫСКНЫХ МЕРОПРИЯТИЙ

1.1. Характеристика понятия оперативно-розыскных мероприятий

Системный подход к проведению оперативно-розыскных мер включает в себя такие взаимосвязанные элементы, как: объект, цель, сочетание определенных мероприятий и действий, субъекты проведения, комплекс организационных приемов, повышающих их эффективность,1информационно-техническое обеспечение и как итог оформление результатов и их дальнейшее использование в оперативно-розыскном процессе, уголовном судопроизводстве, а также иных формах привлечения к ответственности. Значительный перечень нормативных правовых актов, в том числе определяющих полномочия органов по осуществлению оперативно-розыскной деятельности (ОРД), содержат указание только на осуществление оперативно-розыскных мер. ^[2]

Нормы УПК РФ, не раскрывая содержательного значения, определяют полномочия органа дознания, после направления уголовного дела руководителю следственного органа, проводить оперативно-розыскные мероприятия только по поручению следователя. В случае направления уголовного дела, по которому не обнаружено лицо, совершившее преступление, орган дознания обязан принимать розыскные и оперативно-розыскные меры для его установления, уведомляя следователя об их результатах (ч. 4 ст. 157 и ч. 1 ст. 210 УПК РФ).^[3] При этом в п. 38 ст. 5 УПК РФ законодатель ограничился лишь общим закреплением понятия розыскных мер в качестве мер, принимаемых дознавателем, следователем, а также органом дознания по поручению дознавателя или следователя для установления лица, подозреваемого в совершении преступления. Федеральный закон от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» не содержит указанных определений, а суть самой ОРД раскрывается в ст. 1 только посредством проведения оперативно-розыскных мероприятий, с закреплением в ст. 4 полномочий органов, осуществляющих данный вид деятельности, на издание нормативных актов, регламентирующих организацию и тактику проведения именно ОРМ. В соответствии с ч. 1 ст. 14 ФЗ об ОРД для решения определенных законом задач на органы, уполномоченные осуществлять ОРД,^[4] возлагается обязанность принимать в пределах своих полномочий все необходимые меры по защите конституционных прав и свобод человека и гражданина, собственности, а также по обеспечению безопасности общества и государства. И, несмотря на близкое по смыслу содержание указанных терминов, остается дискуссионным вопрос о соотношении понятий «оперативно-розыскные мероприятия» и «оперативно-тактические действия», которые по-разному трактуются учеными.

Наиболее серьезные разногласия в понимании сущности ОРД вызывает вопрос применения должностными лицами оперативных подразделений различного рода принудительных мер. Так, Е. С. Лапин и Ю. Н. Михайлова, отталкиваясь от основной задачи органов, осуществляющих ОРД, по выявлению, предупреждению, пресечению и раскрытию преступлений, указывают обязательность применения должностными лицами этих органов определенных принудительных. В качестве аргумента выдвигается утверждение о том, что государственное принуждение не просто придает правовым запретам и предписаниям силу категорического императива, но и является органической составляющей права, поскольку сама по себе норма не станет регулятором общественного отношения, если не будет подкреплена силой государственного давления на нарушителя этих норм. В этой связи высказывается солидарность с В. Ф. Луговиком, который в проекте Оперативно-розыскного кодекса Российской Федерации предлагает гл. 6, регламентирующую применение принудительных мер обеспечения оперативно-розыскного производства.^[5] В поддержку указанного мнения В. А. Гусев обращает внимание на то, что оперативно-розыскное производство невозможно без законодательной регламентации принудительных мер обеспечения (задержание, захват, досмотр, проникновение в помещение).^[6] Вместе с тем подобные выводы вызывают достаточно весомые возражения, обоснованные на нормах ФЗ об ОРД, в соответствии с которыми для эффективной борьбы с преступностью оперативным подразделениям предоставлены возможности привлекать к конфиденциальному содействию лиц, в том числе на контрактной основе (ст. 17), создавать легендированные предприятия, учреждения, организации и подразделения (ст. 15), проводить специфическую финансовую деятельность, содержащую закрытые от налогообложения выплаты лицам, оказывающим содействие органам, осуществляющим ОРД (ст. 18).

Кроме того, этим же нормативным актом разрешено ограниченное к доступу информационное обеспечение и документирование ОРД (ст. 10) и проведение мероприятий по защите сведений о названной деятельности (ст. 12). Нормы же, предусмотренные Конституцией Российской Федерации по ограничению прав на владение, пользование и распоряжение собственностью (ст. 35); ограничению прав на тайну переписки и телефонных переговоров (ст. 23); ограничению личной свободы (ст. 22) в виде захвата с поличным; ограничению свободы передвижения (ст. 27), в первую очередь гарантируются посредством применения уголовного, уголовно-процессуального и административного права.^[7]

Необходимо акцентировать внимание на ярко выраженной разведывательно-поисковой ориентированности закрепленных в ФЗ об ОРД ОРМ, целью которых является добывание информации о противоправных действиях, подготовленных заранее и направленных на уничтожение следов совершенных преступлений, а также лиц, к ним причастных, с установлением и закреплением юридически значимых фактов и обстоятельств совершенных преступлений.

Основополагающие принципы конспирации, сочетания гласных и негласных методов и средств, возможность использования специальных технических и поисковых средств, в большинстве своем предназначенных для негласного получения информации в процессе проведения ОРМ, подтверждают их разведывательно-поисковый характер.

Так, конфиденциальное использование агентурного аппарата характерно исключительно для негласного режима работы оперативных подразделений, как и объективная необходимость защиты сведений о лицах, участвующих в ОРД. Негласность проводимых ОРМ от лиц, в них не участвующих, в первую очередь от объектов, в отношении которых они проводятся, направлена на обеспечение сохранения в тайне применяемых средств и методов, получение максимально эффективных результатов в ходе проводимых мероприятий и своевременную нейтрализацию противодействия со стороны разрабатываемых фигурантов.

Практически весь перечень определенных в ФЗ об ОРД ОРМ осуществляется негласно, а такие мероприятия, как оперативное внедрение, контролируемая поставка, снятие информации с технических каналов связи вообще не предполагают их гласную форму проведения.

Отдельную разновидность в ОРД представляют так называемые легендированные (зашифрованные) мероприятия, истинное предназначение которых остается неизвестным для объекта направленности и которые осуществляются посредством действий отвлекающего характера и содержания. Кроме того, необходимо обратить внимание на то, что ОРМ носят разведывательно-поисковый характер независимо от субъекта их осуществления. Именно поэтому в ФЗ об ОРД законодателем закреплены специальные субъекты – должностные лица оперативных подразделений, наделенные полномочиями проведения ОРМ в их полном или ограниченном объеме. Являясь участниками ОРМ, сотрудники иных подразделений (специалисты, иные лица) лишь оказывают содействие в решении задач ОРМ, участвуют в подготовке или проведении ОРМ либо осуществляют их по отдельному поручению.^[8]

Вышеобозначенное подтверждает и тот факт, что ФЗ об ОРД имеет в своем содержании только одну оперативно-розыскную меру принуждения (ст. 15). Временное ограничение некоторых прав и свобод подозреваемого лица в связи с вероятным или реальным совершением преступления – это изъятие документов, материалов и сообщений, которое ограничивает обращение (владение) определенного материального объекта конкретным физическим или юридическим лицом.

Имея ограничительный и временный характер, без отчуждения и изменения права собственности, указанное ОРМ имеет цели:

– лишение подозреваемого возможности использования орудий и предметов для совершения преступления;

– создание условий для проведения отдельных ОРМ;

– создание условий для возможного использования изъятых предметов в уголовном процессе и их сохранности.

При этом если изъятие сопряжено с ограничением прав граждан на тайну переписки, телефонных переговоров и на неприкосновенность жилища, то необходимо соблюдать условия осуществления ОРМ: вынесение постановления, получение судебного решения, фиксация результатов с целью создания условий для уголовно-процессуальных предпосылок изъятия предметов и документов как вещественных доказательств.

Кроме того, принуждение при осуществлении данного ОРМ обеспечено административным воздействием, так как при отказе от представления необходимых документов в оперативно-розыскной орган (ОРО) в отношении объекта оперативной работы может составить протокол об административном правонарушении.

Учитывая многогранность ОРД и в то же время отсутствие необходимости перегружать определение, закрепленное законодателем, целесообразно в ст. 1 ФЗ об ОРД указать, что ОРД осуществляется посредством проведения ОРМ и иных оперативных действий в целях защиты жизни, здоровья, прав и свобод человека и гражданина, собственности, обеспечения безопасности общества и государства от преступных посягательств.^[9]

К числу иных оперативных действий предлагается отнести организационно-подготовительные действия, действия по пресечению противоправных намерений, действия обеспечивающего характера, оперативно-тактические действия, образующие в своей совокупности оперативно-тактическую операцию, действия оперативно-технического и оперативно-поискового характера, оперативно-боевые действия, оперативные действия по обеспечению ОРМ в учреждениях уголовно-исполнительной системы.^[10]

Обращая внимание на очевидные различия в ОРМ, их перечень является не случайным и определяется единой общей целью – направленностью на получение информации и ее последующую реализацию в оперативно-розыскном, уголовном процессе, а также привлечением к иным формам ответственности.

При этом реализация предполагает обязательное проведение организационных мероприятий, осуществление мер обеспечивающего характера, привлечение к участию в них специалистов, применение специальных технических и иных средств, которые в конечном итоге способствуют проведению конкретных ОРМ или их совокупности.

Завершая анализ различных точек зрения относительно сущности рассмотренных понятий и их соотношения, к обсуждению предлагаются следующие выводы:

1) термин «оперативно-розыскные меры» является базовым и включает в себя совокупность действий субъекта организации ОРД, направленных на достижение определенных целей, связанных с осуществлением этой деятельности. Указанные действия не ограничиваются ОРМ, что требует закрепления на определенном уровне понятия «иные оперативные действия», к которым могут быть отнесены действия организационно-управленческого, организационно-тактического и оперативно-тактического характера, которые связаны с применением методов ОРД, оперативной техники, оперативных учетов и т. д.;

2) под ОРМ следует понимать совокупность оперативно-розыскных действий, основанных на использовании сил, средств и методов ОРД, объединенных целью защиты жизни, здоровья, прав и свобод человека и гражданина, собственности, обеспечения безопасности общества и государства от преступных посягательств и направленных на решение задач ОРД;

3) законодательное определение ОРД в ст. 1 ФЗ об ОРД должно объективно отражать существующую практику оперативно-розыскной работы, максимально охватывая все ее аспекты.^[11]

Учитывая, что указанная деятельность состоит из неизмеримо большего количества мер, осуществляемых для достижения общественно полезных целей, ОРМ являются некоторой частью и не исчерпывают всего ее содержания. В связи с этим законодательное закрепление «иных оперативных действий» позволит их отграничить от обычных ОРМ направленностью на конечный результат. Если целью осуществления ОРМ является получение информации, то пресечение направлено на прекращение совершения преступления или угроз различной направленности для безопасности государства.

Таким образом, их применение находится на стыке плоскостей уголовного процесса и ОРД, поэтому содержание и порядок применения действий по пресечению противоправных намерений должны быть регламентированы в закрытых нормативных актах ОРО.

1.2. Особенности проведения оперативно-розыскных мероприятий для установления оснований уголовной ответственности

Оперативно-розыскная деятельность представляет собой специфический общественно-полезный вид деятельности, осуществляемой оперативными подразделениями государственных органов в пределах полномочий, установленных Федеральным законом «Об оперативно-розыскной деятельности», в целях выявления, предупреждения и раскрытия преступлений, розыска лиц, скрывающихся от органов дознания, следствия и суда.

Согласно ст. 11 названного Закона, результаты оперативно-розыскной деятельности могут быть использованы для подготовки и осуществления следственных и судебных действий, проведения оперативно-розыскных мероприятий по выявлению, предупреждению, пресечению и раскрытию преступлений, выявлению и установлению лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших, а также для розыска лиц, скрывшихся от органов дознания, следствия и суда, уклоняющихся от исполнения наказания и без вести пропавших.

Результаты оперативно-розыскной деятельности могут служить поводом и основанием для возбуждения уголовного дела, представляться в орган дознания, следователю или в суд, в производстве которого находится уголовное дело, а также использоваться в доказывании по уголовным делам в соответствии с положениями уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации, регламентирующими собирание, проверку и оценку доказательств.

Разработанная органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, и согласованная с Генеральным прокурором РФ Инструкция о порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю, прокурору или в суд предусматривает, что результаты оперативно-розыскной деятельности, предоставляемые для использования в доказывании, должны «позволять формировать доказательства, удовлетворяющие требованиям уголовно-процессуального законодательства, предъявляемым к доказательствам в целом; содержать сведения, имеющие значение для установления обстоятельств, подлежащих доказыванию, указание на оперативно-розыскные мероприятия, при проведении которых получены предполагаемые доказательства, а также данные, позволяющие проверить в условиях уголовного судопроизводства доказательства, сформированные на их основе».^[12]

Однако вопрос о том, каким требованиям уголовно-процессуального должны соответствовать материалы, полученные в ходе ОРД, все еще остается не достаточно ясным, поскольку на проведение оперативно-розыскных мероприятий Уголовно-процессуальный закон, имеющий другой предмет регулирования, формально не распространяется.

Полагаю, что основными условиями допустимости полученных оперативно-розыскным путем сведений, являются:

а) возможность проверки обстоятельств их получения в условиях состязательной и гласной процедуры и

б) соблюдение в ходе ОРМ гарантированных Конституцией РФ прав и свобод личности.

Рассмотрим по порядку. Использование результатов ОРД в доказывании по уголовному делу зависит от возможности шаг за шагом проверить ход оперативно-розыскного мероприятия, поэтому информация, которая не может быть проверена процессуальным путем, свойством допустимости не обладает. Для этого следователь и суд вправе допросить всех лиц, принимавших участие в оперативном мероприятии, осмотреть и подвергнуть экспертному исследованию представленные материалы, сопоставить с другими имеющимися в деле доказательствами (ст. 87 УПК). Невозможность разглашения конспиративных сил и средств оперативно-розыскной деятельности обусловливают недопустимость использования полученной информации по признаку неизвестности ее происхождения и невозможности проверки надежности источника. Поэтому результаты негласных оперативно-розыскных мероприятий доказательствами не являются и могут быть использованы в процессе доказывания только в том случае, если полученные сведения обретут надлежащую процессуальную форму. Например, если из конфиденциального источника поступила информация, имеющая значение для дела, она может быть легализована путем допроса конфидента в качестве свидетеля в соответствии с требованиями УПК. Изготовленные этим лицом в процессе наблюдения за интересующими следствие событиями фотоснимки, звуко- и видеозапись могут быть представлены им органу расследования и использованы после соответствующей проверки в качестве вещественных доказательств.

Орган расследования вправе произвести следственные действия по обнаружению, изъятию, осмотру и исследованию источников информации, на которые укажет ему проводящий оперативную работу орган. Доказательствами здесь являются «не сами по себе оперативные данные, а полученные на их основе или с их помощью сведения, заключенные в процессуальную форму». Проверка и оценка допустимости и достоверности этих сведений осуществляются по общим правилам проверки и оценки доказательств (ст. 87 УПК).^[13]

Следует решительно возразить против продолжающихся попыток обосновать возможность использования против обвиняемого сказанных им в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий слов, полученных путем допроса сотрудников оперативного аппарата или «свидетелей обвинения из числа информаторов», а также показаний оперативного сотрудника вместо первоисточника личной информации, который «не может быть предъявлен по соображениям конспирации».^[14]

Иной характер носят такие мероприятия, как оперативный эксперимент, проверочная закупка, контролируемая поставка, в ходе которых одновременно происходит выявление, пресечение и раскрытие совершаемого преступления (дача и получение взятки, коммерческий подкуп, сбыт наркотического вещества, приобретение или продажа оружия). Фиксация результатов такого оперативно-розыскного мероприятия есть удостоверение факта совершения преступления.

Такие результаты никакому преобразованию не поддаются, они «есть готовый информационный продукт, нуждающийся не в трансформации, а в интерпретации», поэтому они либо принимаются, либо не принимаются в зависимости от того, законно или незаконно проведено оперативно-розыскное мероприятие, соблюден или нет предусмотренный соответствующим законом его правовой режим.

Здесь следует назвать два отправных момента.

1.Никакие сведения не могут быть рассмотрены в качестве доказательств, если они получены путем провокации со стороны сотрудников оперативных служб. Провокация взятки или коммерческого подкупа в целях искусственного создания доказательств совершения преступления или шантажа является преступлением (ст. 304 УПК).^[15] Ставшее предметом рассмотрения в ЕСПЧ, дело Ваньяна достаточно типично: Обвинение не представило суду никаких доказательств того, что у милиции были основания подозревать Ваньяна в распространении наркотиков до принятия решения о проведении ОРМ и что преступление было бы совершено без вмешательства полиции. Европейский Суд сделал обоснованный вывод, что полиция спровоцировала приобретение Ваньяном наркотиков, и что вмешательство полиции и использование полученных вследствие этого доказательств при рассмотрении уголовного дела против заявителя непоправимо подрывали справедливость судебного разбирательства.

2. Доказательства, порядок получения которых установлен уголовно-процессуальным законом, не могут быть получены путем проведения оперативнорозыскных действий. На это неоднократно, начиная с 1999 года, в своих определениях по жалобам на нарушения прав и свобод положениями ФЗ Об ОРД, обращал внимание Конституционный Суд РФ: «проведение оперативно – розыскных мероприятий, сопровождающих производство предварительного расследования по уголовному делу, не может подменять процессуальные действия, предусмотренные уголовно – процессуальным законом», процедура которых в отличие от оперативно-розыскных мероприятий предусматривает эффективные гарантии соблюдения конституционных прав и свобод личности.

Некоторые специалисты, избравшие оперативно-розыскную деятельность в качестве объекта научных исследований, пытаются спорить с этой позицией Конституционного Суда.^[16]

При невозможности в ходе расследования получить образцы голоса обвиняемого, подозреваемого, например, при отказе последнего их предоставить, для выяснения вопроса о том, чей голос зафиксирован на носителях (кассетах, дисках, картах памяти), полученных в ходе ОРД, «остается лишь один вариант – проведение негласного сбора образцов для сравнительного исследования.

Результаты проведенного ОРМ легализуются в установленном порядке и представляются следователю, который после вынесения постановления о назначении судебной фоноскопической экспертизы направляет их в экспертное учреждение».

Таким образом¸ принадлежность голоса, сообщающего информацию об обстоятельствах, имеющих значение для изобличения подозреваемого, обвиняемого, записанного в ходе ОРМ, устанавливается путем сравнения этой записи с записью, также сделанной в ходе ОРМ. Как же можно не понимать очевидного – запись¸ изготовленная оперативным путем, только тогда обретает доказательственное значение, когда голос может быть идентифицирован путем сравнения с записью голоса, принадлежность которого установлена достоверно. При этом автора не смущает отмеченный им самим факт, что ходатайства об исключении таким способом полученных доказательств судами удовлетворяются. ^[17]

Конституционные права гражданина, который подвергается уголовному преследованию, реально ограничены и в том случае, когда осуществляющее ОРМ должностное лицо «проводит его опрос с целью получения образцов для сравнительного исследования». Казалось бы, яснее не бывает. Результаты ОРМ, проводимых после возбуждения уголовного дела, сходных по своему содержанию со следственными действиями, могут использоваться в доказывании в тех случаях, когда следственным путем получить искомый результат невозможно.

Забывая, что сходные по содержанию, оперативно-розыскные и следственные действия различны по форме, автор, сожалению, не только находит единомышленников, но и ухитряется вывернуть в свою пользу те аргументы, которыми Конституционный Суд РФ обосновывает недопустимость и незаконность практики подмены процессуальных действий оперативно-розыскными, а именно то, что в целях «обеспечения режима секретности, соблюдения требований оперативности и конспиративности», ФЗ «Об ОРД» с учетом особенностей предмета регулирования не предполагает регламентацию участия адвоката (защитника) при проведении отдельных ОРМ. Высказанных Конституционным Судом РФ аргументов представляется более, чем достаточно, чтобы раз и навсегда закрыть эту тему. С помощью Конституционного Суда абсолютно выяснен также вопрос о праве лица на получение квалифицированной юридической помощи при проведении гласных ОРМ, например, опросе. «Нормы, определяющие права и обязанности следователя и осуществляющих оперативно – розыскную деятельность органов, в том числе регламентирующие проведение по поручению следователя опросов граждан, не подлежат применению к обвиняемому без учета положений ст. 46-48, 68-71 УПК РСФСР, закрепляющих гарантии прав этого особого участника судопроизводства». Конституционный Суд высказал свою позицию и о лицах, имеющих право на получение квалифицированной помощи, в том числе при проведении ОРМ. Его предоставление определяется не формальным статусом подозреваемого или обвиняемого, а наличием потребности в помощи адвоката в связи с совершением в отношении лица процессуальных или оперативно-розыскных действий, направленных на изобличение его в совершении преступления.^[18]

Сказанное применимо не только к проводимым на основании ч. 2 ст. 95 УПК РФ встречам сотрудника органа дознания, осуществляющего ОРД, с подозреваемым, содержащимся под стражей, но и к проводимым в процессе оперативно-розыскной деятельности опросам лиц в качестве предполагаемых свидетелей, поскольку п.6 ч.4 ст. 56, ч.5 ст. 189 УПК дают свидетелю право быть допрошенным в присутствии адвоката. Именно так следует рассматривать положения ст. 89 УПК РФ о соответствии результатов ОРД требованиям, предъявляемым к доказательствам Уголовно-процессуальным кодексом.

Уровень гарантированности конституционных прав и свобод личности при проведении ОРМ должен быть адекватен требованиям уголовно-процессуального закона.

ГЛАВА 2. УГОЛОВНО-ПРАВОВОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ ОПЕРАТИВНО-РОЗЫСКНЫХ МЕРОПРИЯТИЙ

2.1. Пределы защиты конституционных прав граждан при производстве оперативно-розыскных мероприятий

Защита конституционных прав и свобод граждан – одно из проявлений реализации обеспечительной функции государства. Уровень защищённости прав граждан при осуществлении правоприменения – свидетельство развитости правового государства.

В данной связи понятно и обоснованно стремление российского законодателя установить должную систему гарантий прав и интересов граждан в такой весьма специфичной сфере, как оперативно-розыскная деятельность, где права личности уязвимы в максимальной степени. Сама природа ОРД предполагает ряд пограничных ситуаций, в которых грань между допустимыми и недопустимыми действиями оперативных служб, оправданным ограничением конституционных прав и их нарушением, дозволенным воздействием на поведение контролируемых лиц и провокацией весьма тонка.^[19] Вполне закономерно, что в последнее время теоретики и практические работники всё чаще обращают внимание на необходимость совершенствования законодательства в части охраны прав граждан, вовлеченных в орбиту ОРД. Предлагается даже принятие специального нормативного правового акта – Закона о государственной защите прав и свобод человека и гражданина в оперативно-розыскной деятельности. ^[20]

К числу конституционных прав граждан, угроза ограничения, а иногда и прямого нарушения которых возникает в процессе ОРД, относятся, прежде всего, право на охрану тайны телефонных и иных переговоров, право на защиту от обвинения, презумпция невиновности, право на судебную защиту. Федеральный закон «Об оперативно-розыскной деятельности» установил особые процедуры получения судебных санкций на проведение оперативно-розыскных мероприятий, ограничивающих конституционные права человека и гражданина на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, передаваемых по сетям электрической и почтовой связи, а также право на неприкосновенность жилища (ст. 8).^[21] Однако правоприменительная практика и развитие технического прогресса поставили ряд новых вопросов, не могущих быть обойденными вниманием законодателя. В их числе – проблема правовой оценки системы действий, осуществляемых в рамках переговоров иначе как по судебному решению (ч. 2 ст. 23). Статья 63 Федерального закона «О связи» допускает ограничение тайны телефонных переговоров правилами, установленными федеральным законодательством. Причем статья 64 закона обязывает операторов связи предоставлять уполномоченным государственным органам, осуществляющим ОРД, информацию о пользователях услугами связи и об оказанных им услугах связи, а также иную информацию, необходимую для выполнения возложенных на эти органы задач, в случаях, установленных федеральными законами.

Отметим, что и в Конституции РФ, и в федеральных законах «О связи» и «Об оперативно-розыскной деятельности» речь идёт о телефонных переговорах. Однако данные законодательные акты принимались в период, когда мобильные системы связи ещё не получили широкого распространения. С их появлением на рынке услуг возникла и расширилась такая форма контакта с абонентами и их обслуживания, как тарификация, т.е. учёт входящих и исходящих соединений. На практике зачастую информации именно о произведённых соединениях вполне достаточно для решения конкретных задач ОРД. Закономерной стала практическая (и доктринальная) постановка вопроса о необходимости судебного разрешения на получение у операторов связи подобной информации.

Позиции судов, решающих данную проблему, существенно разнились. Одни судьи, руководствуясь буквальным (и, по нашему мнению, единственно верным) толкованием термина «прослушивание телефонных переговоров» отказывали в выдаче разрешений органам, осуществляющим ОРД, полагая, что те вполне могут самостоятельно истребовать соответствующую информацию от операторов связи, опираясь на ст. 64 Федерального закона «О связи». Другие судьи рассматривали получение такого рода информации в качестве ограничения тайны телефонных переговоров и принимали ходатайства субъектов ОРД к рассмотрению и разрешению. Отсутствие же разрешений они расценивали как основание для исключения представленных доказательств. Сложившаяся ситуация стала предметом внимания Конституционного Суда РФ. Конституционный Суд РФ своим определением отказал в принятии соответствующего запроса3, поскольку он требовал разъяснения соответствия Конституции РФ норм Федерального закона «О связи», а каких-либо противоречий между данными актами Конституционный Суд не усмотрел. ^[22]

Вместе с тем в указанном определении было впервые дано толкование спорного положения о существе информации о входящих и исходящих соединениях, т.е. фактически предложен содержательный ответ на поступивший запрос. Конституционный Суд РФ указал следующее: «Право каждого на тайну телефонных переговоров по своему конституционно-правовому смыслу предполагает комплекс действий по защите информации, получаемой по каналам телефонной связи, независимо от времени поступления, степени полноты и содержания сведений, фиксируемых на отдельных этапах её осуществления. В силу этого информацией, составляющей охраняемую Конституцией Российской Федерацией и действующими на территории Российской Федерации законами тайну телефонных переговоров, считаются любые сведения, передаваемые, сохраняемые и устанавливаемые с помощью телефонной аппаратуры, включая данные о входящих и исходящих сигналах соединений телефонных аппаратов конкретных пользователей связи; для доступа к указанным сведениям органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, необходимо получение судебного решения.

Иное означало бы несоблюдение требования ст. 23 ч. 2 Конституции Российской Федерации о возможности ограничения права на тайну телефонных переговоров только на основании судебного решения»^[23]. Полагаем, что Конституционный Суд РФ исходит здесь из чрезмерно широкого толкования норм закона, в том числе и конституционных. Зададимся вопросом: в чём именно состоит нарушение тайны переговоров при ознакомлении оперативных сотрудников с их тарификацией? Ни предмет разговора, ни его конкретное содержание оперативным сотрудникам неизвестны. Доступной становится лишь информация о том, с каких номеров и кому поступали звонки, а также кому адресовались звонки контролируемого лица. Такого рода «тайна» никоим образом не связана со значением слова «слушать». Она сродни наблюдению, при котором также производится фиксация всех контактов контролируемого лица. Но согласно закону для наблюдения не требуется никакого судебного решения! В юридической литературе высказано предложение расценивать получение информации о входящих и исходящих звонках как оперативно-розыскное мероприятие «наведение справок», правда, требующее судебного разрешения.

При всей его аргументированности необходимо отметить, что оно не в полной мере согласуется с позицией Конституционного Суда РФ, отнесшего тарификацию именно к прослушиванию. Открытым остался и другой вопрос. В соответствии с законом прослушивание допускается лишь в ходе ОРД по тяжким и особо тяжким преступлениям.^[24] Возможно ли получить тарификацию переговоров в целях раскрытия иных преступлений, например, средней тяжести? Исходя из определения Конституционного Суда РФ, – возможно, но при наличии судебного разрешения. Однако в этом случае мы получаем фактически новое мероприятие, не нашедшее места в Федеральном законе «Об оперативно-розыскной деятельности». Интерес представляет также вопрос о временных характеристиках разрешений на получение информации о тарификации переговоров: каков максимальный период времени, в рамках которого может запрашиваться информация о входящих и исходящих соединениях? Внятного ответа на этот вопрос пока нет.

Ситуация усложнилась в связи с введением в Уголовно-процессуальный кодекс РФ нового следственного действия – контроля и записи переговоров. В результате проблемы с разрешением на тарификацию возникли и у следователей. Вполне закономерным стало надзорное определение Верховного Суда РФ от 2 июня 2006 г.

Рассмотрению подлежал вопрос, обоснованно ли судья отказал следователю в выдаче разрешения на получение тарификации при расследовании дела о краже мобильного телефона. Отказ мотивировался тем, что разрешение на прослушивание, а следовательно, и на тарификацию, может быть дано лишь по делам о тяжких и особо тяжких преступлениях. Верховный Суд РФ высказался весьма категорично: «При производстве выемки у операторов связи документов о входящих и исходящих сигналах соединений похищенного мобильного телефона тайна содержания переговоров сохраняется, поскольку целью выемки является только информация о входящих и исходящих звонках с похищенного телефона…»7 . Несмотря на то, что речь идёт о похищенном телефоне, суть позиции не меняется: информация о звонках не является тайной переговоров. Более того, Верховный Суд РФ указал на несостоятельность ссылки судьи на то, что расследуемое преступление не относится к разряду тяжких.

В определении отмечается недопустимость создания такого рода препятствий для всестороннего и объективного расследования дела. Парадокс очевиден: решения высших судебных инстанций страны по одному и тому же вопросу противоречат друг другу.

Здесь мы имеем дело с ситуацией, когда стремление защитить конституционные права граждан превращается в связывание рук правоохранительным органам. Это лишь тормозит реальную борьбу с преступностью. Оперативно-розыскное законодательство и Федеральный закон «О связи» в полной мере позволяют оперативным сотрудникам иметь доступ к сведениям о тарификации без судебного разрешения. Применительно к деятельности следователей такая информация вполне может быть получена в процессе производства обычной выемки. К числу дискуссионных относится и вопрос о специфике проведения контроля почтово-телеграфной корреспонденции при наличии общих, неконкретных сведений об адресате.^[25]

Приведем пример. Оперативными сотрудниками было направлено в суд ходатайство о получении разрешения на контроль за почтово-телеграфной корреспонденцией. В ходатайстве указывалось, что в адрес охраняемого субъекта регулярно приходят анонимные письма с угрозами не только расправы с ним, но и организации взрывов на вверенных ему объектах. Оперативные сотрудники ходатайствовали о контроле и выемке корреспонденции, исполненной характерным почерком, с особенностями, указанными специалистом. Судья разрешил проведение данного оперативно-розыскного мероприятия в отношении корреспонденции, имеющей «характерные признаки почерка… представленные оперативными сотрудниками». При этом в постановлении не содержалось указания ни на сами признаки, ни на заключение специалиста, ни на иные конкретные обстоятельства, предметно характеризующие изучаемую корреспонденцию. Полагаем, что в данном случае судебное разрешение на проведение оперативно-розыскного мероприятия, ограничивающего конституционные права граждан, в силу своей неконкретности создало благоприятные возможности для произвола в ОРД.^[26]

В практической правоприменительной деятельности не редкость и случаи другого рода, когда конституционные права граждан, в отношении которых осуществляется уголовное преследование, ограничиваются скрыто, завуалировано. Прежде всего, это касается фундаментальных положений презумпции невиновности и обеспечения права граждан на защиту. Так, в качестве доказательства к материалам одного из уголовных дел следователь приобщил оперативно-розыскной документ – акт наблюдения. Документ был составлен в произвольной форме и содержал информацию нескольких оперативных работников о контролируемом поведении наблюдаемого в течение определенного времени в разных местах.^[27]

В судебном разбирательстве защитник подсудимого заявил ходатайство об исключении названного акта как недопустимого доказательства. В обосновании ходатайства защитник указал на отсутствие процессуальной формы, неконкретность документа, специфический способ получения, коллективный характер составления. Суд отклонил ходатайство, сославшись на то, что вопрос может быть решён только после допроса в качестве свидетелей оперативных сотрудников, проводивших наблюдение. Считаем, вряд ли это правильно, учитывая, что допустимость либо недопустимость доказательств определяются как объективные обстоятельства (ст. 75 УПК РФ). В дальнейшем судебном разбирательстве к вопросу об исключении акта наблюдения из числа доказательств суд не возвращался. В основу приговора легли показания оперативных сотрудников, допрошенных судом. В приговоре акт наблюдения был обойден молчанием, т.е. суд фактически согласился с доводами защиты.^[28]

Парадокс же заключается в том, что отказ суда от исключения акта наблюдения из числа доказательств сразу породил ссылки на него и его анализ в течение всего судебного разбирательства. Это, в свою очередь, формировало соответствующее мнение участников процесса, затрудняло защиту законных интересов подсудимого, препятствовало установлению истины по делу. ^[29]

Конституционные права личности нарушаются и при производстве оперативно-розыскных мероприятий, основания проведения которых не находят должного отражения ни в постановлениях оперативных служб, ни в последующих показаниях оперативных сотрудников, допрашиваемых в суде. Обобщение практики показывает, что на типичный вопрос защиты о причинах, по которым именно подзащитный стал объектом оперативно-розыскного мероприятия, обычно даются следующие ответы оперативного сотрудника: «Информация поступила от осведомителей, имён которых назвать не могу» либо «Информация получена из оперативных источников».

Ни в коей мере не призывая к нарушению тайны конфиденциального сотрудничества, отметим, что обоснованность проведения оперативно-розыскного мероприятия обязательно должна стать объектом исследования в уголовном деле. Это – чёткое требование законодательства об ОРД, способствующее исключению в ходе ее осуществления каких-либо провокаций. В ходе расследования уголовного дела в отношении К. оперативный сотрудник указал при допросе, что он «слышал от многих осведомителей о том, что К. имеет наркотическое вещество и высказывает желание его реализовать». После этого оперативный сотрудник позвонил К. и предложил встретиться. При беседах К. отмечал, что никогда наркотиками не торговал, не знает их реальной цены. Оперативный сотрудник назвал ему рыночную цену вещества и после трёх встреч фактически уговорил К. продать ему наркотики за предложенную цену.^[30]

Помимо оценки указанного оперативно-розыскного мероприятия, с точки зрения чистоты его проведения, здесь, на наш взгляд, возникает вопрос о наличии в целом оснований для его осуществления. Не являются редкостью случаи, когда судьи при исследовании доказательств, полученных в результате оперативно-розыскных мероприятий, не уделяют должного внимания условиям их проведения. При рассмотрении уголовного дела по факту получения взятки должностным лицом анализировались факты передачи взяткополучателю помеченных денежных купюр заявителем с фиксацией данного обстоятельства записывающей аппаратурой. ^[31]

Предметом исследования в судебном разбирательстве стало постановление органа, осуществляющего ОРД, об организации наблюдения за потенциальным взяткополучателем. Суд посчитал, что обстоятельством, вполне достаточным для организации ОРД, служило заявление о вымогательстве взятки. Однако следующий шаг сделан не был. Оперативными работниками фактически был проведён оперативный эксперимент. Именно в рамках данного мероприятия возможно проведение активных, наступательных действий. Наблюдение же имеет иную цель – фиксацию.^[32] Отсюда возникает проблема допустимости доказательств, которые объективно не могли быть получены в процессе наблюдения. Оценка таким обстоятельствам судом дана не была. Он ограничился лишь допросом лиц, участвовавших в мероприятии и организовавших его проведение9 . Защита конституционных прав и законных интересов граждан в процессе ОРД не должна необоснованно препятствовать реальной борьбе с преступностью. В то же время только развёрнутый, действенный контроль за соблюдением правовых норм об основаниях и условиях проведения оперативно-розыскных мероприятий, использовании их результатов в доказывании сделает обеспеченность прав граждан реальностью.^[33]

2.2. Анализ существующих в теории уголовного права и оперативно-розыскной деятельности предложений законодательного регламентирования причинения вреда правоохраняемым интересам при проведении оперативно-розыскных мероприятий

Анализируя в целом группу авторских проектов по изменению уголовного законодательства, посвященных правовому регулированию причинения вреда как при оперативном внедрении, так и при других оперативно-розыскных мероприятиях, можно выделить и ряд черт, свойственных всем или большинству из них.

Во-первых, в большинстве случаев говорится о том, что при причинении вреда лицо выполняет некое задание.

Во-вторых, практически везде указываются цели причинения вреда при выполнении такого задания.

В-третьих, признаком, объединяющим высказанные предложения, является определение пределов причинения вреда.

Проанализируем эти признаки более подробно.

1. Выполнение задания. Раскрывая это понятие, следует отметить, что о нем говорят почти все из перечисленных выше авторов. В большинстве случаев оно называется “специальным”, но в некоторых публикациях речь идет просто о задании, полученном в  установленном порядке. ^[34]

Таким образом, можно констатировать, что термин “специальное задание” получает распространение в научном обороте при описании исследуемой проблемы. Насколько это оправданно?

Его использование в теории уголовного права, а тем более в законодательстве не будет способствовать разрешению проблемы, как минимум, по двум основаниям.

Во-первых, термин “специальное задание” не относится исключительно к оперативно-розыскной деятельности. В самом Федеральном законе об ОРД такие слова употребляются лишь единожды – для льготного исчисления выслуги лет. Так, в  ч.  5 ст.  16 говорится о  времени “выполнения должностными лицами органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, специальных заданий в организованных преступных группах”.^[35]

Исходя из толкования этого положения, можно сделать вывод о том, что здесь речь идет только об оперативном внедрении. А вот что собой представляет “специальное задание”, не совсем понятно. Неясно также, необходимо ли оно для проведения других оперативно-розыскных мероприятий. В соответствии с ч. 7 ст. 8 Федерального закона об ОРД проверочная закупка или контролируемая поставка предметов, веществ и  продукции, свободная реализация которых запрещена либо оборот которых ограничен, а также оперативный эксперимент или оперативное внедрение должностных лиц органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, а  равно лиц, оказывающих им содействие, проводятся на основании постановления, утвержденного руководителем органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность.^[36] Иными словами, основанием для проведения перечисленных мероприятий является официальный документ правоохранительного органа, имеющий административно-процессуальный характер.

На уровне же федерального законодательства ни о каком “специальном задании” больше не говорится. Кроме того, слово “задание”, пусть даже оно специальное, достаточно распространено и в других сферах профессиональной деятельности. Например, перечень специальных заданий, не связанных с  осуществлением оперативно-розыскной деятельности, существует в  войсках национальной гвардии Российской Федерации28; военных следственных органах Следственного комитета РФ29; спасательных воинских формированиях МЧС России. ^[37]

О выполнении специального задания говорится при подготовке и осуществлении полетов воздушных судов и во многих других случаях. Причем практически во всех перечисленных родах деятельности вполне возможны ситуации причинения правомерного вреда правоохраняемым интересам.

Таким образом, оперативно-розыскная деятельность не может претендовать на монополию использования термина “специальное задание”. Более того, его введение в  официальный (прикладной) оборот неминуемо повлечет за собой изменение значительной части оперативно-розыскного законодательства и, как следствие, связанные с этим новые трудности и проблемы. Вторым основанием, по которому, по нашему убеждению, недопустимо в уголовном законе использовать термин “специальное задание”, является то, что оно (задание) фактически представляет собой документ, вынесенный должностным лицом органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность. ^[38]

Следуя логике, именно в таком акте должна быть предусмотрена возможность совершения действий, имеющих сходство с  преступлением. Получается, что специальное задание становится непосредственным документом, определяющим правомерность и  пределы причинения вреда. Иными словами, право определять, какие действия можно совершать, а какие нельзя, принадлежит должностному лицу. В результате происходит подмена положений закона позицией должностного лица, т.е. мнением, хотя и целесообразным, необходимым, “разумным”, но определяющим границы правомерного деяния по собственному усмотрению. Судя по количеству точек зрения авторов, предлагающих узаконить в УК РФ “специальное задание”, скорее всего сторонников высказанной нами позиции найдется немного.^[39]

Однако будет уместным сказать, что идея, схожая с нашими выводами, высказывается и некоторыми представителями теории оперативно-розыскной деятельности. Недопустимо ставить общественную полезность причинения вреда при проведении оперативно-розыскного мероприятия в  зависимость от выполнения полученного задания, а  декриминализацию деяния – в  зависимость от воли не законодателя, а правоприменителя.^[40]

Приведенных причин достаточно для недопущения использования в уголовном законодательстве и  распространения в  теории термина “специальное задание”. Считаем, что для уголовного права это словосочетание никакого значения не имеет. Было бы правильнее ограничиться использованием юридического термина “оперативно-розыскное мероприятие”. Исходя из положений оперативно-розыскного законодательства, к таким действиям уже предъявляются определенные требования. Это упомянутые выше вынесение постановления о проведении и наличие определенных оснований и условий. Но самое главное, что такое деяние регламентируется федеральным законодательством и не применяется в других сферах.

2. Следующий признак, характерный для большинства высказанных предложений, – наличие цели причинения вреда. Исключение составляют несколько дефиниций. В основном авторы перечисляют несколько целей. К ним относят желаемый результат по отношению к преступлению или к лицу, его совершившему.^[41]

Некоторые авторы выбрали несколько иной вариант определения целей причинения вреда при осуществлении оперативно-розыскной деятельности. Если в подавляющем большинстве случаев цель связана с определенным результатом относительно преступления или соответствующих лиц, то в двух вариантах речь идет о действиях, направленных на обеспечение безопасности правоохраняемых интересов. Вред может причиняться для защиты лиц, а  также государственных и общественных интересов. При этом в  самих научных публикациях эти понятия не раскрываются. Таким образом, самыми распространенными целями причинения вреда при осуществлении оперативно-розыскной деятельности, выделяемыми в  теории уголовного права и  оперативно-розыскной деятельности, являются раскрытие, выявление, предупреждение и  пресечение преступлений.

3. К третьему признаку, отмеченному почти во всех публикациях, относится указание на пределы правомерности причинения вреда. В  основном говорится о  недопустимости наступления определенных последствий или выполнения некоторых ролей соучастников преступления. Так, большинство авторов полагают, что внедренное лицо ни при каких условиях не должно причинять вред жизни и здоровью. О недопустимости таких действий упоминается в 10 случаях. В пяти предложениях в качестве предела правомерного вреда обращается внимание на недопустимость наступления иных последствий. К числу пределов допустимости действий при осуществлении оперативно-розыскной деятельности относится также упоминаемый в  специальной литературе запрет совершения организаторских и подстрекательских действий.

Несмотря на относительно небольшой массив предложений по совершенствованию уголовно-правового обеспечения оперативного внедрения, следует сказать о том, что в России реализация подобной идеи уже рассматривалась на законодательном уровне.^[42] Пример тому – Федеральный закон “О борьбе с организованной преступностью”, принятый Государственной Думой РФ в 1995 г., т.е. еще до принятия УК РФ 1996 г. В нем предусматривалось дополнение УК РСФСР ст. 141 “Особенности уголовной ответственности при выполнении задания по защите от тяжких преступлений, связанных с созданием и функционированием организованных групп, банд, преступных организаций и преступных сообществ”. По мысли законодателя, эта статья закрепляла бы новое обстоятельство, исключающее преступность деяния, регулирующее правомерность причинения вреда лицом, внедренным в наиболее опасные формы преступных групп. Несмотря на всю социальную значимость данной нормы и всего проекта федерального закона в целом, он был отклонен Президентом РФ.

Отечественным юристам оставалось только сожалеть об этом35. Однако, как можно убедиться, исходя из анализа теоретических предложений, такой вариант действительно неприемлем для уголовного законодательства. Очевидно, что в законопроекте нарушены принципы, на которых строится институт соучастия и соразмерности вреда, лежащий в основе криминализации деяний.^[43]

Кроме того, такие ситуации фактически распространялись бы на очень маленький круг лиц, т.е. значительно ограничивался бы субъектный состав правоприменения.

Таким образом, принимая во внимание, во-первых, современное состояние преступности, имеющее в  значительной степени профессиональные, глубоко законспирированные черты, во-вторых, то, что оперативно-розыскная деятельность является наиболее эффективным средством в предупреждении преступлений, и, в-третьих, учитывая сложившуюся практику и существующие теоретические разработки, необходимо дополнить Уголовный кодекс РФ ст. 391 следующего содержания: “Статья 391 . Причинение вреда при проведении оперативно-розыскного мероприятия.

1. Не является преступлением вынужденное причинение вреда правоохраняемым интересам при проведении оперативно-розыскного мероприятия уполномоченным лицом, которое действует в  целях предотвращения, пресечения или раскрытия тяжкого или особо тяжкого преступления, если при этом не было допущено превышения пределов причинения вреда.

2. Превышением пределов причинения вреда при проведении оперативно-розыскного мероприятия признается умышленное причинение тяжкого вреда здоровью или смерти другому человеку, нарушение половой неприкосновенности или половой свободы личности либо совершение умышленного действия (бездействия), повлекшего наступление иных более тяжких последствий по сравнению с последствиями от предотвращаемого, пресекаемого или раскрываемого преступления”.

Обобщая характеристику данной дефиниции, можно выделить следующие условия правомерности причинения вреда при проведении оперативно-розыскного мероприятия.

Первое условие. Право на причинение вреда принадлежит только определенным субъектам, к которым относятся сотрудники правоохранительных органов и  лица, оказывающие им конфиденциальное содействие.

Второе условие. Наличие специальной цели причинения вреда.

Такими целями должны быть предотвращение, пресечение или раскрытие преступления. Цель предотвращения преступлений может иметь место в том случае, когда оперативно-розыскное мероприятие проводится в отношении подготавливаемого преступления. В данном случае речь идет о стадии приготовления к преступлению.^[44]

Следует иметь в виду, что допустимым будет считаться предотвращение приготовительных действий только тогда, когда имеет место приготовление к тяжкому или особо тяжкому преступлению. Цель пресечения ограничивает причинение вреда при проведении оперативно-розыскного мероприятия в отношении действий на стадии покушения на совершение преступления. Цель раскрытия преступления в данном случае следует понимать и как процесс, и как определенный результат. Она включает в себя и выявление преступления, и лиц, его совершивших, а также процесс расследования уголовного дела.

Третье условие. Вынужденность причинения вреда при проведении оперативно-розыскного мероприятия. Соблюдение данного условия означает, что причинение правоохраняемым интересам вреда обусловлено обстановкой, при которой несовершение таких действий может повлечь более тяжкие последствия.

Четвертое условие. Недопущение превышения пределов причинения вреда. Заведомо не может быть оправданным причинение тяжкого вреда здоровью, смерти лица или посягательства на половую неприкосновенность и половую свободу. Причиненный правоохраняемым интересам вред должен быть менее значителен, чем вред от преступления, в отношении которого проводится оперативно-розыскное мероприятие.

Пятое условие. Причинение вреда возможно только в определенных временных рамках. Начальным моментом является совершение уголовно наказуемого приготовления к преступлению, покушения или оконченного преступления. Конечным моментом – истечение сроков давности привлечения к уголовной ответственности.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Как было отмечено выше, проведение ОРМ является необходимым элементом оперативно-розыскной деятельности.

Под оперативно-розыскным мероприятием понимается проводимое уполномоченными на то лицами на основании и в порядке, предусмотренном законодательством определенное или комплексное мероприятие, направленное на добывание фактических данных, входящих в предмет исследования по конкретному делу оперативного учета или первичным материалам, а также необходимых для решения других задач оперативно-розыскной деятельности.

Оперативные документы, отражающие основания, ход и результаты оперативно-розыскных мероприятий, их наименование должны соответствовать положениям законодательства об ОРД. Проведение совокупных оперативно-розыскных мероприятий, связанных с задействованием усилий нескольких подразделений или органов, длительной подготовкой, а также организацией взаимодействия с иностранными государственными органами, или проведение которых связано с опасностью для жизни лиц, участвующих в их реализации, либо с риском наступления общественно опасных последствий, осуществляются, как правило, в рамках комплексной или специальной операции, т.е. совокупности проводимых различными субъектами действий, согласованных по месту, времени, кругу лиц и иным обстоятельствам.

Специальная операция – система согласованных и взаимосвязанных по целям, задачам, месту и времени осуществления компетентными органами оперативно-розыскных и иных мероприятий в целях решение наиболее важных задач ОРД. Комплексная операция – система согласованных и взаимосвязанных разведывательно-поисковых и оперативно-профилактических мероприятий, силовых и следственных действий, осуществляемых компетентными органами по единому плану при централизованном управлении с целью решение особо важных задач ОРД. Комплексные и специальные оперативно-розыскные операции проводятся, как правило, по плану, который санкционируется соответствующими руководителями органов, участвующих в проведение операции. В плане кратко указывается существо имеющихся материалов и дается их юридическая оценка (со ссылками на соответствующие статьи УК РТ); отмечаются те обстоятельства, данные о которых предполагается получить в результате планируемого мероприятия; раскрываются особенности сто проведения; делается расчет необходимых оперативных сил и средств; показываются вопросы организации и взаимодействия, меры зашифровки, а в случае необходимости и безопасности участвующих в нем лиц и др.

Сведения об организации, тактике проведения оперативно-розыскного мероприятия и ряде других его компонентах составляют государственную тайну. Организация и тактика определяется межведомственными или ведомственными нормативными актами государственных органов, уполномоченных на проведение таких мероприятий. Проведение оперативно-розыскных мероприятий и использование специальных и иных технических средств, предназначенных (разработанных, приспособленных, запрограммированных) для негласного получения информации, неуполномоченными на то Законом об ОРД физическими и юридическими лицами, запрещается.

Таким образом, оперативно-розыскное мероприятие – это комплекс (система) проводимых субъектами, уполномоченными на то Законом об ОРД, организационно упорядоченных, целенаправленных, предназначенных для решения конкретных оперативных задач по борьбе с преступностью, нормативно регламентированных гласных и негласных действий, реализуемых с использованием специальных методов и средств и имеющих строгие процедурные, тактические и пространственно-временные ограничения, исключающие несанкционированное вторжение в сферу прав и свобод человека и гражданина, нарушение общественных и государственных интересов, а также неоправданный (необоснованный) риск.

Все оперативно-розыскные мероприятия с большей или меньшей детализацией регламентированы Законом РТ «Об оперативно-розыскной деятельности», другими законами, подзаконными актами. В частности, понятие всех видов ОРМ дается в ст.1 Закона РТ «Об оперативно-розыскной деятельности».^[45] Правовые нормы, регламентирующие назначение, порядок осуществления оперативно-розыскных мероприятий, содержат предписания и запреты, они могут носить обязательный и рекомендательный характер

СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМЫХ ИСТОЧНИКОВ

1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ, от 05.02.2014 N 2-ФКЗ, от 21.07.2014 N 11-ФКЗ
2. "Уголовный кодекс Российской Федерации" от 13.06.1996 N 63-ФЗ// Собрание законодательства Российской Федерации от 17 июня 1996 г. N 25 ст. 2954 (действующая редакция от 29.07.2018).
3. Федеральный закон от 12 августа 1995 г. N 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности"// Собрание законодательства Российской Федерации от 14 августа 1995 г. N 33 ст. 3349 (с изменениями и дополнениями от 6 июля 2016 г. N 374-ФЗ).
4. Брылев В. И. Понятие оперативно-розыскного мероприятия / В. И. Брылев, Е. В. Хренков // Фундам. исслед. – 2014. –№ 9-4. – С. 912–915.
5. Гусев В. А. Юридические процедуры в оперативно-розыскной деятельности: актуальные исследования / В. А. Гусев // Науч. вестн. Ом. акад. МВД России. – 2014. – № 3. – С. 31–35.
6. Луговик В. Ф. Оперативно-розыскной кодекс Российской Федерации: авторский проект федерального закона / В. Ф. Луговик // Юрид. наука и правопримен. практика. –2015. –№ 1(31). –С. 109–135.
7. Радачинский С.Н. К  вопросу о  совершенствовании уголовного законодательства в  части защиты лиц, участвующих в  проведении оперативно-розыскных мероприятий // Вестник Нижегородск. акад. МВД России. 2013. № 21. С. 152—155.
8. Дмитренко А.П., Русскевич Е.А. Социально-правовая обусловленность регламентации правомерного причинения вреда при проведении оперативного внедрения // Проблемы применения уголовного законодательства при осуществлении оперативно-розыскной деятельности. Материалы Межведомств.“круглого стола” (Рязань, 14 апреля 2016 г.) / Под ред. Г.В. Ищука, Е.Н. Билоуса, А.В. Ковалева, Г.С. Шкабина. Рязань, 2016. С. 50—56.
9. Жук О.Д. Использование результатов оперативного внедрения в  пресечении деятельности преступных организаций (Сравнительное исследование) // Оперативник (сыщик). 2017. № 3. С. 14, 15.
10. Билык В.И., Петрашева Н.В. “Мнимое соучастие” как обстоятельство, исключающее преступность деяния должностных лиц органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, и лиц, оказывающих им содействие // Пробелы в росс. законодательстве. 2016. № 1. С. 141—144.
11. Захарцев С.И., Игнащенков Ю.Ю., сальников В.П. оперативно-розыскная деятельность в XXI веке. – М., 2015. 10. Захарцев С.И. Диалектический метод в оперативно-розыскной деятельности // Юридическая наука: история и современность. – 2017. – № 7. – с. 62-69
12. Захарцев с.и. Право и истина // Мир политики и социологии. – 2012. – № 9. – с. 146-152.
13. Захарцев с.и. Правосознание: понятие и уровни // Правовое поле современной экономики. – 2012. – № 2. – с. 48-53.
14. Захарцев с.и., сальников в.П. Правосознание юриста и правовой нигилизм: современные проблемы профессиональной деформации // Юридическая наука: история и современность. – 2013. – № 11. – с. 11-29.
15. Захарцев с.и. Профессиональная деформация правосознания сотрудников полиции, судей и прокуроров // Библиотека криминалиста. научный журнал. – 2013. – № 4(9). – с. 335-343.
16. 13. Захарцев с.и. оперативно-розыскная политика // Правовое поле современной экономики. – 2012. – № 11. – с. 163-172.
17. Захарцев с.и., Кирюшкина н.о. новые фантомы в оперативно-розыскной деятельности: оперативнорозыскная характеристика и оперативно-розыскной кодекс // Юридическая наука: история и современность. – 2017. – № 9. – с. 94-101.
18. Хренков Е. В. Понятие оперативно-розыскного мероприятия // Фундам. исслед. 2014. № 9-4. С. 913.
19. Лапин Е. С., Михайлова Ю. Н. Краткий курс теоретических основ оперативно-розыскной деятельности : учеб. пособие для студентов. Саратов, 2006. С. 96–103.
20. Луговик В. Ф. Оперативно-розыскной кодекс Российской Федерации: авторский проект федерального закона // Юрид. наука и правопримен. практика. 2015. № 1(31). С. 120–123.
21. Гусев В. А. Юридические процедуры в оперативно-розыскной деятельности: актуальные исследования // Науч. вестн. Ом. акад. МВД России. 2014. № 3. С. 31–35.
22. Алферов В.Ю., Гришин А.И., Ильин Н.И. Правовые основы оперативно-розыскной деятельности: учеб. пособие. -3-е изд., испр. и доп. -Саратов: Саратовский социально-экономический институт (филиал) РЭУ им. Г.В. Плеханова, 2016. -296 с.
23. Вагин О.А. Комментарий к Федеральному закону «Об оперативно-розыскной деятельности». -М.: Деловой двор, 2016. -328 с.
24. Горбухов В.А. Оперативно-розыскная деятельность: конспект лекций -Ростов н/Д.: Феникс, 2014. -176 с.
25. Горяинов К.К. Теория оперативно-розыскной деятельности (3-е изд.). -М.: Норма, 2017. -772 с.
26. Осипенко А. Л. Новые технологии получения и анализа оперативно-розыскной информации: правовые проблемы и перспективы внедрения // Вестник Воронежского института МВД России. — 2015. — № 2. — С. 13—19.
27. Румянцев, Н. В. Оперативный эксперимент как оперативно-розыскное мероприятие / Н. В. Румянцев // Человек: преступление и наказание. – 2018. – Т. 26(1–4), № 1. – С. 39–42.

1. Луговик В. Ф. Оперативно-розыскной кодекс Российской Федерации: авторский проект федерального закона // Юрид. наука и правопримен. практика. 2015. № 1(31). С. 120– ↑

2. Гусев В. А. Юридические процедуры в оперативно-розыскной деятельности: актуальные исследования // Науч. вестн. Ом. акад. МВД России. 2014. № 3. С. 31–35. ↑

3. "Уголовный кодекс Российской Федерации" от 13.06.1996 N 63-ФЗ// Собрание законодательства Российской Федерации от 17 июня 1996 г. N 25 ст. 2954 (действующая редакция от 29.07.2018). ↑

4. Федеральный закон от 12 августа 1995 г. N 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности"// Собрание законодательства Российской Федерации от 14 августа 1995 г. N 33 ст. 3349 (с изменениями и дополнениями от 6 июля 2016 г. N 374-ФЗ). ↑

5. Луговик В. Ф. Оперативно-розыскной кодекс Российской Федерации: авторский проект федерального закона / В. Ф. Луговик // Юрид. наука и правопримен. практика. –2015. –№ 1(31). –С. 109–135. ↑

6. Гусев В. А. Юридические процедуры в оперативно-розыскной деятельности: актуальные исследования / В. А. Гусев // Науч. вестн. Ом. акад. МВД России. – 2014. – № 3. – С. 31–35. ↑

7. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ, от 05.02.2014 N 2-ФКЗ, от 21.07.2014 N 11-ФКЗ ↑

8. Радачинский С.Н. К  вопросу о  совершенствовании уголовного законодательства в  части защиты лиц, участвующих в  проведении оперативно-розыскных мероприятий // Вестник Нижегородск. акад. МВД России. 2013. № 21. С. 152—155. ↑

9. Федеральный закон от 12 августа 1995 г. N 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности"// Собрание законодательства Российской Федерации от 14 августа 1995 г. N 33 ст. 3349 (с изменениями и дополнениями от 6 июля 2016 г. N 374-ФЗ). ↑

10. Дмитренко А.П., Русскевич Е.А. Социально-правовая обусловленность регламентации правомерного причинения вреда при проведении оперативного внедрения // Проблемы применения уголовного законодательства при осуществлении оперативно-розыскной деятельности. Материалы Межведомств.“круглого стола” (Рязань, 14 апреля 2016 г.) / Под ред. Г.В. Ищука, Е.Н. Билоуса, А.В. Ковалева, Г.С. Шкабина. Рязань, 2016. С. 50—56 ↑

11. Федеральный закон от 12 августа 1995 г. N 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности"// Собрание законодательства Российской Федерации от 14 августа 1995 г. N 33 ст. 3349 (с изменениями и дополнениями от 6 июля 2016 г. N 374-ФЗ). ↑

12. Билык В.И., Петрашева Н.В. “Мнимое соучастие” как обстоятельство, исключающее преступность деяния должностных лиц органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, и лиц, оказывающих им содействие // Пробелы в росс. законодательстве. 2016. № 1. С. 141—144. ↑

13. "Уголовный кодекс Российской Федерации" от 13.06.1996 N 63-ФЗ// Собрание законодательства Российской Федерации от 17 июня 1996 г. N 25 ст. 2954 (действующая редакция от 29.07.2018). ↑

14. Дмитренко А.П., Русскевич Е.А. Социально-правовая обусловленность регламентации правомерного причинения вреда при проведении оперативного внедрения // Проблемы применения уголовного законодательства при осуществлении оперативно-розыскной деятельности. Материалы Межведомств.“круглого стола” (Рязань, 14 апреля 2016 г.) / Под ред. Г.В. Ищука, Е.Н. Билоуса, А.В. Ковалева, Г.С. Шкабина. Рязань, 2016. С. 50—56 ↑

15. "Уголовный кодекс Российской Федерации" от 13.06.1996 N 63-ФЗ// Собрание законодательства Российской Федерации от 17 июня 1996 г. N 25 ст. 2954 (действующая редакция от 29.07.2018). ↑

16. Захарцев с.и., Кирюшкина н.о. новые фантомы в оперативно-розыскной деятельности: оперативнорозыскная характеристика и оперативно-розыскной кодекс // Юридическая наука: история и современность. – 2017. – № 9. – с. 94-101. ↑

17. Захарцев с.и., Кирюшкина н.о. новые фантомы в оперативно-розыскной деятельности: оперативнорозыскная характеристика и оперативно-розыскной кодекс // Юридическая наука: история и современность. – 2017. – № 9. – с. 94-101. ↑

18. Луговик В. Ф. Оперативно-розыскной кодекс Российской Федерации: авторский проект федерального закона // Юрид. наука и правопримен. практика. 2015. № 1(31). С. 120–123. ↑

19. Алферов В.Ю., Гришин А.И., Ильин Н.И. Правовые основы оперативно-розыскной деятельности: учеб. пособие. -3-е изд., испр. и доп. -Саратов: Саратовский социально-экономический институт (филиал) РЭУ им. Г.В. Плеханова, 2016. -296 с. ↑

20. Вагин О.А. Комментарий к Федеральному закону «Об оперативно-розыскной деятельности». -М.: Деловой двор, 2016. -328 с. ↑

21. Федеральный закон от 12 августа 1995 г. N 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности"// Собрание законодательства Российской Федерации от 14 августа 1995 г. N 33 ст. 3349 (с изменениями и дополнениями от 6 июля 2016 г. N 374-ФЗ). ↑

22. Дмитренко А.П., Русскевич Е.А. Социально-правовая обусловленность регламентации правомерного причинения вреда при проведении оперативного внедрения // Проблемы применения уголовного законодательства при осуществлении оперативно-розыскной деятельности. Материалы Межведомств.“круглого стола” (Рязань, 14 апреля 2016 г.) / Под ред. Г.В. Ищука, Е.Н. Билоуса, А.В. Ковалева, Г.С. Шкабина. Рязань, 2016. С. 50—56. ↑

23. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ, от 05.02.2014 N 2-ФКЗ, от 21.07.2014 N 11-ФКЗ ↑

24. Жук О.Д. Использование результатов оперативного внедрения в  пресечении деятельности преступных организаций (Сравнительное исследование) // Оперативник (сыщик). 2017. № 3. С. 14, 15. ↑

25. Жук О.Д. Использование результатов оперативного внедрения в  пресечении деятельности преступных организаций (Сравнительное исследование) // Оперативник (сыщик). 2017. № 3. С. 14, 15. ↑

26. Билык В.И., Петрашева Н.В. “Мнимое соучастие” как обстоятельство, исключающее преступность деяния должностных лиц органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, и лиц, оказывающих им содействие // Пробелы в росс. законодательстве. 2016. № 1. С. 141—144. ↑

27. Захарцев С.И., Игнащенков Ю.Ю., сальников В.П. оперативно-розыскная деятельность в XXI веке. – М., 2015. 10. Захарцев С.И. Диалектический метод в оперативно-розыскной деятельности // Юридическая наука: история и современность. – 2017. – № 7. – с. 62-69 ↑

28. Захарцев С.И., Игнащенков Ю.Ю., сальников В.П. оперативно-розыскная деятельность в XXI веке. – М., 2015. 10. Захарцев С.И. Диалектический метод в оперативно-розыскной деятельности // Юридическая наука: история и современность. – 2017. – № 7. – с. 62-69 ↑

29. Хренков Е. В. Понятие оперативно-розыскного мероприятия // Фундам. исслед. 2014. № 9-4. С. 913. ↑

30. Луговик В. Ф. Оперативно-розыскной кодекс Российской Федерации: авторский проект федерального закона // Юрид. наука и правопримен. практика. 2015. № 1(31). С. 120–123. ↑

31. Гусев В. А. Юридические процедуры в оперативно-розыскной деятельности: актуальные исследования // Науч. вестн. Ом. акад. МВД России. 2014. № 3. С. 31–35. ↑

32. Алферов В.Ю., Гришин А.И., Ильин Н.И. Правовые основы оперативно-розыскной деятельности: учеб. пособие. -3-е изд., испр. и доп. -Саратов: Саратовский социально-экономический институт (филиал) РЭУ им. Г.В. Плеханова, 2016. -296 с. ↑

33. Горбухов В.А. Оперативно-розыскная деятельность: конспект лекций -Ростов н/Д.: Феникс, 2014. -176 с. ↑

34. Горяинов К.К. Теория оперативно-розыскной деятельности (3-е изд.). -М.: Норма, 2017. -772 с. ↑

35. Федеральный закон от 12 августа 1995 г. N 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности"// Собрание законодательства Российской Федерации от 14 августа 1995 г. N 33 ст. 3349 (с изменениями и дополнениями от 6 июля 2016 г. N 374-ФЗ). ↑

36. Федеральный закон от 12 августа 1995 г. N 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности"// Собрание законодательства Российской Федерации от 14 августа 1995 г. N 33 ст. 3349 (с изменениями и дополнениями от 6 июля 2016 г. N 374-ФЗ). ↑

37. Гусев В. А. Юридические процедуры в оперативно-розыскной деятельности: актуальные исследования // Науч. вестн. Ом. акад. МВД России. 2014. № 3. С. 31–35. ↑

38. Вагин О.А. Комментарий к Федеральному закону «Об оперативно-розыскной деятельности». -М.: Деловой двор, 2016. -328 с. ↑

39. Горяинов К.К. Теория оперативно-розыскной деятельности (3-е изд.). -М.: Норма, 2017. -772 с. ↑

40. Осипенко А. Л. Новые технологии получения и анализа оперативно-розыскной информации: правовые проблемы и перспективы внедрения // Вестник Воронежского института МВД России. — 2015. — № 2. — С. 13—19. ↑

41. Румянцев, Н. В. Оперативный эксперимент как оперативно-розыскное мероприятие / Н. В. Румянцев // Человек: преступление и наказание. – 2018. – Т. 26(1–4), № 1. – С. 39–42. ↑

42. Осипенко А. Л. Новые технологии получения и анализа оперативно-розыскной информации: правовые проблемы и перспективы внедрения // Вестник Воронежского института МВД России. — 2015. — № 2. — С. 13—19. ↑

43. Луговик В. Ф. Оперативно-розыскной кодекс Российской Федерации: авторский проект федерального закона // Юрид. наука и правопримен. практика. 2015. № 1(31). С. 120–123. ↑

44. Горбухов В.А. Оперативно-розыскная деятельность: конспект лекций -Ростов н/Д.: Феникс, 2014. -176 с. ↑

45. Федеральный закон от 12 августа 1995 г. N 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности"// Собрание законодательства Российской Федерации от 14 августа 1995 г. N 33 ст. 3349 (с изменениями и дополнениями от 6 июля 2016 г. N 374-ФЗ). ↑