Теория и практика разделения властей

Содержание:

Введение

Принцип разделения властей является одним из важнейших условий в процессе формирования и развития конституционного демократического правового государства. Реализация принципа предполагает не только деление полномочий между органами государственной власти в рамках триады, но и взаимное уравновешивание властей, в том числе с помощью мер конституционно-правовой ответственности. Установленная в государстве форма правления оказывает значительное влияние на реализацию принципа разделения властей, порядок формирования, компетенцию и конституционно-правовую ответственность лиц, занимающих государственные должности.

Таким образом, исследуемая тема представляет интерес не только с теоретической, но и с практической (прикладной) точки зрения. Вышеизложенное обосновывает актуальность заявленной темы, ее теоретическую и прикладную значимость.

Цель исследования - на основе комплексного, системного изучения законодательства и достижений теории государства и права дать обобщающую, интегрирующую характеристику разделения властей в государстве.

Для достижения цели и решения задач исследования необходимо проанализировать исторический опыт решения проблемы разделения властей в государстве, современное законодательство, сложившуюся практику применения его норм и достижения теории государства и права.

Объектом исследования являются теория (доктрина) разделения властей в государстве.

Предметом исследования являются теоретическое обоснование и практическая реализация разделения властей в государстве

Нормативно - правовой (эмпирической) основой исследования разделения властей в государстве являются различные нормативно - правовые акты в сфере государственного управления и государственного (конституционного) права.

Теоретической (информационной) основой исследования разделения властей в государстве является анализ специальной научной литературы в сфере теории государства и права, государственного (конституционного) права, государственного управления, политологии (монографии, статьи, комментарии, учебники и учебные пособия).

Методология исследования разделения властей в государстве основывалась на положениях общей теории научного познания. Методологической основой исследования разделения властей в государстве являются общенаучный философский (диалектический) метод и системный подход к изучению явлений в их взаимодействии и взаимообусловленности. Наряду с этим применялись частно-научные методы исследования: 1) формально-логический, 2) конкретно-социологический, 3) юридический (юридико - технический), 4) сравнительно - правовой, 5) историко - правовой.

Структура исследования определяется исходя из общей цели, частных задач и внутренней логики исследования. Структурно исследование состоит из введения, основной части с внутренним подразделением на главы (разделы) и подглавы (параграфы), заключения и списка использованных источников.

1 Сущность концепции (доктрины) разделения властей

1.1 Разделение властей: понятие и историко - теоретические аспекты. Восприятие концепции (доктрины) разделения властей в Российском государстве

Концепция разделения властей Ш.-Л. Монтескье и Дж. Локка на законодательную, исполнительную и судебную ветви власти имела прочную основу в западной истории и конкретные объективные предпосылки.

Во-первых, концепция разделения властей формируется в эпоху буржуазных революций как средство защиты интересов нарождающейся буржуазии [30.78]. В условиях средневековой абсолютной монархии буржуазия не имела возможности влиять на власть, тогда как феодальная землевладельческая аристократия фактически господствовала с опорой на абсолютного монарха. Концепция разделения властей, как и теории общественного договора, народного представительства, обосновывали право буржуазии на осуществление власти (через народное представительство в законодательном органе).

Во-вторых, теория разделения властей выступала мощным инструментом борьбы против неограниченной власти европейских монархов. Сама суть разделения властей заключается в том, чтобы разделить единую верховную власть монарха на три ветви и не допускать впредь концентрации всей полноты государственной власти в руках одного лица [30,79].

В-третьих, необходимость разделения власти лежала в самой основе европейской цивилизации, одним из факторов развития которой выступала сословно-классовая борьба и стремление феодальной и буржуазной аристократии ограничить власть монарха [30,79]. Разделение властей в определенном смысле представляет собой достижение после борьбы компромисса между основными социально-политическими силами в Европе в XVII - XVIII вв. Так, Ш.-Л. Монтескье считал идеальным вариантом разделения властей и, соответственно, социально-политического компромисса следующее устройство, совпадающее с дуалистической монархией в Англии [30,83-84]:

- законодательный орган, который включает две палаты. Нижняя палата представителей выражает интересы всех слоев общества, преимущественно буржуазии. Верхняя палата выражает интересы земледельческой аристократии. Соответственно, две враждующие силы находятся в состоянии компромисса и не могут узурпировать власть друг друга;

- король как глава исполнительной власти, ограниченной парламентом;

- суды как органы судебной власти.

Признавая историческую неизбежность доктрины разделения властей для Европы, российские традиционалисты, с одной стороны, указывали на ее существенные недостатки, а с другой стороны, оспаривали возможность ее внедрения в российских условиях.

Среди недостатков концепции разделения властей представители отечественной правовой мысли называли следующие [18,101].

1) Разделение властей влечет за собой потерю единства государственной власти, приводит к разобщенности, противопоставлению, борьбе и конфликтам. По существу, разделение властей может стать причиной политического кризиса, анархии и гражданской войны. Одним из ярких примеров является история взаимоотношений исполнительной и законодательной властей в 1990-е годы в России. Первоначально Президент и Верховный Совет РСФСР, а потом и Государственная Дума находились в постоянной конфронтации, которая даже получила название «война законов». Конфликт Президента РСФСР и Верховного Совета РСФСР завершился чрезвычайным положением, военными столкновениями и роспуском Верховного Совета. В конечном итоге первенство осталось за одной из конфликтующих властей, когда было достигнуто, пусть и насилием и незаконно, единство государственной власти.

2) Разделение властей есть следствие потери духовно-нравственного единства общества и доверия людей друг к другу. С помощью разделения властей, как и с помощью законов, общественного договора, создается лишь формально-юридическая гарантия ненападения членов общества друг на друга и неприсвоения власти в собственных корыстных интересах. Естественно, что такая гарантия - хрупкая вещь и держится только на основе закона, а не действительного уважения людей друг к другу.

3) Теория разделения властей ошибочно исходит из возможности разделения государственной власти. Как верно заметил Л.А. Тихомиров, разделение может коснуться лишь управительных властей, но не власти верховной [21,46]. Верховная власть всегда остается единой, неделимой, непрерывной, тем самым обеспечивая единство государственной политики и безопасность общества. Разделение на ветви власти имеет лишь значение для подчиненных верховной власти властей - управительных, и то лишь потому, что сама верховная власть не может непосредственно быть вездесущей. Существует две причины для использования разделения властей. Во-первых, первая причина связана с объективной ограниченностью пределов верховной власти, которая нуждается в существовании передаточной власти бюрократии для исполнения своих полномочий. Но в таком случае верховная власть сохраняет право контроля и последнего суда в отношении бюрократии [21,49]. Вторая причина коренится в необходимости разделения труда, когда эффективней предоставить выполнение различных видов государственной деятельности различным органам власти, что гарантирует профессионализм, оперативность и специализацию государственной деятельности. Л.А. Тихомиров утверждал: «На самом деле разделение властей и их взаимная независимость имеют разумное место, повторяю, только в области чисто управительной, где цель этого состоит в достижении возможно более прямого действия. Но специализированные и независимые одна от другой эти области управления все одинаково истекают из Верховной власти, одинаково являются орудиями ее, подчиняются ей и исполняют только ее волю. Они все облечены властью только передаточной, а потому подлежат одинаково непосредственному контролю и направлению со стороны власти верховной» [27, 45].

Очевидно, что в рамках отечественной охранительной правовой мысли теория разделения властей имеет чисто техническое значение как средство более эффективной и разумной организации государственно-властной деятельности. При этом ведущим принципом государственного устройства является единство верховной власти, которая не терпит разделения и передачи в порядке делегации [13, 67].

Русские консервативные мыслители принцип единства верховной государственной власти в России объясняют с национально-исторической точки зрения.

Во-первых, для России вплоть до XIX в. было характерно сословно-классовое единство общества, когда ни один класс не имел привилегий и зависел от царской власти. Русское общество вплоть до дарования прав и вольностей дворянам в конце XVIII в. существовало в рамках социально-тяглового строя, в котором все члены общества, от крестьян до царя, находились в состоянии службы, тягла в пользу отечества [19,87]. Соответственно, в России отсутствовала социальная и экономическая основа для борьбы сословий, которая на Западе привела к появлению теории разделения властей. Ни один класс не имел привилегий, в том числе дворяне и помещики, равно неся повинности в пользу государства. Соответственно, общее тягло не порождало борьбы за равные права и обязанности, привилегии, которые были у другого класса. К тому же все социальные слои находились в прямой зависимости от царской власти и, не имея самостоятельности, не могли вступать в конфронтацию с самодержцем, от воли и пожалований которого зависела судьба и статус всех сословий, в том числе представителей русской элиты. В отличие от западного парламентаризма, который обеспечивал защиту интересов земельной аристократии от притязаний короля, в России земские соборы не преследовали цели ограничения царской власти, а напротив, выражали идею обязанности соработничества с царем в трудные для государства минуты [8,98].

Русский юрист начала XX в. Н.А. Захаров отмечал: «Идея о народном представительстве как о выразителе желаний суверенного народа, соединенная с мыслью об ограничении власти монарха, не была известна в России в XVIII веке до проникновения сюда сочинений французской просветительской литературы, и то, в чем видят попытки ограничить Верховную власть, были или планы об установлении известной системы в делах государственного управления в эпоху частных смен правителей, или же проекты, связанные с личными выгодами высшего поместного бюрократического класса» [14, 77].

Во-вторых, русский государственный строй исторически исходит из единства народного мнения и царской власти, тесной доверительной, отцовско-семейной связи между самодержцем и народом [4, 3].

Как справедливо утверждает Н.А. Захаров, в немалой степени такие патриархальные отношения связаны с тем, что русские цари смотрели на русскую землю как на свою вотчину. В результате отношения с подданными существенным образом строились на частноправовых принципах, когда царь был отцом и хозяином земли и проживавших на ней подданных.

В конечном итоге существование в России верховной власти в лице самодержца определялось народным мировоззрением и доверием к монарху. Как верно заметил Н.А. Захаров, «положение монарха в государстве точнее и вернее определяется не буквой писаного закона, но суммой приписываемых ему народным сознанием прав и обязанностей» [14, 77].

В-третьих, своеобразие России в территориальном, географическом, национальном, социальном и духовном строе требовало от власти единства, формирования и осуществления единого духовного и политического идеала, разделяемого всем обществом. Вне единства верховной власти Россию ждет лишь распад, анархия и гражданская война. Единство верховной власти - залог безопасности, самосохранения и выживания российской цивилизации.

В этом отношении не случайна эволюция русского государственного строя в советский период и постсоветское время на основе единства верховной власти. В Советской России доминировала идея «вся власть советам» как органам народного представительства трудящихся, а в постсоветской России формально проведено разделение властей, но особое место занимает Президент РФ, который прямо в Конституции РФ 1993 г. не отнесен ни к одной из ветвей власти [22, 29].

Существующий конституционно-правовой статус Президента РФ фактически отразил традиционную для России концепцию единства верховной власти, которая не может быть разделена на ветви, поскольку приведет к политической борьбе и разобщенности [16, 59].

1.2 Ответственность в системе разделения властей

В президентских республиках глава государства обладает обширными полномочиями и является одновременно главой государства и главой исполнительной власти. Исполнительная власть несет ответственность перед президентом. Так, на основании ч. 2 разд. 2 ст. 2 Конституции США Президент США назначает ряд федеральных должностных лиц: министров и их заместителей, глав федеральных ведомств и других должностных лиц. Почти все они подлежат утверждению Сенатом США, за исключением сотрудников аппарата Белого дома. Под ведомством в США понимается правительственный орган, кроме судебных и законодательных [8, 339].

Президент США может отправить в отставку большинство назначенных им должностных лиц [24, 17].

Однако конституционная практика в США выработала ряд ограничений по привлечению Президентом США к конституционно-правовой ответственности назначенных им должностных лиц. Так, ни один чиновник гражданской службы не может быть отрешен от должности Президентом США, если он не достиг пенсионного возраста или не совершил должностной проступок. Также имеются ограничения относительно руководителей ряда федеральных ведомств США. Для указанных лиц законодательно установлены сроки полномочий, в течение которых Президент США не вправе их уволить [24, 77].

Сенат не может самостоятельно назначать и отправлять в отставку должностных лиц ведомств США [6, 203].

Импичмент - это процесс, с помощью которого обвинения против должностного лица могут привести его к отстранению от должности. Выдвинуть обвинения против Президента США может Палата представителей. Сенат имеет исключительное право рассматривать дела в порядке импичмента. Однако не следует забывать, что возглавляет Сенат вице-президент, в этой связи в процессе импичмента возглавляет его Верховный судья США. Парадоксальной является ситуация, в соответствии с которой в отношении вице-президента США также предусмотрен институт импичмента, вместе с тем не определено, что в Сенате должно заседать в этом случае иное лицо, а не сам вице-президент. В соответствии с Конституцией США (ст. 2, разд. 4) Президент, вице-президент и все должностные лица США, включая судей, могут быть отрешены от должности в порядке импичмента. Только члены Конгресса США не могут быть отрешены от должности в таком порядке. Каждая палата Конгресса США может наказать своих членов за нарушающее порядок поведение и с согласия двух третей исключить из своего состава. В соответствии со статьей 1 Конституции США импичмент влечет исключительно отстранение от должности и лишение права в будущем занимать государственные должности США постоянно или на определенный период времени. Такой запрет часто практикуется в отношении судей США. К уголовной и иной ответственности должностные лица США могут быть привлечены только после импичмента. Основания импичмента предусмотрены ст. 2, разд. 4, Конституции США (государственная измена, взяточничество и другие серьезные преступления и проступки). Импичмент не может быть осуществлен на основании неугодной политики и управления. На конституционном съезде Джеймс Мэдисон заявил на предложение Джоржа Мэсона, который предложил добавить к измене плохое управление, что это настолько расплывчато, что срок пребывания будет равняться хорошему расположению Сената США к Президенту. Основанием импичмента могут быть, прежде всего действия, которые злоупотребляют властью, общественным доверием, и не всегда это может быть преступлением (постоянное состояние алкогольного опьянения, затяжной отпуск в разгар кризиса и т.д.) [14,156].

Суды в США осуществляют не только рассмотрение дел на соответствие Конституции США законов и нормативных правовых актов органов исполнительной власти, но и осуществляют проверку решений и действий административных ведомств и их пересмотр в случае несоответствия закону или Конституции.

В отношении проверки конституционности действий органов государственной власти в американской правовой доктрине выработан ряд критериев.

Действия органов исполнительной власти, как правило, признаются неконституционными ввиду нарушения ими конституционного принципа «надлежащей правовой процедуры» (due process of law) [27,79]. В отношении действий административных органов это конституционное требование означает, к примеру, что заинтересованные лица должны быть заранее уведомлены и им должна быть предоставлена возможность оспаривать в суде любое решение административного органа до того, как оно вступит в силу [9, 248-249].

Для парламентской формы правления (ФРГ, Австралия, Греция, Италия, Швейцария, Индия и др.) характерно следующее разделение полномочий между ветвями власти. Исполнительная власть принадлежит исключительно главе правительства. Президент имеет право назначить главу Правительства, но это имеет формальный характер, так как кандидатура на пост определяется в зависимости от расстановки сил в парламенте. Остальные назначения в правительстве возможны президентом только по согласованию с главой Правительства. Правительство ответственно перед парламентом. В случае выражения вотума недоверия правительству президент может отправить в отставку правительство или распустить парламент и назначить новые выборы.

Институт конституционно-правовой ответственности правительства перед парламентом заимствован у Великобритании. Старейший парламент мира страны, которая по праву считается одной из основателей конституционного строительства, - Великобритании имеет контрольные полномочия в отношении Правительства [30, 14-15].

В этой связи в парламентской республике президент лишен права по своей инициативе увольнять главу правительства. Это возможно в случае, когда глава правительства добровольно уходит в отставку или когда парламент выносит вотум недоверия правительству. Министры могут быть уволены только по рекомендации и с согласия главы правительства.

Так, в ФРГ, являющейся парламентской республикой, все три ветви власти тесно переплетены, осуществляют контроль в отношении одна другой, являясь одновременно и субъектом, и инстанцией конституционно-правовой ответственности [21,94]. Как было отмечено Федеральным конституционным судом ФРГ, в рамках принципа разделения властей многочисленные ограничения и сбалансированность органов власти характеризуют не абсолютное их разделение, а взаимный контроль и сдерживание, что свидетельствует о дальнейшем развитии Конституции [12, 153].

Огромную роль в реализации принципа разделения властей в ФРГ играет Федеральный конституционный суд. Кроме полномочия по отрешению Президента ФРГ от должности, он вправе признавать утратившими силу не только законы, но и нормативные правовые акты Президента и Правительства. Вместе с тем Законом о Федеральном конституционном суде предусмотрена возможность привлечения к конституционно-правовой ответственности судей Федерального конституционного суда по решению самого суда.

Интересен опыт зарубежных стран в отношении конституционно-правовой ответственности депутатов. Так, старейший парламент Швеции предусматривает ответственность депутатов за пропуск заседаний. Из годового содержания депутата вычитается 1/365 за каждый день пропуска [19, 252].

Для смешанной республики (Франция, Финляндия, Болгария, Россия и др.) характерно разделение высшей исполнительной власти между президентом и главой правительства. Правительство несет ответственность как перед президентом, так и перед парламентом.

В смешанной республике президент за действия правительства ответственности не несет. Президент назначает главу правительства, как правило, из числа лидеров партии, пришедшей к власти в парламенте. По рекомендации главы правительства назначаются и увольняются президентом иные члены правительства. В случае выражения недоверия правительству президент в смешанной республике вправе отправить в отставку главу правительства либо распустить парламент.

В советское время в России не существовало политико-юридического механизма против злоупотребления властными полномочиями [17, 19].

России как правовому государству необходимы институты конституционно-правовой ответственности, в том числе в отношении лиц, занимающих государственные должности. Субъектами конституционно-правовой ответственности в Российской Федерации могут быть Президент РФ, Государственная Дума Федерального Собрания РФ, Правительство РФ, члены Правительства РФ, органы государственной власти субъектов РФ и их должностные лица, органы местного самоуправления, судьи, депутаты, прокуроры [5,21].

Президент РФ имеет значительные полномочия, а также сдержки и противовесы в отношении всех трех ветвей власти. За Президентом РФ закреплена возможность привлечения к конституционно-правовой ответственности отдельных органов государственной власти и должностных лиц.

Как атрибут парламентской республики в России предусмотрена возможность выражения недоверия Правительству РФ Государственной Думой Федерального Собрания РФ и как альтернатива - роспуск Государственной Думы Президентом РФ. Исполнительную власть формирует Президент РФ с участием Государственной Думы Федерального Собрания РФ, которая дает согласие на назначение кандидатуры Председателя Правительства РФ. В этой связи Правительство РФ и отдельные его члены несут конституционно-правовую ответственность перед Президентом РФ и парламентом. По предложению Председателя Правительства РФ отдельные министры могут быть освобождены от должности. Вместе с тем освобождение от должности Председателя Правительства РФ повлечет отставку всего Правительства РФ (ст. 7 Федерального конституционного закона «О Правительстве Российской Федерации»).

Установившийся в соответствии с Конституцией РФ принцип разделения властей принимался в дискуссионной ситуации. Так, в проекте Конституции РФ 1992 г. предлагалось установить, что Президент РФ, являясь высшим должностным лицом Российской Федерации, возглавляет исполнительную власть. При этом пост премьер-министра был не заметен [15, 697].

В проекте Конституции РФ от 5 мая 1993 г., подготовленном Конституционной комиссией, предлагалось, чтобы Председатель, заместитель и члены Правительства, к ведению которых отнесены руководство экономикой, финансы, внутренние дела, иностранные дела, оборона, назначались с согласия Верховного Совета РФ [23, 109].

Следует отметить, что Президент РФ за последние годы законодательно получил ряд дополнительных полномочий, в том числе как инстанция конституционно-правовой ответственности. К примеру, право назначения на должность и освобождения от должности ректоров МГУ и СПГУ, право вносить предложение Совету Федерации о досрочном прекращении полномочий Председателя или заместителей Председателя Конституционного Суда РФ в случае, если решением Конституционного Суда РФ установлено, что Председатель или его заместитель не исполняет должностные обязанности или исполняют их недолжным образом [18, 7].

Президент РФ может быть отрешен от должности по процедуре, схожей с импичментом Президента США.

Конституционно-правовая ответственность депутатов Государственной Думы и членов Совета Федерации Федерального Собрания РФ не зависит от формы реализации принципа разделения властей, ее институты схожи по содержанию с аналогичными нормами демократических государств, кроме основания, по которому депутат прекращает свои полномочия в связи с роспуском парламента, что является характерным для парламентских и смешанных форм правления.

Огромную роль в реализации принципа разделения властей, в том числе путем применения мер конституционно-правовой ответственности, играет Конституционный Суд РФ. Конституционный Суд РФ вправе признавать не соответствующими Конституции РФ не только законы, но и нормативные акты органов исполнительной власти и отдельных должностных лиц. Так, одно из первых решений Конституционного Суда РФ было связано с тем, что он признал утратившим силу Указ Президента РФ № 289 «Об образовании Министерства безопасности и внутренних дел РСФСР». Решение Конституционного Суда РФ было безоговорочно исполнено действующим тогда Президентом РФ.

Таким образом, применение мер конституционно-правовой ответственности напрямую зависит от того, каким образом реализуется принцип разделения властей в рамках установленной формы правления.

Для президентской республики характерно отсутствие конституционно-правовой ответственности должностных лиц перед парламентом, несмотря на то что парламент согласовывает назначения президентом ряда должностных лиц. Ответственность должностные лица несут перед президентом, который также имеет ряд ограничений по отрешению от должности назначенных им должностных лиц. Основным институтом конституционно-правовой ответственности является процедура импичмента, которая может быть применима к президенту, должностным лицам исполнительной власти и судьям [18, 68].

В парламентской республике исполнительная власть ответственна перед парламентом, в этой связи назначения должностных лиц происходят с одобрения парламента. Парламент выступает инстанцией конституционно-правовой ответственности (вотум недоверия, неодобрение деятельности правительства или отдельного министра, ходатайство об увольнении министра). В парламентской республике президент лишен самостоятельного права принимать меры конституционно-правовой ответственности в отношении должностных лиц и может это делать только с одобрения парламента или рекомендации премьер-министра. Вместе с тем в случае политического кризиса президент может распустить парламент и назначить новые выборы. В парламентской республике в отношении главы государства также применяется институт импичмента.

Для смешанной республики характерно разделение высшей исполнительной власти между президентом и главой правительства [21,101]. В этой связи правительство несет ответственность как перед президентом, так и перед парламентом. За президентом закреплена возможность привлечения к конституционно-правовой ответственности отдельных органов государственной власти и должностных лиц. Сохраняется зависимость, при которой должностные лица несут конституционно-правовую ответственность перед назначившими их органами государственной власти [12,45].

Также следует отметить, что действенным способом воздействия на должностных лиц при любой форме правления выступает институт судебного конституционного контроля. Конституционные суды и суды общей юрисдикции (американская модель) зачастую являются инстанцией конституционно-правовой ответственности, признавая утратившими силу нормативно-правовые акты, а также действия должностных лиц в случае их несоответствия Конституции. Соответствующие решения органов конституционного контроля, безусловно, обеспечивают соблюдение конституционной законности, уважение и признание прав и свобод человека и гражданина.

2 Некоторые проблемы реализации принципа разделения властей

2.1 Независимая судебная власть как гарантия успешного функционирования системы разделения властей

Разделение властей выглядит столь убедительно, что его записали в число непременных признаков и отнесли даже к необходимым условиям конституционной демократии [26, 30].

Конечно, демократия невозможна без независимых судов, и если искать разделение властей лишь в судебной независимости, то оно и в самом деле было бы непременным свойством демократии. Однако суд, совершаемый по закону «невзирая на лица», подобно греческой Фемиде или римской Юстиции, - принадлежность не одной лишь конституционной демократии [13,71]. Неверно сводить независимость судов к полезному разделению труда, равно как и к разделению властей. Не исключая этих оснований, в основании судебной независимости нужно видеть, прежде всего, служение праву, ни к чему иному не сводимое. Лишь в таком служении правосудие не зависит ни от кого, включая само государство. В сущности, вернее, чем разделение властей, независимость судов обеспечивает исторически сложившаяся независимость судейского сословия и даже сообщества юристов в целом, объединенных в своего рода касту, обособленную от политиков и администраторов, сплоченную на почве профессиональной общности и корпоративных интересов, дисциплинированную правилами собственной этики.

Как идеал беспристрастный суд был известен задолго до Дж. Локка, Ш.-Л. Монтескье, американских «отцов-основателей» и прочих приверженцев идеи разделения властей. Идеал, конечно, недостижим и как состояние недействителен, но обладает достоверностью как цель и движение к ней. А в этом смысле беспристрастное правосудие не чуждо даже абсолютной монархии, которая разделения властей не знает [16,99]. Независимость суда хотя и входит в систему разделения властей, но не маркирует ее как признак, свойственный только ей. И заметим, что беспристрастный суд возможен даже без формального обособления судебной власти от прочих властей, столь необходимого в системе сдержек и противовесов. Палата лордов британского Парламента всю свою историю оставалась высшей судебной инстанцией, а должность лорд-канцлера вопреки началам разделения властей, вызывающе отрицая «сдержки и противовесы», соединяла права главы судебной системы, министра юстиции и главы Палаты лордов, позволяя, однако, правосудию оставаться независимым [4,105].

Разделение властей между политическими институтами государственной власти неубедительно, например, в ФРГ, где правительство и парламент друг от друга не обособлены, но едины на почве правящего парламентского большинства. Независимость немецкого правосудия внушительна, но, повторимся, беспристрастный суд разделения властей сам по себе не создает, не предопределяет его. Суд может в разделении властей участвовать, лишь если эта система образована «сдержками и противовесами» противопоставленных друг другу органов, владеющих, в отличие от судов, политическими, административными, финансово-бюджетными, внешнеполитическими полномочиями, правами назначать и увольнять, связанных электоральными обязательствами или служебной субординацией и наделенных вместе с тем свободой усмотрения, позволяющей действовать не только во исполнение закона, но и в силу целесообразности [12,114]. Немецкое разделение властей можно подозревать в двухпалатности федерального парламента, но и это спорно, если даже иные из немцев, почему-то отказывая бундесрату в звании верхней палаты, тем самым отрицают бикамерализм своего парламента. Тем более нет разделения властей в Великобритании, где Корона во власти решающим образом не участвует, права Палаты лордов угнетены в пользу прав Общин, а те, в свою очередь, политически едины с кабинетом в силу партийной солидарности министров и парламентского большинства. Сказанное действительно более или менее для всех форм правления, основанных на политическом верховенстве парламента. В самом деле, о каком разделении властей говорить в парламентской форме правления, если в ее основу положено верховенство парламента (а у англичан - даже парламентский «суверенитет» с отрицанием судебного контроля над актами парламента)? И позволяет ли логика совместить политическое верховенство одного из органов государственной власти с разделением властей, где тот же орган должен быть поставлен в систему других органов, сопоставимых с ним по влиянию и оттого способных быть ему противовесом, сдерживать его в принятии решений?

Но, вероятно, скажут, возражая: как отрицать разделение властей, когда разные органы власти выполняют разный труд? Разделение властей, однако, не в том состоит, что институты государственной власти выполняют разные административно-политические работы, а в том, что сопоставимые друг с другом органы государства актуально или хотя бы потенциально между собой разобщены и в силу этого могут соперничать, не имея один над другим постоянного преобладания, подобного тому, какое имеет парламент над правительством в парламентских республиках или монархиях [24,67]. Примечательно, что даже классики разделения властей по-разному определяли титулы и компетенцию умозрительно разъединяемых властвующих институтов - Дж. Локк, Ш.-Л. Монтескье и другие патриархи этой теории сходились, конечно, в том, что в разделении властей участвует законодательная власть, но в остальном говорили об исполнительной международной, просто об исполнительной власти, включая и власть судебную, о федеративной и о других властях [30,89]. Иначе говоря, если теорию разделения властей не опровергает разноголосица в предметах властного ведения или в наименованиях участников этой системы, значит, главное не в том, по каким делам и органам разделение проведено, а в том, чтобы оно установилось само по себе, разобщая институты власти и полномочия.

Если бы разделение властей исчерпывалось полезным разделением труда в области публичной власти, то его можно было бы найти везде, даже в абсолютной монархии или в государственности советского типа, которая, поддерживая принципы единства и полновластия советов, позволяет ведать составлением и принятием законов, административными и судебными делами разным властвующим учреждениям. И напротив, если бы разделение властей состояло именно в строгом распределении законодательных, исполнительных и судебных дел, оно осталось бы выдумкой, ибо даже в «классике» разделения властей парламенту достаются не только правотворческие, но, что, может быть, важнее, финансово-бюджетные права, полномочия вводить налоги, контрольные и отчасти административные и юрисдикционные полномочия; исполнительная же власть не только исполняет законы, но и принимает нормативные акты - в дополнение к законам или даже в конкуренции с ними, проектирует бюджет и львиную долю парламентских законов, притом что ее законопроекты имеют выдающиеся преимущества перед законодательными начинаниями самих депутатов. С другой стороны, в дела внешней политики, отведенные, казалось бы, исполнительной власти, парламент вмешивается столь заметно, что и эти прерогативы теряют свою исключительность. Иначе говоря, функциональное распределение законодательного, административного и юрисдикционного труда лишь намечает разделение властей, причем приблизительно и условно, но не определяет его.

Случается, и нередко, что и суды, разрешая разные виды дел, образуют разобщенные юрисдикции. Это, однако, едва ли создает между ними систему разделения властей. В отличие от нее соперничество юстиций в общем не определяет собой судоустройства и не объясняет его, не предрешает само по себе и в то же время не пресекает независимость судов. Конкуренция судов, конечно, встречается, но главным образом как обстоятельство, осложняющее правосудие. Эта конкуренция не образует гарантий гражданской свободы уже потому, что суды, когда они независимы, гражданской свободе, в общем, и не угрожают, особенно в сравнении с политическими и административными властями, которым время от времени «мешают» как права человека, так и судейская независимость. Суды, как бы ни распределились их юрисдикции, предназначены отправлять правосудие разных видов и в принципе не вправе соревноваться друг с другом за власть [14,34]. Иначе говоря, давая пример функционального распределения юрисдикционных работ, специализация судов доказывает, что не всякое разделение полномочий и прав между органами власти имеет целью пресечь монополизацию власти и, главное, дает тот же эффект, какой дает собственно разделение властей.

Разделение властей, со своей стороны, допускает смешение занятий, поскольку не к тому предназначено, чтобы свести «ветви» власти в дружной работе под общим началом, а для того, чтобы не позволить власти собраться в одном из ее институтов и образовать в нем прочное властвующее единство [25, 10].

Главный смысл такого разобщения в том и состоит, чтобы препятствовать устойчивой концентрации власти, которая оттого угрожает свободе, что монопольно властвующие лица и общности действуют бесконтрольно, когда нет сопоставимых им и способных с ними состязаться субъектов. Постановлением от 14 января 1992 г. № 1-П-У Конституционный Суд РСФСР дисквалифицировал Указ Президента РСФСР от 19 декабря 1991 г. № 289 «Об образовании Министерства безопасности и внутренних дел РСФСР», учреждавший в России единое силовое ведомство. Суд посчитал, что даже в пределах исполнительной власти «разделение и взаимное сдерживание служб государственной безопасности и внутренних дел обеспечивает конституционный демократический строй и является одной из гарантий против узурпации власти» [26,82]. С этим утверждением Суд связал как «невозможность совмещения в одном органе государственного управления функций обеспечения государственной и общественной безопасности», так и «необходимость отделения оперативно-розыскных служб от следственного аппарата и организационного выделения следственного аппарата из структур прокуратуры, МВД и АФБ (КГБ)» [26, 83].

Оставить американскую конституцию в ее первоначальном виде без Билля о правах было, в общем, не ошибкой, но в известном смысле намеренным решением, ибо «отцы-основатели» главную угрозу свободе видели в «тиранической» власти, а гарантией прав считали не их декларацию, а разделение властей [14,115]. Они не слишком ошибались, судя по тем режимам, что украшены пышными каталогами свобод, но не в силах себя удержать от их попрания. Основы конституционной демократии США получили из Англии, которая до недавнего времени не имела декларации прав и обзавелась ею не столько по необходимости, сколько ради приличия, чтобы не смущать других участников Европейского союза - более успешных в демократической декларативной словесности, чем в практическом конституционализме [30,95].

Останься разделение властей главной или единственной гарантией демократии, ее судьба была бы печальна. Демократию обеспечивают разные гарантии, способные не только дополнить разделение властей, но даже возместить его отсутствие. Если условие демократии в том, чтобы пресечь монополию на власть, то исполнить его может в известной мере распределение полномочий между центром и составляющими государство частями: федерализм, местное самоуправление, территориальная автономия при удобных условиях способны дать своего рода территориальное разделение властей как в отсутствие институционального разделения, так и наряду с ним. Еще важнее многопартийность, где оппозиция способна противостоять правящей партии или коалиции, в особенности же те (бинарные) партийные системы, в которых две влиятельные партии или коалиции сменяют у власти и взаимно контролируют друг друга. Многопартийность, тоже не мешая установиться прочному господству, делит власть между партиями, но только не в политическом пространстве, а во времени, давая оппозиции сменить правящую партию или, по крайней мере, реально угрожать ей падением. Это не просто аналог разделения властей, который возможен в комбинации со «сдержками и противовесами». Многопартийность, обеспечивающая реальную конкуренцию сопоставимых друг с другом партийных соперников, образует не факультативное, но, в отличие от «сдержек и противовесов», необходимое условие конституционной демократии [17,67].

Изложенное имеет заметное значение в конституционном правосудии, поскольку способно влиять на суждения, полагаемые в основание актов конституционной юстиции.

Во-первых, разделение властей между органами государства действительно представляет собой одну из гарантий конституционной демократии. Политическая же общность парламента и правительства в парламентских формах правления конституционной демократии не противопоказана, но не создает ее гарантий и даже провоцирует министериализм (преобладание правительства - министров, назначаемых из партийных лидеров и функционеров парламентского большинства) [17, 68]. При известных обстоятельствах это позволяет авторитарным премьерам, господствуя над парламентским большинством, монополизировать власть. «Парламентская тирания», не ограниченная властвующим главой государства, известна не только в отвлеченных угрозах, но и в действительном их осуществлении [17,69]. Об опасности такой тирании «отцы-основатели» США говорили не только уверенно, но и небеспричинно, если вспомнить популизм легислатуры Род-Айленда, британские эксцессы революционного парламентаризма, не говоря уже о кровавом якобинском Конвенте. И не забудем социалистическую государственность с полновластием представительных органов, как и парламентское большинство, которое при обессилевшем президенте П. фон Гинденбурге сделало А. Гитлера полновластным канцлером, а Б. Муссолини - столь же полновластным премьер-министром.

Во-вторых, политическое разделение властей с участием парламента, главы государства и правительства - это условие важное, но не единственное и даже не обязательное для демократии. Демократии жизненно нужны независимое правосудие и межпартийное соперничество, чтобы она не обратилась в морально-политическое единение, где вместо покорности праву и взамен его верховенству господствуют свободное от права единовластие, беззаконное и всегда объясняемое благом народа и государства. Первым актом Гитлера был Декрет «Об охране народа и государства», который ради интересов нации, конечно, «приостановил» действие положений Веймарской конституции о правах граждан [27,119].

В-третьих, само по себе формальное разделение институтов высшей государственной власти авторитарного режима не исключает, если правящее лицо и возглавляемое им сообщество контролируют условно разобщенные органы государственной власти, т.е. не участвуют в «сдержках и противовесах» в качестве одной из весовых единиц, а управляют всей их системой. Тогда разделение властей проявит себя лишь в ритуальном смысле, оставляя демократические свои ресурсы на будущее, которое, быть может, и не наступит.

2.2 Перспективы развития системы разделения властей в Российской Федерации

Учеными-государствоведами довольно часто предлагаются те или иные способы усовершенствования конституционных положений с целью приведения их к тому варианту, который бы в большей степени соответствовал классическому принципу разделения властей. Однако в большинстве случаев в качестве основы преобразований берется опыт конституционного строительства какой-либо из стран Запада [5, 19; 11, 18].

Проекты изменений касаются корректировки порядка формирования какого-либо органа власти или усиления контроля над ним, установления недостающих мер ответственности либо более четкого определения полномочий.

В частности, одни ученые предлагают изменить порядок формирования Совета Федерации посредством введения механизма прямых выборов [21,. 18], другие - разграничить полномочия и функции Президента РФ и Председателя Правительства РФ в сфере исполнительной власти во избежание возможности осуществления их как главой государства, так и главой Правительства [3, 20].

Третьи рекомендуют отказаться от должности Председателя Правительства РФ, а всевластие Президента РФ компенсировать обязанностью согласовывать назначение федеральных министров с Федеральным Собранием [2, 24].

Предлагается как вариант корректировки разделения властей устранить из Конституции РФ положения о роспуске нижней палаты Федерального Собрания [11, 19].

Другим усовершенствованием называют повторное введение в ныне действующую систему власти должности вице-президента с возложением на него номинальных функций по руководству Правительством РФ [11, 19].

Видится выход из системы пропрезидентского правления к парламентскому принципу формирования Правительства РФ путем копирования германского варианта формирования и взаимодействия высших органов государственной власти [29, 21].

Предполагается, что следует законодательно закрепить исчерпывающий перечень полномочий Президента РФ [16, 67], а Конституцию РФ дополнить положением об ответственности Президента РФ за нарушение им присяги и иные правонарушения [2, 21].

И наоборот, даются варианты и по укреплению власти главы государства путем увеличения срока его полномочий до 7 лет, как это было ранее во Франции, или даже до 10 лет аналогично Веймарской Германии 20 - 30 годов прошлого века.

Указывается на то, что в России назрела необходимость во введении института делегированного законодательства [29, 22].

Также отмечается интерес к опыту тех стран (например, Республики Беларусь), где главе государства предоставлено право назначать часть членов парламента [11, 21].

Предлагается на основе законодательства Румынии выносить вопрос об отрешении президента от должности на всенародное голосование [29, 19].

То есть в любом случае ученые исходят из формулы взаимодействия органов государственной власти, уже имеющейся в какой-либо стране. Однако, как было отмечено американским политологом Д.С. Пальмером, многие страны Африки и Латинской Америки, используя институт президентского правления без учета этнокультурных особенностей населения, натыкались на слабость подобного режима и претерпевали вследствие этого множество переворотов [11, 18-19].

На территории бывшего СССР все 15 суверенных государств избрали аналогичную форму, предусматривающую наличие президентской должности. Однако, как показала практика, это часто приводило к единовластию главы государства, обладающего подчас большими полномочиями, чем некоторые абсолютные монархи (всевластие, возможность пожизненного пребывания в должности, использование внешне легальной процедуры передачи президентского поста от отца к сыну) [11, 19].

Подобные примеры свидетельствуют о том, что бесполезно и бессмысленно брать за основу пусть даже внешне самую лучшую систему чужого государственного строительства и переносить ее на российскую почву, пренебрегая собственными внутренними тенденциями, а также сложившимися и прочно осевшими в сознании граждан стереотипами и сформированным на их основе представлением о месте и роли главы государства в системе организации и функционирования власти. Нельзя не учитывать психологические особенности народных масс и возможные способы воздействия на их правосознание.

Выход видится в установлении в Конституции РФ такой модели взаимоотношений органов государственной власти на основе принципа разделения властей, которая соответствовала бы социально-психологическим установкам населения страны и отражала бы исторически сложившееся представление о верховенстве главы государства.

Суть предлагаемой модели состоит в двух направлениях преобразований. В первую очередь в проведении четкой линии создания демократического правления, т.е. такого, где власть принадлежит и может принадлежать народу и реализуется главным образом через его представителей. Народными избранниками принимаются законы, назначаются лица, которые будут исполнять эти законы, проверяется исполнение законов. Именно законодательный орган должен обладать приоритетом в силу непосредственной устойчивой связи с населением, в том числе при привлечении исполнительных органов государственной власти и их должностных лиц к ответственности от имени населения [13, 9].

Признать в триаде центром власти законодательный (представительный) орган можно на том основании, что исполнительная власть «выступает как вторичная по отношению к представительным (законодательным) органам, которые определяют ее структуру, полномочия ее органов, даже если носители исполнительной власти избираются непосредственно народом (президент, губернатор и т.д.)» [7, 52].

Следующим направлением преобразования государства должно стать выведение Президента РФ из системы исполнительной власти (которую он де-факто возглавляет), за которым должен быть оставлен статус блюстителя интересов народа или, как записано в Основном Законе страны, гаранта Конституции РФ, прав и свобод человека и гражданина (ч. 2 ст. 80). На сегодняшний день огромные контрольные полномочия уже принадлежат Президенту РФ, они-то как раз и определяют его особое положение в системе разделения властей [7, 52].

Однако нельзя согласиться с мнением М.В. Баглая, который вкладывает в понятие гаранта должностное лицо с наивысшими конституционными полномочиями [5, 22].

Как представляется, гарантом должно быть лицо или орган, обладающий контролирующими полномочиями в том объеме, при котором будет обеспечена независимость и самостоятельность других органов власти.

В частности, Президент РФ должен обладать правом на обжалование неконституционных действий и решений парламента и Правительства РФ.

Право вето как одно из существенных контрольных полномочий Президента РФ должно использоваться в целях указания на несоответствие принимаемого парламентом закона Конституции РФ или сложившемуся в стране общественному мнению. Остаться должно у Президента РФ и право на обращение в суд с заявлением о нарушении органом государственной власти субъекта РФ Конституции РФ или федерального законодательства и право на приостановление действия актов органов исполнительной власти субъектов РФ в случае противоречия этих актов Конституции РФ и федеральным законам, международным обязательствам РФ или нарушения прав и свобод человека и гражданина РФ до решения этого вопроса соответствующим судом (ч. 2 ст. 85 Конституции РФ) и ряд других полномочий в отношении органов субъектов РФ, не влекущих прекращения их деятельности без судебного решения.

Право назначения на ту или иную государственную должность, равно как и право предложения кандидатур на соответствующую должность, как это имеет место сейчас, должно быть существенно ограничено. За главой государства должно быть сохранено право назначать лиц на те государственные должности, которые созданы для непосредственного обеспечения его деятельности (например, должности полномочных представителей Президента РФ в федеральных округах и в органах государственной власти).

За главой государства должно быть сохранено право роспуска нижней палаты парламента при ее отказе от осуществления своих функций, невыполнении обязанностей, злоупотреблении правами, в том числе при присвоении чужих полномочий. Основанием применения роспуска должно служить наличие конституционного правонарушения [28, 177-178].

За Президентом РФ также следует оставить полномочие по подписанию международных договоров, представлению государства за рубежом. Однако, как справедливо отмечают В.В. Гончаров и С.М. Жилин, международные договоры по разоружению и по другим важным вопросам должны быть обязательно сначала согласованы с парламентом, а потом уже подписаны Президентом РФ [11, 22].

Президент РФ не должен входить в состав какой-либо партии или иным образом оказывать поддержку определенной политической группе.

Жесткость разделения властей должна учитываться и при формировании органа исполнительной власти, а также в случае применения к нему мер ответственности. Как показывает мировая практика, правительство, сформированное главой государства, не несет ответственности перед парламентом. А это неверно, т.к. является нарушением принципа демократии: власть осуществляется народом непосредственно или через его представителей. В то же время правительство, сформированное по министериальному принципу, когда его главой становится лидер партии, победившей на выборах, также уязвимо от контроля, т.к. здесь как законодательные, так и исполнительные функции принадлежат одной партии.

Наиболее верным решением, как представляется, является контрактная форма принятия на службу министров. Кандидат на каждый министерский пост должен предложить парламенту свою программу деятельности. И в случае выбора и утверждения соответствующей программы будет дано согласие на ее исполнение предложившим ее лицом. По истечении отчетного периода министр должен выступить с докладом о выполнении (ходе выполнения) данной программы, полученных результатах, объяснить причины расхождения имеющихся итогов и тех, которые были предусмотрены.

Глава правительства может избираться парламентом или же министрами из своего состава и являться преимущественно руководителем - координатором деятельности правительства. Ответственность как Правительство РФ в целом, так и каждый министр должны нести перед парламентом с правом обжалования парламентского решения на предмет предъявления не предусмотренного законом обвинения или вынесения решения не на основании имеющихся фактов в Верховный Суд РФ.

Жесткость разделения властей при построении системы судебной власти должна быть отражена и в порядке наделения полномочиями судей федеральных судов. Независимость формирования Верховного Суда РФ может быть обеспечена посредством введения метода случайной выборки (жребия) судей из списка лиц, отвечающих законодательно установленным квалификационным требованиям, которая может производиться на открытом заседании Совета Федерации. Судьи нижестоящих судов могли бы назначаться аналогично путем случайной выборки (жребия) из лиц, соответствующих законодательно установленным квалификационным требованиям, либо по старшинству, т.е. в порядке очередности после достижения определенного возраста, минимальные пределы которого должны быть дифференцированы в зависимости от уровня судебной инстанции (чем выше судебная инстанция, тем выше должен быть минимальный возраст кандидата на эту должность и больше стаж работы в качестве судьи).

Весьма сложным представляется вопрос о формировании состава Конституционного Суда РФ. С целью обеспечения независимости данного органа конституционного контроля можно предложить следующий порядок занятия судьями должностей. Двое должны назначаться нижней палатой парламента, двое - верхней (то есть четверо судей - законодательной властью), двое - всероссийским объединением профсоюзов (т.е. трудовой общественностью), двое - всероссийским адвокатским объединением (т.е. юридическим сообществом), четверо - функционально обособленными подразделениями Верховного Суда РФ (т.е. четверо - судебной властью), четверо - советом представителей вузов и научно-исследовательских институтов страны (т.е. научным сообществом) и трое предлагаться самим Конституционным Судом РФ после сформирования его основного состава. И только тогда можно согласиться с распространенным мнением [10; 20, 10] о том, что Конституционный Суд РФ должен обладать правом широкого применения конституционно-правовых санкций в отношении достаточно большого круга субъектов конституционных правоотношений.

Заключение

Авторы действующей российской Конституции подчеркивают, что намеренно заложили в конституционный текст модель «сильного президента» с учетом своеобразия России и исторических традиций. Действительно, власть Президента РФ отражает все существо верховной власти - власть направляющая, примиряющая, контролирующая все иные ветви власти и обеспечивающая единый политический и духовно-идеологический курс государственной деятельности.

Выполняя работы по защите конституционной демократии, правосудие не может считать свое дело исполненным, если обеспечены лишь формальные условия разделения властей, а сама публичная власть действует при столь мирном согласии ее ветвей, что между ними нет актуального или хотя бы потенциального соперничества. Такое согласие может быть приятным на вид, но для гражданской свободы оно опасно. Вместе с тем даже вялое состояние системы сдержек и противовесов, например при партийной общности президента, правительства и парламентского большинства, не означает каждый раз демократическую катастрофу, если есть оппозиция, способная хотя бы в перспективе внушительно угрожать правящей власти перспективой политического ее поражения по демократическим правилам.

Состояние демократии, однако, как и способность системы разделения властей обеспечить ее, определяет по большому счету сообщество граждан, которое либо не терпит монополию власти, либо позволяет ей быть или даже ее поддерживает. Конституционное правосудие имеет веские средства, включая свою независимость, но дать судебную защиту можно только той конституционной демократии и тому разделению властей, которые находят в обществе верную гражданскую поддержку.

В соответствии с предложенной в данной курсовой работе системой распределения полномочий между органами государственной власти ответственность Президента РФ может быть представлена следующим образом. Государственная Дума (либо любая из палат парламента) выносит обвинение, а решение об отрешении Президента РФ от должности на основании факта совершения конституционного деликта принимается Конституционным Судом РФ.

Отрешение Президента РФ от должности целесообразно проводить двумя палатами парламента при предоставлении каждой из них либо же только Государственной Думе права на осуществление расследования в отношении совершенного главой государства конституционного правонарушения в том случае, когда он остается лицом, де-факто возглавляющим орган исполнительной власти, принимающим властные решения.

В том случае, если Президент РФ обвиняется в совершении преступления, то он должен временно отстраняться от должности на основании решения Верховного Суда РФ, проверяющего доказательства, подтверждающие наличие в действиях главы государства признаков того или иного преступления. После прекращения производства по делу или вынесения Верховным Судом РФ оправдательного приговора Президент РФ должен вновь приступить к исполнению своих полномочий. Вынесение же Верховным Судом РФ обвинительного приговора следует рассматривать как безусловное основание для отрешения Президента РФ от должности.

Таким образом, будет создана форма правления, которая, с одной стороны, будет близка населению, т.к. в ней глава государства будет представлен как неотъемлемый символ опоры государства, с другой стороны, включение приведенных выше преобразований в Конституцию РФ даст возможность построить в России систему власти с четким распределением полномочий между ее органами и гарантией как их независимости и самостоятельности в принятии решений, так и ответственности за причиненный гражданам вред (материальный и юридический).

Список использованных источников

1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 № 11-ФКЗ) // Собрание законодательства РФ. - 2014. - № 31. - Ст. 4398.
2. Авакьян С.А. Проекты законов о поправках к Конституции Российской Федерации // Конституционное и муниципальное право. 2013. № 2.
3. Авдеев Д.А. Особенности российской модели формы правления // Государство и право. 2010. № 12.
4. Акирейкин Д.А. М.О. Меньшиков о концепции «сильной власти» в Российской империи в начале XX в. // История государства и права. 2014. № 2.
5. Баглай М.В. Президенты Российской Федерации и Соединенных Штатов Америки. Роль, порядок выборов, полномочия. М., 2008.
6. Баренбойм П.Д. 300 лет доктрины разделения властей. М., 2013.
7. Бахрах Д.Н., Россинский Б.В., Старилов Ю.Н. Административное право: Учебник. М., 2017.
8. Бернам У. Правовая система США. М., 2016.
9. Боботов С.В., Жигачев И.Ю. Введение в правовую систему США. М., 2017.
10. Богомолов Н.С. Конституционно-правовая ответственность государственных органов и высших должностных лиц субъектов Российской Федерации: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2012
11. Гончаров В.В., Жилин С.М. Особенности использования в Российской Федерации зарубежного опыта формирования и функционирования института президента // Конституционное и муниципальное право. 2009. № 23.
12. Государственное право Германии. М., 2014.
13. Жуков А.П. Ответственность органов исполнительной власти в системе разделения властей субъектов Российской Федерации: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2008.
14. Захаров Н.А. Система русской государственной власти. М., 2012.
15. Из истории создания Конституции Российской Федерации. Конституционная комиссия: стенограммы, материалы, документы (1990 - 1993 гг.): В 6 т. Т. 3. 1992 год. Книга 3 / Под ред. О.Г. Румянцева. М., 2012.
16. Карасев А.Т., Морозова А.С. Глава государства в системе разделения властей: некоторые вопросы характеристики полномочий // Конституционное и муниципальное право. 2013. № 8.
17. Колосова Н.М. Конституционная ответственность в Российской Федерации. М., 2017.
18. Краснов М.А. Законодательно закрепленные полномочия Президента России: необходимость и сервилизм // Сравнительное конституционное обозрение. 2011. № 4.
19. Могунова М.А. Государственное право Швеции. М., 2017.
20. Наконечный Д.В. Конституционно-правовая ответственность органов законодательной (представительной) власти в Российской Федерации: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2012.
21. Ныркова Т.Ю., Петрова Н.А. К вопросу об изменении порядка формирования Совета Федерации // Конституционное и муниципальное право. 2009. № 9.
22. Осавелюк А.М. Форма правления и государственный режим по Конституции Российской Федерации: варианты поиска эффективности осуществления государственной власти // Конституционное и муниципальное право. 2014. № 2.
23. Проект Конституции РФ по состоянию на 5 мая 1993 г. // Из истории создания Конституции Российской Федерации. Конституционная комиссия: стенограммы, материалы, документы (1990 - 1993 гг.): В 6 т. Т. 4: 1993 год. Книга вторая (май - июнь 1993 года) / Под ред. О.Г. Румянцева. М., 2012.
24. Сахаров Н.А. Институт президентства в современном мире. М., 1994.
25. Сергевнин С.Л. Судебная власть и правосудие в контексте разделения властей // Конституционное правосудие. 2012. № 2(26).
26. Танчев Е. Разделение властей по Конституции Болгарии 1991 г. // Конституционное правосудие. 2012. № 1(25).
27. Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. М.: Изд-во «Библиотека Сербского Креста», 2014.
28. Трофимова Г.А. Конституционно-правовая ответственность федеральных органов власти. М., 2013.
29. Усанов В.Е. Разделение властей как основа конституционного строя и его роль в формировании парламентаризма в современной России // Государство и право. 2015. № 12.
30. Фомичев А.В. Основы конституционного права Великобритании: Учеб. пособие. СПб., 2017.