Теория и практика разделения властей (История теории разделения властей)

Содержание:

Введение

Нет оснований утверждать, что теория разделения властей представляет особую актуальность. Но с разной долей внимания она не сходит с правового поля вот уже несколько столетий. Отчетливо проявившись в годы Английской буржуазной революции, она и в настоящее время не утратила интереса среди правоведов. При этом их внимание сосредоточено на решении ряда проблем. Одна их них — истоки теории разделения властей и ее авторство. Ряд исследователей относят время появления идеи разделения властей к античности. Логика их рассуждений выглядит следующим образом: учение о разделении государственной власти так же старо, как и само государство, его начало — в античной эпохе. В подтверждение своего вывода дается ссылка на Ш. Монтескье, который изучение истории учения о разделении государственной власти «начинает с античной эпохи».

Объектом исследования являются правоотношения, возникающие в процессе деятельности органов государственной власти, направленной на реализацию в государственном механизме современного демократического государства принципа разделения власти и связанные этим проблемы.

Предметом исследования является конституционный принцип разделения власти, его общеправовое наполнение, теоретическое содержание, конституционно-правовое оформление в современном конституционном праве.

Цель курсовой работы – проанализировать теорию и практику разделения властей.

Для достижения данной цели необходимо решить следующие задачи:

- изучить историю доктрины теории разделения властей;

- исследовать принцип разделения властей в трудах отечественных ученых;

- рассмотреть механизм сдержек и противовесов в системе разделения властей;

- изучить проблемные аспекты регламентации и реализации принципа разделения властей в современной России.

Анализу различных аспектов организации и взаимодействия органов государственной власти посвятили свои труды многие современные отечественные ученые - С.А. Авакьян, М.В. Баглай, П.Д. Витрук, Г.А. Гаджиев, В.Е. Гулиев, Ю.А. Дмитриев, С.А. Егоров, Ю.П. Еременко, В.М. Жуйков, В.Д. Зорькин, A.B. Зиновьева, А.Е. Козлов, Е.И. Козлова, В.В. Б.С. Крылов, Н.С. Крылова, O.E. Кутафин, Б.М. Лазарев, В.В. Лазарев, М.Н. Марченко, A.C. Пиголкин, H.A. Сахаров, Ю.И. Скуратов, Б.А. Стародубский, И.М. Степанов, Б.А. Страшун, Ю.А. Юдин и другие.

Основная часть

Глава 1. Теоретические аспекты теории разделения властей

История теории разделения властей

Нет оснований утверждать, что теория разделения властей представляет особую актуальность. Но с разной долей внимания она не сходит с правового поля вот уже несколько столетий. Отчетливо проявившись в годы Английской буржуазной революции, она и в настоящее время не утратила интереса среди правоведов. При этом их внимание сосредоточено на решении ряда проблем. Одна их них — истоки теории разделения властей и ее авторство. Ряд исследователей относят время появления идеи разделения властей к античности.

Логика их рассуждений выглядит следующим образом: учение о разделении государственной власти так же старо, как и само государство, его начало — в античной эпохе. В подтверждение своего вывода дается ссылка на Ш. Монтескье, который изучение истории учения о разделении государственной власти «начинает с античной эпохи».

Однако, утверждение о том, что основателями теории разделения государственной власти являются античные мыслители, начиная с Платона, первыми подвергли критике B.C. Нерсесянц и В.В. Храмушин. Последний утверждал, что у Платона такой теории

нет: «С точки зрения разделения властей в платоновской конструкции разделения труда между различными сословиями идеального государства как раз отрицается, а не признается принцип разделения властей».

B.C. Нерсесянц, анализируя политико-правовые взгляды Аристотеля, писал, что он более четко и последовательно, чем Платон, различал между собой «три элемента» всякого государственного строя: «Первый — законосовещательный орган государства, второй — магистратуры... третий — судебные органы». Но хотя названные три элемента и составляют, по Аристотелю, основу каждой из форм государственного строя, и «само различие отдельных форм государственного строя обусловлено различной организацией каждого из этих элементов», эти элементы характеризуются в учении Аристотеля не как различные власти, не как относительно самостоятельные проявления единой государственной власти (т.е. не с позиций разделения властей), а скорее, как формообразующие элементы.

«Если бы Аристотель исходил из идеи разделения властей, он должен был бы сказать, что различие отдельных форм государственного строя обусловлено не только (и не столько) различной организацией каждого из этих элементов, но прежде всего и главным образом — характером отношений между данными элементами, способом их взаимосвязи между собой, формой и мерой их соучастия в реализации всей совокупности властных полномочий государства в целом. Но этого-то как раз и нет у Аристотеля».

Можно согласиться с мнением B.C. Нерсесянца, что у Аристотеля речь идет не о трех элементах государственной власти, а о трех элементах государственной формы. Можно согласиться и с тем, что в эпоху древнего мира идея разделения властей не обозначена четко, но нельзя и не признать того, что афинская рабовладельческая демократия в эпоху Перикла основывалась на явном разделении властей: законодательная — у народного собрания, исполнительная — у Буле, судебная — у гелиэи.

В эпоху средневековья мы не находим теоретиков принципа разделения властей. Хотя некоторые идеи, основанные на опыте средневековых городов — коммун, высказывались Марсилием Падуанским.

Первые буржуазные революции, особенно английская, стимулировали разработку идей оптимального государственного устройства.

О.Е. Тарасова и Р.С. Болдырева посвятили этой теме свои диссертационные исследования. При этом О.Е. Тарасова начинает с анализа учения Т. Гоббса. По ее мнению, его произведения весьма существенно повлияли на становление концепции разделения властей, так как в них исследуются три основные проблемы. Во-первых, вопрос о сущности и природе человека, во-вторых, проблема роли государства и, в-третьих, устройство идеально функционирующего государства.

Первая и вторая причины вряд ли имеют отношение к рассматриваемой проблеме. Что касается третьей позиции, то, на наш взгляд, несмотря на обильное цитирование Т. Гоббса, текст диссертации свидетельствует об обратном: идеи разделения властей у Гоббса нет. Более того, он был сторонником абсолютной монархии и противником революционных преобразований. Кроме того, вывод Т. Гоббса о «состоянии войны всех против всех» относится к естественному состоянию, т.е. догосударственному периоду, а не к эпохе существования государства.

Вчитываясь в текст диссертаций, создается впечатление, что именно Т. Гоббс стоит у истоков теории общественного договора, хотя, как известно, и этого никто не оспаривает, — Гуго Гроций, а еще раньше — китайский мудрец Мо-цзы. Да и сами авторы в итоге делают вывод, что новые принципы организации государственной власти были облечены в форму монархической власти.

Дальнейший поиск истоков идей разделения властей О.Е. Тарасова и Р.С. Болдырева связывают с Дж. Локком. Дж. Локк порвал с исходившей от Т. Гоббса традицией отношения к монархии. Он прямо отвергает ее: «Абсолютная монархия, которую некоторые считают единственной формой правления в мире, на самом деле несовместима с гражданским обществом и, следовательно, не может быть формой гражданского правления».

Подход Дж. Локка к природе человека во многом отличался от того, о чем писал Т. Гоббс. Нарисованный Дж. Локком образ человека был идеальным материалом для рационально построенного государственно-правового механизма. В «Двух трактатах о государственном правлении» Дж. Локк сформулировал три основных прирожденных права личности, которые индивиды признают друг за другом в «естественном состоянии» и которые затем должны гарантироваться государством: право на жизнь, право на свободу и право на собственность. Эта тройственная правовая формула Локка — свобода, жизнь, собственность — вошла во многие раннебуржуазные конституции и явилась той «клеточкой», из которой развилось более позднее и более дифференцированное понятие «прав человека и гражданина».

«Тройственная правовая формула» была достаточно проста, но именно она стала теми рамками, в которых строилась, согласно Дж. Локку, политическая система. Утверждая, что главной целью объединения людей в государство является сохранение их собственности, Дж. Локк указывал, что пребывание в «естественном состоянии» не обеспечивает этого. В качестве важнейших условий реализации этой задачи он выдвигал существование трех ветвей власти, отсутствующих в «естественном состоянии».

Во-первых, не хватает установленного, определенного, известного закона, который был бы призван и допущен по общему согласию в качестве нормы справедливости и несправедливости и служил бы общим мерилом, при помощи которого разрешались бы между ними все споры.

Во-вторых, в естественном состоянии не хватает знающего и беспристрастного судьи, который обладал бы властью разрешать все затруднения в соответствии с установленным законом.

В-третьих, в естественном состоянии часто недостает силы, которая могла бы подкрепить и поддержать справедливый приговор и привести его в исполнение». Сохранение собственности, утверждал Дж. Локк, побуждает людей отказываться от индивидуального права на наказание, которым обладает каждый, отдавая его в руки тех, кто уполномочен на это законами. Законы, в свою очередь, устанавливаются либо согласием сообщества в целом, либо лицами, которые на то уполномочены. Такое соглашение признавалось в качестве первоначального источника как законодательной, так и исполнительной власти.

На наш взгляд, здесь упускается принципиально важный момент: Локк, как идеолог трудовой собственности, отец либерализма, первой причиной возникновения государства указывает отсутствие гарантии неприкосновенности частной собственности, неотвратимости наказания. Заключив договор и создав государство, Локк утверждает, что монарх превращается в тирана, и указывает причину — привилегии монарха: он изъят из-под действия закона. А по Локку ни один человек в гражданском обществе не может быть изъят из-под действия закона.

Рассматривая соотношение властей, Дж. Локк отдавал бесспорное первенство законодательной власти, признавая ее «не только верховной властью в государстве, но и священной, неизменной в руках тех, кому сообщество однажды ее доверило» [9, с. 339]. Устанавливая подобную «субординацию», Дж. Локк как бы уравновешивает между собой отдельные части исполнительной власти, делая ее одновременно эффективной и безопасной — эффективной во внешнеполитических делах и одновременно не способной использовать свою внешнюю мощь для решения внутренних задач с целью подчинения других ветвей власти. Взаимное уравновешивание трех ветвей власти является одним из стержневых моментов всей концепции Дж. Локка.

Таким образом, к концу XVII в. концепция разделения властей, основанная на принципиально новых по отношению к предыдущему периоду трактовках сущности человека, общества и государства, уже обрела свои основные черты.

Концепция разделения властей в XVIII в. расширила свое влияние. Если в XVII в. работа над ней шла в основном в Англии, теперь же она развернулась и в других странах. Новая фаза развития идеологии Просвещения, связанная, прежде всего, с французским просвещением, с ее виднейшими просветителями — Ш. Монтескье и Ж.-Ж. Руссо. У Ш. Монтескье эта тема воплотилась в проекте свободного государства, основанного на концепции разделения властей. Цель теории в его интерпретации — обеспечить безопасность граждан от произвола и злоупотребления власти, защитить их политическую свободу и сделать право подлинным регулятором отношений между гражданами и правительством.

Выступая против отождествления свободы с демократией, Ш. Монтескье критиковал любое понимание политической свободы, исходящее не из права, а из возможности делать то, что хочется. Ключевой в этом отношении является гл. 6 книги 11 трактата «О духе законов», прямо посвященная государственному устройству Англии. В Англии он увидел, с одной стороны, государство, которое стремится к подлинной политической свободе, а с другой, — факт и идею политического представительства. Мыслитель обобщает: «В каждом государстве есть три рода власти: власть законодательная, власть исполнительная, ведающая вопросами международного права, и власть исполнительная, ведающая вопросами права гражданского. В силу первой власти государь или учреждение создает законы, временные или постоянные, и исправляет или отменяет существующие законы. В силу второй — он объявляет войну или заключает мир, посылает и принимает послов, обеспечивает безопасность, предотвращает нашествия. В силу третьей власти он карает преступления и разрешает столкновения частных лиц. Последнюю власть можно назвать судебной, а вторую — просто исполнительной властью государства».

Соединение в одном лице или учреждении законодательной и исполнительной властей грозит как появлением тиранических законов, так и тираническим их применением. Свободы, понимаемой Ш. Монтескье как душевное спокойствие, основанное на убеждении в своей безопасности, при котором ни один гражданин не боится другого, не будет и в том случае, если судебная власть не отделена от законодательной и исполнительной. Если судебная власть соединена с законодательной, то судья становится законодателем, и граждане оказываются во власти произвола. Соединение судебной власти с исполнительной грозит превращением судьи в угнетателя. Соединение всех властей в одном лице или учреждении, из кого бы то ни было составленном, дает наихудший результат. Существование «умеренного образа правления» в большинстве современных Ш. Монтескье европейских государств он объясняет тем, что государи обладали там законодательной и исполнительной властью, но отправление третьей они предоставляли своим подданным.

Конкретные характеристики каждой из ветвей власти заслуживают особого внимания. Так, например, судебную власть Ш. Монтескье предлагал поручить не постоянно действующему органу, а лицам, привлекаемым из народа для образования суда на срок, определяемый только необходимостью.

Таким образом, судебная власть не связывалась бы ни с положением, ни с профессией. Судебная власть как бы деперсонализировалась. «Люди будут страшиться уже не судьи, а суда. Главным в деятельности судебной власти должно стать непосредственное отправление закона: если состав суда не должен быть неизменным, то в приговорах его должна царить неизменность, так что бы они всегда были лишь точным применением текста закона».

Законодательную власть Ш. Монтескье видел прежде всего в виде представительного органа, избираемого на вполне определенной основе; членов законодательного собрания он предлагает избирать не из всего населения страны в целом, но жители каждого крупного пункта должны избирать себе в нем своего представителя. Именно эти избираемые представители и способны с наилучшим результатом обсуждать дела. Но главное заключается в утверждении, что представительное собрание «следует избирать ... чтобы создавать законы или наблюдать за тем, хорошо ли соблюдаются те законы, которые уже им созданы...».

Характерно, что законодательная власть выражается в двухпалатном органе, состоящем из «собрания знатных» и «собрания представителей народа». С одной стороны, это уравновешивало бы власть, не позволяя ей скатываться в деспотизм, с другой, — Ш. Монтескье выступает не просто ученым-теоретиком, но и политическим реалистом, стремившимся учесть интересы всех реально существующих и имевших влияние социальных групп и сословий и избежать потрясений и смут.

Законодательное собрание, считал Ш. Монтескье, не должно было функционировать постоянно, так как это могло стать препятствием для правильности его перевыборов и функционирования, обновления и смены состава, но и ослабляло бы интерес народа к его деятельности. Вместе с тем, оно должно было обладать правом собираться по собственному усмотрению, правом само распускать себя. Ш. Монтескье предусматривал довольно жесткое регламентирование взаимоотношений законодательной и исполнительной властей. Право исполнительной власти останавливать действия законодательной расценивалось как потенциальная угроза деспотизма, в то время как законодательная власть не должна была останавливать действия исполнительной, поскольку «исполнительная власть ограничена по самой своей природе, то нет надобности еще как-то ограничивать ее». Вместе с тем, были намечены принципиально важные для системы разделения законодательной и исполнительной властей конкретные принципы взаимодействия — четкая периодичность контроля над финансами и вооруженными силами.

Исполнительная власть виделась ему монархией, поскольку эта сторона правления требует наибольшей быстроты, концентрации действия, в то время как законодательная власть чаще лучше устраивается многими, нежели одним лицом.

Государственное устройство, предложенное Ш. Монтескье, было основано на четком разделении властей, однако принципы их взаимодействия оцениваются по-разному. Так, например, высказывается мнение, что с учетом принципа верховенства права в его конституционном проекте нет оснований говорить о равновесии властей, поскольку законодательная власть играет доминирующую роль, создавая законы, выражающие общую волю. Две другие ветви власти лишь реализуют и исполняют законы, т.е. деятельность их носит подзаконный характер. Если в проекте Ш. Монтескье нет четко сформулированного положения о равновесии властей, то равновесие политических сил — реально выявленный им факт французской жизни середины XVIII в., «когда шла борьба за власть между королем, знатью и буржуазией. Поиски равновесия социальных сил в теории разделения властей отражают компромисность и умеренность его политико-правовой концепции».

С другой стороны, высказывается мнение, что «основная идея Ш. Монтескье — не разделение властей в юридическом смысле этого термина, а то, что можно назвать равновесием социальных сил в качестве условия политической свободы»]. При этом подразумевается, что в своем исследовании английской конституции он ставил перед собой цель выявить социальную дифференциацию, разделение и соотношение классов и слоев, соответствующих сущности этой монархии, т.е. ее реальную социальную базу. Тем самым создавались бы предпосылки для реальной эволюции режима в сторону его смягчения. «Что касается самой конституции, то Ш. Монтескье действительно детально показывает, какими правами пользуется тот или иной вид власти, и как разные власти должны взаимодействовать. Но эта конституционная форма является ничем иным, как самовыражением свободного государства, свободного общества, в котором никакая власть не может стать ограниченной, поскольку ее будут сдерживать другие власти».

На наш взгляд, соглашаясь с этими утверждениями, можно констатировать: принцип разделения властей, сам по себе достаточно статичный, был дополнен тем, что можно с большой долей уверенности назвать принципом взаимодействия властей в условиях их разделения и верховенства закона. Таким принципом стало их взаимное сдерживание. Нельзя, впрочем, забывать, что это был в значительной мере теоретический план, основанный на хорошем, но все-таки идеализированном знании политической практики одной страны.

Таким образом, прогрессивное значение теории разделения властей состояло, прежде всего, в ее антиабсолютистской направленности. Полагая, что свобода граждан наилучшим образом обеспечивается там, где исключена возможность злоупотребления властью, Ш. Монтескье обосновывал недопустимость соединения в одном лице или учреждении законодательной, исполнительной и судебной властей. Речь шла об относительной независимости отдельных органов государства и, в то же время, о системе сдержек и противовесов для ограничения чрезмерного влияния какой-либо из властей.

Теория Ш. Монтескье была воспринята неоднозначно. Так, Ж-Ж. Руссо отрицал разделение властей, указывая на то, что власть должна исходить от народа. Главный политический трактат Ж-Ж. Руссо «Об общественном договоре, или принципы политического права» был посвящен исследованию вопроса об организации государства, отвечающего его идеалу. Он решительно отвергает правомерность существования природной аристократии и, следовательно, природного рабства. Вся система доказательств Ж-Ж. Руссо направлена на утверждение, что «основой любой законной власти среди людей могут быть только соглашения».

С одной стороны, концепция Ж-Ж. Руссо отстаивала принцип народного суверенитета как основы всякой власти, создавая, тем самым, идейную базу для наиболее демократических по своему характеру политико-правовых концепций. С другой стороны, сам государственный проект Ж-Ж. Руссо, отрицавший представительное правление, требовал постоянного участия народа в управлении государством.

О.Е. Тарасова делает вывод о том, что итоги теоретического развития концепции разделения властей обобщили мыслители США — А. Гамильтон, Дж. Мэдисон, Дж. Джей.

Не вдаваясь в детальный анализ предложенной автором аргументации, следует констатировать, что в списке американских мыслителей не представлены О.Е. Тарасовой выдающиеся теоретики, такие как Т. Пейн и Т. Джеферсон; кроме того, американская политико-правовая мысль новых идей не предложила. Ее заслуга в другом: выводы западноевропейской мысли они материализовали в Декларации независимости и Конституции США.

Но нельзя не согласиться и с тем, что применение теоретических принципов, сформулированных в XVII — первой половине XVIII в. к реальным политическим процессам, позволило мыслителям США разработать концепцию сдержек и противовесов.

К середине XIX в. концепция разделения властей была обогащена конкретными деталями, связанными с функционированием различных государственных систем, накопленным историческим опытом. Теория разделения властей была воспринята во многих конституциях; при этом конкретные формы ее реализации весьма разнообразны.

По нашему мнению, принципиальное различие между теориями Дж. Локка и Ш. Монтескье состоит не в том, что Дж. Локк не рассматривал судебную власть в качестве самостоятельной ветви власти, а

Ш. Монтескье, напротив, выделил ее в качестве самостоятельной и независимой. Главное состоит в том, что, отделяя законодательную и исполнительную власти друг от друга, они по-разному видели степень их обособления и независимости. Если Дж. Локк подчеркивал верховенство законодательной власти по отношению к другим властям, рассматривая ее в качестве гаранта единства государственной власти в целом при относительно независимом и самостоятельном функционировании различных ее ответвлений, то Ш. Монтескье обосновывал значительно большую, качественно иную степень независимости и самостоятельности властей, но даже необходимость их равновесия. При этом Ш. Монтескье не выделял какой-то координирующий центр, считая, что власти как бы сами будут друг друга уравновешивать, смогут так или иначе найти выход из возможного конфликта между собой. Юридических или политических способов разрешения возможного конфликта между властями он не предусматривал.

Все это свидетельствуете том, что чистого, классического, общепризнанного и логически завершенного варианта теории разделения властей не было.

В результате сравнительного анализа работ указанных мыслителей можно сделать вывод о том, что доктрина Ш. Монтескье не ограничивается вычленением трех ветвей власти и выделением факторов, создающих опасность их соединения у одного лица или органа. Не менее важна и другая сторона этой доктрины — рассуждение о том, не приведут ли расчленение властей и их взаимная сбалансированность к «параличу» власти, к безвластию, при которых также неизбежно разрушение государства. Об этой опасности, замеченной еще Г. Гегелем и И. Бентамом, мы уже отмечали [12, с. 78]. Предотвратить подобное развитие событий могут, по Ш. Монтескье, согласованность и взаимодействие властей. Конкретные рецепты организации власти, предлагаемые Ш. Монтескье, ограничены доступными ему знаниями и представлениями. Некоторые из них сегодня не могут быть восприняты иначе, как анахронизм, как нечто устаревшее. Однако, положение о том, что неорганизованная и плохо осуществляемая власть не менее опасна, чем ее отсутствие, остается актуальным и в наши дни.

По нашему мнению, выделение на современном этапе исторического процесса только тех основных государственных структур, о которых говорил Ш. Монтескье, неверно, так как число функций государства возрастает по мере развития общественных отношений. Как следствие — возникает необходимость в узкоориентированной специализации органов государства. Исходя из этого, можно сделать вывод, что разделение властей по схеме, предложенной Ш. Монтескье, есть лишь частный случай более общей формы соотношения различных государственных структур при осуществлении ими единой государственной власти — совместного властвования. Таким образом, в современном государстве власть имеет множество видов и подвидов, в том числе и таких, которые по своему значению не ниже законодательной, исполнительной и судебной.

Анализ различных моделей разделения властей, а также исследование особенностей концепций разделения властей позволяет сделать вывод о том, что принцип разделения государственно-властных полномочий является определяющим в системе основ конституционного строя. При этом он находит свое отражение в построении механизма осуществления власти. Как известно, в большинстве стран существуют органы законодательной, исполнительной и судебной власти. Однако, способы их разделения и взаимодействия далеко не одинаковы. Иначе говоря, принцип один, а способы его реализации различны. В каждой стране государственный механизм характеризуется специфическими признаками и многочисленными особенностями, которые обусловлены уровнем развития демократических институтов.

Дж. Локк отмечал, что законодательный орган не может передавать право издавать законы в чьи-либо другие руки. Однако, несмотря на подобное предостережение основателя теории разделения властей, практика делегирования законодательства фактически существует во всех развитых странах.

Существование теории и практики делегирования законодательства означает фактическое игнорирование основных положений концепции разделения властей. Причем чем шире в той или иной стране развита подобная практика, тем в большей степени происходит отклонение от классических теоретических построений, так как передача полномочий по своей природе противоречит идее разделения властей.

Итак, при рассмотрении процесса формирования концепции разделения властей можно выделить три фазы и три проблемы.

О фазах. Во-первых, появление такого мировоззренческого фона, обстановки, в которой стало возможным складывание концепции, общее оформление составляющих ее элементов. Во-вторых, создание собственно концепции, формулирование отдельных ее частей и гармоничное соединение их воедино. В-третьих, внесение первых корректировок с учетом накопленного практического опыта. О проблемах. Их три: первый разработчик, составные части и соответствие современному пониманию. Первая. Сложилось устойчивое мнение, и приведенный материал тому свидетельство, что классическая формула разделения властей — Ш. Монтескье, а у истоков — Д. Локк. И это положение кочует из публикации в публикацию. Однако в действительности первым, кто высказал идею разделения властей, был Дж. Лильберн. Тому свидетельство его памфлеты 1639 г. , тогда как Дж. Локку к этому времени было всего 7 лет, а его знаменитые «Два трактата о государственном правлении» появились лишь в 1690 г. Лильберн опередил Локка на полвека. Таким образом, у истоков теории разделения властей стоит Дж. Лильберн, а не Дж. Локк.

О составных частях теории разделения властей. Большинство авторов или называют у Локка и Лильберна три ветви власти (законодательную, исполнительную и судебную), или опускают этот вопрос. Между тем анализ их творчества свидетельствует о другом: ни один из них не говорит о судебной власти. На наш взгляд, Локк и Лильберн больше озабочены обоснованием правомерности законодательной власти не только как самостоятельной, но и главной. И они в меньшей степени озабочены обоснованием исполнительной власти — она в этом не нуждалась. Что касается Локка, то в его теории, наряду с законодательной и исполнительной властями, названа федеративная, которая существует постольку, «поскольку в каждом государстве общество обладает естественным правом войны и мира, правом участвовать в коалициях и союзах, равно как и правом вести все дела со всеми лицами и сообществами вне данного государства». Т.е. федеративная власть по Локку — это не что иное, как исполнительная власть в области внешних сношений. В то же время, он пишет: «Что касается исполнительной и федеративной властей, то они действительно отличаются друг от друга, но все же эти два вида власти всегда объединены, и их

вряд ли стоит разделять и передавать одновременно в руки различных лиц».

Следующий момент — отношение к законодательной власти. С одной стороны, он, исходя из теории естественного права и общественного договора, справедливо утверждает, что законодательная власть «не является и не может являться абсолютно деспотической ... ведь она представляет собой лишь соединенную власть всех членов общества, переданную тому лицу или собранию, которые являются законодателями; она не может быть больше той власти, которой обладали эти лица, когда они находились в естественном состоянии. С другой стороны, Локк говорит о том, что законодательная власть являете верховной, священной и неизменной. Исполнительная же власть является подчиненной законодательной власти и может быть по ее желанию изменена и смещена.

Теперь о вкладе Ш. Монтескье в теорию разделения властей. Эту проблему вновь подняли Э.П. Григонис и К.Д. Кирия. Здесь существует несколько точек зрения.

Первое — Монтескье развил и дополнил учение Локка. Он настолько преобразовал элементы концепции разделения властей, выработанные его предшественниками, что, по словам А. Эс-мена, «сделал из них как бы новое творение; из зародыша он вывел живое существо, достигшее своего полного развития».

Второе — Монтескье самостоятельно пришел к своей концепции разделения властей, поскольку он нигде и никогда в своих работах не упоминал Локка. Авторы склоняются к первой позиции, обвиняя (не прямо) в заимствовании Монтескье идей Локка. Кроме того, по их мнению, концепция Монтескье не лишена серьезных внутренних противоречий и еще далека от законченного классического вида и современного понимания теории и практики разделения властей.Но этого как бы никто и не оспаривает.

Интересны мысли авторов о сходстве идей Локка и Монтескье. Прежде всего — о ветвях власти. Распространенное мнение, что Монтескье называет три ветви власти — законодательную, исполнительную и судебную, не соответствует истине. Так, судебная власть у Монтескье выделяется не прямо, а опосредованно. Сначала он, также как и Локк, делит власть на законодательную и исполнительную. Последняя, в свою очередь, делится на две части: одна из них ведает вопросами международного права, другая — вопросами права гражданского. И, таким образом, первая исполнительная власть у Монтескье по содержанию совпадает с федеративной по Локку. Вторую же — исполнительную — власть Монтескье предлагал назвать судебной.

Сходство идей Локка и Монтескье проявляется еще и в том, что они оба предлагают в руках монарха сосредоточить две власти. У Локка это, соответственно, исполнительная и федеративная власти. Монтескье, называя законодательную власть первой, исполнительную второй, а судебную, соответственно, третьей, характеризует носителей этих властей следующим образом: «Государь или учреждение создают законы временные или постоянные... В силу второй власти он объявляет войну или заключает мир... В силу третьей власти он карает преступников и разрешает столкновения частных лиц». Вполне очевидно, что под словом «он» в отношении второй и третьей властей понимается именно государь. Правда, подмечают Э.П. Григонис и К.Д. Ки-рия, в другом месте Монтескье пишет, что судебную власть следует «поручать не постоянно действующему сенату, а лицам, которые в известные времена года, по указанному способу, привлекаются из народа для образования суда».

Таким образом, перед нами — еще одно из противоречий теории Монтескье, хотя можно предположить, что эти представители народа осуществляют правосудие от имени монарха, который все же является верховным судьей в своем государстве. Однако бесспорно, что Монтескье пошел дальше Локка в разработке концепции разделения властей.

Рассматриваемая концепция, зародившись как идейно-политическое отрицание абсолютной монархии и тотальной централизации, логически и фактически вела к отрицанию в определенной мере и конституционной монархии, провозглашению республиканского строя в качестве единственной последовательно демократической формы государственного правления. Вместе с тем, концепция разделения властей стала теоретическим оформлением интересов, потребностей и ориентации различных социальных слоев общества, а практическая ее реализация открыла путь для их экономической, социально-политической и духовной самореализации.

Концепция явилась одним из средств утверждения и политического оформления гражданского общества, его освобождения от зависимости от государства, обеспечения прав и свобод граждан.

Выводы по итогам:

1. Истоком современного понимания теории разделения властей послужила эпоха первых буржуазных революций. Идущая к власти буржуазия нуждалась не только в обосновании своих притязаний на власть. Она нашла их в Теории естественного права (Гуго Гроций Нидерланды) и в необходимости разделения властей.

2. Идея разделения властей зародилась в античности, но современное ее оформление принадлежит Дж. Лильберну (Англия). Он высказал эту мысль на 50 лет раньше Дж. Локка (Англия).

Далее мнения едины: первым, кто высказал идею о выделении судебной власти в самостоятельную ветвь власти был Шарль Луи де Секонда, барон де Ла Бред и де Монтескье (Франция), сформулировавший классическую формулу теории разделения властей: законодательную, исполнительную и судебную. Ему принадлежит титул отца конституционализма и парламентаризма.

Ж.Ж. Руссо (Франция) заменил идею разделения властей разделением функций. Его идеи были реализованы в СССР и ряде других стран, где было не разделение властей, а разделение функций.

Принцип разделения властей в трудах отечественных ученых

В дореволюционной России во многом из-за крепкого самодержавного строя трудно было отыскать какие-либо отголоски данного принципа в трудах отечественных ученых. К примеру, П. Новгородцев выделял такие принципы правового государства, как сочетание личных, групповых, классовых интересов во имя всеобщего блага, принцип народовластия и др. Другой известный ученый-правовед XIX в. С.А. Котляревский выделял принципы верховенства закона, ответственности государства перед обществом, обеспечения свободы и равенства граждан, их социальную защиту, право на достойное существование. При этом он являлся сторонником кантовской теории взаимосвязанности и обоюдной ответственности государства и личности друг перед другом, гарантией которых является разделение властей.

Вообще, можно сделать вывод о том, что в дореволюционной России принцип разделения властей воспринимался в основном довольно критично. В качестве исключения можно привести Г.Ф. Шершеневича, который выделял пути формирования и основные параметры правового государства. Одним из параметров он определил строгое ограничение полномочий органов власти посредством отделения от исполнительной власти законодательной, утвердив самостоятельность судебной власти и допустив к соучастию в законодательстве выборные общественные элементы. Однако он считал, что принцип разделения властей не спасет от государственного произвола, «в действительности такой гарантией является только сдерживающая сила общественного мнения».

В послереволюционной России данные суждения только крепли. В СССР господствовала точка зрения, согласно которой государственная власть едина и неотделима и что она принадлежит народным массам. Так, в соответствии со ст. 2 Конституции СССР утверждалось, что «народ осуществляет государственную власть через Советы народных депутатов, составляющие политическую основу СССР. Все другие государственные органы подконтрольны и подотчетны Советам народных депутатов». В те времена осуждались не только конкретные принципы правового государства, но и сама идея о нем. Констатируя пессимистические настроения ученых относительно состоятельности идеи правового государства, Р.Г. Валиев отмечает, что ее практическая дискредитация во многом детерминирована недостаточным уровнем политической и правовой социализации.

С другой стороны, необходимо отметить, что вместе с негативным отношением к идее правового государства и принципу разделения властей, исходившим от государства и навязываемым научному сообществу, тезис о необходимости разделения функций между различными государственными и партийными органами последовательно отстаивался. Коренной перелом в отношении к данной правовой категории произошел в 1985 г. Отношение официальных лиц к принципу разделения властей, так же как и к концепции правового государства, существенно изменилось.

В сфере теории государства и права произошла довольно значительная смена политических и идеологических ориентиров. Однако в практической политико-правовой жизни, касающейся правового государства и принципа разделения властей, за последние годы не произошло каких-либо существенных изменений.

Сильная президентская власть, существующая в отечественном государстве, ставит под сомнение эффективность декларируемого в Конституции принципа разделения властей. Ведь выведение главы государства из трехзвенной системы позволяет ему по умолчанию вобрать все те полномочия, которые прямо не отнесены к какой-либо из ветвей власти. Также подчинение президенту некоторых органов исполнительной власти, которые, исходя из смысла их деятельности, должны быть ответственны непосредственно перед Председателем Правительства, является еще одним объектом для критики. Поэтому в современной России принцип разделения властей воплощается в жизнь весьма специфическим образом, с большим перекосом.

Различные современные ученые дают разную трактовку принципу разделения властей. Так, В.В. Лазарев под данным принципом понимает недопустимость подмены выполнения функций одной государственной подсистемы другой. В качестве подсистем он выделяет законодательные учреждения, исполнительно-распорядительные органы и суды.

В свою очередь М.Н. Марченко под принципом разделения властей понимает возможность существования относительно независимых друг от друга властей в целях обеспечения процесса нормального функционирования государства.

Как видно из приведенных выше определений, несмотря на кажущуюся ясность данного принципа, ряд авторов акцентируют внимание на различных его аспектах. Исходя из этого, можно определить, что принцип разделения властей многогранен и вбирает в себя несколько составляющих. Во-первых, это наличие нескольких ветвей власти, каждая из которых должна иметь четко очерченный круг правомочий. Во-вторых, это невозможность какой-либо из ветвей власти осуществлять те функции, которые отнесены к другому государственному органу. И в-третьих, это относительная независимость каждой из ветвей власти.

Возникает множество споров исходя из презюмирования относительной независимости ветвей власти как составляющего компонента принципа разделения властей. Ведь не совсем ясно, каким критерием руководствоваться при определении категории «относительность». Должен ли этот термин применяться к исполнительной власти, если мы рассматриваем законодательную ветвь, либо же речь идет как об исполнительной, так и о судебной власти? Либо категория «относительность» применяется по отношению к тем органам государственной власти, которые не составляют данную триаду? К примеру, как уже было отмечено, Президент Российской Федерации по Конституции РФ не входит в какую-либо из ветвей власти, в отличие от Президента США, который возглавляет исполнительную ветвь. Поэтому при расширительном толковании данного термина ветви власти самостоятельны только до того момента, пока их функции не начинают пересекаться с функциями главы государства. Также следует учитывать, что ряд современных исследователей выделяют и четвертую ветвь власти, которая сложилась во многих современных государствах, - правоохранительную. Суть данной ветви власти - охранять общественный порядок. Для надлежащего выполнения данной функции требуется обеспечение самостоятельности в принятии решений. Будет ли распространяться на данную ветвь власти, которую признают далеко не все представители научного сообщества, составляющие компоненты принципа разделения властей?

На взгляд автора, выделение четырехзвенной структуры власти с включением правоохранительной ветви власти еще не произошло, поскольку, несмотря на развитие и усложнение общественных отношений, в настоящее время правоохранительные органы не обладают всеми теми признаками, которые характеризуют законодательную, исполнительную и судебную власть.

Иной проблемой является независимость судебной ветви власти. По сути, ее формальная независимость в истории отечественного государства началась после Судебной реформы 1864 г. Однако судебная власть имеет много сдерживающих факторов в достижении данного полномочия, начиная от того, что руководители высших судебных органов назначаются президентом, и заканчивая сложной и разветвленной системой судебных органов. Ряд авторов приписывают суду и правоохранительные функции, что представляется неверным, поскольку основная и главная функция суда - осуществление правосудия. Так же как, к примеру, для законодательной власти - принимать законы, а для исполнительной - реализовывать их. Чем больше функций берет на себя какая-либо из ветвей власти, тем меньше гарантий их качественного осуществления. И вообще, правоохранительная власть представляет собой довольно сложную и многогранную систему, в которой имеется ряд самостоятельных компонентов.

Разделение властей понимается и как теория, и как признак, и как принцип. Причем под принципами многие авторы определяют не только основные начала с постулатами, но и средства достижения поставленной цели - построения правового государства.

Ведутся споры по поводу того, считать принцип разделения властей сущностным либо функциональным. По мнению Костыля, совершенно очевидно, что данный принцип не субстанциональный, а функциональный. На его взгляд, едва ли правомерно утверждать, что разделение властей - сущностный принцип правового государства. В будущем, возможно, найдутся принципиально иные механизмы наиболее оптимальной организации государственной власти, обеспечивающие их правовой характер.

На взгляд автора, данное положение представляется весьма спорным. Во-первых, разделение властей присуще большинству современных государств, вне зависимости от формы правления, политико-правового режима либо государственного устройства. Данное положение позволяет говорить о том, что разделение властей - устоявшийся принцип, следствие закономерного развития общества. Во-вторых, данный принцип нашел свое практическое воплощение гораздо раньше XXI в. и для его применения потребовалось немалое количество усилий. В-третьих, аналоги уже существуют и они были ранее - сосредоточение власти в одних руках либо же в руках некой верхушки. По-своему данные альтернативы дают кратковременный эффект и могут быть использованы в некоторых странах исходя из их специфики.

Глава 2. Практические аспекты теории разделения властей

2.1 Механизм сдержек и противовесов в системе разделения властей Российской Федерации

Для исключения единоличной формы правления и соблюдения принципов демократии предусмотрен механизм сдержек и противовесов в системе разделения властей. Этот принцип позволяет разделить полномочия между разными государственными структурами и обеспечить их независимость друг от друга.

Механизм сдержек и противовесов выражен в законодательных нормах, они предусматривают сдерживающие процедуры для исключения концентрации всей силы и полноты власти в одних руках. Если одна ветвь власти явно начинает превышать свои полномочия, другие ветви власти могут применить к ней решительные меры с целью уравновешивания власти.

Основной принцип системы сдержек и противовесов во власти описан в Конституции РФ,

которая регулирует ответственность и полномочия каждой ветви власти.

Одна из главных ролей в вопросе уравновешивания власти отводится Президенту РФ как высшему должностному лицу и Конституционному Суду РФ. Именно эти две инстанции могут исключить принятие законотворческих норм.

Принцип сдержек и противовесов предусматривает, что все ветви власти находятся в равновесном положении и контролируют положение друг друга. Каждая ветвь власти независима только в поле своей деятельности. В других вопросах они зависимы друг от друга^[1].

Принцип разделения властей имеет законодательную природу происхождения, а система сдержек позволяет воплотить принцип разделения властей в жизнь.

Как показывает история, государство не может быть эффективным, если власть в нем сосредоточена в одних руках. Само же воплощение механизма сдержек и противовесов в системе разделения властей в РФ выглядит таким образом: правительство готовит для рассмотрения парламентом проекты законов, парламент рассматривает эти инициативы; Президент имеет право отказаться от подписания закона и вернуть его на доработку; при повторном рассмотрении и голосовании за законопроект уже квалифицированным большинством право Президента на вето преодолевается; принятый закон может быть оспорен Правительством в Конституционном Суде, если он противоречит Конституции; парламент при наличии подозрений на нарушение Конституции Правительством имеет право оспорить его акты в Конституционном Суде. Более того, парламент наделен правом на объявление импичмента, что автоматически ведет к отставке Президента. Парламент может объявить о недоверии к Правительству, что обязывает Президента отправить Правительство в отставку, либо распустить парламент.

В то же время для Президента предусмотрено право на роспуск парламента. Принцип разделения властей с системой сдержек и противовесов существует давно.

Цель использования этого механизма — исключить концентрацию власти в одних руках. В рамках этой системы все государственные функции рациональным образом распределяются между ветвями власти.

Так, парламент готовит проекты законов и рассматривает их, задача исполнительной власти заключается в том, чтобы создать условия для реализации законотворческих норм. Судебная власть следит за тем, чтобы надлежащим образом исполнялись принятые законы.

Рассмотрим недостатки системы сдержек и противовесов.

1. Большое влияние на политику государства оказывают международные и межправительственные организации. Против них система сдержек и противовесов практически бессильна. Например, Европейский Суд по правам человека имеет право наказать российские власти за нарушение законодательства в сфере прав человека. Российские власти обязаны исполнить решение организации, так как ими подписана Конвенция о правах человека.

2. Существование системы сдержек и противовесов на бумаге, и ее отсутствие в реальной модели государственного устройства. Например,

в России власть сосредоточена в руках Президента, в парламенте большая часть депутатов относится к правящей партии, у истоков создания которой когда-то стоял сам Президент. Несмотря на то что формально эта партия не является президентской, она по-прежнему является лидирующей во всех областях. Получается, что принцип разделения властей существует на бумаге, в реальности власть сосредоточена в руках одного человека. Все остальные ветви власти являются лишь формально независимыми.

3. В системе сдержек и противовесов никак не ограничивается законодательная инициатива Президента. Иногда для изменения законов или проявления инициативы достаточно даже устного заявления Президента. Кроме того, Президент фактически руководит Правительством, так как Председатель Правительства Российской Федерации назначается Президентом Российской Федерации с согласия Государственной Думы, который потом назначает министров. Сам же Президент имеет право на роспуск Правительства.

4. Государственная Дума поставлена в сильную зависимость от Президента. Она может быть распущена по инициативе Президента, ее решения могут быть обжалованы Правительством, во главе которого стоит лицо, назначенное Президентом. Госдума неэффективно реализует свои контрольные полномочия, хотя для эффективного функционирования законодательства именно Госдума должна быть наделена контрольными полномочиями.

5. Недостаточными контрольными полномочиями в рамках функционирования системы сдержек и противовесов обладает Совет Федерации. Этот орган власти рассматривается как вторая ступень перед окончательным принятием решения по закону до отправки его на подпись Президенту. Совет Федерации может отправить закон на доработку. Большая часть глав регионов относятся к правящей партии, эти же главы назначают своих представителей в Совет Федерации. Опять же получается, что здесь нарушается принцип разделения властей — власть сконцентрирована в руках Президента и правящей партии.

6. Сфера деятельности Президента и Правительства не имеет четкого разграничения. Обе ветви власти имеют право на проявление законодательной инициативы, обладают правом на подготовку указов и осуществление кадровых перестановок. В назначении судей Конституционного Суда участвуют другие ветви власти, что уже нарушает принципы демократии.

Таким образом, можно сделать вывод, что в настоящее время существует колоссальное количество сдерживаний и противовесов в системе разделения властей. Для решения представленных выше проблем необходим рациональный подход действующего Правительства РФ.

2.2 Проблемные аспекты регламентации и реализации принципа разделения властей в современной России

Несмотря на почти уже двадцатипятилетнюю историю государственного строительства современной России, говорить о безупречности модели построения государственного аппарата, к сожалению, по ряду причин не приходится. Доктрина разделения властей и ее современная практическая интерпретация позволяют признать многогранность и многоаспектность исследуемого принципа. Ученые-теоретики и специалисты отдельных отраслевых наук неоднозначно трактуют сущность самой идеи разделения властей и ее сегодняшнюю практическую реализацию. В частности, конституционалисты, делая акцент на конституционно-правовое закрепление принципа разделения властей в главе 1 среди основ конституционного строя, подчеркивают его особую значимость, называя в числе конституционных принципов. В самом общем виде принцип разделения властей означает самостоятельность и независимость ветвей власти, их различное предназначение в государственном аппарате. По мнению В.А. Бурковской, принцип разделения властей - это политико-правовая доктрина и конституционный принцип, лежащий в основе системы государственной власти демократического общества и предполагающий не только разделение, но и взаимодействие различных ветвей власти, обеспечение их баланса. В.А. Бурковская резюмирует, что разделение властей - это сложное сочетание самостоятельности и взаимозависимости различных субъектов государственного управления^[2].

Нередко принцип разделения властей связывают с такими явлениями, как демонополизация власти, ее рассредоточение, распределение властных полномочий между различными органами государственной власти и должностными лицами. Такое распределение властных полномочий осуществляется в целях недопущения узурпации власти, исключения ее сосредоточения в одних руках, что способствует предотвращению установления авторитаризма и диктаторского режима. Благодаря принципу разделения властей создаются дополнительные гарантии, призванные обеспечить более эффективное управление, свободу в обществе и защиту прав и свобод личности^[3].

Как было отмечено ранее, разделение властей вовсе не означает полной автономности органов государственной власти. Законодательство правового государства закрепляет общие полномочия, реализуемые в рамках определенных направлений государственной деятельности (например, в рамках законодательного процесса), что согласуется с системой «сдержек и противовесов», которая призвана обеспечить реальное и действительное взаимное уравновешивание властей, при котором ни одна из них не может ущемить или подчинить себе другие ветви, должна действовать в условиях взаимного сотрудничества. На необходимость осуществления взаимодействия ветвей власти и их взаимное сотрудничество обращает внимание также Р.В. Енгибарян, отмечая, что с точки зрения теории это требование вытекает из единства государственной власти, общего направления государственной политики^[4]. Подобное сотрудничество, по точному замечанию Т.Н. Радько, В.В. Лазарева, Л.А. Морозовой, направлено на то, чтобы все споры и конфликты разрешались только правовыми способами при соблюдении установленных законодательством правовых процедур.

Зачастую при характеристике принципа разделения властей исследуется не только распределение единой государственной власти на три ветви, но и разделение властных функций по уровням системы государственных органов (так называемая вертикаль власти), что обусловлено федеративным характером Российского государства. В этой связи ученые используют термины системы горизонтального и вертикального разделения властей (например, Л.Ш. Галиева4, А.А. Ха-физов5, В.В. Комарова^[5]).

Следующий ключевой момент заключается в том, что на современном этапе развития юридической науки ведутся активные дискуссии о несовпадении сущности классической доктрины разделения властей на три ветви с ее современным юридическим, и тем более фактическим содержанием. Сегодня в механизме Российского государства де-факто сформированы и функционируют органы государственной власти и государственные органы, которые в чистом виде не подпадают под стандартный принцип разделения властей. Дискуссионным вопросом юриспруденции является спор о количественном и качественном составе таковых. Согласимся с мнением ученых, которые в контексте классического принципа разделения властей в государственном аппарате современной России говорят об особом правовом статусе Президента Российской Федерации и его администрации^[6], прокуратуры Российской Федерации^[7], Следственного комитета Российской Федерации, избирательных комиссий, Счетной палаты Российской Федерации, Центрального Банка Российской Федерации (Банка России)^[8], Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации, специализированных уполномоченных (по правам ребенка, по защите прав предпринимателей, по правам студентов) и др. С учетом особенностей правового статуса названных выше представителей властных структур ученые пишут о фактическом существовании около десяти (а порой и более) ветвей власти, предлагая их различные наименования и структурирование. Например, С.А. Авакьян наряду с классическими ветвями власти также называет президентскую, учредительную, народную, прокурорскую, избирательную, финансово-банковскую ветви6. Относительно последней ветви власти в литературе также используется иное наименование - денежно-кредитная власть.

Обратим внимание, что о самостоятельности президентской ветви власти пишут также Д.А. Авдеев, М.А. Краснов, С.А. Осетр, В.Н. Прокофьев, М.П. Фомиченко и др., которые обосновывают свой подход наличием у главы государства полномочий во всех сферах общественных отношений и наблюдающейся в последние годы стойкой тенденцией к усилению президентской власти. В качестве показательного примера можно привести расширение полномочий Президента Российской Федерации в кадровой сфере, а также усиление его контрольных полномочий. Президентский контроль, как подчеркивает И.В. Ирхин, является самостоятельным видом государственного контроля^[9]. Так, с 2014 года Президент Российской Федерации не только участвует в назначении на должность и освобождении от должности Генерального прокурора Российской Федерации, но и его заместителей, внося в Совет Федерации соответствующее представление об их кандидатурах7. Д.А. Авдеев верно замечает, что органы государственной власти должны находиться в равных по юридической значимости условиях, а их конструктивная обособленность должна способствовать решению «вопросов, ограниченных их компетенцией и прерогативами, обусловленными, в свою очередь, природной принадлежностью к определенной ветви власти»^[10].

Многие ученые обосновывают существование в государственном аппарате современной России прокурорской ветви власти, именуя ее по-разному, в том числе как власть надзорную либо контрольно-надзорную. Однако полагаем, что, если строго следовать букве закона, более точным будет использование наименования «надзорная власть». Прокурорский надзор, как отмечают Н.С. Бондарь, А.А. Джагарян, представляет собой обособленную форму государственно-властной деятельности, самостоятельный характер которой обусловлен тем, что она базируется на специфических принципах организации и деятельности, применяет особые формы и методы реализации возложенных на нее полномочий, обладает «реальной возможностью уравновешивать другие ветви власти» и др..

Нередко авторами используется также термин «контрольно-счетная власть», в рамках которой пишут о Счетной палате Российской Федерации и соответствующих структурах на уровне субъектов Федерации. Между тем на законодательном уровне и по сей день данный вопрос не нашел своего окончательного разрешения.

Констатируем, что в научном обороте последних лет широко используется термин «нетрадиционные ветви власти». Например, в своей диссертационной работе Л.А. Голубева определяет нетипичные ветви власти в качестве самостоятельных, называя среди таковых власть главы государства, правоохранительных органов и избирательных комиссий8. В этой связи высказываются предложения о необходимости проведения соответствующих законодательных корректировок. Однако полагаем, что столь масштабные изменения законодательства в части выделения перечисленных выше органов государственной власти в самостоятельные ветви приведет к разрушению заложенной в главе 1 Конституции Российской Федерации концепции разделения властей, что является недопустимым ни с правовой точки зрения, ни с позиции целесообразности.

Отдельных комментариев требует и вопрос о специфике применения теории разделения властей в государствах, имеющих различные формы государственного (территориального) устройства. Например, федеративный характер государства предполагает, что исследуемый принцип распространяется не только на федеральный уровень, но и уровень субъектов Федерации, выступая в качестве одного из основополагающих атрибутов федеративных отношений. Однако с сожалением признаем, что сегодня принцип разделения властей на уровне субъектов нашей страны реализован в усеченном варианте. Речь идет о конституционных (уставных) судах субъектов Российской Федерации, которые созданы и реально функционируют менее чем в двадцати субъектах Российской Федерации. В своей диссертационной работе Е.С. Дорошенко обоснованно доказывает тот факт, что в субъектах Федерации, где нет собственных органов судебного конституционного (уставного) контроля, принцип разделения властей не реализуется ввиду отсутствия собственной судебной власти как одной из ветвей государственной власти9. Он действует в усеченном варианте. Согласимся с мнением Е.Е. Жеребцовой, Л.А. Злищевой, признающих, что до завершения процесса реального создания во всех субъектах Российской Федерации конституционных (уставных) судов еще очень далеко по ряду причин объективного и субъективного характера. Более того, набор таких причин в различных субъектах Федерации весьма неоднороден, что обусловлено различием финансово-экономической основы, кадрового потенциала региона, несовершенством правовой базы и др. Нельзя упускать из внимания и отсутствие заинтересованности региональных властей (а порой и явно выражаемое противостояние) в появлении дополнительного нормоконтрольного механизма^[11].

Можно констатировать, что теоретико-правовые основы и практическая конструкция модели государственного аппарата современной России, базирующегося на принципе разделения властей, не являются сегодня идентичными друг другу и требуют, на наш взгляд, приведения к единому знаменателю, в том числе на уровне субъектов Федерации.

Заключение

Какими бы не были различны модификации механизма действия теории разделения властей в основе лежит одна и та же сущность. Законодательная власть играет главенствующую роль, поскольку она устанавливает правовые начала государственной и общественной жизни, важные направления внутренней и внешней политике страны, а, значит, определяет в итоге правовую организацию и формы деятельности исполнительной и судебной власти.

Ведущее положение законодательных органов в системе правового регулирования обуславливает высшую юридическую силу принимаемых ими законов, придает общеобязательный характер нормам права, выраженных в них. Однако пределы ее действия ограничены принципами права, естественными правами человека. Она не носит абсолютный характер, а находится под контролем народа и специальных конституционных органов. Исполнительная власть осуществляет непосредственно реализацию правовых норм, принятых законодателем. Она не имеет права издавать общеобязательные акты, устанавливающие новые.

Сдерживание исполнительной власти достигается путем ее подотчетности и ответственности перед представительными органами государственной власти. В правовом государстве каждый гражданин имеет право обжаловать любые незаконные действия со стороны исполнительных органов в судебном порядке.

Судебная власть призвана охранять право, правовые устои государства и общественной жизни от любых нарушений. В своей правоохранительной деятельности суд руководствуется только законом, правом и не зависит от влияний законодательной или исполнительной власти. Судебная власть выступает сдерживающим фактором, предупреждающим нарушение правовых установлений, и прежде всего конституционных, со стороны законодательной и исполнительной власти, этим обеспечивая реальное разделение властей. Таким образом, разделение единой государственной власти на три относительно самостоятельные отрасли предотвращает возможные злоупотребления властью и возникновение тоталитарного управления государством, не зависимого от права. Каждая из этих властей занимает свое место в общей системе власти и выполняет присущие ей только ей задачи и функции. 

Можно сделать вывод, что, с одной стороны, принцип осуществления государственной власти на основе её разделения на законодательную, исполнительную и судебную воплощён и успешно работает, с другой — не лишён определённых недостатков, часть из которых носит теоретический характер, а часть — практический.

Рассуждая об особенностях и проблемах модели разделения властей в Российской Федерации и в субъектах Российской Федерации, автор настоящего исследования исходит из того, что принцип разделения властей необходим и именно в соответствии с ним должна строиться работа всего государственного механизма России.

Однако вполне допустимо ставить вопрос о целесообразности существования данного принципа как такового. Нужен России принцип разделения властей или же целесообразно от него отказаться? Такой вопрос тоже нужно поднимать, потому что, как показывает практика многих государств, построивших свою систему органов государственной власти в соответствии с принципом разделения властей, этот принцип далеко не всегда позволяет исключить возможность массового нарушения прав и свобод человека и гражданина, узурпацию власти - словом, того, чего он призван не допускать. А значит, вполне допустимо поднимать вопрос об эффективности принципа разделения властей и о целесообразности его существования.

Список использованных источников

1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г.) (с учетом поправок, внесенных законами РФ о поправках к Конституции Российской Федерации от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 № 11-ФКЗ) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2014. № 31, ст. 4398.

2. Авдеев Д.А. Республиканская форма правления в свете конституционного монократизма (отечественный опыт) // Государство и право. 2015. № 2. С. 27-34.

3. АлексеевД.Б. Концепция развития государственного контроля как способа обеспечения режима законности в государственном управлении // Административное и муниципальное право. 2016. № 5. С. 410-416.

4. Бекмурадов К.А. Значение конституционных процедур в системе разделения властей Российской Федерации // Актуальные проблемы российского права. 2017. № 9. С. 94-100.

5. Бондарь Н.С., Джагарян А.А. Конституционализация прокурорского надзора в Российской Федерации: проблемы теории и практики // Конституционное и муниципальное право. 2015. № 5. С. 9-23.

6. Бялт В.С. Гражданское общество как признак правового государства // Традиционная и современная культура: история, актуальное положение, перспективы: материалы IV междунар. науч.-практ. конф. 20-21 сент. 2014 г. - Прага: Vedecko vydavatelske centrum «Sociosfera-CZ», 2014. 

7. Енгибарян Р.В. Конституционное развитие в современном мире. Основные тенденции: монография. - Москва: Норма, НИЦ ИНФРА-М, 2017. 496 с.

8. Ирхин И.В. Президентский контроль (в свете конституционно-правового статуса главного федерального инспектора по субъекту Российской Федерации) // Государство и право. 2016. № 5. С. 27-34.

9. Краснов М.А. Статус главы государства как элемент авторита

10. Комарова В.В. Конституционная система власти России и принцип разделения властей // Актуальные проблемы российского права. 2017. № 9. С. 36-46.

11. Научное наследие О.Е. Кутафина: сборник статей, выступлений, тезисов / сост., вступ. ст. В.В. Комаровой. - Москва: Проспект, 2016. 368 с.

12. Нижник Н.С. Самоорганизация общества в социально-политическом дискурсе российского государства // Актуальные проблемы права и правоприменительной деятельности на современном этапе: материалы междунар. науч.-практ. конф. / под общ. ред. В.А. Сосова. Краснодарский ун-т МВД России, Новороссийский филиал Краснодарского ун-та МВД России. - Краснодар: Изд. Дом - Юг, 2014. 

13. Осетров С.А. Методы реализации президентской власти в Российской Федерации // Конституционное и муниципальное право. 2015. № 1. С. 37-40.

14. Прокофьев В.Н. Вызовы президентализма и перспективы развития демократии в России // Конституционное и муниципальное право. 2016. № 9. С. 21-31.

15. Смирнов А.Ф. К вопросу о власти прокурора // Актуальные проблемы российского права. 2015. № 5. С. 133-137.

16. Фомиченко М.П. Институт президентства в Российской Федерации: проблемы и перспективы развития // Административное право и процесс. 2015. № 1. С. 78-82.

17. Чиркин В.Е. Конституционная терминология: монография. - Москва: Норма: ИНФРА М, 2016. 272 с.

 

1. Авакъян С.А. Конституционное право России: Учеб. пособие: В 2-х т. 4-е изд., перераб. и доп. М.: НОРМА: ИНФРА-М, 2017. 927 с. 

   
   
   ↑

2. Бекмурадов К.А. Значение конституционных процедур в системе разделения властей Российской Федерации // Актуальные проблемы российского права. 2017. № 9. С. 94-100.  ↑

3. Научное наследие О.Е. Кутафина: сборник статей, выступлений, тезисов / сост., вступ. ст. В.В. Комаровой. - Москва: Проспект, 2016. 368 с.  ↑

4. Чиркин В.Е. Конституционная терминология: монография. - Москва: Норма: ИНФРА М, 2016. 272 с. ↑

5. Комарова В.В. Конституционная система власти России и принцип разделения властей // Актуальные проблемы российского права. 2017. № 9. С. 36-46.  ↑

6. ПрокофьевВ.Н. Конституционно-правовой статус президента (главы государства) в парламентских республиках Западной Европы // Международное публичное и частное право. 2016. № 2. С. 39-43.  ↑

7. Смирнов А.Ф. К вопросу о власти прокурора // Актуальные проблемы российского права. 2015. № 5. С. 133-137. ↑

8. АлексеевД.Б. Концепция развития государственного контроля как способа обеспечения режима законности в государственном управлении // Административное и муниципальное право. 2016. № 5. С. 410-416.  ↑

9. Ирхин И.В. Президентский контроль (в свете конституционно-правового статуса главного федерального инспектора по субъекту Российской Федерации) // Государство и право. 2016. № 5. С. 27-34. 
   
   ↑

10. Бондарь Н.С., Джагарян А.А. Конституционализация прокурорского надзора в Российской Федерации: проблемы теории и практики // Конституционное и муниципальное право. 2015. № 5. С. 9-23. 
    ↑

11. Жеребцова Е.Е., Злищева Л.А. К вопросу о необходимости активизации процесса формирования конституционного (уставного) правосудия в субъектах Российской Федерации // Общество и право. 2015. № 1 (51). С. 40-44. 

    
    ↑